SHADOW KISSES

***

Вся наша жизнь полна эмоциональных событий, переменчивых чувств и бесконечного выбора. 

Мы все, так или иначе, движемся в одну сторону, прокладывая своими поступками и решениями собственную тропу. Сходили ли Вы когда-нибудь с пути? Совершали ли что-то из ряда вон выходящее? А главное, могли ли Вы назвать какое-то из Ваших решений ошибкой? 

И если так, то задумывались ли Вы когда-нибудь о том, сколько раз человек ошибается за свою довольно недолгую жизнь? Тысячу раз? Сотни тысяч? Миллион? 

Как много ошибок можно было избежать, если бы была возможность достоверно знать наперед, что будет происходить после принятых решений? 

А что, если бы у Вас появилась возможность вернутся в прошлое и исправить одну из них? Думали ли Вы, что Вам пророчит будущее, если бы Ваше желание вдруг сбылось? 

***

Совершенно обычный вечер вторника для среднестатистического магла не предвещал ничего необычного, кроме свежего выпуска новостей, чашечки горячего ароматного чая на балкончике и уходящего за горизонт заката.  Однако, на Гриммо, 12 именно этот вечер превращался в громкую, переполненную магическими вспышками, вечеринку.  Пробирающаяся внутрь галдящая толпа, состоящая из сослуживцев и друзей, вручала тонны подарков и наперебой кричала поздравления, сжимая в объятиях любимого экс-капитана отряда, теперь уже новоиспеченного обладателя хрустящего воротничка аврорской формы — Главы Аврората, всего день назад подписавшего нежеланный выходной, чтобы отметить двадцати восьмилетие.  Ежегодно, а теперь привычно звучащее в близких кругах «по традиции», Драко устраивал вечеринку в честь Дня Рождения любимого, требуя от всех и каждого, чтобы торжество прошло идеально.  Поначалу Гарри противился.  Если в детстве любой день с племянником вызывал у Дурслей ненависть, то именно 31 июля сулило маленькому имениннику в лучшем случае недовольные взгляды семейства из-подо лба, а в худшем — особое презрение и злобу, сопровождающуюся «подарочным» запиранием в темном чулане.  И тем не менее, маленькому Гарри нравилось наблюдать за праздником кузена, которому дарили уйму подарков и огромный торт. Он смотрел на гигантские горы праздничных коробок и отчаянно желал, чтобы однажды у него было так же. И только с появлением друзей он узнал, что такое настоящий День Рождения.  Обычно такие дни были сумбурными и безумными, но Гарри все равно нравилось чувствовать себя особенным для своих друзей и близких. Он был рад вниманию и, чего греха таить, подарочным упаковкам тоже.  После войны же многое изменилось. Гарри, повидавший многое на своем веку и переживший уйму потерь, стал воспринимать этот день болезненно, без конца отшучиваясь, что праздников и без того предостаточно, и вообще-то у него таких Дней Рождения целых три. Малфой на подобные раздражающие реплики возражал, искажая искренне недовольство на лице и картинно морщил нос, заверяя, что если потребуется, то отмечать будут все три. «Заслужил» — всегда отвечал ему Драко.  Суды, рейды за сбежавшими Пожирателями, безумные статьи в прессе… Всё это давно забыто, как вода точит камень, испарилось как дымка, со временем, но иногда, в такие дни как «день памяти», глубоко в груди болезненно покалывало, напоминая о тех, кого они потеряли, обретая собственную свободу. Гарри и Драко много пережили вместе за это время и научились друг с другом уживаться. Хотя, давалось это первое время с большим трудом. Конечно, ссоры и бесконечные споры о выборе того или другого присутствовали в их жизни, но добавляли ясность и помогали прийти к некому, пускай и временному, компромиссу. Драко мирился с обезбашенным и бесстрашным Гарри, порой мечтая задушить гада и лишиться мучений, а Гарри, в свою очередь, хорошо зная характер возлюбленного ещё со школы, научился сглаживать углы и быстро занимать делом возмущенные искривленные губы, превращая в податливые, мягкие и улыбающиеся.  В доме всё светилось яркими золотыми огоньками, а над потолком летали маленькие зачарованные снитчи. Драко в этому году знатно извратился, зачаровав их так, что поймать золотые мячики никто не мог. В особенности сам именинник, ещё с утра безуспешно пытавшийся угнаться за одним из них.  Злорадный смех, такой родной и по-детски искренний, наполнял благоухающую ароматами кухню. Малфой, вальяжно развалившийся на стуле с чашечкой кофе, с упоением наблюдал за этим невероятным зрелищем, ласкающим его душу — Поттер, злой как стая разъяренных кентавров, гонялся за снитчами по всему дому, чертыхаясь себе под нос и сносил на своем ходу абсолютно всё, что попадалось под руку. Сначала он и сам смеялся, но маленький укол в сторону его «криворукости» распалил желание доказать возлюбленному, что он ошибается. По самолюбию проигрыш не ударил, но до самого обеда он бросал из-подо лба молнии на хохочущего Малфоя, обещая непременную и сладкую месть. К счастью, каждая из снесенных вещей скоропостижно возвращалась на свое место с помощью магии, потому что Кричер, перемещающийся за хозяином по пятам, злобно возмущаясь и щелкая пальцами, выполнял поручение Малфоя уберечь всё в целости и сохранности.  До самого обеда Драко расхаживал по дому, проверяя каждую деталь, пока именинник, набегавшись и натыкав Малфою любезностей за воротник, как обычно тренировался за заднем дворе. Конечно, можно было пустить всё на самотек, позволив желающим поздравить Гарри в привычной им манере, но в таком случае к концу вечера им срочно придётся трансгрессировать в Св. Мунго, потому что Кричера, завидевшего в доме последствия такого кутежа, хватит эльфий инфаркт или ещё чего похуже.  После последней такой попойки в честь удачного рейда, оставившей в доме дичайший срач, Драко ещё долго отпаивал беднягу Крича восстанавливающим зельем. Сейчас же, торжество намечалось более масштабное и последствия погрома могли бы быть такими же величественными. В общем, закончилось бы всё это именно так, как Малфою бы не хотелось, поэтому, засучив рукава, он мысленно настраивал себя на гигантский наплыв гостей и выполнение всех дел по очереди. Он проверял количество стульев, заказанный у Блейза алкоголь и доставленные продукты; контролировал Крича, выполнявшего непрекращающиеся поручения и сам с головой нырнул в готовку, не желая видеть на столе тех ужасов из быстрой доставки фастфуда, которыми Поттер питался до него. Готовить Гарри умел, но окунался в работу до такой степени, что не успевал не то, что приготовить, а даже банально в магазин сходить. Попросить Кричера сгонять за покупками на Косую Аллею Герой тупо не мог додуматься, воспринимая его не как домашнего эльфа, а скорее как неотъемлемую часть дома. Сколько бы он не пытался эльфа прогнать, тот наотрез отказывался покидать родное Гриммо. Лишь с появлением истинного потомка Блэков, Кричер буквально ожил и обрел смысл своей жизни. Драко на такие изменения в поведении домового эльфа задирал нос, мол «смотри и учись, очкастый», а Гарри, тихо посмеиваясь про себя над довольным донельзя возлюбленным, отмахивался и разрешал делать ему всё, что заблагорассудится.  Под строгим контролем Драко, на стол левитировались закуски, в том числе и пирожные с тыквенным сладким кремом, а так же излюбленный именинником пирог с карамельной патокой.  Малфой искренне не понимал, как Гарри может так любить эту сахарную бомбу замедленного действия, но все равно готовил их, брюзжа и причитая о дурном вкусе. Он бы с радостью приготовил лимонный тарт с безе или малиновую меренгу, но сделать любимому приятно хотелось больше, так что, немного повздыхав от бренности бытия, принялся колдовать над песочным тестом. Стены гостиной были увешаны гирляндами из небольших колдофотографий с изображениями друзей: ребята на них радостно улыбались и махали руками, показывали языки, неприличные жесты и просто были, напоминая о каждом совместном дне, проведенном вместе. Полученные от Невилла совиной почтой разноцветные шарики, зачарованные на смену цвета от ярко-красного до золотого, Кричер старательно развешивал по всему периметру гостиной, согласно кивая на корректировки всевидящего хозяина Драко.  Даже подаренные Луной на один из праздников мандрагоры Малфой зачаровал так, чтобы несмотря на свой бунтарский характер, они издавали приятные звуки, вместо того, чтобы истошно кричать, желая скоропостижной смерти прибывавшим ребятам. Гости постепенно стали заполнять гостиную, заваливая Поттера непрекращающимися поздравлениями, а сам он, устало и благодарно кивая, разливал напитки, изредка вклиниваясь в разговоры. Больше всех его покорил Джордж, ввалившись со здоровенной праздничной коробкой товаров из «Вредилок», торжественно вручая Поттеру, отметив, что внутри его ожидают новинки и несколько презентов из отдела товаров «для взрослых», который недавно появился у него в магазине. Малфой ехидно скривился, прокомментировав подаренное «очередной уизловской дрянью», но за необычные находки в чёрной упаковке все же поблагодарил, пообещав Джорджу обязательно испробовать на имениннике каждый из них. Смутившийся Поттер гулко сглотнул и растянулся в страдальческой улыбке, заприметив невероятный восторг на лице любимого. Он вроде бы как желал этого, а с другой стороны — Драко был, наверное, самым пылким и жарким любовником на планете. Иногда до такой степени, что Гарри его даже побаивался. Любил. Безумно любил. Но побаивался.  С каждым прибывающим в гостиной становилось невероятно жарко. Часть гостей пристроилась у бильярдного стола, который Малфой приобрел пару лет назад, насмотревшись на сексуально отбивающего шары Поттера в одном из магловских заведений, куда тот его повел. Финниган и Купер играли на желания, пока остальные весело комментировали происходящее на столе и вовсю насмехались над первым, желая ему удачи при выполнении извращенных выдумок прохвоста Купера.  — Драко в этом году постарался, а? — Весело подмигнул имениннику Рон, слегка толкнув плечом. —  Гермиона совсем готовить не умеет, я тебе аж завидую!  Гарри машинально кивнул, опрокинув в себя бокал.  — А пирожные какие! С ума можно сойти! Должен признать, — перешел на шепот рыжий, склоняясь к другу, — даже лучше маминых… — Ага.  Сделав глоток виски из бокала, Гарри втянул воздух сквозь зубы и тяжело выдохнул. — Не понял. — Рон оттолкнулся от стены, которую они вдвоём подпирали до этого и озадаченно уставился на друга, сведя брови к переносице. — Что-то случилось?  — Нет, — не раздумывая ответил тот, — просто устал.  — Ты давай это… Не пугай так, окей? Бери пример с мужа! Он уже третий раз карманы Купера обчистил! Хорошо, что я его клапштосу научил! — Он мне не муж. — Вырвалось у Гарри, вместе с промелькнувшей в голове идентичной мыслью. — Ну, будет же когда-нибудь, правильно?  Уизли подмигнул, ободряюще похлопал Гарри по плечу и, получив перекошенную улыбку в ответ, направился к Симусу, застрявшему рукой в лузе.

***

За веселыми и уже хмельными гостями спустя полчаса в камине появились улыбающиеся мистер и миссис Уизли вместе с Андромедой, а спустя какое-то время дверной молоток явил лучезарного Забини вместе с разодетой как на королевский прием Паркинсон, мгновенно ринувшейся в объятья.  — Привет, именинничек! И не скажешь, что постарел на целый год! — ехидно улыбаясь, затараторила девушка и, смахнув с лица длинные чёрные пряди спавшие на лицо, крепко сжала Поттера в своих хрупких, но таких цепких ручках, — Рубашка тебе очень идёт! Это Диор? — Сузив лисьи глаза, она быстрым проницательным взглядом пробежалась по воротнику.  — Понятия не имею! — Криво улыбнувшись, Поттер прижал Панси посильнее и, склонившись к её уху, прошептал. — Меня радует лишь то, что мне пообещали снять её, как только все гости уйдут в закат.  Поттер показательно оттянул воротник рубашки и загадочно подмигнул, от чего та вдруг расхохоталась, ткнув локтем в уводящего взгляд Забини, с трудом пытающегося сдержать смешок.  — Может, тогда нам поскорее свалить, а? — Кокетливо улыбнулась брюнетка и прошлась пальчиками с острыми красными коготками по торсу Героя, картинно закатившего глаза. — Драко всё-таки отлично постарался! Не могу поверить, что Уизли проворонила такого смазливого красавца!  Миссис Уизли с гостиной слышно покашляла и толпа внутри, вслушиваясь в происходящее в коридоре, сорвалась на звонкий смех. Громче всех гоготала хмельная Джинни, сидя у Дина на коленях, властно закинув руки на его шею.  Поблагодарив за коллекцию вин и странный конверт, в котором, по словам Забини, «незабываемые впечатления для Поттер-Малфоев во Флоренции», Гарри пригласил их к остальным.  Играла непринужденная музыка, авроры в углу переключились на зачарованную Дженгу, обращающую каждого проигравшего в большого авгурея ровно на минуту; старшие семейства Уизли вели беседы о магловских приспособлениях с Андромедой, а Малфой, окруженный своими друзьями и Луной в блестящем коротком платье, сверкающей в центре комнаты как настоящий диско-шар, делился рецептами закусок, над которыми ломал голову две ночи подряд.  Гарри оперся о косяк двери и, скрестив руки, молча наблюдал за происходящим.  Вот деревянный брусочек летит на пол и Невилл покрывается зеленовато-черными перьями, отращивая себе уродский длинный клюв, а справа Джордж, слопав напоказ один из новых батончиков, выпускает изо рта мыльные пузыри в форме зверюшек.  Прямо по курсу — Молли, потеряв всякий интерес в тысячный раз обсуждать магловский тостер, подключилась к дискуссии о тыквенных пирожных, попробовав один из них на вкус, после чего восторженно пообещала Драко подарить передник «для самой лучшей хозяюшки», отметив, что ему очень пойдет.   Страдальчески-благодарное выражение Малфоя и краснеющую от смеха Паркинсон нужно было видеть в этот момент! Гарри усмехнулся и фыркнул, представляя Драко на этом же праздничном столе голого в одном переднике «хозяюшки» и тихо хихикнул, закусив губу. Он бы и дальше слушал умоляющие просьбы Малфоя не делать таких «потрясающих» подарков, но его взгляд плавно переместился на диван и он моментально замер, затаив дыхание.  Джинни, которую он в последний раз вблизи видел, кажется, на прошлое Рождество, все так же нежилась на коленях у Томаса, нежно перебирая его волосы и тихо что-то рассказывала на ухо, заливисто смеясь в его плечо.  Почувствовав внезапный укол внутри, вызвавший резкое желание закурить, Гарри, прикрыв на секунду глаза от нахлынувших непонятных чувств, спешно скрылся в коридоре, хватая с комода пачку сигарет. 

***

На улице приятно пахло уходящим летом, легкий ветерок ерошил кудрявые волосы, а горьковатый дым наполнял лёгкие, погружая его в размышления, от которых он отчаянно пытался избавиться.  У них с Драко была хорошая жизнь. Они вместе обустраивали дом, в котором, казалось, от прежнего уныния и тоски не осталось и следа, но с каждым годом он чувствовал, что часть его сомневалась в том, правильно ли все это. Правильны ли они. Рон с Гермионой вовсю обсуждали возможное пополнения семьи, Блейз и Панси катались по всему миру, открывая новые точки ночных заведений, а они с Малфоем словно топтались на одном месте, проживая одно и то же день ото дня.  Опасная работа скрашивала их будни, но возвращаясь домой, он будто попадал в царство Малфоя, полностью позабыв о себе. В доме были четкие правила, установленные им же, и даже сраный чайный сервиз Драко выбрал на свой вкус, полностью игнорируя пожелания Гарри. Изначально Поттер был рад такому раскладу, ведь то, над чем он мог сутками ломать голову, Драко решительно перенял на себя и справлялся с задачами не только быстро, но и с педантичной скрупулезностью. Однако, все же с внезапным появлением Малфоя в его жизни им пришлось долго и упорно сражаться с неодобрением, потом с примирением и, в конце концов, с устаканившимся положением вещей, в котором бывший враг стал его неотъемлемой частью.  Малфой медленно, но уверенно вклинивался в его жизнь, заполучив уважение и любовь Уизли, тепло принявших в свою семью. Он смог в кратчайшие сроки покорить всех, несмотря на скверный характер и ехидные, временами даже весьма обидные, шутки.  И сейчас, наблюдая за всем происходящим в доме и слушая неустанные восхищения гостей талантами Малфоя, Гарри понял, что его жизнь уже никогда не будет прежней. И что он, так долго сбегавший от клейма Избранного, с легкостью потерял его, вручая в руки экс-слизеринца, заполонившего каждый уголок его дома собой.  С Джинни все было иначе. Она никогда не пыталась перетянуть на себя одеяло, не придерживалась правил и в целом не претендовала на контроль, такой неусыпный и излюбленный, появившийся на Гриммо вместе с  Малфоем. Что-то внутри болезненно заскреблось и Гарри, дернув головой, в надежде избавится от мыслей, выпустил клуб дыма в вечернее небо, постепенно усыпающееся звездами.  Скрип двери за спиной отвлек его, так что он неожиданно сам для себя вздрогнул, почувствовав на плече знакомые и как всегда ледяные пальцы, буквально созданные для музыки. — Чего сбежал? Рон с Блейзом открыли твой любимый бурбон.  Малфой выцепил из его рук сигарету и, положив свою голову на плечо Поттера, затянулся, нежно приобняв его.  — Поверь, никто и не заметит, что меня там нет. — Тихо сказал Гарри, досадно понимая, что слова буквально вырвались из его рта сами. Драко, услышав это, резко поднял голову и посмотрел ему в глаза. — Что за бред, Поттер? Сегодня твой день и все пришли к тебе.  Гарри болезненно рассмеялся, запустив пятерню в пропахшие дымом волосы и превратил их а ещё более растерзанное гнездо, чем было до этого. Даже в такие моменты Малфой продолжал называть его по фамилии… — Правда? — Криво улыбнулся тот и нотка издевки горьковатым привкусом коснулась задней части его языка, заставив скривится. — А мне показалось наоборот.  Серые глаза напротив сузились, превращаясь в маленькие щелочки, а голос стал на порядок тише:  — О чем ты?  — Сегодня словно день хвалебных од Малфою, — задумчиво выдал он, поковыряв носком туфли выложенную плитку на тропинке к дому, — а я так… приятный бонус.  — Ты ведь несерьёзно, правда?  — Почему же? — Громко хмыкнул брюнет, переводя взгляд на Драко. — Все только о тебе и говорят.  Сначала Малфой не поверил своим ушам, внезапно рассмеявшись. Сказанное звучало как полнейший бред маленького ревнивого ребенка, получившего, по его мнению, подарок хуже, чем дорогой братец. То, что такой взрослый дядька наконец-то научился чувствовать потребность в любви и признание просто замечательно, вот только не таким образом и не в таком ключе.  Малфой поперхнулся смехом как острой костью в горле, когда понял, что Гарри, — мантикора его раздери! — был абсолютно серьезен. Сводя брови к переносице, Драко резко выпрямился как струна, скрестив руки на груди. Близкий человек, стоящий в шаге от него, казался ему сейчас далеким и недосягаемым, а это было сродни пытке, которую он проживал изо дня в день во времена школы. В груди что-то с треском поломалось.  — Тебе двадцать восемь стукнуло, Поттер, а не пятнадцать. — отрезал ледяным тоном Малфой, понимая, что давать Гарри раскисать сейчас нельзя. Они поговорят об этом позже и, возможно, докопаются до истины, но сейчас праздник и все только именинника и ждут.  — Разворачивай свой праздничный зад и немедленно тащи обратно к гостям! Малфоя заметно затрясло, но он звучал холодно, чеканя каждое слово командным тоном. Поттер уже хотел было ответить, но проглотил слова вместе с языком, стоило Драко слегка переменится в лице и громко фыркнуть. В тот момент ему показалось, всего на секунду, что Малфой стал внезапно мягче.   — Все собрались исключительно ради тебя. — с легкой хрипотцой произнес Драко, собирая крупицы терпимости в себе, — Мне, чтобы ты знал, тоже с большим трудом удается держать себя в руках.  — Н-да? — цокнул языком тот, окинув хмурого Малфоя с ног до головы, — И что же тебе дается с трудом? Слушать восхищения в свою сторону? Быть в центре всеобщего внимания? Ты ведь так хотел этого с самого детства! Неужели не рад, что твое желание сбылось? — уголок губ нервно дернулся вверх и Поттер дрогнул, ощущая, что механизм запущен. Кислота плескалась в нем подобно бушующему океану и явно находила выход, пробиваясь волнами сквозь стиснутые зубы, — О, или может у его Величества Лорда Малфоя общение с моей семьей вызывает такое негодование? Уж прости, дорогой, что тебе приходится это терпеть!  Ссоры шли вместе с ними рука об руку и не было ни дня, чтобы кто-то из них не начал невероятный пожар, впуская в себя огненного монстра недовольства. Ссоры могли быть когда угодно и из-за чего угодно, а вспыхивали они мгновенно. Несмотря на это, с такой же молниеносной скоростью они угасали в жарких поцелуях и тонущих в них извинениях. Однажды, затерянный под диваном носок стал причиной громкого и развязного двухдневного секса, после которого еще на два дня Малфой зачаровал этот самый носок в виде флага, поднимающегося в семь утра каждое утро под громыхающий на все Гриммо гимн Хогвартса.  Детство давно покинуло их, юношеский максимализм тоже, но были моменты, когда ребячество брало над ними верх, побуждая к дурацким поступкам или идиотскому поведению. Гарри любил такого Малфоя — капризного и переполненного эмоциями. Например, когда тот долго препирался и возмущался, рассказывая о вреде фастфуда, который Гарри так любил, а потом сам, со словами «чисто эксперимента ради», провел несколько часов в Макдональдс, изъявив желание испробовать все меню. Поттер мог вечность смотреть как тот, сидя за столиком ночного фастфуда, аристократично ест МакФлури, скептически макая в него картошку, потому что Гарри сказал, что так вкуснее. И Малфой, прежде недоверчиво и злобно настроенный, моментально превращался в ребёнка, пачкая себя и все вокруг. Он совершенно не вписывался в этой забегаловке, сидя в идеально выглаженном костюме, словно только что сошел со съемок какого-нибудь фильма, но был таким родным и теплым, что у Гарри застывало сердце.  Однако сейчас, проживая в себе настоящее извержение вулкана, все эти воспоминания как рукой стерло, а кривые болезненные чувства потрошили совсем другие закоулки подсознания, развязывая грязный язык.   Перед глазами проносились былые деньки в компании любящих друзей, любящей девушки, с упоением смотревшей в его геройский рот и восхищаясь им как настоящим божеством. Теперь же, вместо всего этого, перед ним был только перекошенный в злобе рот и недовольный прищур, не суливший ничего хорошего.  — В том числе. — наконец подал голос Драко после небольшой паузы, прекращая терзать до крови щеку изнутри.  — Правда? А я думал, что недавние посиделки с Роном в одном из пабов Блейза внесли ясность, что ты больше не являешься рыжененавистником?  — Поттер, ты пересекаешь дозволенную черту.  Каждое слово, произнесенное Малфоем, пахло начинающейся грозой, такой же безжалостной как и его ртутные глаза.  — Я давно пересек каждую из них. — обречённо и как-то надломано прозвучал Гарри. — Как минимум потому, что я здесь с тобой.  — Ты отдаешь отчет тому, что сейчас вылетает из твоего рта? — сквозь сцепленные зубы прошипел блондин, срываясь на рык.  — Думаешь, что только ты один можешь быть чем-то недоволен?  Гарри повел бровью и отвернулся, вслушиваясь в шумные разговоры за окнами дома.  — И чем же ты недоволен? — рвано вздохнув, спросил Малфой опуская дрожащие руки. Голос его звучал тихо и, возможно даже грустно, но Гарри было всё равно в тот момент. Пока Джинни нежно наглаживала Томаса, он вынужден был искать себе свободное место в доме. Поттер сам себе не мог объяснить, что именно его так взбесило. Странное ощущение, зарождающееся глубоко в нём, росло, а яд, до этого плавно растекавшийся по венам, с каждой секундой заставлял их кипеть и проживать его снова и снова, окутывая липкой слизью внутренности. — Наверное тем, что моя жизнь перестала быть моей? — посмотрев в небо, спросил он. — У всех что-то происходит, жизнь крутится вокруг, а я… Черт… Я старался быть тем, кого ты хочешь видеть рядом с собой. Правда старался. Все эти твои упреки и дурацкие правила, вроде того, с какой стороны кто должен спать! Даже на работе от Кингсли я постоянно слышу о том, что было бы замечательно, если бы место Главы Аврората досталось тебе! Ха… Он понял, что сказал, только когда разглядел в глазах напротив свежий блеск. Малфой часто моргал и словно замер на мгновение, неверяще дергая бровями в каком-то нервном припадке. Он будто пытался прокручивать в голове слова Гарри, пытаясь найти в них какой-то смысл и, по всей видимости, найдя его, резко выдохнул, потеряв всякую опору. — Да что с тобой не так?! — громко крикнул блондин, сжав кулаки до белесых костяшек. — Что, черт возьми, на тебя нашло?!  Гарри не понимал, почему не рвется в объятия как обычно. Ноги словно приросли к месту, на котором стоял и он, сжимая кулаки, просто смотрел на закипающего Малфоя, принявшегося чеканить шагами крыльцо у дома.  — Не тебе пришлось вливаться в мою жизнь, Поттер! А мне пришлось вливаться в твою! Бесит тебя, что все движутся вперёд? Серьезно?! А ты?! Что для этого сделал ты?! Разбрызгиваешь по всей Британии свою геройскую кровь, а потом приходишь домой в дранье, ожидая личного лекаря на подхвате?!  Между светлыми бровями залегла глубокая складка, а голос его хрипел. Малфой кричал на всю улицу и если бы мог выпускать пар как кипящий чайник, давно бы уже покрылся копотью, врастающей в его бледную плоть. Он жмурился и трепал свои идеально уложенные волосы, превращая в настоящий кошмар на голове, который он так ненавидел, но очень любил Гарри. Осознание вынудило резко одернуть руку и он снова уставился на возлюбленного, такого близкого, но сейчас такого далекого и незнакомого. Боль внутри не утихала, а Поттер, чье лицо не выражало, казалось, никаких эмоций, доводило Малфоя до припадка. Как долго Гарри думал об этом? Как давно в его лохматой голове зародились такие мысли? И главное — как долго сам Малфой жил в гребаной иллюзии, привлекающей тем, что наконец избавила от боли, в качестве замены принося, теперь уже видимо, мнимое удовольствие? Каждая фраза Гарри была словно соткана из противоречий и их количество возросло до такой степени, что разрушить их можно было разве что огнём. Малфой бросил последний быстрый растерянный взгляд на любимого и взял себя в руки. Хуже всего сейчас было превратиться в тех самых глупых подростков, которыми они когда-то были, причиняя друг другу боль без возможности высказать всё, что гложет.  Безразличие напротив резало похлеще тысячи стеклянных осколков и на мгновение он понял, что видел собственное отражение многолетней давности. Нужно было собрать себя, нужно было не поддаваться и просто оставить его одного, позволив как обычно выпустить пар, но Малфой больше не мог отрицать — внутри всё горело горькой обидой.  Гарри упорно продолжал молчать, но ходящие желваки на его лице ясно давали понять, что сам он чувствует себя не лучше. Шумно выдохнув, Малфой все же собрался с мыслями.  — Я давно смирился с этим, правда. Я рвался к тебе, помогал… Я, черт возьми, пошел за тобой в долбаный Аврорат! Как думаешь, много авроров с распростертыми объятиями встречают бывшего Пожирателя в своих рядах? Ни одного, Гарри! Ни одного проклятого дружелюбного аврора, включая Уизли, раз уж ты о нём вспомнил!  Драко хотел быть сдержанным, желал не поддаваться эмоциям, но выражение на любимом лице разбивало любую броню, которую он пытался построить внутри себя. Рядом с Гарри всегда было так. Рядом с ним он всегда чувствовал себя уязвимым.  — Если бы ты согласился на мою помощь продвинуться по карьерной лестнице, — как бы между прочим, абсолютно спокойным голосом, словно ничего не случилось, начал Поттер, — этого можно было избежать. Я сотню раз тебе…  Это слышать было больнее всего. Рыжая сука, так долго занимавшая главное место в жизни Поттера, не сравниться с тем ощущением, когда любимый человек говорит тебе, что без него ты ничто. И, хотя смысл Поттер, возможно, вкладывал другой, в голове Драко это звучало именно так. Нет. Даже не звучало. Вопило озверелой сиреной.  — А я по-твоему что? — болезненно хмыкнул он, вцепившись в собственный рукав, — Ничего без твоей помощи из себя не представляю?  Поттер легким движением головы повернулся к Драко, но быстро вернул взор в вечернее небо.  — Я этого не говорил. Ты всегда перекручиваешь в голове слова так, как тебе угодно. Каждая наша ссора заканчивается одинаково. И знаешь, мы словно как были врагами, так ими и остались. Просто спим вместе и вместе работаем. Возможно, останься я с Джинни, все было бы иначе. Ты женился бы на Астории, как и хотел, а я… Застрявший словно шипастый ком вздох резал горло и Малфой буквально взвыл, заставив Поттера вздрогнуть и в ужасе отшатнуться. — Ты! — истошно прорычал Драко, не зная куда деть беспокойные руки, охваченные чертовым тремором. — Ты сейчас прямым текстом говоришь мне о том, что лучше бы остался с Уизли?! А, Поттер?! Какого хера?!  На секунду Гарри показалось, что одна из молний, которыми швырялся Малфой, все же попала в него, потому что тело сверху до низу пронзило током, а сам он зажмурился, мучительно понимая, что этот процесс, увы, уже необратим.  — Что со мной не так? — грубо отрезал он, вопросительно уставившись в покрасневшее от злости лицо напротив. —  Я тысячу раз тебе повторял, что не хочу отмечать. Тысячу раз! Я мог сейчас быть на работе и спасать чьи-то жизни! А вместо этого отмечаю то, что давно потеряло всякий смысл… И кроме того! Посмотри! Все прекрасно справляются и без меня! — Да о чем ты, мать твою, вообще говоришь?! — с треском вырвалось у Малфоя. Гарри почувствовал, как маленькие осколки посыпались вместе с его сердцем куда-то в пятки. — Если ты хотел побыть один, нужно было просто сказать!  — О, правда? Сказать? — насмешливо и язвительно спросил брюнет, сделав шаг вперед. — Можно подумать, что моё слово в этом доме чего-то стоит! Он буквально прокричал последнюю фразу возлюбленному в лицо, воспламенившись до предела.  Гарри не понимал, что чувствует сейчас. Коктейль эмоций, смешавшийся в один большой комок, приправленный отменной смесью для поджогов, сработал донельзя хорошо. Возможно, даже слишком отменно.  И как бы паршиво сейчас себя не чувствовал, он любил Малфоя. Их спонтанное столкновение на Рождественском Балу для выпускников и неловкий поцелуй на Астрономической башне перевернули не только его жизнь с ног на голову, но и давние корявые чувства, которые он так долго прятал в себе и воспринимал как что-то неправильное. Они захлестнули его огромной, сбивающей с ног волной эмоций, уплывая далеко-далеко, подобно легкому туману, укрывавшему шпиль башни в ту звездную ночь.  Гарри видел в серых как лондонский дождь глазах нежность и надежду, а сейчас… в них пылала ярость и злость, разбивающая сердце на куски. Было ли правильно это всё? Добился ли он то, чего так отчаянно желал или это была случайность? Нелепая ошибка, повлекшая за собой, казалось, бесконечные проблемы, из-за которых им пришлось зубами выгрызать себе спокойную жизнь?  Сердце укололо больнее, стоило Малфою вновь заговорить. — Раз тебя так все достало, мистер Главный Аврор, — прошипел подобно змее дрожащий блондин, до скрипа сцепив зубы, — так и катись к своей драгоценной рыжей подружке! Ублюдок! Драко резко крутанулся на каблуках и, одернув по старой привычке левый рукав, ринулся в дом, громко хлопнув деревянной резной дверью. Он вихрем влетел в коридор в надежде, что Гарри как обычно остынет и поймёт, что наговорил, а потом броситься за ним следом, умоляя простить, осыпая бледное лицо горячими поцелуями, но… Гарри не вернулся. Ни через пять минут, ни через полчаса, ни после последнего гостя, утонувшего в зеленых языках пламени камина.

***

Яростный хлопок дверью прошелся волной мерзких мурашек по спине Поттера. Он чертыхнулся, уронив голову и, сплюнув скопившуюся слюну в сторону, аппарировал, щелкнув пальцами.  В любой другой день Поттер бы сейчас оббивал порог Норы, вызывая Рона на очередную попойку или, может быть, пил облепиховый чай с лавандовым печеньем на окраине Лондона в маленькой студии Луны… Но все люди, к которым он мог сбежать, собрались в одном месте, в которое возвращаться не хотелось от слова совсем.  Гарри аппарировал в самый любимый магловский паб, в котором они с Роном частенько сидели после жестоких тренировок в Аврорате, перемывая кости тренерам, вьющих из новичков веревки, ссылаясь на «неопытность».  Не взирая на то, что каждый знал его имя и совершенные им подвиги, были и те, кто считал его виновным в этой войне, ведь Волдеморт был маниакально помешан на одном единственном мальчишке, уничтожая попутно весь мир вокруг себя. Такая нелепая теория Поттера знатно веселила. Он давно перестал пытаться доказать обратное, впадая в бессмысленные перепалки, чтобы привести неопровержимые факты, которые и в помине никому не всрались.  Драко однажды сказал ему, что люди готовы верить во что угодно, если это способно притупить их боль. И Гарри тогда всецело с ним согласился. Они сидели на заднем дворе Гриммо, провожая один из тихих рождественских дней в самом начале их отношений. Гарри вернулся с тренировок и долго жаловался вечному стажеру Драко на тупоголовых тренеров, загонявших Рона и Невилла до седьмого пота. Сам Гарри разделял смысл оттачивания боевых навыков и выносливости, но откровенные издевательства, сопровождающиеся унижениями и оскорблениями молодых авроров, отбивали любое желание вступать в ряды защитников магического мира.  — Кого защищать? — спросил тогда Гарри, укутывая сонного Драко в одеяло. — Таких же идиотов как они? Малфой сладко зевнул, уронив голову себе на плечо и глубоко вздохнул, посмотрев расфокусированным взглядом на Поттера.  — Представь, — тихо начал он, лениво смахнув спавшую челку с лица, — Что ты самый быстрый ловец за всю историю Квиддича. Ты тренируешься не покладая рук, знаешь название каждого финта, каждой комбинации… Являешься лучшим профессиональным игроком, которого каждый клуб хотел бы заиметь себе в состав… Представил? А теперь представь, что на самом пике твоей карьеры внезапно появляется какой-то зелёный новичок и забирает одну награду за другой, оставляя тебя с носом. Как бы ты себя чувствовал?  — Думал бы, что сдаю позиции. — уверенно ответил Поттер, прокрутив в голове план необходимых в таком случае ожесточенных тренировок и изучение тактики противника.  — 50 очков Гриффиндору, Поттер! — ехидно воскликнул Драко, поудобнее умащиваясь в плетенном кресле. — Вот и они чувствуют, что сдают позиции. Только неувязка заключается в том, что ты, своей лохматой поттерской головой, скорее всего, приступил к составлению плана сокрушающей победы над новичком, считая свое поражение твоим личным фиаско, а вот недалекие люди, вроде твоего этого… Как его? — Корнуэлла.  — Вот, даже фамилия у него соответствующая! — мягко хихикнул Драко, вспоминая отвратных мерзопакостных писки. — В общем, такие люди думают лишь о том, что не они должны становиться лучше, а все вокруг обязаны по умолчанию должны быть хуже них...  В его сонном и уставшем голосе была слышна тонкая, едва уловимая нотка самосуда. Гарри ещё раз убедился, что война и пережитый кошмар сильно отразились на Малфое, открывая в нем новые стороны, которые сильно его притягивали. Драко умен, этого нельзя было отрицать. Иногда его высказывания вызывали в Поттере ощущения глубоко засевшей внутри деревенщины, на что, к слову, бывший враг любил давить, выпуская язвительные шутки. Но Гарри больше не обижался на него. Все эти колкости казались такими забавными и остроумными, что их словесные дуэли со временем больше стали походить на дружеские обмены любезностями, чем желание унизить или раздавить. Ну, именно так, как хотелось в школе.  Как и в каждом магловском пабе под конец рабочего дня у входа собиралась толпа курящих. Люди вели разговоры о жизни и смеялись после очередной шутки или неказистой истории. Те двое, например, стоящие у входа, кажется, обсуждали тройничок, а девушка справа громко ругалась по телефону, не желая больше кого-то слышать.  Магловский мир давно перестал занимать главное место в жизни Поттера, но здесь он чувствовал себя как никогда свободно. Никто не знал имени, не обращал внимания, да и встретить в этом месте какого-нибудь мага составляет нецелый один процент. Лучше и не придумаешь! Внутри стояла привычная духота, повсюду чувствовался терпкий запах алкоголя, приятно оседая на кончике языка. Гарри пришел сюда выпить, и сейчас спиртовая дымка, летающая в воздухе, зазывала его поскорее сделать заказ. В пабе было громко и тесно, но это несравнимо с наплывом посетителей в пятницу. Окинув зал целиком, Гарри обнаружил свободное место у самой дальней ниши и мысленно возрадовался такой удаче, бегом пробираясь сквозь толпу.  Виски красиво переливался янтарно-золотым цветом в граненом шоте, а пряное послевкусие оставляло приятное тепло, растекающееся по телу. От Огдена магловский алкоголь отличался, но эффект давал тот же самый. И именно он был так необходим Поттеру сейчас.  Он покручивал в руках бокал, без особого интереса разглядывая золотые блики, а слегка выпивший мозг, в отличии от своего хозяина, с невероятным рвением восстанавливал последние события у дома на крыльце.  Стоило лишь на мгновение зажмурится, как перед ним появлялись стеклянные графитовые глаза, слегка прикрытые влажными ресницами, а в голове отбивался эхом его крик. Болезненный и оглушающий.  Малфой сильно изменился со школы. Наверное, в некотором смысле — кардинально. Поначалу Гарри думал, что Драко ломал себя ради того, чтобы прижиться в обществе после войны, а потом — ради него. Общество осталось недовольно поступком Героя и как бы он не старался объяснить оббивающим пороги Гриммо журналистам, что Малфой является такой же жертвой как и они, всё было без толку. Долгое время само существование отпрыска одного из доверенных лиц Волдеморта дико раздражало людей. Поттеру казалось, что их начавшиеся отношения изменили мир, а Драко больше не подвергался подобному, но услышав сегодня слова любимого, он понял, как сильно ошибался. Почему же не сказал? Почему молчал? Сердце пропустило очередной рваный удар и подкинуло воспоминание, унося Поттера в далекое прошлое. Увидев легкую улыбку на бледном лице в коридоре Министерства, Гарри тогда потерял дар речи. Малфою безумно шла алая мантия, подчеркивающая и без того сверкающую фарфоровую кожу. Бледных щек едва уловимо касался мягкий румянец, а белоснежные волосы, так непривычно растрепанные, небрежно спадали на лоб.  Они смотрели тогда друг на друга затаив дыхание, словно виделись впервые в жизни. На кончиках пальцев играла целая симфония и Гарри сам для себя тогда с ужасом понял, что внезапно полюбил классическую музыку, казалось, исходящую из самого Драко.  Для всех остальных Малфой был утонченным и вытянутым как струна аристократичным принцем, но только для него, устроившись на диване в гостиной Гриммо, он показывал по-детски капризную, но в то же время бунтарскую сторону. Малфой размахивал куском обычной магловской пиццы и, весело смеясь, язвительно комментировал документальные фильмы из телевизора, который Поттер притащил домой ради Драко. Ему хотелось показать Малфою целый мир, который он знал и тот его всецело принимал, даря свои искренние эмоции в ответ. Гарри позволил себе тогда коснуться руки Драко посреди коридора второго уровня Министерства и был непередаваемо рад, что смог помочь Малфою наконец-то заполучить работу.  Всё закрутилось так быстро, так молниеносно и легко, что поверить в происходящее было тяжело. Их зарождающиеся отношения казались парню чем-то невероятным.  А сейчас, сидя в пабе в одиночестве, Гарри думал лишь о том, как могла бы обернуться их жизнь, если бы он тогда не помчался по привычке за бывшим врагом, если бы не коснулся его холодной щеки, смахивая слёзы, если бы никогда не впился своими губами в его, осторожно прижимая к себе... Что было бы, если бы бывший слизеринец пошёл своей дорогой? Смогла бы Астория поселить в его ледяном сердце зерно нежности и теплоты, подарив Драко такой желанный покой, которого не смог дать Гарри? Были бы у Драко дети? Возможно, ему было бы лучше без него.

***

Громкая весёлая музыка шла в разрез с его состоянием и Поттер, сделав ещё один глоток и бросив бездумное рассматривание черточек на деревянном столе, поднял голову на резкий звук справа. — Здравствуй, Поттер.  Пара уставших зелёных глаз встретилась с легким прищуром напротив. Молодой высокий парень привлекательной внешности в одной из безбожно дорогих рубашек, подобно тем, что занимали большую часть гардероба Малфоя, нагло уселся за его стол, элегантно перекатывая бокал красного вина в руке.  Если бы не фамилия, звучавшая для маглов совершенно незнакомо, Поттер не стал бы напрягаться и молча ушел, но лицо молодого человека напротив казалось ему смутно знакомым. Гарри прошелся по неожиданному гостю с головы до пят и остановился на надменной улыбке, означавшей только одно — заносчивый владелец перед ним бывший выпускник Слизерина. Этот хитрый и в то же время высокомерный оскал мог принадлежать только одному из них. В школе Поттер часто размышлял над тем, что их штампуют на одной фабрике или внеклассно обучают таким напыщенным выражениям лиц.  И так как большинство бывших слизеринцев в той или иной степени ежедневно маячили перед его глазами в Аврорате, а иногда и в собственном доме, выбор пал на того самого, кто давно покинул магический мир, исчезая со всех радаров.  — Нотт.  Молодой человек растянулся в ещё более омерзительной мине и приветственно кивнул. — Рад, что Герой всея магической Британии узнал мою скромную персону.  — Было бы довольно странно не узнать бывшего сокурсника, даже спустя столько лет. — спокойно ответил Гарри, сделав глоток и откинувшись на спинку дивана. — Чем обязан?  — Расслабься, Поттер. Не все в этом мире живут для того, чтобы каким-то образом тебя поиметь. — презрительно скривившись, отмахнулся тот, оставляя свой полупустой бокал. — Не прими за дерзость, но мне просто стало интересно, почему сам Глава Аврората потягивает виски в магловском пабе на окраине города, вместо принятия подарков и поздравлений от своих дружков? Поттер выгнул темную бровь и слегка прищурился, всматриваясь в человека, чье имя иногда проскальзывало из уст Малфоя.  — Откуда ты знаешь?  Какое-то время назад в «Пророке» мелькали поздравительные статьи Герою, но это было давно и Поттер лично, врываясь с ноги в кабинет Каффа, потребовал писанину прекратить. Можно было спокойно списать на это, однако Нотт вряд ли бы интересовался человеком, упекшим его папашу в Азкабан.  Гарри не раз приходилось слышать пожелания смерти собственной персоне от наследников бывших Пожирателей, удерживая глотки подошвой берцев. Они всплывали время от времени на заданиях, на которые сам Поттер непосредственно отправлялся. Наследники увлекались тёмной магией и пытались «восстановить справедливость», уничтожая всех виновных по их личному мнению. И, честно говоря, Поттер был уверен, что Теодор Нотт непременно состоит в их числе. Ведь в какой-то момент он просто исчез, обрывая с собой связь, и Панси с Блейзом склонялись к тому, что бывший приятель попросту потерял любой интерес к жизни в магической части Британии, старательно опровергая догадки Поттера, что немного настораживало. Ребята предполагали даже, что он уехал в Италию или во Францию, в Министерство которых Нотт-старший постоянно пытался пристроить бунтующего сына.  — А в нашем мире есть кто-то, кто может этого не знать? Я тебя умоляю… — брюнет достал небольшой серебристый металлический портсигар и, вытащив одну сигарету, закурил, протягивая Поттеру. — С другой стороны, твой скептицизм мне весьма понятен, но успокой свои амбиции, хорошо? Я знаю об этом из писем Драко.  Гарри принял протянутую сигарету и закурил, придвинув пепельницу на край стола.  — Прости? — вопросительно уставился на бывшего сокурсника он, струсив пепел. — А ты не знал? Малфой каждый год присылает мне приглашения на ваши… сборища. — он слегка запнулся, после чего, скривившись, иронично добавил: — В честь твоего Дня Рождения, разумеется.  — Хорош заливать! — прыснул Гарри, насмешливо выделяя каждое слово. — Зачем ему приглашать тебя?  Малфой мало рассказывал о бывшем школьном друге. Все разговоры о Нотте в компании бывших слизеринцев, ставших частью их семьи, моментально пресекались Малфоем, не желающем ничего о нём слышать. И тот факт, что Драко, несмотря на свое странное и довольно агрессивно настроение поведение в сторону Нотта, продолжал отправлять приглашения, невероятно удивили.  — Как грубо с твоей стороны, Поттер. — картинно поморщил нос брюнет, затянувшись. — Причина весьма проста и банальна... До такой степени, что даже не интересно. Он хотел познакомить своего лучшего друга и… своего парня? Вы ведь, я надеюсь, еще не женились? — брезгливо исказив рот, Нотт вопросительно вскинул бровь, двумя пальцами подзывая официанта.  Гарри почувствовал как нечто глубокое пробирается по его нервным окончаниям и, тряхнув рукой, непроизвольно сжимающуюся в кулак, сквозь зубы процедил:  — Нет.  — Вот и замечательно. — расплывшись в любезной улыбке, Нотт увёл взгляд на подбежавшего парнишку в фартуке и, скомандовав повторить заказ за столиком, снова вернул лицу прежнюю надменность, поворачиваясь к Поттеру. — Ну так, что такой высокопочтенный человек делает в моей скромной обители? Гарри сразу обратил внимание на то, что официант к бывшему сокурснику обращался по имени, но воспринял это как нечто разумеющееся, если Нотт являлся постоянным клиентом. Сейчас же, окинув бар ещё раз быстрым оценивающим взглядом, натренированным на работе, многие детали в зале буквально кричали о своей принадлежности.  — Это твой бар? — словно для перестраховки спросил он, подмечая на стенах причудливые картины с изображением змей, довольно дорого отделанный красным деревом потолок и едва заметные высеченные защитные руны, открывающиеся взору исключительно под определенным светом. Это вполне объясняло не только полное отсутствие любой связи с ним, но и доставленные письма Драко. Одно не давало Гарри покоя - почему именно этот паб?  Нотт раздраженно закатил глаза и придвинул появившийся бокал с виски Поттеру.  — Отвечая на твой вопрос — да, но, Поттер… У диалога есть определенная конструкция и ты её нарушаешь, не ответив ни на один вопрос. О банальных манерах я вообще молчу… Своей мимикой Теодор очень напоминал бывшему гриффиндорцу Малфоя. Тот так же презрительно прищуривал глаза и брезгливо морщил аккуратный аристократический нос, но одну интересную деталь для себя Поттеру все же выцепить удалось — у Драко это получалось само собой. Донельзя естественно, что ли. А вот Нотт, несмотря на высокий рост, широкие плечи и утвердительный сильный взгляд, звучал скорее обижено, чем надменно.  Гарри хмыкнул в бокал, облизал губы и насмешливо поднял бровь. — На один всё же ответил.  — Жалкое «нет» не в счёт. — отрезал раздраженно Нотт, вальяжно закинув руку на спинку стула. В отличии от Драко, все эмоции выглядели неестественно. Так, словно он проспал все уроки брюзжания и аристократического высокомерия от мистера Снейпа. Северус, хоть сам аристократом не был, а все же подавал отличный пример для своих подопечных. Малфой, по всей видимости, был его лучшим учеником, потому что с рождения перенял в ДНК от родителей самые невероятные черты напыщенного индюка.  — С чего бы мне отвечать на твои вопросы? — весело хмыкнул Поттер, склонившись над столом, — Можно подумать, что я вдруг стал тебе интересен?  — Скажем так… Ты напомнил мне меня. —  кивнул он, словно сам себе, покручивая бокал и разглядывая алую жидкость, стекающую по стенкам.  Карие глаза вдруг широко распахнулись и загадочная улыбка озарила его лицо, заставив Поттера поперхнуться словами, застрявшими в горле.  — И раз уж ты здесь, — нараспев произнес брюнет, — Одинокий и разбитый именинничек… Я, так уж и быть, составлю тебе компанию.  Не дав Гарри и слова вставить, Нотт подозвал парнишку ещё раз и что-то шепнув на ухо, удовлетворенно кивнул, отмахнувшись от официанта как назойливой мухи.  — Добро пожаловать на твой День Рождения, Гарри Поттер.  Протянутая рука через весь стол и на удивление беззлобная ухмылка на лице напротив смягчила Поттера и он ответно протянул руку, слегка сжимая.  На столе в мгновение ока появились закуски и несколько графинов с горячительным, предлагаемых Гарри.  Бокалы осушались один за другим и шум от посетителей в ушах постепенно исчезал, оставляя за собой лишь приятную ненавязчивую мелодию разговоров ни о чем, ведущимся за их столом. — Может быть, всё-таки расскажешь, почему всеми любимый Герой сбежал из собственного праздника? — спокойным и ровный голосом спрашивал Нотт, подливая в стаканы виски.  — Мы с Драко поругались. — вырвалось у Гарри само собой. Обида и злость, помноженные на высокий градус в бокале, делали свое дело.  К его большому удивлению, Нотт оказался довольно приятным собеседником и внимал каждому слову, понимающе кивая. — Совсем не удивлён. — оскалился бывший слизеринец, погрузив в рот зеленую оливку, — С его характером кто угодно с ума сойдет.  Поттер досадно кивнул и залпом оглушил содержимое бокала, подперев рукой голову.  — Он будто стал другим. Таким… Которого я не знаю. — буркнул Гарри, потянувшись за добавкой, — Даже Рон вместо меня с ним на пиво ходит, представляешь?  — Драко и пиво? — сморщил нос брюнет, округлив глаза, — Нет. Нет, не представляю.  — А ты вот представь себе! — пошатнувшись, воскликнул Поттер, размахивая бокалом в руках, — А теперь ещё и Кингсли подшучивает надо мной, что всю работу выполняет Малфой и моё место должно достаться ему!  Понимая, что Поттер добрался до опасной кондиции, Нотт слегка отодвинул графин и заработал гневный взгляд из-под круглых очков, быстро вернув его на место.  — Понимаю… — мягким голосом произнес Теодор, подвинув тарелку с закусками поближе к Герою подшофе.  — Да что ты там понимаешь! — рявкнул Поттер, хлопнув ладонью по столу, — Нет, я не спорю… Он действительно много помогает мне с документами, но на вылазки-то я выбираюсь сам! Я, черт возьми, жизнью своей рискую, чтобы он был в безопасности! А он что?! — Что? — А он рвется за нами, проклиная меня последними словами! — взвыл слегка пошатывающийся Поттер, благодарно кивнув за добавку, — Вот скажи мне… Я разве это заслужил? Нотт насмешливо хмыкнул, но резко переменился в лице, поймав на себе хмурый взгляд. — Нет. Конечно, нет. От прежнего недовольного выражения не осталось и следа, а Поттер, проведя по лохматым волосам ладонью, вдруг поник, сжимая кулаки до белесых костяшек. — Вот и я говорю, что нет… А он бурчит и бурчит… Как старая злобная жена, блять! А мы и не женаты вовсе!  Гарри чувствовал, что его начинает вести. Язык больше не слушался его, выдавая всю его подноготную, а тело горело огнём от количества выпитого, отчаянно желая хотя бы мизерной доли, хотя бы капельки адреналина, без которого он сходил с ума. Прячась по лесам в старых палатках, он думал лишь о том, что когда все закончится — наступит тихая и мирная жизнь. Размеренная и полная спокойствия. Он чувствовал себя старым и уставшим, имея всего семнадцать лет за душой. После войны его окружали близкие и родные люди, наполняя теплом и заботой, привнося в его мир что-то светлое. Он отчаянно мечтал о семье и детях, о любящей жене и хорошей работе, а в итоге… В итоге он лишился всего, потянувшись за тем, кто всю жизнь только и делал, что удерживал его на пороховой бочке, вынуждая напрягаться каждый раз в своем присутствии. Он злился и злился, опустошая бокалы, которые Нотт неустанно наполнял. Гарри на секунду зажмурился, почувствовав резкую боль в груди и глубоко вдохнул, выдыхая рваные хрипы осевшим голосом. «Больно» — думал он, вспоминая холодные и безжалостные серые глаза, наливающиеся слезами. Где-то рядом прозвучал щелчок бензиновой зажигалки и Поттер поднял голову. — С Днем Рождения. — насмешливо улыбнулся Нотт, протягивая небольшой кекс с горящей свечкой, — Не забудь загадать желание. Поттер поморщил нос, перебирая варианты и, остановившись на том, что голова сейчас абсолютно пуста, безразлично задул свечу, болезненно хмыкнув. — Что загадал? — ехидно растянулся тот, пожевывая тонкие губы, словно готовил невероятно язвительный комментарий. — Вернуться в прошлое и не делать ошибок, которые я наштамповал. Поттер сказал первое, что пришло ему в голову. И лишь по мере того, как из его рта вылетали слова, он мысленно соглашался с каждым из них. На самом деле, было бы здорово, если бы этого конфликта можно было бы избежать. Было бы здорово, если бы этой вечеринки никогда не было. Еще было бы здорово, если бы ни один из них не смог вмешиваться в дела другого. И, черт возьми, да! Было бы просто замечательно, если бы они не портили друг другу жизнь.  Дело не в том, что Гарри не любит Драко, а в том, что он любит его слишком сильно. Гарри желал ему только счастья и с каждой такой вероломной и меняющей их ссорой, он понимал, что как бы не старался, не может сделать его таковым.  Он злился на себя и злился на Драко. Они оба, охваченные страстью неопытных юношей, сорвались в жизни друг друга вероломно, снося все на своем пути.  Ему хотелось меняться ради любимого и он ломал себя, с каждой такой попыткой терпя крушение корабля, стремительно падающего на самое дно. Малфой и сам менялся. Менялся до неузнаваемости. И как бы ему не нравились эти изменения в нём, он переставал быть самим собой и Гарри чувствовал в этом свою вину. Глубокую и неисправимую.  Заговорить о таком было тяжело в силу характеров обоих. Малфой как обычно начинал все отрицать, ссылаясь на твердолобость второго и отпускал язвительные комментарии, стараясь увести разговор в другое русло, а Поттер, в силу своего упрямства, переходя на грозный тон, требовал вернуть сахарную задницу на место и наконец-то все обсудить. К сожалению, круговорот этих препираний мог длится бесконечно, а возвращаться к бессмысленным ссорах и пустым оскорблениям Поттера не прельщало.  — Ты знаешь… — задумчиво выдал Нотт, стряхнув с белой идеально выглаженной рубашки невидимые соринки, — С этим я могу тебе помочь.  Поттер в голос рассмеялся, громко хлопнув рукой по столу и облокотившись на неё.  — Это каким же образом, моя личная крестная фея? — насмешливо наконец спросил он заплетающимся языком. Алкоголь уже вовсю управлял им, однако Нотт, кажется, совсем не опьянел, медленно потягивая вино из своего бокала. — Если бы ты, Поттер, лучше выполнял свою работу, — легко отмахнулся Нотт, расплываясь в отвратительной улыбке, — ты бы знал, что я долгое время работал на мистера Малфоя. — И что? — прыснул Гарри, смутно вспоминая дела бывших Пожирателей, из которых ему и так было хорошо известно о сотрудничестве Ноттов с Малфоями. Поставки артефактов, книг из семейных библиотек… Никакая эта новость, скорее давно пройденный этап. — И то, — склонился к нему тот и Гарри увидел блеск в его карих глазах, отбивающихся золотом в свете тусклых ламп, — что я лично изготовил для мистера Малфоя маховик времени. Теодор вдруг резко поднялся, гордо задрал подбородок и вальяжно закинул ногу на ногу, всем видом показывая, что ожидает реакции рыбки, ловко посаженной на крючок смачным жирным червем. И он был прав, когда решил, что Поттера это заинтересует. Гарри облизывал сухие губы и щурил глаза, перелопачивая в голове полученную информацию. Маховики времени были уничтожены давным-давно, а единственный найденный в поместье Малфоев оказался неактивным. Для такого мощного артефакта необходимо было много силы и не удивительно, что каждый хотел заполучить такой себе. Хранились они у Невразимцев, изредка выделяя на нужды авроров, но были редкие единицы, такие как маховик времени Дамблдора, используемые для личных целей. Очевидно, что использование подобного артефакта сильно меняло будущее и маги редко использовали их, понимая всю серьезность данного действия. Однако, наличие рабочего маховика времени у Нотта вызывал вопросы. Если он сделал его на заказ Люциуса, то нужно быть идиотом, чтобы не уловить связь. Тем не менее, Реддла никто не воскресил, а Нотт теперь обычный владелец паба на окраине Лондона… Зачем он ему в таком случае? Защитные руны над потолком еще раз подтвердили теории Поттера. — Но, — вдруг заговорил Нотт, оборвав непривычно долгую паузу между ними первым, — работает он не так, как привычные маховики. К сожалению, давние заклинания создания подобных артефактов утеряны… Благодаря таким как вы. — выплюнул он, прыснув фразой, словно кипящим ядом. — Но мне удалось сделать новую версию. Улучшенную. Было видно, как бывший слизеринец гордится собой. Он высоко задрал нос, пригубив вина и сверху вниз окинул Поттера, ехидно ухмыляясь. — И что же в нём такого «улучшенного»? Встроенный Вай-фай? — прыснул он от смеха, засмеявшись ещё сильнее, заприметив на лице напротив полнейшее недоумение. — Глава Аврората подрабатывает стендап комиком? Необычно. Если вдруг захочешь уволиться с работы и передать Малфою бразды правления, то приглашаю к себе. По воскресеньям у нас открытый микрофон. — Нотт насладился ходящими желваками на лице Поттера и, удовлетворенно хмыкнув, склонился ближе. — А если нет, то тебе стоит только сказать и я исполню твое желание. Так… В качестве подарка на День Рождения. Поттер нахмурился и потерял себя на секунду. Голос звучал донельзя убедительно, а обещание невероятно правдоподобно. И он триста раз бы обдумал услышанное. Возможно, вызвал бы наряд авроров и огласил изъятие запрещенного нынче артефакта, но алкоголь в крови, вынуждающий разум безбожно мутнеть, а болезненное сердце, выбивающее в груди бешеный ритм и причиняя невыносимую боль, намешали внутри адскую смесь. — Что я должен делать? — хмуро спросил он, сжимая кулаки до боли. — Ты? Ничего. Разве что… Мне будет нужна капля твоей крови, чтобы запустить механизм. Вытащив палочку из брюк, Нотт моментально наложил на них купол тишины и, судя по переливающимся волнам в воздухе, Конфундус. — Это все? — Да. — утвердительно кивнул тот, достав из кармана небольшую шкатулку, которую открыл заклинанием, — Здесь твое лучшее будущее, Поттер. — мягко улыбнулся Нотт, — Протяни руку. Гарри недоверчиво взглянул внутрь бархатной стариной шкатулки и увидел золотой артефакт на длинной цепочке с красивым переплетом. Похожий однажды помог спасти Клювокрыла от потери головы, а Сириуса от смертельного поцелуя. Увиденное повеяло терзающими душу воспоминаниями.  Только этот, в отличии от уже известного ему маховика времени, выглядел немного иначе, насчитывая на себе на несколько колец больше и источая сильную магию, которую Гарри смог ощутить даже на расстоянии. Заметив искреннее недоверие на лице Поттера, присущее всем бывалым аврорам, Теодор ухмыльнулся и, соединив руки, поставил их на стол, подперев голову.  — Прелесть этой маленькой вещицы заключается в том, что ты можешь выбрать сменную координату. Ты не забудешь ничего из прошлой жизни, но сможешь остаться в новой. В буквальном смысле этого слова.  Гарри напрягся, но не согласится с тем, что слова Нотта звучали невероятно соблазнительно, он не мог. Однажды он уже смог воспользоваться маховиком, спасая жизни, а теперь может изменить свою, предоставив Драко свободу и счастье, которое он так заслуживал. Несмотря на то, что они пробыли вместе очень долго, Гарри продолжал испытывать смешанные чувства. Так, словно он использовал Драко. Так, словно будь возлюбленный с кем-то другим, ему не пришлось бы мириться со взрывным характером Гарри, не пришлось бы до ночи заполнять чужие бумаги и не нужно было бы латать его каждый раз, когда он, полумертвый и с глубокими рваными ранами, вваливался в гостиную Гриммо, пачкая безбожно дорогой ковёр.  Поттер зажмурился, шумно выдохнул и протянул руку. — Давай.