Per aspera ad astra/Через тернии к звёздам

      Когда всех ребят делят на девчачью и мальчишечью группы, никто из них не рад. Как бы одни не ругались с другими, дети уже привыкли друг к другу и теперь, когда их по непонятной причине разбивали, вся группа была напряжена. Это как забрать из отлаженного механизма несколько шестерёнок или как снять с велосипеда цепь и открутить руль. Разумеется, никому по душе такой расклад не был. Им ничего не объяснили и просто так отправили разминаться, только и бросив, словно собакам, «вас поделят».       Разминка прошла сумбурно. Вели её все поочереди, по уже отработанному порядку. Но былого спокойствия не было. Дети ждали возвращения Ируки-сенсея так, словно он обещал вернуться и отрубить им головы. Наруто, Ли и Киба не могли найти себе места и нервно наворачивали круги. Рок так разнервничался, что случайно разъехался в шпагат, и, если бы не его натренерованная гибкость, он наверняка бы порвался на два зелёных лоскутка (хотя остальные были бы счастливы, порви он наконец своё отвратительное зелёное трико). Узумаки и Инузука же, увидев это, стали немного спокойнее, но всё ещё нервно запускали пальцы в волосы время от времени. Девчонки тоже вечно поправляли причёски, только Хината сменила этот жест на иной: вцепилась тонкими пальчиками в собственную ладонь. Чоджи достал упаковку с маленькими хрустящими багетами (по факту, кириешки, но более натуральные) и в перерывах набивал ими живот, обильно запивая водой. Шино стал говорить ещё более замудрёно, и остальные пытались у него сильно ничего не спрашивать, когда он называл упражнения, чтобы не нервировать ещё больше.       Во всей этой канители переживаний только несколько человек оставались относительно спокойны. Это были Саске, Неджи, Шикамару и Сакура. Если первые два парня были известны своим ледяным спокойствием, а Нара чаще всего было плевать, то поведение Сакуры было не совсем обычным.       Саске напряжённо разглядывал черты розоволосой. Её яркие зелёные глаза немного поблёкли, а остальное лицо было просто расслабленным. Она как будто была не здесь, а где-то далеко-далеко, в своих мыслях.       Сердце Саске неприятно кольнуло. Прошёл уже почти месяц с того дня, как он накричал на неё. Ни единой результативной попытки извиниться произведено не было, только жалкие потуги. Первые пару раз он сам тормозил, но через две недели, когда он шёл на тренировку с твёрдым намерением извиниться перед ней, Сакура пропала ещё на неделю. Саске думал, как аккуратно у кого-нибудь выведать, где она, как на помощь пришёл Наруто.       — Ино, Ино!!! — кричал он только-только вышедшей из раздевалки девочке. — Сакура-чан с тобой?       — И тебе привет, Наруто, — вздохнула Ино, явно злая на блондина за его слишком громкий вопрос. — Её на этой неделе не будет — семейные обстоятельства.       — Это какие? — немного перепуганно уточнил он. Скорее всего после ситуации Саске у парнишки на душе было неспокойно. Сакура почему-то привлекала его внимание больше остальных девчонок, хотя Наруто старался дружить вообще со всеми (и, что интересно, все постепенно отвечали ему взаимностью). И, видимо, тогда он наложил одно на другое.       Ино пожала плечами в выдала:       — Вроде родители по работе уезжают, а родственников у них здесь нет.       Наруто расслабился и блондинку больше не донимал. А вот Саске, наоборот, напрягся: ему хотелось побыстрее скинуть с себя груз вины перед девочкой. Однако, когда Сакура вернулась, ничего так и не случилось: она очень быстро убегала.       Как-то раз, оставшись после очередного облома с извинением на катке, Учиха, проходя рядом с одной из лавочек, заметил в метре от своей сумки завязанное в самый обычный платочек бенто. На льду и в раздевалках уже никого не было, и вопрос о том, чьё это, возник вполне закономерно. Чтобы выяснить ответ, Саске взял в руки кулёк. Часто родители, собирающие для своего чада обед, клали туда записку вроде «Приятного аппетита» или «С любовью, мама». Мысль о том, что он собирает себе бенто сам, из того, что Итачи или Аи готовят между работой, сном и учёбой, лишь на секунду бьёт его электрическим разрядом.       Мальчик не ошибся: на коробочке лежала записка. Но её содержимое поразило его глубины души. На прямоугольном кусочек бумаги ровным, аккуратным почерком было написано «Для Саске». Он мгновенно узнал каждую линию иероглифов. Это писала Сакура.       Как-то раз он видел, как она, склонившись над скамейкой, объясняла Наруто, Чоджи и Кибе что-то по литературе, выписывая примеры и выделяя некоторые куски текста прямо в книге одного из оболтусов. Тогда он прошёл рядом, как бы нехотя скосил взгляд в тетрадь и бросил в сторону туповатого Узумаки какую-то шпильку. Слово за слово, Учиха и блондин сцепились в недолгой словесной схватке, которую прервало появление Ируки-сенсея. Тогда вскочившая Сакура обронила свою тетрадь и Саске, только потому что так учила мать, подал её девочке. Все выведенные автоматическим карандашом линии запомнились случайно, уверял себя он. Но они всё-таки запомнились, и тогда это точно были её иероглифы.       Саске с благодарностью съел несколько кривоватых онигири, а остальное принёс домой, чтобы отмыть коробку. На следующий день он пришёл пораньше, чтобы встретиться с Харуно с глазу на глаз, но, когда он подошёл к двери женской раздевалки, она говорила по телефону. Причём она, казалось, с кем-то ругалась, потому он решил не мешать ей, рассудив, что он, прерви его кто-то, придушил бы наглеца или как минимум был бы зол.       Мальчику пришлось оставить бенто у двери, постучав по оной кулаком. Записка на коробочке в этот раз гласила «Спасибо». Со стороны Саске это было почти полноценное извинение, но поняла ли его Сакура, он не был уверен, хотя бы потому, что за прошедшие с того дня ещё две недели она ни разу не посмотрела на него прямо.       Саске казалось, что он не был настоящей причиной её неестественной грусти. Возможно, ему просто хотелось так думать, но какая-то дальняя часть сознания кричала, что это правда. Всё-таки весело прирекаться с Ино и Шикамару она перестала, да и также сильно на выходки главных клоунов группы не реагировала. Она стала старательнее, словно вывела для себя из тех злых мальчишечьих слов что-то совсем не похожее на простую озлобленность. Розоволосая, казалось, решила, что она раздражает его из-за того, что она не очень-то старалась.       Совсем лёгкая гордость (направленная на кого?) всколыхнулась внутри Саске. Его слова подействовали на неё как стимул стать лучше. Её сосредоточенность, в таком случае, была легко объяснима: сейчас ей важна была тренировка. Но эти мысли не сходились с образом той Сакуры, которую он знал. Она бы посчитала подобное слишком жестоким.       «Но тогда в чём проблема?» — подумал он.       Резкий звук открывшейся двери в гробовой тишине катка создал самое зловещее впечатление. Ирука-сенсей появился в проходе первым, а за ним спокойным, плавным и тяжёлым, слегка резким шагами проследовали ещё двое. Дети раскрыли рты от удивления (кто-то — фигурально, а кто-то — буквально). Перед ними стояли живые легенды мира фигурного катания — Цунаде Сенджу и Джирая, более известный как Жабий Отшельник.       — Итак, детишки, давайте начнём! — немного нервно объявил Ирука.

***

      — Как вам всем известно, — спокойным, ровным голосом рассказывала Цунаде, — в фигурном катании существует разделение по полу. — Её серьёзные янтарные глаза осматривали всех детей со странной смесью скуки и интереса. — Для каждого свои требования. Соответственно, если вы хотите заниматься фигурным катанием профессионально, вас будут делить. Но не всё сразу, — хитро заявила женщина. — Вы знаете, что зачастую спортивных школ для младшеклассников нет. Но в этом году был утверждён государственный проект по созданию такой совместно с нашим спортивным центром под моим руководством.       Дети зашептались. Поступить в спортивную школу было бы просто прекрасно для будущей карьеры, о которой многие из них мечтали.       — Разумеется, действовать она начнёт только с апреля следующего года, — продолжила Сенджу. — Поэтому у вас есть время на то, чтобы решить, хотите вы там учиться или это не для вас. Обсудите это с родителями и опекунами, а документами, с теми, кто решится, мы сможем заняться после вашего отчётника, — закончила женщина.       «Шаннаро! — грустно подумала Сакура. Девочке совсем не хотелось опять ссориться с матерью, которая в последнее время была сильно раздражена. Мебуки Харуно хотела для своей дочери академического будущего, видя в розоволосой задатки для этого. Она не была остро против увлечения девочки фигурным катанием, но зеленоглазая сильно сомневалась, что мать одобрит её желание попробовать себя в профессиональном спорте. — Ладно, — решила для себя девчушка, — попытка — не пытка».       Зелёные глаза засияли решимостью. Харуно правда нравилось стоять на коньках, ощущать морозный воздух на своей коже, слушать лязг лезвий коньков о лёд. Стоило разузнать, только ли тренировки будут важны в той школе или обучению тоже будет отдаваться большая часть времени. Это могло бы стать хорошим аргументом в споре с матерью до того, как женщина начнёт кричать.       «Вот бы получилось!» — думала девочка, прохаживаясь вдоль парковых дорожек, уже после того, как их отпустили. До автобуса было ещё около часа, и ровно в два раза больше времени — до разговора с матерью.