Морок нашего Рождества

             С виду Кингу выглядел очень спокойным и терпеливым. Мало кто смог бы догадаться, что на самом деле долгое нахождение в этой комнате в одиночестве морально изнуряло его. Взгляд метался от вазы с лилиями к дивану, на котором всё произошло. Кингу откинул голову назад, прижавшись затылком к стене, прикрыл глаза и медленно выдохнул. Минуты тянулись почти как часы. Один раз он услышал, как в комнате что-то упало и тут же оказался у двери, почуяв неладное, но сразу врываться не стал. Вежливо постучался. — Я слышал шум. Всё в порядке? — Да-да, не переживай! — голос Никкаль из-за двери прозвучал немного приглушённо. — Я уронила баллончик с лаком для волос… скоро выйду! И ожидание возобновилось. Кингу опять закрыл глаза, пытаясь отстраниться от обстановки, подумать о чём-то приятном. Например, о недавнем мороке. О самой необычности идеи, которую там подготовила для него Никки, об интересных вкусах, раскрывающихся на языке, и об одном особенном — вкусе её губ. Стало только тяжелее. Усилилось желание как можно быстрее увидеть её, встретиться взглядами, соприкоснуться ладонями, поделиться эмоциями и вместе переживать их как впервые в жизни. Кингу хотел уже начать отсчитывать от десяти про себя, чтобы угомонить разбушевавшуюся внутри бурю, когда его мысли наконец были услышаны, и дверь в спальню открылась. Он, сам того не понимая, перестал дышать и моргать, поглощая взглядом каждый шаг и каждую деталь её образа. Оставалось лишь любоваться одновременно хрупкой и статной фигурой, пламенными локонами, спадающими вниз по спине, плечам… зелёными глазами, что заискрились радостью встречи при одном только взгляде на него. Кингу просто молча смотрел на Никкаль и не мог поверить, что она настоящая. Не очередное видение, а реальная, шикарная… Та, что внутренне наслаждалась и вместе с тем смущалась от его реакции. А в голове Кингу сразу тысячи мыслей и вопросов самому себе. И её он сейчас собирался просто отвезти к себе домой и уложить спать? Нет, это было бы слишком жестоко по отношению к целому миру, которому тоже нужно было увидеть и восхититься ею. И Кингу не стал бы бояться или ревновать. Наоборот, он гордился бы Никки. Как гордится настоящий мужчина своей женщиной. — Не молчи, скажи что-нибудь! — прошипела ему Су, выглянувшая из-за спины Никкаль. — Я над ней столько колдовала! Тебе нравится? Не просто «нравится». Он был очарован сильнее, чем каким бы то ни было заклинанием. Никкаль и сама видела это по мерцанию распахнутых медовых глаз. По нежной улыбке, тронувшей его губы. По тому, как смело он подошёл, но тут же будто бы растерял всю эту решимость, увидев красоту вблизи. Кингу подумал, прежде чем касаться, — а можно ли? Кружевные цветы выглядели как продолжение её гладкой кожи. Поэтому он изо всех сил сдерживал порыв тесно прижать к себе, пройтись пальцами по спине, сминая тонкую ткань платья, ведь мог переусердствовать. Вновь задержав дыхание, Кингу протянул ладонь, и Никки вложила свою, поняв всё без слов. Он медленно приблизил к своему лицу её руку, не разрывая зрительный контакт. Согрел костяшку среднего пальца дыханием и прильнул губами на долгие секунды. Никкаль, не выдержав, судорожно вздохнула. — Кингу… — Госпожа, — прошептал он, всё так же пристально глядя в глаза. Это обращение настолько идеально подходило сейчас, что меркли другие, даже самые громкие комплименты. — Кхм… вижу, что всё-таки нравится, — заметила Су, немного смутившись. — Значит, я со спокойной душой могу тебя отпустить. Необходимость отблагодарить подругу сняла с Никкаль оцепенение. Она с искренним счастьем улыбнулась, собираясь обняться. — Спасибо, Су! Ты просто волшебная. — Самая обычная. И осторожно, смажется же, я столько эти стрелки рисовала! — Су ворчала только для виду. На самом деле очень хотела обнять Никкаль, просто действительно переживала за свои старания. Однако всё же осторожно наклонилась, чтобы погладить по спине. — Ну всё, идите. Только обещай мне звонить или писать. А лучше и то, и другое! — Обещаю. — Приглядывай за ней в этом Сентфоре, хорошо? — обратилась Су к Кингу, протянув сумку с вещами. Приняв сумку из рук, он мысленно удивился, как такая миниатюрная девушка смогла поднять это. Быстро вспомнил, что они обе учатся на стюардесс, но для себя решил, что Никкаль таскать вещи точно не будет. Кингу кивнул и серьёзно ответил: — Даю слово. Су молча проводила их в коридор и так же молча проследила, чтобы Никкаль, как и договаривались, надела тёплые сапоги и пуховик. Хотелось ещё и на шапке настоять, но, глядя на укладку, с которой пришлось повозиться, Су промолчала. Когда парочка стояла уже готовой к выходу, на прощание двусмысленно пожелала: — Ну, повеселитесь там. Никкаль хотела цокнуть языком, но не успела. То, что дальше сделал Кингу, девушки явно не ожидали. Он подошёл к Никкаль, и, обхватив всего одной рукой за талию, оторвал от земли, словно пушинку, и закинул себе на плечо. Никкаль взвизгнула от неожиданности и тут же засмеялась. Настолько лёгкой она себя никогда ещё не чувствовала. — Ты чего?! Ха-ха-ха! А ну поставь меня, Кингу! — И куда ты её потащил? — округлив глаза, спросила Су. — Краду. Я же предупреждал. — Ой-ой-ой, вы посмотрите, какой грозный! — продолжая правдоподобно возмущаться, Никкаль принялась в шутку шлёпать его ладонями по спине и дрыгать ногами в воздухе. — Отпусти! Ха-ха-ха-ха! Прекрасная дева просит пощады! — Наивно просить о пощаде дракона, — усмехнулся Кингу и обхватил её ещё крепче. — Ты будешь самым ценным сокровищем в моей пещере. От таких слов Никкаль ещё более заливисто рассмеялась и не смогла скрыть румянца, появившегося на щеках. Все угрозы и заверения, что она тяжёлая, на Кингу тоже абсолютно не действовали, ведь и сама знала, что это не так. Он бы поднял её, даже если бы в ней было ещё столько же веса, а в другой руке не одна сумка, а пять. Он бы спустился с ней на плече с вершины небоскрёба, а не только по лестнице с шестого этажа. Прошёлся бы пешком до собственного дома, держа Никкаль так же крепко и осторожно, как сейчас. Но она запротестовала уже у машины, своим криком разбудив парочку дворовых собак. — Ну поставь же ты меня! Укушу! Запинаю! Никогда больше не поцелую! Последняя угроза сработала моментально. Кингу остановился у дверцы места рядом с водительским и, усмехнувшись, запрокинул голову к небу. Парочка снежинок, упавших на его щёки, пощекотали холодом и растаяли. Кингу медленно наклонился и поставил на землю Никки. Услышал её вздох облегчения, когда каблуки сапог с тихим стуком коснулись заснеженного асфальта. — Слава богу, а то я думала, ты и за руль сядешь со мной. — Я мог бы. Но это не очень удобно, — он открыл заднюю дверь и оставил сумку с вещами на сиденье. Закрыл. — Не устала? — Конечно, нет, мы недавно проснулись… — Никкаль ехидно улыбнулась, догадавшись. Стала похожа на лису с этим выражением лица, огненными волнами волос и длинными стрелками на глазах. — А у тебя появились планы? — Да. Ведь наше свидание ещё не закончилось. В её голове, как снежинки в метель, закрутился ворох мыслей. Любопытство прогрело изнутри сильнее, чем пуховик. Никкаль хотела сохранить спокойствие, но слишком быстро выдала себя улыбкой и взглядом, наполненным нетерпением, прожигающим в переносице Кингу дыру. Тот улыбнулся, попросил: — Потерпи немного, — и зачем-то снял шарф с шеи, протянул на раскрытых ладонях, смотря на неё неотрывно, вопрошающе. — Ты мне доверяешь? Никкаль опустила глаза на шарф, слегка подрагивающий от слабого дуновения январского ветра. Сглотнула. Сердце её громко колотилось, трепетало и волновалось. Но совсем не от страха, а от предвкушения и тяги к тому, что Кингу приготовил для неё. И было уже совсем неважно что. В мороке он был согласен на все её шалости, значит, и ей ничего не мешало согласиться на его. — Доверяю, — ответила Никкаль уверенно, но всё же полушёпотом, чтобы не спугнуть интригу и таинственность момента. — Как ты доверился мне там… Показывая, что эти слова — чистая правда, она сама повернулась спиной, чтобы было удобнее завязывать глаза. Губы Кингу в изумлении приоткрылись. Он хотел приятно смутить Никкаль, но теперь сам стоял перед ней растерянный ничуть не меньше, с чувством приятного тепла, нахлынувшего волной на самое уязвимое место в его грудной клетке. Кингу ухмыльнулся. Эта женщина сегодня продолжала восхищать. Она выжидала, уже прикрыв веки и внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Снег заскрипел под твёрдыми шагами. Шарф несколько секунд шуршал на ветру и вот коснулся нежных щёк, кольнув ворсинками пряжи, вынуждая Никкаль непроизвольно вздрогнуть, покраснеть и вспомнить, как когда-то ночью она застала в телевизоре совершенно неприличный фильм, который начинался примерно так же, только, вместо шарфа, там выступила широкая красная лента из искусственного шёлка. Никкаль отчётливо ощутила, как затягивается узел на затылке. А затем — приятный холод на своих пальцах, когда Кингу взял за руку. Над ухом раздался вопрос: — Не туго, моя госпожа? — Нет, — от захвативших чувств Никкаль ответила тише, чем могла, но он всё равно услышал. — Я в любой момент уберу его, если захочешь. Никкаль кивнула и через секунду услышала, как щёлкнула и открылась дверца. Аккуратно поддерживая и защищая от малейшего ушиба, Кингу помог сесть и пристегнул ремнём безопасности. Провёл рукой перед её лицом и убедился, что через шарф ничего не видно. А когда сел за руль, прежде чем завести машину, снова взял Никкаль за руку, показывая тем самым, что он здесь. Он рядом и не оставит её ни при каких обстоятельствах. — Готова ехать? — Смотря куда, но ты же не скажешь мне. — Ты скоро сама всё увидишь. Чуть позже, обязательно.       

~~❅~~

Всю дорогу Кингу интересовался её комфортом. Не страшно ли, не натирает ли шарф, не колется. Никкаль честно отвечала, что всё в порядке, а желание избавиться от повязки было лишь потому, что не терпелось увидеть, куда они ехали. Останавливал запах, идущий от шарфа. Приятный, одурманивающий, терпкий и вместе с тем ненавязчивый. Никкаль смогла бы перепутать только в случае, если бы кто-то, завязав глаза, завёл её в хвойный лес весной перед самыми сумерками и оставил стоять посреди поляны с молодой травой. Ведь от Кингу пахло практически так же. Для полного сходства не хватало бы ноток крепкого свежесваренного кофе в воздухе. — Приехали, — спокойный голос и касание к руке переключили на себя обострившиеся ощущения. — Сейчас я помогу тебе выйти. — А снимать ещё нельзя? — Я хотел сохранить интригу, пока не доведу тебя до места, но, если уже совсем не терпится… — Кингу дотянулся до шарфа, и она нашла его ладони своими, останавливая. — Не надо, я могу подождать, если это для тебя важно. Он улыбнулся, пусть она и не заметила. Опустил ладони на несколько миллиметров ниже и кончиками больших пальцев проник под край шарфа, чтобы погладить нежные щёки. Никкаль вдруг испытала невероятное удовольствие, но вместе с тем вся съёжилась. — Что такое, госпожа? — растерявшись, Кингу тут же прекратил. — Неприятно? — Ай-ай… нет… ещё… ещё. Вот так… — залепетала Никкаль и, поняв, как неоднозначно выглядит со стороны, добавила: — Чешется очень… Конечно, Кингу сразу понял, что она имела в виду участок щёк под шерстяной повязкой (будто у неё могло чесаться что-то ещё, ага), однако всё равно не смог отказать себе в широкой улыбке. Уголки его губ дрожали от рвущихся из груди смешков все те секунды, пока он растирал зудящую кожу Никкаль пальцами. И как же было безумно мило и забавно видеть, насколько мягкой и уязвимой она становилась от этих, казалось бы, самых обычных, незначительных движений. — Всё? — Да, спасибо… И как ты его носишь? — Наверное, моя кожа не настолько чувствительная. — Я подарю тебе другой, помягче. Кингу вновь улыбнулся. — Что ж, мне будет приятно. Он ещё немного почесал ей щёки, прежде чем отстраниться и покинуть салон машины. Никкаль нащупала кнопку на пряжке ремня, отстегнула. Она совсем недолго сидела одна, но всё же сердце как будто замерло на тот промежуток времени, пока Кингу не открыл дверь. Так же крепко и ласково, взяв её за руку, аккуратно вытянул из машины, и Никкаль едва проглотила испуганный вздох. Пока ехали, она успела привыкнуть к прогретому салону, а повязка на глазах усиливала все, не только приятные ощущения, так что снижение температуры на несколько градусов стало сразу ощутимо. Части тела, не прикрытые пуховиком, в миг покрылись гусиной кожей. Кружевное платье совершенно не помогало удерживать тепло. Кингу заметил, как она напряглась и сжалась, однако тут же распрямилась, насколько могла. Обнял, согревая своим телом, и подметил: — Тебе холодно. Мы можем прямо сейчас поехать домой. «Ага… и получится, что я зря столько с закрытыми глазами сидела… — с досадой подумала Никкаль. — А мне же интересно!» — Нет, всё нормально… — ответила она вслух, сдерживая дрожь и стук зубов. — Ты же, наверное, так ждал и хотел этого, веди! — Точно? Это нисколько не важнее твоего здоровья. — Да, пожалуйста… Я очень хочу узнать, что ты собираешься мне показать. Кингу ещё несколько раз попробовал уговорить Никкаль оставить затею, но та осталась непоколебима в своём желании, а против её желаний он бы не пошёл никогда. Но и позволить Никки мёрзнуть тоже не смог. Кем бы он был после этого? Кингу покачал головой. Ещё раз осмотрел её (упорно делавшую вид, что всё нормально) и понял, что самым верным решением будет отдать не только шарф, но и куртку. Никкаль напряглась, как только услышала звук расстёгивающегося замка, зато тут же почувствовала сильное тепло. От смущения, растёкшегося изнутри из-за картинки, представленной перед закрытыми веками. — Раздеваешься? Прямо здесь? Кингу не смог не заметить, какую необычную глубину вдруг обрёл её голос, и усмехнулся: — Я, конечно, не против экспериментов, но сугроб на улице города — это неподходящее место для уединения. Тогда уж лучше сеновал. Интересно, откуда он знал, что сеновал лучше? Никкаль поджала губы, пытаясь побороть вспышку внезапной ревности к абстрактной женщине, которой, возможно, уже и в живых не было. Но, почувствовав мужскую куртку на плечах, пропитанную всё тем же запоминающимся запахом, смягчилась. Сейчас Кингу с ней, и только с ней. И сколько бы увлечений у него ни было до их встречи, Никкаль навсегда запомнила разговор с Августой про судьбу, про неизбежность… — А ты пробовал? — Что? — Ну… на сеновале. Может, с… Никкаль не договорила, ощутив поцелуй на щеке. Неожиданный, простой и такой нежный, что вся ревность и все вопросы сразу вылетели из головы вместе с одним из холодных порывов ветра. Где-то совсем близко раздался влекущий, бархатный голос, за которым она бы последовала хоть на край света… — Идём. Не хочу, чтобы ты замёрзла. — Но… А… а ты? — спросила Никкаль тихо, хоть и знала, каким будет ответ. — Мне не холодно. Меня греет магия и… — И?.. — И я обещал, что больше не скажу это слово. Никкаль прошептала себе под нос, слегка наклонив вперёд голову: — Мы договорились. Пока всё не закончится… Но Кингу всё равно услышал. — Да, всё так. Никкаль тут же распрямилась, чтобы не проколоться, что расстроена тем, что он не сказал. Улыбнулась. В конце концов, не хотелось портить их прекрасное свидание. Наоборот, нужно было сделать всё, чтобы от сегодняшнего вечера остались лишь хорошие воспоминания, как она изначально и хотела. Никкаль нащупала крепкую руку и ухватилась покрепче, как за единственный ориентир в этом холодном и тёмном позднем вечере. С Кингу она была уверена, что точно не потеряется, что ничего не грозит. Она сделала аккуратный шажок в сторону, поближе к нему, и почувствовала боком исходящий жар. Почти что неестественный. Магический. Притягивающий к себе. Хотя Никкаль чётко чувствовала, что дело не в магии. — Веди меня, Кингу, — попросила она, прислонившись к нему плечом. — Мне уже не терпится посмотреть. — Как пожелаешь. И снова он вызвал водоворот эмоций всего двумя словами у неё внутри. Потянул за собой так уверенно и осторожно, что Никкаль пошла бы, даже если бы у неё отняли все пять чувств, а не только зрение. Практически неизменное, постоянное спокойствие Кингу могло показаться кому-то равнодушием, однако она успела узнать его другим. Сопереживающим, заботливым, нежным, чувственным, страстным… Столько граней не встречалось ещё ни у кого, и, наверняка, это были не последние. Чтобы узнать их все, могла потребоваться целая жизнь, даже больше. Жаль, что столько времени у неё не было… Как ни старалась, Никкаль всё же не сдержала один всхлип. — Госпожа?.. — Кингу, куда-то ведущий её за руку, остановился. Стал осматривать шарф. — Тебе больно? Где? «В сердце». — Не переживай, это от неожиданности. Ветер за шиворот дунул резко. — Значит, всё же замёрзла. Пойдём обратно. — Нет, — упрямо застыв на месте, отрезала Никкаль. — Я ради этого сюрприза сидела в машине с завязанными глазами полчаса, а теперь, когда осталось совсем чуть-чуть, ты готов всё это бросить? — Готов. — Почему? — Потому что ты важнее всего этого. Губы Никкаль приоткрылись от услышанного, потом задрожали, но не холод был тому виной, а захлестнувшие эмоции. Глаза зачесались на сей раз не от шарфа, а от подступающих слёз. Она потянула покрасневшие от холода пальцы к узлу на затылке. Стала слабо дёргать в попытке развязать, и Кингу тут же пришёл на помощь, внутренне испугавшись, что ей всё-таки стало страшно. — Тише-тише… не торопись, сейчас помогу. Кингу быстро помог развязать шарф, закинул его себе на плечо. Первое, что увидел, — капли, блестевшие на нижних ресницах её грустных глаз. В сердце Кингу разом уместились все слова сожалений вместе. Кажется, повязка была плохой идеей, и теперь его съедала вина. — Никкаль, я… — Я тебя люблю. Кингу даже вздрогнул от неожиданности. Расширенными глазами он в упор смотрел на Никкаль, готовую вот-вот расплакаться. Почувствовал, как в одночасье потерял контроль над согревающей магией, и мурашками покрылось не только тело, но и сердце, грозясь вот-вот разорваться на куски. Он моргнул, не до конца веря… И опять… Правда ли Никкаль сказала это ему? Не потому ли, что он признался первым, и теперь она чувствовала перед собой некий долг? Однако сейчас Никкаль не выглядела, как та, кому удалось наконец вернуть этот долг до последнего слова, и теперь могла вздохнуть с облегчением. Стоя перед ним — одновременно своим спасителем и губителем, — она дрожала с двумя куртками на плечах, не позволяла слезам скатиться вниз и ждала. Ждала, что Кингу рассмеётся ей в лицо, скажет какую-нибудь бесподобную саркастическую фразу в своём духе или просто уйдёт, оставив наедине с суровой зимой. В общем, она ждала в ответ любую жестокость, как ту, что проявила сама в момент его признания. А Кингу всё молчал, разглядывая её, и Никкаль даже не знала, что хуже. Вдруг, заметив сомнение в медовом взгляде, всё же дала волю одной из слезинок и почувствовала жгучесть на холодной щеке. «Он не верит мне?» К счастью, она уже сломала непреодолимую преграду на мелкие кусочки и прижалась к твёрдой груди, за которой пугающе быстро колотилось сердце, будто и вправду взяло последний разгон, чтобы с минуты на минуту остановиться. Никкаль вжалась в него так сильно, точно стремясь просочиться прямиком в его душу сквозь тело. Чтобы доказать, чтобы повторить… — Слышишь, Кингу? Люблю…. Я так тебя люблю… И я могу повторить это слово столько раз, сколько захочешь! — Это необязательно. Никкаль отстранилась, будто бы уколовшись мурашками на его гладкой коже даже через одежду. По щеке скатилась ещё одна слеза. — Ну да… ну да. Глупо было ожидать другого ответа… Зато честно… — Никкаль жалко улыбнулась. — Чтобы я тоже ощутила, как это больно, да? Она хотела сделать несколько шагов от него, но не смогла и одного. Кингу успел захватить её лицо ладонями и подарил долгий поцелуй. Без языка, без пошлости, без страсти. Но это было самое сладкое единение их губ. А когда Никкаль всё же выпустила слёзы наружу, к сладости подмешалась и соль. Кингу оторвался на какие-то жалкие миллиметры и самым тихим шёпотом, чтобы услышала только она, спросил: — Почему ты плачешь, моя госпожа? — Потому что мне так… будет легче… Кингу кивнул, заглядывая в её мокрые глаза. Его же — вдруг почему-то помутнели. — Ты имеешь право на любые эмоции, знаешь? — увидев, как Никкаль сглотнула и согласно дёрнула головой, не собираясь вырываться из его прохладных ладоней, прямо в губы ей произнёс: — Кроме меня, вокруг ни души, поплачь. Не сдерживайся. Никкаль только сейчас краем глаза заметила, что они стояли в незнакомом ей безлюдном парке под тусклым фонарём. Похоже, кроме них, там действительно никого не было, и она, в который раз доверившись магическому чутью Кингу, прикрыла веки. Из-под них маленькими речками по щекам побежала вода, спокойно и легко. Но все слёзы исчезали, не добираясь, даже до подбородка. Кингу, как будто пробуя на вкус, впитывал каждую каплю своими губами, еле-еле дотрагиваясь. Так точно и нежно, повторяя каждым касанием то, что не повторил за ней вслух. Вызывая у Никкаль новые слёзы, от счастья, и всхлипы, один из которых, спустя бесчисленное множество секунд целомудренной ласки, превратился в томный вздох… — Ох, Кингу… — Прости меня. — За что? — Ты так и не увидишь мой сюрприз. Я замёрз. В одно мгновение перестав плакать, Никкаль резко отпрянула от него, словно обожглась о накалившийся на лютом морозе металл. Кингу всё ещё стоял без верхней одежды, и только посиневшие скулы намекали, как ему нехорошо. Было видно, он настолько не ожидал признания именно сейчас, что позволил себе замёрзнуть, лишь бы прийти в чувство и понять, что это не сумасшествие и не сон. Притом ничуть не трясся, хотя Никкаль от такого холода в одном платье уже наверняка бы упала в обморок. — Боже мой! — она быстрее стянула с себя его куртку и протянула дрожащей рукой. — Что же ты сразу не сказал?! Быстро грей себя магией! Кингу почти беспечно улыбнулся, без спешки обернул шарф вокруг шеи, надел куртку и теперь пытался застегнуть молнию плохо гнущимися пальцами. — Я хотел, но потерял момент, после которого уже стало сложно сосредоточиться. Кажется, нам всё-таки придётся возвращаться. — Кажется?! Тебе не кажется, Кингу! Идём скорее! И теперь уже Никкаль потянула его за собой к выходу из парка, который она едва смогла рассмотреть в темноте. Она могла бы нервничать или злиться на него за то, что тот молчал о холоде, но сейчас было кое-что поважнее — согреть его и самой укрыться в тепле. Загадочный сюрприз, который подготовил Кингу, так и остался сюрпризом.       

~~❅~~

Никкаль пересекла порог его дома, паря над землёй. Хвала Тиамат, Кингу отогрелся ещё в машине и уверенно пронёс её на руках до прихожей, не дальше. Потому что вновь посыпались протесты и угрозы. И аргументы, что сначала ей не помешало бы снять с себя пуховик и сапоги. — Да, ты права… — Кингу аккуратно поставил Никкаль на пол, разместил сумку с вещами в углу и тут же стал снимать свою куртку и обувь. — Дома нехолодно, но я всё-таки разожгу камин, хочешь? — Хочу… И горячий чай. И душ… Не хватало прямо перед поездкой заболеть. — Это было бы не очень. Проходи, подожди в гостиной. — Зачем? Я могла бы помочь тебе с чаем или ужин разогреть. Я на твоей кухне уже всё знаю. Кингу окинул пронзительным взглядом тончайший кружевной наряд, который теперь показался во всём великолепии, стоило Никки избавиться от пуховика. Она поняла всё по блеску в его взгляде, но не смогла подавить усмешку. — Ну, я в красивом платье, и что? Принцессы тоже могут замараться. Да и я могу его снять! — Ты торопишь события, не надо ничего снимать… — Кингу подошёл, взял её руки и поднёс к своим губам. Не торопясь целовать, пощекотал тонкую кожу пальцев дыханием. — Позволишь немного поухаживать за тобой, госпожа? Затаив дыхание, Никкаль покраснела и опустила взгляд, желая только одного: ощутить прикосновение его губ к своим пальцам. И ровно в этот момент Кингу будто бы услышал её мысли. Прижался ртом к хрупким на вид костяшкам, что тут же почему-то затряслись. Кингу прикрыл глаза, сосредоточившись на мягкости и приятном запахе кожи. Улыбнулся через поцелуй, услышав ответ: — Позволю… — Кажется, тебе ещё холодно. Принесу плед. — Нет… — Никкаль впилась в него пальцами покрепче. — Камина и твоих объятий мне хватит. Кингу опять улыбнулся и кивнул. Поцеловал руки Никки по очереди, прежде чем оторваться и скрыться за проходом, ведущим в гостиную. Никкаль осталась одна и посмотрела на себя в зеркало на стене. Тихо, но вместив в этот звук всю обречённость мира, промычала и подумала: «Вся растрёпанная, красная, заплаканная, со смазанной помадой… Картина маслом! Хоть тушь не течёт и не щиплет. Су как знала, что я буду реветь». Впрочем, вспомнив, в каком расположении духа она несколько часов назад сидела перед подругой и страдальчески изливала чувства, Никкаль отбросила удивление. Склонилась над сумкой в углу, открыла передний карман, куда Су предусмотрительно положила небольшое зеркальце, расчёску и нужную косметику. А Никкаль ещё уверяла, что это совсем не понадобится! Какая наивность! Отдалённо слыша, как Кингу занимается камином, она максимально аккуратно начала поправлять причёску и макияж. Руки больше не тряслись, зато откуда-то появилось волнение. Когда Никкаль почти закончила, из гостиной раздался спокойный голос: — Я поднимусь наверх ненадолго, подожди здесь, пожалуйста. — Конечно, а что-то случилось? — Переоденусь и освежусь. Одежда промокла от снегопада. — Понятно, жду. Кингу ушёл на второй этаж совсем тихо и неуловимо, словно сливаясь с тенью. Никкаль, даже если бы очень сильно попыталась, не расслышала бы ни одного шага. Пройдя в гостиную, она тут же захотела выключить свет. Благодаря пламени в камине было не совсем темно. Даже будучи заточённым, взятым под контроль, огонь источал свою природную силу и заливал приглушённым янтарным свечением пол, потолок и ближайшие стены. Никкаль не спеша приблизилась к камину и протянула руки. Умиротворённо прикрыла веки, чуть жмурясь. Пляшущая в очаге стихия была по-настоящему живой, наполняла теплом до самых кончиков пальцев и ногтей. Никкаль на секунду испугалась. Она и не думала, что огонь может быть таким привлекательным для той, чья семья сгинула в пожаре. Однако этот — казался другим. Не страшным, не злым, а согревающим и создающим уют, несмотря на свою разрушающую природу. Никкаль поняла: огонь в доме Кингу был не охотником, а защитником. Как и тот, по чьей воле он разгорелся. Ещё немного подержав ладони у камина, она вздохнула и осмотрелась по сторонам. Сколько всего случилось с того вечера, как впервые оказалась здесь. А ведь, кажется, это было только вчера! Придерживая подол платья, она подошла к креслу, в котором сидела в самом первом их мороке, дожидаясь Кингу с работы. Нежно провела ладонью по подлокотнику, словно по шерсти пугливого кота. Ей вдруг так захотелось забраться в это кресло с ногами, откинуть голову назад и подремать под редкий треск дров и угля… Уже собираясь решиться, Никкаль приблизилась вплотную к креслу, но вдруг услышала ласковое обращение за спиной. — Устала, Никки? Она зачем-то тут же убрала руки от подлокотников, выпрямилась и обернулась на голос. Её губы, обведённые тёмно-вишнёвой матовой помадой, приоткрылись, а зрачки расширились, увидев Кингу. Теперь он выглядел под стать её шикарному платью: в идеально отглаженных чёрных брюках, белоснежной рубашке с галстуком, висящим на шее. Кажется, Кингу пытался завязать его и не смог. Но даже так выглядел просто… — Вау… — прошептала Никкаль, следя за движениями крепких рук, обтянутых тканью. — Я сказал себе так же, когда увидел тебя. И подумал, что нужно соответствовать. — У тебя получилось… Последний раз видела тебя в рубашке на новогодней вечеринке Ияра. Почему ты так редко их носишь? Тебе очень идёт. Кингу пожал плечами и подошёл ближе, оставив между ними совсем небольшое расстояние. — В брюках и рубашках особо не побегаешь за паранормальными нарушителями. Но сменить стиль мне всё же скоро придётся. — Когда станешь верховным хранителем? — Да. Нужно будет поддерживать статус… — Кингу вздохнул с лёгкой усталостью, хотя ещё даже не заступил на новый пост. — Ты не хочешь быть главным? — догадалась Никкаль. — Прежде всего, я себя на этом месте не представляю, а уже потом не хочу. Указывать другим, что делать, быть строгим, когда нужно… Чувствую, что это не совсем для меня. Никки усмехнулась. — Не умеешь быть строгим? Ты? И тут же осознала: «Хм, а ведь и правда… не припомню, чтобы он был таким. Задумчивым — да, скрытным, безэмоциональным, непробиваемым… Но это же не строгость». Она, не дожидаясь ответа, прижалась к нему, положив руки на грудь. С улыбкой заговорила: — Сомневаюсь, что Джону всегда было легко, но он же смог всё это сделать… Я так понимаю, он был начальником кучу лет… И, если хочет, чтобы ты занял его место, значит уверен, что ты тоже справишься. — Спасибо, Никкаль. Она спустила свои руки немного ниже и заметила, как его медовые глаза стали чуть ярче. Ладони Никки задвигались уже смелее, в хаотичном порядке, по груди, животу и спине, ощущая рельеф мышц и их напряжение через тонкую, немного прохладную рубашку. Кингу стоял непоколебимо, любуясь ею и тем, как она следует взглядом за собственными руками, словно пытается врезать в память любое прикосновение. И только почти незаметные учащения дыхания и пульса могли выдать приятное волнение Кингу и нежелание, чтобы Никкаль прекращала трогать его. Однако вслух он бы навряд ли об этом попросил. — Помочь? — спросила она, взяв концы галстука, свисающие с жилистой шеи. — Ты умеешь? — В детстве и юности часто завязывала галстуки отцу и брату, когда они собирались на работу или на учёбу. — Я думал, этим занималась твоя мама. — Она тоже много работала, но она же меня и научила. Кингу до сих пор почему-то думал, что мать Никки была домохозяйкой, но, оказалось, что нет. И это было интересно. Ему столько всего ещё предстояло узнать о Никкаль и её прошлом. Понять и изучить привычки, пристрастия, увлечения… Перенять некоторые традиции её семьи и друзей. Всё это очень увлекало, он был готов посмотреть на неё с разных сторон, в разных обстоятельствах жизни. Их жизни. Он не знал зачем (ведь понимал, что сейчас это было бы наверняка очень неожиданно, а неожиданностей им обоим на сегодня было более, чем достаточно), но достал из ящика письменного стола в своей спальне кольцо с чешуйками, которое уже давно дожидалось своего часа. И теперь оно лежало в кармане брюк, напоминая о себе. О, это было бы великолепно! Они оба такие красивые, в уютной обстановке перед камином, наедине друг с другом… Ну чем не идеальная обстановка для предложения руки и сердца? Тем более, что одно стало в секунду ужасно слабым, а другое чуть не рассыпалось в пыль прямо в груди, когда Кингу услышал от Никки те самые слова… И что же тогда опять останавливало? «Заклинание… Никкаль права, мы должны притормозить, пока не развеем его. Тем более я не хочу, чтобы она чувствовала себя обязанной выйти за меня только потому, что призналась мне в…» — Ну как? — спросила Никкаль, своим вопросом выдернув из глубокой задумчивости. За это время она уже успела завязать несложный, но красивый узел на галстуке и теперь ждала оценки, заглядывая искрящимися зелёными глазами прямо в душу. Кингу прислушался к ощущениям, провёл рукой по узлу и улыбнулся не только губами, но и как будто бы взглядом. — Удобно и красиво. Спасибо, госпожа. — Как ты понял, что красиво? Ты даже в зеркало не посмотрел. — Я так чувствую, я никогда бы не стал тебя обманывать и врать. Никкаль опять приоткрыла губы, с придыханием слушая, как безграничная нежность в его фразе гармонично переплетается с серьёзностью и уверенностью. Она обняла Кингу, крепко обвив его бёдра, и тесно прижалась щекой, наплевав на макияж. Шепнула, точно зная, что он услышит: — Вот за это я и обожаю тебя… Потанцуешь со мной? — Что? — просьба прозвучала слишком внезапно, и Кингу не смог скрыть удивления. — Потанцуем? — повторила Никкаль, оторвавшись. — Прямо здесь и сейчас? — Угу, а что? — она похлопала ресницами, вспомнив один из самых первых мороков: — Ты не танцуешь, да? — Да. — Почему? — Не умею. — Вообще? — Наверное… — ответил Кингу неуверенно, что было совсем не похоже на него. — Я никогда не пробовал. — Что?! Да ладно?! Ни с кем? Даже с мамой? — Даже с ней. Она сама танцевала только ритуальные танцы в культе и перестала, когда её изгнали. — Вот это да! Здорово! — её радость выглядела неоднозначно, и Никкаль пояснила: — Кхм… Я имею в виду, здорово, что ты ни разу не танцевал. — Разве? По-моему, это не здорово, а странно. — Нет, милый, это здорово, потому что я сейчас буду тебя учить. Вначале Кингу думал, что Никки пошутила, но азарт и блеск в глазах напротив к смеху и даже улыбке не особенно располагали. Его госпожа была воинственно настроена на вальс прямо сейчас. И это даже несколько пугало. — Никки, ну зачем? — Затем, что я хочу с тобой потанцевать! — к огню в глазах добавилась жалостливость, и она тише добавила: — А ты со мной нет? Кингу едва удержался, чтобы не поднять глаза к небу и не начать молиться на древнем языке. Эта женщина знала, на что давить, и печальнее всего то, что даже со своим верным кинжалом он бы был совершенно перед ней безоружен. Кингу усмехнулся и покачал головой. Протянул ей руки со словами: — Только потому, что ты этого хочешь, моя госпожа. — А ты? Чего хочешь ты, Кингу? — Чтобы тебе было хорошо со мной. Он сказал это так ласково и интимно, что Никкаль совершенно не знала, что сказать в ответ. Не успело её лицо полностью покраснеть, как почувствовала его руку, рывком притягивающую к себе, на пояснице. Их тела резко соприкоснулись, но это было совсем не больно, а неожиданно. — Ох! — вырвалось у Никкаль. — Ты всё ещё хочешь потанцевать? — спросил Кингу полушёпотом. — А ты хочешь, чтобы я передумала? — Нет, но я беспокоюсь. — О чём? — О том, что случайно могу наступить тебе на ногу, например. Она звонко рассмеялась, уткнувшись лбом ему в плечо. — Мы будем двигаться медленно, не беспокойся. Да и я сильнее, чем ты думаешь. Ты уже взял меня одной рукой за талию, это первый шаг. Теперь возьми за руку другой. Кингу крепко, но аккуратно обхватил её ладонь своей. — Хм… Ну, вроде, несложно. — Ха-ха-ха! Так мы и не начали ещё! Готов? — С тобой — ко всему. Никкаль прочистила горло, чтобы подавить новый приступ смущения, и постаралась наполнить свой взгляд максимально возможной серьёзностью. — Не отвлекай меня, это не поможет. Когда танцуешь, нужно смотреть на партнёршу… — об этом напоминать было не нужно. Он уже на неё смотрел, неотрывно, поглощающе, следя за каждый изменением в лице. — Ну… примерно так, да, но чуть сдержаннее. Сейчас твой взгляд буквально кричит. — О чём, госпожа? — О том, что ты меня съешь, если мы продолжим. — Ну, я же дракон. — Это в какой сказке драконы жрут сокровища, интересно? — Ты — сокровище иного рода. — Выходит, твоя пленница? — Пленница — это когда нет выбора, а у тебя он есть. — И какой же у меня выбор? — На самом деле очень простой. Ты можешь выбрать всё, что захочешь. В голове разом вспыхнуло столько вариантов, чего бы она хотела прямо сейчас, но Никкаль быстро просекла, что в этом была хитрость Кингу, чтобы она забыла о том, чего хотела изначально, а потому широко улыбнулась и дотянулась до его уха с серьгой, чтобы сказать: — Сейчас я хочу выбрать танец с тобой. Давай… Правую ногу вперёд… Кингу усмехнулся, но не стал больше увиливать. Делал всё, как она просила. Интуитивно, на ощупь, не отрывая от Никкаль глаз. И пусть сначала он много путался и сбивался, но потребовалось немного времени, чтобы он понял закономерность шагов, движений и смог в правильном порядке использовать их. И через несколько минут они уже кружились по комнате, прижавшись друг к другу. Кингу, пусть медленно и скованно, но вёл Никкаль за собой. Она смеялась и, отвлекаясь на его сосредоточенное и такое же красивое лицо, тоже несколько раз почти что наступила ему на ноги. Потому что в который раз была от него в восторге и не хотела, чтобы их танец кончался. — Видишь, ты быстро учишься. Ещё пару раз, и освоишь вальс. — У меня прекрасный преподаватель, — с улыбкой произнёс Кингу и впервые опустил глаза на ноги, всего на секунду. — Я точно делаю всё как надо? — Да, причём почти без ошибок. — А я могу добавить что-нибудь… от себя? — Можешь, но это уже будет не вальс… — Никкаль насторожилась, как только ответила. — А что ты хочешь добавить? Он не сказал ей, но показал. Остановился, приблизил к себе ещё плотнее. Провёл руками по изгибу спины и ниже, по пояснице и ягодицам… Смотря в упор. Никки чутко ощущала очертания и тепло каждого его пальца через ажурное чёрное кружево. Кингу настолько приятно касался её, что нельзя было удержаться от того, чтобы прикрыть глаза в удовольствии, поэтому она не увидела, но поняла, когда мир начал плавно падать. Никкаль в ту же секунду вцепилась Кингу в плечи, сминая пальцами рубашку, и распахнула глаза. Отклонившись назад так низко, что кончики волос касались пола, она едва стояла на одной ноге. Другая повисла в воздухе, что заставляло чувствовать себя неловко. Но Кингу опять будто прочитал все её сомнения во взгляде, и его свободная рука, лаская и успокаивая, начала спускаться ниже по ноге Никкаль, едва касаясь тонких колготок и кожи под ними. Бедро, колено… — Ай-ай! — Никкаль вскрикнула, и опорная нога, без того неустойчивая, подкосилась. Падение было бы неизбежно, если бы Кингу вовремя не среагировал и не поймал. Он поставил её на слабые ноги, но всё ещё держал. — Ты как, госпожа? — Да-да, нормально… Это было неожиданно. — Настолько, что ты закричала? — взгляд медовых глаз спустился к её дрожащим коленям. — Повернись, пожалуйста. — З-зачем? — Зачем? — этот вопрос сбил Кингу с толку. — Я просто посмотрю, Никкаль. Можно? — Я… ну… — Что не так? Ты же знаешь, что я осторожно. — Знаю, но… — Никкаль вздохнула и повернулась спиной. — Обещай, что не будешь волноваться. — Обещаю. Последняя её фраза заставила Кингу подумать о множестве страшных вещей, но он остался так же спокоен с виду и успокоил Никкаль, погладив по щеке. Чтобы осмотреть место под коленями, сам опустился на колени перед ней. Взявшись за невесомую ткань юбки так, чтобы не порвать, медленно приподнял, отодвинул в сторону… И застыл от увиденного. Нежную кожу сгибов украшали яркие синяки, виднеющиеся через капрон. Кингу побледнел, когда понял, что это буквально его рук дело. — О лахаму… — Только спокойно! Не волнуйся, ты обещал! — Давно у тебя это? Когда ты собиралась мне сказать? — Ну вообще-то… — Ты не собиралась. — Да, пока ты сам не заметил бы, но потому что знала, что ты будешь переживать. — Переживать? Никкаль, я в ужасе… Мне страшно… — мгновенная хрипота появилась вдруг в голосе Кингу. Он собирался обнять её ноги, прижаться, но мог ли себе позволить? — Я должен был подумать об этом… Прости… — За что? Нам ведь было так хорошо… — Никкаль повернулась и, ласково улыбаясь, опустилась рядом с ним на колени, хоть было и немного больно сгибать. — Я не жалею и повторила бы это ещё раз и ещё… — Это безумие. — Это ты, такой, какой есть. Несдержанный, пылкий и страстный. И да, может быть, это безумие, потому что мне безумно приятно знать, что ты так сильно хочешь меня. Кингу было сложно уложить в голове мысль — Никкаль понравилось то, что он с ней сделал. Возможно, она такого ещё не ощущала, и находила в этом что-то новое, будоражащее… А от следующего предположения Кингу почти поплохело — что, если так работает магия Тиамат, и теперь ей казалось приятным каждое его действие? — Как же ты ошибаешься, госпожа… — В чём? В том, что ты безумно меня хочешь? — В том, что боль — это хорошо. — Но, когда мы этим занимались, я не чувствовала боли. Я чувствовала тебя. И разве это плохо? Кингу покачал тяжёлой от гнетущих мыслей головой, но больше не стал ничего доказывать. Знал, что в упрямстве ему не победить, а для себя уже решил быть максимально осторожным — поменьше трогать и почаще интересоваться её ощущениями. В конце концов, было ещё кое-что, что важнее споров. Вспомнив, как много везде хватался за неё этим вечером, он заранее знал ответ. Просто хотел услышать подтверждение. — Это ведь не единственные? Никкаль сглотнула, отвела глаза. Она могла бы скрыть, солгать, чтобы он не корил себя ещё больше, но смысл? Кингу всё равно узнает, и это будет некрасиво по отношению к нему. Да и не стеснялась она этих синяков! Уселась боком, гордо держа голову, и подняла волосы, чтобы было видно длинную застёжку на спине. Она представила это и полушёпотом произнесла: — Ты всё увидишь, если разденешь. — Никкаль… — Сама я просто не дотянусь. Это было явным лукавством. Кокетством. И издевательством. Над Кингу и над его негласными рамками, которыми он ограничил себя же пару минут назад. Меньше трогать… Он бы точно смог. Однако не смог бы долго держаться, если бы Никки сама просила потрогать её, как сейчас. Оставалось поддаться, ведь Кингу понял уже давно: останавливать и противостоять ей — это будто бы пытаться поймать луч солнца голыми руками. Он без долгих поисков заметил замок на платье и плавно потянул вниз, расстёгивая. Замешкался, когда на глаза попался первый небольшой, но насыщенно-фиолетовый синяк на лопатке. А чуть ниже второй, меньше и бледнее. И на другой лопатке… Много совсем маленьких и безболезненных на пояснице, в районе копчика… Кингу остановился. Ему стало трудно на всё это смотреть чуть ли не так же, как ей — это чувствовать, но он был должен. Ведь всё это именно он и сделал с ней. — Ты что-то затих… Ты в порядке? Кингу дёрнулся как от удара под рёбра, не в силах нормально дышать. — В порядке ли я? Это мне нужно тебя спрашивать, Никки. — Но я в порядке, разве ты не понял? — Никкаль потянула на себя края, больше открывая спину, вытягивая руки из рукавов, оголяя грудь… Совсем не заботясь о том, что платье порвётся. Открывая шокированному взгляду Кингу ещё больше отметин на своём теле. Ткань повисла на талии, и Никкаль повернулась, протянув свои руки. — Давай мы встанем. Вместе, хорошо? Ты же хочешь увидеть всё? Хотел, но не для того, чтобы полюбоваться, а чтобы убедиться в своей жестокости и раз и навсегда вбить себе в голову, как делать нельзя. Кингу подал ей свои руки в ответ, но вновь погрузился в самобичевание, заметив следы на тонких запястьях. Именно там, где он держал, не позволяя шевелиться, когда входил и терял голову от её тепла. — Возьми меня… — шепнула Никкаль. — Что?.. — За руки, покрепче. Чтобы подняться. Кингу вздохнул, но кивнул и немного усилил хватку, когда Никкаль уверенно, без малейших сомнений переплела его пальцы и свои. Стараясь не смотреть ей на руки (хоть и заставлял себя), Кингу не отрывал глаз от её умиротворённого лица, от благодарной улыбки, от глаз, светящихся радостью изнутри. И от такого её вида почему-то становилось ещё хуже, и злость к самому себе возрастала в десятки раз. Они поднялись, и платье тут же упало с Никкаль на пол. Она стянула колготки и отбросила куда-то в сторону. Осталась последняя вещь. Ноги ещё дрожали. Не от страха, а от напряжения. Однако Кингу подумал, что это именно страх и сделал пару шагов, чтобы она успокоилась. Только вот реакция оказалась совершенно другой, неожиданной. — Не вздумай! — сказала Никкаль громко и немного грубо. — Не отдаляйся от меня, только не сейчас. Лучше обними покрепче, это всё, чего я хочу. Кингу замер, не веря своим ушам. Прошёлся взглядом по ней сверху вниз, ощущая болезненный отклик сердца на каждый замеченный синяк. Всё ещё не верил, что можно, что Никкаль не ненавидит, не боится, не хочет убежать прочь. Наоборот, не вытерпев, не дождавшись, она сама смело шагнула и прильнула к нему практически обнажённым, беззащитным телом. Кингу не смог сдержать удивлённого вздоха. — Никки… — Тише, помолчи. Хватит думать, что ты плохой, и винить себя в том, что у тебя есть чувства и желания. Ты не чудовище, это я… Мне просто было сложно уложить в своей голове, что даже с твоим прошлым ты всё равно самый прекрасный мужчина на земле… От её слов, таких простых и таких приятных, тело Кингу покрылось мурашками изнутри. Ему захотелось обнять Никкаль так крепко, чтобы больше не смогла никогда от него оторваться. Он обвил дрожащее тело руками, чувствуя, как она встала на носочки и навалилась грудью, чтобы поудобнее ухватиться за его шею и положить подбородок на широкое плечо. Они замерли так на несколько минут, хотя могли бы и на вечность. Слова Никкаль вселили надежду и веру в то, что она сказала, но терзающая Кингу вина утихла совсем на чуть-чуть. Он хотел что-то сделать со всеми этими синяками, хотел забрать всю боль и дискомфорт себе. — Спасибо за эти слова, моя госпожа. У меня действительно есть чувства и желания. И я желаю исправить то, что сделал с тобой… — Кингу поцеловал её в висок. — Если бы я мог… Никкаль приоткрыла глаза и задумчиво посмотрела перед собой, думая. Потрогала волосы Кингу, ощущая, как проступают мурашки от её пальцев на коже его головы. Негромко произнесла… — Вообще-то можешь… — Как? — он вмиг стал собранным, отстранился и посмотрел в её зелёные глаза, точно пытаясь прочитать там ответ. — Твой дар… излечи меня им. Кингу протестующе замотал головой. Он уже всё понял. — Пожалуйста, не проси меня. — Почему? Ты же можешь. Ты можешь и не такое. Ты сильный заклинатель, а это просто синяки! — Я объяснял… На тебя уже наложены мощные чары. Мой дар может быть опасен для тебя. — Потому что я всего лишь человек? Кингу вздохнул. Такая формулировка вопроса заранее сыграла бы против, ответь он прямо. — Очень дорогой мне человек, Никки, которому я не хочу навредить ещё сильнее. — Не навредишь, ты сильный и умный. Ты почти что верховный хранитель. Я сразу скажу, если что-то будет не так. — Тиамат… Почему она такая упрямая? — Потому что я уже давно хочу… — начала Никкаль громко, но с каждым словом будто теряя смелость и пыл. — Так хочу… Почувствовать на себе твою магию… Можно? Кингу печально улыбнулся. Пора было в очередной раз признаться себе, что ему это нравилось — то, как она тянулась к нему, как стремилась познать другую сторону его жизни, как желала… И, даже если бы хотел, он не смог бы ей запретить. Кингу положил её ладонь на свою щёку, прикрыл глаза на несколько минут… А когда открыл, то медовые радужки горели силой и решимостью. Он спросил прямо, в последний раз, напористо глядя на Никки: — Ты правда хочешь почувствовать мою магию? Чувствуя, как ноги снова начали дрожать, она сглотнула и ответила: — Да… Никкаль вдруг замерла, приоткрыв губы. Всё тело разом напряглось, когда она увидела, как из-под его руки, что держала её, вылетела фиолетовая искра, а затем белая. Следом ещё одна, другая, третья… Целые стайки двухцветных вспышек вылетали из-под его пальцев вверх и растворялись в воздухе под потолком. У паранормальных было принято скрывать свечение своей энергии от посторонних. Для обычных людей магия выглядела невидимым чудом. Книгу же хотел показать, чтобы Никкаль не только чувствовала, но и наглядно видела его дар. — Как красиво… — шепнула она. — Это цвет твоей магии? — Да, почти. Смотри, госпожа. Не бойся. Он опустил руки и повернул ладонями вверх. Фиолетовые и белые огоньки больше не улетали. Скапливаясь на подушечках его пальцев, они сливались в одну энергию, которая, несмотря на свой цвет, источала почти что жар пламени. — Сиреневый… — шепнула Никки. — Это когда волшебства и колдовства поровну. У дара Тиамат другая природа и цвет другой. — Покажи. — Испугаешься. — Нет! — Никкаль резко накрыла своими ладонями его, не боясь обжечься, и удивилась, когда поняла, что ей не больно, несмотря на сильное тепло. — Мне ничего не страшно… Видишь, я не вру. Не скрывая восхищения, Кингу поцеловал её. Так резко, импульсивно и ошеломительно, что и у него самого на миг закружилась голова. Но, оторвавшись, он всё же прошептал… — Хорошо, моя нетерпеливая госпожа, я покажу. Сжимая и разжимая губы, точно смакуя остатки поцелуя, Никкаль приоткрыла веки и посмотрела ниже. Свечение между их ладонями тут же стремительно стало меняться, становиться тусклее и тусклее, теряя белый цвет. Никкаль действительно на секунду испугалась, но своих рук не убрала, продолжая наблюдать. Дар Кингу, сбросив с себя всё лишнее, окрасился всеми оттенками фиолетового, переливался ими, иногда уходя в почти чёрный. Это было так необычно и странно — то, что приносило облегчение и исцеление, внешне неосознанно напоминало смерть. Дар был больше похож на проклятие. И даже вопреки этому выглядел волнующе. — Этим я буду касаться тебя, — шепнул Кингу. — Хочешь? Эмоций внутри было слишком много для внятного ответа. Никкаль убрала свои руки, и сначала он понял это как отказ, но вдруг схватила за запястья и потянула его ладони к себе, положила на талию. Резко втянула ртом воздух, почувствовав жар. Синяки разом заныли, будто само её тело ощущало близость целительной магии и желало попробовать. — Кингу, бёдра… — простонала она. Он коснулся там, где Никкаль попросила, и снова услышал стон, негромкий, но протяжный, и был впечатлён. Ведь понятия не имел, что её тело так откликнется на его магию. Стоило синяку раствориться в том месте, опять услышал то ли мольбу, а то ли приказ: — С другой стороны, скорей. — Госпожа?.. — Не тяни, пожалуйста. Кингу тяжело вздохнул, но отказать был не в силах. Всё ещё держа Никкаль одной рукой за талию, другой скользнул между ног, когда она чуть шире расставила их сама. Пальцами, охваченными энергией, прошёлся по внутренней стороне бёдер, точно по синякам, ведь помнил, как и где сжимал её кожу. Дальше был живот, дрожащий от прерывистого дыхания, затем спина вдоль позвоночника, лопатки, плечи и грудь, шея… Руки, запястья, которым особенно досталось внимания… Никкаль вся обливалась потом, горела от новых ощущений, но не хотела останавливать. Каждая её мышца становилась невообразимо мягкой, будто бы распаренной под действием магии. И ей так хотелось ещё! Даже, когда Кингу залечил все оставленные им синяки и все шрамы, которые появились намного раньше… Она произнесла вслух то, о чём он только подумал: — Пожалуйста, пусть это никогда не заканчивается… Лилово-чёрные сгустки продолжали по ней блуждать. И если бы магия Кингу вдруг стала материальной, если бы оставляла следы везде, где он прикоснулся к ней сейчас… Никкаль выглядела бы так, будто вся испачкалась в фиолетовой краске. Будто бы прочные чёрные нити паутиной окутали её с ног до головы. Вся мокрая и горячая, она прижималась так отчаянно, что промокла его одежда, и теперь Кингу снова нужно будет переодеться. Но это совсем не заботило. Любуясь счастливым, расслабленным лицом Никки, он постепенно отозвал свой дар, и так же постепенно пропало лиловое свечение. Кингу осторожно дотронулся до её волос и сказал: — Я всё исправил, моя госпожа. Как ты себя чувствуешь? — Ох, уже? — она раскрыла веки и осмотрелась по сторонам. Прислушалась к своему телу и поняла, что чувствует себя лучше, чем когда-либо. — Ого… всё просто прекрасно. Только жарко, и теперь, кажется, хочется спать. — Сонливость — типичная реакция организма после исцеления. А вот жар… — Кингу пригляделся. — Не знаю, плохо это или хорошо… — Хорошо, — ответила за него Никки с улыбкой. — Мне очень хорошо. — Обещай, что сразу скажешь, если что. — Угу… — она зевнула. — Ох… Пойдём спать? — А как же горячий чай и горячий душ? — Я хотела, потому что было холодно, а сейчас мне жарко. Завтра, всё завтра, и чай, и душ. — Хорошо, — кивнул Кингу. — Хочешь, я тебя отнесу? — На руках? — Могу закинуть на плечо, — ответил Кингу, предчувствуя реакцию. И не прогадал. — Эй! — Никкаль слегка шлёпнула его по тому самому плечу. — Давай нормально, я же не мешок. Он без лишних слов поднял её, прижав к груди, и понёс к лестнице. Никкаль чувствовала себя такой хрупкой и лёгкой в его руках, ставших для неё самой неуязвимой защитой. И не успел Кингу донести её до кровати, как уже задремала. Открыла глаза, когда почувствовала прохладу постели своей нагревшейся кожей, и нахмурилась. Клацнула зубами. — Х-х-холодно… Кингу тут же закутал её в одеяло и успокаивающе прошептал, вместе с тем снимая с себя промокшую рубашку. — Потерпи, сейчас я согрею тебя. Однако тело Никкаль было настолько горячим, что она привыкла и прогрела постель ещё до того, как Кингу лёг к ней под бок. Уже обнимая его и делясь своим теплом, она спросила: — А всё-таки… что ты хотел мне показать? В том парке. — Мост. — Мост? — Да, из морока, в котором ты звала меня в Швецию к своим родственникам. — Это было то самое место?! — спросила Никкаль удивлённо. — И ты молчал? — Ну, я же хотел устроить сюрприз. Правда, не вышло. — Ничего. Мы все равно там когда-нибудь будем стоять… — полусонным голосом пробормотала Никки. — Романтик всё-таки… — Я? — Угу… ты же просил сказать, когда закончится свидание. — Хорошо, спасибо. — Ты же не уйдёшь, как только я засну? — Нет, Никки, я останусь. — Будешь сторожить мой сон? — Да, моя госпожа. Кингу улыбнулся, нежно и вместе с тем крепко её обнял. Слушал тихое сопение совсем близко, следил за дыханием, за исходящим от Никкаль теплом. И, кажется, всё было в порядке. Скоро её тело постепенно остыло до привычной температуры, а сон стал спокойным и крепким. Кингу с облегчением вздохнул, ведь очень беспокоился о том, как его магия могла повлиять. Окончательно убедившись, что Никкаль ничего не грозит, он наконец прикрыл глаза. Не уснул, но всю ночь пролежал рядом с ней, чувствуя покой и чистое умиротворение. Обдумывал то, что она сказала ему там, в парке. И нарушил обещание, которое дал, зная, что она всё равно не услышит. Над ухом спящей Никки тихо прозвучали те самые слова…