Последняя миссия

      Привычка просыпаться до рассвета была, без сомнений, очень полезна, но сейчас, тоскливо глядя в еще темное небо сквозь приоткрытые седзи, Сайто жалела, что не умеет вставать позже. Дни, когда она быстро поднималась и, легкая и счастливая, выходила во двор, где уже ждал Он, прошли. Время, подаренное лишь ей, иссякло: господин вернулся в штаб, где был нужен каждую минуту — всем и каждому. Он обучал, помогал с разработкой новых приемов, сопровождал молодых мечников на их первые миссии. Присвоить Солнце лишь себе — недостойное желание и непосильная задача. Взглянув на медленно светлеющую полоску горизонта, Мирай вздохнула, тряхнула головой и решительно сбросила одеяло: ступая в новый мир, она приняла его условия, и не имела права на бессмысленную тоску.       Штаб оживал: ставились новые тренировочные манекены, затачивались клинки, из кухни доносился приятный запах завтрака. Мирай быстро шагала к главному зданию, вежливо кивая встречавшимся по пути мечникам. С ее появления прошло больше полугода: ровно столько ей понадобилось, чтобы понять уклад этих удивительных людей, а им — принять первую женщину-истребителя.       Мирай была готова к перешептываниям — прошлая жизнь научила, что на девушку с клинками часто смотрят исключительно как на шутку. Она еще помнила первое настоящее путешествие по провинции с господином Миямото — косые взгляды на катаны за поясом и насмешки в спину. В одной из деревень господина даже назвали безумным стариком: «за таким только малявка сопливая и согласится пойти». Кэнсэй лишь хрипло рассмеялся:       — Что думаешь, юная госпожа?       — Я вызову этих мужчин, сэнсэй, — Мирай осторожно взглянула на наставника, то ли спрашивая, то ли утверждая. — Их слова следует смыть кровью.       Миямото неодобрительно нахмурился:       — Вызывай… Раз так стремишься стать убийцей.       Сайто замедлила шаг: слова ей не понравились, но еще больше — голос, которым они были произнесены.       — Я стремлюсь стать воином, господин, — пробормотала она. — Таков мой Путь.       — Вот как? — хмыкнул сэнсэй. — Тогда ответь, закалит ли кровь хромых рассудком крестьян твои клинки? Чему послужат их смерти?       — Но как же… — Мирай окончательно запуталась: разве мог великий Миямото спустить подобное неуважение? Захоти Мусаси, уже до заката в этой деревне останутся только мертвецы.       — Оскорбляешься ли ты на собачий лай, юная госпожа? — Кэнсэй внимательно и спокойно смотрел перед собой, ступая так же уверенно и твердо, как и всегда. — Слабые руки не замарают воина. И сам он мараться не станет.       — Я поняла, сэнсэй, — тихо ответила Сайто, осознавая, что даже спустя сотни часов упорных тренировок продолжает смотреть на небо сквозь игольное ушко. — Простите неразумность.       В Штабе, отстроенном для мечников человеком, имя которого произносили с таким же почтением, как и имя Ёриичи, над Мирай не смеялись — ни открыто, ни за спиной. Обученная лично господином Цугикуни и им же приглашенная, первая женщина с парными клинками и собственным стилем. Ее боялись. Сначала Сайто ждала приглашений на тренировки, потом — просила сама, но раз за разом получала вежливые отказы. И никак не могла взять в толк, чего так опасаются сильные и уверенные в себе мечники. И, не появись на пороге ее дома Ренгоку, наверное, так бы и не смогла понять. Юный Годжуро неловко мял рукав светлого хаори, дышал через раз, но смотрел прямо и смело. Не подпрыгнуть от радости, услышав просьбу, не позволило только воспитание. Мирай никогда не забывала день, когда обрела первого ученика и настоящего друга.       — Проиграть вам или нанести увечье в пылу схватки, — не задумываясь, ответил Ренгоку на так долго терзавший Сайто вопрос. — Этого они опасаются. Проиграть другому мечнику или господину Цугикуни не страшно, но вам… Не ищите в этом смысл, сэнсэй — это вопрос чувств, а не разума. Но куда хуже в их глазах, как мне кажется, случайно ранить вас…       — Неужели они думают, что я… расстроюсь? — охнула Мирай. — Я бы никогда не опустилась до подобного. И точно бы не стала никого винить, ведь единственная цель каждого, кто тренируется здесь — стать сильнее.       — Они опасаются не сколько вашей реакции, госпожа… — потупился Ренгоку. — Сколько реакции господина Цугикуни.       — Не понимаю… Разве в этом есть какая-то связь? — покачала головой она, но, поймав смущенный взгляд Годжуро, тут же поджала губы.       На людях Ёриичи не позволял даже едва уловимого касания, держась на почтительном расстоянии, и Мирай отвечала тем же. То, что происходило между ними, не предназначено для чужих глаз. Их связь — удивительная, сотканная из лунного света и солнечных лучей — лишь для двоих.       — Простите, госпожа. Я позволил себе лишнее... — заметив смятение Мирай, потупился Ренгоку.       — Все в порядке, Годжуро-сан, — вздохнула Сайто. — Я благодарна тебе за откровенность. Признаюсь, мне было сложно понять… причины поведения товарищей. Но теперь, кажется, я поняла. Вы товарищи друг для друга, но не для меня. Что ж… Полагаю, все, что я могу — принять это.       — Скоро все изменится, я уверен, — мотнул головой Ренгоку. — Знаете, я ведь вчера одолел уважаемого Хасэгаву! Да так ловко, что и сам не понял. И все это благодаря вашим урокам. И вы тоже не заметите, как все переменится, госпожа Сайто. Будьте благосклонны и подарите нашим, — Делая упор на последнем слове, твердо повторил он. — товарищам еще немного времени.       — А как же ты? — прищурилась Мирай, мысленно благодаря богов за такого ученика. — Как ты решился прийти ко мне?       — Мое желание уничтожить демонов сильнее страха перед людьми, — Годжуро вернул внимательный взгляд. — Я месяц наблюдал за вашими тренировками, сэнсэй. То, как вы бьетесь… Я хочу так же. Хочу, как вы, за ночь выжигать целые стаи. И мне неважно, сколько раз вы приставите клинок к моей шее, нет дела до того, сколько раз я буду глотать пыль или бинтовать руки и бока. То, что мне дают эти уроки, важнее любого страха. Да и... вряд ли я смогу вас ранить.       — Вот как… — прошептала Сайто, чувствуя, как губы сами собой складываются мягкой улыбкой. — В таком случае, я приложу все усилия, чтобы наши уроки сделали тебя еще сильнее.       Мирай сдержала слово — уже через два месяца Годжуро Ренгоку выжег первого демона, а еще через неделю к ней обратился Шоичи Хасэгава с просьбой о парной тренировке. В тот день Мирай получила огромный синяк на пояснице и обрела товарища. К радости Сайто, Хасэгава не бросился рассыпаться в извинениях, а только вежливо поклонился и исчез с площадки. Мирай всерьез опасалась, что мрачный мечник, искусно владевший Дыханием Воды, начнет избегать ее еще больше, но к вечеру Шоичи вернулся и протянул коробочку с травяной мазью. На благодарность Хасэгава меланхолично бросил «После ваших ударов мне понадобилось куда больше лекарства, Мирай-сан» и был таков. Успехи Ренгоку, признание одного из самых уважаемых истребителей или воля богов, но Сайто приняли. Так, как она и не могла мечтать.       — Как думаете, Мирай-сэнсей, скоро ли вернется господин Цугикуни? — спросил Ренгоку за завтраком. В голосе ученика сквозила тревога, и Сайто ее разделяла: Ёриичи отсутствовал уже шестнадцать дней.       — Господин вернется тогда, когда исполнит свой долг, — так ровно и спокойно, как только могла, ответила Мирай. — Уверена, с ним все в порядке.       — На западе неспокойно, — Хасэгава опустился на соседний дзабутон, и, поморщившись, потянулся за рисом. — Прошлой ночью я видел целый отряд самураев. Скрылся лишь чудом.       — Быть может, они следуют в столицу… — пробормотала Сайто. — Как ваши ребра, Шоичи-сан?       — Все в порядке, не стоит беспокойства, — покачал головой Хасэгава, задумчиво вертя в пальцах палочки. — Они шли не по дороге… Прочесывали чащу... Словно в поисках…       За столом повисло молчание. Ояката-сама, о котором Мирай столько слышала, настоятельно просил мечников избегать любого взаимодействия как с простыми людьми, так и с самураями, предпочитая действовать скрытно настолько, насколько это было возможно. Сайто не раз задавалась вопросом о причинах такого решения, ведь, знай даймё об угрозе демонов, ночных тварей могли выжечь за несколько лет — общими усилиями. Имей ее отец солнечный клинок… Но сейчас Мирай не двенадцать лет — она знает, что все еще смотрит на мир сквозь угольное ушко. Сайто не торопится сечь и рубить, если не обладает достаточным знанием — Кэнсэй хорошо ее обучил.       — Думаете, они искали Ёриичи-сана? — Сайто внимательно посмотрела на Хасэгаву, сидящего с неизменно нечитаемым лицом. — Быть может, он помог им с демоном и теперь они…       — Не берусь судить, — вздохнул Шоичи. — В любом случае, пока рядом находится целый самурайский отряд, нам стоит быть осторожнее в своих действиях.       Мирай только рассеянно кивнула: долгое отсутствие Ёриичи и недостаток информации складывали в голове картину, которая ей совсем не нравилась. Не помогали ни изнурительные тренировки, ни легкие разговоры с Годжуро, ни долгие медитации. Промучившись еще два дня, Сайто все же не выдержала и, найдя в осиирэ отцовское хаори, выскользнула в сумерки.       Западный лес встречал тишиной и осенней прохладой. Мирай ступала быстро и неслышно, придерживаясь запада — именно туда восемнадцать дней назад ушел Ёриичи. Ушел и до сих пор не вернулся. Однажды судьба уже вывела ее к нему, и, быть может, надеялась Мирай, милостивые боги вновь устроят их встречу. Могло ли что-то случиться с Ёриичи? Нет. Никогда. Но сердце упорно тянуло на запад, и она не могла его не послушать.       Сквозь еще пышные кроны пробивался слабый свет: Сайто подняла голову и не удержалась от изумленного выдоха — Луна этой ночью была просто невероятна. Казалось, можно протянуть руку и дотронуться. Давным-давно Миямото рассказал странную историю о Луне: будто на самом деле она темна и пуста, оттого и прячется весь день в море, жадно глотая солнечный свет, и, только напившись, может подняться в небо. Мирай история не понравилась — разве могла такая прекрасная Луна быть холодной и мертвой? Нет, Луна была волшебна и сияла своим собственным, внутренним светом. Из воспоминаний и раздумий Сайто выдернул громкий крик.       Проснувшийся лес вздрогнул, и она бросилась на звон стали. Среди деревьев замелькали клинки и когти. Мирай не нужно было всматриваться в мэнгу, чтобы понять — перед ней тот самый отряд, который упоминал Хасэгава. Шоичи был прав — самураям нечего делать в дикой чаще, ведь демоны, как и любое зло, предпочитают самые темные места. Дюжина воинов рушила любую надежду на скрытность, но три хищных демона не оставили выбора. Сайто глубоко вдохнула и, обнажив катаны, бросилась в центр, надеясь, что в суматохе боя и под покровом ночи люди не успеют ничего рассмотреть. Солнечная сталь отразила лунный свет и вспыхнула Пламенем.       Боги вели ее на запад не навстречу Ёриичи, но точно по Пути. Сайто рубила длинные лапы, секла источающие трупную вонь туши, и мир вокруг пылал. Она почти нагнала второго демона — хитрая тварь поняла, с кем столкнулась, и решила сбежать, — когда сзади донесся предупреждающий выкрик. Мирай напрасно называли одной из самых быстрых и сильных истребителей — будь она действительно такой, то самураю в сомэне не пришлось догонять ее и прикрывать спину. Но он прикрыл.       Время замедлилось, и Мирай запомнила все: искусный и мощный рубящий удар катаны, отлетающую в сторону правую лапу и левую, тянущую острые когти к мечнику. Сайто, поклявшаяся отдать жизнь за людей, смотрела, как незнакомый самурай, не задумываясь, жертвует своей ради ее спасения. Могла ли она допустить подобное? Никогда. Никогда-никогда. «Смотри-ка, юная госпожа, тут столько же демонов, сколько у тебя рук и клинков», — в глубине сознания хрипло рассмеялся Миямото. «Для госпожи Сайто нет ничего невозможного», — мягко произнес Ёриичи. Щеку обожгло, а в тело будто ударила молния — еще ни разу Мирай не чувствовала такую мощь. И точно ни разу не била с такой скоростью.       — Вы целы? — стоило головам разлететься в разные стороны, Мирай обернулась к самураю.       Мужчина только что-то прохрипел и неловко привалился к ближайшему дереву. Луна сверкнула сквозь кроны и в холодном свете блеснула кровь — она не испарялась с мерзким шипением, а тяжелыми каплями стекала по до к хайдатэ . Сайто тяжело вздохнула: надежда быстро перебить демонов и тихо скрыться таяла со скоростью струящейся крови.       — Позвольте... — пробормотала она и, на ходу оторвав край хаори, подхватила и осторожно усадила слабеющего самурая. — Вы пострадали из-за моей нерасторопности. Простите.       Сайто осторожно и быстро сняла с него до — руки еще помнили, как обращаться со сложными застежками и узлами — и, внимательно осмотрев рану, выдохнула: острые когти разодрали только мышцы. Самурай молчал, и Мирай была ему за это благодарна: пару недель назад едва не оглохла от воплей крестьян, решивших, что ночь отлично подходит для перевозки риса по горной тропе. Когда с перевязкой было покончено, Сайто даже позволила себе скупую улыбку.       — Благодарю за помощь. Я позабочусь, чтобы отряд нашел вас.       Поднявшись, она низко поклонилась и уже готовилась скрыться в деревьях, когда острого слуха достиг тихий, но исполненный силы голос:       — Госпожу Сайто ждут дома.       Застыв, Мирай растерянно смотрела на сидящего у дерева самурая, подобно лягушке под взглядом змеи , и пыталась осмыслить сказанное. Сбегая год назад, она видела только будущее, решив не оборачиваться на прошлое, но и у темной ночи есть глаза.       — Господину известно мое имя и… — Сайто вновь села на землю и, силясь успокоить заходящееся сердце, вновь взглянула на маску. — И мое лицо. Откуда?       — Клан Нагамаса ищет вас весь этот год, — слишком спокойно и ровно для раненого ответил он. Мирай не понаслышке знала, какими могут быть демонические когти, и не могла не восхищаться выдержкой этого человека. — И обратился за помощью к другим кланам. Вас пытаются отыскать шесть отрядов.       — Я не могу, — покачала головой Мирай. — Я не могу вернуться. И тем более... Выйти замуж.       — Госпожа нашла свой Путь… — немного подумав, он кивнул на катаны за поясом. — Это многое объясняет. Дочь великого Исао Сайто скользит в ночи и сжигает чудовищ, спасая своих преследователей… И один из них теперь обязан ей жизнью.       Самурай был тих и серьезен — подобные слова не бросают на ветер, и Мирай поняла, что получила шанс, на который даже не смела надеяться.       — Сохраните мою тайну, — прошептала она. — И ваш долг будет уплачен.       — Она умрет со мной… — он все же не выдержал и закашлялся.       — Надеюсь, не прямо сейчас, — нервно пробормотала Мирай.       Сайто побила себя по груди кулаком и, стараясь придать голосу грубости, прокричала в темноту слова о срочной помощи.       — Благодарю вас, — услышав приближающихся самураев, Мирай поднялась и коротко поклонилась. — Забудьте обо мне.       Мирай бежала так быстро, как могла, и едва слышное «Разве это возможно?», брошенное вслед, растворилось в ночном ветре.

* Название главы — отсылка к японской поговорке «Одолеть врага, подставив себя под удар». Буквально: «Перебить (врагу) кость, дав (ему) порезать (свое) мясо».

Один из приемов в кэндо, когда фехтовальщик намеренно позволяет себя «ранить», чтобы подобраться ближе и победить соперника. Т.е. в жизни ради победы иногда требуется принести что-то в жертву.

* Кэнсэй — японский почетный титул, присваиваемый воину с легендарным мастерством фехтования. Дословный перевод слова «кэнсэй» — «святой меч». Самый известный кэнсэй — Миямото Мусаси.