В километрах старой пленки

Круглосуточный не подвел, и уже через несколько минут они вышли из магазинчика с незамысловатыми покупками в виде двух огромных рожков пломбира. До площадки дошли за беседой о сегодняшнем выступлении, вспоминая смешные моменты с их выступления. Пройдя через калитку, Чонин огляделся, подмечая, что кроме них здесь никого не было, что не могло не радовать. — Пошли на скамейки? — он кивнул в сторону небольшой трибуны в дальнем углу баскетбольной площадки, сохранившейся гораздо лучше той, что была ближе к выходу. — Ага. — кивнула Рю, откусывая кусочек медленно уменьшающегося в объемах мороженого. — Мы тут часто вечерами с хеном зависаем. — не зная зачем, поделился с ней Ян, присаживаясь на скрипучее дерево. Рюджин села рядом, вытянув немного гудящие после долгой ходьбы по ярмарке ноги. — Я так и подумала. — усмехнулась она, со смешинками в глазах хитро оглядывая младшего. Чонин на это лишь презрительно фыркнул. — Нуна… — протянул лениво Чонин, глядя куда-то в небо, — Можно спросить? — О чем? — с любопытством спросила Рю, поворачиваясь к парню и демонстрируя небольшие усы из мороженого. Скосив на нее взгляд, Ян не выдержал и ухмыльнулся: — О том, почему ты такая неуклюжая. — он кивнул на ее усы. Спросить про ее отношение к Джисону резко расхотелось. — Чего? — нахмурилась Рю, — На себя посмотри! — рожок с мягким пломбиром без предупреждения прилетел в нос не успевшему среагировать парню. — Эй! Ты с ума сошла?! — возмутился он, широко облизываясь, пытаясь избавиться от излишков чужого мороженого. Девушка лишь коварно захихикала, довольно откусывая край хрустящей вафли. Чонин хищно сузил глаза, явно что-то замышляя. — Ой, ну не смотри на меня так, будто… Черт! — не успела договорить Рюджин, когда ее нос против собственной воли окунулся в холодную субстанцию. Ян просто легонько ударил по ее рожку, вынуждая тот напасть на лицо девушки. — Один: один. — ехидно ответил парень, встречаясь с возмущенным взглядом Рю. — Ах ты мелкий наглый… Куда пошел?! — Чонин ловко увернулся от очередной атаки, вскакивая со скамьи и показывая язык. Рюджин на это погрозила ему кулаком, но бежать за ним поленилась, смазывая найденной в кармане салфеткой липкие сливки. Но кожу все равно неприятно стягивало от сладости. — Быстро сдаешься, нуна! — крикнул Чонин с середины площадки. — Мне просто лень бегать. Не переживай, стоит подойти тебе поближе… — с легкой угрозой протянула Рюджин, прикрывая глаза и откидываясь назад, опираясь локтями о скамейку в ряду выше. Ей было…комфортно. Здесь и сейчас. До ушей доносился шорох редких машин, проносящихся по соседней улице, холодный шелест пожелтевшей листвы, разбавляющей янтарной крошкой чернильное небо над головой, чьи-то едва слышные шаги… — Подошел, дальше что? — ехидно раздалось прямо над ее лицом. Распахнув глаза, она уткнулась взглядом в нависшего над ней Чонина. Он сидел на корточках в проходе между скамейками, подперев кулаком подбородок, рассматривая лицо девушки. — Чего молчишь, нуна? — усмехнулся он, пробегая глазами по чужим губам. — Эй, я… — она подорвалась встать и чуть не столкнулась лбами с Яном. Он в последний момент лениво качнулся, пряча довольную улыбку в уголке губ. Смущать старшую было еще тем удовольствием, на самом деле. Вон как подскочила, ха! — Тц, лучше тебе меня не бесить. — фыркнула она, поднимаясь со скамейки и направляясь к баскетбольному кольцу, что-то заметив. — Какие мы грозные… Ты куда? — окликнул ее Ян, сам поднимаясь со скамьи и следуя за девушкой. — Спорим, я тебя сделаю? — хитро ухмыльнулась девушка, наклоняясь куда-то к забору и доставая из тени баскетбольный мяч. — Ты серьезно сейчас? — хмыкнул Чонин, недоверчиво окидывая взглядом Рюджин. За игрой в баскетбол он ее не замечал, это точно. Зато сам с хенами очень даже часто играл, особенно летом. — Вполне. — подвигала бровями девушка, пару раз стукнув мячом по резиновому покрытию площадки и поймав его снова в руки. — Или ты боишься проиграть своей нуне? — невинно хлопая ресницами, спросила она, даже не догадываясь, какой эффект произвели ее слова. Чонин на мгновение остолбенел, прокручивая в голове это ее: «своей нуне». Ох, да она издевается, да? Или настолько ни о чем не догадывается? Сердце внаглую покинуло отведенное ему место, забравшись куда-то в горло, судя по ощущениям, царапая краями его стенки и затрудняя дыхание. С силой сжав кулаки, скрытые карманами куртки, Чонин хищно сузил глаза: — На что спорим? — немного охрипшим голосом спросил он, убирая руки в карманы и вскинув подбородок. — Какую-ниубдь банальщину вроде желания? — фыркнул он, пытаясь скрыть волнение. — На мороженое. Ты же его так лю-ю-юбишь... Пойдет? — ехидно протянула девушка, внезапно пасуя мяч Яну. Руки автоматически покинули убежище и сжали шершавую резину до побелевших костяшек. — Ага, люблю. — криво ухмыльнулся он, эффектно прокручивая мяч на среднем пальце. Рюджин присвиснула, демонстративно хлопнув в ладоши пару раз. — Ну держись, нуна! — без предупреждения, он ринулся к кольцу, целясь на ходу. Возмущенно вскрикнув, Рю бросилась ему наперерез, широко раскинув руки и маша ими, мешая прицелиться. Однако Яну это сильно не мешало: он был выше Рю больше чем на полголовы, поэтому ловко проведя мяч мимо нее, оттеснив левым боком, сделал бросок. Звонко стукнувшись о деревянный щит, мяч отлетел к кольцу, и сделав пару оборотов по железному ободку, попал точно в сеть. — Один: ноль. — победно вздернул бровью Чонин, скрещивая руки на груди. — Играем до пяти. Не радуйся раньше времени. — парировала Рюджин, поймав отлетевший мяч. — Как скажешь. — пожал он плечами. — Но на фору не рассчитывай. — Могу сказать то же самое. — хмыкнула девушка, резко начав вести мяч, обходя Чонина по широкой дуге, ринувшись к противоположному кольцу. Хмыкнув, Ян посчитал в голове до трех, после чего бросился в погоню. Площадка была меньше классической, поэтому он в два счета нагнал ее, прижимаясь к спине и пытаясь выбить мяч из чужих рук. Рю сгорбилась, защищая мяч, бросая возмущенные взгляды через плечо, прикидывая следующий шаг. — Это что, Джисон? — удивленно спросила она, широко открыв глаза, глянув за плечо Чонина. — Что? — тот обернулся, купившись на чужую хитрость. — Так не честно! — возмутился он, оборачиваясь к девушке, уже добравшейся до кольца и собирающейся сделать бросок. — Ты сам купился, лопух! — фыркнула она, прищурив один глаз и делая выпад. Мяч ровнехонько попал в кольцо, сравняв их счет. — Любишь играть нечестно, нуна? — ухмыльнулся парень, ловя отскочивший от покрытия мяч и окидывая девушку странным взглядом. — Не понимаю, о чем ты. — усмехнулась она, переставляя ноги пошире, чтобы быть готовой броситься в атаку. — Ну конечно-конечно. — покивал он, отбивая мяч от земли. — Я тогда тоже себя сдерживать не буду. — Он бросился вперед, ловко сменяя руки, когда Рю попыталась подлезть и выбить мяч то с одной стороны, то с другой, однако руки Чонина были словно каменные, и сдвинуть их было невозможно. Ян довел мяч до трехочковой зоны и не дав опомниться Рю, сделал бросок. — Два: один. — прокомментировал он, довольно улыбаясь. — Пока что. — отмахнулась Рю, ловя мяч. Делая ложные выпады, пытаясь сбить Чонина с толку, она решила прорваться через левый фланг, однако парень выскочил прямо перед ней и одним четким движением перехватил мяч, бросая его с места. — Три: один, не хочешь сдаться, чтобы не позориться еще больше? — усмехнулся он, глядя на то, как девушка возмущенно поджимала губы. — Не дождешься. — процедила она, распаленная азартом. На этот раз она решила поменять стратегию, ринувшись напролом, рассчитывая, что Чонин такого точно не ожидает. Тот, игриво закатив глаза, позволил ей дойти до самого кольца, но уже в тот момент, как мяч полетел в сторону кольца, одним длинным прыжком Ян сбил его с траектории. Жалобно задребезжав, щит откинул мяч прочь. Чонин тут же его поймал, бросившись на чужую половину поля. Рюджин не успела даже добежать, как очередной гол был забит. — Ах ты… — девушка схватила мяч и ринулась к середине площадки, откуда попыталась забросить мяч в кольцо. Чонин, не думавший, что у нее что-то выйдет, удивлено присвистнул: мяч все же долетел, подарив Рю еще одно очко. — Видал? — горделиво обернулась к нему Рюджин. — В своей старой школе я была в баскетбольной команде, если ты вдруг не понял. — Ага. Но это все равно тебя не спасет. — усмехнулся он, ставя ногу на подкатившийся к нему мяч. — Посмотрим! — хмыкнула Рюджин, намереваясь во что бы то не стало помешать ему забить последний гол. Чонин, наслаждаясь предвкушением собственного триумфа, демонстративно не торопился, позволяя девушке приблизится к нему, но в последний момент уворачиваясь от чужой атаки и отходя на несколько шагов, вновь разрывая дистанцию. Достигнув трехочковой зоны, ехидно ухмыльнулся, сделав вид, что сейчас бросит мяч, и, дождавшись ее попытки помешать совершить бросок, обошел справа, прорываясь к кольцу. — Эй! — разозленная Рюджин помчалась за ним, не раздумывая схватив за плечо в тот момент, когда он кинул мяч. Чонин по инерции крутанулся на месте, спотыкаясь о собственные ноги и заваливаясь на Рю, увлекая ее за собой. В последний миг он успел подставить ладонь под ее затылок, сдерая кожу на ладони о шершавое покрытие и больно ударяясь локтем и коленом в попытке не придавить собой девушку. Все произошло за каких-то десять секунд. Глухой удар о щит и шуршание сетки корзины заставили Чонина победно улыбнуться, глядя в до сих пор круглые от страха глаза лежащей под ним Рюджин. — Пять: ноль, нуна. — глухо, с легким торжеством, произнес он. Рюджин сглотнула, не в силах отвести взгляд. Локти саднило, не смотря на толстую кожу куртки. Спиной, не смотря на все старания Чонина, она все же стукнулась, но не так сильно, как несколько часов назад, однако сейчас Рюджин совсем не обращала внимания на боль. Забавно. Кажется, они уже были в похожей ситуации. Правда, тогда их окружали стены шкафа, а теперь — ясное звездное небо и деревья, жмущиеся к спортивной площадке, укрывая ее от всего остального мира. — Поздравляю. — хмыкнула она, когда молчание совсем затянулось. Чонин не торопился подниматься, все так же, с каким-то жадным интересом рассматривая чужое лицо. И так темные глаза потемнели еще больше, а сам он приблизился критически опасно, чтобы просто свести подобное движение в шутку. Воздух между ними раскалялся на ходу, невидимые искры кололи кончики пальцев, требуя сделать хоть что-то, однако голова отказывалась дать хоть какое-то ясное определение происходящему. Чонин беззвучно сглотнул, судя по шевельнувшемуся кадыку, после чего чуть приоткрыл рот, но так ничего не произнес, будто дожидаясь какого-либо действия от нее. Да простит его Джисон, но Чонин изрядно устал. Правда устал. Как бы он не дорожил дружбой со старшим, врать самому себе получалось плохо. Еще хуже было наблюдать, как другие в открытую проявляют свои чувства, в то время, как ему приходится запихивать их поглубже, каждый чертов раз пытаясь найти какой нибудь очередной недостаток в Рю, чтобы вцепиться в него с бешеным упорством, прокручивая в голове, словно в мясорубке, вместе со своей тягой к ней. Она была вздорной. Постоянно спорила и язвила. Да они с самого начала не заладили, обмениваясь подколами. Он не понимал, как она умудрялась с такой легкостью найти себе проблем. А еще его дико бесило, что она была другой. Не как нормальные девчонки. Не пыталась быть женственной, больше напоминая по характеру мальчишку вроде его брата. Ехидничала как склочная бабка, а ворчала вообще, как старый дед. Но почему все это в ней так притягивало его? Почему в самый первый раз сам полез ей помогать с этой дурацкой газонокосилкой? Чтобы помочь потом Джисону пойти с ней на костер? Красивая и благородная ложь, которой обманулся даже он сам, запихивая куда подальше собственное сердце, вздрогнувшее в тот момент, когда его, пряча от внезапно нагрянувшего отца, вжали в собственный живот. А затем туда же отправляя странную горечь с языка, когда смотрел в спину Джисону, уводящему Рюджин на праздник. И странную радость, когда она притащила ему собственноручно расписаную футболку, которую, казалось, уже было не спасти после машинного масла. И иррациональное чувство, похожее на ревность, возникшее, когда она плакала на его груди в страхе за раненого Хенджина. А уж о глупом фанте от Ханны он вообще старался не думать — ему хватило одной секунды, чтобы понять, что видеть ее, целующую другого, пусть даже из-за идиотского задания, он не может. А тогда, в шкафу… Наверное, только благодаря молитвам всем известным ему богам, он чудом не сорвался к чертовой бабушке. На секунду даже мелькнула мысль, что зря не сорвался, упуская шанс. Вот только на что шанс? Шанс быть отвергнутым? Чтобы потом его сторонились и избегали? Он не знал, но подозревал, что наверняка что-то похожее произошло между ней и Минхо, особенно в тот день, когда старший ушел из дома без объяснения причин. Черт, между этими двумя определенно что-то происходило. Иначе бы он не смотрел на нее так… Так, как хотел бы смотреть Чонин. Как на что-то свое. На что он хотел бы иметь право. Вот только имел ли? Песня Джисона… Как ни странно, но раскрыла глаза окончательно. Он определенно не равнодушен к нуне. Жгучая волна ревности окатила Яна, концентрируясь где-то в затылке, стоило ему вслушаться в слова и поймать взгляд хёна на Рюджин. Он не должен был, не имел права, но он взбесился, наверное, впервые. Впервые на своего старшего. Или на себя, что чувствует все это. Забавно, как Хан удивленно смотрел на своего тонсена, когда тот откровенно отказался от его помощи, настаивая на том, что сам проводит Рю. Еще бы. Обычно он лишь ворчал и бубнил, какая она взбалмошная, и что с ней совсем невозможно нормально говорить, так как уровень ее интеллекта самое оно с Джимином нянчиться. И тут вдруг такой сюрприз. Конечно, он же всеми силами пытался убедить Джисона… Хах, теперь же можно не врать? Убедить себя, себя, в первую очередь, что у него совершенно нет причин испытывать хоть какую симпатию, больше чисто приятельской, к Рюджин. Что ж, поздравляем с провалом, Чонин. Врать ты никогда не умел и не любил. Вот и теперь казалось, что он дошел до точки невозврата. — Ты проиграла. — зачем-то сказал он, имея в виду себя. Рюджин чуть нахмурила брови. — Я в курсе, спасибо. — тихо фыркнула она. — С тебя мороженое, нуна. — улыбнулся краешком рта Чонин, глядя ей в глаза. — Я помню условия, память не отшибло. — закатила глаза девушка, чувствуя нарастающую тревогу. — Отлично. — шепнул он, медленно опуская глаза к ее губам. Прикосновение едва теплых губ обожгло кипятком. Рюджин судорожно вздохнула, растерявшись. Она ведь прекрасно помнила, что Чонин говорил после того случая. Что это ничего не значило, и… — Что ты делаешь? — почти беззвучно спросила она, впиваясь глазами в его затуманенный взгляд. Он чуть отстранился от ее лица, но дыхание все равно щекотало ее щеку. — Разве не очевидно? Забираю свой выигрыш. — хрипло усмехнулся он, касаясь тыльной стороной ладони ее скулы, чуть передвинув локоть, упирающийся в землю возле ее плеча. — Всегда любил ванильное. — добавил он, вновь потянувшись к чужим губам. В голове вспыхнуло и тут же погасло воспоминание о том, как они совсем недавно дурачились, измазав друг друга мороженым. Рюджин бы истерично рассмеялась, вот только было совсем не до смеха. Особенно, когда из почти невесомого прикосновения, поцелуй превратился в более чувственный. Чонин накрыл ее губы, мягко провел кончиком языка по более пухлой нижней, слегка прикусывая и втягивая ее, отпуская и снова касаясь, только теперь верхней. Рю не ожидала, что с виду тонкие и жесткие губы Чонина на поверку окажутся такими нежными и так до страшного приятно будут касаться ее. Она чувствовала, что он улыбается в поцелуй по тому, как слегка растягивались уголки его губ. «И вовсе они не тонкие…» — промелькнуло в голове, когда она, сама не замечая, стала отвечать на поцелуй, зарываясь ладонью в его темных волосах, которые еще вчера были блонд. Кажется, он перекрасился, чтобы из-под парика Уэнсдей не торчали светлые прядки, а может, по какой другой причине, но она это заметила только сейчас, когда чужие черные прядки щекотали ее лицо, скрывая от нее оранжевый свет фонаря над площадкой. С каждым мгновением Чонину было все сложнее сдерживать себя: накопленное желание и подавленные чувства выходили наружу через более резкие движения губ, через то, как он задыхался, но не желал отрываться от чужих уст, через то, как подобрал колено выше, чтобы касаться грудью груди Рюджин, чувствовать ее: ближе, сильнее, больше. Кажется, он до крови прикусил ее губу, потому что к едва уловимому вкусу ванили добавился металлический привкус, но она даже не почувствовала боли, продолжая так же страстно отвечать на его поцелуй, словно отпустив что-то в себе. Тихо рыкнув, Чонин рывком перевернул их, оказавшись на земле, придавленный телом девушки. Наверное, что-то внутри него (может быть совесть или стыд перед Джисоном) хотело дать ей возможность самой выбрать — продолжать ли это безумие или уйти, поэтому он поддался азартному искушению проверить, что же выберет Рю. Выберет ли его. Оказавшись сверху, Рюджин отпрянула, тяжело дыша, бегая глазами по его лицу. Чонин больше не улыбался, как-то по–особенному серьезно глядя на нее, раскинув руки в стороны, уже не предпринимая попыток коснуться девушки. Ее же руки оказались прижаты к чужой груди, а пальцы касались выглядывающих из-под широкого ворота футболки ключиц. Какое-то время они сверлили друг друга взглядом, не предпринимая попыток подняться с земли. Рюджин приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но Чонин опередил ее. Кажется, он не хочет знать, что она выберет. Не готов. Невесело усмехнувшись, он отвел глаза к небу, уставившись в него: — Дай угадаю. Хочешь сказать, что все это неправильно, да? — Что? — нахмурилась Рюджин, мгновенно позабыв свой вопрос. Чонин продолжал пялиться в небо, привычно поджав губы, когда сердился или был расстроен: — Прости, просто настроение ни к черту сегодня. И моя шутка вышла... Вышла из-под контроля. — сквозь силу улыбнулся он, демонстрируя аккуратную ямочку на щечке. — Ты сейчас… Серьезно? — не веря в услышанное, переспросила Рю, словно впервые видя его перед собой. Его что, старый Минхо покусал? Потому что подобное мог выдать он, но никак не Чонин, которого она знала. Знала ведь? — Вполне. Прости, нуна, что увлекся. — «Тобой…» так и не прозвучало. — П...Понятно. — Чонин почувствовал, как грудь резко сдавило, хотя Рю только что поднялась с него, и по идее, должно было стать легче, но… Не стало. — Спокойной ночи. Он больше не сказал ничего, отсчитывая чужие шаги. Три… Семь… Десять… Семнадцать. Семнадцать шагов до калитки на площадку. Всего семнадцать шагов, отдаляющих его от Рюджин. Потому что так надо. Потому что так правильно. Чертово «правильно»… Ключицы фантомно горели чужими пальцами, мягко проводящими по его коже. Губы слегка зудели, будто в надежде, что снова ощутят чужое тепло. Ее тепло. Тишина вокруг должна была давить, но в ней он находил спокойствие. Это все галлюцинация. Да, не иначе. Разве может быть правдой, что он целовал нуну? Разве могло быть реальностью то, что она ответила на поцелуй? Разве, будь это по-настоящему, он бы отпустил ее? Сказал бы такую глупость? Шутка? Серьезно? Шутка — это то, что после всего произошедшего, он решил опять отказаться от собственных чувств. И чтобы не ставить Рюджин в неловкое (ха-ха!) положение, первым разыграл эту карту. Чтобы не нужно было выбирать. Этот дурацкий выбор он возьмет на себя. Он же справится? Капелька противно заскользила по лицу, скатываясь куда-то за ухо, теряясь в волосах. Чертов дождь, так не вовремя. - Иллюзия, что расцвела передо мной, осталась мечтой, мучающей меня...* Надо идти. И нуну не проводил, черт… - тихо прошептал Ян, закрывая глаза. Ясное чернильное небо укоризненно спрятало звезды за редкими рваными облаками, напоминающими перышки. * - Строчка из песни I.N. - Hallucination