Like a Rockstar

Пятничный вечер в расписании у Енджуна всегда был чем-то занят. Одним конкретным чем-то. На первом курсе старшие сонбэ рассказали ему про «Star Lighter», который в конце рабочей недели притягивает к себе самых талантливых восходящих музыкантов, исполнителей, танцоров и юмористов, и с тех пор он ни разу не пропускал практически ни одного вечера пятницы, за исключением нескольких полностью забитых учебой дней. И сегодня все дороги снова ведут туда. Любовь к этому месту, однако, не смог разделить с ним никто из знакомых. Тем одногруппникам, которым культура ночной жизни не была чужда, нравились места пошумнее и активнее, да и платный проход отпугивал, а похожим на его лучшего друга, Субина, людям, и вовсе одна лишь мысль о нахождении в таких местах претила. Поэтому Енджун отдыхал там в полном одиночестве, разгружая голову после недельной борьбы за собственное выживание в стенах университета. Из-за своего постоянного присутствия, и, как позже выяснилось, очаровательного личика, один из барменов даже уболтал его на личную встречу с владелицей, которая давно его заприметила, что подарило ему место, в котором его всегда ждали на заменах для основного персонала. Он и коктейли мешал, и с оборудованием помогал, иногда даже туалеты чистил, в общем, делал, что приходилось, за неплохой чек. У входа развешаны сменяющиеся каждую неделю яркие плакаты, в этот раз в темно-фиолетовых тонах с перечислением всех сегодняшних выступающих. В самом верху большими стилизованными белыми буквами было выведено название музыкальной группы, значащейся хедлайнером: Don't blame your heart. Как завсегдатаю в «Star Lighter», Енджуну они абсолютно ни о чем не говорили. Фейсконтроль на входе не длится долго, мало того, что очереди почти и нет, так еще и Енджун давно здесь знаком с каждым охранником. Повезло родиться болтливым, симпатичным и настойчивым. Для него проход всегда бесплатный. В клубе не орет музыка, забивая уши битами, как в фильмах, нет, это было совсем не то место, где все убиваются алкоголем под безвкусную музыку из колонок, а нашедшие друг друга одинокие, и не очень, люди придаются секундной страсти в кабинках туалетов. Это приличное место с качественными блюдами и напитками, в пятницу перевоплощающееся из бара в творческую площадку. В таком месте мечтала выступить любая андерграундная группа, чтобы попытаться раскрутиться и остаться в умах людей, чем Сонми, хозяйка заведения, и пользовалась, приглашая к себе юных талантов. У сцены толпились возбужденные подвыпившие люди, Енджун сегодня немного задержался и пришел не к самому открытию, но на место в партере он и не претендовал никогда. Кивнув знакомому бармену, он заказывает свой любимый мелоник, который сам часто втихушку мешал себе на сменах, и садится на высокий стул, свое обычное место, поодаль от толпы, с которого он обычно и наслаждался представлением. Громкие крики со свистом пугают своей неожиданностью, и Енджун сразу же понимает их причину: на сцене появляются четверо парней. Один занимает место у барабанов, другой у клавиш, взгляд на них не задерживается надолго, оба они выглядели довольно обычно и неприметно, даже сценические образы были чем-то вроде «что в шкафу завалялось». А два других... Глаза постоянно перебегали с одного на другого, не в силах определиться, кто им был интересен сильнее. Блондин с невероятной, какой-то даже неземной внешностью, перекинул через голову ремешок электро-гитары и расположился у первого микрофона. Если бы Енджуна попросили описать его одним словом, то это несомненно было бы «небожитель» или «ангел», потому что такой чистой и невинной внешности ему доселе не встречалось никогда. А второй... Маллет до плечей, множество сережек в ушах, волосы чернее самой темной ночи, бледные руки, взявшие бас-гитару окольцованными пальцами, и этот впечатавшийся в память профиль лица, который теперь не выходил у него из головы. Енджун часто моргает, когда чувствует сбившееся дыхание, будто пытается удостовериться, что ему это не мерещится. И стоило только второму запеть, Енджун понял, что слово этого парня — «искуситель». Низкий голос с хрипотцой пробрал до дрожи, прошелся волной от головы до пальцев ног и осел где-то в животе мурчащей кошкой, которую эти звуки ласкали. Don't blame your heart, как они представились со сцены, полностью завладели вниманием Енджуна, который, кажется, за весь вечер ни разу так и не притронулся к заказанному коктейлю, весь сосредоточенный там, на сцене, на втором солисте, его голосе и жилистых ловких пальцах. Временами он метал быстрые взгляды в зал, но, кажется, так и ни разу не взглянул на него, Енджуна, что еще каким-то чудом сидел на стуле, а не свалился с него в экстазе, оттого, как ранее незнакомая группа сейчас попадала во все его музыкальные предпочтения. Что они забыли в этом клубе? Как про них еще не услышал весь мир? Какое это по счету их выступление? Енджуна унесло уже на первой песне, на этом дуэте двух разных голосов, смеси корейского и английского, живой во всех смыслах музыке, которую писали они сами. Это не заедающий в голове поп, не бессмысленный рэп об успехе и деньгах, это расслабляющий, но в то же время интригующий, играющийся с тобой и твоими эмоциями r&b. Электронный, благодаря синтезатору, ритмичный из-за барабанов и мелодичный, текущий, звонкий, благодаря двум гитаристам и их голосам. Партер давно превратился в танцпол, никто не знал слов, скорее всего, каждый в первый раз в жизни слышал эту музыку, но никто не смог устоять на месте. Движения толпы тягучие, плавные, как сами песни, и отчасти сексуальные. И финальным аккордом, добившим полуживого Енджуна окончательно, стал кавер на песню «Friends» Chase Atlantic, которую он узнал с первых нот и тут же покрылся мурашками, предвкушая, как они исполнят песню, которую сам Енджун крутил в наушниках бесконечно, с момента первого прослушивания. Эта песня, и дискография группы в целом, очень подходила им, даже сценические образы подобраны с аутентичной точностью: клетчатые рубашки, кожаные куртки, конверсы и ремни с железными пряжками. Наверное, именно Chase Atlantic и давали неисчерпаемое вдохновение группе Don't blame your heart, иначе объяснить, почему они так четко вписывались в каждую ноту, каждое слово чужой песни, будто писали их сами, попросту невозможно. Енджун не может не подпевать знакомой до боли песни, прикрыв глаза. Его укачивало на волнах ностальгии, ведь, по ощущениям, каждый этап его жизни, каждая влюбленность и каждое разбитое сердце звучали именно так. — And what the hell were we? Tell me we weren't just friends, this doesn't make much sense, no! — эмоционально пропевает Енджун вместе с солистом, на которого положил глаз. Эта песня и правда выводит на эмоции, копается глубоко в памяти, вытаскивая потаенные воспоминания каждого, поэтому выражения лиц обоих вокалистов напряженные, с надломленными бровями и поджимающимися губами. Наверное, у Енджуна сейчас было точно такое же. Группу провожали долгими овациями, вскриками и прочим шумом, которые заполняли тишину после заворожившей каждого присутствующего, может, и не гениальной, но вполне способной заинтересовать, музыки. — Бо-же-мой, — произносит Енджун шепотом и залпом осушает бокал с уже разбавленным, из-за растаявшего льда, коктейлем. — У меня как будто только что был хороший секс, — произносит бармен у стойки, забирая опустевший хайбол. — Джихун, где нуна? Мне срочно нужно поговорить с ней, — как загипнотизированный спрашивает он. — Сонми? Несколько минут назад еще была тут, тоже слушала музыку, — Джихун проходится взглядом по толпе. — А, вон она, из кабинета выходит. Енджун срывается с места, чтобы никто не успел опередить его и заговорить с хозяйкой клуба первым. — О, Енджун-и! — Сонми улыбается, убирая мобильный телефон в карман. — Тоже пришел послушать восходящих звездочек? — Какой раз они тут выступают? — парень решил прыгнуть с места в карьер, не тратя времени даже на приветствие. — М-м... Второй, кажется. Они просто монстры, хотя на сцене всего ничего! — она смеется, кокетливо прикрывая рот ладошкой. — А когда в следующий раз они будут здесь? Сонми раскрывает свой блокнотик, как раз находящийся под рукой, и неспеша его перелистывает, подцепляя странички длинными ноготками. — Двадцатого, — наконец произносит она. — Что, понравились? — Поставь меня на смену в этот день. Мне очень срочно! — он складывает руки в умоляющем жесте и улыбается очаровательно, надеясь, что она не будет задавать лишних вопросов. Женщина выдерживает паузу, вглядываясь в просящее лицо, будто пытается понять тщательно скрываемый в этом действии мотив. — Ладно, Джихун как раз просил отгул в этот день, тебе повезло. Это точно! Быть барменом в этот день — значит постоянно наблюдать за группой на саундчеке, выступлении и, если звезды сойдутся, даже после. Если бы все не сложилось так идеально само по себе, он бы прямо сейчас ринулся уговаривать Джихуна взять выходной, потому что выпустить такой шанс из рук непростительно! Упустить этого привлекательного вокалиста, даже не попытавшись познакомиться — это то, о чем Енджун жалел бы потом всю оставшуюся жизнь. Он еще некоторое время побродил по клубу, в котором теперь играл какой-то джаз, успокаивающий разгоряченную предыдущим выступлением публику, но не находил больше ничего для себя интересного. После концерта он не мог выкинуть из головы их музыку и тот привлекательный профиль человека, чьего имени даже не знает. Оставаться в клубе теперь абсолютно бессмысленно, Енджун резко потерял ко всему интерес. Весь путь до дома он искал любую информацию про группу Don't blame your heart в интернете, вышел на их страницу на фейсбуке, на которой было не так уж и много информации, зато предостаточно видео с концертов; на саундклауд, где их песни были записаны лайвом; страничку в твиттере, которую обновляли раз в месяц, и, самое ценное, на инстаграм аккаунт. Там очень много личного внутряка в подписях к фотографиям, совместных селфи, историях... Подписчиков, на удивление, больше, чем Енджун представлял, около семи тысяч, из-за чего выудить в подписках личные аккаунты участников становится сложной задачей. Он быстро взбирается по лестнице, переступая по три ступени за раз, и добирается до своего жилища, как обычно пустующего и прохладного. После выпуска из университета его бывшего хена Енджун так и не нашел себе нового соседа. В каком-то плане даже легче было переплатить и оставаться в умиротворяющем одиночестве, чем тратить время на поиски и, в конце концов, мириться с каким-нибудь шумным или неприятным парнем за стенкой. Съезжать было жалко, к этому району и удобствам он уже привык, поэтому приходилось слегка урезать себя в бюджете, выходить несколько раз в «Star Lighter», пропустив парочку учебных дней, чтобы продолжать наслаждаться своей жизнью здесь. К тому же, теперь он не диване ютился, а на нормальной кровати, на которой раньше спал его хен. Слишком многое перешивало «за» его старую квартиру, чем «против». Электронный замок щелкает за спиной, запираясь автоматически, когда Енджун закрывает входную дверь. Он оставляет обувь на коврике, на ходу выдергивает ремень из шлевок штанов, бросая его к комоду, перешагивает через стянутые с бедер брюки и тут же укутывается во все это время ожидающий его на диване теплый халат, спасающий от ходящей по квартире прохлады. С усталым, но удовлетворенным выдохом он садится и тут же проваливается спиной в мягкие подушки. Да, этот диван — еще одна причина его любви к этой квартире.

Субин, ты зря не пошел

Енджуну просто не терпелось рассказать своему другу обо всем. И его ответ не заставил долго ждать. Субибуби: Что, неужели кого подцепил?

Вовсе нет!

Там выступала какая-то просто нереальная музыкальная группа, а один из вокалистов...

Боже. Я напросился на смену, когда они в следующий раз будут выступать, вот настолько он свел меня с ума

Субибуби: Что за группа?

Don't blame your heart

Они очаровали весь клуб

Я не исключение

Сообщение было прочитано сразу, но Субин, почему-то, долгое время ничего не писал. Енджун успел полностью переодеться, убрать раскиданные вещи и разогреть себе ужин, когда друг вновь включился в диалог. Субибуби: Точно, Кай говорил мне, что у них выступление сегодня, но я напрочь забыл из-за курсовой. Я обычно по таким местам не хожу, но теперь я жалею, что остался.

Кай?

Субибуби: Вокалист в этой группе. Блондин. На гитаре еще играет, вроде. Глаза Енджуна расширяются так, что угрожают вот-вот выпасть из глазниц.

Ты знаком с ними?!

Субибуби: Только с Каем. Остальных знаю по именам Ну еще фото их совместное видел.

Как зовут их другого вокалиста?

Субибуби: Сейчас... Я пытаюсь вспомнить, правда На языке крутится... Бомгю Кажется? Только не говори, что тебе этот эмарь понравился.

Рот свой замолчи!

Ты не видел его сегодня.

И не слышал его голоса.

Не познал его харизмы и сценического присутствия.

Субибуби: Понял-понял Не ходил = молчать

А как ты умудрился с этим Каем познакомиться?

Еще и мне ничего не сказал!

Субибуби: В приюте для кошек моей тети Я помогал ей там. В прошлый раз он забрал двух из наших, Акву и Руби. Но меня тогда не было. Тетя потом сказала мне, что уже давно их знает, они порой помогают финансово. И вот, дней десять назад он снова пришел, один, посоветоваться по поводу кормов. Слово за слово, и в итоге ушел я с ним вместе Учись, а то так и будешь слюни на кулак наматывать.

ТЫ...!!!

★★★

Енджун ждал этого дня, кажется, больше, чем своего совершеннолетия. Сразу после университета, пригнал домой, принял душ, выбрал свою лучшую рубашку: синюю, с белыми полосками, которую любил закатывать до локтей, открывая вид на эстетичные, по своему скромному мнению, подтянутые руки с выступающими венками, обрызгался парфюмом, который бережно хранил для «самых подходящих случаев», подвел глаза, воспользовался маслом для губ и сам залюбовался собой в зеркале. — Очки... — задумчиво произносит он, надевая и вновь снимая аксессуар без диоптрий с переносицы. — Да, лучше надеть. Енджун кивнул своему отражению и получил такой же уверенный кивок в ответ. Быстро обернул вокруг шеи тонкий шарф, накинул ветровку и выдвинулся в путь. Все двадцать минут дороги в голове сами по себе возникали всевозможные сценарии, как их знакомство с Бомгю могло бы произойти, из-за чего все тело подрагивало от предвкушения. Как быстро Енджуну удастся вскружить гитаристу голову? В первые пять минут? С первого взгляда? Ничем необоснованная уверенность в себе окрыляла, и в клуб он заходит с довольной улыбкой. Здоровается с Сонми и сразу же растерянно смотрит на часы, когда узнает от нее, что группа приедет с минуты на минуту. Он швыряет верхнюю одежду с сумкой в комнату для сотрудников, на бегу натягивает фартук и блуждающим взглядом окидывает барную стойку, за которой ему сегодня стоять до ночи. Енджун проверяет комплектность посуды, наличие всех ингредиентов в барном холодильнике и принимается натирать бокалы до блеска, лишь бы занять чем-то мелко подрагивающие руки. Ритм постукивания правой ноги приближается к скорости чечетки, каждое открытие входной двери провоцирует метнувшийся в ее сторону нервный взгляд, за которым всегда следовало разочарование, из-за постоянно бегающих покурить сотрудников. Видя необычайно взволнованного Енджуна, Сонми просит его сделать два безалкогольных коктейля, по его выбору, для разгорева, поэтому, когда группа наконец объявилась, занятый делом бармен заметил это, только когда хозяйка убежала к ним здороваться. Конечно же, вместе с ней убежал и взгляд Енджуна, который прилип к одному единственному человеку, без возможности теперь отвлечься хоть на что-то другое. Он старается держать лицо более-менее безразличным, чтобы не вызвать подозрений о своих истинных мотивах, по которым он пришел сюда сегодня, но глаза... Если бы кто-то в них сейчас смотрел, то сразу бы обо всем догадался. Держать маску незаинтересованности трудно. Безумно трудно, когда парни снимают верхнюю одежду, а под ней оказываются сегодняшние сценические образы. Если в тот раз они выдержали эмо-гранж с узкими джинсами, высокими подошвами и цепями, то теперь... Даже разбирающийся в моде Енджун, не знал, как это назвать. Кай и Бомгю показываются в похожих атласных блузах с лентами на шее, с сужающимися у запястья рукавами и небольшим вырезом на груди, открывающим вид на маленькую полоску кожи. Кай блондин, а Бомгю брюнет, и здесь они по полной обыграли свою непохожесть, превратившись в настоящих инь и ян, вплоть до обуви — полусапог на небольшом каблуке. Кай был похож на ангела, белый на нем буквально светился, а Бомгю... Горло пересыхает от одного взгляда на него. Черт возьми, почему теперь их концепт такой сексуальный? Облегающие брюки на его бедрах — это незаконно. Смертельно опасно как минимум для одного человека, находящегося здесь. — Как добрались? Без происшествий? Очень рада, — она улыбается. — Как обычно, напитки в баре для наших звездочек безлимитные, а если возникнут какие-то вопросы, обращайтесь к Енджуну, он у нас знает все. Женщина указывает в сторону обомлевшего парня. Ну что постоянно несет ее язык без костей? Енджун улыбается слегка неловко, когда на него обращают внимание. — Окей, — Кай кивает дружелюбно, переводя свой взгляд обратно на Сонми. — Что с сетапом на сцене? — Как в прошлый раз. Енджун замечает на себе быстрый зырк от Бомгю, после чего тот что-то тихо сказал на ухо их барабанщику, с темными волнистыми волосами и незаинтересованным будто совсем ни в чем взглядом. И для Енджуна это ощущается болезненным тычком. «Вместо того, чтобы говорить обо мне, поговори со мной!» бегущей строкой проносится в голове. — Если все точно так же, как в прошлый раз, то мы бы попросили передвинуть сценические мониторы, мы себя почти не слышали тогда, — говорит Бомгю, на что сразу получает смешки от друзей. «Будущий звукорежиссер!», «как профессионал говорит!», тот лишь цокает языком и первый уходит от группы в сторону сцены. — Позовете звукаря? — произносит тот, который играет на клавишах, с собранными в низкий хвост мелированными волосами. — Мы быстренько настроимся и пойдем отдыхать до концерта. Сами все только с пар прилетели. — Да, сейчас, — Сонми кивает, в такт ей дергаются увесистые серьги с тихим звеньком, и поднимается по винтовой лестнице за сценой на второй этаж. Бомгю же завернул в подсобку, на двери которой гордо было написано «гримерная», что Енджуна всегда смешило. Ну кто там на самом деле будет гримироваться? Однако, по всем правилам, там установлены два зеркала с подсветкой, столик и диванчики, на которых можно было отдохнуть. Он вышел оттуда почти сразу же, видимо, просто оставил личные вещи, и поднялся на сцену к остальным. На удивление, Кай и Бомгю пришли со своими личными гитарами, которые разительно отличались внешне от уже видавших виды инструментов в собственности клуба, одни из которых: клавиатура и барабаны, уже были установлены. Их гитары, вне сомнений, были парными, серебряного цвета у Кая и черная у Бомгю с одинаковыми массивными крыльями на корпусе. Утомительная проверка звука потихоньку начала выматывать не только группу, но и Енджуна, потягивающего коктейль на барном стуле, только Бомгю, не чувствуя и капли усталости, дотошно цеплялся за каждую мелочь, всеми усилиями пытаясь добиться идеального звука, вместе с звуковиков устранить взявшееся из ниоткуда странное эхо в микрофонах, даже охранников заставил плясать под свою дудку, чтобы они передвигали им обуродование. В работе своего профиля он оказался не на шутку серьезным. Енджун скрыл свою заинтересованно-любопытную улыбку в очередном глотке коктейля, присутствие Бомгю поблизости неслабо подогревало вышедшую на самовыгул фантазию. Наконец когда до открытия клуба оставалось сорок минут, группа закончила с настройкой и прогнала несколько песен. Удовлетворенные звучанием вокалисты отложили инструменты, но продолжали стоять на сцене, переглядываясь между собой. — Итак, — громко и весело произносит Кай. — Какую песню чейзов мы будем играть? Я за «Lust»! Она отлично подходит нам по концепту сегодня. Хвасыни-хен? —«Meddle about», — произносит клавишник. — Мне нравятся твои гитарные части. — «Cassie», — не задумываясь, предлагает барабанщик, как только Кай переводит на него взгляд. Бомгю молчит некоторое время, будто и вовсе не собирается ничего предлагать, но вскоре с милым акцентом произносит: — «Moonlight». Что? Брови Енджуна взлетают вверх. Именно Бомгю выбрал самую невинную песню про чувства, без намека на секс или наркотики? Когда сам выглядит так, будто подобные песни он продюссирует, исполняет и слушает? — Енджун-щи, что насчет тебя? Он встрепенулся, когда услышал голос Кая со сцены, отвлекающий его от заполонивших голову вопросов и навязчивых мыслей. — Эм-м, — Енджун начал быстро припоминать песню приличного содержания, чтобы не умереть от сердечной недостаточности, если Бомгю вдруг будет ее исполнять. — «Twenty three?» — Ого, ты такой старый? Мог бы и по-корейски сказать. Нам обращаться к тебе на сонбенним? — он еле сдерживает громкий хихик, желая казаться на сто процентов серьезным. Енджун строит наигранно недовольную мордочку, складывая руки на груди: — Очень смешно. Так песня называется. — Да, я знаю, мы репетировали ее несколько раз по инициативе Бомгюни-хена. Ему тоже нравится эта песня? Енджун замечает на себе долгий взгляд от Бомгю краем глаза, но изо всех сил продолжает держать зрительный контакт с Каем. — Ладно, «23» берем, за мной припев, за хеном все остальное. Вторую давайте на кай-бай-бо. Парни тут же вытягивают обе руки, приготовившись по команде атаковать. Похоже, они будут играть в модифицированную версию игры с двумя руками. — Кай-бай-бо! — Енджун может видеть восемь жестов. — Эсо хана пэги иль! Бомгю с Хвасыном оба протягивают бумагу, проигрывая двум ножницам, и остаются наблюдать за игрой победителей со стороны. — Я против Бэкхени-хена! — возбужденно вскрикивает Кай. — Ну давай, нападай! Камень и ножницы Кая против бумаги и камня Бэкхена. Енджун даже вытянул шею, чтобы получше увидеть развязку. Уже через секунду Кай громко заливается смехом, когда вытягивает ножницы против бумаги их барабанщика, и подпрыгивает от радости. — Этого чемпиона победить никому не под силу! — слишком восхищенно вскликнул Хвасын, напрыгивая на Кая. Лицо Бэкхена из бесстрастного, превратилось в совсем уж скучающее, и Бомгю подходит ближе, кажется, чтобы приободрить, получая в ответ холодный взгляд и поднятые брови. Енджун хихикает и возвращается за барную стойку, чтобы помыть бокал и шейкеры. Из-за сильного напора включенной воды он не сразу замечает, в какой момент парни оказываются около стойки, а потому слегка пугается, когда обнаруживает, что уже не один. — Что вам налить? — он улыбается, стараясь выглядеть как можно более непринужденно. Парни изучают барную карту, что вывешена на нескольких меловых досках на цепочках, с негромким задумчивым мычанием. — Нам с Бомгюни-хеном крем-соду. — Не пьете алкоголь? — он сразу же начал наполнять два хайбола льдом. Бомгю хмыкает, а на губах видна скомканная улыбка. — Я — нет, а вот этому господину я не позволю даже пиво понюхать перед выступлением! — категорично заявляет Кай. — Буянишь? — впервые Енджун обращается к Бомгю и почти не чувствует волнения из-за дружеской обстановки вокруг. — Сплю. И невнятно разговариваю. — Это был позор, хен! Я не знаю, как нас в тот раз помидорами не закидали, у нас вокалист сидя уснул! Енджун прыскает в ладонь, отвлекшись от приготовления лимонада. По Бомгю и не скажешь, что алкоголь действует на него именно так. — Ну а зачем в трек-листе было так много успокаивающих песен подряд? — флегматично хмыкает он. — Я уверен, что зрители в тот день меня поддержали, и я уснул не один. — Апероль можно? — Бэкхен вклинивается со своим заказом, сложив руки на столешнице. — Вам всем сколько лет-то? Я вам законно наливаю? — интересуется Енджун в процессе мешания напитков. — Двадцать один, двадцать, двадцать, девятнадцать, — барабанщик начинает с себя, а затем указывает на сидящих правее Хвасына, Бомгю и Кая. И без этого было очевидно, что Кай младше всех по его поведению и манере разговаривать, получается, здесь они почти все ровесники, ведь Енджуну тоже двадцать один. — Вы все в одном университете, получается? — Енджун пододвигает два стакана к Каю и Бомгю и принимается за Апероль Шприц для их барабанщика. — Даже на одном факультете, кроме Бомгю, он не на исполнительском, поэтому у него в песнях строчек мало, — Кай довольно перемешивает напиток железной ложечкой, обстукивая стенки. — Он у нас зву-ко-ре-жи-ссер! Крутым будет дядей. Бомгю вновь цокает языком, но ничего не говорит, подносит стакан к подбородку и просто утыкает в него, наблюдая за всеми остальными. — Мне просто соджу, — произносит Хвасын. — С персиком. — Без проблем, — Енджун достает из барного холодильника небольшую бутылочку и ставит перед ним вместе с пустым шотом. Кажется, самое время достать козырь из рукава. Кай выглядит так, будто он у них лидер или что-то в этом духе, поэтому расположить его к себе — это успешный способ сблизиться с группой, а значит и с Бомгю. — А Субин сегодня будет? Он, вроде, хотел прийти, — произносит так, будто правда не знает ответа. Не актер — актерище. Кай часто моргает, будто обрабатывает информацию, и какие-то кусочки пазла все никак не хотят входить в пазы друг друга. Полная картина без наводящих вопросов не складывалась. — Ты знаком с Чхве Субином? — наконец выдает он. — Ну как, «знаком»... Со старшей школы вместе держимся, даже поступили в один университет, думаю, мы уже не просто знакомые, — Енджун усмехается. Кай пытается держать лицо невозмутимым, но в глазах блещут заинтересованные искры, которые не могут обманывать. — Мне он говорил, что придет, но кто знает? — тон почти скучающий. Что ж, а они оба в актерстве не промах, кружат вокруг да около, как птицы в бесконечном брачном танце. — Да уж, он довольно непостоянный, — Енджун поддерживает эту игру двух недоучек. По Каю видно, что он много чего хочет спросить, но почему-то всячески себя удерживает. — Обменяемся телефонами? — предлагает он, доставая из кармана сенсорную раскладушку с милым брелочком пингвина. — Конечно, если будут вопросы про Субина, обращайся, — Кай уязвлен тем, что его читают как открытую книгу, но все равно продолжает набирать цифры, которые называет Енджун. — Расскажу, как безуспешно всю свою жизнь он пытался списывать математику и палился со своим карманным калькулятором с пищащими кнопками. Кай прикусывает губу, держась из последних сил. Неужели стесняется своей увлеченности перед друзьями? Те, в свою очередь, не выказывают никакой заинтересованности, негромко общаясь друг между другом. — Добавлю тебя в Какао. Попозже, — деловым тоном произносит он и сразу же делает большой глоток лимонада, почти поперхнувшись от такого объема. Енджун кивает, внутри расплываясь самой довольной улыбкой, и переводит взгляд на Бомгю, который, на удивление, неотрывно смотрел на него уже какое-то продолжительное время. — Тебе тоже дать мой номер телефона? — он поправляет волосы и, готов поспорить, выглядит сейчас так же притягательно, как и гитарист в его глазах. Бомгю, настоящий король покерфейса (или он правда не заинтересован? тогда это уже ранит гордость), лишь пожимает плечами: — Спрошу у Кая, если понадобится. — Эй, я тебе не телефонный справочник! — возмущенно отзывается он. Енджун чуть щурится и разочарованно отводит взгляд. Ладно. Это пока что Бомгю не заинтересован. Пока что. Парни ушли из общего зала за десять минут до открытия клуба, оставив Енджуна наедине со своими мыслями. Ненадолго. Через минуту заинтересованная Сонми лисицей прокрадывается ближе, садится за один из стульев и постукивает ноготками по стойке, как бы намекая, что готова услышать все и даже больше. — Что? — Енджун прекрасно считывал намерения других людей и уже привык притворяться дурачком, когда не готов делиться тем сокровенным, что сам еще не успел толком обдумать. — Доволен? — Не сказать, чтобы очень. — А ну-ка не заставляй меня тащить из тебя что-то силой, рассказывай давай, кто тебе из них так понравился! — возбужденно тараторит она. — Я не настолько глупая, чтобы не сложить дважды два, ты не из-за денег пришел сегодня, а ради этой группы! Ну или кого-то одного из них, я вот только понять не могу, тебе этот блондинчик понравился, что ли? — Боже, нуна! Конечно, нет! — Тогда тот басист, да? — у Сонми лицо хитрой лисицы. — А он красавчик. Думаешь, у него еще нет пары? Енджун замялся. А ведь и правда, откуда вообще взялась эта святая уверенность, что Бомгю одинок? Может, поэтому он и не заинтересован в общении? Или он и вовсе гетеросексуален, и все эти попытки изначально обречены на провал? — Воу, воу, не загоняйся ты так! Я думала, что ты уже все про него узнал, у тебя же столько времени было, ты что, даже его личную страничку не нашел? — Н-нет! Я же не сталкер, зачем мне это, если я знал, что мы и так встретимся снова? — Ух ты, какие мы правильные, — она усмехается. — Не останься только с разбитым сердцем в итоге, бесплатной текилы не дождешься, даже если придешь сюда весь в слезах и соплях. Женщина отправляет воздушный поцелуй напоследок в своем фирменном заботливом жесте и уходит к себе в кабинет. Как раз к открытию, когда клуб начал быстро заполняться народом, громкими голосами и множественным топотом. Что, Don't blame your heart становятся популярными? Никогда на памяти Енджуна еще не собиралось такой толпы за первые пять минут начала работы «Star Lighter» в пятницу. Енджун быстро смешивает коктейли для окруживших его посетителей, игнорируя затекающие с непривычки запястья. Получившие свои напитки гости сразу же направляются к сцене, поэтому к началу выступления у стойки, кроме него, уже никого не остается. Енджун облегченно выдыхает и протирает свои подрагивающие руки, а заодно и лицо, влажными салфетками, чтобы освежиться. Выход группы на сцену сулил что-то горячее, видимо, салфеток понадобится куда больше. Кай машет кому-то со сцены, а Енджун вспоминает, что нигде не видел Субина. Он точно подошел бы поздороваться или хотя бы написал, что приехал. Но их диалог не отображает никаких новых сообщений.

Эй, ты где?

Кай так ждал тебя

Субибуби: Мне очень стыдно, но у меня опять не получилось. Я уже отослал ему тысячу извинений, но он пока не прочитал... Боже, передай ему еще от меня пару слов вживую. В следующий раз у меня точно получится!

А что случилось-то?

Субибуби: Нужно было сопроводить прибывшего кота на срочную операцию. Я не мог оставить его умирать, Джун! Он еще пока там, у врачей, а я сижу в приемной и места себе не нахожу. И из-за него, и из-за Кая. Я попытаюсь примчаться сразу, как получится. Если получится вообще. Пожалуйста, напиши мне, когда концерт закончится, и скажи Каю проверить телефон, если вы пересечетесь.

Хорошо-хорошо

Надеюсь, с котиком все будет в порядке

Енджун убирает телефон в карман и возвращает свое внимание на сцену. Благо, первой песней был не кавер на Chase Atlantic, потому можно было выдохнуть и расслабиться ненадолго. Их музыка собственного сочинения, на самом деле, тоже была очень приятной и успокаивающей, а голос Кая поражал своей чистотой и способностью брать немыслимо высокие ноты. Его тенор подбрасывал тебя вверх, в бесконечный полет, тогда как подхватывающий Бомгю с силой вдавливал в землю, возвращал в себя до головокружения. Воистину, это был дуэт белого и черного, будто созданный друг для друга, их песни — зачаровывающие сирены, не дающие отвлечься ни на что другое. Енджун, даже не отрывая взгляда от сцены, знал, что никто не пришел к нему обновлять напитки. Всем было не до этого. Зачем алкоголь, если музыка сейчас приносит куда большую эйфорию?

now playing: Chase Atlantic — Lust

Он не успевает опомниться от предыдущей песни, как вместе с первыми звуками электрогитары Кай почти прижимается губами к микрофону и начинает следующую. «Lust». —...I don't even wanna fuck, I just like you, I thought I only liked drugs, I'm surprised too, — такие грязные слова, вылетающие изо рта человека, который даже алкоголь не пьет, совсем не режут слух. Кай блестит в свете софит, как настоящая звезда на небе, каждому слову которой хочется внемлить и верить. Он будто гипнотизирует, сосредотачивает внимание только на себе. Енджуна уносит на волнах знакомой песни в новом, ничуть не уступающем исполнении. Он весь замер, чувствуя, что существует только пока музыка продолжает играть, словно она и правда обладала каким-то сверхъестественным даром контроля над чужими сердцами. — Hard drugs, no trust, no, — голос Бомгю низкий и хриплый лишает возможности сделать вдох. Енджуну казалось, что он уже вечность не дышит. — Fuck love we can do this shit forever if it's lust, yeah, — голоса переплетаются в дуэт и, кажется, Енджун перестает чувствовать свои ноги. Он что, один все это испытывает? Как эти люди в первых рядах вообще еще поддерживают свою жизнедеятельность? Будь он там, а не за барной стойкой, то давно бы уже сыграл всеми присутствующими вокруг в боулинг, разбросав их своим телом, как невесомые пластиковые кегли. — Don't give a fuck, yeah, I'll be falling in lust, yeah, — голос Кая срывается вниз чуть ли не рычанием, пока Бомгю поет в своей привычной тональности. Сколько же Субин потерял, борясь за жизнь очередного несчастного животного... Енджун не осуждал своего друга за такую мягкосердечность, наоборот, Субин делает мир лучше, а тот, в свою очередь, лишь сильнее давит на его шею все большим грузом ответственности. Не будет ли слишком поздно, когда Субин наконец выделит время на себя? Будет ли Кай ждать его до бесконечности? Такие, как он, всегда нарасхват. Кто будет ждать у переменчивого со скоростью света моря погоды, если вокруг наверняка уже есть варианты получше и понадежнее? — I get nervous, like is it worth it? — слова песни будто вторят их переживаниям. — I know I'm fucking up his life, it's on purpose, he doesn't deserve it... Кай опускает голову, фокусируясь на гитаре, уступая оставшуюся часть песни Бомгю. Он стал каким-то уж слишком задумчивым, пустым взглядом вперившись в гриф своей гитары, не сводя с него глаз, словно без этого он в принципе не может играть. Будто и не он вовсе, просто дурачась, с хирургической точностью перебирал свои гитарные партии с закрытыми глазами буквально полчаса назад на саундчеке. — See I been rolling like a ball for a week, with my friends on a bend, — Бомгю тянет свои строчки бархатистым тоном, прикрывая глаза. Кивает на каждую электронную нотку гитары, натурально проживая мелодию всем телом. — Do this shit forever if it's lust, yeah. Громкие овации со свистом оглушают, но Кай, почему-то, все не поднимал своей головы, уставившись в одну точку. Хвасын и Бомгю переглядываются друг между другом, в то время как Бэкхен неожиданно обеспокоенно косится на поникшего вокалиста. Кажется, это вообще первая эмоция, которая показывается на его лице за этот вечер. Заминка не длится и минуты, Бомгю что-то говорит Каю на ухо, и тот кивает часто-часто, после чего подает знак другим парням. Заморгавшиеся зрители могли и не заметить того, настолько быстро друзьям удалось вернуть сценическое присутствие своего главного вокалиста. Оживившийся Кай объявляет в микрофон следующую песню. Енджун делает несколько фотографий и отправляет их Субину, после чего сам открывает их, приближая на лицо Бомгю с прикрытыми глазами. Он будто растворялся в музыке на этом кадре. Он и сам был как музыка. Но Субин не в сети и не читает даже спустя несколько песен. Что же у него там?

now playing: Chase Atlantic — 23

Первые синтезаторные ноты, что звучали сейчас точь-в-точь как фортепиано, вновь приковали все внимание Енджуна к сцене. Это та самая песня, которую он предложил им сыграть. Та, где все куплеты возьмет на себя голос Бомгю. — I'm feeling a way, off some kinda drug, maybe it's lust, maybe it's love... — Бомгю проворачивает ремешок гитары на плече, и она оказывается у него за спиной. Он ведет одной из своих рук по открывшемуся телу, лениво скользит ею по груди, тыльной стороной идет по животу и смахивает в воздух. Черт возьми, это безумно привлекательно. Похоже, он решил, что если не может играть на инструменте, то будет играть со зрительскими сердцами, и все, кто завороженно не может отвести глаз сейчас, под большой угрозой. — I know you said leave, but fuck what you said, — даже мат из его уст звучал прекрасно. — 'Cause you've been steady, crawling on your knees again, you need a friend... — даже не нужно было закрывать глаза, чтобы четко представить себя. На коленях. Перед таким Бомгю, который может контролировать все его тело одним лишь своим голосом. — Baby's only twenty three, dancing under lights since she was seventeen, — Кай забирает высокий для диапазона Бомгю припев, оставляя того просто покачиваться и ленивой змейкой обводить взглядом присутствующих. —...High from every party, low from self-esteem, — Бомгю присоединяется, добавляя глубины звонкому и высокому голосу Кая. — Honestly, she needs a little sympathy, look what's gotten into me? But baby's only twenty three... Енджуну еще не двадцать три, но он пропускает песню через свое сердце, позволяя ей взять верх над собой. — I'm caught in the buzz, another one down, I'm pushing my luck, — произношение Бомгю неидеальное, но оттого еще более красивое и нежное. — The future's never looked so bright, it's blinding me... — Бомгю вновь продолжает свой незамысловатый танец руками, которые то возвращались к микрофону на стойке, то отскакивали от него и плясали вокруг и вдоль тела. — Your body looks like heaven and I wanna give up... В груди, щекоча, бьется что-то живое и трепетное, как зарождающаяся жизнь. Или эмоция. Или... Чувство. На глаза сама собой навертывается влага. — Her broken heart, chemicals can mend it fast, — Кай включается на последней строчке и вновь уводит песню на припев. Енджун уже жалеет, что предложил именно ее. От того, что и как Бомгю поет, голова кружилась переполняющими ее картинками и фантазиями. Енджун прыгнул в этот омут с головой и попросил прикрыть за собой, чтобы уж точно не выбраться. Он прижимает ладонь к дрожащим губам. Редко ему удавалось испытывать такой прилив эмоций на любой, даже самой любимой песне, но сейчас все выходит из-под контроля. Енджун утирает слезящиеся уголки глаз и делает несколько глотков воды. Эмоции продолжали бушевать от происходящего, тело не успокаивалось, но Енджун смог избавиться хотя бы от выдающих его с потрохами слез и слишком явного глазу мандража. Перед глазами пляшут искры. Синтезатор прекрасно справляется со своими партиями, делая живую музыку почти неотличимой от оригинальной записи, ударные лишь слегка ненавязчиво настукивали ритм, а гитара Кая очень редко вступала в мелодию своими электрическими нотками. — I can't believe this is happening, — Енджун подпевает знакомым наизусть строчкам, что теперь заиграли новыми красками. — What did I do? What did she do to me? Он замечает на себе долгий взгляд Бомгю, будто тот посвящает всю песню целиком лишь ему. И Енджун не прячет взгляд, не опускает его в пол, он смотрит в ответ, чувствуя, как по телу шарашит мощнейшний заряд тока, совсем как по-настоящему. Под испытывающим взглядом гитариста он ощущал себя совершенно беззащитным, голым, с выставленной напоказ препарированной грудью и бьющимся, живым сердцем в ней. Енджун раньше не замечал за собой такой склонности к желанию покориться кому-нибудь, иначе почему ему это так нравилось? Барабанщик ударяет по тарелке, как и в оригинале слегка оглушая, из-за чего следующую строчку почти невозможно расслышать. —...She's dead to me! I'm on her frequency, I know that she listens secretly, I know that she listens secretly, I'm on her frequency... Енджун сильно прикусывает внутреннюю сторону щеки. Что все это значит? Зачем Бомгю исполнил ему эти строки? Это была не галлюцинация? Если у него кто-то есть, то разве можно так делать? Это часть фансервиса такая? Больше похоже на издевательство над его отнюдь не крепким сердцем. Енджун опрокидывает полный стакан воды, что налил ранее, осушая его в пару глотков, и выдыхает. Что ж, хотя бы жар с щек сошел. Теперь он не выглядел как безумный фанат, не умеющий совладать со своими эмоциями. Хотя, в приглушенном свете вряд ли бы это хоть кто-то заметил. — Baby's only twenty-three, I'm on her frequency, — наличие двух вокалистов дает возможность скопировать даже эдлибы, как на студийной записи, что несомненно только прибавляло аутентичности их исполнению. После долгих оваций и присвистываний Кай объявляет последнюю песню в микрофон, но Енджун уже не слышит ничего. Он дышит так, будто весь кислород с минуты на минуты покинет комнату, моргает часто и улыбается подрагивающими уголками губ.

Эй, у них тут последняя песня

Я тебя, конечно, не тороплю

Просто напоминаю, как ты и просил

Но время последнего захода Субина в сеть так и не изменилось. Сам он там оперирует, что ли? Енджун вздыхает звучно и откладывает телефон под стойку, но рядом, чтобы в случае чего сразу заметить новые уведомления. Бомгю на сцене вновь длинными пальцами прожимает какие-то сложные аккорды. Невозможно не залюбоваться его сосредоточенным лицом с длинными ресницами, мягкой линией носа, пухлыми небольшими губами и острым подбородком. Кто там оставил дверь в Лувр открытой? Почему у вас произведение искусства сбежало? Мыслит ли Бомгю о Енджуне в том же ключе? Считает ли его хоть на каплю симпатичным? Думает ли вообще о нем хоть что-то? После завершения концерта праздная толпа разделилась на несколько кучек. Кто-то почти сразу направился к выходу, кто-то решил остаться и обновить напитки, а кто-то скучковался у кулис, за которыми находилась гримерка. Благо, там все это время стояли двое охранников, не пропускающих ни одно постороннее лицо. Сонми все же наняла толковый персонал, не слоняющийся без дела, а выполняющий свои прямые обязанности, что безусловно радовало. Это означало, что к парням не могли пробраться какие-то левые зеваки. Никакие красивые девушки не заполонят гримерку, не усядутся на колени к Бомгю, будто сидеть больше негде, не задержатся в его сердце... Ведь если бы все было так просто... Нет, Енджун не побежал бы в числе первых это делать, об этом даже думать тошно. Если бы все было так просто, то заведение Сонми быстро превратилось бы в какое-нибудь похабное место, чего она, большая ценительница прекрасного, не могла допустить. Внезапно экран высвечивает новое сообщение, и Енджун схватился за телефон, как только отдал последний заказанный напиток, ожидая, что это Субин наконец ответил хоть что-то. Но это был Кай, насколько можно было понять по контексту. Неизвестный номер: Енджуни-хен, как там ситуация снаружи?

Понемногу толпа рассасывается

А что такое, не хотите увидеть своих фанатов?

Неизвестный номер: Мы вымотались после концерта, а там много людей из нашего университета, с которыми придется болтать, что-то из себя строить, пытаться сохранить доброжелательный тон, хотя большинство из них так и ждет, когда уже мы дадим слабину, чтобы съесть заживо Нет ни сил, ни желания сегодня играть с ними в эту лицемерную игру

Понял. Сейчас передам кое-что охраннику, быстренько разгоним всех по домам

Енджун ищет в контактах Минхека и оформляет свою гениальную задумку в текст. Тот читает почти сразу же и озвучивает полученное сообщение на всю толпу: — Персонал только что сообщил, что группа уехала на такси со служебного выхода уже как десять минут назад, так что просим вас не задерживаться у зоны, в которой вам запрещено находиться. Толпа разочарованно перебрасывается какими-то фразочками, но на некоторых лицах можно было считать прямо-таки неудовольствие, перемешанное с отвращением и язвительными ухмылочками. Что ж, без хейтеров никуда. Спустя десять минут никого из этого сборища больше не было видно.

Все, можете вылезать

Кажется, больше никого из ваших не осталось

Они и правда показываются почти сразу же, осторожно выглядывая наружу. — Вау, Енджуни-хен! — Кай быстрее всех, почти вприпрыжку, добирается до пустующей от посетителей стойки. — Мы впервые так быстро выбираемся из закулисной! — В тот раз кое-кто даже вздремнуть успел, прежде чем мы поехали домой, — Бэкхен прыскает, повернувшись к Бомгю. — Так почему вы прячетесь, вместо того, чтобы прямо сказать, что хотите отдохнуть? — Енджун складывает руки на груди, наблюдая, как остальные не спеша доходят до территории бара. — Как будто не пытались, — Хвасын пожимает плечами. — Они не считают, что напрягают нас как-то. Последнее, чего хочется после концерта, это болтать попусту с теми, кто тайно точит на нас зуб... Нальешь нам? Енджун выслушивает заказ, после чего достает пустые шоты, две бутылки соджу и одну бутылку пива и выставляет их на поднос, который благополучно забирает Бэкхен. Троица парней занимает столик с диванчиками неподалеку, а у стойки остается сидеть только Кай. — Хочешь чего-нибудь? — Да, чтобы кое-кто зашел в сеть, — ворчит он. — Я про напитки, — Енджун хихикает. — Не серчай на Субина, это его природа — помогать каждому живому существу. Знал бы ты, сколько наших планов накрылось медным тазом из-за того, что по пути он встретил очередного бездомного котенка. Я уже давно привык. — Повтори мне крем-соду, пожалуйста. Енджун кивает и наполняет льдом два стакана. Один для Кая, а другой для себя. В это время вокалист ложится на свой локоть на столешнице правой щекой, печально поглядывая на выход. — Если бы не ты, я подумал бы, что меня просто гоустят. Я все думал, какие же могут быть недостатки у такого милого и чуткого человека... А оказалось вот что. Больше всего ненавижу, когда меня игнорируют. Енджун кивает, почти не отрываясь от процесса приготовления лимонада: — А я ненавижу двусмысленные поступки, которые оставляют тебя в подвешенном состоянии с абсолютным непониманием, что дальше. Кай хмыкает, поднимая свою голову: — Как Бомгюни-хен сегодня, да? — А что он сделал такого? — Енджун никак не выдает взволнованности в том, что Кай прознал что-то. — Песню тебе исполнил. — Мне? Не заметил, в какой момент исчезли все остальные слушатели и остался только я, — усмехается он, пока в голове закопошились тревожные мысли. Как Кай со сцены мог заметить, куда Бомгю все это время смотрел? Енджун пододвигает к Каю стакан с лимонадом и сам берет в руки второй, слабо покачивая его. Тот, в свою очередь, расплывается в улыбке, будто познал такие тайны, которые неподвластны больше ни чьему разуму. — Знаешь, когда мы в гримерке составляли сегодняшний трек-лист, я предложил Бомгюни-хену заменить «23» на другую песню, если он хочет, но он заверил, что и сам желает ее исполнить, — его палец обводит кромку стакана по кругу. — И я не слепой, если я не мог видеть его глаз, то я прекрасно видел твои. Я знаю, как выглядят люди, подпевающие вокалисту, а как те, кто поет вместе с ним, мы порой практикуем это. Но кое-чего даже я не понял. Енджун выжидающе поднимает брови, негласно позволяя Каю продолжать, после чего делает несколько глотков крем-соды, смакуя сладость напитка на языке. — Обычно мы смотрим на кого-то от начала и до конца, а он только в середине опомнился... — Много сердец фанатов, наверное, завоевываете таким образом. — Да, и твое тоже. У Енджуна складывалось ощущение, что за этим ангельским личиком прячется самая настоящая дьявольская натура. Кай каждым своим словом с нечеловеческой аккуратностью раскрывает его душу и, кажется, и без того видит, что в ней творится. Как такое возможно? — Ну, я бы не спешил с выводами... — А в прошлый раз ты был искреннее, — он играется, дует губы и вскидывает брови. Очевидно, уже знает все. — Твои глаза так блестели... А на Friends ты вообще чуть было не вознесся. — Что? — тихим и пораженным голосом произносит Енджун. Стакан в руке начинает подрагивать. — Знаешь ли, сложно не заметить единственного человека, сидящего у барной стойки, чье лицо горит ярче, чем слепящие софиты, — Кай прячет смешок в тыльной стороне ладони. Внутри сначала все поджимается, а затем возмущенно начинает изливаться наружу, выходя из берегов. — И как давно ты понял?! — он даже тон голоса контролировать не может, вскрикивает, как ужаленный. — Не сразу. Но как только увидел со сцены тебя на том же месте, то все сразу встало на свои места. Меня все это время интересовал вопрос, это совпадение, или ты аж устроился сюда работать, чтобы нас почаще видеть? — его самодовольную улыбку хотелось стереть. Кулаком. Хотя Енджун насилие никогда не поддерживал. — Да уж, скромности тебе не занимать, — он выдыхает, еле находя в себе силы, чтобы удержать лицо ровным и почти безразличным, не давая Каю насладиться результатом его действий в полной мере. — Я здесь подрабатывал еще до того, как вы объявились, так что не льсти себе, вы еще не такого уровня звезды. Кай фыркает и припадает губами к стакану. — Так часто вы такой трюк проворачиваете? Когда исполняете песню кому-то? — Судя по количеству фанаток у хена, даже чаще, чем нужно. Ну, кто бы сомневался. Енджун ни за что не поверил бы, что Бомгю непопулярен в университете и в группе, это попросту невозможно с его внешностью и талантом. Он невольно кидает взгляд за спину Кая, чтобы посмотреть, чем заняты остальные участники. Парни о чем-то активно разговаривают, почти не налегая на алкоголь. И Енджун понимает, что не может оторвать взгляда от улыбки Бомгю, который хихикал, поджимал губы, чтобы успокоиться, но только сильнее распалялся и начал смеяться уже во весь голос, из-за чего его кадык все чаще привлекательно поднимался и скатывался по шее, как капля воды на сочном красном яблоке. И не сказать, что Енджун был бы против впечатать в него свои зубы. — Э-эй, — Кай щелкает пальцами, пытаясь вернуть внимание на себя. — Вообще-то, я еще здесь. — Мм, прости, — казалось, что из-за титанических усилий, потраченных на то, чтобы перевести свой взгляд обратно на собеседника, вот-вот выступит кровь. — Кхм. Очевидно, что у него много поклонников, если даже не больше всех, меня удивит, если среди них он не выбрал кого-нибудь. — Ха, хорошая попытка, — он усмехается. — Но если хочешь что-то про него узнать, то и тебе придется выдать мне что-нибудь интересное. Кай дьявол. Точно дьявол, желающий прибрать к рукам все, на что положил свой зоркий глаз. И Енджун добровольно идет на эту сделку. Как бы по итогу не оказаться в дураках... — Ну и что мне рассказать тебе о Субине? — не нужно было ходить вокруг да около, чтобы предугадать, о чем (или, вернее, о ком) Кай будет интересоваться. — Дай подумать, — он постукивает указательным пальцем по губам, будто и правда не знает, что же такого спросить. — Субини-хен... Расскажи мне про его последние отношения, а я расскажу тебе все, что знаю про личную жизнь Бомгюни-хена... Как тебе? Енджун громко выдыхает через нос от осознания неправильности всего происходящего, кидает секундный взгляд на веселящегося с друзьями Бомгю и возвращает на дьяволенка Кая, приготовившегося внимать каждому услышанному слову. — Ты точно хочешь услышать про последние, а не про самые насыщенные? — он улыбается лукаво, видя, что вывел Кая из равновесия. Мыслительный процесс можно было проследить прямо по его лицу, сначала удивленному, потом анализирующему и затем снова вернувшему свою уверенную маску. — Пожалуйста, давай без самодеятельности, я хочу услышать ответ именно на свой вопрос. Енджун хмыкает и допивает лимонад в несколько глотков. Что ж, некрасиво было променивать тайны друга на интересующую его информацию, и он понимал это. Но также он понимал, что Кай интересуется не для того, чтобы как-то навредить, он искренне заинтересован в Субине. Оба еще потом спасибо скажут, что Енджун им, дуракам несмышленым, отношения спасает. — Надеюсь, тебе хватит ума не растрепаться ему, что ты расспрашивал меня. — Обижаешь! Это просто для ознакомления, не для использования. Енджун складывает руки в замок прямо на столешнице. Вероятно, это как-то помогало ему сосредоточиться. — В его последних отношениях... Не было ничего особенного, — Енджун пожимает плечами. — Он встречался с довольно популярной в университете девушкой, Наной, с актерского факультета в том году. Она была милашкой, но оказалась волком в овечьей шкуре. Что ж, я наблюдаю закономерности в тех, кто его интересует. Он многозначительно посмотрел на Кая и прыснул, когда тот возмущенно надулся. — Что это за намеки? Я невиннее младенца! — В общем, — Енджун пропускает его оправдания мимо ушей. — Субин у нее был не единственным, она за нос водила так сразу нескольких, получала подарки, разводила на деньги, игралась с сердцами. Изворотливая тварь. Даже когда ее изобличили, выкрутила все в свою пользу и осталась безнаказанной, целой и невредимой, но я-то вижу, что по улице она ходит и оглядывается. — И как он... Справился? — Кай сочувствующе поджимает губы, уставившись взглядом в стойку. — Конечно, ему было очень больно от такого предательства. Помню, я тогда старался видеться с ним почти каждый день, мы постоянно обсуждали все, что он чувствовал, чтобы ему было полегче. Через какое-то время он отошел, вроде бы остался таким же приветливым и милым, но, кажется, именно после этого он стал все чаще задерживаться у тети в приюте. Кай кивает почти на каждое слово, поднимая на него погрустневшие глаза. — Я понял, спасибо. Это... Правда ужасно, и я... Никогда так не поступлю! Енджун усмехается, промывая стакан из-под своего напитка в раковине. — Ты это не мне обещать должен, Ромео. Я от тебя ожидаю услышать кое-что другое. Кай постукивает ногтями по стакану, который обхватил обеими ладонями. — Да... Бомгюни-хен... Кхм, — похоже, история Субина слишком загрузила его. Ему пришлось помолчать около тридцати секунд, чтобы собраться с мыслями. — У него сейчас никого нет. И, кажется, ему это не очень интересно. Ему интересна музыка, учеба... Я никогда не слышал и не видел, чтобы он интересовался людьми будь то в дружеском, или романтическом ключе. На новые знакомства он сам идет очень редко. Мы много времени проводим вместе, почти всегда, кроме университета, наши корпуса довольно отдалены. Я не могу отрицать факта, что он в плане своей личной жизни довольно молчалив, но я голову даю на отсечение, сейчас у него на примете нет любовного интереса. — Как и у Субина, — Енджун кивает, выставляя чистый хайбол в рядок к другим таким же. — Он заинтересован только в бездомных кошечках и женских айдолах. Я писал ему, пока вы выступали, но он даже в сеть не заходил, настолько это для него важно. Енджун разблокировал телефон и сразу же заметил множество сообщений, отправленных ему совсем недавно. Субибуби: Я все! Господи, я забыл телефон в клинике и понял это только когда уже приехал в приют. Навернул огромный круг, получается... Они еще там? Я еду! Двадцать минут примерно Буду ехать. — А вы тут, кстати, до закрытия? — как бы невзначай спрашивает Енджун, никак не выдавая, что только что прочитал. — Вообще, мы еще днем договорились, что останемся на сегодняшний открытый микрофон, но конкретно у меня уже никакого желания веселиться нет. Думаю, еще чуть-чуть, и уеду домой.

Я его задержу!

Давай быстрее.

Субибуби: Я щас сам за руль автобуса сяду, если он остановится еще хоть на одном светофоре!! Енджун хихикает в кулак, после чего ловит непонимающий взгляд Кая. — А если я скажу тебе, что стендап обещает быть... Очень интересным? — телефон исчезает в заднем кармане джинсов. — А он разве не должен смешить? — Мой любимый стендапер делает все и сразу, надо его только чуть-чуть подождать. Кай безразлично пожимает плечами и передает пустой стакан Енджуну. — Тогда смешай мне чего-нибудь интересного, чтобы скрасить ожидание. — Для интересного тебе еще двадцати нет. — А я не имел в виду алкоголь! — фыркнул Кай. — Тогда молочный коктейль? Или просто сока? — он улыбается, продолжая слегка подкалывать младшенького. — Я сейчас уйду, — ультиматум звучит как угроза. — Ладно-ладно! Тогда как насчет арбузного слинга? Я уверен, тебе понравится. Клуб постепенно начинает заполняться новыми людьми. Со сцены убираются музыкальные инструменты, после чего на ней остается только стойка с единственным микрофоном. Енджун спешно выдает заказанные коктейли один за одним, сам удивляясь, как со своими отнюдь не прямыми руками еще ни разу не облажался, не уронил на себя огромную бутылку с ликером или не обрадовал кого-нибудь свеженьким пятном на чистой одежде. Магия, одним словом. Он протирает стойку, весело переговариваясь с Каем, когда краем глаза замечает быстро приближающуюся к ним фигуру. — Всем привет, — голос слегка гнусавит в знакомой манере. — Что я пропустил? — Субин... Хен?! — Кай пораженно раскрывает глаза. — Я уж думал, что ты стал узником автобусного заточения, — Енджун хихикает. — Что ж, лучше поздно, чем никогда, да, Кай? Тот молчит, но постепенно расцветающая на его губах улыбка была красноречивее любых слов. — Я рад... Что ты пришел, — говорит Кай. — Останешься со мной этим вечером? Субин кивает, смущенно потирая мочку уха между пальцами. Ох уж эти голубки. — Да... Я ради этого и приехал. Енджун понимает, что тоже улыбается, наблюдая за этим милым неловким диалогом. — Субин, тебе налить чего-нибудь? — М? — похоже, он совсем забыл, что между ними есть еще кто-то третий. — А. Можно воды газированной? Енджун достает охлажденную бутылку из минибара и передает ему в руки. — Потом рассчитаешься, — он подмигивает другу и провожает их взглядом до только что расставленных у сцены стульев и столиков. Енджун выдыхает, выставляет локти на барную стойку и переносит на них почти весь свой вес. Стоять на ногах было уже немного трудновато, а от осознания, что до конца смены было еще слишком далеко, шея и спина заныли, как будто в два раза сильнее. Он медленно обводит взглядом сидящих у клубной сцены людей, выглядывает среди них Субина с Каем, которые не умолкали ни на секунду рядом друг с другом, затем поворачивает голову в другую секцию заведения, с мягкими диванами, отгороженными друг от друга красными ширмами, барными картами на столах, тускловатыми светильниками и более приватной атмосферой. Енджун уже который раз за вечер смотрит за столик со знакомыми музыкантами и неожиданно ловит на себе взгляд Бомгю. Но смотрит он будто сквозь, расфокусированным взглядом. Уже напился или так глубоко задумался? Енджун позволяет своей озорной сиюминутной мысли выйти наружу. Он машет ему рукой, пальцами как бы проведя волну, и замечает, что Бомгю сразу же приходит в себя. Его взгляд становится живее, но все еще остается на лице бармена. Енджун понимал, что нужно что-то делать. Пока они так рядом. Пока обстоятельства вновь не разлучат на неопределенный срок. Нужно хвататься за что-то уже прямо сейчас. Но что ему вообще можно предпринять? Енджун прикован к стойке из-за работы, подойти и завести разговор не получится. Он покусывает губы, не осознавая, как это выглядит со стороны, ведь он все еще смотрит на Бомгю, не отрываясь. — Енджун-и! — Сонми заставляет обратить на себя внимание своим громким голосом. — Я в круглосутку, тебе что купить? Как обычно? — Д-да, — он отводит взгляд, будто его поймали на чем-то постыдном. — «Шин» рамен или «Джин» рамен? — Хмм, — да, вопрос в выборе рамена у него всегда стоял остро. Человека придирчивее еще нужно было поискать. — «Шин» рамен. — Отлично, я скоро! Ты за главного. Енджун кивает, уже предвкушая свой заслуженный обед, и вновь поворачивается в сторону зала, замечая, что кто-то приближается к стойке. — А мне «Джин» больше нравится. Енджун хмыкает, подавляя улыбку. Кажется, его аура работает на все сто, и от долгих взглядов кто-то наконец решил перейти к действиям. — На самом деле, мне тоже, но я слишком часто его ем в последнее время, надоел, — он медленным взглядом обводит чуть покрасневшее от алкоголя лицо, какое-то более расслабленное, в отличие от обычного. — Что-то повторить? Он буквально видит, как медленно Бомгю соображает, после чего его глаза загораются какой-то игривой искоркой: — Твой номер телефона. Енджун выдыхает обескураженно. Вообще-то он имел в виду повторить какой-нибудь напиток, поэтому ответ Бомгю заставляет постоять в тишине пару секунд, после чего смешок сам срывается с губ. — Мой номер ты можешь попросить и у Кая, а вот... — он достает блок для заметок и ручку с тумбы под стойкой, быстро выводит знак собачки и разборчиво ведет английские буквы друг за дружкой. — Моя инста... Он протягивает маленькую бумажку двумя пальцами, и Бомгю быстро принимает ее в свои владения. — А Кай куда делся? — Дождался своего принца, — он указывает в ту сторону, где сидели Субин с Каем. Его светлая макушка среди всех остальных темных выделялась слишком явно. — Так что насчет алкоголя? Ты же не просто так подошел? Бомгю почему-то дует губы, а затем опирается ладонями на стойку с той стороны. Их лица становятся ближе на десяток сантиметров. — То есть, Каю можно около тебя крутиться весь вечер, а мне нет? — Я любому около своей стойки рад, — от подобной близости замирало сердце. Подвыпивший Бомгю улыбается как-то по-особому завораживающе, даже привлекательнее, чем со сцены, и занимает один из барных стульев. Они болтают без умолку больше получаса, не обращая внимание ни на что другое, хихикают над шутками друг друга и находятся близко-близко, постоянно гуляя по грани, когда пальцы могли коснуться лежащей на стойке рядом чужой руки. Но никогда не касались. Даже Сонми, увидев, как взахлеб они общаются друг с другом, лишь помахала Енджуну пачками с раменом и ушла в подсобку, где сотрудники обычно быстро перекусывали. Голод, конечно, уже понемногу кружил голову. Сложно было сосредоточиться на чем-то, когда ты несколько часов простоял за стойкой, подразнивая желудок сладкими напитками, так недолго и гастрит схватить. Енджун все еще старается удержать свой фокус на том, о чем пытается рассказать ему Бомгю с заплетающимся языком, но громкое урчание прервало без сомнений интересную историю о том самом выступлении, на котором он случайно уснул на сцене. — Иди уже, — он хихикает. — Не хочу быть ответственным за твою голодную смерть. — Я вернусь! — Енджун выставляет палец. — Не сомневаюсь, — Бомгю кивает и провожает его взглядом до двери с табличкой «Только для персонала». На замену ему выходит Сонми, которая наблюдает, как Бомгю сразу же возвращается к столику с друзьями.

★★★

Енджун выходит в зал через двадцать минут, намеренно сокращая свой перерыв на треть, подает знак владелице и вновь занимает свое рабочее место. На сцену вышел уже другой комик, постоянно пытающийся взаимодействовать с залом, выуживая аплодисменты, хотя из реакции заслуживал только широкого зевка. — Субин? — Енджун удивляется, видя, как друг садится за барный стул. Один. — А где Кай? — Они уехали, — он складывает локти на стойку. — Они? Енджун тут же бросает взгляд к столу, за которым некогда сидели трое из Don't blame your heart. Он давно пустовал. Даже пустых бутылок и грязных стаканов не осталось. Сердце предательски кольнуло непонятной обидой. И ни один не предупредил. Никакого сообщения не оставил. Енджун, конечно, не успел стать им близким другом, но все равно неприятно, что они ушли так, не попрощавшись. — Да, все, — Субин кивает. — Они изначально не планировали надолго задерживаться, общежития же закрываются после одиннадцати, еще и Бомгю-щи как обычно уснул. Они решили уйти пораньше. Друг выглядит недовольно. Оно и понятно, кое-кому обломали свиданку. Что ж, не ему одному. — Ты, кстати, свободен в следующую субботу? — Планов не строил, а что? — Енджун нагибается к стойке и подпирает щеку ладонью. — Дома у Кая будет квартирник. Мы приглашены. Он удивленно уставился на Субина. Это же не шутка? — Хотя... Квартирником это, все же, трудно назвать. Это гостевой дом его семьи, который они часто сдают в аренду. На этих выходных там никого не будет, и они решили не упускать такую возможность. Но добираться придется на такси, это довольно далеко от города. Хотя ты можешь и на байке, если хочешь. Квартирник? Они будут выступать перед небольшой группой приглашенных людей? У Енджуна начинает кружиться голова только от одной мысли об этом. — А кто еще приглашен? — Не знаю. Наверное, каждый позовет своих друзей или одногруппников. Этакая вписка, алкоголь тоже будет, так что никому скучно быть не должно. Енджун сам не замечает, как до крови прикусывает внутреннюю часть губы. Навязчивые фантазии заполонили все его мысли. — Я так понимаю, там же можно и заночевать? — Да. Добивающий удар в самое сердце. Енджун уже не помнил, как прошел остаток вечера на работе, все его мысли крутились только вокруг квартирника и Бомгю. Он неловко заталкивает деньги, вырученные за сегодняшнюю смену в бумажник, прощается с Сонми и уходит отсыпаться домой.

★★★

Следующая учебная неделя полностью выбрасывает из головы Енджуна мысли о Бомгю и том пятничном вечере. Занятый учебой в универе, ему даже начало казаться, что это было не более, чем сном. Как будто он и не давал свои контакты Каю и Бомгю, ибо никто из них двоих не написал ему и словечка. Словно все это было в его голове. И воспоминания об этом постепенно меркли на фоне более важных мыслей и задач. Только сообщение Субина в пятницу вечером с предложением вызвать такси на два адреса завтра, заставляет вспомнить про те самые планы на выходные. После чего Енджун всполошился, перебрал весь свой шкаф в поисках идеального аутфита, надолго засел в душе, после чего час ухаживал за кожей и волосами перед зеркалом. И только в кровати, с пощипывающим от уходовой косметики лицом, он уставился взглядом в потолок и начал задаваться теми вопросами, которые не успевал обдумать до этого. Почему, если Енджун передал свой номер телефона Каю и аккаунт в инсте Бомгю, тот самый Бомгю ни разу с ним так и не связался? Нигде. Забыл? Был занят? Или... Передумал? Протрезвел и понял, что Енджун ему не нравится? Енджун начинает ворочаться, ни на одном боку ему не было удобно, на спине надоело, а на животе невозможно нормально дышать, не свернув себе шею. Зачем тогда его позвали на квартирник? Что, если Бомгю — мерзавец с очаровательным личиком, сердцеед? Нет, от той встречи он ведь ничего так не получил... А Бомгю ли его в самом деле пригласил? Может, это Субин уломал Кая, чтобы его друг не чувствовал себя использованным и брошенным? Енджун уже не помнил, каким чудом он уснул, потому что такие разъедающие черепную коробку мысли обычно не оставляли его до самого утра.

★★★

Они приезжают в дом почти одновременно, хоть и на разных видах транспорта. Енджун на своем двухколесном Ангеле еще никогда не выбирался за город, в основном обкатывал его только по дороге от университета и обратно, иногда подвозя до дома девушек, за которыми когда-то, бывало, ухаживал. И сегодня была его первая такая длительная поездка, окончательно убедившая Енджуна, что он не жалеет о выборе подарка на свое двадцатилетие ни секунды. Он как раз парковался у дома, когда Субин вышел из такси. Они договорились встретиться перед домом Кая в четыре, на час раньше объявленного для остальных, кроме самых близких, начала. И перед тем, как показаться на глаза присутствующим, Енджун оставляет свою плотную байкерскую курту на одном из крючков в гардеробной, проверяет свой внешний вид перед большим зеркалом в полный рост, слегка приспускает широкие джинсы на бедра и поправляет немного задравшуюся обтягивающую майку с надетым поверх черно-белым топом-паутинкой крупной вязки, приглаживает растрепавшиеся волосы и под смешок Субина первым заходит в просторную гостиную, плавно переходящую аркой в кухню. — О! — Кай сразу же обращает внимание на вошедших. — Субини-хен, Енджуни-хен! Енджун быстро обводит взглядом комнату: Кай стоял у длинного стола и расставлял покупные напитки и закуски; на кухне у плиты вместе с Хвасыном стояла повернутая спиной незнакомая Енджуну девушка, они, о чем-то весело переговариваясь, делали танхулу, погружая в кипящий сироп шпажки с фруктами; в середине гостиной уже были расставлены стойки для микрофонов, инструменты и комбо-усилители, но одной гитары, серебристой, с белыми рельефными крыльями по бокам, не хватало. — Кого-то недостает, — со смешком произносит Енджун, подходя к Каю. Субин поспевает за ним. — Мы ждем Бомгюни-хена для подключения инструментов и разогрева, а Бэкхени-хен на втором этаже, отдыхает. — Тебе помочь? — спрашивает Субин и, не дожидаясь ответа, тоже начинает доставать покупки из пакетов. Кай позволяет улыбнуться себе лишь на секунду, после чего быстро делает свое лицо спокойным, будто застеснялся выпорхнувших наружу чувств. — А почему он не приехал до сих пор? — Енджун не называет имени, но все понимают, о ком идет речь. — Не знаю, — Хюнин пожимает плечами. — Видимо, демонстрирует уровень своей ответственности. В последнее время он стал часто опаздывать. В груди неприятно скребется. Неужели его кто-то задерживает? Брови нахмуриваются быстрее, чем он успевает об этом даже подумать. — Это Джиен-щи рядом с Хвасыном? — тихо спрашивает Субин, получая в ответ много уверенных кивков и хихиканье. — Они милые. Енджун бродит по комнате, как неприкаянный, не зная, чем себя занять. В конце концов, пока есть время, он решил немного осмотреть дом с разрешения его владельца. Поднявшись по деревянной лестнице наверх, он замечает несколько притворенных дверей, а за случайной прикрытой, но незапертой оказывается небольшая спальня и лежащий на заправленной кровати Бэкхен. В комнате было заметно прохладнее из-за открытого на проветривание окна, едкой горечью стоял узнаваемый запах сигарет. — А, это ты, — он отвлекается от телефона на секунду, но не задерживает свой взгляд на вошедшем и снова возвращает его в экран. — Привет, извини, не думал, что ты здесь... Отдыхаешь,— Енджун улыбается неловко. — Бомгю не приехал еще? — Нет пока. Он не предупредил, что опоздает? — Предупредил. Написал «опоздаю», пять минут назад, — он вздыхает раздраженно. — Ну, в то самое время, в которое мы железно договорились уже сесть за инструменты и начать разогреваться. — Может, случилось что-то? — Да, вероятнее всего, очень сладкий сон, никто не удивится, если он скажет, что случайно уснул, пока ждал такси. — Бэкхен принимает сидячее положение и опускает ноги на пол. — Я сутки не спал и все равно вовремя приехал. А мне еще казалось, что это я самый безответственный. Енджун покажется мудаком, если скажет, что такому исходу будет только рад. По крайней мере, это значит, что Бомгю не ведет образ жизни бывшей девушки Субина. Поэтому он молчит, не демонстрируя никаких эмоций от услышанного, и пропускает выходящего из комнаты Бэкхена вперед. Они спускаются со второго этажа молча, и когда Бэкхен преодолевает последнюю ступеньку, входная дверь, напротив которой лестница как раз и располагалась, открывается. Енджун выглядывает из-за его спины и видит... Бомгю. Он улыбается подбежавшему отчитывать его Каю спокойно, кивает, будто совсем его не слышит, и переводит взгляд на Бэкхена. А затем замечает и Енджуна позади. По телу мурашки не бегут, они проносятся со скоростью света так, что он чуть не заваливается назад, как от настоящей инерции. Енджун думал, что после наряда с атласной блузкой на Бомгю, он ничего лучше не увидит, но сегодняшний его прикид просто сносит голову. Под огромным черным расстегнутым кардиганом виднелась широкая белая рубашка с черным галстуком, через дырки в рваных бриджах проглядывается голая кожа, а сапоги на огромной подошве, которые он наклонился снять, прибавляли ему еще сантиметров в росте. Глаза обильно подведены темными тенями, на нижней губе поблескивала сережка-кольцо, а шею обвила полоска ткани, акцентирующая внимание на привлекательно выступающем адамовом яблоке. У Енджуна даже ноги подгибаются от того, как Бомгю одеждой приумножает свою привлекательность и недоступность. Раньше Енджуну казалось, что если бы существовало соревнование в подобной сфере, он одержал бы верх над любым возможным оппонентом, но теперь он начинает сомневаться в собственной привлекательности в принципе. Тут впору поднять белый флаг. Взгляд Бомгю останавливается на Енджуне, и внутри все поджимается. Каждый раз, как в первый. Глаза, большие и темные, кажется, обладают нехилым магнетизмом, от них невозможно оторваться. Енджун чувствует, как они медленно обводят его открытые руки, прикрытые разве что только топом с такими дырами, что можно считать, будто его вовсе нет. Все остальное тело было загорожено Бэкхеном, поэтому Бомгю, поджав уголок губ, переводит взгляд на Кая. — И чего молчишь? — недовольно фыркает он. — А ты спрашивал что-то? — Бомгю выпрямляется, уменьшаясь без обуви сантиметров на восемь, и Енджун полностью солидарен с его вопросом. Он тоже эти секунды был абсолютно оглушен, так что разорвись даже над самым его ухом петарда или что еще посильнее, он бы и не заметил. — Ты издеваешься?! — Кай почти вскрикивает. — Почему тебя постоянно надо контролировать, чтобы ты не опаздывал, не напивался, не засыпал в неположенных местах и не просыпал, отключая будильники прямо во сне? Бэкхен проходит мимо, максимально не заинтересованный в ссоре, а Енджуну становится неловко, что он присутствует при этом, но не может решиться сделать хоть что-то: уйти наверх или последовать за парнем в гостиную, поэтому продолжает стоять на месте. — Кай, я... Да не проспал я! Знаю, я виноват, но я не специально опоздал, правда. — И что же заставило тебя так задержаться? Ты должен был быть здесь уже как полчаса, а приехал только сейчас! Громкий голос Кая, кажется, отскакивает от стен дома так, что никто не мог от него укрыться. Все присутствующие затихли, боясь обратить на себя внимание, даже газовой конфорки на кухне больше не было слышно. — Ну, во-первых, — Бомгю выставляет перед собой полный пакет звякающих бутылок. — Я немного не рассчитал время в очередях днем субботы. А, во-вторых, до тебя без приключений не доберешься! Таксист тут десять минут кружил, пока нашел твой дом. Кай раздраженно вздыхает. Енджун вообще удивлен увидеть его в таком недобром расположении, раньше казалось, что он попросту на такое неспособен. — Допрос окончен? — беззлобно, скорее устало спрашивает Бомгю. — Быстро иди подключать гитары. Енджун-хен, — взгляд Кая почти царапает. — Выставь, пожалуйста, на стол то, что он купил. — Х-хорошо, — он вновь ощущает на себе взгляд Бомгю, от которого как по-настоящему тяжелело в плечах, так и норовившихся опуститься, превратив ровную спину в кривую дугу. Присутствие рядом с ним ощущалось настоящей аурой, окутывающей теплом и горьковато-сладким парфюмом. Енджун незаметно делает вдох поглубже, чтобы задержать его запах в легких немного дольше, и подрагивающими руками быстро уносит пакет в гостиную. Он точно сойдет с ума за сегодняшний вечер, или полезет на стену, если дело закончится только парой переглядок. Субин, слегка ошарашенный, так и остался стоять у стола, видимо, от Кая подобного не ожидал даже он. Хотя Бэкхен с Хвасыном не выражали никакого удивления, продолжали спокойно переговариваться о чем-то, указывая на инструменты. Откровенно говоря, и Бомгю воспринял это как обыденность. Но вот по Каю совсем не скажешь, что ему свойственны такие вспышки гнева. — Я бы напрягся на твоем месте, Су́би, — Енджун усмехается. — Кажется, кое-кто очень не любит опоздания. Субин цокнул языком, закатив глаза, но Енджуна такими дешевыми уловками не проведешь, кое-кто реально испугался, хоть и попытался скрыть это за раздражением. И правильно, может, хоть Каю удастся вытащить Субина из этого круговорота бесконечной помощи другим и заставить наконец-то вспомнить о себе. Они в две руки расставляют соджу и пиво, после чего на столе появляется большая тарелка с остывающими танхулу на ней. Джиен, метиска с выкрашенными в светлый оттенок волосами, что все это время стояла у плиты с Хвасыном, улыбнулась Енджуну и Субину, после чего махнула головой в сторону наконец-то собравшейся музыкальной группы и поправила завалившиеся на одну сторону очки. Бомгю подкручивает колки своей гитары, проверяя ее настроенность на слух, и кивает всем остальным. Кажется, все готово для саундчека. — Давайте «Temptation» для начала, — объявляет Кай, после чего Бэкхен за барабанами сразу же задает темп стуком деревянных палочек. В процессе репетиции напряженное лицо Кая расслабилось где-то на середине первой песни, и он спокойно взаимодействовал с Бомгю и другими членами группы. Енджун даже заметил кольнувшую в груди зависть, когда Кай и Бомгю в шутку прижимаются лбами друг к другу, как бы исполняя песню о жуткой страсти своему импровизированному партнеру. Кажется, кое-кто ревнует, прекрасно понимая, что не имеет на эту ревность никакого права, из-за чего тупит взгляд в пол, не желая на это смотреть. Вместо этого переводит взгляд на Субина и поражается его спокойствию: друг продолжал спокойно улыбаться, помахивая головой в такт музыке. — Я уже ужасно хочу выпить, — жалуется Бомгю, отставляя гитару на подставку после пятой песни, на которой они решили остановиться. До официального начала квартирника еще около двадцати минут. — После практикума по звуковой обработке мне теперь нужен целый месяц покоя. — Я слежу за тобой, хен, — предупреждает Кай таким тоном, что страшно и подумать ослушаться. — Конечно, нельзя выпускать из виду такого красавчика, — он подмигивает и направляется к столу, прямиком туда, где сейчас стоял Енджун, разговаривающий с Субином. Енджун будто нутром почувствовал, что к ним приближается кто-то, и обернулся на Бомгю еще до того, как он появился в поле зрения. Тот застывает на короткое мгновение, встречаясь с ним глазами, и продолжает идти. — Что у вас тут? — А-ам... Разговариваем? — неуверенно произносит Енджун. — Я про напитки, — он позволяет себе небольшую улыбку. — А, — Енджун отодвигается, чтобы Бомгю смог выбрать себе что-нибудь из предложенного на столе и замечает, что Субина рядом с ним и след простыл. Он крутит головой из стороны в сторону, но нигде не видит ни его, ни Кая. — М-да, — неутешительно произносит он. — Почему тут все апельсиновое? — Вон там еще обычная кола стоит. — Бармен, — Бомгю поворачивается к нему с шаловливым огоньком в глазах. — Какая-то барная карта у вас сегодня не внушительная. — Что поделать, — Енджун пожимает плечами, подыгрывая ему. — Не я ее составлял. Бомгю хмыкает и берет небольшую колу в алюминиевой банке, будто совсем не замечая, как глаза напротив буквально кричат: «Что происходит?». Енджун отворачивается вновь, неловко покусывая губы. Они словно совсем чужие люди, и никакая искра больше не пробегает между ними как тогда, в баре. — Сегодня снова будут чейзы в нашем исполнении, — как бы между делом произносит он. — Да? — заинтересованность в голосе почти не читается. Она угасала так же быстро, как пламя свечи от несильного колыхания воздуха вблизи. — Какие песни? — Секрет! — А исполнять кому в этот раз будешь? — Тому, кто больше приглянется, у нас всегда так, — взгляд прищурен, на губах торжествует загадочная улыбка, а взгляд все никак не решался обратиться к Енджуну. Енджуну, тоже смотрящему в сторону, но никак не на него. Он скрещивает руки, приобнимая себя в поддерживающем жесте. Молчание, зависшее между ними становилось все более неловким, и Енджун утыкается в телефон, проматывая новостную ленту, но не задерживаясь ни на каком посте более пяти секунд. Хвасын и Джиен уводят Бомгю в сторону кухни под предлогом, который Енджун не расслышал, и копившееся напряжение в теле тут же исчезает, даже плечи распрямляются. Его настрой сейчас мог проломить паркет под ним. Постепенно комната заполняется новыми людьми, шумными, незнакомыми. Они идут мимо него, берут напитки, подходят к своим знакомым, перекидываются словами с участниками группы, хихикают. В голове зависает лишь одна мысль: хочется уйти. Или, на худой конец, алкоголя. Но уйти не вариант, точно не вариант. Хотя бы не в самом начале. Енджун берет высокий стакан с опустевшей кухни, кидает на дно пару кубиков льда из холодильника, заливает на две трети соджу и сверху добавляет газировки, чтобы не опьянеть в дрова с первого же стакана. — Всем привет! — произносит Кай в микрофон, и Енджун сразу же возвращается в гостиную зону, присоединяясь к Субину, стоявшему чуть поодаль от незнакомых тусовок. — Очень рады, что вам удалось приехать сюда, знаю, наверняка ваш путь не обошелся без приключений. Кто-то негромко хихикает, а кто-то веселит уже Кая неразборчивой, из-за шума чужих разговоров, фразой. — Это второй наш квартирник и, мы надеемся, что не последний. Мы наслаждаемся каждым нашим выступление на большой сцене, этого не отнять, но еще больше удовольствия нам приносит нахождение в близком контакте с реально приятными людьми, которые любят наше творчество и уважают нас. В свою очередь, мы уважаем и любим вас в ответ, — он первый начинает хлопать в ладоши, что поддерживают и все остальные в комнате. — Сегодня у нас довольно плотная программа, — Бомгю подхватывает право высказаться сразу же после Кая. — Спасибо, что проголосовали за песни, которые хотели бы услышать, в сообществе, ваши пожелания были учтены. Мы очень надеемся, что все хорошо проведут время, в свою очередь, мы с Каем позаботились об этом и подготовили сюрприз для конца сегодняшнего вечера, ждите с нетерпением. Бомгю передает микрофон Хвасыну, в который он, улыбаясь, благодарит присутствующих слушателей, затем Бэкхену, неохотно выдавшему из себя несколько слов, и возвращает на свою стойку. Кай обернулся на барабанщика, подавая ему знак кивком, и приподнял гриф своей гитары на удобный для ведущей руки уровень. Енджун не настолько фанат их группы, как некоторые присутствующие здесь, и потому не понял, почему с первых же электрических нот Кая многие девушки радостно захлопали в ладоши, очевидно, узнав песню, и приподняли свои телефоны повыше, чтобы снять ее с более выгодного ракурса. Он покачивался под приятную мелодию, смесь электроники и r&b, почти не вслушиваясь в слова. Там было что-то про пропущенные телефонные звонки, которые измерялись сотнями, мобильник вне зоны доступа и бесконечные размышления, почему она или он не отвечает ночью с пятницы на субботу, когда алкоголь так и движет поболтать с кем-нибудь. Узнаваемая классика. Второй песне Енджун уже тихо подпевал, так как слышал ее уже дважды на концертах в клубе. Она была пободрее и скрывала за своей псевдо-радостной обложкой довольно мрачную тему постоянных неудач и поисков себя в огромном мире. Судя по реакции зала, это был второй их узнаваемый хит. А третья... Показалась ему безумно знакомой, но он не смог узнать ее в измененном живом исполнении группы, пока не услышал первую строчку.

now playing: Chase Atlantic — Moonlight

— Busy on the weekend, caught up in your own small world, — по коже идет мелкая дрожь. Вспоминаются слова Кая, что «Moonlight» — любимая песня этой группы у Бомгю. —...Call it hesitation, oh. — We're running in the moonlight, we're dancing in the open waves, — голоса Бомгю и Кая переплетаются в красивую композицию. Они и правда как будто созданы для этого дуэта, больше невозможно представить, чтобы они были где-то порознь. — And girl, you fall down again, you tell me you're all out again, — Бомгю направляет взгляд из-под полуприкрытых век точно в цель, давно запримеченную. В Енджуна с подрагивающим в руке стаканом. — Could you show me the way again? Это правда какое-то издевательство над его слабым сердцем. Игра в горячо-холодно, в которой невозможно понять мотивацию игрока напротив. Не показывать никакой заинтересованности тет-а-тет, но пожирать глазами со сцены, посвящая такие страстные, такие желанные строчки его любимой песни только одному присутствующему здесь человеку. Енджун не понимает ничего. —...Oh, and I just wanna know if you're in love yet, — Бомгю позволяет себе легкую полуулыбку. — She just wants to talk through the daytime, and I just want it all when the time's right, — его мечтательный взгляд улетает в потолок на секунду, но затем снова возвращается к глазам Енджуна. — Yeah, she's about to fall for the third time, the nature of it all... — Busy on the weekend, — Кай снова подхватывает припев, давая Бомгю передохнуть немного и присоединиться, когда он будет готов, а вот Енджуну никаких передышек было не положено. Глаза Бомгю... Лучше бы он никогда в них не смотрел, потому что оторваться от манящих к своей орбите двух сияющих темных планет теперь было невозможно. Он тянется к ним сам. И невозможно выкинуть из головы мысли не только о его глазах, но и руках, пальцах, которые сейчас ловко и виртуозно перебирали струны, и с таким же интузиазмом могли бы оказаться в его волосах, на его коже, могли бы изучать тело Енджуна, дарить любопытные нежные прикосновения, по которым он откровенно говоря изголодался с последних отношений. Глаза Бомгю ни на секунду не отходили в сторону, смотрели только на него, из-за чего телу становилось только жарче, игнорируя, как легко сам Енджун был одет. — We're running in the moonlight, could you show me the way again? — Кай прикрывает глаза, оглаживая микрофон ладонью. — We're diving through the bottom of the ocean, swimming through a bottle of emotions, — он понижает свой голос, заставляя что-то внутри Енджуна трепещать. — Maybe I was thinkin' you would notice, I was running through the forest when I wrote this, um. Бомгю без сомнений знает перевод тех строк, что он поет, его любимая песня все-таки. Намеренно слегка изменяет текст, избегая постоянно повторяющихся в тексте «girl», обращений к какой-то девушке. И поет это, не переставая смотреть на Енджуна. Хотелось кричать, не щадя своих гланд. Что все это значит? Наверняка, они со стороны выглядят странно: вперившие друг в друга взгляды, они не отвлекались ни на что другое, кроме единственного человека, которого сейчас замечают в этой комнате. Что видят другие, пока Енджун и Бомгю сжирают друг друга взглядами так жадно, будто им больше ни в жизнь не свидеться? Они выглядят глупо? Или влюбленно? — You're hanging for a good time, something that'll make you stay, — каждое движение Бомгю на сцене хотелось смаковать. Как он увлажняет губы, как поправляет спадающие на глаза локоны, как отдается ритму, покручиваясь с гитарой у микрофона и улыбается. — We're running in the moonlight, could you show me the way again? — музыка стихает постепенно, и Енджун замечает, что на абсолютном импульсе начинает аплодировать первым, после чего его поддерживает и остальная аудитория. Енджун ловит на себе взгляд Субина. Он кажется понимающим и чуть-чуть насмешливым. Вот кто бы тут еще смеялся! Енджун фыркает и не говорит ничего, мышкой прокрадывается к выходу из гостиной, чтобы попасть в ванную. Освежиться бы не помешало. Выпитый алкоголь немного кружил голову. Или это вовсе и не алкоголь так на него подействовал? Он умывает лицо холодной водой, после чего противный румянец наконец спадает с щек. — Надо просто поговорить с ним и расставить все окончательно по местам, — полушепотом произносит он. — Нравлюсь я ему? Если да, то он мне тоже, и даже очень. Не нравлюсь? Для чего тогда играть с моим сердцем и делать вид, будто я ему интересен? Я порву все связи с этой группой и уйду, но не надо играть с моими чувствами больше. Я больше и не вынесу. Енджун смотрит на себя в зеркало и умывается вновь. — Да, решено. Поговорим сразу после выступления. В уединенном месте. Не оставим недопониманий между нами. Отличный план, Енджун, молодец, — он кивает своему отражению, чтобы подбодрить, заставить себя увериться и найти силы на предстоящий разговор. Он собирается с духом еще минуты две, прежде чем поворачивается к двери. Берется за ручку, чтобы выйти, и тут же ощущает, как что-то утягивает его вперед. Енджун телом сталкивается с кем-то, кто тоже решил открыть дверь с той стороны, и тут же испуганно отпрыгивает. Как неловко. — О, ты здесь, — дверь за ним закрывается и защелкивается на замок. — Я успел испугаться, что ты решил уехать. Енджун пятится назад от наступающего на него Бомгю и, в конце концов, упирается в стенку ванной, даже присаживается на нее слегка, наблюдая как стремительно между ними сокращается расстояние. Сердце в груди замерло, словно захотело притвориться мертвым, чтобы не вызывать никакого к себе интереса. — Мне просто надо было освежиться, — Енджун выдыхает, отводя взгляд в сторону. Не хочет скончаться прямо на месте от вида Бомгю на расстоянии даже ближе, чем вытянутая рука. — В чем дело? Я хотел уже возвращаться. — Там перерыв десять минут. Нам хватит. Енджун еле удерживает себя, чтобы продолжать думать в приличном ключе, но когда Бомгю садится перед ним на корточки, мозг, от перегрузки мыслей в секунду, прекращает свою работу вообще. Кажется, к лицу вновь подступает этот гадкий румянец, все время выдающий его с потрохами. — Я никогда себя так раньше не вел, знаешь? — он невесомо кладет свои руки на колени Енджуна. Не в пристающем жесте, подразумевающем что-то большее, просто поддерживает свой баланс, сидя на корточках, чтобы не перевесить ни в одну из сторон. — Обычно это я получал знаки внимания, ухаживания, а сам только делал выбор, принять их или отвергнуть. И я почти всегда отвергал. Всегда боялся, что никому не интересна моя личность, только внешность. Я и сейчас не уверен, мы не так много общались с тобой там, на баре, чтобы я мог сказать, интересно тебе с моим лицом или со мной. Енджун поджимает губы, не сдерживается и все-таки смотрит на Бомгю, прекрасно зная, что не сможет больше оторваться. Его глаза блестят, отражают светодиодные лампы и, кажется, радуются, что наконец-то нашли отклик в глазах собеседника. — Но кое-что изменилось. Потому что это один из немногих случаев, когда чьего-то внимания мне хочется. И я делал все, чтобы его заполучить. — Поэтому, имея мои контакты, так ни разу и не написал? — наконец в нем прорезается голос. — Я не доверяю виртуальному общению, особенно с людьми, с которыми я мало общался в реальности. Но я заходил на твой аккаунт. Я видел, как ты танцуешь, — он улыбается несмело. — Не буду лукавить, кнопка «написать» никогда не манила меня настолько сильно, но я правда хотел еще хотя бы раз увидеть тебя вживую, посмотреть в твои глаза, удостовериться в искренности. Я... Прошу прощения за это, но у меня есть причины вести себя так. А ты, кажется, совсем не привык к низкой заинтересованности в себе, да? Енджун дует губы, показывая, что та ситуация правда его обидела. Да и звучит он довольно сомнительно, как парни в приложениях для знакомств, которые крутят десятками девушек и пишут только тогда, когда удобно исключительно им. — Ты мне не веришь, — он вздыхает, поднимаясь на ноги. — Это здраво, я тебя не виню. — Когда ты опаздывал сюда на репетицию... — несмело начинает Енджун. — Я уже начал думать, кто бы мог тебя так здорово задержать. — Я что, похож на факбоя? — его брови сводятся к переносице. — На сцене с гитарой очень даже, — Енджун хихикает и удерживает руки Бомгю на своих коленях, кладя сверху свои. — Скажи, зачем ты пел мне? Мое сердце все извелось, но так и не нашло ответа. Бомгю задерживает взгляд на их скрепленных руках, прежде чем ответить: — В первый раз я сделал это ненамеренно, вспомнил, что ты предложил нам спеть эту песню, «23», хотел посмотреть на твою реакцию, она всегда выдает людей с головой. Но это один из немногих разов, когда я не смог определить, наслаждался ты музыкой или мной. Поясница Енджуна выгибается слегка, удивляя этим даже его самого. Голос Бомгю, в особенности, естественный, как будто еще на полтона ниже сценического, очаровывал не только разум, но и тело, провоцируя его на неожиданные рефлекторные действия, над которыми Енджун не имел контроля. А в такой личной обстановке с глазу на глаз, так и норовила проявиться еще и природная реакция чуть ниже пупка, подгоняемая не только непосредственной близостью, но и, как назло, отродясь слишком яркой фантазией. — И что это была за ревность к Каю тогда? — он прикусывает краешек нижней губы, стараясь спасти свой маленький плот благоразумия от ударяющих в него волн похоти и навязчивых сцен, рисуемых в голове. Енджун же совсем не такой! Почему именно сейчас организм предательски подливал масла в и так не угасающий огонь? — Он мешал мне! Я же не мог подойти и прервать вас, когда вы там шушукались, — он усмехается, начиная несмело поглаживать большим пальцем бархатистую кожу запястий Енджуна. — А сегодня... Песня целиком и полностью была посвящена тебе, я ни на кого больше не отвлекался. В дверь неожиданно и бесцеремонно забарабанили, прерывая интимную атмосферу неожиданно откровенного разговора. — Эй, Бомгю, ты там? — снаружи слышится голос Хвасына. — Две минуты осталось, Кай мне уже всю плешь проел, что ты сбежал вслед за своим ненаглядным, какой ты безответственный, и вообще! Хватит там сидеть уже, твою принцессу это не вернет. Бомгю прыскает и с небольшим сожалением отрывается от Енджуна. Их персональное время закончилось, раньше, чем им двоим хотелось бы. Енджун поджимает губы, тоже поднимаясь несмело. Отчасти он был рад подобному отрезвляющему фактору, благодаря Хвасыну, его лодочка адекватности в последний момент благополучно выплыла к берегу, но, с другой стороны, теперь совсем неясно, как им дождаться завершения концерта? Они же вообще не успели ни о чем поговорить! Хвасын за дверью раздраженно вздыхает, принимаясь стучать вновь. — Если ты там жив, постучи хоть в ответ, а то я начну спасателей набирать. Замок отщелкивает, и дверь чуть не прилетает Хвасыну в лоб. Повезло отскочить в последний момент. — Слава богу, одумался, — он не сразу замечает идущего следом Енджуна, и от неожиданности встает как вкопанный: — Ой, ты т-тоже там был? Енджун безразлично пожимает плечами, не останавливаясь. Так хотелось зайти в общий зал вместе с Бомгю, почувствовать, каково это, поэтому он не задерживается около Хвасына ни секунды, поспевая, чтобы идти с гитаристом в одном темпе. За аркой его ждали яркий искуственный свет и прикованные взгляды каждого находящегося в комнате. Они ощущащались слишком правильно, Енджун как будто грелся в солнечных лучах, когда с них вдвоем не сводили глаз, а с языка так и хотело сорваться: Да, сучки, вы знаете из-за кого сорвалось ваше представление. Однако на губах скрывалась на виду лишь обманчиво-скромная улыбка. — Вы что там делали одни? — удивленно шепчет Субин, возвращая в руки его напиток, который все это время охранял. Правда объемом значительно меньше, чем был до этого. — Не поверишь, даже ни разу не поцеловались, — он отшучивается, не желая рассказывать что-то, прежде чем не обдумает это в своей голове раз эдак десять. — Он попросил перерыв, когда увидел, что ты ушел. — Я это понял, — Енджун делает несколько коротких глотков, удовлетворяя желание подпитать организм алкоголем. Весь квартирник они не сводили друг с друга глаз, и это уже стало какой-то негласной традицией. Все эти полуулыбки в моменте, изгибающиеся тела в потоке музыки раззадоривали лишь сильнее, заставляя трепетно ожидать окончания официальной части. Что их ждет потом? В голове гуляли разные картинки, чем они могли бы заняться. Желательно ото всех наедине. Последний номер наступает, как долгожданный праздник, как чудо, на которое перестаешь надеяться, но оно, в конце концов, приходит. Бэкхен и Хвасын покидают импровизированную сцену, выносят для Кая и Бомгю два высоких стула и совсем растворяются в толпе. Вокалисты располагаются поудобнее: Бомгю садится, складывая одну ногу на другую, в то время как Кай лишь опирается на сидушку своего стула ладонью слегка согнутой в локте руки, дружелюбно улыбаясь похлопавшим в короткую заминку слушателям, излучая эту обворожительную ангельскую ауру. Предсказать реакцию стоящего под боком Субина на это слишком легко, и, когда Енджун подтверждает свои догадки о сияющих влюбленностью глазах и мелких неслышных похлопываний фалангами пальцев обеих рук, он не сдерживает тихого, заглушенного ладонью, смеха.

now playing: Chase Atlantic — Paradise

— Мы знаем, как вы любите наши каверы на песни Chase Atlantic, — Кай хихикает с мгновенной бурной реакции их небольшого зала. — Не знаю, что насчет Бомгюни-хена, но когда мы выбрали эту песню, она навсегда поселилась у меня в плейлисте, и я слушал ее каждый день по нескольку раз. — Согласен, согласен, — Бомгю закивал. — Я влюбился в нее с первого прослушивания и решил, что мы не можем оставить ее без внимания, она идеально подходит для завершения нашего сегодняшнего вечера. — Может, наконец перестанем томить нашу публику и объявим ее прямо сейчас? — «Paradise» by Chase Atlantic! — произносят они в унисон, после чего следует шквал томящихся в ожидании аплодисментов. Наступает тишина. Енджун замечает, как Кай ритмично постукивает себя по коленке свободной от микрофона рукой и через несколько секунд начинает петь первым:

— It feels like Heaven on the inside, she's calling my name, and oh, it sounds nice, — голос Кая звонкий, стройный. Он прогибается в спине и смотрит куда-то немного вправо от Енджуна. —...I think I'm falling in love with all these big signs. Кай на самом деле превращается на сцене в другого человека. Раскрепощенного. Знающего о своем таланте. И, чего уж таить, о привлекательности тоже. Хоть Енджун и не так хорошо с ним знаком, однако за тот вечер в баре Кай показался ему довольно милым и очаровательным парнем. Его эмоции, когда он услышал историю Субина, его эмпатичность — все это не казалось наигранным. И даже когда Кай раздражался и кричал на Бомгю за опоздание, все это, скорее, от взвинченности перед запланированным мероприятием, чем от настоящей злости. — And she walks down, I noticed how she does it for real now, — голос становится еще выше, забирается туда, куда, казалось, мужскому голосу достать невозможно вовсе. — And she talks loud, — звук перекатывается, переливается различными красками, радует слух. — She's telling me what I wanna hear now. Is it real now? How do I know for sure? Кай заканчивает с придыханием, смотря в зал как-то растерянно. — She's always hanging with the wrong guys, she's caught up in lights, you know, the big kind, — Енджун реагирует на низкий с хрипотцой голос каждый раз, как в первый. Каждый раз всем телом ощущает мурашки и такую слабость, будто он рухнет вот-вот. Закрадывались подозрения о каком-то неземном происхождении если не самого Бомгю, то хотя бы магических свойств звука его голоса. Он не ощущался реальным. Как и внешность его владельца. Трудолюбивый характер и... Израненность души. Ведь из ниоткуда не берется страх неискренности в виртуальной переписке. Все это очаровывало Енджуна протянуть свои руки навстречу, блокируя страх обжечься. —...Just tell us where to go and we'll be there in ten. Голоса вокалистов соединяются в припеве, и создается ощущение, что если уж они не были созданы друг для друга, то точно создавались вместе, как два луча одной звезды, предназначенной для того, чтобы освещать собой непроглядную тьму, чтобы вести за собой, чтобы сиять. — She called me in the middle of a Sunday night, I'm falling just a little, baby, shit ain't right, — сначала начинает Бомгю, а после присоединяется и Кай: — She called me in the middle of a Sunday night, I'm falling just a little, baby, shit ain't right. Люди в толпе друг за другом, как по цепной реакции, включают фонарики на телефонах, медленно помахивая ими из стороны в сторону, даже Субин подключился, а Енджун все никак не мог совладать с небольшим негодованием внутри: самый младший в Don't blame your heart взял на себя роль негласного лидера. Он привык относиться к младшим друзьям с небольшим трепетом, пытался беречь и ограждать их, всегда брал всю ответственность на себя — его так научили другие старшие. Кай же в их группе и лидер, и главный вокалист, и самое узнаваемое лицо, и ответственный за место проведения выступлений — и все это в свои девятнадцать, а остальные к этому относятся, как к должному! Это восхищало Енджуна в Кае, но только добавляло вопросов к участникам группы, почему на него взвалено абсолютно все? — Ah, and she walks do-o-own, I noticed how she does it for real now, — Бомгю достается припев, пока Кай направляет его высокой мелодией своего голоса, длинным эдлибом, демонстрируя всю его техничность и гибкость. — And she talks loud, she's telling me what I wanna hear now. Is it real now? Yeah, — Бомгю ухмыляется, стреляя глазами прямо в Енджуна. Целился в глаза, а попал точно в сердце. — She called me in the middle of a Sunday night, I'm falling just a little, baby, shit ain't right, — они тянут песню с удовольствием, кивают в такт музыке, играющей только в их головах, получают максимальное наслаждение от последней на сегодня песни. —...For sure. Вокалисты опускают микрофоны и сразу же получают громкие аплодисменты и восторженные вскрики. Через несколько секунд к парням подходит Бэкхен с камерой и демонстрирует им изображение, захваченное на маленьком экране. Субин же в это время выхватывает стакан из рук Енджуна и делает несколько крупных глотков, а тот не может сдержать расползающейся усмешки. Кажется, им обоим безвозвратно вскружили голову. — Сделай мне такое же, — просит он, а глаза бегают, будто не могут сфокусироваться на чем-то одном. — Тебе уже хватило, — Енджун машет головой, забирая почти пустой стакан обратно. — Не налегай, сам же жаловался, что голова болит, если много выпить. Субин фыркает недовольно, вновь принимаясь за баночку апельсиновой газировки. — Мне немного страшно, — честно признается он, а брови Енджуна в ту же секунду резко подскакивают. — Хочешь поговорить об этом? — Да, давай выйдем ненадолго. Они покидают гостиную, поднимаются по деревянным ступенькам и оказываются на лестничном пролете между первым и вторым этажом. Небольшое круглое окно там выходило на чей-то усадебный участок. Наверное, летом большое дерево у самого этого окна загораживало бы вид или защищало конфиденциальность владельцев, но сейчас сквозь голые потемневшие ветки можно было наблюдать почти всю округу, и увидеть небольшой кусочек интерьера дома Хюнинов, если смотреть снаружи. Они оба, не сговариваясь, присаживаются на деревянный подоконник, крепкий, чтобы выдержать их двоих, и смотрят куда-то по сторонам, но, почему-то, не друг на друга. — Как думаешь... — начинает Субин неуверенно. — Кай... Хороший парень? — А ты сомневаешься? Енджуну казалось, что все это время Субин был полностью уверен в Кае, иначе... Для чего все это? Он уже давно с ним общается, видится вживую не в первый раз, но все еще... Не уверен? — Я же сказал тебе, мне немного страшно, — он теребит свои руки, не зная, куда их деть. — Кай, он... Так похож на Нану. Не внешне. Но он такой же яркий. Ослепляющий даже. Я перестал верить, что мне с такими по пути. Мне кажется, они созданы для другого, а я не хочу больше быть перевалочным пунктом, на котором они осознают, что никогда во мне и не нуждались. Енджун успокаивающе гладит Субина по колену, выслушивая то откровение, которое так долго копилось у него внутри. — Я бы мог сказать, что любовь — это риск, и тот, кто боится, в итоге остается ни с чем, но... Я прекрасно понимаю, что в третий раз вставать на те же грабли попросту унизительно. Мне удалось немного пообщаться с Каем, когда я был за барной стойкой, он... Правда тобой дорожит. Ты разве сам этого не чувствуешь? Глаза Субина волнуются, не могут остановиться на чем-то одном, беспокойно перескакивают с места на место. — Или ты боишься вовсе не этого? — внезапно Енджун сузил глаза в дразнящем жесте. — Ты знаешь, что Кай хороший человек, и боишься совсем не его, а своих чувств, которые с каждым днем все крепчают. Ведь тебе уже стало так привычно быть одному, забить на себя и отдать свое сердце благотворительности. Животные же не предают, в отличие от людей, да? Субин фыркает и раздраженно ударяет его по плечу. Опять защищается, подменяя свои эмоции. — Вот откуда ты все это взял? — Прямиком из глубин твоей души, Субин-и. Не забывай, сколько лет я тебя знаю. Чем дольше ты молчишь, тем громче твоя тишина. Он складывает руки на груди, пытается закрыться, но сам же понимает, насколько это слабая попытка. — Наверное, ты прав, — вздыхает нехотя. Субин никогда не любил проигрывать, даже если дело касается простых словесных перепалок. — Но скажи мне, безосновательно ли я боюсь? Енджун периодически посматривает на коридор первого этажа, будто боится, что кто-то сейчас выйдет из гостиной и застукает их. — Субин, никто кроме тебя не знает этого лучше. И никто не заставит тебя вступать в отношения с человеком, которому ты не доверяешь. Лучше скажи, ответь самому себе хотя бы, готов ли ты положиться на Кая? Испытываешь ли такие чувства, из-за которых готов рискнуть? В общем зале возбужденные крики, смех, разговоры не утихают, а они вдвоем сидят в тишине, пытаясь ответить на такие сложные и одновременно такие простые вопросы хотя бы мысленно. — Кай он... Просто замечательный. Я честно не знаю, чем я мог его заинтересовать. — Прекрати принижать себя, Кай разглядел в тебе доброе сердце. Такое же доброе, как и у него. Ты очень искренний и, я уверен, светишься как лампочка, когда ты в приюте, — он смеется на сильный тычок в бок. — Прекращай думать, что людей любят только за что-то конкретное. Человек может быть абсолютно не в твоем вкусе, но тянуть к нему будет так... Аномально. Что ты ничего не сможешь с этим сделать. — Звучит так, будто кое-кто испытывает это прямо сейчас, — Субин щурится коварно. Не зря они так долго дружат, не припомнить даже, кто за кем начал повторять те жесты, которые сейчас они делят на двоих. — А почему это ты считаешь, что Бомгю не в моем вкусе? — Потому что он парень. У тебя был всего один, и ты почти сразу же с ним расстался! — Я же говорю, аномалия! — он улыбается, медленно разводя руки в стороны дугой друг от друга. И вновь они погружаются в молчание. Через какое-то время в гостиной негромко заиграла музыка из колонок, но ни Енджун, ни Субин даже не дернулись, чтобы встать и вернуться туда, где отдыхали все остальные. — Мы так еще должны собраться. Только вдвоем, — Субин говорит еле слышно, но из-за близкого расстояния между ними, Енджун все прекрасно понимает. — Я уж думал, ты не предложишь, — он запрокидывает голову и улыбается. Кажется, прошло около четырех песен, прежде чем... — Субини-хен? Енджуни-хен? — их окликают с первого этажа, где-то у начала лестницы. — А вы почему там? Субин сразу подскакивает, пока Енджун только разлепляет глаза. От теплющего желудок алкоголя, полутьмы и отдаленных звуков вечеринки он чуть не уснул. Не слыша, какими словами его друг оправдывается перед Каем, он смотрит не на них, а дальше. Около входной арки гостиной из стороны в сторону бродила чья-то напряженная тень. А после, не выдержав, обладатель темного силуэта приблизился, и показалась его выглянувшая голова. Это Бомгю. Енджун выдыхает резко, выдавая свое присутствие резкой сменой позы с расслабленной на нервно-закрытую. И он замечает. Выдвигается, не задумавшись ни на секунду. Проходит мимо воркующей парочки, и ни разу не отводит глаза от Енджуна. Будто боится, что тот исчезнет в следующую же секунду. — Сбегать два раза за вечер — это слишком даже для Золушки, — он выдыхает через нос и присаживается рядом. На то место, где только что сидел Субин. — Да как тут сбежишь? К моей крепости приставлен самый бдительный дракон, — Енджун улыбнулся, но, заметив, что Бомгю нисколько не посветлел в лице, сразу же стер улыбку с лица. — Эй, я же на самом деле никуда и не убегал. Тебе не кажется, что ты слегка... — Волнуюсь по пустякам? — продолжает Бомгю, будто они обдумывали одну мысль на двоих. — Да. Потому что, когда я не волновался, все резко выскользнуло из моих рук и перестало принадлежать мне. Енджун все понимает без дополнительных объяснений. Каким-то образом (может, между ними реально была какая-то особая связь?), ему хватает всего пары слов, чтобы понять, почему Бомгю так обеспокоен, почему боится неискренности в виртуальном общении, почему ему постоянно хочется знать, рядом ли Енджун, не ушел ли он. — Я остаюсь здесь, Бомгю. В независимости, просишь ты меня об этом или нет. Потому что я вижу, что нужен тебе. Но я не игрушка, слышишь? Не щенок. Я хочу человеческого отношения к своим чувствам. Без резкого отдаления после близости. Бомгю кивает медленно много-много раз. Енджун не знал наверняка, но, кажется, он тоже все понимает без лишних распинаний. — Впервые я с кем-то оговариваю все на берегу, чтобы без сюрпризов. Не сказать, что мне это не нравится, — Бомгю склоняет голову, позволяя себе наконец глянуть на сидящего напротив. — Что-то еще? Про эмоциональные качели я понял. — Я ревнивый. Не горжусь этим, но ничего не могу поделать. — Что ж, я тоже не промах в этом плане. — Значит, никаких заигрываний со сцены больше? — он поднимает брови. — Дорогой, проси все, кроме невозможного. Смеясь, Енджун откидывается на спину, касаясь ей прохладного стекла, а Бомгю подается вперед, упираясь локтями в колени. — Пойдем? — спрашивает гитарист со следами улыбки на лице. — Пойдем? Куда? — не понимает Енджун, но все равно поднимается и следует за ним. — Если ты не заметил, я не выпил ни грамма, — Бомгю поднимается вверх по лестнице, но не задерживается на втором этаже, и сразу направляется к следующему пролету. — Не хотел испытывать искушений... Подобного рода. Бомгю хмыкает, но Енджун готов поклясться, на секунду он увидел скрытую в тыльной стороне ладони улыбку. И понял, что фатально потерялся по всем фронтам, не устоял, просто не смог устоять перед этим парнем с искушающим голосом дьявола. Енджун продолжает идти за ним, как одна из крыс, повинующаяся воле волшебной дудочки. Очарованный, не в силах совладать с собственными чувствами, и, наверное, далеко не первый такой. Они преодолевают балконные двери и Бомгю плотно прикрывает их после того, как заходит за Енджуном. Хоть солнце зашло за горизонт уже почти как час назад, из-за держащегося весь день штиля находиться снаружи без верхней одежды все еще было вполне комфортно. Енджун подходит к невысокому резному ограждению и льнет к нему обеими руками. В носу крутится освежающий ночной запах вместе с нотками древесины и увядающей травы. Он делает вдох поглубже, начиная слышать приближающуюся волну чужого парфюма, и оборачивается, оказываясь почти вжатым в перегородку поясницей. Руки Бомгю, по обе стороны от его талии, покоятся на деревянной перекладине, находясь в сантиметре от его полуоткрытой кожи. Живот вжимается сам по себе. — Вечер сегодня прелестный, — выдыхает он, глядя в глаза напротив проницательно. — Ты прав. — Ты пил, — это не вопрос. Бомгю находится так близко, врываясь в личное пространство с двух ног, что может чуять не только витающий от Енджуна ненавязчивый запах соджу, но и едва уловимый сладковатый аромат его кожи. — Чуть-чуть. Даже половины стакана не выпил. — Зачем? Разве тебе чего-то не хватало? — А ты пьешь только когда тебе чего-то не хватает? — его бровь слегка дергается. — Я просто скрашивал вечер, когда мне начало казаться, что я в него не вписываюсь. Бомгю вертко молчит на встречный вопрос, пальцами играясь с нитками чужого свитера, вертит их между пальцами, входит и выходит фалангами в крупные отверстия, почти задевая кожу, не скрытую под укороченной майкой, заставляя отвлечься и Енджуна. — Прости, «не вписываюсь»? Не знаю, как другие, но я смотрел только на тебя. — Какой же лжец, — глаза сужаются от смеха. Но даже прищуренным взглядом он замечает, как Бомгю долго смотрит на его растянувшиеся в улыбке губы. На секунду в голове проскальзывает мысль о... Но мозг не успевает за нее схватиться, и она стремительно проносится мимо, потому Енджун своим взглядом охватывает глаза напротив, безмятежно вглядываясь в расширяющиеся зрачки, заполоняющие темную радужку. Нарастающее тепло в груди то и дело будто порывалось выплеснуться наружу, охватить Бомгю полностью и притянуть к себе, не завладеть, но бережно окутать и больше никогда не отпускать. — Ну почему же лжец, — он говорит тихо, почти переходя на шепот. — Я сегодня ни в чем не соврал... Ну, может быть, один раз ушел от ответа. Слишком наглым будет попросить и тебя быть предельно частным со мной? — Что ты хочешь узнать? — Что у тебя на уме, — тут же выдает он. — Как я выгляжу в твоих глазах? Енджун не торопится говорить, собирает все свои мысли в цельную историю, чтобы без неловких пауз и неправильно подобранных слов. А Бомгю терпеливо ждет, смотря только на него, не придавая внимание больше ничему, даже вибрирующему от уведомлений телефону. — Когда я впервые тебя увидел, я вообще усомнился, земного ли ты происхождения. Это не только про внешность, больше про... Ауру, — Бомгю мелко кивает, не смея перебивать его вопросами. — Прости уж, я дольше наблюдал за тобой со сцены, чем общался вживую, поэтому все мои впечатления основаны на этом. Аура у тебя была падшего ангела, вы этим с Каем друг друга дополняете. Твое сценическое присутствие, твои выверенные до миллиметра движения, я восхищаюсь этим и как танцор, и как обычный зритель. Помню, твои друзья говорили, что ты единственный из них, кто поступил не на исполнительный факультет, а на звукорежиссуру. Если так, то индустрия много потеряла, ты бы мог стать не только певцом, но и отличным перформером. Бомгю было хотел открыть рот, но Енджун опережает его, схватив ладони, играющиеся с ниточками его топа, в свои руки. — А если тебе интересно, что я думаю о тебе, как о личности... — он смачивает губы и улыбается, наблюдая за промелькнвушим смущением, которое Бомгю тут же постарался скрыть. — Ты закрытый, не хочешь высказывать все, что у тебя на душе. Молчаливый, точно «i» тип. Пристрастен к алкоголю, глушишь в нем свои навязчивые мысли, да? Недоверчивый. С недавних пор, боишься, что откроешься и вновь... Этот человек не оправдает твоих надежд. Как тебе? — Кое в чем ты не прав кардинально, — Бомгю кидает взгляд на их скрепленные руки и с азартом приближает свое лицо так, что между ними остаются жалкие сантиметров пятнадцать. — Я «е› тип. Его теплое дыхание едва колышет волосы, мурашками огибает шею и, щекоча, пробирается к позвоночнику, заставляя Енджуна продолжать улыбаться. — Признаюсь, я плох в типировании, но все остальное... Я же прав? Я прав, да? — ему не терпится услышать ответ. — Я во всем был прав! Бомгю цокает языком и, не в силах больше выдержать его говорливости и желания удостовериться в своей правоте, приближается радикально, так, что их носы соприкасаются, заставляя Енджуна умолкнуть. — Лучше бы вместо бесконечной болтовни, — он шепчет, и его дыхание вместе со спустившимся взглядом упираются в чужие сомкнутые от неожиданности губы. — Сделал всего одно решительное действие. Енджун понимает какое. Осознание этого уже давно стучалось в закрытую на все засовы дверь, но он продолжал ставить все новые и новые препятствия, лишь бы ее не пришлось открывать. Он боялся. Боялся односторонности своих желаний. Боялся дать волю своим чувствам, позабыв про чужие. «Испытываешь ли такие чувства, из-за которых готов рискнуть?» иронично проносятся в голове собственные же слова. И ответ оставался неизменным. Енджун касается губ Бомгю осторожно, будто прикладывается к самому нежному цветку. Освобождает их руки от тесного заключения, и кладет свои ладони на чужие узкие бедра. Тут же на плечах потяжелело: Бомгю кладет на них свои руки и привстает на носочки, переносит свой вес на него, чтобы быть еще ближе. Вместе с еле уловимой сладостью языка коснулись неестественные горькие нотки, а в губы уперлась холодная металлическая сережка. Бомгю отстраняется на пару сантиметров с раздраженным выдохом, нетерпеливо выдергивает мешающуюся клипсу трясущимися пальцами и теперь уже сам врезается своим изнывающим без ласки ртом в чужой. Во всем теле теплеет, прямиком от сердца разливается что-то нежное и... Жадное. Оно заполняет каждую клеточку, требует еще и еще. Енджун сжимает крепче поясницу в своих руках, из-за чего Бомгю удивленно вздрагивает, застывая на мгновение, и вновь льнет обратно, в долгожданный поцелуй. Он тягучий, влажный и длящийся без конца. Любые перерывы сводились к необходимому минимуму, будто бы жить им осталось считанные мгновения, и они обязаны провести их только в объятиях друг друга. Когда они все же отстраняются, в попытках восстановить сбившееся дыхание, Енджун не может не залюбоваться припухшими красноватыми губами Бомгю, будто бы он сам был архитектором его чудесного лица. Мягкий подбородок в собственной ладони казался Енджуну идеальным последним кусочком цельной картины, словно изначально их тела были созданы так, неотрывно друг от друга, и сейчас происходило их воссоединение после столь долгой разлуки. Пока Бомгю был рядом, Енджун натурально сходил с ума. Он никогда бы не подумал, что какой-то парень способен зародить в нем такие чувства. Но было бы большой ошибкой называть Бомгю «каким-то парнем». Это кто-то, преодолевший барьеры человеческого, сломивший их, не оставивший ни единого намека на их прежнее существование. Голову ведет и от взгляда Бомгю. Такого же завороженного, в какой-то мере неприсутствующего здесь. Пушистые ресницы полуопущенных век скрывали расширенные темные зрачки, которыми он смотрел на Енджуна. И хвала небесам, что скрывали, иначе Енджун не сдержался бы, и они бы ворвались во второй раунд терзания чужих ртов, и простыми поцелуями бы уже точно не отделались. — Останешься сегодня на ночь? — голос Бомгю хрипит так натурально и привлекательно, даже лучше, чем на сцене. Енджун вновь еле удерживает свои мысли в приличных рамках. — Останусь, — он коротко кивает и аккуратно запускает свою пятерню в отросшие черные волосы, поправляя выбившиеся прядки. Бомгю льнет как кот, поджимает губы, хотя они так порывались растянуться в улыбке, и прикрывает глаза. Но молчание между ними длилось недолго. — Я не особо люблю об этом говорить, но родители... Он не видел во мне таланта. Зная, как я люблю музыку, как я люблю сочинять... Он сказал, что лучше вложится в стабильность. Будучи звукорежиссером, я в любом случае смогу найти работу, по его словам. А артист — слишком непостоянная профессия. Про продюсерскую карьеру даже не заикаюсь, — Бомгю громко выдыхает, а Енджун даже застывает на мгновение от того, как неожиданно он вдруг решил снова поднять тему, которую они обсуждали минут десять назад. — Когда в тебя не верят это... Очень обидно, — Енджун кивает, слегка массируя кожу его головы короткими ногтями, будто ласкает котенка. — Я уже давно свыкся. Наверное, он все-таки прав. — Свыкся? Поэтому не хочешь называть «его» отцом, отдаляя свои родственные связи, и поэтому каждый раз цокаешь языком, когда друзья напоминают тебе, что ты на звукорежиссуре учишься? Глаза Бомгю поникшие, ведь Енджун каждым своим словом попадал точно в цель. Всегда неприятно, когда тебя застают врасплох там, где и сам себя безуспешно пытаешься обмануть. — Это нечестно! — вдруг вскрикивает он. — Почему все так легко читают меня, а когда я предпринимаю попытки помочь кому-нибудь, недопонимающим оказываюсь именно я? Енджун хихикает, пожимая плечами: — Чем больше общаешься с людьми, тем легче их понимаешь. Как я вижу, ты не любитель больших компаний, поэтому для тебя я не совсем понятен. — Ну так расскажи о себе, — его низкий голос завораживает, и Енджун подчиняется подобно змее, услышавшей чарующий звук флейты своего заговорщика. Он складывает руки в замок, концентрируя взгляд на них, не замечая, как слегка горбится. — Знаешь, я... Просто обычный. Мне часто говорили о какой-то моей уникальности, а я никогда не понимал, что они имеют в виду. У меня неплохая внешность, я умею добиться чего-то, если сильно захочу, но прямо... Талант? У меня нет его. Я просто много танцевал, много учился и... Все. Помню, когда осознал это в пятнадцать лет — возненавидел себя, пытался доказать обратное, что я и швец, и жнец, и на дуде игрец, но... Все выходило просто... Удовлетворительно, — он цокает языком. — И вместо того, чтобы заниматься только тем, что мне нравится, набираться опыта и практики, или хотя бы просто танцевать ради своего удовольствия, я потратил свои подростковые годы только на ненависть. Я никогда не считал себя «достаточным» и именно поэтому упустил свою мечту. Плохо подготовился к вступительным и в итоге не поступил туда, где мне пророчили обучение с самого детства. Увидеть себя в самых низах списка из более чем пятисот человек... — усмешка выходит вместе с болезненным выдохом. — Никогда не забуду этого ощущения, когда все твои старания обращаются в прах, ведь вокруг куда больше людей талантливее и перспективнее, чем ты. Бомгю бережно накрывает замок скрепленных рук своими ладонями и требовательно заглядывает в сконцентрированные на одной точке глаза. — Это правда было твоей мечтой, или чья-то еще мечта перебила твою и засела насильно? — его слова прозвучали как выстрел. Выстрел, пробивающий так долго и упорно выдуваемый пузырь состоящий только из ненависти и сожалений. — Этого я... Не знаю, — но пузырь снова начал зарастать, залатывая пробоину. — Зато точно знаю, что моей мечтой не было поступить на первую попавшуюся специальность, к которой я абсолютно равнодушен, пусть и для того, чтобы не терять своего лучшего друга. Я? И связи с общественностью? Чую, что после университета работу мне придется искать долго. — Тогда, если ты все-таки хотел поступить куда-то, даже мечтал, — его глаза смотрят так проницательно, будто устремлены в самое его нутро. — Почему ты так быстро сдался? Енджун обезоружен. Взгляд становится туманным и пустым, а спина склоняется все сильнее, как будто пытается спасти его от этого вопроса, закрыть уязвленно пульсирующую рану. — Наверное, я был так в себе разочарован, раз с первой попытки ничего не вышло, что решил, будто в лучшем хореографическом мне не место. Нет, не «будто», так и есть. Эта Академия не для бездарей, согласись. — Если бы я перед собой сейчас видел бездаря, то безусловно начал бы отрицать, — он громко выдыхает. — Но именно потому, что я вижу обратное, я не понимаю, почему ты не там. — Не льсти мне. Даже если ты видел несколько видео на моем аккаунте, они — никчемные. То, что я танцую там — жвачка. Не искусство. Фастфуд. Так каждый может. — Да, танцевать это может каждый. А танцевать так, как ты — нет. Хочешь, я покажу тебя своей двоюродной сестре? Любое видео, какое ты захочешь. Она выпускается из той же Академии, про которую мы говорим, как я понимаю. — Слишком поздно, Бомгю, — Енджун поджимает губы, продолжая буравить взглядом свои плотно переплетенные пальцы. — Я так много времени потерял... — Слишком поздно? — его голос звучит даже немного возмущенно. — Не ты ли говорил, что тебе двадцать один? Или я ушами хлопал? К тому же, ты все так же можешь доучиться сначала в своем университете, подготовиться получше к вступительным и поступить уже туда, куда тебе хочется, — а затем тихим голосом добавляет: — Если бы мне сказали, что после звукорежиссуры я смогу поступить хотя бы на композиторское... Я бы ждал. Ждал, сколько потребуется. Енджун молча берет правую руку Бомгю и тыльную ее сторону прикладывает к своей щеке, прикрывая веки. Контакт кожи к коже успокаивает разбушевавшиеся мысли и возвращает их в правильное русло. У Енджуна даже спина распрямляется, и взгляд становится легче на несколько тонн, когда он все-таки открывает глаза. — Ты прав, но мне все еще нужно это обдумать, — губы оставляют невесомый поцелуй на запястье. — Это серьезный шаг — опять пойти учиться, вместо того, чтобы искать работу. И... Если твоя сестра правда не против, я бы хотел послушать, что она думает о моих навыках. — Тогда я жду от тебя то видео, которое ты не назовешь «жвачкой», и я отправлю его ей, — глаза Бомгю светлеют, и он даже слегка улыбается. — Спасибо. — Рано благодаришь, — он льнет в объятия, прижимаясь щекой к плечу Енджуна. — Нет, правда, спасибо. Я думал, что уже давно отпустил свою прошлую неудачу, но, кажется, что-то внутри меня все еще не смирилось и готово бороться до конца. То, что я старался не замечать, до этого разговора. — Пустяки, обращайся. Кажется, я довольно эффективно умею вправлять людям мозги, — он почти неслышно хихикает и прикрывает глаза, когда чужие руки обнимают его плечи, как бы укутывая поближе к себе, заставляя почувствовать себя таким защищенным и... Любимым? Кажется, кому-то становится слишком жарко, и окна гостиной, соединенной с кухней, раскрываются, выпуская наружу громкую популярную музыку, звон стеклянных бутылок и перемешанные друг с другом голоса. От шума вечеринки нигде не спрятаться, даже в коконе объятий друг друга, и Бомгю недовольно фырчит, прижимаясь к Енджуну ближе, будто пытаясь скрыться в нем и исчезнуть насовсем. — Не любишь шумные места? — спрашивает Енджун, в нежном жесте заправляя темную прядку ему за ухо. — Только если это не наш концерт. Сейчас я бы с удовольствием повалялся дома со своим Нинтендо Свитч и хорошенько отоспался. У Енджуна моментально возникла эта картина в голове: домашний Бомгю, в самой обычной одежде, с растрепанными волосами, на большой мягкой кровати держит в своих тонких руках портативную приставку, слегка ерзая по простыням. И ему тоже захотелось туда, в этот уют и спокойствие, а не в пустующую тихую квартирку, где его не встречает ничего, кроме холода продуваемых окон. — Тогда почему изначально решил остаться на ночь здесь? — Думал, что буду пить. Хотя бы немного. Но рядом с тобой совсем не хочется, — его губы утыкаются прямо в плечо Енджуна, из-за чего звук выходит слегка приглушенным. Но даже так, ему кажется, что Бомгю произносит это слегка робко, будто стесняясь. — Ну так поехали, если нас здесь ничего не держит. Бомгю выбирается из его объятий и смотрит слегка удивленно, будто совсем не понял смысл произнесенного. — Ты не хочешь остаться? — А ради кого? — брови поднимаются сами собой. — Ты со мной. Субин с Каем, я думаю, тоже не скучают. Смысла оставаться нам здесь мало. Ты в общежитии живешь? Бомгю кивает коротко. — Тогда ко мне, я снимаю. Пока они собирались на выход — никому не было до них дела. Те, кто не разбрелся по спальням, выпивали и веселились на первом этаже. Караоке, бильярд, алкогольные игры, все это им не было интересно сейчас. Пока Бомгю шнуровал сапоги на высокой рельефной подошве, Енджун успел обуться и застегнуть множественные кнопки на кожаной куртке. На улице, куда они наконец выбрались, становилось все прохладнее. — На байке катался раньше? — ключи звякают, когда Енджун достает их из кармана. — Так это твой? — Бомгю моментально поворачивает голову в сторону белого металлического мотоцикла, на который, кажется, уже успел положить глаз несколькими часами ранее. — Угадал. Я поведу. Дорога займет сорок минут примерно. — Ты же пил сегодня! — моментально возражает он. — Уверен, что это безопасно? Я тоже умею водить. Только вот... Прав у меня нет. Но меня старший брат учил. — Я вообще не пьян, а вот если тебя без прав остановят, будет куда хуже. Бомгю все-таки соглашается с более опытным водителем, дожидается, пока Енджун выкатит тяжелый на вид байк на дорогу, и садится позади, сразу же крепко обхватывая чужую талию. — Подожди-подожди, — он усмехается. — Шлем надеть не хочешь? — У тебя же один всего, надень лучше ты, тебе нужнее. — Не боишься без него ехать? Бомгю фыркает вместо ответа и только ближе придвигается к Енджуну, утыкаясь лбом в его плечо. — Поехали уже, — выдыхает он, но Енджун чувствует трепет и легкое подрагивание его тела. — Может, мою куртку наденешь? — Мне не холодно. И Енджун понимает, что дрожит Бомгю совсем не из-за погоды. И точно уж не из-за страха. Он застегивает внутренний ремешок шлема под подбородком, совсем не сдерживая счастливой улыбки, поправляет чужие руки, обнимающие его торс под смущенный выдох, и заводит двигатель. Громкий рык мотора оглушает своей неожиданностью, Енджун поправляет зеркала дальнего вида, проверяет тормоза и, спустя несколько секунд, байк не стартует, срывается с места, оставляя после себя косые росчерки красных фар.