Дикий вереск

Чимин появился ближе к вечеру. Проведя день на конюшне и в полях на выпасе, омега чувствовал себя измотанным и хотел только одного – что-то перекусить и лечь, вытянув уставшие ноги. А потому на улице быстро умылся холодной водой и зашел в дом, где тут же столкнулся с недовольным Мином. Альфа нахмурено оглядел Чимина, ожидая хотя бы слов приветствия – они не виделись и не разговаривали с вечера, но омега молча прошёл мимо него на кухню и вызывающе приподнял крышки на пустых котелках. Испытывал терпение альфы? Да! Но никто и не говорил Мину, что будет легко. Юнги потянул носом воздух, замечая от омеги лёгкий запах лаванды, но сказать ничего не успел – Чимин, не смотря на него, произнёс: – Тебе незачем меня обнюхивать – я держу свои обещания. Он подождал каких-то слов в ответ или возмущений, но Мин промолчал, подпирая косяк двери и смотря на него как-то задумчиво – спорить или возмущаться он явно не собирался. Пак пожал плечами, немного расстроившись, что не зацепил альфу, и вдруг заметил на столе чужую сдобу. – Откуда пирог? – Какая-то девочка принесла и пригласила нас на свадьбу к семье Хван. – И ты принял? – возмутился омега. – А не должен был? – Вдовые омеги на свадьбы… не… ходят… – последние слова Пак тихо выдохнул, понимая, что такие причины уже не к месту, и к нему отныне не относятся. Юнги смотрел на него с немым вопросом, приподняв одну бровь и ожидая что он скажет дальше, а Чимин опустил голову и хмурился, упрямо поджав губы. – Значит мы идём? – спросил Юнги. – Да куда же я теперь денусь! – проворчал Пак. – Если ты не хочешь… – У меня нет выбора. Снова. Благодаря тебе мы проведём этот вечер за выпивкой и танцами, – Чимин снова нашёл повод выплеснуть на Мина своё недовольство и провоцируя ссору, а там, может быть, и удастся ночевать в разных комнатах. – Если тебе такое нравится, то мне – нет! На рассвете меня ждёт работа, и мне не до ночного веселья. – Ты работаешь? – альфа удивлённо приподнял бровь. – А что? – Чимин повернулся к нему и весь его вид говорил о нарастающем раздражении. – Ты из главенствующей семьи, – немного растерялся Мин. – Разве ты должен… – Я был частью семьи Ким, пока ты не взял меня в мужья, – слова омеги были пропитаны ядом. – Всё, что было там – в той семье и осталось: слуги, хозяйство, скот, запасы… Ты получил то что хотел – меня. Но только меня – каким я вошёл в семью Ким, таким и ушёл из неё. И теперь, альфа, мы будем полагаться только сами на себя. И так как ты пока ещё ничего не можешь сделать для нашей семьи, работать буду я. Юнги слушал Чимина, и тихая ярость разрасталась внутри него. Омега сомневается в том, что он может позаботиться о своей семье? Говорит так, будто он ни на что не годен? Ну уж нет! Юнги докажет этому зарвавшемуся наглецу, что он ошибается. – Иди-ка сюда, – глухо рыкнул он и цапнул Пака за руку, а затем потащил в комнату. Чимин не ожидал, что его подначки настолько заденут Мина, но и сдерживать своё возмущение не собирался, тот ведь сам виноват – Чимин не лентяй, что будет сидеть и ждать, когда о нём позаботятся, он сам может это сделать не хуже любого альфы. К тому же, он малость схитрил – много чего у него в хозяйстве есть: и лошади, и коровы с телятами, и запасы зерна, муки, мяса и прочего, да и слуги Намджуна остались с ним и не захотели оставлять своего юного господина. Но желание проверить Мина на прочность и испытать его терпение взяло своё – омега хотел увидеть на сколько хватит этого самодовольного юта, выдержит ли он у данов, не захочет ли вернуться домой, поняв, что жизнь его теперь будет совсем не той, к какой он привык. – Смотри, – Юнги стащил Чимина в комнату и остановился у большого сундука в её центре. Махнув на несколько приваленных к нему мешков, он обвёл вещи рукою. – Это всё – твоё. – Что это? – Чимин непонимающе смотрел на альфу, толкающего язык в щеку и сверлящего его взглядом из-под нахмуренных бровей. – По вашим законам я должен сделать тебе свадебный подарок, так? – голос Юнги был напряжённым и требовательным, а тон таким, что Пак не мог ему сопротивляться и только согласно кивнул. Мин же приподнял голову и чеканя каждое слово произнёс: – Так вот, мой подарок – это я сам и всё, что у меня есть. Теперь это – твоё. И я тоже твой. Понимаешь? Чимин не ожидал такого и раскрыл было рот, чтобы что-то возразить, но тут же его захлопнул, видя в карих глазах альфы уже совсем другой блеск, что-то сродни… надежде. Несмотря на жесткость слов, было в них что-то… просящее? Юнги ждал от него не сомнений, не возражений, а только одного – принятия. И это Чимин мог ему дать, к этому он сам уже был готов с момента, когда принял свою судьбу с этим альфой. Но что-то внутри него по-прежнему желало сопротивляться. – Да, понимаю, – уже спокойнее ответил Пак. – Но и ты меня пойми: я не хотел всего этого. И тебя не хотел. Это ты выбрал меня, а я согласился потому, что у меня-то выбора не было. Каждое слово Чимина резало Юнги по живому. Напряжённый блеск в его глазах стух, а сам он как-то поник. Да, он понимал, что не просто так омега оказался отдан ему, видел переживания Чимина, но не ожидал, что Чимин скажет это так прямо. Получив согласие на союз с ним, он надеялся на симпатию со стороны Пака или даже влечение – он ведь чувствовал медовый вереск в ту первую встречу в этом доме... И вдруг… «Я тебя не хотел». Услышать это было неприятно и тяжело. Он поморщился и опустил голову, прикусив щеку, заглушая мысли – не хватало только возмущённой гордости сейчас вспылить и испортить остатки того, что едва держало их вместе. Чимин подошел к нему ближе, замечая действие своих слов. Порыв ругаться и обвинять альфу исчез так же быстро, как и появился. Не только Мин был виноват в его бедах, не стоило ему снова злиться на альфу, но и просто смириться не было никаких сил. Глубоко вздохнув, он уже более примирительно добавил: – Я не понимаю зачем ты это сделал. И зачем остался. А Юнги посмотрел в красивые глаза, с вопросом смотрящие на него, и так же прямо ответил: – Я выбрал тебя потому, что с первой нашей встречи уже никого другого не видел, –Чимин, получив свой ответ, зажмурился, давя в себе возражения, и альфа добавил: – И уже вряд ли увижу. – Ты ошибся в выборе, – Чимин положил ладонь на свою грудь и крепко сжал рукой рубаху, словно так хотел сжать своё сердце, забившееся быстрее от признаний альфы. И словив взгляд Юнги на открывшейся в вырезе рубахи метке добавил: – Ты не сможешь его заменить. На губах Мина появилась до странного милая улыбка: – Мне нравится как ты это говоришь. – Что? – Чимин неверяще посмотрел на Юнги, сомневаясь, что расслышал правильно, мотнул головой и спросил: – Ты меня не слышал? – Прекрасно слышал. И я рад, что не прозвучало «никто и никогда». Всего лишь – «не сможешь». А что если я смогу? Что если у меня получится? Что тогда? Чимин вдохнул побольше воздуха в порыве высказать кучу возражений, но Юнги быстро приложил палец к его губам, не давая произнести рвущиеся резкие слова: – Услышь и запомни то, что я сейчас скажу. Никто и никогда не заберёт у тебя то, что дал тебе Намджун. Он всегда будет здесь, – Юнги провёл ладонью по руке Чимина, сжимающей рубаху. – Но я так же уверен, что твоё большое и любящее сердце давно одиноко, и ему нужно немного тепла. И если ты позволишь мне согреть его – это не будет предательством, и я не займу чужое место. Ты всего лишь дашь мне шанс сделать счастливыми тебя, меня, нас... Глаза Чимина повлажнели, а губы задрожали: слова Юнги были такими… правильными? И такими долгожданными. Он ведь так устал ждать того, кто уже никогда не вернется, любить за двоих и ощущать в ответ только холодное одиночество. А Юнги… обещает быть рядом – живой, тёплый, смотрящий так пронзительно и моляще. – Хорошо, – кивнул омега, пряча выступившие слёзы, – в любом случае нам стоит попробовать как-то ужиться. Но… не жди от меня многого. Юнги ожидал других слов, но даже это согласие вызвало в нём облегчение – Чимин давал им шанс, и он этот шанс не упустит. – Давай я соберу тебе что-то поесть… – альфа был не уверен, что Пак сейчас подпустит его к себе ближе и потому отвлёк его на ужин. Но услышал неожиданное: – Нет, нам надо собираться на свадьбу – ты пообещал. – Тебе придётся многому меня научить, чтобы я больше не подводил тебя, – пожал плечами Юнги, а увидев, как омега тайком вытирает мокрые глаза, не мог решить что ему сейчас сделать – обнять или уйти с глаз подальше. – Найди себе занятие и больше разговаривай с людьми – они тебя научат, – ответил Чимин и, видя внимательный взгляд альфы, добавил: – И я само собой тоже подскажу, когда будет время. – Что мы подарим молодым? – спросил Юнги, наблюдая за оживившимся мужем. – Сейчас я подберу им тёплое покрывало… – Чимин нахмурился, вспоминая куда занесли сундуки с его вещами. – Ещё надо красивую тунику… – А может подарим что-то из этого? – отвлёк его Мин, вытягивая из мешка деревянные коробки. Он открыл одну из них, и перед Чимином заблестели яркими переливами украшения, которые он видел на столах торговцев. – Выбери на свой вкус. Пак тяжело вздохнул и покачал головой, словно говорил с ребёнком: – И что им с этим делать? – Ну… – смутился Мин, не понимая такого вопроса, – это дорогой подарок. Любой омега будет рад его получить. – Семья Хван очень бедна, – ответил Чимин. – Хван Дживон погиб на рыбалке три зимы назад и Ёнхи одна поднимает детей. Уверен, что для молодой семьи она не многое может дать, потому я и хочу подарить им самое необходимое на первое время. А что им делать с этим, не продать же, чтобы выручить деньги, да и вряд ли здесь за такое много дадут – у нас ценится не это. – Альфа в этой паре из моих ютов, – Юнги вытянул из коробки красивый серебряный гребень, украшенный россыпью мелких цветных камушков. – Он возвращается домой и забирает омегу с собой. В наших землях ценятся украшения, и он будет рад, что его омега получит такой подарок. Чимин пожал плечами, принимая ответ Юнги, и засуетился в поисках своего подарка.

Celtic Woman - Tír na nÓg (feat Oonagh)

Свадьба в семье Хван была действительно скромной: гостей меньше, столы не ломились от выпивки и еды, а музыкантов было только двое, но то, с какой улыбкой и благодарностью встречали молодожёны всех приглашённых, сразу чувствовалось – эти двое счастливы, что нашли друг друга, и хотят поделиться этим счастьем с близкими. Невысокий тонкий омега с острыми чертами и почти прозрачными голубыми глазами сиял яркой улыбкой и жался к боку своего альфы – бережно держащему его за руку коренастому и широкоплечему мужчине, выше него почти на голову. Юнги хорошо знал Хондо: его отец владел несколькими лавками специй и отправил сына к данам с товаром, а сам альфа неплохо управлялся с мечом. Не так хорошо, как Мин, но тоже достойно показал себя в состязаниях, а еще он дважды участвовал в походах на границу под командованием Мина. Юнги помнил, как этот серьёзный и степенный парень рассказывал о себе друзьям у костра и как делился мечтами встретить омегу – «высокую, крепкую и способную родить здоровых детей». И вот рядом с ним хрупкий Гису – его выбор, его предпочтение. Юнги, глядя на эту пару, задумался над тем, как боги играют с ними и как меняют их жизни в мгновение ока: всего-то один день у данов, и Хондо влюбляется в Гису – так не похожего на тот образ, что всегда желал альфа; всего-то один взгляд – и Юнги видит только одного омегу, хотя до этого даже не запоминал тех, кто был в его постели. – Спасибо, господин Мин, – поклонился Хондо в ответ на поздравления, пока Гису и Чимин обнимались. – Большая честь получить ваше одобрение на этот союз. – Будь достойным мужем, Хондо, и береги своего омегу, – ответил Юнги, даря альфе короткий меч с украшенной рукоятью. – И приезжай в следующий торг снова… Договорить он не успел, так как голос его потонул в громком крике Тэхёна: – Мини! Ты всё же пришёл! – младший Ким с разбегу наскочил на друга и закружил в своих объятиях, ворча так, чтобы Мин тоже его услышал: – А своего юта мог бы и дома оставить. Мин зыркнул на Кима, сузив глаза, а омега расплылся в широкой довольной улыбке, в последний миг сдержавшись, чтобы не показать альфе язык, и утащил Пака в круг других омег. Они сбились в разноцветную гомонящую стайку и как-то быстро переместились к музыкантам. Молодая пара принимала поздравления от других гостей, а Юнги остался один среди малознакомых ему людей, правда, он этого особо не заметил, потому что во все глаза смотрел на Чимина – на красивое стройное тело в светлой расшитой цветными желто-синими цветами тунике, на собранные в высокий хвост локоны, в свете костров переливающиеся отблесками рыжего, на румяные щеки, широкую улыбку и узкие щелочки глаз. Танцующий Чимин был сейчас так похож на того Чимина, что победил бойя и гордо красовался верхом на жеребце – свободный и счастливый. «Что он там говорил – вдовые омеги не ходят на свадьбы? Значит не танцуют и не веселятся с другими, и значит много зим он был лишен этого. Но ведь было же что-то, что доставляло ему радость? Должно было быть…» – размышлял Юнги и вновь корил себя за то, что мало знает о своём муже. Ничего не знает, если быть честным с самим собой. И это стоило исправить в ближайшее время. – Давно Чимини не был таким радостным – хорошо, что вы пришли, – послышался хриплый голос рядом. Юнги обернулся и увидел старого седого альфу, сгорбленного и опирающегося на палку. Он улыбаясь смотрел на танцующих омег и довольно кивал: – Не запирай его дома, ют, не будет от этого счастья ни тебе, ни ему. – А это получится? – хмыкнул Мин. – И то правда, – усмехнулся старик, видя, что омеги разбились по парам, и Тэхён с Чимином конечно же были вместе. – Этих двоих с детства никто остановить не мог. Сколько всего они творили – только богам известно. Спасало их от наказания только то, что глава Ким души не чаял в младшем сыне, а с Чимином они всегда были неразлучны. Да и Усон частенько встревал с ними в неприятности. Это сейчас он глава данов, а раньше тем ещё задирой был – стольким альфам постарше носы бил, что отец его даже высек однажды, но не помогло. Юнги повернул голову к столу, где сидел Усон в окружении старших мужчин. Поймав на себе взгляд Мина, он махнул головой и приподнял кружку с брагой – Юнги ему учтиво поклонился. – Глава Ким на все свадьбы ходит? – спросил Мин старика. – На все, конечно. Если не придёт, значит не одобряет союз – это для семьи нехорошо, не будет лёгкой жизни в клане. Юнги хотел ещё что-то спросить, но не успел – старик махнул ему рукой, прощаясь, и побрёл дальше. – Глава Ким, – Чонгук с поклоном обратился к Усону, стоящему в кругу альф, которые уже порядком были навеселе и разве что с омегами не танцевали. – Я могу с вами поговорить? Ким расплылся в улыбке и подошёл к младшему Чону, хлопнув его по плечу: – Как тебе у нас, парень, нравится? – Усон уже пошатывался, и Чонгук пожалел, что не начал разговор раньше. – Ты выбрал хорошее время, чтобы приехать. – Да, глава, мне нравится в Кумле, – они медленно шли к краю поляны, чтобы музыка не мешала говорить. – Настолько нравится, что я бы хотел у вас остаться. Усон остановился, чуть не пошатнувшись в сторону, но Чонгук подхватил его под локоть и притянул к себе. – Остаться? Зачем? – черные густые брови подскочили вверх от удивления, и Ким всмотрелся в юное лицо грува. Чон смутился от такого прямого вопроса и благодарил богов, что в темноте не виден был румянец, позорно проявившийся на его щеках. – Я… мне… нравится… Пока Чогук пытался придумать причину, Усон расплылся в широкой улыбке и произнёс: – Да вижу, что нравится, не слепой же. Настал черёд младшего удивляться и тут же ещё больше краснеть. – Чонгук, ты же понимаешь, что он не для тебя? – совершенно серьёзно и почти трезво спросил Ким. Чон кивнул и опустил голову. Усон тоже кивнул в ответ: – Тогда для чего? – Я просто буду рядом, – ответил младший альфа, прикусив нижнюю губу и робко смотря на реакцию Кима. – Оберегать его, помогать, пока… пока он будет свободным. Усон нахмурился и пристально посмотрел на грува, а потом каким-то уставшим голосом произнёс: – Думаешь это так легко? – Чонгук непонимающе приоткрыл рот, намереваясь спросить главу о чём он, но тот продолжил: – Не трудно заботиться о том, к кому не смеешь даже прикоснуться, трудно отдать его другому и каждый день видеть его в чужих руках. – Я… – хотел возразить грув, но Усон неожиданно трезво и настойчиво сказал: – Уезжай домой, Чонгук. – Но глава, я не буду мешать ни ему, ни вам, – упрямо настаивал юноша. – И обещаю, что не перейду границы, могу поклясться вам чем хотите или даже на совете при всех. Только разрешите остаться в Кумле. – Что-то мне подсказывает, что твой отец не обрадуется такому… – потёр лицо руками Ким, находя последнюю достаточно вескую причину, чтобы не согласиться: – А становиться врагом Чон Джевону я не хочу. – Он не будет против, – оживился Чонгук, – его сейчас больше заботит Хосок и его обучение. – Он решил передать клан старшему сыну? – Скорее всего, – пожал плечами Чон. – Брат лучше всего подходит для этого: он умнее и много путешествовал последние три зимы. Его принимают юты и белги, а осенью он прибудет сюда. – Хорошо если не с войском вернуть тебя домой, – хмыкнул Усон. – Нет, отец дал мне две зимы на путешествия, а я хочу остаться у вас. – И чем будешь заниматься? Сторожить Тэхёна? – в его голосе прозвучала издёвка, но Чон не обратил на неё внимания. – Я разбираюсь в травах и умею готовить снадобья, могу лечить скот и даже людей – меня обучал наш шаман, – альфа стукнул себя по широкой груди крепким кулаком: – Ну, и кузнечное дело – я хорош в изготовлении оружия... – Столько полезного пропадает у ног моего брата, – вздохнул Ким и сокрушённо покачал головой. – Хорошо, оставайся на время, но с условием: к Тэхёну не прикасаться! Чонгук расплылся в улыбке и закивал головой на все слова Усона – неважно что он говорит и требует: Чонгук на всё согласен, лишь бы разрешили быть рядом с тем, кто уже какую ночь подряд снится ему и не даёт покоя своей улыбкой. Несмотря на юный возраст, альфа прекрасно понимал, что будучи третьим сыном в семье, на место главы клана претендовать не может, а значит, Тэхёна ему не отдадут. Единственное, что он мог себе позволить – оберегать омегу и быть рядом столько, сколько дадут боги. Но и за это он будет им благодарен – короткое, но счастливое время он у них смог выпросить. Юнги стоял под деревом, прислонившись к нему спиной и отпивая из кружки брагу небольшими глотками. Вечер переходил в ночь, и веселье затихало: музыканты выдохлись и всё медленнее играли, омеги и молодые альфы больше разговаривали, чем танцевали, а старшие разбредались по домам. Мин наблюдал за Чимином, который что-то рассказывал Тэхёну и еще двум молодым омегам, размахивая руками и счастливо смеясь. Прерывать его альфа не стал, хоть и домой ему хотелось уже давно: своенравный омега легко мог взбрыкнуть и это бы вылилось в очередную ссору. Оставалось терпеливо ждать, любуясь прекрасной улыбкой. В один миг Чимин обернулся и быстро осмотрелся вокруг, а когда зацепился взглядом за Юнги – его улыбка не пропала. Он быстро кивнул Тэхёну в его сторону и махнул всем рукой прощаясь. – Можем идти домой? – спросил Юнги, накидывая на его плечи своё парчовое дзимбаори. – Зачем ты… – Чимин дёрнулся, отступая на шаг, и украдкой оглянулся – смотрит ли на них кто-то. Он поймал несколько удивлённых взглядов в их сторону и немного смутился, но Юнги притянул его к себе и мягко настоял: – Ветер ещё холодный, а ты весь мокрый. Пусть прикроет спину. Чимин возражать не стал, опустил голову, пряча довольную улыбку, и впервые за долгое время чувствовал себя немного… счастливым. – Где у вас принято мыться? – неожиданный вопрос заставил Пака вынырнуть из своих мыслей. – Вам всё море в помощь, – ответил Пак, когда альфа поравнялся с ним и пошёл рядом. – Ещё есть водопад у кривой скалы – там вода чище, но туда идти дольше. Омеги ходят на озеро к плоским камням – в нём вода теплее и там альфам появляться нельзя. – А зимой? – У многих есть свои бани или можно сходить в общую – её топят каждые два дня и меняют дни для альф и омег. – А у нас есть баня? – не успокаивался Юнги, и Чимин стал подозревать, что все расспросы не просто так. – Есть. – Мне нужно кого-то попросить, чтобы её растопили? – Нет, я сам тебя научу. В семье Юнги никто из омег не ходил на реку или ещё куда-то – только купальни с горячей водой и маслами для тела. Он раньше никогда не интересовался кто и как их готовит, но теперь понимал, что труда слугам это стоило большого. В походах они часто мылись в реках или в любом водоёме, что встречался на пути – выбирать не приходилось, а воины неприхотливы. Но у данов всё необычно, и многое предстоит узнать. Дома Чимин быстро зажёг свечи, юркнул наверх и так же быстро спустился вниз, неся в руках чистую одежду: – За день нагрелась вода и, наверное, ещё не успела полностью остыть. Вёдра стоят у заднего крыльца – там ты можешь помыться, если хочешь, мыло я оставил на скамье рядом с ними, – он тыкнул в руки Юнги что-то из мягкой выбеленной ткани с бледным рисунком по краю. – Только… – Только? – переспросил Мин. – Я схожу первым. Не успел альфа и слова сказать, как Чимин скрылся за дверью, а спустя пару мгновений с улицы послышался плеск воды. Ждать, правда, пришлось недолго: омега зашел в дом с мокрыми прядями, прилипшими к шее, в светлой тунике до середины голени с широким воротом на завязке и длинными рукавами. Босые ноги прошлёпали по лестнице наверх, и всё сразу затихло. Мин вышел на улицу и при свете луны смыл с себя дневные заботы. Вода приятно охладила тело, которое отозвалось горячим возбуждением при виде мокрого и растрёпанного Чимина. Но тонкие светлые лодыжки, мелькнувшие на ступеньках перед глазами Юнги, никак не хотели выходить из его мыслей.   Как оказалось, Пак дал Юнги похожую тунику, единственное, что их отличало – длина: у альфы она была короче и доходила едва до колена. Эта одежда была не похожа на ту, что носили юты, но можно было привыкнуть и к ней, тем более что Чимин впервые дал ему что-то из своих вещей, а сам без возражений оказался в их постели. Юнги улыбнулся, видя прикрытое одеялом тельце, как и вчера, лежащее спиной к нему. Мин лёг рядом и перекинул руку через талию мужа, прижимая ладонь к его животу. Чимин не сжался, не задержал дыхание, потому что просто спал. Мирно и тихо посапывал, положив ладонь под щеку. Это вызвало в Юнги что-то щемяще нежное и уютное, что хотелось почувствовать всем телом. И он зарылся носом в светлые локоны, рассыпавшиеся по подушке – от них пахло дымом костра и разнотравьем, среди которого сильнее всего выделялись лаванда и сладковатый вереск. Снова появился отголосок воспоминания о медовом запахе, топившем его разум вот уже которую ночь, и альфа ощутил тяжесть в паху: – Ну, нет, не сегодня… – простонал он мысленно. Но когда его возбуждение слушало разум? Да и стоило ли себя останавливать? Юнги придвинулся ближе пахом к омежьим ягодицам, ощутил их округлость и на пробу немного потёрся, ожидая возмущение Пака. Но тот спал, и Мин стал более настойчивым: провёл носом по его коже на шее, снова вдохнул её едва слышную сладость, прикоснулся пальцами к открытой ключице и нырнул в широкий ворот, поглаживая нежную тёплую кожу на груди. Чимин тяжело вздохнул и откинул голову на плечо Юнги, открывая ещё больший доступ для его рук. Мин стал смелее и напористее, потираясь своим возбуждением о сонное тело и замечая его отдачу – дыхание Чимина стало быстрее, губы приоткрылись и особенно сильный выдох показался альфе похожим на стон. Но… стоило Юнги об этом подумать, как что-то внутри него надменным голосом омеги произнесло: – И чем ты сейчас думаешь, альфа?..  Мин замер и чуть сам не застонал от глупости, которую готов был совершить. Видят боги, рядом с этим омегой он теряет рассудок и превращается в похотливое животное, готовое брать своё без разрешения и против чужой воли – это так на него не похоже. Ему хватило на мгновение представить глаза Чимина: распахнутые от удивления или сощуренные от презрения, если бы тот проснулся в неподходящий момент. И это бы навсегда осталось в их общей памяти как вечный позор и повод для издёвок. Юнги отодвинулся и как можно тише встал с кровати – хорошо, что на улице осталась вода, и не придётся в ночи её искать. А скинуть возбуждение можно старым хоть и забытым способом. Когда альфа вернулся, Чимин всё так же тихо сопел, разметавшись по кровати. Стоило Юнги лечь рядом, как тёплое желанное тело развернулось и прижалось к нему, снова обвивая руками и ногами. И он был рад, что сон этого тела не нарушил. А утром он снова проснулся в одиночестве. Дом всё так же был пуст, на столе под полотенцем стояла миска с нарезанным сыром и мясом, рядом ещё тёплый хлеб, а в кувшине свежее молоко. Для завтрака вполне достаточно, и Юнги бы радоваться хоть такой заботе со стороны Чимина, ведь тот особо и не обещал что-то готовить, но недовольство внутри него всё равно по капле точило камень его неуверенности – днём Чимин не желал его видеть, а ночевал только по необходимости. Такой вывод он сделал, и от таких размышлений Мина оторвал шум во дворе. – Чимина! – звал Пака юный альфа, опиравшийся о дерево недалеко от дома. – Его нет, – отозвался Юнги, выходя на улицу. – А я не к нему, – тут же встрепенулся мальчишка, тряхнув чёрными кудрями в глубоком поклоне. – Глава Ким зовет тебя поговорить, ют. – Когда? – Сейчас, если вы с Чимином не заняты, – юнец поиграл бровями и растянул губы в улыбке. – Иду, – оборвал скалящегося наглеца Юнги. Дорогу к дому главы Юнги уже хорошо знал и потому в провожатых не нуждался, но мальчишка семенил за ним, стараясь идти вровень, и норовил поговорить: – А ты точно остаешься у нас? – Точно. – И не передумаешь? – Нет. – А если тебе у нас не понравится? – Нет. – А если… Юнги резко остановился и развернулся к нему, а мальчишка чудом отпрянул, едва не врезавшись в его спину. – Что? – недовольно выплюнул он через сжатые зубы. Недавние размышления не добавили ему настроения, а тут ещё эта заноза пытается его вывести из себя. Чего он добивается? – Что ты хочешь узнать? Мальчишка растерянно похлопал глазами, видя злой взгляд взрослого, помялся немного и тихо произнёс: – Пообещай, что не увезёшь Чимини к ютам. – С чего бы? – раздражение рвалось из Мина, но он пока ещё мог его сдерживать и не вылить на эту глупую голову. – Ему будет плохо у вас, – уже увереннее ответил мальчишка. – Как и другим омегам. – Тебе-то откуда знать? – Ну… – он снова помялся, прежде чем ответить: – Было бы с ними всё хорошо – нам бы рассказали ваши торговцы. – Глупости, – Юнги был немного озадачен. – Разве в торговцах дело? – Тогда почему? Почему о наших омегах, что ухали с вашими альфами, нет никаких вестей? Мин никогда о таком не то что не знал – даже не думал. Он угрюмо смотрел на мальчишку, который ожидал от него ответа, и хмурился, потому что ответить не мог. – Вот видишь, – юный альфа грустно покачал головой, – они у вас… пропадают. – Ты не прав, – возмутился Юнги, – Никто не пропадает, просто есть причины… Постой! – внезапная догадка пришла ему на ум: – Кто-то из твоих родных уехал к нам? Или… ты так переживаешь о Чимине… потому что… – Что? Нет! – мальчишка вспыхнул ярким румянцем. – Вы забираете у нас самых хороших омег, и я переживаю о них… Как и все в Кумле. Мин хмыкнул, пряча улыбку, и зашагал дальше, слыша за спиной бухтение: – А Чимина тебе никто не простит… так и знай… – Что? – переспросил Юнги не оборачиваясь, словно не расслышал. – Ничего! – громко ответил мальчишка и наконец замолчал на весь остальной путь, держась от взрослого подальше. Ким ждал его в той же комнате, что и в прошлый раз. На столе перед ним был уже початый кувшин с брагой и нехитрая закуска – мясо, хлеб, соленья. Усон кивнул гостю и молча налил ему в кружку брагу. Юнги кружку принял, но отпил лишь глоток, ради уважения к хозяину. – Как тебе живётся у нас, Мин? – начал разговор глава, сверля гостя строгим взглядом. – Хорошо, глава, – ровно ответил Юнги, стараясь подавить остатки раздражения, что вызвал в нём мальчишка. Разговаривать с Усоном нужно без особых эмоций, пока не поймёшь что ему нужно, а так же думать над своими словами, особенно думать и не говорить лишнего. – В Кумле гостеприимный народ, любит праздники и веселье. – Ну, это ненадолго, – хмыкнул Ким. – Через два дня свадьбы закончатся, и тогда каждый займётся тем, чем должен. Он отпил из кружки и помолчал, о чём-то думая. Юнги не торопил – учтивость в него насаживали с детства, и сейчас он принимал то, что перед ним его нынешний глава, а значит, теперь он будет обязан во всём подчиняться этому дану. – Как Чимин? – снова спросил Усон. – Хорошо, – вслух, а про себя: «наверное», произнёс Мин, не будучи уверенным в своих словах. Кто знает – насколько «хорошо» Чимину, и что он мог рассказать тому же Тэхёну о жизни с ним? Юнги надеялся, что ничего плохого и готов был оправдываться за неизвестные ему промашки. – Я спрошу тебя один раз, и ты должен ответить мне честно: вы с Чимином остаётесь в Кумле? Или уедете в Тибу? И я не имею в виду через два дня со всеми остальными ютами, я о следующей осени или зиме. От того, каким был взгляд Кима в этот момент, Юнги понял почему Усон глава данов – таким взглядом вспарывают внутренности и вытягивают потаённые желания. Не вырасти Мин сыном своего отца – выдержать подобный взгляд ему было бы, наверное, невозможно, но альфу таким уже не испугать, он и сам вполне мог ответить не менее продирающим и выворачивающим. Однако, не для того он скрывает своё положение, чтобы сейчас вызвать подозрение, и потому опускает глаза, покорно склонив голову: – Мы остаёмся в Кумле, глава. У меня нет намерения возвращаться в Тибу ни сейчас, ни через время. – Хорошо, – с каким-то облегчением хлопнул по столу ладонями Ким и снова предложил выпить. Юнги отказался, мотнув головой. – Я могу спросить у вас, глава? – былое раздражение снова росло внутри него. Усон кивнул, отпивая. – Почему каждый дан от мала до велика так переживает о моём отъезде и даёт мне советы как себя вести с собственным мужем? У вас принято вмешиваться в дела супругов? Усон чуть не поперхнулся, сдерживая смех. Он прокашлялся и весело смеясь потянулся за полотенцем, чтобы вытереть расплескавшуюся брагу. – Не злись, Мин, – миролюбиво начал Ким. – Ты ещё мало знаешь наши обычаи и пока тебе тяжело принять то, что для нас, данов, клан – это большая семья. Здесь нет одиночек, о которых забыли, и нет семей, которые остаются наедине с бедой – так у нас заведено, так воспитывают наших детей. Чимин слишком значим для нашего клана: его любят и уважают, а он отвечает людям тем же. Вот потому все и переживают о нём. Ты новый и совсем незнакомый альфа, который… – Усон замолчал, подбирая нужные слова, но, видимо, не найдя их, продолжил как думал: – …теперь его муж. И дело не в тебе – к любому другому они отнеслись бы так же – все хорошо помнят моего брата и их с Чимином… союз. Слушать Кима было почему-то неприятно, но необходимо. Сейчас подвыпивший Усон вполне мог многое прояснить в прошлом Пака, или наоборот запутать Юнги еще больше – оставалось слушать и, если получится, задавать вопросы. – Отец не успел передать Намджуну клан – брат не вернулся от грувов с того тинга, где договорился со стариком Чоном о дружбе и торговле между нами. Но он уже был главой и вёл все основные дела, а Чимин, как старший омега, выполнял свои обязанности: на его плечах была забота о стариках, детях и омегах – все вопросы с ними решал он. С помощью Намджуна, конечно, но только если того требовали обстоятельства. Так что ты ещё ни раз услышишь резкие слова, если кому-то не понравятся грустные глаза Чимини. И, возможно, не только слова, если… – взгляд Усона потемнел, а голос налился железом: – …если ты его обидишь – жить здесь уже не сможешь. Ни в Кумле, ни в другом поселении данов – нигде. И это не угроза, Мин – это предупреждение. Я на твоей стороне, ют, и чувствую ответственность, ведь сам отдал его тебе: я вырос с ним и, уж поверь, знаю каким упрямым может быть Пак, но многие будут на вас смотреть и многие не смолчат, если увидят что-то, по их мнению, неподобающее с твоей стороны. – Я запомню ваши слова, глава, – сдержанно ответил кипящий внутри Юнги. С чего все они решили, что он будет обижать Чимина? Почему считают, что вообще имеют право вмешиваться в их жизнь? У ютов семья – неприкосновенна, что делается в ней – никого не касается, но даны… видимо, ему ещё предстоит понять их. И дай боги ему большого терпения. – Я могу узнать какие ещё обязанности у Чимина? Он ведь уже не главный омега клана? – Не главный, – кивнул Усон и улыбнулся: – но обязанности он пока никому не передал, поэтому… будь готов к тому, что видеть его ты будешь нечасто. Кроме основных, что я уже сказал, он с другими омегами будет стричь овец, готовить пряжу, красить её, потом наступит пора заготовок ягод и солений на зиму, сбор урожая… К тому же… есть ещё лошади, которых он никому не уступит – тут даже Намджун не мог на него повлиять… – Ким задумчиво перечислял всё то, что Чимин делал в последнее время, вспоминая, где чаще всего видел омегу, а Юнги всё больше хмурился, слушая главу. Но последнее окончательно оборвало его терпение: – А! Ещё охота, куда они с Тэхёном ходят каждые три-четыре дня. – И это всё делает главный омега? – Юнги едва сдерживал своё недовольство. – Нет, это делает Чимин, – спокойно покачал головой Ким, глядя на насупленного юта. Ему хотелось рассказать о Чимине больше и пояснить, что омега тянул на себя все заботы только ради того, чтобы не думать о том, по кому тосковал, чтобы не иметь сил на мысли о потерянном. Но он и так сказал больше, чем нужно: дальше Мин должен сам всё понять и что-то изменить. Изменить Чимина. И боги ему в помощь в этом. – Хотя, теперь у него снова есть альфа, а значит, часть дел он может разделить с тобой. – Я не… – Юнги пытался скрыть недовольство за кружкой с брагой, но на последних словах Кима поперхнулся и закашлялся. Мысль о том, чтобы заниматься омежьими делами, пусть даже в качестве помощника своему мужу, не пугала, а просто не принималась его альфьим естеством. Он не мог подобрать слова, чтобы они не звучали как-то оскорбительно, но и смолчать не получалось. – …не занимался ничем подобным раньше. Не думаю, что с меня будет толк в… Усон громко расхохотался, видя растерянный вид гостя – ют выглядел таким ошарашенным, что Ким не отказал себе в удовольствии над ним посмеяться. Мин тяжелым взглядом сверлил главу, ожидая, когда тот успокоится, и внутренне обещал себе, что у него найдётся повод в будущем так же повеселиться над Кимом. – Прости, я не должен был… – он снова хохотнул и протянул свою кружку к Юнги, желая свести всё в шутку. Мин стукнул своею в знак примирения и нехотя отпил брагу – выпивка не шла, но отказаться было бы оскорбительным. Усон же опил полкружки и снова заговорил, как ни в чём не бывало: – Давай поговорим о том, чем ты будешь заниматься у нас, парень. У меня есть задумка на твой счёт, но может быть ты уже сам что-то присмотрел для себя? Вопрос Юнги удивил: Усон, казалось, вообще любил удивлять. Как ни старался, Мин пока ещё не мог найти ту грань, что могла бы объяснить поступки главы – Ким Усон был для него необычным и непонятным, хорошо, что не близким, и от него можно держаться подальше. – Я пока не знаю, чем бы мог пригодиться вам в клане. Основное моё занятие в родных местах – военное дело. Я хорошо владею мечом и другими видами оружия: ножами, секирой, копьём сюрикэнами, – на лице Усона появился вопрос, и Юнги вытянул из нагрудного кармана юкаты две металлические звёздочки. Ким с интересом взглянул на них, а Юнги тут же почти неуловимо метнул их в сторону двери – сюрикэны застряли в косяке подрагивая. – Лучник из меня тоже хороший, поэтому могу охотиться наравне со всеми. – Мне нравится, что мы думаем одинаково, – закивал глава. – Я хотел предложить тебе заняться нашими альфами и научить их быть воинами. Твои умения впечатлили меня еще на состязаниях, а времена у нас пошли смутные: всё чаще нападают бойи или кто-то ещё, кого мы пока не можем поймать и наказать. Даны – мирный народ, хоть и сильный – ты сам видел наших альф, но умений защитить дальние селения у нас не хватает. Нападения случаются нечасто и всё время в разных местах: разбойники выжидают время, когда альфы уходят на охоту или рыбалку, и поселения остаются почти без защиты. Оставшихся альф и стариков убивают, видимо, чтобы никто не смог рассказать о случившемся, а молодых омег и детей скорее всего увозят – их следы теряются на берегу моря, а живой товар в некоторых землях в цене. Случается такое нечасто, но и готовым к такому нам надо быть. – Усилить эти поселения получится? – Надо подумать как. Но пока я прошу тебя заняться теми, кто здесь и кто готов уехать в дальние селения: их семьи разводят там скот и пробуют земледелие, они хотят жить на новых землях – это их путь, и это правильно, но без защиты их оставить я не могу. – Да, я понимаю вас, глава, – задумался над новостями Юнги. Бойи редко когда доплывали в их края, но о их разбоях на морях торговцы и рыбаки часто рассказывали. Этот клан был на языке у многих, да вот поделать с ними пока никто ничего не мог. А то, что они промышляли похищением людей и убийствами на суше – Мин слышал впервые. И это настораживало. – После того, как твои друзья вернутся домой, я соберу наших ребят, и ты сможешь начать подготовку. А чтобы ты чувствовал себя уверенно – отныне у тебя будет должность моего военного помощника с оплатой и всей моей поддержкой. – Спасибо, глава Ким, – поклонился Юнги, в это мгновение понимая, что действительно стал частью клана и теперь несёт ответственность за него. После ухода от главы, Юнги почему-то был уверен, что Чимина дома не будет, и потому пошёл к своим альфам. Вернее, своим уже бывшим альфам. К отплытию они готовились заранее, кроме собственных вещей пакуя пожитки своих новых омег. И если раньше его воины широко улыбались и весело перебрасывались шутками, то теперь при виде Юнги в их глазах появлялась грусть, а слова были лишь о возвращении домой. Канхо вообще выглядел потускневшим и вымотанным, и появление Мина не добавило ему радости, когда альфа ещё раз напомнил ему о списке того, что ждёт в следующую встречу. – Если я доживу до неё, – крякнул старик, когда тяжёлая рука хозяина легла на его плечи. – Не преувеличивай, – закатил глаза Юнги, в очередной раз пропуская мимо ушей нытьё помощника. – И помни – я жду свои вещи как можно скорее, особенно мои мечи. – Если я смогу их вынести, минуя стражу и вашего братца, – это будет воистину чудо. И я больше всего боюсь старшего господина, чем тех олухов, что стоят у каждой двери, – проворчал Канхо, выбирая какие-то склянки из деревянной коробки и складывая их в кожаный мешочек. – Старшего господина и я боюсь, – поджав губы произнёс Мин, – и каждый раз ему напоминаю, что мы одной с ним крови хотя бы по отцу, но это может его и не остановить однажды. Канхо многозначительно посмотрел на хозяина, но поддержки не дождался – глубоко вздохнул и снова зарылся в склянки. А спустя некоторое время, в руки Мина была протянута сумка со словами: – Обещайте, что будете следить за вашим здоровьем, господин. Тут самые необходимые лекарства и травы. Они все вместе поели, повспоминали былые дни и совместные походы, а после собрались на последнюю свадьбу самого младшего из альф. Юнги отдал подарок для его омеги, но идти на праздник отказался, ссылаясь на занятость. Ребята скрывали, но всё же расстроились – им хотелось побыть с ним подольше, но, помня реакцию Чимина на прошлое приглашение, Юнги был упрям в своём решении. Солнце близилось к закату, в траве послышались первые кузнечики, тёплый весенний ветер принёс с моря приятную солёность, и Юнги с каким-то непривычным удовольствием глубоко вдохнул воздух и прищурившись посмотрел на небо. Там белые облачка медленно плыли, подгоняемые ветром, и одно из них напомнило Мину светлые кудряшки, которые он видел на своей подушке этой ночью. Захотелось увидеть Чимина! До зуда под кожей захотелось. А еще… обнять. Прикоснуться к стройному телу и обвить его руками. Всего его. И чтобы он в ответ тоже обнял. И чтобы уткнулся носом в Минову шею. Как ночью. И сопел бы, щекоча дыханием и заставляя шевелиться волоски у самого уха… Захотелось просто побыть с ним рядом. Знать, что всё у него хорошо, что улыбается, смотря на это небо и что улыбнётся Юнги. Искренне улыбнётся, потому что они теперь вместе. Альфа огляделся, высматривая кого-нибудь из жителей, чтобы узнать дорогу на конюшню – поиски Чимина он решил начать с неё. Юнги немного удивило, что в это время на улицах он не встретил ни одного ребёнка, но спрашивать о таком не стал – был рад и тому, что пробегающий мимо молодой омега указал ему направление к загону. У конюшни было пусто и тихо. В загоне, окружённом латами из тонких стволов, паслись разномастные лошади, среди которых Мин заметил уже ему знакомых: серого коня Чимина и красавца, которого проиграл бойя. Кони были на месте, но вот омегу он не видел, и это ему не нравилось. Еще больше ему не понравился разговор со старым альфой, что чистил сбрую, сидя под стеной конюшни. – Чимини сегодня не было. Да и не должен он был приходить, – ответил старик на вопрос Юнги. – Они с Тэхёном собирались на верхние луга за травами. – С Тэхёном, – зачем-то повторил Мин, поджимая губы. Хорошее настроение в миг пропало с накатившим недовольством от одного упоминания о младшем Киме и их походах куда-то вдвоём. – Угу, – кивнул старик и, развернувшись к виднеющемуся перелеску у цепи гор, махнул в ту сторону: – Если через поле и лесок пройдёшь, то быстро к лугу выйдешь – тут недалеко. – Спасибо, – ответил Юнги всё же колеблясь стоит ли идти искать омег. Но так некстати вспомнился вечер, который он никак не мог выбросить из головы, и альфа решительно направился в поисках мужа. Что он хотел увидеть? Мин и сам не знал. С одной стороны, он хотел верить словам Чимина о верности, а с другой… это же Тэхён. Близкий друг детства, с которым они познавали этот мир, и кто наверняка смог стать утешением Паку в самое тяжёлое для него время. Стоит ли осуждать их связь? Наверняка нет. Но и продолжать её Юнги не позволит. С такими мыслями альфа быстро пересёк поле и вошёл в негустой лесок из берёз и тонких ещё дубов. Тропинка оказалась совсем рядом, и Юнги зашагал дальше, намереваясь непременно найти этих двоих и застать их на… Додумать он не успел, потому что отшатнулся от тела, что возникло прямо перед ним, спрыгнув с ближайшего дерева. Рука мгновенно зашарила по поясу в поисках меча, а в голове возникло ругательство – он даже не подумал взять с собой оружие! Юнги тут же сжал кулаки и отпрянул назад, ожидая нападения, но услышал удивлённое: – Глава Мин?.. От него так же отшатнулись, и Юнги увидел немного ошарашенные черные глаза младшего наследника грувов. – Чонгук?.. Ты что здесь? – Я? – младший альфа неловко переминался с ноги на ногу, покрываясь румянцем. – Присматриваю. – За кем? – правая бровь Мина приподнялась в удивлении, а глаза прищурились. – За омегами, – ответил Чонгук, кивая куда-то в сторону редеющего леса. – А они знают, что ты… присматриваешь? – Конечно, знают, – уверенно тряхнул чёрными кудрями Чон. – Они же не могут быть одни так далеко от дома. Вот я и… – …Присматриваешь, – закончил за него Мин. Ещё на состязаниях он заметил какими глазами грув смотрел на младшего Кима – такой взгляд не спутаешь ни с каким другим, и Юнги мысленно улыбнулся, наблюдая за чужим смущением. – Ага, чтобы никто их не тревожил или не напугал, – взял себя в руки Чонгук – в конце концов, он не делал ничего такого, за что ему бы было стыдно. – Ну и зверьё тут может забрести… Вот я на дереве и сидел, чтобы не пропустить опасность. И тут вы, глава… – Давай договоримся, Чонгук, – Юнги порядком раздражало то, что этот мальчишка так упорно выказывает ему почтение. Лишних вопросов он не хотел, как и несвоевременных признаний – знать о его положении здесь не должны, и потому с младшим Чоном нужно было это уладить сразу: – Я прошу тебя забыть о моём происхождении. Теперь ты знаком с Мин Юнги – членом клана данов и помощником главы Кима по военному делу. – Хорошо… – протянул Чонгук и склонил голову к плечу с хитринкой в блестящих глазах, с интересом смотря на старшего альфу. – А кроме меня кто еще забудет о вашем происхождении? – Никто, – так же склонив голову ответил ему Мин, – потому что кроме тебя никто не знает. – Хорошо, Юнги, – с милой улыбкой, открывающей торчащие вперёд зубки, ответил Чонгук и протянул ему руку. – Хорошо, Чонгук, – криво усмехнувшись в ответ, пожал его руку Мин. В этот миг раздался громкий смех, эхом прокатившийся по лесу, потом другой, а потом еще несколько. – А что они делают? – Цветы собирают и травы лечебные, – ответил парень. – Давно уже, и скоро, наверное, пойдут домой. И не дожидаясь старшего, Чонгук пошёл по тропинке вперёд, а Юнги за ним. Выйдя к краю леска и стоя в тени деревьев, Юнги увидел большую красивую поляну, в центре которой сидели Чимин и Тэхён, а вокруг них разновозрастная детвора, взявшись за руки, водила круги и весело пела какие-то песенки. Старшие омеги с венками на головах перебирали какие-то травы и подпевали малышам. И вот когда песенка прервалась, дети пустились врассыпную, а Чимин с Тэхёном вскочили и пытались их поймать: громкие крики и визги радостных детей снова наполнили всё вокруг, а Юнги увидел ту самую счастливую улыбку своего омеги, о которой мечтал совсем недавно. Чимин бегал по поляне, ловил малышей и, громко смеясь вместе с ними, кружил их, подкидывал вверх, ловя в свои объятия и целуя раскрасневшиеся щеки. Юнги неожиданно понял, что так же, как и малыши, улыбается, словно это он там рядом с Чимином и его так любяще обнимают. Мин скосил глаза на Чонгука и увидел такую же счастливую улыбку на его юном лице – младший альфа также поддался общему настроению. Когда спустя время игры закончились, старшие и младшие собрали свои корзинки с цветами и травами и направились домой, щебеча друг другу что-то наперебой. Чимин с Тэхёном шли позади всех, следя за младшими и тоже о чём-то разговаривая. – Нам не стоит показываться, – стушевался Чонгук, отходя вглубь леса. – Почему? – Они могут быть недовольны, что мы тут… Юнги не думал о таком и даже готов был поспорить с грувом, но тот потянул его за рукав, и они укрылись от приближающихся омег в густых кустах почти у самой тропинки. Малыши, держась за руки, топали впереди и пели песенку, за ними, подпевая, не спеша шли старшие. А когда друзья поравнялись с кустами, Мин был готов поспорить, что они бросили быстрый взгляд в сторону замерших альф, переглянулись и расплылись в широких улыбках. Юнги понимал насколько глупо они с Чоном сейчас выглядят – их ведь точно заметили! И что теперь сказать? Как объяснить Чимину своё появление и, что хуже, чем оправдать то, что они прячутся в этих кустах? Хотелось стукнуть себя по лбу, что послушался этого глупого грува, а ещё – стукнуть этого самого глупого грува! И пока он терзался этим, омеги невозмутимо прошли мимо, продолжая петь. – Идём, – снова потянул его за рукав Чонгук, но Юнги резко дёрнул рукой, не давая снова себя втянуть во что-то подобное. Хватит с него! – Они пойдут через поле, а мы вдоль леса. Там близко до конюшен, и им уже ничего не грозит. – Знаю, – недовольно насупился Мин, но широко распахнутые чёрные глаза младшего были такими наивными и озадаченными, что продолжать на него злиться уже не хотелось. К тому же… что-то внутри Юнги громко смеялось над тем, какими глупыми они оба выглядели в глазах омег, и этот смех не был злым, он был смутно знакомым… как когда-то в далёком детстве, когда они с братом сидели на смоковнице и подсматривали за омежьей частью дома, ловя глазами мелькавшие в окнах шелка. Домой Юнги добрался уже в потёмках. Там было всё так же темно, и он зажёг свечи в комнате и на кухне. К своему удивлению, на столе он обнаружил миску с горячей мясной похлёбкой и кислое молоко в кувшине, который точно прятал в погреб. Кто и когда тут похозяйничал – было непонятно, но одно ясно – это не Чимин. Омега пришёл спустя недолгое время один и без корзины, быстро умылся и присел за стол напротив сидевшего там же Юнги. Их взгляды встретились, и в глазах омеги Мин заметил весёлые смешинки. – Добрый вечер, Чимин, – произнёс Юнги, напряжённо ожидая каких-то подначек со стороны Пака. – Добрый вечер Юнги, – ответил Чимин, стараясь не растягивать губы в улыбке. – Я бы хотел поговорить с тобой, – уже твёрже начал Мин. – О чём? – О нас. Пак кивнул и поднял полотенце, накрывавшее похлёбку. Он принялся быстро расставлять между ними миски и старался не смотреть на альфу, чтобы не прыснуть от смеха – в его мыслях так и застыла фигура Мина, грозного мастера меча, прячущегося в кустах и жавшегося к молодому груву в надежде, что его не заметят. Чимин чуть не полоснул по пальцам ножом, нарезая хлеб, и это заставило его внимательнее слушать альфу. – Я виделся сегодня с Усоном, и теперь у меня есть обязанности. – Какие? – в голосе Пака звучал искренний интерес. – Буду готовить ваших… кхм… наших альф к возможным нападениям и учить владеть разными видами оружия. – Только альф? – неожиданно спросил Чимин, и глаза его вспыхнули какой-то… надеждой?.. – Пока разговор шёл про альф… – Юнги присмотрелся к мужу, замершему на мгновение и тут же спрятавшего интерес под суетой вокруг стола. – Хорошее дело, – кивнул Пак, но в его голосе явно скрипнуло недовольство. На состязаниях он видел разные техники владения мечом и другим оружием, альфы были мастерами в этом. Но и омегам такие умения могли принести пользу, ведь Намджун когда-то сам учил его стрелять из лука и метать ножи и никогда не был против того, что Чимин с Тэхёном увлеклись таким неомежьим делом. А вот Усон запретил им брать в руки оружие, настаивая, что в их жизни будет кому их защищать. Единственное, что Пак сумел отстоять – лук и возможность иногда охотиться с Тэхёном. И как бы ему ни хотелось, а перечить главе в таком вопросе он бы не стал. – Ешь, пока горячее… Омега подвинул к Юнги миску с похлёбкой и нарезанный хлеб, а сам встал и прошёл к лестнице. – А ты? – окликнул его альфа. – Не голоден, – не поворачивая головы ответил Пак и поднялся наверх. Очередной день Юнги закончился так же, как и все остальные: спина спящего Чимина, тёплые объятия и воспоминания о сладком запахе, вызывающие очередную тяжесть в паху, которую на этот раз прогнал накативший сон. Очередной день начинался так же, как и все другие – пустая кровать, пустой дом и завтрак на столе. «Надо бы поговорить с Чимином… Так больше не может продолжаться…» – подумал Юнги, откусывая ещё тёплую хлебную корку и запивая её свежим молоком. «– Это дом моего отца. В нём нигде не может быть хорошо»,– всплыло неожиданно в его памяти. И это тоже стоило бы прояснить.