SHADOW KISSES

***

  Щелчок серебряного портсигара и прощальный жест рукой с загадочной ухмылкой на лице — последнее, что помнит помутневший разум Гарри, прежде чем перед глазами все вокруг закружилось и пустилось в пляс.  Люди в пабе, как в ускоренной съемке, быстро передвигались по залу, исчезая в пурпурной дымке, превращаясь в жалкую ничтожную пустоту.  Желудок резко скрутило, посылая рвотные импульсы. Он хватал воздух сухими губами, изо всех сил стараясь ухватиться хоть за что-нибудь, лишь бы отвлечь себя от центрифуги вокруг. Безуспешная попытка встать с дивана провалилась с чудовищным треском, вместе с граненым бокалом, осколки которого с характерным звуком посыпались на пол.  Вата, ранее служившая ему бравым выносливым телом, отказывалась подчиняться, примерзая к дивану намертво.  Гарри пытался двинуться, чтобы выхватить за кармана брюк палочку, но не успел.

***

Утренний солнечный луч, пробравшись сквозь плотно задернутые шторы в спальне, хаотично освещая комнату. Гарри с трудом разлепил глаза и машинально потянулся к прикроватной тумбочке за привычно стоявшем на ней стаканом воды, но его, увы, не оказалось. Сославшись на занятость Кричера после бурного праздника, Гарри подумалось, что, скорее всего, эльф просто напросто забыл.  Гарри сел на краю кровати и зевнул, обводя мутным взглядом спальню, немного взъерошенную и, на удивление, до боли холодную и ничтожно пустую.  Головная боль в висках всеми возможными болезненными ощущениями подсказывала ему, что вчерашний вечер был явно не из легких. Да и не могла быть, если брать во внимание начинающуюся мигрень и жуткий спиртовой запах изо рта. — Кричер! — громко окликнул он, но ответом на его зов последовал лишь эхом отражающийся собственный голос.  Слегка дезориентированный и всё ещё сонный Поттер, не прекращая зевать и почесывать упругий живот, лениво направился в сторону ванной комнаты.  В горле пересохло, все лицо опухло. У него было ощущение, что он единолично вылакал весь запас Огдена в доме и непроизвольно нахмурился, осознавая пустую трату хорошей выписки ради стертых воспоминаний и болезненных ощущений по всему телу, словно над ним всю ночь тренировали непростительные. Столкнувшись в ванной со звенящим в барабанных перепонках гулом и собственным отражением, он немного воспрянул духом: последствия пьянки на лице сказывались минимально, несмотря на ужасное ощущение отека и жжения глаз, а выглядел он довольно хорошо и даже свежо (что не могло не радовать), особенно учитывая тот факт, что изнывающее тело во все горло кричало об обратном.  Гарри устало потёр шею ладонью, размял позвоночник и, поласкав свои уши парочкой восхитительных расслабляющих щелчков, устало потянулся, неспешно попятившись на кухню.  В доме стояла холодина.  Когда Драко только переехал к нему, то очень возмущался, требуя немедленно улучшить обогревающие чары дома. Гарри поначалу не знал как это сделать, а потом решил, что бесконечные обновления чар на себе требуют хорошей памяти к таким мелочам. А Гарри не мелочный. Уж лучше свитер, теплые носки от Молли и бурбон в два пальца. Так, согрева ради и поднятия настроения.  Вскоре Гарри привык к холоду. Да и тело, тренируемое до седьмого пота в зале Аврората, отлично справлялось с терморегуляцией, делая его своеобразной печкой, не требующей дополнительного топлива. Не включая Огдена, очевидно. А вот Драко, впервые оставшись ночевать у него в гостях, возмущенно злобствовал, причитая о бесконечных бодроперцовых и «отсутствия такого большого количества ингредиентов для двоих сопливых авроров». И если вначале удавалось спасаться чарами тепла и долгими препираниями, смешанными с просьбами не бурчать, то с переездом Драко на Гриммо в качестве партнера и сожителя, упреки появлялись гораздо чаще. Агрессивнее и мощнее. Иногда даже болезненнее, но это по настроению Малфоя, конечно же.  — Да и вообще, Поттер! Я из подземелий выбрался не для того, чтобы заразу какую-нибудь в твоем доме подхватить! — раздраженно сервируя стол к позднему ужину, шипел он.  — В нашем доме. — машинально поправлял Гарри, удрученно закатывая глаза. Они жили вместе уже год и весь этот год он то и делал, что исправлял любимого, требуя признать этот совершенно обычный факт.  Поттер совершенно не понимал, зачем весь этот сыр-бор и почему его любимый человек не может сделать отопление в доме сам. Однажды, не удержавшись, он задал ему этот вопрос и больше рта уже не открывал.  — Мы в ответе за тех, кого приручили, Поттер. И ты, и я.  Малфою не нужно было подбирать слов. Он справлялся с нужной речью как превосходный оратор, одним словом или одной короткой фразой, затыкая недовольные рты.  Могло показаться, что он скуп на эмоции, скуп на выражения, но Гарри хорошо знал, что это совсем не так.  Брошенная фраза из магловской книги, которую Малфой, обнаружив одним вечером в вещах своего новоиспеченного друга в лице Поттера, читал взахлеб, вынудила Гарри задуматься.  Фигура Драко удалилась в сторону спальни, а он так и остался стоять в дверном проеме, собирая крупицы терпимости в себе, самолично бросившись в омут плескающихся в голове мыслей.  Если так подумать, Малфой редко о чем просил. С его величественными замашками наследника титула Лорда он мог извращаться куда более изобретательнее, но ограничивался скудным набором правил и выбором чертового сервиза.  Он заботился о Гарри, пускай и в собственной странной манере: ругался, причитал, возмущался и морщил свой нос. Поттер тогда сокрушенно хмыкнул и забурчал сам про себя, испытывая невероятную вину перед ним. Поэтому, а ещё потому, что жалящие у Драко получались феноменальными, он покорно пошаркал в спальню вымаливать прощения, надеясь сменить их мольбой Мерлину и всем святым, которых Малфой судорожно выдыхал, плавясь под ним от ласк. 

***

Спустившись вниз, Гарри добрался до кухни, обнаружив на столе несколько пластиковых контейнеров небрежно валяющихся на столе и с десяток смятых коробок пиццы, о которых даже не помнил. Возможно, Драко рассержен и зол после вчерашнего, поэтому оставил их там. Обычно, выходя на кухню, его встречал приятный аромат кофе и стопка свежеиспеченных блинчиков или тостов с джемом, любезно оставленные под стазисом ему на завтрак.  Взмахнув палочкой, он исправил срач после вчерашнего, очевидно бурного, продолжения вечера, и потянулся за пачкой сигарет, лежащей на подоконнике, параллельно открывая большое деревянное окно. Языки белого пряного дыма взмывали в воздух, а на беспокойном сердце разрасталась тревога. Ночка выдалась той ещё, а кошмар, который Гарри теперь уже смутно помнит, оставил за собой какой-то неприятный осадок. Резкий укол вины из-за вчерашней ссоры заставил его зажмуриться и поджать губы. Не нужно было все это. Алкоголь — это зло.  Тряхнув головой, чтобы избавиться от тревожных мыслей, он бросил окурок в пепельницу и побрел к кухонным шкафчикам в поисках своей кружки «самый лучший Глава Аврората».  У Малфоя тоже была такая, только надпись гласила «лучшему заместителю», которую тот, сморщив брезгливо нос, изменил на «великолепному» (ладно, на самом деле — «великолепному заместителю Главной задницы», но Гарри упорно делал вид, что это не про него), показывая всем своим видом, что результатом предельно доволен.  Порывшись ещё немного, Поттер хлопнул дверцей и нахмурился. Он не нашел не одной из них. Малфой резкий и очень вспыльчивый, но не в его стиле громить посуду в доме, а значит кружки обязательно должны найтись где-нибудь в другом месте. Наплевав на тлеющую сигарету в руке, Поттер принялся шуршать на каждой полке, перерывать каждый ящик, мимоходом находя вещи, которые давным-давно на его памяти покоились на свалке. Складка между бровей углубилась.  Он остервенело хлопал дверцами, ругаясь себе под нос, пока громил каждый уголок кухни, загнано дыша. Густой ком чего-то мерзкого, смутно напоминающего желчь, наглым образом расположившись на корню языка, преграждал любые попытки его сглотнуть. Поттера затрясло.  Ладно. Спокойствие. Этому ведь должно быть какое-то объяснение. Просто обязано быть. Малфой ведь не мог уйти, правда же? Обычная ссора, коих у них в достатке. Дурость. Не малые дети, чтобы так ругаться. Все пройдёт. Наладиться. Так всегда было. Ссорятся — мирятся. Это жизнь, а в жизни всякое случается. «Нам нужно время», — думал Гарри, — «Необходимо. Чертово. Время.» Драко ведь никогда не жаловался на то, что Гарри преуспевал в Министерстве. Это были дикие перемены в поведении Драко, но он сам пришел к этому. Он радовался, улыбался и искренне гордился своим парнем, хотя Поттеру иногда казалось, что в серых глазах пробегала едва уловимая тень обиды и зависти. Может быть, в этот раз его слова все же задели? Укололи, обидели, оскорбили?  Пообещав самому себе хорошо извиниться перед любимым, Гарри постарался сконцентрироваться, но получалось из вон плохо: мысли путались, мялись, а смесь тревоги и отчаяния жгутами перетягивали сердце, обвиваясь вокруг как цепкая лиана. Подавляя в себе этот беспорядочный вихрь, он срывается в гостиную, желая найти любимого спящим на диване. Пускай уставшего, злого, рассерженного… Пускай кричит и ругается, бьется в истерике. Гарри было все равно. Он понимал, что натворил и заслужил каждого плохого слова в свою сторону. Пустой диван и тонна разбросанных книг для начинающих авроров не делают ситуацию лучше.  Четыре щелчка зажигалки и ровно столько же попыток не обронить из рук сигарету, приводят его в осознание — Малфоя в доме нет.  Плюхнувшись на диван, он беглым взглядом изучает стены гостиной Гриммо и понимает: нет привычного, выстраданного в нечестном бою с Драко оттенка «виридиан» на стенах; отсутствует второе кресло и даже мирно живущие над камином маленькие безобразные сувениры, привезенные Паркинсон с поездок пропали бесследно.  Всему этому, как уверял себя Поттер, давясь едким дымом и щурясь, должно было быть объяснение, но стоило зелени стеклянных глаз метнуться в сторону окна, как сердце разом ухнуло в пятки. Вместо плавноуходящего лета за окном — кружились танцующие белые снежинки.

***

Сколько времени Гарри просидел на диване, он даже не знает, но пустая пачка сигарет свидетельствовала о том, что несколько часов его жизни испарились в мгновенье. Поттер до конца не осознаёт, что происходит, пока снег крупными хлопьями не начинает налипать на окно, оставляя за собой на стекле белые рисунки.  Голова безбожно болит, брови хмурятся сами по себе, и лишь когда острая вспышка пронзает его подсознание, он вспоминает о вчерашнем вечере.  Скандал, паб, виски, Нотт, разговоры, желание… Это все казалось каким-то бредом, нелепым сонным кошмаром, что он, проснувшись, сразу мог забыть, но сейчас, сидя в этой пустой и холодной комнате, воспоминания ринулись в вероломный бой, оголяя из без того натянутые нервы.  Пронзающая боль от сломанных конечностей не сравниться с ошметками истерзанной души на мертвецки холодном полу Гриммо.   Внутренние истязания глубже, мощнее, они с легкостью впитываются в кровь, расползаясь по венам с губительной скоростью. Они выращивают острые шипы внутри и снаружи, вырывая из тела рваные хрипы при каждом вздохе.  Вина и стыд внезапно охватили Гарри, заставляя давится каждым сказанным словом в тот вечер. Он должен был объяснится, но не стал. Стиснув зубы до слышного хруста, Гарри вновь промотал в голове немое кино с Ноттом в главной роли.  Сознание словно само подкидывало картинки дальнейшего вечера и заставляло чувствовать себя ещё хуже. Хотелось просто взвыть. Ноги вскочили с места, принимаясь встревоженно изучать комнату: место у камина больше не украшает дорогой любимый Малфоем ковёр, небольшой зачарованный бар не сверкает при свете странной («антикварная вещь, невежа!») лампы, а целое издание сборников с рецептами лекарственных зелий не заставляет полки. Вместо книг там теперь покоится лишь пыль. Единственное, что, как показалось Гарри, осталось от прошлой жизни, это коллекция маленьких метел на поставках. Но сейчас она, как и много лет назад, молча припадала пылью. Ту самую недостающую редкую молнию ему подарил Драко на первую годовщину. Молния, очевидно, не на месте, а Драко… Гарри крепко жмурится и воспоминание о ссоре с ним тут же пробегает перед глазами; каким разочарованным был Драко, какие гнев и ярость чувствовал он сам, как ему хотелось сбежать – укрыться от скандала, спрятаться, остыть, что угодно, что помогло бы ему забыть это мерзкое отчаяние. Хватает секунды, чтобы Поттер воспылал огнём. Сердце непрестанно билось о стенки грудной клетки, оставляя за собой не иначе как хруст. Хруст сломанных ребер. Он чувствует, как ярость растекается по нём, как пускает корни и пронзает помутневший рассудок. Это было его желание. Он этого хотел. Он хотел этого. Сжав руки в кулаки, Поттер принялся глубоко дышать, вспоминая единственную вещь, которая могла усмирить его ярость. Единственное, что приводило его в чувства, когда злость, казалось, переполняла все его нервные окончания, переливаясь из края чаши — Драко. И больше его нет.  С силой прикусив губу, Гарри настолько крепко сжал зубы, что, когда он вновь расслабился, почувствовал сладкий металлический привкус во рту, делающий ситуацию лишь хуже.  Поттер с силой бьёт ногой по одиноко стоящему креслу и, почувствовав горячие слёзы в уголках глаз, бьёт ещё. Глаза начало жечь, словно в них насыпали песка и первая слеза всё же срывается по щеке, а его самого охватывает ощущение беспомощности. Слёзы мешают дышать, давят, скапливаются в глазах и пекут. Жгут до невероятной боли. Он ненавидел эти медленно стекающие по лицу капли, ненавидел гадкое чувство, медленно растекающееся в нём. Дурацкой шутке не места: желание исполнилось. Оно исполнилось, черт возьми. Оно…  До него вдруг доходит, что он стоит посреди прихожей, таращась на камин. Ему хочется разгромить каждый угол, чтобы проснуться, чтобы почувствовать что-то кроме гнева и обиды. Хочется сжать руки в кулаки и врезать Нотту изо всех сил…  «Не перекладывай свою вину на кого-то другого, Поттер» — набатом стучит в его голове.  И он стоит, не в силах пошевелиться, потому что сам решил изменить всё. И это только его вина.  Он слышит как кто-то открывает входную дверь и, схватив в руки палочку, смахнул соленые дорожки с щек, прежде чем этот «кто-то» посмотрит на него и подумает, что его глаза краснее положенного.  Количество людей, которым было позволено посещать Гриммо в любое время ограничивалось лишь парочкой человек и, если его желание сбылось, но их число сокращалось ровно до двух.  — Эй, ты дома? Я пиво принес!  Рыжая макушка засветилась янтарным светом в проеме и Гарри внезапно почувствовал мимолетное облегчение. Яркий цвет хоть немного скрашивал давно забытую серость дома.  Гарри хотел было открыть рот, но тут же поперхнулся собственными словами, осознавая, что не знает о чем говорить. Что сказать? Как объяснить? Самому себе он не смог помочь осознать до конца, а рассказывать Рону ещё сложнее.  В груди неприятно заныло. Гарри с отвращением осадил сам себя: он разбит, удивлён, расстроен. Просто привык, что Драко всегда рядом, ведь они столько времени пробыли вместе. Это нормально, что теперь Малфою дана лучшая жизнь. Так должно быть. Так… Поттер страдальчески взглянул на друга и досадно прикрыл глаза, в полной мере ощущая себя там, где и был — у самого начала. 

***

— Ты чего? — хмурит брови Рон, скидывая мантию на диван и плюхаясь за ней следом, — Что-то случилось? Где твой костюм?  На секунду Гарри опешил, прикусив язык и отмер, замечая свою палочку наготове в руке.  — Нет, я… Ничего. Да. Все в порядке. Скрывать эмоции всегда тяжело удавалось, но Гарри понимал, что скажи он хоть слово — друг ему не поверит.  Нужно было в кратчайшие сроки взять себя в руки и он, нацепив ту самую натренированную Малфоем улыбку «для папарацци и малоприятных лиц», кривит губы в зловещем оскале, стараясь излучать радость. Получилось с трудом и порядком криво, но это дивным образом работает и Рональд, дернув бровями в удивлении, закрывает тему копошением по карманам брюк.  — Тут ещё вот… Мама попросила передать.  На столе появляются несколько бумажных свертков, наполняя гостиную ароматами запеченной буженины и свежего хлеба.  — Спасибо. — сухо давит из себя Гарри, натирая шею до красноты, — О каком костюме речь?  Рыжие брови взмывают вверх и Уизли щурится, рассматривая лицо напротив в поисках намека на шутку. Видимо, не находя его, он издает тихое «о», небрежно закидывая ноги в берцах на кофейный столик.  — Ты на календарь вообще смотрел? — с насмешкой спрашивает тот, открывая две бутылки с пивом, левитируя одну из них в руки Поттера, — Сегодня же бал! Наши все идут. Гермиона попросила тебя забрать.  Да. Бал. Рождественский бал выпускников. Он сам лично выбрал этот день, чтобы раз и навсегда отрезать себя от прошлого, не дав ему и шанса вернуться в те трепетные чувства, что преследовали его начиная с пятого курса. 

***

Рождественский бал для выпускников спустя два года после окончания школы был ничем иным, как напоминанием о том, что тёмные времена позади.  Волдеморт позаботился о том, чтобы школьники остались без должного обучения, а в добавок разгромил половину школы, отрезая пути возвращения на учебу в следующем году.  Лишь спустя два года Министерство в купе с меценатами и волонтерами смогли полностью восстановить Хогвартс, впустивший в свои двери новых учеников.  Как бы МакГонагалл ни старалась, а все же вернуться никто не решился, благодарно приняв возможность сдать экзамены экстерном. Время прошло, а тоска по ребятам осталась, так что она, недолго думая, решила устроить встречу выпускников, а заодно показать результат трудов каждого причастного к восстановлению.  Спустя несколько бокалов шампанского, на которое Гарри смотреть уже не мог, отбиваясь от настойчивых предложений потанцевать, он проскользнул в коридор и ноги сами понесли его в единственное место, где ему хотелось скрыться от глаз общественности — излюбленную Астрономическую башню.  Было в этом месте что-то такое, что всегда влекло его. С этим местом было связано многое: первая сигарета, разделенная напополам с Роном; первый глоток Огдена, подаренный близнецами на какой-то из праздников; долгие размышления о будущем и смерть, повлекшая за собой неутолимую боль и скорбь, пронзающую подростковое сердце. И несмотря на болезненные воспоминания, он чувствовал себя здесь спокойно и тихо, укрываясь от всех и вся. Это было любимым местом всех школьников, но мало кто осмеливался прийти сюда, зная, что именно на этом месте случилось непоправимое, задевшее сердце каждого ученика и преподавателя.  Немного пошуршав по карманам, он выудил пачку сигарет и закурил.  Галстук-бабочка безбожно сдавливала горло, а терпеть чертову накрахмаленную рубашку он больше не мог: она ужасно хрустела и неприятно прилегала к телу, напоминая ему о том, что дома его ждут привычные хлопковые футболки, разбросанные по комнате. Дико хотелось сбежать, поэтому, чертыхнувшись про себя и вспомнив о данном обещании Гермионе остаться до самого конца, он устроился поудобнее, укутавшись в мантию как в одеяло, свесив с перил руки.  Вид с Астрономической башни и правда завораживал: крупные снежинки кружились в такт доносящегося снизу вальса, оседая на верхушках деревьев белоснежной шапкой, были видны снеговики слепленные учениками и странные фигуры, зачарованные кем-то, переливаясь разноцветными огоньками, мягкий голубой свет луны освещал тропинку к полю, а озеро мерцало в темноте, отражая звездное ночное небо. Сегодня было воистину невероятным. Ни одного облачка, а звёзды светили так ярко, что блеск каждой из них можно было легко различить. Лунный свет лишь усиливал этот эффект зимней ночи, передавая весь великолепие в самых ярких красках. Он полагал, что вернувшись сюда испытает боль и, возможно, страх, но в голове было пусто. Лишь еле уловимая мелодия разбавляла кромешную тишину, а легкое покалывание на кончиках пальцев от зимнего холода приятно оседало в груди. Сзади послышались тихие шаги и Гарри подумал, что Гермиона все же вернулась утащить его обратно, ссылаясь на обещанный им танец и речь, которую МакГонагалл попросила сказать в заключении вечера. Он был главным меценатом и руководителем группы восстановления школы, а значит обязан был что-то сказать, что слов подобрать он так и не смог, поэтому решил, что если сбежит незаметно, то никто не заметит.  Тяжело выдохнув, он обернулся на звук, чтобы сказать подруге, что уже идёт, но ждала его не она.  — Ох... — донесся до его ушей хриплый голос, который он узнал бы из тысячи, если не из миллиона, — Я думал, что здесь никого нет.  Гарри скептически поднял бровь, разглядывая нежданного гостя и отвернулся обратно.  — Следишь за мной, Малфой? — с ноткой ехидства вырвалось у него.  Каблуки туфель тихо застучали по полу, не разрушая тишину, как могло бы показаться, а дополняя её. Шелест мантии по левую сторону прекратился; гость облокотился на перила, повторяя его позу.  — Мне казалось, что слежка — это твоё любимое занятие, Поттер. — без единой капли злобы, ответил Малфой, выдохнув клуб пара в воздух, уставившись вдаль.  Гарри видел его сегодня. Прекрасно видел. Белокурая макушка летала по залу со скоростью света, лавируя от одной слизеринки к другой, и он долго стоял у стола преподавателей, выдавливая из себя улыбки, утвердительно кивая головой.  Поттер не мог не смотреть на него. Как бы он ни пытался отвлечься бурным обсуждением последний игры Пушек Педдл и тонной шампанского, глаза сами выискивали его в толпе. Это была давняя привычка, от которой, как ему казалось, он давно избавился.   — Я следил за тобой с определенной целью. — вынырнув из собственных мыслей, покосился Гарри.  — Жаль. — задумчивый голос заставил его нахмуриться и он повернул голову, остановив свой взгляд на трепещущей белоснежной пряди, развивающейся на ветру. Если бы нужно было описать зиму одним словом, Гарри определенно назвал бы ее «Драко».  В груди болезненно кольнуло и Поттер вспомнил то, что видел на этом самом месте, разглядывая из-под досок трясущуюся руку с палочкой и красные щеки Малфоя, потерявшегося в ужасе и сожалении. Видимо, в своих копаниях он забрел слишком далеко, потому что Малфой, не дождавшись ответа, заговорил вновь.  — Я не прошу прощения за то, что сделал, Поттер. И никогда не стану. Тебе не понять, что я чувствовал в тот момент и не понять, как мне было тяжело…  — Тяжело подвергнуть свою семью опасности. — закончил вместо него Гарри, невольно кивнув головой. Это заняло время, но он понял мотивы Драко. Понял, что выбора ему не давали. Что бы Дамблдор не говорил, в его состоянии вызволить Нарциссу и Люциуса из рук Рэддла было ему не по силам. Гарри понял, что Малфой боялся за жизнь своей матери, точно так же, как она боялась за жизнь своего сына. Он сам хотел бы, чтобы его мама жила, но она давно покоилась с миром... — Я не знаю, как поступил бы на твоем месте. — Малфой гулко сглотнул, но Гарри не обернулся, не желая видеть его лица в тот момент, — Но, думаю, что поступил бы так же.  Пальцы вцепились в холодный металл и Поттер стиснул зубы, прикрыв глаза. Сердце бешено заколотилось, а тело забила мелкая дрожь. Он не знал, на самом деле не знал, что чувствовал Драко в то время. Его метания от одного края к другому напоминали раненное животное, бьющееся о клетку. И вот это чувство как раз было Гарри хорошо знакомо. Они были разными. Их жизни были разными. Но все же, они были очень похожи.  Рваный выдох по левую сторону привлек его внимание и Гарри все же повернул голову.  Щеки Малфоя пылали огнём. От холода или от смущения, Гарри так и не смог разобрать эти старательно скрытые эмоции на его безразличном лице. Лишь длинные пальцы, сжимающие худые плечи в объятиях, говорили о том, что ему тяжело; что он сам окунулся в то темное время.  — Что тогда означало твое «жаль»? — тихо спросил он, не понимая от чего сердце дало новый кульбит. Рядом с Драко всегда было так. Каждый раз он разрывался от этого ощущения внутри. Гарри пугало, что Малфой способен вызывать в нём такую штормовую бурю, но списывал все на злость. Но сейчас, уперевшись на перила Астрономической башне, он не испытывал гнева к нему. Однако, буря возрождалась вновь. С новой, безумной силой, накрывающей его с головой.  — Жаль, что причина твоей слежки заключалась именно в этом, Поттер. — процедил сквозь зубы Драко, резко повернувшись к нему. По всей видимости, Малфой не ожидал, что Гарри тоже смотрит на него в ответ, потому что моментально дернулся, как от огня и растерянно заморгал.  — И что же по-твоему могло бы стать причиной? — вырвалось у него прежде, чем он понял смысл вылетевших слов изо рта. Гарри прикусил губу, мысленно поругав себя за бездумный порыв и нахмурился, замечая легкую улыбку на бледном лице, которую раньше никогда не видел.  — Этой причиной мог бы быть я.  — Ты и так был причиной! — воскликнул Гарри, но брови непроизвольно дернулись, стоило ему прокрутить фразу в голове ещё раз, — В смысле… Ты… — Меня всегда поражали твои ораторские способности, Поттер. — рассмеялся Малфой, но теперь уже ярче, громче, искренне.  — Никогда бы не подумал, что увижу, как ты смеешься. — усмехнулся он, засмотревшись на тонкие губы, растянутые в широкой улыбке.  Малфой заметно дернулся и уголки его губ поползли в обратную сторону, а серые глаза максимально прищурились.  Только сейчас до Гарри понял, о чем подумал. У Драко завораживающий смех? От этого осознания почему-то странное теплое чувство наполнило грудную клетку, а по спине пробежал чертов табун щекочущих мурашек. Тёмные брови свелись к переносице, когда он понял, что смех прекратился, а от прежней улыбки не осталось и следа.  — Улыбнись ещё раз.  Приказным тоном сказал он, желая проверить свою гипотезу. Видеть счастливого Малфоя, искренне улыбающегося без этого омерзительного пафоса было невероятным. Странным. Диким до безобразия. И… почему-то очень приятным.  — А ты заставь меня. — подняв брови, словно бросив вызов, насмешливо выдал хриплый голос.  Гарри нахмурился и бросил короткий взгляд вниз, заприметив снежные фигуры у входа в школу. — Знаешь чем заняты снеговики в свободное время?  Малфой подпер голову рукой и уставился на Поттера, приоткрыв рот.  — Они чиллят. — Что? Пф! — хриплый смех разразился снова, а Малфой затрясся, уронив голову, изо всех сил жмуря глаза, — Мерлин, что за тупая шутка для первоклашек?  Малфой содрогался, пытаясь отдышаться, фырча и повторяя «чиллят» порядка пяти раз. Глаза прикрывали длинные дрожащие ресницы, а в уголках глаз собирались маленькие блестки, сверкающие при свете луны.  — Ты засмеялся. — улыбнулся Гарри, заставив Драко отпрянуть. Он поджал губы и повернулся к Поттеру.  — Это была очень тупая шутка, Поттер.  — Зато смешная! Ты больше не похож на напыщенную задницу. Смотри! Вполне себе живой человек. — слышно хмыкнув, Гарри достал пачку сигарет и закурил, уставившись на звезды.  Внутри все бурлило и сжималось, причиняя приятную боль, но он старался не думать об этом, позволив никотину смыть эти странные чувства. Да. Смех Драко волшебный. Завораживающий. Хотелось бы слышать почаще. «Странное желание» — подумал Гарри, поражаясь самому себе.  — Можно? — спросил вдруг Малфой, указав на сигарету пальцем.  — Хочешь попробовать?  — Да, я… Эм… Курил сигары отца, но… Не уверен, что это одно и то же.  Поттер только успел кивнуть, как ледяные пальцы коснулись его руки, ловко вытаскивая тлеющую сигарету.  Сделав затяжку и на секунду зависнув, Малфой вобрал в лёгкие воздух и шумно выдохнул, выпуская чистый белый туман в ночное небо. — Это определенно отличается. — кивнул он, протягивая сигарету обратно.  Только лишь когда Гарри поднёс её ко рту, он цепко схватился за край мантии Поттера, беглыми глазами пройдясь по его лицу.  — Наверное, лучше верни, я… — успел он выдавить из себя, прежде чем Поттер затянулся. Гарри слышно хмыкнул и покосился на него, улыбнувшись одним уголком губ.  — Странно ощущать твой прикус во рту. Сладко. — насмешливо ответил он непередаваемому шоку на бледном лице.  Послышался глухой звук, словно сдавленный рык или хрип, а за ним последовало легкое прикосновение холодных рук к щекам. Гарри вздрогнул. — Повтори. — с нажимом сказал Малфой, не сдвигаясь ни на миллиметр. Они стояли так близко, что можно было слышать бешенное сердцебиение друг друга. Малфой не моргал.  — Гарри. — тон сменился на более грубый и приказной, — Повтори.  Гулко сглотнув, Поттер заметался. Бывший враг впервые назвал его по имени. И, черт возьми, впервые прикасался так нежно и так требовательно, что земля уходила из под ног. Гарри давно перестал бояться чего-либо, но сейчас ощущал животный страх. И хуже всего было то, что он ему нравился.  — Странно ощущать твой привкус… Он не успел договорить. Не успел подумать. Не успел представить, предположить, решить, среагировать. Кажется, он не успел даже набрать воздуха, прежде чем горячие губы коснулись его, втягивая в медленный, неуверенный и отчаянный поцелуй. Губы Малфоя были сладкими, мягкими и нежными. Совсем не такими, как на первый взгляд. Он загнанно дышал и впивался пальцами в его щеки, пока резко не оторвался, с ужасом взглянув в зелёные глаза.  Гарри не мог дышать. Глаза его бегали от одной светлой ресницы к другой, а горячее дыхание опаляло кожу. Малфой изучал его беглым встревоженным взглядом, граничащим с животным ужасом. Он шумно выдыхал через нос, с каждой секундой сильнее хмуря свои брови.  Не дав ему и слова произнести, Гарри потянулся рукой к белоснежной шее и потянул его к себе рывком. Жадно, властно, желанно впиваясь снова.  Поцелуй опьянял его, мучил. Кончики пальцев закололо ещё сильнее, а глаза жмурились как от яркой вспышки. И она была. Внутри. Яркая, ослепительная и мощная. Становилось трудно дышать и он отстранился, чтобы перевести дух, как холодные руки обвили его шею и потянули снова.  Они хватались друг за друга, цеплялись. Так, словно этот момент исчезнет. Договорит как спичка, оставив за собой лишь пепел из воспоминаний. Гарри не мог остановиться. Все, в чем он так долго не мог себе признаться, буйными волнами вырывалось наружу, желая наполнить его этим теплом до краев.  Малфой резко отстранился, сделав шаг назад, но продолжал смотреть в упор, не отрывая глаз от Гарри. Его грудь вздымалась от затрудненного дыхания, и всё тело напряглось, как натянутая струна. Поттер следил за тем, как сводятся к переносице брови, а серые омуты плещутся чем-то больным, ранимым…  И Гарри на секунду опешил, нахмурившись в ответ.  — Я… никому не расскажу об этом. Можешь считать это моим очередным поражением. — сбивчиво пробормотал он, спрятав свой взгляд в темноту.  Кажется, в конце он прошептал «Гарри», но, может быть, Поттер просто поддался моменту. Возможно, это просто его больная фантазия. Он тяжело вздохнул, чтобы отмахнуться от скребущего осознания, вторившее о том, что ему до дрожи хотелось услышать свое имя из уст Малфоя ещё раз. Громкие шаги отбивались от каменной лестницы и каждый звук пронзал Поттеру укоризненно изнывающую грудную клетку.

***

— Ты нас здорово напугал вчера. Пропал и не отвечал. — взъерошив отросшие до плеч рыжие волосы, превращая их в странное гнездо огненного дракона, Уизли сделал глоток пива и откинулся на спинку дивана, — Гермиона тебе раз пять патронус высылала. Не получал?  — Не знаю. Нет. — только сейчас Гарри заметил изменения в друге. Пропали морщинки у глаз, пропали крепкие мышцы, которые он себе нарастил в тренировочном зале. Перед ним сидел никто иной как Рональд шестилетней давности — лохматый, уставший и в затасканных темно-коричневых берцах, ковырявшийся мизинцем в ухе. — Настроения нет, а? — угрюмо хмыкнул он, — У меня тоже. Корнуэлл снова Нева до истерики довёл, представляешь? Триста отжиманий после тренировки! Живодер хвосторожий…  Уизли жадно опрокидывал в себя пиво большими глотками и кидал тревожные взгляды, хмуря свои брови. Гарри понимал, что, возможно, ведет себя достаточно подозрительно, устроившись в кресле и гипнотизируя бутылку, но сил говорить не было. Ни сил, ни желания.  — Знаешь, у нас ещё есть время до десяти. — в голос раздумывая, прошелестел Рон, сцапав один из сэндвичей, — Мофем в фахматы или карфы…  В голове у Поттера было пусто. Глаза бесцельно бегали по стенам, улавливая каждое изменение в интерьере. Черт возьми, он и не думал, что «зелёный виридиан» смотрелся на стенах Гриммо так потрясно. Вместо него теперь лишь грязно-серые облезлые обои с уродскими цветами и старые выцветшие картины, оставшиеся еще со времен Блэков. Как он раньше этого не замечал? Он поймал себя за мысли, что истерически тряссется, переходя на краткие смешки. Все вокруг казалось сюрреалистичным бредом, а его собственное самочувствие чертовой пыткой.  — Я как-то не горю желанием. Спасибо, Рон. — выдавил из себя Поттер, стараясь казаться менее отстраненным и сделал глоток из предложенной бутылки. Должно было быть пряно, пшенично и расслабляюще, но вместо этого пиво разбитым стеклом полетело вниз, обжигая горло.  Голубые глаза метались по нему, впивались. Чем дольше Уизли изучал друга, тем сильнее хмурился и Гарри с легкостью улавливал на себе эти пронзительные взгляды.  — Не понимаю, почему ты отказываешься поделиться… — заерзал на диване он, обложившись подушками, — Если не явишься, Гермиона тебе спуску не даст. Гарри понимающе кивнул.  — Поэтому я не хочу никуда идти. Лучше останусь дома. Не хочу портить праздник. Уизли аж подпрыгнул от удивления.  Оно и не мудрено. В прошлый раз Гарри, пускай и нехотя, но отправился со всеми, желая сдержать обещание данное МакГонагалл. Они выпивали, общались, а потом… Какое-то время голубые глаза его просто изучали, обладатель которых недовольно фыркал, а затем голос стих. Рональд молча открыл вторую бутылку и весь оставшийся вечер просидел в тишине, искоса наблюдая за другом, погрязшим в безликом состоянии.  В ту ночь Рон остался спать на диване, изъявив желание составить другу компанию и отправил Гермионе патронус, а Гарри поплелся к себе, думая лишь о том, что поступил правильно. Внутри все ещё что-то скреблось и ныло, но пиво со своей целью справлялось, поэтому, в последний раз вдохнув запах постели без единой нотки любимого парфюма, закрыл глаза и уснул, ныряя в скручивающие душу кошмары. 

***

Утро на Гриммо двадцатилетнего Гарри никогда не начиналось с хорошего бодрящего кофе и тостов. Не было восторженных визгов на кухне, причитаний хлопочущего за столом Кричера, ласковых объятий или долгих разговоров о планах на день, прежде чем накинуть алую мантию и выдвинуться на работу. Вместо этого был холод, вчерашняя пицца и чай, который изредка мог быть свежим, если Поттер вставал на час-другой раньше обычного. И сегодняшнее утро не отличалось практически ничем, кроме того, что вместо чая, Гарри предпочел припрятанное в закромах антипохмельное и прохладный душ.  Странно было снова знакомиться со своим отражением в зеркале. От былой густой щетины ничего не осталось, мышц значительно поубавилось, а россыпь белесых мелких шрамов, оставшихся от кровопролития на рейдах, исчезла без следа.  Он вышел из ванной, вытер волосы полотенцем, и понял: дом, прежде благоухавший ароматами арабики и кленового сиропа, внезапно оказался слишком пустым и блеклым. Пространство, которое ему так нравилось раньше, теперь казалось холодным и безжизненным. Лишь тихий храп, доносящийся с первого этажа, хоть как-то возвращал его к жизни.  Больше не было вазонов с мандрагорами, завывающими в гостиной, пропали фотографии с лицами друзей, а кухня, прежде светлая и уютная, превратилась в мрачное нечто, смутно напоминающую ледяной склеп. Он так от этого отвык, больше не мог находиться там, не чувствуя себя дома. Необходимо было учиться жить в этом кошмаре заново. Чертыхнувшись себе под нос, Гарри накинул куртку и поплелся на задний двор, плюхаясь в старое плетенное кресло, на котором когда-то сидел Драко, почитывая очередную занудную книжку о тёмных чарах.  Он раздумывал о том, что сделанного не вернешь, а искать Нотта, который, очевидно, не мог помнить о том злосчастном вечере и вряд ли бы согласился помочь. Насколько Поттер был осведомлен из исчезнувшего прошлого, бывший слизеринец сейчас решал проблемы с судом и финансами, бегая от одной двери Министерства к другой.  — Проснулся? — донесся до него хриплый голос, прерываясь на громкий зев.  — Лучше бы и не вставал.  — Поддерживаю. Пятая бутылка перед сном явно была лишней… — Рон ещё раз зевнул, вытянувшись и хрустнув позвоночником, — Там это… Герми патронус прислала. Будет через пару ми…  — Гарри!  — …нут.  Поттер уже и забыл, какой жизнерадостной она была в то время. Румяные щеки горели как маков цвет, а пышные локоны торчали во все стороны, словно та носилась на метле со скоростью света, как и подобает настоящей ведьме. Видимо, стоило ей проснуться, как она тут же отправилась к ним, срываясь со всех ног. Кажется, он даже заметил в волосах запутавшийся листочек.  — Ну, и чего вы тут расселись? — насупилась она, уставив руки в боки. — Минерва весь вечер причитала о том, что вас нет! А вы… Пили, да?  Укоризненный взгляд карих глаз прожег в Рональде огромную дыру и тот виновато поджал губы, стрельнув глазами в сторону Поттера, весьма отрешенного от мира сего. Гарри бесцельно ковырял подлокотники кресла, уставившись на них стеклянным взглядом. — Подумаешь, выпили по чуть-чуть! Тоже мне… Какая разница где пить?  — Большая, Рональд! Гарри должен был сказать речь, он… — Ничего я никому не должен. — без капли эмоций ответил Гарри, отодрав таки кусок плетеной ивовой лозы, — Прекрасно справились и без меня, правда же?  Что-то в его глазах остудило пыл подруги и та, быстро заморгав, робко кивнула, отвернувшись.  — В любом случае, заходите уже в дом. Холодина стоит неимоверная. Все пальцы себе отморозите.  Уизли хвостиком прошмыгнул за ней. Голоса все ещё бурчали по пути на кухню, а Гарри, последний раз проведя пальцами по подлокотнику, тяжело вздохнул, повторяя себе, что все сделал правильно. Подумаешь, бал не пошел! Чего он там не видел? Он такое количество этих скопищ накрахмаленных воротничков посетил, что им и не снилось!  Подумаешь, шампанского не выпил! Он только и делал в прошлый раз, что прятался ото всех, а так хоть спокойно провел вечер в компании доброго друга. Уж получше будет, чем во второй раз наблюдать за дикими танцами бывших сокурсников под завывание дрыгающихся на сцене «Ведуний». Подумаешь, Малфоя не увидел! Драко и в прошлый раз не скучно было. Было с кем пообщаться, кому глазки построить… Да и вообще!  Подавив тупые мысли, медленно переходящие в юношеские возмущения, Поттер в последний раз тоскливо провел пальцами по подлокотнику и зашел в дом.  С кухни доносился хохот друзей, а в добавку восхитительные ароматы черного чая с печеньем, которое Гермиона принесла из дому.  — Не скажу, что было очень весело… — заметив кислые мины, протянула она, — Но было бы лучше, если бы вы, — раздраженно закатила она глаза, —  оторвали свои вредные задницы и присоединились к нам.  — Я не мог! — воспылал Рон, дожевывая десятое печенье, засыпая стол крошками, — Видела бы ты его лицо! Он словно призрака впервые увидел! «Да уж… Какое точное попадание…» — подумал Поттер, многозначительно покашляв, привлекая внимание друга.  — А вот и ты! Садись, будет завтракать. Надеюсь, что это… — указал тонкий пальчик на тонну смятых коробок в углу, — Не единственное, чем ты питаешься.  — У нас было пиво. — задумчиво произнес Уизли и запнулся, понимая свой прокол.  — Да, я помню. — последовал гневный взгляд, а затем на стол левитировались чашки и небольшой вишневый пирог, по всей видимости, приготовленный Молли.  Спустя десять минут жутких звуков, издаваемых Роном, явно пытавшемся надругаться над чашкой с чаем, в купе с чавканьем и гнетущей атмосферой, Гермиона взорвалась снова.  — На работу вы не собираетесь? Лоботрясы! Рон выронил кусочек пирога изо рта и, скептически подняв бровь, легонько кивнул в сторону Гарри, размазывающего вишневую начинку по тарелке.  — Можем выходной взять… — протянул он, пнув Гарри под столом ногой, — Сегодня опять нравоучения Корнуэлла слушать… Когда он уже уволиться? Старый хер!  — Я вам сразу говорила, чтобы вы отказались от курсов с ним! Он не особо-то новичков жалует…  Рон громко фыркнул и ткнул вилкой в следующий кусок, проигнорировав упрекающий взгляд Гермионы.  — Он, мне кажется, никого не жалует. Вот взять Гарри… — ребята недоумевающе переглянулись, — Ты ведь герой! И какое отношение? Правильно! Как к дерьму! А все почему?  — Потому что корнуэльская престаревшая писки уверена, что не она должна становиться лучше, а все вокруг обязаны по умолчанию должны быть хуже неё… — вырвалось у Поттера с хрипом, прежде чем он смог понять, что сказал.  — Это… Очень мудро, Гарри. — восхитилась девушка, заправив прядь волос за ухо, — У тебя очень правильные мысли.  — Да они не мои, я… Да, ага. Спасибо.  Завтрак окончился острой костью в горле.  Гарри больше не смог смотреть ребятам в глаза. Мысли путались, с хаотичными движениями переплетались в больной голове. Ему не хотелось думать ни о чем, потому что теперь все должно быть по-другому. Он скучал по давней работе, скучал по тем славным моментам с ребятами, но и предположить не мог, что поймай он такую возможность, сердце будет разрываться на части. Поймав себя на мысли, что он все чаще задумывается наведаться в Мунго, чтобы наложить Обливиэйт, он шумно выдохнул, вновь привлекая к себе внимание и быстро ретировался в гостиную, чтобы не ляпнуть чего-нибудь странного. Столько лет прошло, столько хороший событий случилось… Поттер лежал на диване, слушая сквозь толщу воды разговор, доносящийся с кухни, и не мог избавиться от ощущения, что все происходящее полет его больной фантазии. И как бы его изнывающее сердце не хотело этого, реальность оказалась жестока. Рождественский бал прошел, их встреча не состоялась, а значит теперь перспектива обнаружить Малфоя на пороге его дома равна нулю. Необходимо двигаться дальше. Ситуация обязывала это сделать. Да и больная голова тоже. С одной стороны — такой шанс выпадает не каждому, раздумывал он. Вряд ли Нотт разбрасывается подобными предложениями ежедневно. Сколько бы он ни пытался объяснить себе причину такой «невиданной щедрости» от бывшего слизеринца, а найти ее все же не смог. Может быть, ему действительно стало жаль Поттера? Неужели он выглядел так ущербно? Гарри и не сам не помнит, как поднялся наверх и распластался в постели, прижимая к себе подушку.  Сил не было ни на что.  Ни на Рона, пытавшегося привлечь свое внимание билетами на какой-то матч по квиддичу в Шотландии, рассказывая о том, что они ему достались с треском и долгими переговорами с Джорджем уступить их ему, ни на Гермиону, умоляющую принять зелья и поделиться с ней тем, что так его гложет.  — Гарри, ты не должен держать все в себе. Это тебя до добра не доведет.  — Меня до добра не доведет недосып. — буркнул он ей в ответ, почувствовав нежное касание к левому плечу, — У тебя есть зелья сна без сновидений?  — Нет, с чего бы?  Ответ странно кольнул его, хотя ничего удивительного из ее уст не прозвучало.  Малфой каждую неделю пополнял запасы зелий в доме, включая свои собственные разработки, о которых в семейном кругу хвалебные оды ходили. Не было ни дня, чтобы Драко не оставлял на прикроватной тумбочке маленький пузырёк для него. Малфой не задавал вопросов и не злился, просыпаясь посреди ночи от душераздирающих криков Гарри и накрывшей его душащей истерики. Иногда он сам показательно опрокидывал флакончик вместе с ним. Мучали ли его кошмары или нет, Поттер не знал, но догадывался по изредка заметным с утра подсохшим следам от слез на заспанном лице напротив. В такие моменты они прижимались крепче и просто молчали, слушая успокаивающееся дыхание друг друга, безмолвно обещая, что скоро станет лучше. Только с отчетливым треском в камине, означавшим опустевший дом, Гарри смог спокойно уснуть, искренне надеясь, что сегодня Морфей сжалится над ним и не станет лишать его долгожданного отдыха.

***

Время пролетело быстро.  Оказалось, чтобы привыкнуть к новому дому, необходим отточенный до идеала Конфундус и парочка легких маскирующих чар, не привлекающих внимание. На старые облезлые обои Гарри не мог больше смотреть спустя два дня пребывания, поэтому сразу же принялся искать возможность «убрать из глаз».  Дом постепенно превращался в своеобразную клетку. Разве всегда так было? Странное чувство гниющей внутри печали уничтожало его изнутри поминутно, но алкоголь, как и всегда, самый лучший напарник в этом нелегком деле. Угрозы Гермионы по этому поводу звучали для него как фоновый шум. Может ему и двадцать, но в душе он все тот же. И упреки подруги не сравнятся с теми, что он выслушивал свое время от Малфоя, мысли о котором доводили до ручки.  За последний год изменилось многое. Кричер вернулся с Хогвартса, куда, как оказалось, Гарри самолично попросил отправиться в помощь на открытии школы. По возвращению старый эльф ворчал и ругался, прятался в своем чулане и совсем не хотел контактировать с хозяином. Гарри такое отношение к себе уже успел позабыть. Ребята стали чаще появляться на Гриммо, а ещё чаще там можно было встретить хохочущую Джинни, плюхнувшуюся на диван после изнурительных тренировок. Она дышала кипящей жизнью, взахлеб рассказывая о своих достижениях, треская чипсы на диване. Гарри был рад её компании, хоть и не ожидал, что им настолько сложно будет найти общий язык. Он чаще слушал, меньше говорил и больше абстрагировался.  Работа спасала. Она в каком-то смысле сработала определенным предохранителем от необдуманных решений, проскальзывающих в его голову ежедневно. Начавшиеся рейды  отключали все эмоции, распутывая комок нервов и питали его адреналином. Гарри и позабыть успел, что это такое: стук сердца в ушах, искрящаяся магия на кончиках пальцев и полный драйв, заставляющий чувствовать себя живым. Он и раньше рвался поскорее мышцы в деле размять, а теперь, сурово потребовав от Кингсли немедленной смены куратора, быстро влился в ритм, заимев доступ для себя и своей команды важных дел.  Все шло своим чередом. Благодаря тому, что Гарри многое знал и предугадывал, многое удалось изменить и повернуть в свою пользу.  Замыслившись над тем, что его воспоминания о прошлой ему болезненно дороги, вариант с Обливиэйтом был отложен на полочку «секретно» и запихнут куда подальше. Вместо этого, он изнурял себя в зале, вышибая вместе с потом не только боль, но и полнейший сумбур в голове, отказывающийся принимать холодную постель и отсутствие миллиона выглаженных до идеала рубашек в шкафу. Прежнюю форму, к которой Гарри привык, вернуть удалось в кратчайшие сроки. На прессе появились те самые излюбленные Малфоем шесть кубиков, а штанга в 100 килограмм грела его душу. Поттер старался не вспоминать восхищенный взгляд возлюбленного каждый раз, когда у них была возможность понежиться в постели, но нить сознания в особо одинокие моменты извращалась, затягиваясь в тугой узел. 

***

— Что с тобой? Выглядишь ужасно. Не спишь?  Заполучив собственный кабинет в Отделе Тайн, Гермиона вылезала из него лишь изредка, показываясь на семейных ужинах и выходных, проводя их вместе с Роном. Она с радостью знакомила любимого с миром маглов, а он, в свою очередь, пыхтел изо всех сил, стараясь удивить свою всезнайку, таская по редким магическим местам.  Гарри был рад за них. Раньше он не замечал, как много времени они проводили вместе. Ведь тогда, вместо одинокого просмотра старенького кино на DVD, который он бессознательно все же купил и припер домой, рядом с ним лежал Драко, похрумкивая попкорном или «отвратительными, нездоровыми кружочками, от которых будут прыщи!» — чипсами.  Грустно окинув свою гостиную ещё раз и задержавшись на месте, где раньше стояло второе кресло изумрудного оттенка, игнорируя гостью, Гарри поблагодарил Кричера за чашку какао и сделал звук погромче.  — Господи, Гарри! Что у тебя тут за срач?!  — Оставь все как есть, пожалуйста. Пыль лежит и я лежу. Мы, в каком-то роде, пришли к соглашению, что так будет лучше для нас обоих.  Влетев через камин, подобно Ночной Фурии, Грейнджер принялась размахивать палочкой, собирая мусор в одну кучу. Не то, чтобы Гарри сильно возмущался порывам подруги, но срач в доме ему не мешал, а скорее наоборот. Первое время в голове набатом звучали правила Малфоя, требующего придерживаться чистоты и порядка, изредка сменяясь вспышками воспоминаний о том, чего он точно перед глазами видеть не хотел…  — Если ты сейчас же не уберешь эту грязную заразу из гостиной, я превращу их в ярко-розовые туфли на платформе и заставлю тебя в таком виде идти на работу! — размахивал руками Драко, прожигая серыми грозовыми тучами грязевой островок у камина. — Да ладно тебе, малыш… Я же не виноват, что нам пришлось по болотам бегать! Видел бы ты Рона! У него грязь даже в ушах была!  — Слышать ничего не хочу! Берцы вон, а ты марш в ванну! Я тебе портить ковёр не дам, понял?  Поттер обижено надулся и, левитируя берцы в коридор, недовольно пыхтел, бормоча в полголоса: — Сколько можно ворчать? Как старый гоблин, ей Богу… Что тебе этот ковёр? Кусок мохнатой шкуры и только.  — Иногда мне кажется, что тебя Авада настолько хорошо пришибла, что ты не только магическому влиянию поддался, но и физическому! Склеротик хренов… — окликнул его Малфой, скрестив руки на груди, — На этом самом ковре у нас был первый секс, если ты не помнишь. А теперь иди, пока я сдерживаю желание запустить в тебя чем-нибудь!  — Мне по душе больше первая часть предложения, а вот на второе можешь даже не расчитывать. Ты имеешь дело с лучшим ловцом Хогвартса. — упиваясь продолжительным гневным прищуром напротив, Гарри заносчиво вскинул подбородок вверх и указал пальцем на награду полученную от школы, вызывающе дернув бровями. Кажется, он даже слышал хруст зубов Драко, и Гарри очень надеялся, что за ним не последует хруст его собственных костей. — Кто потрясающий ловец? Ты? — сморгнув ресницами злость с лица, наигранно рассмеялся Малфой, — Не смеши Мерлина в гробу!  — У тебя ещё есть шанс доказать, что в чем-то ты меня определенно лучше. — самодовольно усмехнулся тот, смастерив расстроенную моську, — Но, если ты, конечно, не хочешь запачкать ковёр, то… Серые глаза вмиг потемнели, перекрывая ртутную радужку и Малфой злобно прищурился, медленно опуская руки к своему ремню.  — Ах ты… Живо. Раздевайся. — прорычал он, испепеляя каждую пуговицу на затертой рубашке Поттера и истязая свои собственные, — Ковёр будешь чистить сам!

***

— …ри! Ты тут? Земля вызывает Гарри! — Да. Да, прости. Просто задумался. Что ты говорила? — Говорит, что херово ты выглядишь, дружище! — крикнул с кухни Уизли, зашаркав ногами по полу, — Помощь нужна? В дверном проеме появился поднос с кучей всякой всячины, начиная от сосисок до имбирных булочек, а затем и улыбающийся во все тридцать два Рон, теперь уже с завязанными волосами в пучок на затылке. — Давай садись, поешь. Мама мне все уши прожужжала, что её зятек с голоду небось помирает! — выделив ненавистное слово, Рон игриво подмигнул и погрузил пышущий паром завтрак на кофейный столик, схватив одну из булочек. У Поттера от этих слов свело желудок. — Правда, Гарри… Ощущение такое, что ты действительно голодаешь. Видел вообще себя в зеркало? Встревоженная подруга закусила губу и мягко прошлась ладонью по спине, подсунув тарелку с яичницей поближе. — Надеюсь, что обсуждения того, какой я урод закончились… — многозначительно искривив губы в недоулыбке, Поттер потянулся за вилкой и вопросительно поднял брови, отметив неестественную тишину вокруг, — Что? — Никто и не думал о таком, расслабься. Просто тебе нужно отдыхать, понимаешь? Тренировки выматывают. Ещё это ваше новое дело… — Точно! — шлепнул себя по лбу рыжий, вытащив булочку изо рта, — Вчера же новое оповещение в Министерство о пропаже пришло! Нев ещё вчера вечером мне патронус прислал. Звенящий звук вилки о тарелку утонул в возмущенном крике Гермионы. — Еще одно?! — Ага. Какой-то старичок из лавки с поддержанными метлами... Хозяин соседней лавки зашел у него попросить летучего пороха и застал открытый пустой магазин. Впихнув в себя последний кусочек бекона, Гарри облизал губы и, сняв очки, устало потёр переносицу. Это было последнее выдвинутое дело, порученное ему лично Министром. Его отряд уже месяц безуспешно пытался обнаружить троицу пропавших, а теперь добавился ещё один. Просто замечательно. Люди пропадали без вести, практически бесследно. Так, словно они одним днём решили покинуть свои дома и больше не возвращаться. О первой пропаже сообщила хозяйка жилья, которое снимал пропавший. Сказала, что парень долго не платил, а затем, не выдержав и потребовав немедленно покинуть квартиру, обнаружила за дверью покрытую толстым слоем пыли прихожую. Вещи все были перевернуты, а следов магии по такому большому истечению времени найти попросту не удалось. Списали на желание парня покинуть Лондон и, возможно, даже Англию, не желая выплачивать долги, коих в его списке было огромное количество, но через месяц появилось новое заявление и тут Глава Аврората вместе с Кингсли напряглись, сделав всеобщий сбор. Дело было поручено новоиспеченному капитану Поттеру, благодарно принявшему его, отчаянно желая занять свою голову чем-то полезным. Со временем обнаружилась вторая пропажа, а теперь ещё одна. Устало выдохнув и погрузив очки на место, Гарри призвал свою алую мантию из прихожей. — Значит отправляемся на поиски. — хмуро выдал он, пытаясь пригладить торчащие тёмные кудри. — Не нравится мне всё это… — пробурчала Герми, отряхнув свою мантию, подходя к камину. — Никому не нравится. Я вообще не уверен, что мы их найдем. — абсолютно спокойно сказал Уизли, запихивая оставшиеся булочки в карманы мартини, — Сколько бы мы не искали, все без толку. Поттер согласно хмыкнул и, пропустив ребят вперёд, последний раз осмотрел свою темную и пустую гостиную, взял горсть порошка и исчез в зеленом пламени. До самого кабинета Робардса Гарри не покидало странное чувство. Сколько бы он ни пытался вспомнить похожее дело из прошлой жизни, на ум не пришло ни одно. Возможно, изменив одну линию жизни, изменяться и другие? Об этом Нотт не предупреждал и не говорил. Тяжело вздохнув, Гарри напомнил себе, что поступает правильно и постучался в дверь. — Капитан Поттер, сэр.