Origami frogs

В одиннадцать Токито Муичиро остался один. По крайней мере, он так думал, но это была белая ложь, в которую он заставил себя поверить. Кто может винить его? Его брат-близнец, человек, с которым он вошел в этот мир, погиб от рук демона. Токито Юичиро был невероятно честным мальчиком, в котором царила атмосфера ответственности. Он все делал точно и без ошибок — если бы он дожил до двенадцати лет, то, скорее всего, стал бы Хаширой через месяц после того, как взял в руки меч. Муичиро нравилось думать, что он неосознанно превратился в подобие своего брата. Даже без единого воспоминания о нем. Как будто его сердце помнит, даже если разум нет. Но на самом деле он больше походил на боевую куклу, способную убивать только демонов. Точно такой же, как тот, которого защищал Котэцу. Муичиро был пустой оболочкой, лишенной эмоций, и действовал идеально только тогда, когда находился на противоположной стороне битвы с демоном. В четырнадцать лет Муичиро впервые почувствовал что-то кроме гнева. Это было во время инцидента со снежным демоном. Туманный хашира даже не осознавал, что замерз, пока не почувствовал тепло прикосновения другого человека. Легкая беседа, которую он имел с молодым Шинадзугавой в больнице, была первой за долгое время. В этот момент он ненадолго открыл свое сердце человеку. У него появился друг. Спустя несколько месяцев он вспомнил. Это координально изменило Муичиро. Вместе с воспоминаниями ему напомнили о любви. Ему напомнили о десятилетии, проведенном со своей скромной семьей, полной любви и нежности. Муичиро хотел еще раз почувствовать ту же любовь. Тогда Муичиро нравилось верить, что единственная цель его существования — искоренить всех демонов с лица этого мира. Так было легче думать. Но теперь Муичиро знал, что он рожден для чего-то большего. Туманный хашира никогда не хотел цепляться за жизнь больше, чем сейчас. Потом он пробудил метку. Двадцать пять лет. Человек, у которого на теле появилась эта отметина, не дожил бы до этого возраста. Было совершенно ясно сказано, что ему осталось жить всего одиннадцать лет. Знак, появившийся на его коже во время битвы с высшей луной, придал ему нечеловеческую силу. С этой меткой он сможет выступить против другой высшей луны, но за это придется расплатиться своей будущей жизнью. По правде говоря, Муичиро больше беспокоился об Игуро Обанае и Канроджи Мицури. Потому что хашира любви также получила метку, и она была старше Муичиро. У нее было максимум пять лет. Он даже не может подумать о том, что чувствовал Игуро. В тот момент Муичиро решил, что из своей короткой жизни он сможет извлечь максимум пользы. Ему было всего четырнадцать, и даже если бы каждый хашира выразил свою обеспокоенность за него, он бы не дрогнул. Демоны перестали появляться, как затишье перед бурей. Муичиро будет сражаться до конца, и только тогда он сможет по-настоящему спокойно прожить остаток своей жизни. Счастье. Его целью было счастье. Вот почему он шел в направлении назначенного тренировочного полигона, который возглавлял бывший хашира Узуй Тенген. Гинко летала над его левым боком, демонстрируя очаровательное золотое ожерелье, обвивающее ее пернатую шею. Это был жалкий подарок, который Муичиро должен был ей после того, как сделал ее свидетельницей его прекрасного разговора с Геньей. Он улыбнулся воспоминанию и тому дню, который они провели после этого. *** —Теперь это будет что-то важное? — Он спросил, жуя рис на завтрак, — Мы вроде… официально вместе? Недолго думая, Генья просиял: — Я целиком твой, Муи. Только ты получишь меня... Туманный хашира улыбнулся про себя, в его животе порхали бабочки. *** Он радостно хихикает при воспоминании. Гинко внимательно изучила его лицо. —Муи-сама снова думает о незнакомце, не так ли? Муичиро пнул камешек на земле. —Он не незнакомец, Гинко. Он мой друг, — Его щеки вспыхнули. При последнем слове он почти слышит, как брат издевается над ним за то, что его так избили. —Незнакомец. Дружок. Домашний питомец. Я не вижу разницы! — Гинко фыркнула и села на плечо Муичиро, — Если бы он действительно любил тебя, он бы совершил сеппуку! Туманный хашира любовно взъерошил перья под клювом вороны. —Честно говоря, я бы предпочел, чтобы он этого не делал, — признался Муичиро, — На самом деле мы собираемся увидеться с ним прямо сейчас! Гинко недоверчиво вскрикнула: — Я думала, Амане-сама просила тебя об особой услуге! — Вот и мы собираемся увидеть Генью! — радостно воскликнул Муичиро, он почти подпрыгивал на ходу. Он вздохнул, увидев молчание Гинко, — Для меня было бы очень кстати, если бы ты с ним поладила, Гинко. Мне бы очень хотелось, чтобы он встретил лучшую ворону в мире. Получив прямую похвалу, Гинко рассмеялась от радости, одновременно поощряя Муичиро двигаться быстрее, чтобы она могла произвести лучшее впечатление на Генью и чтобы другие вороны могли завидовать ее величию. Муичиро может только хихикнуть, позволив Гинко идти впереди. Пара прибыла во второй половине дня, и громкий голос бывшего хашира Узуя Тенгена был первым признаком человеческой жизни, который они встретили за все время своего путешествия. Все тренировочные площадки были уединенными, Ояката-сама был гением. — Ребята, мы только начали несколько часов назад! Почему вы все целуете эту чертову землю!? — Крики Узуя Тенгена эхом разносились по открытой местности, он взмахнул деревянным мечом над океаном молодых убийц демонов на земле. Муичиро моргнул, увидев это, — Выдержите еще один раунд, и вы, бесполезные палки, получите свой обед! Вставайте на ноги! Запах приготовленного риса и начинок окружал воздух, и это только заставило убийц демонов, которые тренировались все утро – все на земле, без рубашек и потные – стать голодными. Начальная дедовщина. Базовая тренировка выносливости от Узуя Тенгена. «Они все выглядят так, будто им весело.» — Муичиро пошутил про себя. Туманный хашира подошел к тому месту, где стоял бывший хашира, скрестив мускулистые руки, и на его лице появилось фальшивое сердитое выражение. Он выглядел совершенно иначе, чем раньше. Головной убор, который он носил на лбу, теперь свободно закрывал его израненный глаз, волосы были распущены, а потерянная рука исцелилась. —Узуй-сан, — поприветствовал Муичиро, Гинко села ему на плечо. Бывший звуковой хашира посмотрел на него. Очаровательная улыбка появилась на его лице при виде самой молодого столпа. —О! Токито-кун! Что привело тебя сюда? —Амане-сан просила меня передать тебе это, — Муичиро передал запечатанное письмо, которое Узуй осторожно взял, — И посоветовала мне некоторое время понаблюдать. Хашира-старший просмотрел содержание письма, и на его лице появилось серьезное выражение. Он кивнул, прежде чем спрятать письмо в свою одежду. Он улыбнулся, поднял руку и хлопнул Муичиро по плечу. — А я думал, ты пришел навестить юного Шинадзугаву! — Он поддразнил, а Муичиро надулся из-за того, что его поймали с поличным. Он проглотил свою гордость и спросил: —Ты случайно не знаешь, где он? Мне сказали, что он пришел с Канао, но я не вижу, чтобы они где-то тут были. Узуй рассмеялся над этим. —Это потому, что он все еще занимается с этой Цугуко Кочо! Муичиро вопросительно поднял бровь. —Я тебе говорю, эти двое — монстры. Я думаю, они рассматривают это как соревнование, кто финиширует первым, — два столпа сканировали океан измученных убийц на земле. Муичиро слышит его хихиканье. —Ох. Они там. Как раз вовремя, первой появилась Канао. Она выглядела свежей и собранной, несмотря на то, что бежала без остановки. Генья стоял позади нее, тяжело дыша и выглядя так, словно собирался потащить девушку на смерть. Сердце Муичиро не может не трепетать при виде своего парня. —Он выглядит так, будто убил человека на спор, — Гинко судит, надеясь заставить Муичиро не любить молодого Шинадзугаву. Вместо этого Муичиро мечтательно вздыхает. —Я знаю, ладно? Какое убийство?.. Они вдвоем остановились у отметки, которую поставил Тенген, Канао все еще улыбалась, в то время как Генья подошел к ближайшему дереву и оперся на него в поисках поддержки — он явно запыхался, но отказался падать на землю, пока Канао все еще стояла. Канао первой увидела Муичиро. Муичиро не заметил, как она прикрыла рот рукой, чтобы скрыть вырвавшийся из ее рта смешок. Она игриво пнула Генью по голени, чем заслужила его ядовитый взгляд. Казалось, ее это не смутило, и она лишь указала большим пальцем туда, где стоял туманный хашира. Растерянный и усталый взгляд Геньи следовал туда, куда она указывала. Яркий взгляд тут же превратился в нежный взгляд узнавания. Юный Шинадзугава сделал шаг к нему, но остановился. Муичиро вопросительно наклонил голову. Генья указал на толпу других людей, и туманный хашира сразу все понял. Да, они встречались. Но тайно. Муичиро оглянулся и встретил дразнящий взгляд на лице Узуя. На это он закатил глаза, прежде чем пойти в какое-то место в лесу, подальше от любопытных глаз других людей. Генья заметил это и коротко попрощался с Канао, которая в ответ только ударила его кулаками. Генья остановился, пройдя минуту, оглянулся и никого не нашел. Он все еще пытался отдышаться. — Ты выглядишь «бодро», — поддразнил Муичиро, сидя у камня, который секунду назад был пуст. Старший мальчик не мог не рассмеяться, склонившись над деревом рядом с Муичиро. —Канао вызвала меня пробежать наперегонки, — признался Генья, — Это наш второй перерыв после десяти раундов. —О? — Муичиро пошутил, — Это здорово. При этом замечании щеки юного Шинадзугавы покрылись румянцем, и он от радости слегка ударился о дерево. Генья спросил: —Но что привело тебя сюда? Разве ты не занят тренировками или чем-то еще? —Никто еще не выбрался из тренировок Узуи-сана, так что мне буквально некого пугать в данный момент, — честно ответил Муичиро, — Ну и я хотел пожелать тебе удачи, прежде чем я слишком займусь обучением этих сопляков. Генья засмеялся, весело покачав головой. —Боги, ты такой очаровательный... —Оу, так? — Муичиро согласился, улыбнувшись, почувствовав, как Генья ущипнул его за щеку. — И еще горячий, — Генья заправил волосы за ухо, — Скоро ты меня будешь тренировать. Муичиро наклонился к его пальцам и воскликнул: —На самом деле забавно, что меня больше волнует мысль о том, чтобы привести тебя в форму, чем на самом деле проводить с тобой время. —Тренировка скорости, верно? — спросил Генья с ухмылкой на губах. — Отлично. Теперь я наконец могу показать тебе, как быстро я могу двигаться. — Держу пари, что смогу заставить тебя двигаться еще быстрее, как только я с тобой закончу, — поддразнил Муичиро. В этом был какой-то намек, или Генье хотелось верить, что он был. — Не знаю, как ты это делаешь, — начинает Генья, наклоняясь вперед, — Но в конечном итоге из-за тебя мне всегда хочется тебя поцеловать. Лицо Муичиро вспыхивает при этих словах. —А почему бы и нет? — спросил он, протягивая руку, чтобы потянуть его за шею. Однако Генья отошёл — Нет, Муи. — Он указал на все свое тело, — Я вспотел. Туманный Хашира тупо смотрит на него. —Это разве проблема? Честно говоря, мне начинает нравиться весь этот твой запыхавшийся и усталый вид. — Ч-чего?… — заикаясь, пробормотал Генья, на его лице отразилось потрясение, что заставило молодого столпа рассмеяться. —Расслабься, придурок. Я пошутил, — Муичиро встал и достал из кармана носовой платок. — Вот, — заявил он, начиная вытирать пот с лица Геньи. Он мягко похлопал себя по лбу, щекам и сухому носу. После этого он положил руки на обе щеки юного Шинадзугавы и притянул его к себе для целомудренного поцелуя. Генья держал мальчика за запястья, пока он закрывал глаза. Он почти почувствовал, что ему стало легче дышать в тот момент, когда их губы встретились. Первым отстранился Муичиро, Генья слегка погнался за губами другого мальчика, прежде чем полностью отстраниться. Внимание Туманного Хаширы переключилось на руки Геньи, которые отпустили его запястья и переплели пальцы вместе. Муичиро наклонил голову, когда что-то понял. Младший мальчик высвободил пальцы из руки Геньи и разгладил ее грубые ладони. Он сложил их вместе и уставился на это зрелище. — Я знаю, это уже очевидно, — начал Муичиро, — Но твоя рука намного больше моей, Генья. Твои пальцы тоже длиннее. У Геньи в любой момент мог случиться сердечный приступ. Он не мог понять, что предлагал его обожаемый парень. Прежде чем он успел ответить, Муичиро опередил его. — И ты также выше, — надулся Муичиро, — Я лишь ростом с твои плечи. Генья заерзал, чувствуя себя неловко из-за внезапного внимания к его фигуре. —Тебе это не нравится? Муичиро снова сплел их пальцы вместе и поднес их соединенные руки к своему лицу, прижав их к щеке. Он взглянул на Генью сквозь тяжелые веки. —Нет. Я только что понял, насколько ты велик по сравнению со мной. — продолжил он уверенным голосом. — Хотя, как я думаю, задача не велика мне взять тебя. Он это чувствует. Он чувствует, что в ближайшее время у него наступит сердечный приступ. Генья сглотнул. —Я..а... На тренировках? Муичиро в замешательстве уставился на него и невозмутимо сказал: —Конечно. А как ещё? Генья пнул землю, не отрывая взгляда. Не обращайте на него внимания, он просто заранее вырыл себе могилу, потому что его парень совершенно не понимал двойного смысла собственных слов. Большую часть времени он не изображает себя, как подростка, но когда он это делает, Генья всегда теряет дар речи. Он забывает, что Муичиро был моложе его, не в детском смысле, потому что Туманный Хашира был гораздо более зрелым, чем Генья, почти во всех аспектах. Но он настолько молод, что, наверное, все избегают разговоров с ним на определенные темы. По крайней мере, у Геньи была Канао, которая была примерно его возраста, чтобы он мог свободно говорить о чудесах тела. Муичиро, напротив, был окружен взрослыми, которые, скорее всего, ходили вокруг него, как по лезвию ножа, стараясь не упоминать ничего, связанного с сексом. Громкий зов Узуя лишил их тишины и покоя. Пара еще раз обменялась взглядами, пока Муичиро не сказал ему уходить первым. Генья осторожно взял младшего мальчика за руку и быстро поцеловала его костяшки пальцев, прежде чем побежать обратно на тренировку. Муичиро прижал руку, которую поцеловал Генья, к своей груди, нанеся небольшой поцелуй в то же место. Он чувствовал себя в приподнятом настроении. Еще через несколько минут Муичиро вернулся туда, куда пришел, и никого, кроме Узуя, там не было. Муичиро ненадолго задается вопросом, куда пропала Гинко, и может только предположить, что она издевалась над другими воронами. Он улыбнулся про себя, болея за свою очаровательную ворону. Он даже не успел сесть, как Узуй начал его отчитывать: —Было бы лучше, если бы ты сохранил такие разговоры в спальне, малыш. Он может быть твоим парнем, но ты все еще столп. Поцелуи — это самое большее, что ты можешь себе позволить… и подожди, тебе ведь четырнадцать!? Муичиро нахмурил брови после того, как Узуй засыпал его всем этим, он заявил: —Я даже не планирую что-то большее. Узуи бросил на него недоверчивый взгляд и прошептал: — Ха? Тогда почему вы все такие: «Ты такой большой, Геня-чан!» А?» Хашира звука практически кричал, что Муичиро пришлось заткнуть одно ухо, он посмотрел на старшего, раздраженно нахмурившись: —Почему ты подслушивал? —Ну, я позаботился о том, чтобы никто не другой этого не сделал! Это противоречит кодексу поведения! — парировал Узуй, как будто он имел какой-то смысл. К сожалению, Муичиро не смог понять, на что, мать вашу, он злился. — О чем ты вообще говоришь? — искренне спросил Муичиро. При этом Узуй Тенген почувствовал, как его душа покинула тело, когда он осознал, что Муичиро понятия не имеет, о чем, черт возьми, он говорит. Вообще нет. Без понятия. Он забыл, что Муичиро моложе, чем выглядит, и что его окружали взрослые, которые никогда не осмеливались говорить с ним о чем-либо, что так или иначе связывает с интимом. Он осиротел в молодом возрасте, настолько молодом, что, возможно, у его отца никогда не было возможности поговорить с ним. Узуй громко вздыхает. Неужели ему, Узую Тенгену, было предназначено богами быть тем, кто сможет поговорить с потомком тех, кто создал первое дыхание? Он гордо кивает сам себе, еще больше сбивая с толку самого младшего Хаширу, стоящего рядом с ним. «В таком случае, я сделаю это самым ярким образом!», — подумал Тенген Муичиро начал осторожно отходить от бывшего столпа, но его остановили две большие руки, которые потащили его к валуну, на котором сидел старший Хашира. — Послушай, Токито. Когда два человека любят друг друга… — Узуй начинает скучно, поэтому Муичиро пришлось прервать его посреди разговора. —Прекращай, мне уже не пять лет, чтобы ты мог говорить обо мне детским жаргоном, — Он рявкнул, напугав Узуя, который вздохнул. Это было сложнее, чем первоначально думал Узуй. Муичиро ждал, пока он продолжит, наблюдая, как старший Хашира массирует подбородок, словно глубоко задумавшись. И, как будто вспыхнула лампочка, он щелкнул пальцами и указал на Муичиро. —Хорошо, тогда по-другому. Ты когда-нибудь думал о Шинадзугаве в эротическом плане? — Он почти кричал. Муичиро нахмурился. —С чего бы я вообще должен на это отвечать?! Узуй засмеялся, прежде чем заговорить: —То, что ты отходишь от ответа — все, что мне нужно! Муичиро почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Узуй Тенген был хулиганом для молодежи. Хулиган. Затем, словно доказывая ошибочность мыслей Муичиро, дерзкое поведение бывшего Хаширы сменилось чем-то более спокойным и зрелым. Муичиро на мгновение вспомнил своего отца, у которого всегда было такое же расслабленное и поддерживающее выражение лица, как и у Узуя в данный момент. Это вызвало у Муичиро желание слушать. —Видишь ли, это нормально, когда ты кем-то увлечен. Ты растешь, Токито. Искать удовольствие при мысли о чьем-то теле – это нормально, даже здорово! При условии, что ты делаешь это без каких-либо других жутких мотивов. Муичиро застенчиво слышит свой голос, даже не задумываясь об этом. —Я запутался. На лице Тенгена не было и намека на осуждение, только понимание. —Другими словами, возбуждаться и даже мастурбировать при мысли о партнере нормально, и этим занимается каждый. — Неотфильтрованные слова Узуя заставили Муичиро почувствовать себя слегка смущенным, но молодой столп решил, что любой другой молодой человек чувствует то же самое. Он был немного рад, что кто-то наконец заговорил с ним об этом вместо родителей. Муичиро колебался. —Это то, о чем все старались со мной не говорить? Узуй успокаивающе положил руку ему на плечо. —Думаю. Но тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время? Этот разговор важен для жизни подростка. Поэтому я не тороплюсь, чтобы объяснить это тебе, — Заявил он, вспоминая разговор, который у него был с отцом. Бывший Хашира съежился. То, что говорил ему отец на эту тему, не стоило и слушать. Выводы о том, что женщины были расходным материалом и что единственной целью вступления в сексуальные отношения было создание наследника, могут сбить с толку младшего. Он не хотел, чтобы Муичиро прошел через это. — Это называется секс, Токито, и это прекрасно, особенно когда вы все согласны и готовы. Еще лучше, когда ты делаешь это из любви. – поделился Узуй, следя за тем, чтобы не доставить мальчику дискомфорт. Он заметил, что Муичиро ждет, пока он продолжит. —Близость и согласие — это самое важное. Без этого все развалится. Муичиро слегка кивнул в знак согласия. —Я так и понял. Я имею в виду, разве секс не является чем-то очень личным? Узуй с энтузиазмом кивнул, он вел себя почти как бывший Пламенный Хашира. —Это так! Это требует от человека очень многого, потому что он будет делиться с кем-то частью себя, делать так, как это возможно только с избранными людьми. Выражение лица Хаширы Звука затем стало раздражительным. —Если только ты не планируешь делать это без намерений, чего я крайне советую тебе не делать. Муичиро обиделся на это и ахнул. —Да как так! Я даже не знаю, как это происходит... —Но у тебя есть мысли? — спросил Узуй, смотря на него. Муичиро кивнул. —Ренгоку-сан пытался поговорить со мной об этом, но он был очень расплывчат и совершенно осторожен в своих словах, поэтому я не особо понял... Узуй сдержал сентиментальную улыбку. Конечно, первым, кто попытается это сделать, будет Ренгоку Кёджуро. Он был таким заботливым и никогда не сдерживался, когда дело касалось советов. —Ну, поначалу это может быть страшно, но это также приятно, интимно и просто очень красиво. Это то, что вызывает у тебя множество чувств, — Узуй замечает растерянный взгляд младшего мальчика, — Обычно все как происходит: один даёт, а другой берёт. Например, я даю его трем своим женам, а они забирают меня. Муичиро прищурился на тот факт, что Тенген дал ему картинку для визуализации, а также на осознание того, что он ранее сказал Генье, что может взять его. Это был глупый, глупый поступок.... — Ты узнаешь, как все пойдет, когда доберешься до места. Честно говоря, я думаю, что твой возлюбленный сам имеет опыт, так что ты в надежных руках, — Узуй успокоил его, но Муичиро только почувствовал себя плохо из-за того, что его парень был близок с другими людьми. Муичиро представляет: Руки Геньи крепко сжимают бедра безликого человека, осыпая его поцелуями вокруг обнаженной кожи. Генья выкрикивает чужое имя тоном, которого он никогда не использовал в общении с юным Хашира. Генья тонет от удовольствия с кем-то другим. Генья проявляет любовь к кому-то другому. Муичиро чувствует горечь на языке. Он ненавидит это. Узуй понял это и сглотнул. Он не хотел посеять сомнения в сознании юного Хаширы. Он попытался взять обратно свои слова, но кислое выражение лица Токито показало, что он уже зациклился на этих мыслях. —Не могу поверить, что учусь этому только сейчас, — Муичиро фыркнул, — Теперь я не могу перестать думать о возможности того, что Генья чувствовал то же самое по отношению к другим. Это ужасно. Что, если он до сих пор так смотрит на других людей? Что если... Узуи хлопнул его по плечу и воскликнул: —Чепуха! Я видел вас двоих. Да, он высокий, мускулистый и крупный для своего возраста. У него даже есть вся эта штука с плохим парнем! Наверняка каждый молодой человек хотел бы попробовать мускулистого плохого парня! Но я могу сказать, что он смотрит только на тебя. Муичиро никогда и никому в этом не признается, но слова Узуя хоть немного подняли ему настроение. —НО, — хашира звука едва не закричал, — Ты слишком мал для этого, Токито. Как старший, я лично тебя отпорю, если ты будешь заниматься такими делами! Туманный Хашира в каком-то смысле согласился, но от Узуя это было с натяжкой — Разве ты не женился в пятнадцать лет на трех разных женщинах? Звуковой Хашира закусил губу. —Да, но это традиция нашей семьи! А тебе, с другой стороны, следует подождать, пока ты подрастешь! Муичиро не мог удержаться от угрюмого смеха над этим. Молодой хашира покачал головой. —Честно, Узуи-сан. Я не думаю, что мне удастся повзрослеть. Настала очередь Тенгена реагировать. Он резко встал и потряс младшего хаширу за плечи. Громким голосом он отругал: —Прекрати так думать! Всегда думай, что проживешь еще восемьдесят лет и умрешь стариком! Ты самый младший из всех Хашира, представь, как нам будет больно, если ты умрешь. — Оу, — это все, что мог сказать Муичиро. Он почувствовал, как его сердце затрепетало при последнем предложении. Поистине, его жизнь всегда имела большое значение для старых столпов. Он не может не чувствовать тепло внутри, возможно, ему следует поблагодарить Узуя за разговор с ним… — Но, — начал Звуковой Хашира, — если вы занимаетесь сексом, убедитесь, что делаете это правильно и безопасно! Купите смазку... Попроси своего парня надеть защиту… Лицо было красным, воображаемый пар от смущения шел из его ушей. —Ч-что заставляет тебя думать, что я не буду тем, кто дает? Узуц смотрит на него пустым взглядом, осматривая его сверху вниз. —Ну давай же. Посмотри на себя, — Хашира звука оставался невозмутимым. Муичиро нахмурился, сжал руки в кулаки и скрестил руки, отвернувшись от старшего столпа. Узуй хихикает, как будто его точка зрения доказана. Спустя несколько мгновений они слышат тяжелые шаги, приближающиеся к тому месту, где они сидели. В поле зрения появились Канао и Генья. На этот раз Канао была немного растрепана — она смеялась. Позади нее стоял Генья, который выглядел рассерженным из-за того, что она только что сказала. Муичиро надулся. Образы красивого, покрытого шрамами тела Геньи на фоне тела другого человека вторглись в его разум, как нежелательный паразит. —Ах. Они там. Иди и поговори с любовником, но, как я уже сказал, не заводи его, — Узуй указал двумя пальцами на свои глаза, а затем на Муичиро, подчеркивая, что он наблюдает за ним, как ястреб. Муичиро дунул в его сторону, прежде чем подойти к тому месту, где стоял Генья. Он демонстративно проигнорировал обиженный шум, исходивший от бывшего Хашира. Туманный Хашира не может не чувствовать раздражения. Он пытался, но не смог избавиться от неприятных мыслей. Глаза Геньи заметно загорелись, когда он увидел Муичиро. Он ускорил шаг и остановился прямо перед юным столпом. Он запыхался, но все же сумел одарить своего парня нежной улыбкой. Муичиро вскипел. Ему хотелось расспросить Генью о его прошлых отношениях, чтобы облегчить перегруженные вопросы, терзавшие его мозг. Он хотел… Нет. Ему нужно было зна– — Муи, хочешь увидеть что-то крутое? — спросил Генья между вздохами, он потянулся к руке Муичиро и положил на ладонь небольшой предмет. Муичиро пристально посмотрел на него. Это, конечно, был камень, но светло-бирюзового цвета. — Он подходит к твоим глазам, поэтому я взял его, чтобы показать тебе, — Генья признался, выглядя застенчиво, когда говорил. Внезапно разум Муичиро становится пустым и тихим. Генья нашел камень, который напомнил ему глаза Муичиро, и взял его, чтобы показать мальчику. Ну, блядь. Он начал хихикать, затем хихиканье переросло в смех. С его стороны было глупо даже предполагать, что Генья, очень теплый Генья, будет жаждать кого-то, когда молодой Шинадзугава практически поклонялся земле, по которой ходил. Генья был сбит с толку, но любящий блеск в его глазах, наблюдавших за Муи, ни на йоту не погас. Генья гордился тем, что стал причиной смеха Муичиро. Он хотел сделать это навсегда. —Спасибо, Ген, — улыбнулся ему Муичиро, — Не могу поверить, что я хоть на секунду усомнился в тебе. Генья покраснел. —Пожалуйста… Подожди, что? Почему ты сомневался во мне? —Давай пообедаем вместе, — не обращая внимания на его вопросы, Муичиро обхватил рукой бицепс старшего и потащил его туда, где уже ела Канао. Жёны Узуя – Макио, Сума и Хинацуру без конца подавали им бесчисленные онигири. Канао пришлось остановиться на трёх, потому что она уже была сыта. Генья и Муичиро доели четвертую порцию, и на этом они перестали просить добавки. Муичиро не мог сосчитать, сколько раз Генья был причиной его улыбки все время, пока они были вместе. Гинко вернулась к Муичиро, и он представил свою ворону Генье, который сразу не понравился Гинко. Но после короткого разговора, пока Муичиро ходил за водой, они уже стали друзьями. Туманному Хашира это нравилось. Ему нравилось то, что Генья легко вписывается во все аспекты жизни молодого столпа. Это было похоже на последний кусочек головоломки. Как будто они должны были быть такими. Муичиро оставалось жить одиннадцать лет, и он хотел, чтобы Генья был в каждой минуте этого времени. После того, как они освежились, Туманный Хашира положил холодную руку на щеку своего парня. — Генья, — Муичиро поцеловал уголок губ старшего мальчика, зная, что они находятся под пристальным взглядом Узуи Тенгена. — Постарайся. Генья на мгновение напрягся, его лицо покраснело. Затем он дважды моргнул, прежде чем вызывающе указать пальцем на Канао. —Попробуй победить меня сейчас. — Он осмелился, прежде чем потянуть Муичиро в быстрый горячий поцелуй, — На удачу. Затем Генья побежал обратно на назначенную трассу, оставив Канао шокированной внезапным стартом. Она уронила бутылку с водой и тоже побежала за ней, не желая, чтобы ее победили. Затем Муичиро обменялся взглядами с Узуем, который дразнил его и ухмыльнулся. Это было в тот момент, когда другая группа истребителей пробежала мимо них, Узуй кричал, что они все бесполезны и мертвы, но тем не менее позволил им пообедать. Все они выглядели облегченными, когда Муичиро не смог сдержать хихиканье себе под нос. В четырнадцать – а скоро и пятнадцать – Муичиро влюбился. Он был так, так влюблен, что чувствовал себя таким живым. Он задается вопросом, израсходовал ли он все трудности, которые мир планировал ему доставить, потому что в данный момент он был так, так счастлив. Гинко вернулась к его плечу, и все казалось таким правильным. Увы, не все хорошее длится вечно. Но откуда Муичиро мог это знать?

***

Той ночью Генья проснулся от кошмара. Проснувшись, он вскочил с широко открытыми глазами и расширенными от страха зрачками. Это казалось слишком реальным , что юного Шинадзугаву чуть не вырвало. Дрожащей рукой он отбросил мокрое от пота одеяло и вышел из комнаты. Через семь дней они закончили обучение Узуя и теперь направлялись в поместье Канроджи Мицури. Но это было довольно далеко, и он и Канао решили остаться на ночь в Доме Глициний и продолжить свое путешествие на рассвете. Генья вытащил из кармана сигарету вместе со стандартной зажигалкой. Он раскрыл ее большим пальцем и поджег сигарету с одного конца. Он останавливается на полпути. Он думает о Химеджиме, который снова сделает ему выговор за курение. Он думает о Канао, которая почует это утром и прочитет ему нотацию. Затем он думает о Муичиро, своем единственном, который нахмурится, когда узнает, что Генья курит. Муичиро не знал, что у него есть небольшая зависимость от, казалось бы, безобидного рулона табака. Скорее всего, ему станет грустно. Это было последнее, чего хотел Генья. Генья выбросил сигарету, потушив огонь, прежде чем она успела за что-нибудь зацепиться, и Генью бы арестовали за случайный поджог. Он положил голову на руки, массируя виски, пытаясь успокоиться после этого ужасного кошмара. Продолжает лгать себе. Генья злится. Кошмар, который на самом деле был воспоминанием, которое Генья слишком хорошо знал, не был чем-то, что он придумал. Но ему отчаянно хотелось верить, что этого не произошло. В этом воспоминании Генья был ребенком. Он жил в своем маленьком доме, присматривая за своими младшими братьями. Ма и Неми не было рядом. Генья вспомнил, что в тот день они пошли купить еды на ужин. В результате Генья остался с отцом, который не был добрым человеком. Он курил за столом с бутылкой саке в другой руке. Генья наблюдает, как он делает глоток после того, как выпустил облако серого дыма, загрязнившего воздух тесной комнаты. —Перестань пялиться, или я выколю тебе глаза, засранец. Генья отвел взгляд, не желая ослепнуть. Его братья крепко спали в другой комнате. Генья изо всех сил старался стать меньше, чтобы отец не обращал на него внимания. Но затем, после еще нескольких рюмок, его отец наконец напился. Время, которое Генья не очень любил. Пятерка освободила его отца. Семь заставили его заплакать. Восьмерка его разозлила. Десять сделала его нежным . — Генья, иди сюда, — Голос его отца эхом разнесся по комнате, — Не заставляй меня повторять. Боясь, что его избьют, он подчинился. Он медленно пробирался рядом с отцом. Он не осмелился посмотреть ему в глаза, потому что знал, что это будет означать. — Посмотри на меня, Ген, — сказал его отец тихим голосом. Генья колебался, но все же сделал, как было сказано. Его сердце упало при виде нежного выражения лица отца. Находясь в центре событий, он чувствовал себя в безопасности, и это пугало Генью. Потому что находиться рядом с отцом никогда не было безопасно. Он задается вопросом, была ли его мать объектом такого взгляда бесчисленное количество раз. Он задается вопросом, влюбилась ли она в эту мягкость настолько глубоко, чтобы выйти за него замуж, не подозревая обо всей уродливости и жестокости, которые с ней сопутствовали. Его отец положил руку ему на макушку и начал взъерошивать волосы. — Ты мой любимый сын, Генья, — Он обожает, на его лице появляется нежная улыбка, — Ты так на меня похожа. Как мило. Генья сглотнул. Ему хотелось плакать на месте. Сильные руки подняли его с того места, где он стоял, и положили на широкое плечо отца. Его отец открыл окно и выглянул из него. Генья в страхе держался за волосы отца. Он искренне думал, что отец собирается выбросить его из окна. Но он ошибался. То, что произошло, было намного хуже. — Подожди, — настаивал его отец, — Это самая крутая вещь на свете, просто подожди. Затем мимо них пронесся порыв ветра. Холодный поцелуй воздуха, сдувающий страх и тревогу Геньи. Он услышал смех отца. Нежный и редкий. —Разве это не освежает? — спросил отец, тепло улыбаясь Генье. — Когда я был в твоем возрасте, я выходил наружу и просто ждал, пока ветер пройдет мимо. Он как будто уносит с собой все мои проблемы. Признайся, Ген. Ты тоже почувствовал, как весь страх покинул твое тело, верно? Генья медленно кивнул, затем его снова положили на пол, а его отец встал на колени перед ним. Он был явно пьян, но все же сумел нормально говорить. — Ты больше всего на меня похож, Генья, —Он начинает — Ты и твой брат сильные. Гордитесь, что вы мои сыновья. Генья не мог дышать. Он не хотел быть похожим на своего отца. Он не хотел причинять боль людям, которых он должен был любить. Он не хотел пристраститься к курению и алкоголю. Он не хотел быть жестоким человеком. Но однажды он ударил сына домовладельца, когда тот высмеивал Суми. Он был зол, и единственное, чего он хотел — так это разбить лицо этому маленькому мальчику. На лице у него появляется шрам, похожий на шрам у его отца, когда на него напала их мать. Он ненавидел смотреть в зеркало, потому что видел образ своего отца. Он проголодался и первым, что схватил, была пачка сигарет. Он не позволял себе пить. Он не хотел быть пьяницей, как его отец. Нынешний Генья заглушил крик руками. Он пнул стул, на котором сидел, и тот сломался, ударившись о каменную стену. Он тяжело вздохнул и замкнулся в себе. Он не хотел быть похожим на своего отца. Генья решил прогуляться и прошёл мимо местного цветочного магазина, в котором предлагалась доставка. Недолго думая, он вошел в крошечный магазинчик и купил букет. Он дал им адрес и после оплаты покинул магазин. По крайней мере, думает он, Муичиро встретит любовь, когда проснется. Образ улыбки юного столпа поднял ему настроение и почти избавил от беспокойства, копившегося в груди. Почти. *** Генья и Канао прибыли в поместье Любовной Хаширы еще до полудня. Людей вокруг было меньше, вероятно, потому что большинство из них еще не прошли обучение у Узуи. Или они сдались. Однако это было не их дело, поэтому они не обращали на это внимания. Лучшее, что они могли сделать сейчас, — это отдать все свои силы тренировкам, чтобы не умереть, когда наступит финальная битва. Молодой Шинадзугава не мог позволить себе умереть, особенно когда ему еще так много нужно было сделать. —Мы не умрем, — Генья слышит, как Канао говорит, — Финальная битва приближается. Если мы за это время натренируем свое тело, то у нас будет большой шанс выжить. Генья смотрит на нее. Она все еще носила ту же пустую улыбку, которая идеально сочеталась с ее пустым взглядом, но Генья знал лучше. Он тоже чувствует, как она волнуется. Он также не может винить ее: буквально выживание на первой тренировке только подтверждает тот факт, что конец света не за горами. Это была реальность, на которой Генья не хотел останавливаться. Он успокаивающе положил руку ей на плечо и заверил: —Мы не умрем. Прежде чем она успела ответить, в поле зрения появилась Любовная Хашира, поднявшая два деревянных ящика, которые она поставила под зонтик в своем саду. Волосы ее были заплетены в аккуратные косички, глаза полны волнения. От нее пахло медом и дорогими духами. —Всем привет! — Она радостно поприветствовала группу, — Это прекрасный день для тренировок, не так ли? Все согласились в унисон, прежде чем Мицури объяснила, что они собираются делать. Канао и Генья переглядывались каждый раз, когда она упоминала упражнения, требующие пар. Они оба мысленно соглашаются быть партнерами по тренировкам друг друга, потому что Канао вела себя странно с другими, а Генья чувствовал себя неловко с новыми людьми. Канроджи Мистури дала им всем униформу, которую каждый должен был носить в течение всего своего пребывания. Генья поначалу чувствовал себя немного неловко из-за того, насколько костюм облегал кожу, но в конце концов он сам без вопросов надел его. Он повязал ленту вокруг талии. Он волновался за Канао, которая изо всех сил старалась скрыть свое недовольство одеждой. Все остальные женщины-убийцы тоже носили его, поэтому ей хотелось тоже надеть его. Оно слишком плотно облегало ее тело, поэтому Генья часто замечал, что она становится маленькой, когда чувствовала, что на нее смотрят. Генья уже потерял счет тому, сколько раз он пристально смотрел на нескольких мужчин, разглядывающих тело Канао. Во время разминки молодой Шинадзугава старался закрыть обзор другим людям, используя свой рост. Он даже старался большую часть времени оставаться рядом со своей подругой, чтобы отпугнуть любого подонка, который мог бы приблизиться к ней. Конечно, она могла бы с ними подраться. Да и она, скорее всего, выиграет. Но Канао, даже несмотря на все свои насмешки и интриги, не была жестоким человеком по отношению к людям. Так что драка в ближайшее время не состоится. Это означало бы, что другие могли свободно проверить ее. Потому что с точки зрения незнакомца Канао была нежной и гостеприимной, со своей блестящей улыбкой и уравновешенными движениями, поэтому никто не задумывается, прежде чем подойти к ней. Между тем, Генье нельзя было ебать мозги. Казалось, все держались от него на значительном расстоянии. Чему он рад, потому что рядом с другими он был неуклюжим и напряженным — а еще он может одним взглядом оттащить от себя других. Что помогло в данном случае. Потому что он не хотел кого-то убить в поместье Хашира. Даже если ему очень, очень хотелось выколоть этому человеку глаза за то, что он беззастенчиво пялился на ноги Канао Цуюри. Генья узнал, что его зовут Мацуяма Такао и то, что он ишак. Они безостановочно танцевали под музыку, игравшую в просторной комнате, где собрались убийцы. Во время акции всем разрешалось говорить, но запрещалось прекращать движение. Другая пара рядом с ними обсуждала что-то, что привлекло внимание юного Шинадзугавы. — Так вот почему наша численность уменьшилась по сравнению с тренировками Узуи-сана. Это потому, что другая группа первой отправилась к Туманному Хашира. — воскликнул один мужчина. — О, тогда после того, как они закончат обучение с Токито-саном, они переедут сюда? Первый мужчина с энтузиазмом кивнул, покачивая бедрами: — Именно! Поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы оправдать их ожидания! Затем, как паразит, Мацуяма Такао прервал их разговор. — Тебе не кажется странным, что нас будет тренировать ребенок? Я имею в виду, что он, конечно, сильный, но лично я бы не хотел, чтобы мной командовал кто-то моложе меня, — Он хвастался, даже не скрывая, что подошел ближе к женщине. Двое убийц посмотрели на него с дискомфортом. Но Мацуяма Такао не обратил внимания на тот факт, что его зеленые глаза начали изучать грудь женщины-убийцы. Этот придурок только что прямо унизил его парня? — Не говори глупостей. — Канао заявляет в середине танца, прерывая ход мыслей Геньи, — Нам нужно, чтобы каждый убийца демонов был в отличной форме во время битвы. Кроме того, он того не стоит. — Он всего лишь один человек, — рявкает Генья, — я сомневаюсь, что он кому-нибудь понадобится в дальнейшем. Канао слегка качает головой. — Насилие не всегда является решением. Генья ненавидел то, что Канао была права. Поэтому он злится. — Возможно. Если бы он не перестал смотреть на тела каждой женщины в этой комнате. Ему следует перестать вести себя как придурок, или я за себя не ручаюсь. Канао соглашается. — Он мне тоже не нравится, но нам нужно сосредоточиться на улучшении нашей гибкости. — Ага. Но не сдерживай меня, когда я снова поймаю, что он кого-то притесняет, ладно? — Генья отводит взгляд от Мацуямы Такао, который покачивал бедрами в пустом воздухе. Канао смеется. — Я бы даже помогла тебе спрятать его тело. Обучение Канроджи Мицури было адским в том смысле, что они не могли просто сдаться, потому что Любовная Хашира была слишком добра. После танца Генью пришлось сгибать в позах, о которых он даже не подозревал. Он мог только мычать, когда его растягивали, потому что он никогда не мог позволить себе кричать, как Мацуяма Такао. Генья был уверен, что услышал стон, когда Канроджи Мицури раздвинула ноги, и этот звук его оттолкнул. К концу четвертого дня они все были измотаны и расслаблены. Большинство из них чувствовали себя тряпичными куклами. Музыка остановилась. Канао немедленно выхватила стакан воды из рук Геньи, чтобы выпить его сама. Юному Шинадзугаве было слишком больно, чтобы даже забрать его у нее. Они лежали на полу тренировочного зала, переводя дыхание. — Если я умру, скажи Муи, что я люблю его всем сердцем, — Генья слабо дышал. Канао вытерла пот носовым платком и произнесла между вдохами: — Нет шансов на твою смерть. — Имей в виду. — пробормотал Генья. Их перерыв прервало карканье, и они вдвоем посмотрели на знакомую ворону, вошедшую в окно. Она хлопнула по ним длинными ресницами, на шее у нее было золотое ожерелье. Это была Гинко, и она тоже устала. — Это для тебя. — сказала ворона между вздохами. Она положила Генье на колени маленькую прямоугольную коробочку, сверху лежало письмо, — Прочитай это, говнюк. Услышав резкие слова вороны, Генья открыл письмо и начал читать его содержание. Почерк чистый, символы мелкие, но читаемые. Это идеально олицетворяло Муичиро. Юный Шинадзугава не смог сдержать улыбку. «Генья, Я понял, что ненавижу тренировать других больше, чем холод. Они все ужасны. Двое из них даже плакали, и это был только первый день! Одна девочка примерно нашего возраста даже попыталась меня укусить. Я случайно ее вырубил. Это был довольно плохой день. Я продолжу приводить их в форму, чтобы они могли пригодиться в будущем. Интересно, найдешь ли ты со мной тренировки полезными, учитывая, что ты скорее стрелок, чем фехтовальщик. В любом случае, мне не терпится увидеть тебя снова. Однако сегодня утро не самое плохое. Я думаю, ты знаешь, почему это так. В середине тренировки меня прервали, чтобы получить букет цветов и милую записку, которую, как я предполагаю, написал ты. Спасибо за это, Ген. Ты всегда меня согреваешь. Не пропускай приемов пищи, ладно? Твой Муичиро.» Сердце Геньи ёкнуло. Прочитав письмо, он почувствовал, как энергия возвращается обратно в его тело. Он сделал паузу, когда вспомнил о прямоугольной коробке, которая пришла вместе с письмом. Дрожащими руками он открыл коробку, в которой лежало множество блюд. Там были сашими, лосось, темпура, овощи и даже арбуз, нарезанный сердечками. Это было хорошо приготовленное бенто. Бенто. На обложке была записка, он ее читает. «Если это невкусно, то будь хорошим возлюбленным и просто притворись, что тебе это нравится.» Его плечи расслабились, в голове помутнело, он почти перестал дышать. Канао заглянула через плечо Геньи, когда поняла, что он странно молчалив и не шевелится ни единым мускулом. Она подняла бровь и обменялась взглядами с Гинко. — Он жив вообще? — Гинко задумалась, и, честно говоря, Канао не была уверена, что ответить. Через минуту они наконец слышат слова Геньи: —Это… Он сам это сделал? —Ой. Значит, он еще жив, — Гинко пренебрежительно пробормотала, она подлетела и села на голову Геньи, прежде чем ответить, — Да. Так что ты должен быть благодарен и не допустить, чтобы ни одно зернышко риса пропало зря! Канао Цуюри моргнула. Честно говоря, она не могла поверить, что стала свидетелем того, как развивались их отношения. Время действительно летит так быстро, будто вчера они тосковали и тосковали, а теперь вели себя отвратительно по-домашнему. Цугуко не смогла сдержать счастливую улыбку, расползшуюся по ее лицу. Она была рада за своего друга, даже если вначале он был идиотом. Генья медленно положил сашими в рот и начал жевать. Канао не знала, как он выглядел, потому что смотрел в сторону от нее. Но она не могла не заметить, как у Геньи дернулись плечи при глотании. Ворона квакнула от удивления. Любопытно, что Канао медленно посмотрела туда, куда смотрел Генья. Она сделала шаг назад, когда увидела румяные щеки на лице своего друга — и что было еще более удивительным, так это слезы, которые текли по его лицу. Его губы задрожали, когда он вытер их и встал. Он вызывающе указал пальцем на Канао. — Канао, — начал он, — Давай выложимся на сто двадцать процентов и перейдем к следующей тренировке. Взяв бенто и письмо, он вышел из тренировочной комнаты. Оставив позади растерянную ворону и еще более растерянную Канао. Канао смеется, легко и весело. Ее лучший друг был очень, очень плох. Следующие пять дней были изнурительными, интересными и раздражающими со стороны Канао. С тех пор, как Генья съел домашнее бенто, которое Муичиро приготовил сам, он был настолько воодушевлен, что это вызвало беспокойство. Он был настолько сосредоточен на танце, что Канао приходилось останавливать его, когда он продолжал двигаться, даже если музыка прекращалась. Во время растяжки он не осмеливался издавать какие-либо болезненные звуки. Подобно лесному пожару, решимость и настойчивость Геньи передались другим охотникам, а он даже не заметил. Все выкладывались на каждом упражнении, даже Канао. Любовная Хашира была в восторге от вновь обретенной энергии и заявила, что Генья - ее любимец. Она надулась, когда ее предложение стать наставником Геньи было отклонено, потому что он уже был учеником Химедзимы. Конечно, именно Канао пришлось ему отказать. Потому что ее друг согласился, когда его впервые спросили. Как идиот, которым он является. Канао прокручивает в голове события: — Генья-кун! Стань моим учеником! Я сделаю из тебя прекрасного фехтовальщика! — Канроджи просияла, взмахнув рукой в воздухе. Генья ахнул от предложения, его щеки загорелись —А... Ладно! С этого момента я буду под твоей опекой! Митсури ликовала, обнимая Генью, и Канао почти чувствовала себя виноватым за то, что на их параде пролился дождь. Почти. В конце шестого дня Хашира Любви радостно объявила, что большинству из них разрешено перейти к следующему столпу. Канао была этому рада, ведь она наконец смогла избавиться от одежды. Счастливо напевая, когда они собирались уйти, Мицури материализовалась из ниоткуда и загнала их в угол, чтобы пригласить их двоих на обед. Пара обменялась взглядами, и никто из них не смог найти в себе силы отклонить приглашение Любовной Хаширы. Взяв свои вещи, они направились в сад Митсури, где на траве был установлен коврик для пикника. Несколько тарелок были разбросаны, а на другом конце коврика для пикника сидел человек, которого они слишком хорошо знали. Эти огненные волосы невозможно было спутать ни с кем, кроме Ренгоку Сенджуро. Сенджуро улыбнулся им и отодвинулся в сторону, чтобы Генья мог сесть рядом с ним. Молодой Шинадзугава в знак приветствия взъерошил его желтые волосы, и Канао улыбнулась ему. Митсури села напротив них и налила себе чашку чая. На самом деле было забавно, что они все знали друг друга. Ренгоку Кёджуро часто брал с собой Сенджуро, когда посещал Поместье Бабочек. Предростовой скачок Генья также часто посещал Поместье бабочек на осмотрах. И, конечно же, Канао до Танджиро была жителем Поместья Бабочек. В молодые годы они были вынуждены проводить время вместе. Но это был путь к катастрофе, поскольку у Геньи были серьезные проблемы с гневом, Канао доверила свои жизненные решения монете, а Сенджуро был слишком добрым для его же блага. Когда дела заходили слишком далеко, это всегда заканчивалось тем, что все трое попадали в ужасные ситуации. Такие ситуации, как Канао, сбившая их с ног, Генья, спотыкающаяся о каждый лестничный пролет, и тот случай, когда Сенджуро застрял на дереве. Как он там оказался, было полной загадкой. Но они тусовались настолько часто, что в конце концов стали друзьями, особенно после инцидента со Снежным Демоном. Тем более, когда Канао встретила Камадо Танджиро. Во время обеда они вчетвером обменивались историями — ну, больше всего говорила Митсури. На самом деле никто не хотел ее останавливать, потому что Хашира Любви была такой приятной, даже когда она была слишком громкой и навязчивой. Они говорили о ее любовном путешествии, когда внезапно она обратила свое внимание на молодого Шинадзугаву. — Я давно хотела спросить тебя об этом, Генья-кун, — начала она, ее глаза сверкали любопытством. — Ты влюблен? Канао прикрыла губы и усмехнулась. Сенджуро тоже повернулся к Генье, желая узнать ответ. Юный Шинадзугава поставил чашку с водой, которую собирался выпить. Он покраснел, прежде чем ответить. —Да. Неужели настолько очевидно? Сенджуро поздравил его, обнимая Генью за плечи. Улыбка Мицури стала шире, когда она обняла себя. Канао мысленно закатила глаза, потому что это было так очевидно. Мицури взвизгнула от восторга. — Это девушка? Как ее зовут? — Вообще-то, парень... — Генья признался, и глаза Сенджуро расширились. —Ну нет. Не говорите мне, что это, — Сенджуро прервал Генья, который зажала рукой рот юному Ренгоку, чтобы тот заткнулся. Это был весь ответ, который был нужен Сенджуро, чтобы подтвердить его догадку. Юный Ренгоку крепко обнял Генью: — Я рад за тебя! Как это произошло? Как долго ты не собирался говорить мне об этом? Любовная Хашира подошла к ним ближе, тоже желая узнать. —Я собирался! — воскликнул Женя, его щеки покрылись румянцем. — Мы только начали встречаться, и все, что я могу сказать, это то, что я никогда не был так счастлив. — Подробности, Генья-кун! Дай нам подробности! — Мицури настаивала, теперь она лежала на коврике для пикника, подперев голову руками. — Несколько дней назад он получил домашнее бенто, и это буквально главная причина, почему он так воодушевился, — поддразнила Канао, а Генья нервно рассмеялся. Сенджуро поднимался со всей новой информацией о жизни своего друга. Любовная Хашира практически растаяла. — Это так мило! Могу поспорить, что вы двое так влюблены! Заходи сюда в любое время, ладно? Бери с собой и своего парня! Мне бы очень хотелось снова пообедать со всеми вами! Все трое могли только кивнуть, Мицури заключила их в объятия. Вскоре все они помогли Хашире убирать использованный фарфор. После этого Канао, Генья и Сенджуро продолжили болтать. Это был веселый день. Сенджуро и Мицури помахали паре на прощание. Любовная Хашира чуть не прослезилась, восклицая о красоте молодости. Юный Ренгоку мог только смеяться над ее беззаботным характером. Солнце садилось, и небо было красивого цвета — розового, оранжевого и фиолетового. — Мое сердце так счастливо, Сенджуро-кун! — Мицури радостно подбадривала, — Я чувствую, что все больше молодых убийц становятся мне ближе! Думаешь, они считают меня любящей старшей сестрой? Надеюсь, они так думают! Сенджуро улыбнулся ей. — Я уверен, что так и есть, Они-сан. Любовная Хашира хихикнула, спрятав свою маленькую ручку. — Но мне интересно, с кем встречается Генья-кун. Он казался таким застенчивым, что я не нашла в себе сил спросить! Сенджуро знал, что это Туманный Хашира, но ему не следовало об этом говорить. Поэтому он просто пожимает плечами. — Ну что ж, я все еще так рада, что один из братьев Щинадзугава доверился мне! —Щеки Канроджи порозовели, — Как будто приливы изменились — Токито-кун на днях даже попросил у меня рецепты бенто! Я так рада, что была полезна на этой неделе! Юный Ренгоку чуть не задохнулся. Потому что это и был ответ на её вопрос. Но Мицури не заметила этого, поэтому Сенджуро мог только промолчать. Она начала вести Сенджуро обратно к себе домой, настаивая на том, чтобы она приготовила ему блины даже после обильного обеда, который они съели. Канроджи Мицури как раз разливала мёд по тарелке с блинами, когда мёд попал на нее. Она ахнула и встала со своего мягкого стула. Широко раскрыв глаза, она повернулась к Сенджуро, который откусывал свежеприготовленные блины. Щеки Любовной Хаширы приобрели красивый розовый оттенок. — Токито-кун — его парень! — Она чуть не закричала, на ее лице расцвела улыбка, — Они встречаются! О боже! Мне нужно написать об этом Игуро-сану! Сенджуро попытался остановить ее, но Канроджи был слишком быстра, и блины лучше есть горячими. Сенджуро пожимает плечами. Он говорил Генье, что боролся до самого конца, но Канроджи Мицури была просто силой природы. Откусывая еще блины, Сенджуро может только представить, что произойдет, когда эта конкретная новость распространится среди убийц демонов. Он глотает. Ему не терпится услышать обо всем этом из писем.