Вместе мы едины 2: На пути друг к другу

Рихард притих. Он тихо вернулся за стол и продолжал вести себя тише воды, ниже травы, пока они не закончили ужин. Тилль несколько раз справлялся о его состоянии и продолжал обнимать и целовать в щеку. Рихард сказал ему, что у него болит живот, и это даже не было ложью — его сводило от страха. Тилль свел все к алкоголю, и он просто согласился в ответ. Шнайдер же, наоборот, выглядел отлично. Он смеялся, веселился и шутил со всеми, поддерживая легкую и дружелюбную атмосферу, даже когда они все сели в машину. Рихард несколько раз пересекался с ним взглядами, и глаза Шнайдера горели так, что внутри все сжималось — и от этого, к его собственному ужасу, было приятно. Олли решил ночевать у своей девушки, пообещав, что вернется собрать остаток вещей утром. Все остальные погрузились в машину Пауля. Флаке, Тилль и Рихард разместились на заднем сидении. Пауль сел за руль, а Шнайдер занял место рядом с ним. Чтобы отвлечься — или доказать себе что-то — Рихард повернулся к Тиллю и глубоко поцеловал его. Все тут же засмеялись и закричали одобрительные слова. Даже Шнайдер поддерживал их. Несмотря на это, Рихард почувствовал себя намного легче, особенно когда Тилль опустил руку ему на ширинку и несколько раз игриво сжал. Рихард улыбнулся, заметно успокоившись. Все было в порядке. Все ошибаются на пьяную голову. К тому же Шнайдер сразу же пожалел о своем поступке. Наверное, он уже и не думал о нем, поэтому Рихард тоже решил переключиться. Он так же решил, что не будет говорить Тиллю о том, что произошло. Не было ни одного аргумента в пользу того, чтобы проинформировать его о поцелуе. К тому же… Рихард совсем-совсем не хотел думать о том, что ему понравилось. Шнайдер целовал мягко, намного нежнее, чем Тилль. Его губы были тонкими, деликатными, даже несмотря на то, что он был грубоват из-за алкоголя. Шнайдер смотрел совершенно по-особенному, из-за чего казалось, что он видел людей насквозь. Рихард вдруг понял, что не мог позволить себе даже думать об этом. Ему нравились собственные мысли и воспоминания, но… К счастью, Тилль продолжил ласкать его через штаны, и Рихард с облегчением выдохнул. По крайней мере, никто не мог обвинить его в том, что возбуждение возникло совсем по-другой причине. Рихард спрятал лицо у Тилля в шее, вызвав у него довольное урчание и недовольный свист от остальных в машине. Похоже, они устали наблюдать за их близостью. Устали все, кроме Шнайдера. Рихард увидел уголком глаза, что он, вместо того, чтобы нахмуриться в отвращении, продолжал рассматривать их. Рихард задержал дыхание, позволяя Тиллю целовать себя за ушком и дразнить поглаживаниями вдоль швов на штанах. Он понял, что не мог отвести взгляд от Шнайдера, даже если бы захотел. Рихард продолжал смотреть на него. Ладонь Тилля скользнула прямо в штаны. Рихард изогнулся в спине, и тут же заметил, как взгляд Шнайдера хищно скользнул по его телу. Это было неправильно. Но какая-то часть Рихарда вдруг ощутила прилив дикой энергии, наслаждаясь вниманием, несмотря на испытываемый ужас. Он резко вздохнул, когда Тилль сжал его член, и увидел, что Шнайдер тоже замер, не отводя взгляда от движений под брюками. Рихард вдруг понял, что если Тилль продолжит ласкать его, а Шнайдер — наблюдать за ними, он кончит прямо в штаны. Поэтому он отстранился и прервал поглаживания. Его дыхание было тяжелым, а сердце колотилось в ушах. Тилль довольно рассмеялся, гордясь тем, что успел довести его до черты. Он зашептал Рихарду на ухо, что собирался делать с ним, когда они доберутся до дома. Рихард кивал, но продолжал смотреть Шнайдеру в глаза. Когда они припарковались, Рихард схватил Тилля за руку и торопливо потянул в дом. Он одновременно хотел его и в то же время желал спрятаться от всеведущего взгляда Шнайдера. Тилль был только рад последовать желанию Рихарда, едва ли не бегом направившись в сторону своей комнаты. Шнайдер, все еще пьяный, не справился с тем, чтобы вылезти из машины самостоятельно, и ему понадобилась помощь Флаке. Рихард хлопнул дверью и прижал Тилля к себе, жалостно застонав ему в губы. — Такой нетерпеливый, Риш, — довольно зашептал Тилль. Его голос опустился, наполненный страстью. — Ты мне нужен. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня, — сказал Рихард, избавляясь от вещей. Тилль довольно застонал. Его заводили приказы. Он начал торопливо избавляться от одежды. — Давай же, трахни меня, — взмолился Рихард, прижимаясь к нему так, что едва ли не повалил их обоих на пол. Тилль нахмурился и замедлился. — Полегче, Риш, — попытался успокоить он. — У нас все время впереди. Просто расслабься. — Я не хочу расслабляться, — настоял Рихард. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул, — он потерся о его бедра и потянулся за поцелуем, но Тилль тут же отстранился. — Рихард, помедленнее, — его голос стал более требовательным. — Ты ведешь себя странно. — Ничего подобного, — возразил Рихард быстрее и с выражением вины на лице. И тогда Тилль взял его за плечи и отстранил от себя на вытянутых руках, чтобы заглянуть ему в глаза. Рихард не мог поднять голову и попытался отстраниться. — Рихард посмотри на меня. Он покачал головой, и тут же почувствовал себя в тысячу раз хуже. — Что произошло, Риш? Ты делаешь то же самое, что сказал мне не делать. Если что-то случилось, то ты должен поговорить со мной, а не трахаться со мной. — Ничего не случилось, — сказал Рихард. Его голос дрожал. — Я же вижу, что это неправда, — возмутился Тилль, подняв брови. Рихард поднял на него свой жалобный взгляд. — Давай же, Риш… Просто скажи, что тебя беспокоит. — Я… — он сглотнул и принял решение: — Я не хочу говорить об этом сейчас. Тилль вглядывался в его лицо с беспокойством, но затем кивнул. — Хорошо. Нам не обязательно говорить об этом, если ты не хочешь. Рихард с облегчением выдохнул, а затем потянулся за поцелуем. Тилль тут же придержал его. — Только потому что ты не хочешь разговаривать, не значит, что мы будем трахаться. Мы не будем использовать секс в качестве отвлечения от проблем. Мы можем отложить разговор на потом. Но сейчас мы не будем заниматься сексом. Рихард удивленно уставился на Тилля. Он надеялся, что именно этим они и займутся. — Не расстраивайся, Риш. Это не наказание, — он коснулся его щеки ладонью и нежно погладил большим пальцем. — Я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить тебе наступать на те же грабли. Я не врал, когда сказал, что тебе не обязательно говорить, если ты не хочешь. Я понимаю, что иногда нужно время, и буду рядом, когда ты будешь готов, — его нежный и понимающий взгляд, полный поддержки воткнулся в сердце Рихарда, как горящий нож. Слезы покатились по его лицу, прежде чем он успел понять, что происходит. Выражение лица Тилля сменилось на испуганное. Он притянул Рихарда в объятия и успокаивающе погладил по спине. Рихард плакал тихо, его плечи дрожали, дыхание стало прерывистым, и он до боли вцеплялся в спину Тилля. Тот продолжал держать его в своих руках и ничего не говорил. Все и так было понятно. Все кончено. Его отношения с Тиллем были обречены. Он даже не успел насладиться ими. Он не заслуживал его любви или любви в принципе. Рихард всегда был слаб перед проявлением ласки, от кого бы она не исходила, будь то фанат, лучший друг или член группы… И это у него хватило наглости ревновать Тилля к официантке за то, что та оставила ему номер? У него, насладившегося поцелуем с другим человеком? Нет. Рихард был бесполезным, предательским куском дерьма и не заслуживал счастья в отношениях с таким прекрасным человеком, как Тилль. Чем дольше он думал об этом, тем сильнее уверялся в своих мыслях. Слезы все текли и текли из глаз, и Рихард всхлипнул. Тилль сжал его чуть крепче, отрывая от земли и повел за собой в постель. Он усадил Рихарда на краю, а затем опустился рядом, после чего потянул его к себе на колени. Тилль понятия не имел, что стряслось и надеялся, что дело было лишь в алкоголе и плохом настроении. Что бы там ни происходило, он был готов держать Рихарда в своих руках так долго, как тому было нужно. Прошло несколько минут, прежде чем его всхлипы начали затихать. Решение было принято. Тилль заслуживал лучшего. Тилль заслуживал правды. — Тилль, — позвал Рихард, готовясь к тому, что собирался сказать. — Ммм? — ответил Тилль, продолжая поглаживать его по голове. — Мне нужно сказать тебе кое-что. — Хорошо, — Тилль ободряюще боднул его лбом в лоб. — Ты можешь сказать мне все, что угодно. Рихард сглотнул. — Я не хочу, чтобы ты думал, что ты виноват в чем-то… Все дело из-за меня. Это я потерял контроль на минутку… Понятия не имею, что на меня нашло. — Рихард, — осторожно прервал Тилль. — Просто скажи, в чем дело. Не надо оправдываться. — Я поцеловал другого человека. Выражение лица Тилля сменилось несколько раз от одобряющего, до обеспокоенного, пока на него не нахлынуло облегчение. Он даже засмеялся, чем запутал Рихарда еще больше. — И все? Рихард! Я думал, что ты убил кого-то или произошло что-то по-настоящему страшное! А ты просто поцеловал кого-то? Рихард медленно кивнул, все еще переживая, что Тилль начнет злиться на него. Но тот только поцеловал его в лоб, продолжая улыбаться. — Мой нежный, милый Шолле… Рихард, мне абсолютно насрать, с кем ты целуешься помимо меня. — Что? — Меня это не волнует. Я… Я совсем не создан для моногамии, Риш. Нам давно следовало поговорить об этом. И мы обязательно поговорим, но…. Я не злюсь и не расстроен. И никогда не буду, если вдруг тебе захочется провести время с другими. Рихард продолжил внимательно изучать его лицо, все еще не веря, что тот был серьезным. Тилль смягчился. — Рихард. Я клянусь, я не расстроен. Поверь мне. Если ты хочешь выйти из комнаты и пойти заняться с десятком других людей, я не буду злиться на тебя. Хотя, я бы конечно, предпочел, чтобы мы обсудили вопросы о предохранении, но я не буду злиться. И не злюсь. И даже не разочарован. Он потянулся к нему еще раз и несколько раз поцеловал в лоб, чтобы разгладить морщинки. Рихард почувствовал, как его плечи опустились и постепенно позволил себе расслабиться в объятиях Тилля. Они продолжили целоваться и обниматься. Тилль все шептал успокаивающие слова, выжигая остатки вины, чтобы Рихард снова почувствовал себя увереннее. Сон наступил внезапно. Тилль крепче сжал Рихарда в объятии, прижимаясь грудью к его спине. Тот, в свою очередь, взял его за руку и прижал ладонь к сердцу.

***

Ночью на тумбочке завибрировал. Рихард поморщился, поднеся телефон к лицу. Почему экран был таким ярким? Тилль тоже заворочился, прячась от света. Рихард разблокировал телефон и увидел десятки сообщений. Первым было напоминание от Флаке в общем чате: они выезжали завтра ночью. А остальные были от Шнайдера. Первое пришло еще вчера: «эй риш спиш?» Рихард закатил глаза. Шнайдер и так не славился особой грамотностью в сообщениях, и стал еще хуже на пьяную голову. Он удалил его сообщение, а затем прочитал следующее. «Если ты уже проснулся и прочитал это, мне нужно поговорить с тобой. Пожалуйста» Рихард недовольно нахмурился, раздумывая. Он знал, что Шнайдер еще раз хотел извиниться перед ним за свое поведение. При этом Рихард не горел желанием сидеть рядом и сгорать от ощущения неловкости. С другой стороны, Шнайдер заслуживал быть выслушанным. В конце концов, ему тоже стоило знать, что Тилль не злился. Рихард осторожно выполз из кровати и тихо, чтобы не разбудить Тилля, натянул штаны. Они спали обнаженными, поскольку им становилось жарко в одной постели. Прикрыв дверь, Рихард с удивлением обнаружил, что что в комнате Шнайдера горел свет. И как он только уговорил Флаке нарушить режим? Рихард осторожно постучал в дверь, надеясь, что никого не разбудил. — Заходи, — тихо ответил Шнайдер. Рихард зашел внутрь и удивился, увидев, что кровать Флаке была пустой. — Он ушел спать к Паулю, потому что я не мог уснуть, — мягко пояснил Шнайдер. Он сидел в изголовье в турецкой позе, держа на коленях книгу страницами вниз. — Ты хотел поговорить? — спросил Рихард, тут же почувствовав, как неловкость накрыла его с головой. Шнайдер вздохнул и указал жестом на кресло рядом с кроватью. Рихард сел и замер в ожидании продолжения. — Во-первых, я бы хотел извиниться, — начал он, беспокойно разглаживая складки на пижамных штанах. — Опьянение — это не оправдание моему поведению. Мне стоило отнестись к тебе и Тиллю с большим уважением. Я сожалею, что повел себя так. Рихард кивнул. — Спасибо. — И еще я хотел извиниться, что попросил тебя ничего не говорить. Это было нечестно с моей стороны. Я считаю, что ты можешь рассказать Тиллю все, что считаешь нужным, независимо от того, что хочется мне. — Что ж… Я уже ему рассказал. Шнайдер посмотрел на него в ужасе. — Что? Рассказал? Когда? Что он сказал? Он злится на меня? Черт возьми, наверняка он в абсолютном бешенстве, что я… — Он сказал, что ему плевать. Шнайдер тут же прекратил мямлить и непонятливо уставился на Рихарда. — Ему плевать? — Он сказал, что моногамия — это не про него. И то, что я делаю с другими людьми — это мое дело. Выражение недоумения еще несколько секунд висело у Шнайдера на лице, а затем пропало. — Вот как. Рихард пожал плечами. — Тилль постоянно удивляет меня и всех остальных. Наверное, мне не стоило ожидать от него чего-то иного. Шнайдер все еще слепо смотрел на корешок своей книжки, поэтому Рихард поднялся и обнял его. — Не переживай. Тилль не станет врать о таком. Особенно, когда дело касалось наших с ним отношений. Осознание произошедшего потихоньку оседало в сознаниии Шнайдера. Он сжал руки вокруг Рихарда, а затем отстранился и посмотрел на него снизу вверх. Шнайдер с облегчением выдохнул, и выражение его лица снова изменилось. Рихард задержал дыхание. Он увидел, как глаза Шнайдера снова почернели — почти так же, как в ванной. Рихард почувствовал, как внутри все сжалось. Они продолжили смотреть друг на друга. — Тебе понравилось, как я смотрел на тебя в машине? — внезапно спросил Шнайдер. Его голос звучал совсем по-другому. Рихард никогда не слышал, чтобы он так разговаривал с ним. Шнайдер потянулся к нему рукой и коснулся бедра, ни на секунду не отводя взгляд, будто боялся пропустить момент, когда ему скажут остановиться. Рихард молчал. Он кивнул, даже не понимая, что делает, а затем судорожно сглотнул. — Тебе хотелось, чтобы это я сжал тебя… — Шнайдер продолжил касаться его, оставляя за собой толпу мурашек. Его взгляд был гипнотическим, наполненным страстью, из-за чего Рихард не мог двинуться с места, и его колени ослабли. — …здесь? — он прижал ладонь сильнее. Рихард снова кивнул. Шнайдер довольно рыкнул, позволив себе гладить его бёдра, колени, линию таза, скользить между раздвинутых ног…. Пульс Рихарда подскочил, он не мог приказать своему телу не реагировать, даже если бы захотел. Шнайдер поднялся с кровати, и между ними почти не осталось пространства. Он продолжил держать Рихарда за бедра. Их взгляды цеплялись друг за друга, объединенные общим пламенем. Рихард чувствовал, как сгорает изнутри, наслаждаясь интенсивностью происходящего. Шнайдер склонил голову, его кудри красиво легли на щеку… Он медленно сократил расстояние между собой и Рихардом до нуля. Их губы встретились, соприкасаясь нежно и деликатно. Как только прикосновение произошло, Рихард почувствовал, как вспыхнул жаждой, которую мог погасить только Шнайдер. Он хотел его. Он хотел высвободить все, что накопилось в нем за ночь. Рихард обнял Шнайдера, впечатывая его бедра в свои. В ответ он шокировано ахнул, и этот звук только подстегнул Рихарда к большему. Он начал тереться о его бедро, возвращая поцелуй. Каждый звук, что они издавали, заставлял кровь кипеть. Рихард лизнул Шнайдера, провоцируя его углубить поцелуй, и взял инициативу в свои руки. Тот тут же расслабился, позволяя ему делать все, что хочется. Они продолжили целоваться страстно, дико, их тела терлись друг о друга, прижимаясь и отталкиваясь, пока Шнайдер не отстранился. Его взгляд, дикий, заволоченный возбуждением, стал еще более привлекательным. Он приоткрыл губы, нуждаясь в том, чтобы перевести сорванное дыхание, и Рихард посмотрел на то, какими влажными и красивыми они были. Он хотел еще.