Non, je ne regrette rien* — «Ни о чем не жалею»

Париж, Февраль 1958

      —Ты что, ещё не готов? Бернар поднял голову и посмотрел на стоявшего перед ним с недовольным видом Пьера. Тот только что вышел из ванной комнаты, двумя пальцами поправляя галстук-бабочку. Слушая, как он пять минут назад напевал там какую-то песенку, Бернар с трудом удержался, чтобы не спросить, что же доставляет ему такое удовольствие, что хочется петь? Неужели отражение в зеркале?       —Я не хочу идти. — Бернар откинулся на кровать, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Его белый смокинг висел на вешалке, напоминая странное маленькое привидение. Он надел рубашку и брюки, при том последнюю даже не смог застегнуть до конца — три верхние пуговицы были растегнуты. Обычно Пьер находил его небрежность в одежде очень сексуальной, но что-то подсказывает, что сейчас ему начнут читать нотации.       —Что значит, не хочешь идти? — Пьер присел рядом на кровать. — Мы же уже договорились…не валяй дурака. Одевайся. Он явно переборщил с одеколоном. Бернар знал за ним этот грешок, как и остальные друзья, и по-доброму иронизировал на этот счёт. Дома Пьер запросто мог расхаживать в старых шортах и застиранных майках или даже в трусах, но если они выходили куда-то «в свет», расфуфыривался, как самая заправская модница. Бернар обратил внимание, что эта новая привычка появилась сравнительно не так давно. Когда они познакомились, Пьер особо не придавал значения одежде и уж тем более так не обливался духами. И это явно не влияние Кокто.       —Пьер, почему всё время надо… куда-то идти? — вздохнул он. — Я устал. Мне совершенно не интересен этот ужин. И этот молодой кутюрье, если честно. Я не женщина и не собираюсь у него что-то заказывать… Он закрыл глаза, готовясь к витку возмущения. Разумеется, Пьер начал его уговаривать, убеждать. Говорить, что нельзя подводить людей. Что этот ужин устроен в честь Сен-Лорана, и этого молодого человека обидит, если они не придут. Что это, в конце концов, просто невежливо.       —Слушай, ну иди один, если хочешь. Я же не против.       —Один? — опешил Пьер. — Как это один? Одному мне там что делать?       —А что, разве везде нужен я? Из меня плохой собеседник и вообще… необязательно ходить везде вместе. Бюффе встал и заходил по их гостиничному номеру. Он нервничал, говорить было трудно. Он, в отличие от Пьера, на дух не переносил любое выяснение отношений.       —Я просто хочу сказать, что если ты что-то хочешь… то делай это для себя. Не надо никуда тащить меня… мне этот ужин не нужен. Мне это неинтересно. Если хочешь пойти — иди. Но не надо использовать меня, как таран… и постоянно мной прикрываться. Вот это, знаешь, из серии… Бернар, тебе обязательно нужно познакомиться… — передразнил он Пьера. — …с кем-то! Я не хочу. Не хочу я ни с кем знакомиться! Ходить на эти ужины… вообще никуда… Пьер слушал его очень внимательно, отведя в сторону взгляд, как всегда он делал, когда ему не нравилось, что тот говорил.       —А чего ты хочешь? Просто сидеть в номере? Просто у тебя снова депрессия… так уже было, ты знаешь. Нельзя поддаваться упадничеству. Он подошёл и успокаивающе положил руку ему на плечо. Бернару снова подумалось, что этот разговор не имеет смысла.       —Ты всё время говоришь, что мне надо двигаться. Но мне некуда двигаться, Пьер. Это не депрессия. Это реальность. Не важно, нравится она тебе или нет. Я кончился, как художник… Мои картины! Они стали… пусты. Мне кажется, что я перерисовываю в бесконечных вариациях один и тот же сюжет!       —Глупости! Ты популярен, как никогда! — Пьер заявил это практически с вызовом. — Это с тобой сегодня мечтает познакомится этот молодой человек! Да, Пьер обладает искусством не замечать то, что ему не нравится.       — Пьер, я просто хочу, чтобы ты меня оставил в покое и двигался сам. Это тебе нужно. Я хочу, чтобы ты думал о себе. Чтобы ты работал… писал… а не чистил у нас дома каминную решётку! — выпалил он в конце концов.       —А может быть, я сам решу, что мне делать? — знакомые резкие интонации сразу отбивают охоту продолжать разговор. — Пока я вижу, что ты опять хочешь поссориться. И знаешь, я не собираюсь портить вечер и доставлять тебе такое удовольствие.       Бернару подумалось, что вот сейчас он схватит ключи, наденет пальто и демонстративно уйдёт, хлопнув дверью. Но Пьер только стоял с хмурым видом, сунув руки в карманы брюк. Бернар машинально подумал, что он хорошо выглядит… ему идёт его чёрный смокинг и эта новая стрижка. Немного коротковата, конечно, но зато у него такой холёный и самоуверенный вид…       —Да не хочу я ссориться… Смотри… я тебе ведь тут кое-что купил… хотел отдать после ужина.       Он подошёл к платяному шкафу, открыл свою дверцу, порылся на полке, достал тёмно-синий бархатный футляр и протянул его Пьеру.       —Это что? — в карих глазах напряжение и подозрение.       —Открой.       Пьер откинул крышечку. На белой атласной подушке лежали часы от Cartier. Точь-в-точь как у Кристиана Диора. Бернар запомнил, что Пьеру они тогда очень понравились, но он знал, что себе бы он точно их не купил. Слишком дорогие. Они оба всё ещё не могут привыкнуть к тому, что могут себе это позволить.       —Бернар… — тот в изумлении, тронутый и смущённый, выдохнул. — У меня вроде прошёл день рождения…       —Ну не могу же я тебе всё время дарить свои картины. Ты и так насобирал уже их на целое состояние… примерь.       Он достал часы и застегнул золотой ремешок на изящном запястье. У Пьера действительно красивые руки, такие не грех подчеркнуть дорогими часами. Бернар усмехнулся, вспомнив, как ходил за помощью к Франсуазе.       «А какой у Пьера размер?»       «Фу, Бернар! Как не стыдно… ты что же, не знаешь его размера?»       «Знаю. Но не руки», — засмеялся он.       Часы она выбирала. Но Пьеру об этом знать необязательно. Главное, что он за них заплатил. Бернар вдруг понял, что за эти восемь лет он практически не делал ему настоящих подарков. Не считая кадиллака. Но кадиллак ведь формально они купили ему. Пьер так и сказал: тебе нужна эта машина. Она очень хорошая.       Он никогда в жизни не купит что-то дорогое себе на, как он считает, «его деньги». Это глупо, потому что Бернару не нужен был кадиллак. Он знал, что эту машину хотел именно Пьер. И конечно же, он её водит. Но он не признается, что всё это изначально нужно ему. И уж тем более он ни о чём не попросит.       Неожиданно почувствовав необходимость сейчас всё это сказать, Бернар сел на кровать и заговорил. Выглядело наверное так, как будто бы он часами сейчас пытался Пьера задобрить, ну да неважно…       Он говорил о том, что так теперь его мучает. Что он чувствует: они вот-вот споткнутся. Что он знает, что выше ему уже не допрыгнуть. Что не хочет, чтобы тот жил для него. Чтобы перестал заниматься его продвижением и занялся своим. Что сейчас у них есть деньги и есть все возможности. Что наконец-то можно расслабиться.       —Я не хочу, чтобы ты в конечном итоге разочаровался во мне так же, как я сам, — он устало присел и опустил голову. — Я просто устал. Я устал быть собой, понимаешь. Не от тебя я устал. А от себя.       —Бернар… — услышал он рядом совсем тихий голос. — Ты правда считаешь, что я такой человек… и что меня интересует твой успех? Твоя популярность? Я помню, как ты это сказал… тебе надо «урвать»… Ответь теперь честно: ты меня правда вот таким считаешь?       Бернар посмотрел на него и невольно вздрогнул. У Пьера глаза были на мокром месте. Ну, вот только этого ещё не хватало… чтобы тот начал плакать. В другие моменты Бернару нравилась эта его сентиментальность. До встречи с ним он не верил, что действительно есть люди, способные плакать от восторга и счастья, но Пьер был таким.       — Нет. Конечно, я тебя таким не считаю, я просто… боюсь. Мне кажется, что ты от меня всё время что-то ожидаешь… и я, наверное, боюсь не оправдать твои ожидания…       Они сидели вот так молча ещё какое-то время. Пьер крутил на запястье часы.       —Такие носят миллионеры. Будешь носить их — разбогатеешь, — неожиданно произнёс Бернар.       Он не понимал, почему сказать «ты разбогатеешь», а не «мы». Ведь это их общие деньги. Странно, но он понятия не имел сколько лежит теперь на его счёте. Он знал, что у Пьера есть ещё какой-то свой счёт, но особенно не вникал в это. Пьер с самого начала распоряжался всеми финансами, но это так естественно, учитывая, что он обеспечил ему эти денежные потоки. Бернар полностью ему доверял, потому что хорошо знал: о себе тот подумает в последнюю очередь. Хотя Пьер бы с этим не согласился…       Неожиданно тот встал, подошёл к телефону и стал набирать номер.       —Куда ты звонишь?       —Марии-Луизе. Скажу, что мы не сможем прийти. Пусть отменяет наш столик… поужинаем вдвоём, если хочешь.       Он не успел услышать гудок, потому что Бернар опустил ладонь на рычаг. Он снял с вешалки смокинг.       —Не надо. Ты прав. Нехорошо подводить людей.       Он улыбнулся, и Пьер ответил ему благодарной улыбкой. Этот ужин, в сущности, мелочь… Бернар знал: ведь тот очень хочет пойти. В конце концов, он тоже учится делать что-то для Пьера. Может быть, подаст ему этим хороший пример.       —Но только у меня есть условие… — произнёс молодой человек, когда они уже садились в такси внизу.       —Да? И какое?       —Ты хотя бы посмотришь те наброски сценария, которые принесла тебе Франсуаза. Завтра.       Пьер тяжело вздохнул на заднем сиденье, взял его за руку и переплёл их пальцы.       —Хорошо, я посмотрю. Завтра.

***

      — О, тысяча извинений, мадам! Месье Бальмана не будет сегодня, разве он вас не предупредил?!       Из-за неплотно прикрытой двери Карл прекрасно слышал всё, происходящее в приёмной, ведь его кабинет по-прежнему располагался практически сразу по коридору. Аньес, одна из деловых помощниц мэтра, судя по голосу, не на шутку беспокоилась, стало быть, пришла серьёзная клиентка… Но что ему за дело, в конце концов, не хватало ещё переживать о чужих проблемах!       — Нет-нет, дорогая, это я не предупредила его! Просто проезжала мимо и заглянула наудачу! — Голос звучал доброжелательно и смешливо, чуть металлически, из-за этих звонких ноток было непонятно, какого возраста его обладательница. — Впрочем, у месье ведь есть ассистент, а мне довольно срочно нужно заказать туалет, возможно, я могла бы обсудить этот вопрос не откладывая?       Карл насторожился. Ещё ни одна клиентка Бальмана не была настолько рисковой и непредвзятой, чтобы обратиться за эскизом не к мастеру, а к подмастерью… Вот это поворот!       — О, мадам, сейчас я узнаю, у себя ли месье Лагерфельд…       С этим кругленьким «о» на губах Аньес и заглянула к нему:       — Карл! Ты слышал же, да? Её нельзя упустить, месье Пьер ею очень дорожит, она какая-то шишка, или её муж… Короче, зову?       — Ну, разумеется, — встал из-за стола Карл, попутно прибрав в ящик несколько слишком смелых набросков. — Как её зовут? — полушепотом спросил он, но Аньес уже не услышала, так торопилась обратно к «шишке».       — Прошу вас, мадам, проходите, вот сюда, направо! — помощница распахнула дверь на всю ширину, пропуская посетительницу. — Знакомьтесь, месье Карл Лагерфельд, оставляю вас, мадам. Может быть, кофе или чаю?       — Да, дорогая, пожалуй, чаю, и месье Лагерфельду принесите! Что вы любите, месье, чай или кофе? И то печенье, ну, вы знаете, не имею понятия, где месье Бальман его достаёт! А я всякий раз забываю спросить! Я очень рада познакомиться с вами, месье! — Перчатка на её руке была из очень тонкой замши, отчего сразу ощущалось тепло ладони. Карл одновременно растерялся и обрадовался.       — Я тоже очень рад, мадам…       — Фелиция! — пришла она ему на помощь. — И не надо «мадам», а то сразу чувствуешь себя на сто лет! Лучше зовите меня Фелис, так зовут меня друзья, и мне это приятно!       — А… э… Карл, прошу вас, — проводил он её к жёсткому, но удобному диванчику возле окна. — Чем могу быть вам полезен… Фелис?       Дама была… нерядовая. И это ещё мягко сказано. Фелис оказалось немного за сорок. Среднего роста, стройная, но не худышка, а «аппетитная», как это принято называть, она обладала золотисто-русыми волосами до плеч, изящно подвитыми и уложенными, накрашена была самую малость и одета в необычное платье: асимметричное, чуть ниже колена, сшитое из шотландского тартана ярких и чистых цветов, с крупными пуговицами и контрастным кантом, оно производило неизгладимое впечатление. Талию не подчёркивал, а лишь слегка обозначал узкий поясок из того же тартана, и лишь с одной стороны на бедре был большой карман с кантом и пуговицами. Карл восхитился: если можно смешать в одно шотландское женское платье и китайское ципао, то вот оно перед ним! Вкус у Фелис был оригинальный, но он точно был! А кто же ей это сшил? Не Бальман, однозначно…       — Вы так смотрите, Карл, — заметила она его взгляд и усмехнулась: — На меня или на платье?       — На вас в платье! — совершенно искренне отозвался Карл. — Вам оно удивительно к лицу! Даже боюсь спросить, кто автор этого шедевра.       — Вы полагаете, это шедевр? — тоже искренне, без кокетства спросила Фелиция. — Я напишу мастерице, ей будет приятно…       — То есть, это частный мастер? — изумился Карл, осторожно беря с подноса чашку чая. — Невероятно!       — Да, я примерно объяснила ей, чего хочу, и она сшила. Всего три примерки, представляете? — Фелис откусила печенье, а потом обмакнула остаток в чашку и с удовольствием доела, даже чуть зажмурившись. Карл тоже попробовал и решил, что печенье впрямь хорошо, рассыпчатое, с лёгким привкусом имбиря и лимона. У дамы точно есть вкус.       Они разговорились. Фелиция пожаловалась, что ей надоела французская мода. «Вы посмотрите на меня, Карл, все эти корсеты и юбки-колокольчики ну совершенно мне не идут! А попробуй не надеть — сразу все чуть не пальцем тычут! Я вот довольно долго жила в Лондоне, привыкла носить то, что удобно мне, а теперь вернулась в Париж, и что прикажете делать?» У неё действительно была «английская» фигура — стройные ноги, широковатые плечи и неявная, почти отсутствующая талия. Корсет ей, разумеется, можно затянуть, но чего ради…       — Пьер шил мне свадебное платье, — мечтательно вздохнула она, поглаживая атласный подлокотник дивана. — И потом ещё шил… Но всё это слишком… на выход, так сказать. На три часа, больше в этих туалетах не выдерживаю. А у меня business, — произнесла Фелис по-английски. — Муж прихварывает, нужно самой следить. Платье от Бальмана совсем не про это, — с неожиданной грустью добавила она и вдруг улыбнулась: — Так что, Карл, сочините мне костюм? А лучше три! Можно посмотреть ваши наброски? Мне почему-то кажется, что вы поймёте мои желания…       А вот это прозвучало совсем иначе, и Карл слегка покраснел. Что если она имеет виды на него лично? Да нет, глупости, отмахнулся он мысленно, просто она так привыкла: флиртовать, намекать, шутить. Она замужем, у неё бизнес, серьёзная дама, просто… Просто она сказала «Пьер», а он всё ещё вздрагивает от этого имени.       Он достал несколько папок со своими эскизами, показывал ей щедро, не выбирая. Она листала, ахала, осторожно, двумя пальцами перекладывала, возвращала, снова листала.        — Очень интересно! — наконец объявила она. — Мне нравится всё, но, конечно, мне подойдёт не всё. И я уверена, вы, Карл, создадите именно то, что подойдёт. Я не хочу действовать через голову Пьера, конечно, но я хочу, чтобы мой заказ делали только вы. Согласны?       Ещё бы он не был согласен! Они условились, что Карл сделает несколько вариантов, а Фелис заедет посмотреть через пару дней. Она уехала. Карл с восторгом засел за рисование, забыв пообедать, и вернулся домой голодный и окрылённый. И только дома сообразил, что не помнит фамилию своей первой клиентки…       Приехала Фелис почти через неделю, Карл было засомневался, что она вообще вернётся. Но она примчалась под самый обед и без возражений увела его в ресторан.       — Извините меня, Карл, что заставила ждать, но чёртов business, — она скривилась, как от горькой микстуры. — Зато я переговорила с Пьером, и он позволил мне отшить всё в своём ателье по вашим указаниям. Мне не терпится увидеть то, что вы придумали, но сначала обед! Я тоже ужасно голодная!        Фелис заказала сухого хереса и немедленно отпила пару глотков, пока они ждали закуски.       — Отличный, — одобрительно кивнула она, поставив бокал. — Я непременно хочу, чтобы вы попробовали. Нет-нет, не сейчас, не пугайтесь! — засмеялась она на его смущение. — Вы на работе, это я уже сегодня отстрелялась! Но мы непременно отметим первую примерку! А потом я устрою вам ужин благодарности!       — Фелис! — Карлу стало даже весело от этого уверенного напора. — Вы ещё не видели эскизы! Вдруг вам не понравится, и вы уйдёте к месье Бальману или даже к Шанель!       — Карл, — понизив голос до мягкой укоризны, она накрыла своей ладонью его руку. — Я знаю, что мне понравится всё, что вы предложите…       Карл снова смутился. Фелиция, как и его мать, умела вложить в простые вроде бы слова несколько смыслов, и сиди гадай, что же она хотела сказать… К счастью, принесли заказ, и он вновь удивился, как непринуждённо она принялась за еду, не перебирая, не жеманничая, со здоровым и заразительным аппетитом.       Утолив первый голод, Фелис ещё прихлебнула вина и произнесла:       — Знаете, Карл, мне было странно, что Пьер как бы нехотя согласился на мою просьбу. Уступил мне, а сам был против. Словно он… как сказать… ревнует? Вы давно у него работаете?       — Четыре года, — пожал плечами Карл.       — Не тесно вам с ним? — напрямик задала она вопрос.       — Нуууу, — запротестовал он. — Что вы такое говорите! Он мэтр! Величина! Мне учиться и учиться у него!       — А мне его реакция показалась другой… — Фелиция подняла фужер и покачала в нём светлое золото хереса. — Я давно его знаю, вряд ли ошибусь. Он вас немного опасается, Карл.       — Ну, нет! Я ещё ему не конкурент, — Карл улыбнулся. — Мне далеко до уровня грандов. Вот Пату ищут креативного директора, но на моё резюме не отозвались, значит, не готов пока.       — Пату? — подняла она брови. — Ну, это ещё ни о чём не говорит. Так, вот и мясо! Ешьте, ешьте, Карл, я не уйду, пока мы с вами не придём к решению по всем трём костюмам! Вы же помните? Я заказывала три!        И действительно, они расстались довольно поздним вечером, но выбрали и варианты эскизов, и добавили кое-что по её желаниям, и даже обсудили приблизительно ткани, договорившись, что через два-три дня она приедет смотреть образцы и снимать мерки. О Бальмане они больше не разговаривали. Зачем?        Однако, надежды Карла, что работать с ней будет так же легко, как общаться, довольно быстро развеялись. И если первый из костюмов — сдержанно-деловой элегантный из мелкой пье-де-пуль — сшили не мешкая, за четыре примерки, то дальше процесс застопорился. Вернее, его тормозила сама Фелиция, то сомневаясь в оттенке ткани и желая его заменить, то возвращаясь к первоначальному, перенося встречи, но тут же приезжая с извинениями, хотя работать с ней было в это время уже невозможно, ну и прочее в таком духе. Время шло, весна окончилась, а конца и края пошиву заказа Фелис не было видно. Все знакомые уже, разумеется, были в курсе и посмеивались: «Радуйся, Карл, она хотя бы имеет вкус! А то некоторые считают, что достаточно иметь деньги!» Он только вздыхал. Что ж, зато Бальман действительно не вмешивался, лишь напомнил мимоходом, что работу его помощника за Карла никто не сделает…       В начале июля, когда Париж плавился и изнывал от зноя, наконец состоялась свадьба Виктории. Она в кои-то веки последовала совету Карла и приняла предложение Роже, а не Ива. Ив по этому поводу театрально стенал и заламывал руки, обвиняя подругу в предательстве, и несколько недель ныл каждому, кто соглашался слушать: «Она не любит меня, а говорила, что любит! Коварная!» Все кивали и соглашались — коварная, да. Это, впрочем, не помешало ему вместе с Карлом выполнить на свадьбе роль «подружек невесты», потому что подруг как таковых у красотки Виктуар не было. «Заклятые» приятельницы, разумеется, были, но кто же захочет, чтобы твою спину у алтаря сверлили завистливые глаза? «У меня есть только вы, мальчики, — грустно, но решительно заявила она. — Ну, что вам стоит?» «Это даже забавно, Карл!» — сказал тогда Сен-Лоран, и они вдвоём его уговорили.       Всё прошло замечательно. Сначала узкий круг самых близких в мэрии Шестнадцатого округа, потом венчание в милой старинной церкви возле Булонского леса, и само празднество на воздухе в этом самом лесу, на лужайке, уставленной бело-сиреневыми шатрами и навесами. От журналистов было не протолкнуться, правда, но что поделать — свадьба главного редактора одного из ведущих изданий страны никак не могла без них обойтись.        Карл с сиреневой бутоньеркой на лацкане то и дело отнимал у Ива бокалы и стаканы с различным алкоголем и не чаял убраться с этого мероприятия. Особенно, когда разглядел в густой толпе гостей Фелицию, очень эффектную в серебристо-сером наряде от Бальмана, которая весело вертела головой и явно высматривала кого-то. Подозревая, что именно его, Карл постарался держаться возле Ива, используя того как ширму. Ив, конечно, всячески острил по этому поводу, но Карл давно к нему привык и не обращал внимания на колкие шуточки.       К счастью, всё имеет свой конец, и в сумерках, когда стало попрохладнее, молодые разрезали торт, собрались уезжать, и Ив поймал букет невесты. Все очень веселились, шуткам не было конца, а Карл вдруг заметил, что Ив смущён. Впрочем, букет он никому не отдал, так и держал в руках, когда непьющий Карл подвозил его домой, и убрал за спину, прощаясь…

***

      Площадь Дофина… Карл посмотрел на бумажку с записанным адресом, потом на небольшой пятиэтажный особнячок с рядами маленьких милых балкончиков, высившийся впереди. Несмотря на скромный внешний фасад, подъезд здания украшала лепнина и разноцветные витражи, а на широкой, облицованной мрамором лестнице лежало ковровое покрытие. Интересно, сколько стоит снимать здесь жильё?       Конечно, Ив теперь зарабатывает гораздо больше, но всё же странно так сразу одному переезжать от родителей на новую квартиру в историческом центре города. Ив иногда жаловался на Люсьену, но никогда не выказывал особого рвения к самостоятельной жизни.       Поднимаясь по украшенной подвесными коваными фонарями лестнице на третий этаж, Карл чувствовал нарастающее волнение и раздражение.       Ив как будто бы во всём демонстрировал теперь своё превосходство. Он — настоящий кутюрье, который может позволить себе снимать дорогую квартиру и жить свободной, независимой от семьи жизнью.       Остановившись возле нужной двери, Карл сжал подмышкой свёрток с подарком. Он долго размышлял, что подарить Иву. Не хотелось делать слишком роскошный подарок, и он остановился на вещице, которая, как он знал, тому точно понравится, но ему самому не слишком дорого обойдётся — большом, песочного цвета кашемировом пледе. Пусть прячется в нём холодными осенними ночами, сидя в кресле-качалке со своим Прустом.       Молодой человек несколько раз нажал на звонок. Дверь быстро распахнулась и Карл увидел Викторию.       —Ах, вот и ты! Ты как обычно опаздываешь…       —Да, и где эта хваленая немецкая пунктуальность? — донёсся из-за её спины голос Фернандо Санчеса.       —Я работал вообще-то…— Карл скорчил гримаску и отдал подарок вышедшему встречать его Иву. — С новосельем. И с днём рождения.       —Спасибо. — Ив улыбнулся и поцеловал его в щёку. Они не виделись чуть больше месяца и Карл обратил внимание, что тот выглядит как будто увереннее и взрослее — высокий, стройный, в идеально отглаженных брюках, рубашке и шоколадного цвета жилете. Карл невольно подумал, что красивый барвинковый цвет рубашки Ив подбирал, наверное, к голубым глазам. Такой простой комплект и сочетание цветов смотрелось на нём потрясающе выигрышно. Естественно, у Ива не бывает случайных деталей.       Карл сразу подумал о своём костюме. О том, что его цвет… коричневый. Именно коричневый. Не шоколадный. И галстук он выбрал дурацкий — в розовую полоску. Он вообще единственный здесь в галстуке и костюме…       Ив между тем с хрустом разворачивал обёрточную бумагу и до Карла донёсся его возглас восторга — ах, какая красота!       —Надеюсь, он двуспальный? — усмехнулась Виктория, пригубив свой бокал с мартини.       Карлу эта реплика показалась странной, а Ив ничего не ответил, но как будто чуть-чуть покраснел.       «Господи, неужели даже теперь, когда она вышла замуж, между ними продолжается эта возня? Ну, конечно… они просто так не отпустят друг друга…»       Ив провёл его в гостиную — небольшую, но очень неплохо обставленную. Особенно обращал на себя внимание массивный обеденный стол из красного дерева, застеленный кружевной скатертью, большая, обитая светло-жёлтым атласом софа и…— Карлу показалось, что ему почудилось — стоявшее в углу глубокое кожаное кресло с высокой спинкой и мягкими подлокотниками. Поймав его взгляд, Ив произнёс:       —Нравится? Оно очень удобное.       «Знаю, — подумал тот. — Я ведь сидел в таком…»       Ив мельком показал ему кухню и кабинет, а вот дверь в спальню была закрыта — гостей туда явно не приглашали. Карла охватило странное ощущение — как будто бы дежа вю. Словно он был уже в этой квартире. Зайдя в ванную комнату, чтобы помыть руки он отметил там прекрасного качества кафель, а ещё отметил, что в стаканчике на туалетной полочке торчат две зубных щётки. «Так он живёт не один… И с кем же? Вряд ли с Люсьеной. Но может быть, с сестрой? Нет, Брижит ещё слишком юная… и тем более Мишель! Фернандо? Глупость какая…»       —Мы что, ещё ждём кого-то? — поинтересовался он, вернувшись в гостиную и внезапно отметив, что приборы на столе расставлены на пятерых. Ив сказал по телефону, что это будет очень скромная, домашняя посиделка. «Как раньше».       —Да, мы ждём Пьера. Он пошёл за вином, — сказал Фернандо.       —Какого Пьера? — Карл почувствовал, как при звуке этого имени невольно ёкнуло сердце в груди. У него вырвался нервный смешок.— Вы ещё какого-то Пьера позвали?       —Ив, можно я ему расскажу! — воскликнула Виктория. Она уже наливала себе вторую порцию мартини, и Карлу, который получил свой обычный стакан кока-колы, вдруг резко захотелось тоже выпить спиртного. Резко заглотнуть стопку чего-то покрепче, словно лекарство.       Стоявший у окна (как будто кого-то высматривающий) Ив слегка улыбнулся и в знак согласия пожал плечами.       —Карл, помнишь, мы были в Мемфисе и встретили там Бернара Бюффе? Помнишь, с ним там был ещё парень? И мы потом его видели в галерее?       Виктория говорила быстро и нервно, и в какой-то момент Карл как будто перестал воспринимать смысл её слов. Словно говорила не Вики, а механическая пластинка.       «Карл, ты помнишь?!»       Конечно, он помнит. Как он мог такое забыть? А вот Ив проспал самую интересную часть того вечера… и на выставку тогда не пошёл.       Пьер… это кресло… зубная щётка…       Ему стало труднее дышать, и молодой человек ослабил сдавивший шею галстук. Галстук… Перед глазами возникло лицо и рука, потянувшая шёлковый узел…       —Так, Ив, ты что пригласил Бюффе с его другом? — услышал он свой излишне громкий, насмешливый голос со стороны.       —Ну, Бюффе теперь точно не придёт к Иву в гости! — неожиданно расхохотался, подавившись виски, Фернандо.       Карл перевёл взгляд на Ива. Тот смотрел на него, и на его лице была спокойная улыбка уверенности. Так смотрят счастливые люди.       Карл уже знал, что тот сейчас ему скажет.       —Мы с Пьером живём теперь вместе…— тихо сказал он.       Внутри будто что-то замкнуло. Вспыхнуло светом и жаром и тут же потухло. Тело… все мышцы вдруг обесточило. Карл практически рухнул в кресло.       Звонок в дверь.       —А вот и Пьер, наверное…       Ив вышел из комнаты. Карл смотрел на лицо молодой женщины перед собой. Как её звали… ах, да… Виктория…       —Карл, вот у меня такое же как у тебя было лицо! — она заглотнула мартини. — Представляешь, он и мне ничего не сказал! Мне! Я на днях буквально только всё узнала… с ума сойти, правда?       —Нет, я… о Господи… — он глубоко вздохнул и приподнялся. — Я просто вспомнил… я же забыл выключить…       —Что забыл выключить? — засмеялся Фернандо. — Утюг?       Карл вскочил с кресла и, провожаемый изумлённым взглядом Виктории, выскочил в коридор.       Лето. Нет верхней одежды… Слава Богу!       Он едва не врезался в Ива, который брал из рук стоящего в коридоре молодого человека бутылку вина.       Пьер Берже снял и положил на трюмо солнечные очки. Каким-то совершенно параллельным сознанием Карл только отметил, что тот, как и он, в галстуке и костюме.       —Ив, прости! Ужасно получилось, но мне срочно надо уйти… я на работе забыл кое-что сделать… забыл там закрыть… я вернусь… — он глянул на Пьера. — Здравствуйте!       Доли секунды. Ив даже ничего не успел ответить, а Карл видел, как по нему скользнул внимательный взгляд карих глаз.       —Здравствуйте.       Он отвернулся и, дёрнув ручку двери, выскочил на лестничную площадку.

***

Два месяца спустя       —Карл! Посмотри на меня!       Возвышавшееся над ним лицо матери было серьёзно и непривычно встревожено.       Молодой человек отложил карандаш и встал из-за стола. В просторном кабинете гулял сильный сквозняк — уборщица забыла закрыть окно. Карл с удивлением обнаружил, что на улице уже совсем стемнело. Интересно, сколько сейчас времени…       Он глянул на наручные часы. Половина девятого!       —Вот. Я принесла тебе. Это нормальная еда.       Элизабет Лагерфельд поставила на его рабочий стол пакет и выложила из него несколько тщательно упакованных контейнеров с едой. Последним был термос.       —Это суп. Съешь, пока он горячий.       —Мама, я же не в экспедицию уезжаю… — он улыбнулся.       —Если ты собираешься и дальше жить на работе, то кто-то должен подумать о том, к каким последствиям это всё приведёт…       Её многозначительный взгляд упал на разбросанные по поверхности стола обёртки от конфет и пустую картонную упаковку из-под пончиков.       Карл почувствовал, что краснеет. Он словно только сейчас заметил весь этот мусор, накопившийся за целый день, и самое ужасное, что он даже не помнил, как ел это всё…       —Спасибо. Но не стоило себя утруждать. Внизу есть столовая… — пробормотал он, беря в руки термос.       —Не похоже, чтобы ты её посещал. Подозреваю, что сейчас ты впервые за день встал с этого стула.       Она права. Он пришел к девяти и почти весь день работал с эскизами. Даже в ателье не спускался. Впрочем, креативному директору Жана Пату в этом нет такой же необходимости, как ассистенту. Сейчас его главная задача — коллекция… а времени очень мало.       —Ты много работаешь, Карл. — Матушка подошла к окну и закрыла форточку. — Это похвально, конечно, но не переоценил ли ты собственные возможности? В том числе временные. Ещё пара месяцев такого образа жизни - и к своему первому настоящему дефиле ты превратишься в свинью. Тебе самому будет стыдно.        Эти слова, как внезапно включённый свет в тёмной комнате, должны были резануть по глазам, чтобы те могли увидеть его явно изменившееся отражение в зеркале.       Кажется в этот самый момент Карл почти явственно ощутил, как ремень его брюк неприятно врезается в талию, а рубашка давит в груди.       Он точно поправился за эти два месяца. Да что там поправился… он стал реже мыться и брился не каждый день, как раньше, а только четыре в неделю… Сегодня, к примеру, с утра он душ не принимал… почему? Ах да, потому что проспал. А проспал потому, что вчера спать лёг во втором часу ночи. Что он делал? Просто читал… Домой он пришёл в половине одиннадцатого. Он собирался, поужинав, принять ванну и сразу лечь спать. И лёг, вот только уснуть не мог. В голове крутились идиотские мысли и чтобы отвлечься, он взял Дюма… надо было, конечно, брать что-то скучное.       —Когда тебе предложили это место, и ты сказал, что не собираешься отказываться от сотрудничества с Бальманом, я сразу спросила тебя: ты УВЕРЕН, что сможешь это всё совмещать? Что ты ответил мне?       —Да, я уверен… — пробормотал он.— И я могу. У меня нет проблем на работе.       —У тебя есть проблемы в твоей жизни, — отрезала мать.— Чтобы успевать делать всё, тебе нужно перестать её жить. Но позволь напомнить, что если ты не начнёшь нормально спать и есть, то последствия и для твоей работы будут плачевны.       Да-да, он превратится в свинью. Креативный директор модного дома не должен выглядеть плохо. По крайней мере, себе он этого пока точно позволить не может.       —Неужели ты так переживаешь из-за Ива? — донёсся до него голос матери. — Ты его пытаешься обогнать? Если так, то это глупое соревнование. Чтобы быть в выигрыше, ты должен думать о себе, а не о нём.       Она совершенно права. Тем более об Иве есть кому думать…       Мысли Карла невольно вернулись в тот августовский день, когда он, словно в какой-то прострации, выбежал из квартиры Ива. Из их с Пьером квартиры.       Он помнил, но как будто со стороны, как будто это происходило не с ним, как он сел в машину, включил зажигание и просто поехал, сам не зная куда, не пристегнув даже ремень безопасности. Он проскочил дважды на красный свет светофора, и чудо, что тогда не попал в аварию и никого не случайно не сбил.       Он вспоминал, как доехав до офиса Бальмана, вошёл в свой кабинет и услышал удивлённый голос Мадлен — главной закройщицы.       «Карл, что ты тут делаешь? У тебя ведь закончился рабочий день…»       Нет, его рабочий день был в самом начале.       Он сказал Иву, что что-то забыл… где и что он мог забыть? Конечно же на работе. Он вернулся туда, откуда ушёл чуть больше часа назад, вернулся в эти стены, как в спасительный кокон. Мадлен часто задерживалась на работе, и ему было хорошо и спокойно сесть там рядом с ней, сказав, что у него отменились планы на вечер и он решил ещё поработать.       «О, это похвально,» — сказала она, но в отличие от его матери сейчас, без тревоги и осуждения.       Он сел за свой стол, взял карандаш и стал рисовать. И рисовал до десяти вечера, пока удивлённая уборщица не поскреблась в кабинет и не спросила испуганным голосом, «как долго ещё месье Лагерфельд будет работать?»       Карл тогда просто сгрёб все листы в папку и поехал домой. И там всё продолжил… линии, штрихи превращались в женские силуэты. Их становилось всё больше, и каждая девушка вдруг оживала… Он видел их на балу, кружащихся в танце. Он видел, он знал для каждой судьбу. Судьбу, которую определить должно было платье.       Он может создать его для каждой из них. Может сделать каждую абсолютно счастливой. Но что же есть счастье?       Он так и заснул за столом у себя в комнате, а утром проснулся словно с похмелья. Посмотрев на рисунки, он нашёл их отвратительными, уродливыми в своей вычурной романтичности. Его чуть не стошнило. Он все скомкал и выбросил в мусор.       «Ты что, вчера снова напился у Ива?»—последовал вскоре вопрос матери за столом.       Карл уронил даже вилку. Ив! Он вчера был у Ива… и совершенно об этом забыл.       Он не обратил даже внимание на это «снова».       «Нет… почему… я вообще не пил… — и добавил с внезапно охватившим его раздражением. — А что, я так плохо выгляжу?»       «Вчера, когда ты пришёл, у тебя взгляд был расфокусированный. И ты уснул за столом».       Значит, она к нему заходила…       «Я просто очень устал. Я после Ива был ещё на работе».       «Понятно. Как у Ива дела? Ты сказал, что он переехал на другую квартиру».       «У Ива всё хорошо. Он съехался и живёт с каким-то мужиком».       Очевидно он бросил это так злобно, что Элизабет даже есть перестала и, приподняв бровь, посмотрела на него. Но больше на этот счёт ничего не сказала.       А в прихожей на подставке для почты молодого человека ждало то, что Карл меньше всего ожидал и о чём совершенно не думал — письмо с приглашением на собеседование в Жан Пату. С просьбой по возможности явиться на встречу сегодня. И странно, что получив его наконец, ожидаемой радости он не испытал.       «Надень и не пугай своим затравленным видом людей», — мать протянула ему солнечные очки.       Беспроигрышный вариант, тем более летом. В них в любом состоянии будешь выглядеть стильно.       И снова она оказалась права. Было ли дело в очках и том загадочном виде, который они ему придавали, но собеседование длилось десять минут и на должность креативного директора его взяли.       Ив позвонил ему в этот же день с расспросами, немного обиженный, и Карлу пришлось врать, что он попал в небольшую аварию и весь вечер провёл в травмпункте. Врать он не любил, но объяснять Иву всё то, что трудно было объяснить даже себе, не было смысла. Тот повздыхал, поужасался, пожелал ему скорейшего выздоровления.       А в начале сентября ему позвонила Виктория и пригласила позавтракать в Риц. Заманчивое предложение… он редко встречался с Вики без Ива и, по правде сказать, ему было о чём её расспросить.       «Карл, ты можешь рассказывать Иву всё что угодно, но я-то прекрасно видела, что ты сорвался после того, как я тебе сказала о Пьере!» — заявила она, когда ей подали бокал беллини, а Карлу апельсиновый сок.       «Да? Интересно…»       «Ты расстроился. Я удивилась сначала — почему? А потом поняла… — она сделала театральную паузу. — У тебя есть чувства к Иву?»       Карл едва не подавился, услышав этот пассаж. Он хотел отшутиться, но подумал, что такая реакция может лишь укрепить Викторию в её мнении.       «Вики, у меня нет и никогда не было чувств к Иву. Никаких, кроме дружеских, — спокойно сказал он. — Я ушёл, потому что вспомнил, что не выключил обогреватель у себя в кабинете. В прошлом месяце нам установили новые, электрические… и с ними уже были проблемы. Из-за проводки. Я хотел вернуться, но попал в небольшую аварию…»       «Правда? А машина выглядит целой».       «А я и не сказал, что я её разбивал».       Виктория усмехнулась и закатила глаза, всем своим видом демонстрируя, что не очень-то ему верит.       «Я надеюсь, ты не стала ни с кем делиться своими соображениями?» — строго спросил он.       «Ну разумеется нет! Впрочем, Пьер…»       Тут она как будто бы добралась до главной темы их разговора, и пока Карл ел свой завтрак, он выслушал от девушки вагон жалоб на друга Ива. Кажется, Виктория страдала от невозможности обсудить это и теперь дорвалась до подходящих ушей. Она размахивала сигаретой так, что ему пришлось отодвинуть свою тарелку, чтобы в неё не попадал пепел.       «Этот Пьер просто невыносим! Я в жизни не встречала более наглого и самодовольного парня… он везде ведёт себя… как у себя дома! Он просто всё захватил! Всё пространство… Он везде и во всё влезает… и Господи…— она прижала руку к груди.— Он ещё и постоянно… о чём-нибудь говорит! Рот у него вообще не закрывается! И он везде с ним, везде! Даже на работе! Там все уже готовы повеситься! Я вообще не пойму… он хоть чем-нибудь занимается? Работает где-то?»       «Ну, насколько я знаю, до этого он занимался Бюффе…так что логично предположить, что теперь он занимается Ивом…»       «Ужас! Я всё это Иву, конечно же, не говорила. Не хочу я его расстраивать. Но нам так тебя не хватает! — она взяла его за руку и вздохнула. — Я так скучаю по прежним временам… тебе хорошо, конечно! Улизнул и бросил меня с ними!»       «Я работаю, вообще-то, шесть дней в неделю!»       «А мы, значит, плюём в потолок!» — возмутилась Виктория.       Они препирались ещё немного, но в целом расстались в самых ласковых чувствах. После этого завтрака в Риц, однако, у Карла совсем отпало желание видеться с Ивом.       —Это всё Ракель готовила? — Карл показал на пирамидку из контейнеров.       —Да. Наконец-то приличная домработница и достойная девушка.       Молодой человек невольно улыбнулся. Мама нашла устраивающую её прислугу, прекрасно.       Он взял свой пиджак со стула и сложил еду обратно в пакет. Сегодня он будет ужинать дома.

***

      —Карл! Тебе звонят… — к нему в кабинет заглянула Николь, его ассистентка.       Наконец-то и у него есть ассистентка!       —Я занят, — он придал лицу строгое выражение. Ему нравилось быть в новой роли начальника, и он решил, что с самого начала нужно показать себя серьёзным и требовательным человеком. Но всё же добавил: — Кто?       —Ив Сен-Лоран! Из Диора… он уже дважды звонил…       «Последнюю фразу можно было бы и не добавлять».       Ив… Они ведь так и не виделись с того самого дня. Нет, Карл не то чтобы его сознательно избегал… но на него ведь и правда навалилась работа.       —Хорошо, Николь, соединяй… — вздохнул он, беря трубку. — Привет, Ив…       —Карлито, привет! — раздался знакомый низкий, но с мягкими интонациями голос. — Не может быть, чтобы я наконец-то дозвонился до господина директора самого Жана Пату!       И с первых секунд эта маленькая, хотя и безобидная колкость!       —Прости, что не подходил к телефону. Я был очень занят.       —Карл, ты обижен за что-нибудь на меня? — грустный вздох в трубке.       —Нет, Ив. Я не обижен. Всё в порядке… я просто и правда был очень занят. Да и дома всякие были дела…       —Я тебя знаю… какие дела могут быть у тебя дома! — фыркнул Ив, но тут же добавил самым ласковым голосом, который оказывал на окружающих просто магическое влияние: — Я соскучился. И я позвонил, чтобы тебя пригласить к нам завтра на ужин. И только попробуй мне сейчас отказать!       Он собирался, но ничего не пришло в голову. В конечном итоге Карл понимал, что отказ подспудно бы означал его прямое нежелание больше общаться. Проблема была в том (и Карл понимал это сейчас, разговаривая с Ивом по телефону), что тот, в общем-то, его единственный друг. Ив был первым за всю его жизнь человеком, с которым он нашёл общий язык, с кем ему было по-настоящему весело и интересно. Не считая Виктории. Но Викторию Карл на самом деле не считал своей подругой. Он не чувствовал никакой тревоги из-за возможности её потерять. Неужели он действительно готов рискнуть единственным подобием дружбы в своей жизни из-за… собственно, из-за чего? Неужели из-за этого Пьера? Просто абсурд. Ну да, у них была та дурацкая встреча почти год назад. И что же? Иву знать об этом необязательно. А даже если он и узнает… что с того? Какая теперь ему разница? Единственное, над чем могут все посмеяться, так это то, что он представился, как Ролан. Ну и к черту.       —Хорошо, Ив. Я приду. Я приду обязательно.       —Здорово! — раздался радостный голос. — Заедешь за мной тогда после работы?       Едва Карл увидел Ива, севшего рядом с ним на переднее сиденье машины, он понял, что и правда соскучился. Друг почти сразу же полез обниматься и в шутку его тормошить, напомнив расшалившегося от радости ребенка. Трудно было представить, что ещё несколько минут назад Ив шёл по бесконечным коридорам дома Диор как его король и директор. Карлу хотелось бы посмотреть, какой он в обычный день за работой — неужели такой же сосредоточенный и серьёзный, каким он сам старается быть?       —Ммм… ты один, без Пьера? — Карл включил зажигание и они тронулись.       —А почему я должен быть с Пьером? — с удивлением спросил тот. — Насколько я знаю, он дома. Ждёт нас и готовит ужин.       —Виктория сказала, что он ходит с тобой на работу. Меня это удивило.       Ив закатил глаза, и лицо его приобрело вид недовольный.       —Ну, конечно, Виктория… она, знаешь, меня к нему ужасно ревнует! Так злится… и почему? Чего она ожидала, выходя за Роже? — и добавил тут же, уже с улыбкой.— Пьер не ездит со мной на работу, потому что он не встаёт раньше десяти утра. Просто иногда под вечер туда заезжает. Постой… а когда ты виделся с Вики? Вы виделись без меня?       Карл понял, что проговорился и признался, что завтракал с девушкой вдвоём в Рице. В прошлом, он был уверен, Ива бы разозлило, что они его не позвали с собой, но сейчас тот только скорчил недовольную рожицу и без всякой злости заметил:       —Ах, Виктория, стерва какая! Ничего мне не сказала! Но я так рад, что ты сегодня будешь с нами. Ты тогда ведь так и не познакомился с Пьером… ты единственный, кто с ним ещё не знаком!       «Знал бы ты, Ив, насколько раньше тебя я с ним познакомился…» — невесело подумал Карл, смотря на мигающий светофор.       —Да, но я о нём уже много наслышан…— он одновременно и хотел и не хотел говорить о Берже.       —Представляю, что эта дрянная девчонка о нём тебе наговорила…— Ив почему-то произнёс это едва ли не с восторгом. Карл не мог не отметить, что тот будто светится изнутри. Такая энергия от него ощущается, какой он не чувствовал раньше. Ив даже держит себя по-другому, как-то уверенно и расслабленно. Обычно для этого ему нужно было несколько порций алкоголя.       На мгновение Карлу пришло в голову прямо сейчас, пока они не доехали, рассказать ему о том, насколько близко он имел возможность узнать Пьера год назад, но, слушая его радостную болтовню, не мог заставить себя произнести об этом ни слова. Он подумал, что Ив будет в шоке. Что он, скорее всего, будет смущён и расстроен.       «Но ведь Пьер увидит меня, узнает и… Ив обидится, что я ничего ему не сказал. Ладно… в конце концов, пусть Пьер тогда и объясняется. А может быть он сообразит и вообще промолчит».       Карл подумал, что этот вариант был бы самым лучшим. Нет, сам он не станет поднимать эту тему, если она не всплывёт.       —Слушай, а вы с ним как познакомились? Это всё так неожиданно… вы давно вообще вместе? —вместо этого спросил он.       —Почти полгода. Но пока Пьер не расстался окончательно с Бернаром, я никому не хотел говорить. А познакомились мы на ужине, который устроила для меня Мария-Луиза Буске после показа новогодней коллекции. Помнишь? Они с Бернаром тогда были в зале…       В памяти Карла всплыли спины двоих мужчин, сидевших впереди него рядом друг с другом и их разговор…       Пьер был с Бернаром и об этом все знали. Странно, но почему-то в этот момент Карл испытал какое-то сострадание к Бюффе. Выходит… Пьер бросил его ради Ива?       —Быстро у вас всё так сложилось…— невольно вырвалось у него должно быть с оттенком какого-то осуждения, потому что Ив покраснел.       —Да. Я потом тебе как-нибудь расскажу…       Они не сговариваясь перевели разговор о новой должности Карла в Жан Пату и обсуждали работу до того момента, как Карл припарковал автомобиль возле дома. Он думал, что они сразу же зайдут в подъезд, но Ив остановился покурить, сказав что надо дождаться Викторию, которая подъедет вот-вот.       —У неё выходной сегодня, и она просила, чтобы мы её встретили здесь. — Ив хихикнул.— Она боится оставаться один на один с Пьером.       —Ммм…       Ив неожиданно стал серьёзным и коснулся его плеча жестом, который можно было бы расценить, как поддержку, исходи он от кого-то другого.       —Знаешь, я тоже тебе хотел сразу сказать… Пьер может на первый взгляд показаться слегка…угрожающим.       —Угрожающим? — приподнял бровь Карл.       —Ну да… он… ой, а вот и Виктория! - Он не договорил, потому что к ним уже, стуча каблучками по асфальту в распахнутом плаще бежала мадам Дутрело. Она чмокнула Карла в щёку и, взяв двоих мужчин под руки, потянула в подъезд.       Вступив в прохладный вестибюль, где сумеречный свет фонариков превращал их силуэты в огромные тени на белых стенах, Карл неожиданно ощутил панику. Ему захотелось развернуться и броситься прочь, подальше от Ива, Виктории и, конечно, от Пьера, того, кто ожидал их в квартире. По мере того, как они поднимались вверх по ступеням, он чувствовал, как ноги становятся тяжелее и будто немеют. Ив и Виктория шли впереди, и Карл заворожённо наблюдал, как пересекают ступеньки острые, в форме рюмочки каблуки. Когда они оказались на площадке перед входной дверью, сердце в груди отыгрывало уже почти барабанную дробь. Ив начал рыться в карманах в поисках ключей.       —Да куда же я их засунул…— раздалось тихое бормотание. — Кажется, я их забыл в кабинете на столе. Ладно… Пьер дома.       Он нажал на звонок. Далёкая трель за стеной. Такая далёкая, что Карлу казалось, она была словно с другой планеты. Она не стихала, переходя в звон в ушах. В квартире загремели замком, и молодой человек вдруг подумал с ужасом, что вот-вот упадёт в обморок. Дверь открыли, и Карл услышал голос вошедшего первым в квартиру Ива:       —А я ключи от квартиры забыл на работе…       —Ну, естественно.        Знакомый голос. Смешок. Виктория вошла следом. Вспыхнул рассеянный верхний свет. Ну вот, снова он в этой прихожей…       —Пьер, это мой друг Карл Лагерфельд. Помнишь, он убежал тогда из квартиры?       Лёгкий щелчок в голове. Эта ироничная реплика, однако, как будто бы вернула молодому человеку сознание. Его отпустило… Он увидел сначала протянутую ему для рукопожатия руку, а потом уже самого Пьера.       Тот был одет в неожиданно очень красивый кашемировый, сливового цвета тонкий свитер и брюки. Небольшая небритость как-то особенно заиграла вместе с появившейся на лице ухмылкой.       «Он похож на пирата. Не хватает только повязки на глаз».       — Карл, рад знакомству.       Почему-то эта фраза прозвучала очень фальшиво. Карл машинально поздоровался и в ответ пожал руку, чувствуя на себе очень внимательный взгляд карих глаз. «Представляю, что ты сейчас думаешь… Карл, не Ролан…»       В любом случае, к облегчению Карла, если Пьер сейчас и узнал его, то вида не подал. Следующие четверть часа он пытался уложить в голове и совместить тот образ Берже, который он наблюдал в течение прошлого года, с тем, который лично узнал, с тем, о котором слышал с чужих слов, и тем, который видел сейчас. Кажется, задача эта была непосильной, и существовало будто как минимум три разных Пьера. Карл вполне ожидал, что тот будет вести себя вызывающе, как-то острить, возможно, проявит неприязнь или, напротив, симпатию, шок… но только не то, что тот демонстрировал — странное, неестественное молчание и отстранение. До момента, как они все сели за стол, Пьер единственный раз обратился к нему с вопросом, налить ли ему что-нибудь выпить, и, получив отрицательный ответ, кивнул и отошёл в сторону. Что это значит? Он решил просто его игнорировать?       От его молчания исходила какая-то недоброжелательность. К счастью, большую часть времени тот делал что-то на кухне, оставив их втроём в комнате.       Ив поставил музыку и сидел, болтая ногами, на подоконнике. Виктория пила свой вечный мартини и постоянно курила. Карл отметил, что никто из них не высказал желания помочь с ужином и просто наблюдал, как Пьер расставляет тарелки, бокалы и откупоривает бутылку с вином. Словно прочитав его мысли, Ив, понизив голос, добавил:       —Вообще-то у нас есть Бернар. Его помощник. Но Пьер любит готовить.       —Главное не то, что он любит, — усмехнулся Карл, удержавшись от того чтобы пошутить на счёт «помощника по имени Бернар».— А чтобы это было съедобно.       Он отошёл от друзей и сел в то самое большое кожаное кресло, как будто ища какой-то опоры. На спинке небрежно висел подаренный Иву кашемировый плед. Интересно, кто здесь сидит и им накрывается? А может быть они сидят вместе… Пьер сверху, на коленях у Ива, как у него тогда…       Карлу стало неприятно даже от одной мысли об этом, и он принялся изучать рисунок на ковре, а потом на обоях… Нужно было переключить на что-то внимание, тем более, что Ив и Виктория, забыв про него него, шептались о чём-то в углу у окна. И Карлу почему-то казалось, что они сейчас именно его обсуждали…       К моменту, когда они, наконец, сели за стол, он был уже весь на иголках. Пьер сел прямо напротив него, рядом с Ивом. В центре стола высилась большая чугунная сковорода, в который, как Карл догадался по виду и запаху, была паэлья.       —Buen provecho…— вырвалось у него, моментально встретив недоуменный взгляд глаз напротив.       —Это по-испански «приятного аппетита», — пояснил Ив Пьеру.       —Ты из Испании? — Берже чуть прищурился.       —Нет, я родился в Гамбурге.       —А, так ты немец… а я думаю, что за акцент…— протянул Пьер. Вот это вот «немец» прозвучало не то что презрительно, но явно с оттенком пренебрежения.       —А там случайно нет осьминогов? У меня на них аллергия, — произнёс Карл, накладывая себе еду и отметив, что не помнит, когда последний раз делал это своими руками. На самом деле, у него не было аллергии, просто он терпеть не мог осьминогов. Ни на вид, ни на вкус.       —Пьер, там нет осьминогов? — повторил его вопрос Ив.       —Нет.       —Карл не пьёт! — заявила Виктория, когда тот поднял бутылку и потянулся к его бокалу, чтобы налить вина.       Рука Пьера замерла в воздухе.       —Да, благодарю, я лучше воды.       Пьер разлил вино остальным. Его лицо по-прежнему было непроницаемым.       —Совсем не пьёшь? Почему?       Этот прямой вопрос, довольно бестактный, поверг молодого человека в растерянность. Никто раньше его об этом так просто не спрашивал.       —Да, Карл, кстати… и правда, почему ты плохо относишься к алкоголю? — вклинился Ив, с интересом посмотрев на него. — Я так и не понял… это какое-то убеждение?       —Я ничего не имею против спиртного, — пожал плечами Карл. — Пожалуй, мне просто не нравится вкус. И не нравится состояние опьянения…       И вновь его мысли устремились туда, куда не хотелось бы. Прокуренный бар, звуки Пиаф, горький и обжигающий вкус виски… Он почти ощутил его снова во рту и глубоко вдохнул, потому что в груди что-то сдавило.       —А мне нравится состояние опьянения. — Виктория закурила.— Ммм… всё становится чуть менее… невыносимым.       —Да…— Ив поддержал её блаженной улыбкой. — Лучше не скажешь. Мне это тоже нравится…       —Я просто подумал, что, наверное, чувствуешь себя странно, будучи единственным трезвым человеком в компании, где все пьют, — чуть приподнял брови Пьер.       —Я совсем не чувствую себя странно. Я привык. К тому же… в нашей компании, для безопасности, кто-то должен был сохранять трезвую голову. — Карл многозначительно посмотрел на Викторию.       —Трезвость — это хорошая привычка… - Пьер усмехнулся. — Но я бы не мог расслабиться до конца в компании такого человека. Было бы ощущение, что за тобой наблюдают… что ты в более уязвимой позиции, что ли.       —Ты никогда не можешь расслабиться… — Ив как бы невзначай коснулся его плеча и добавил с иронией. — Пьер на самом деле просто любит сам всё контролировать.       — Карлито лукавит… иногда он тоже пьёт. Правда, Карл? — Виктория ему подмигнула. — Ив, мы ведь раньше тебя встретили Пьера! Карл, ты помнишь, что Пьер тебе должен новый галстук?       Карл машинально взял в руки салфетку и скомкал её.       —А я всё никак не мог вспомнить, где я тебя видел…— Пьер смотрел ему прямо в глаза. — Теперь вспомнил. Горящий галстук… Мы тогда праздновали мой день рождения в Мемфисе.       «Значит, это был не выход новой книги Саган…»       —Ах, а я тогда всё проспал…— донёсся до Карла словно сквозь вату смех Ива. — Ну надо же…       Карл почувствовал, что стихнувший шум в голове и ушах вновь стал нарастать. Все происходящее стало вдруг иллюзорным, нереальным. Вся эта комната… лица… Он будто спал и видел какой-то мучительный сон. Ему стало трудно дышать и захотелось немедленно выйти из-за стола.       —Карл, всё в порядке? — Пьер коснулся его лежащей на столе руки, возвращая в реальность.       Все трое смотрели на него с недоумением.       —Ты так побледнел… — протянула Виктория. — Просто жуть.       —Нет, я… — он глубоко вздохнул воздух. — Голова разболелась. Я плохо спал.       —Карл у нас такой трудоголик! — девушка произнесла это как будто с издёвкой. — Он работает сразу на два модных дома! На Бальмана и на Пату!       —Надо же… Бальман, как я слышал, был когда-то другом Кристиана Диора. Он раньше открыл свой модный дом. Но оказался не настолько талантливым…— Пьер отпил из своего бокала и улыбнулся, и от этой улыбки Карлу захотелось провалиться сквозь землю. Он ощутил, как в горле встал ком, не позволяя проглотить ни кусочка. Его тарелка была почти нетронута, и можно было подумать, что он посчитал паэлью невкусной. А ему не хотелось, чтобы Пьер так решил.       Он ничего не ответил и принялся есть, борясь с тошнотой. К счастью, Ив перевёл тему, заговорив о Диоре и вновь повторяя, как многим он обязан этому человеку. Пьер кивал, вторя ему, и Карл снова услышал эту историю, что тот был с покойным кутюрье неплохо знаком и видел Кристиана Диора одним из последних.       Паэлья была вкусной, но сам этот ужин для Карла всё больше превращался в сущую пытку. Так Вики, отшлифовав вином несколько выпитых бокалов мартини, то и дело бросала какие-то комментарии на его счёт, давая тем самым повод для очередных вопросов Пьера. Мяч в этой словесной игре был явно на его стороне. Карл, который ненавидел рассказывать о своём детстве, был буквально атакован вопросами: где учился, где жил, где родители?       —Карл живёт с мамой… я бы с ума сошёл… — вздохнул Ив. От выпитого он уже слегка раскраснелся, и речь его стала более путаной. Он быстро пьянел.       —Ты недавно ещё сам жил с родителями, — напомнил он ему.       —О… я имел в виду твою маму, Карлито… - Эта реплика вызвала их совместный хохот с Викторией. Пьер улыбался.       —Правда? Ты живёшь с мамой?       —Да, но, скорее, это она живёт со мной. Подозреваю, что ей одиноко. Не могу же я её выгнать.       Он сам удивился тому, что сказал только что. Почти смог пошутить. Он смотрел на Викторию, которая прошептала что-то на ухо Иву, и до Карла вдруг дошло. Ей не нравится Пьер, и она решила «скормить» ему сегодня другого? Перевести стрелки, бросить на амбразуру? Сделать объектом насмешек? Конечно, должен же за столом быть козёл отпущения…       Карл осознавал, что проиграл этот бой. Разумеется, ведь у него не было даже нормального оружия. Он ничего не знал о Пьере и тот, бомбардируя его расспросами, не давал возможности самому спросить ни о чём… А что же Ив? Почему он его не поддержит? Хотя, что за вопрос… Иву важно только, чтобы ему самому было весело.       После ужина Виктория и Ив, прихватив с собой недопитую бутылку, переместились на кухню, где закурили. Пьер предложил Карлу показать квартиру. В голове молодого человека эта прозвучало как «показать мои драгоценности», и ему стало смешно. Раньше Пьер мог похвастаться картинами Бюффе, а теперь будет хвастаться вкусами Ива? Определённо, в своей квартире, кроме книг, показывать ему было практически нечего.       Тем не менее, он кивнул, и они прошли в кабинет, который по размерам был практически равен гостиной. Сразу бросалось в глаза, что здесь явно намного больше вещей Ива. Ему хотелось спросить Пьера «а где все твои книги?», но это бы выглядело очень странно. Вместо этого он спросил:       —Пьер, а чем ты занимаешься?       Тот встал у окна, повернувшись спиной к нему.       —До знакомства с Ивом я занимался… — короткая пауза. — Бизнесом. Продавал картины и книги.       —А сейчас чем планируешь? — Карл обратил внимание на разложенные на письменном столе листы. На них в полумраке можно было разглядеть рисунки. Карл прищурился. Там явно изображены не модели… интересно, что там…       —Не знаю, посмотрим. — Пьер обернулся к нему. На лице его вновь была эта ухмылка. Карл подумал, что он ему неприятен. Он какой-то… совсем не такой… как был тогда…       Они вышли из кабинета, и Пьер толкнул дверь спальни. Карл вздрогнул, увидев двуспальную кровать. Она занимала почти всё пространство небольшой комнаты, не считая двух тумбочек и платяного шкафа. В спальне была дверь, ведущая на балкон.       —Пьер! Я Карлу уже всё тут показывал! — неожиданно раздался за их спиной взволнованный голос.       Ив стоял в дверях с нахмуренным видом. Он явно был недоволен. Чем, интересно… Что Пьер открыл двери в святая святых? Гадать не пришлось. Ив громко захлопнул дверь кабинета. Достаточно громко, чтобы выразить этим протест. Карл подумал о лежащих на столе рисунках и о том, что тот не хотел, чтобы кто-то их видел.       Это был хороший повод откланяться. Подвыпивший, Ив стал капризным и нервным. Интересно, куда делась Виктория…       —Ив, спасибо за вечер…— он подошёл и приобнял его, кивнув так же Пьеру. — Спасибо за ужин. Всё было очень вкусно.       —Ты уходишь? — Ив скорчил рожицу. — Ещё нет десяти.       —Мне завтра рано вставать на работу…       —Ты работаешь по воскресеньям? — Пьер скрестил на груди руки и снова с усмешкой смотрел на него.       —Да, Карлито, придумал бы что-то получше…— протянул Ив.       —Ладно, вы меня раскусили. Меня ждёт мама…— Карл смог произнести это с достаточной долей самоиронии, так что все засмеялись. Пьер вышел за ним следом в прихожую и стал надевать куртку.       —Я провожу тебя.       —Я на машине, спасибо. — Карл напрягся.       —Мне всё равно надо купить сигарет. — Он произнёс это тоном, не терпящим возражений. Ив стоял в арке гостиной, завернувшись в кашемировый плед. Он зевал.       —Да, Пьер, проводи Карла. Карл, не противься. Пьер вечно всех провожает. Пьер, только не вздумай к нему приставать… Карл это не любит. — С этими словами он скрылся на кухне.       Эта фраза заставила обоих мужчин нервно вздрогнуть. Карл заметил, как переменилось выражение лица Пьера — ему явно было сейчас неприятно. И Карлу подумалось, что Ив намеренно захотел его чём-то задеть. Зачем? За то, что он без его разрешения устроил экскурсию по квартире? Впрочем, неважно. Единственное, чего Карл желал — это уйти поскорее. А уж на улице он сможет как-то от Пьера отделаться.