На осколках человечности

— «Руководство по выживанию среди зомби»? — с плохо скрываемой насмешкой интересуется Ривай, показывая Эрену светлую обложку книги, которую только что взял с полки. — И как, помогло? Услышав название, Йегер старается сделать сосредоточенный вид, будто бы ему уж очень интересна тема из середины первого попавшегося на столе учебника, который, судя по обилию смутно на что-то наталкивающих терминов и разных массивных таблиц, был по очень далёкой от Эрена экономической теории. — Дай угадаю, ты её даже не открывал, да? — продолжает Ривай, нисколько не смущённый отсутствием ответа на предыдущий вопрос. — С чего ты это взял? — хмурится и кидает короткий взгляд на страницы учебника, который действительно только сегодня впервые открыл. — Ну как тебе сказать… — тянет Ривай. — Будем считать, интуиция подсказывает, что все эти книги просто предметы интерьера. — А если и да, то что? — спрашивает Эрен с вызовом в голосе, уже будучи готовым протараторить все промелькнувшие в голове слова в собственную защиту, но Ривай пропускает его выпад мимо ушей. — Хотя… — он берёт с полки одну из немногочисленных книг и крутит в руках, разглядывая рисунок на обложке. — Справедливости ради, должен заметить, всё же есть одна, которая выглядит достаточно потрёпанной. — Мама читала мне оттуда «Маленького принца» в детстве, — бормочет Эрен, будто пытаясь оправдаться в том, что сборник сказок забыл у него на полке. Его обложка уже не такая ярко-красная, как была когда-то. Края, которые Карла постоянно подклеивала, лохматые с торчащими в разные стороны коротенькими нитками. От половины из золотых букв в названии остались лишь крупицы ещё кое-как держащейся краски, а небольшой рисунок со стоящим на небольшой планете — астероиде В-612 — принцем с развевающимся длинным шарфом уже почти стёрт. — Мне тоже, — тихо признаётся Ривай, и Эрен удивлённо вскидывает голову, успев заметить, как чужие брови на мгновение сходятся у переносицы, а кончики зубов мажут по губе, словно мужчина жалеет о неосторожно вырвавшихся словах. Слишком откровенно. Тихо хмыкнув себе под нос, Эрен растягивает губы в улыбке. Слабый запах лекарств и влажной земли окутывает худое детское тело. Мягкий, сладкий, почти конфетный, аромат фиалковых цветов заставляет вдыхать грудью глубже, тянуться ближе. — Может, сегодня прочитаем что-то другое? — предлагает Карла, открывая содержание сборника. — Тут есть ещё много интересных сказок, например… — Не хочу другие, хочу «Маленького принца»! — Эрен хлопает ладошками по пуховому одеялу и, капризно надув губы, исподлобья зыркает на маму. — Хорошо-хорошо, — она добро смеётся и взъерошивает каштановые волосы сына, которые в жёлтом свете прикроватной лампы отливают рыжим. — Но ты подумай над предложением, хорошо? Мы не можем каждый раз читать одно и то же. — Почему? — удивление плещется в больших глазах цвета свежей весенней листвы. — Ты же хочешь быть умным мальчиком? — спрашивает, подтягивая одеяло чуть выше. Эрен кивает. — Хочу быть как ты! — не задумываясь, отвечает ребёнок, чем вызывает у матери тёплую улыбку. — Тогда ты должен много знать, — объясняет она, убирая от лица сына непослушные пряди волос. — Давай будем читать «Маленького принца» раз в неделю? — Всего лишь раз в неделю? — дуется Эрен, крепко сжимая пальчиками край мягкого одеяла. Женщина лишь кивает и, оставив нежный поцелуй на лбу сына, спокойным, размеренным голосом начинает читать вслух: «Когда мне было шесть лет…». — Подожди! — перебивает мальчик, подскочив на месте. — Хочешь о чём-то попросить? — понимающая улыбка и мудрый блеск в карамельных глазах. — Да, — энергично кивает Эрен. — Можешь пропустить моменты с Розой? — Тебе она по-прежнему не нравится? — Да, она слишком… Слишком… — мнётся мальчик, не зная, каким словом можно описать Розу. — Высокомерная и капризная? — подсказывает Карла, и Эрен снова кивает. — Это лишь подчеркивает, насколько силён её страх, — объясняет мама, бережно убирая упавшие на глаза непослушные волосы сына. — За своими требованиями о внимании и заботе она прячет боязнь быть брошенной, ведь осознает свою хрупкость и одиночество. Понимаешь? — Не очень… — хмурится. — Представь, что ты на месте Розы… — Не хочу! — сразу же протестует Эрен, замотав головой, отчего пушистые волосы снова падают на глаза. — Просто представь совсем на чуть-чуть, — уговаривает, убирая волосы по сторонам детского личика. — Так вот, ты Роза, а я Маленький принц. Ты бы испугался, если бы я сказала, что ухожу, а ты останешься совсем один на крошечной планетке, не умея самостоятельно перемещаться? — Наверное, да… — неохотно отвечает. — Вот и она боится, — улыбается Карла и ласково проводит ладонью по плечу ребёнка. — Я могу читать дальше? Задумчиво поджав губы, Эрен кивает. — Так вот… Когда мне было шесть лет… Закусив губу, не зная, стоит ли пытаться продолжать разговор, Эрен обращает внимание на полотно непонятного и безумно скучного текста, и уже через минуту учебнику выделяется место где-то на полу, а сам Йегер растягивается на кровати, насколько это возможно, учитывая её небольшие размеры. — В детстве мне не нравилась Роза, — всё-таки выдыхает Эрен, переведя взгляд к белому потолку, где мерцают полупрозрачные солнечные зайчики, отражаемые окном дома напротив. Возвратив сборник сказок обратно на полку, Ривай проводит пальцем по корешкам книг и останавливается на всё том же «Руководстве по выживанию среди зомби», которое взял первым делом. — Даже с объяснениями мамы мне казалось, что её образ совсем не положительный, и я не понимал, как вообще Маленький принц мог её любить, — тихо делится, словно громкий голос может спугнуть призрачный образ Карлы перед глазами. Ривай поворачивает к кровати голову и окидывает Эрена пронзительным взглядом — вспышки молний среди грозовых туч, — от которого по телу проносится волна покалывающей дрожи. — Что?.. — поёжившись, осторожно спрашивает. Мужчина лишь неоднозначно пожимает плечами и идёт к кровати Жана, которую ещё вчера вечером перестелил, перед этим очень тщательно осмотрев новое постельное бельё, которое не один месяц валялось где-то в самом низу шкафа под коробками с обувью. — Заинтересовался? — выгибает бровь Эрен, спеша сменить тему, и кивает подбородком в сторону книги со светлой обложкой в руках Ривая. — Больше ничего и не остаётся, — он садится на кровать и, бросив взгляд на учебник в руках Эрена, слабо усмехается. — Либо это, — небрежно ведёт рукой с «руководством», — либо тот сборник сказок. А, ну или же учебная литература, — залезая на кровать с ногами, Ривай вспоминает о стопке книг по разным дисциплинам, находящихся в идеальном состоянии, если не считать слои пыли на обложках. — Но отдам тебе должное: у твоего соседа даже такого нет. Перед глазами на полотне тёплых красок, разлитых солнцем по потолку, появляется образ мамы, сидящей на краю кровати в его детской комнате и держащей в руках потрёпанный сборник. — А когда ты сказал, что тебе тоже читали «Маленького принца», ты имел в виду?.. — осторожно интересуется Эрен и старается зацепить краем периферического зрения реакцию Ривая. — Что у меня в детстве была такая же книга, — скучающим тоном отвечает мужчина, смотря на страницы книги и совершенно не проявляя интереса и желания к обмену откровениями, которые начал Эрен. Наигранная безразличность режет слух, на мгновение срывает дыхание. — Ну ничего себе, — тянет Йегер. — А я уж думал, что такие все из себя серьёзные, как ты, сказок даже в детстве не читают. За шорохом переворачиваемой страницы слышится громкий, полный обречённой усталости вздох.

///

Эрен отдирает ногтем оставшийся кусочек скотча рядом с небольшим белым пятном от оторванных обоев. Ещё недавно висевшие на стене фотографии лежат неаккуратной кучей на столе рядом с учебниками и смятым в маленькие шарики скотчем, оставив после себя под книжной полкой яркие отпечатки на выцветших обоях — следы вспышек красочных воспоминаний. Грустно усмехнувшись про себя, Эрен снова вспоминает доброго вахтёра, который часто навещал их с Жаном, дабы поинтересоваться о состоянии комнаты. Они не потрудились обзавестись хорошей репутацией в первые же месяцы после заселения, потому жалоб, по поводу и без, от других жильцов на них поступало достаточно, чтобы старику надоело каждый раз подниматься на этаж и он попросил номера парней. Увидев оторванные кусочки обоев, он наверняка бы возмутился и прописал двум неугомонным молодым людям подзатыльники. Взгляд опускается ниже, останавливаясь на фотографиях. Таких ярких, живых. Они — тёплые блики солнечного света на осколках битого стекла. Ослеплённый протянешь руку — и порежешься о неровный, острый край. С самой верхней фотографии на Эрена смотрит компания жмущихся друг к другу ребят в тёплых куртках и натянутых почти на самые глаза шапках. За их спинами — светится яркая вывеска «Calm» с совсем простеньким рисунком лодки вместо «а». — Иронично, — невесело улыбается Эрен уголком потрескавшихся губ и проводит пальцами по фотографии, почти не касаясь глянцевой поверхности. После того, как поступившие на год позже Эрен с Жаном вполне успешно сдали сессию, которая имела все шансы быть заваленной, было решено компанией отпраздновать событие. Тогда Эрен был единственным, кто забыл в такой мороз перчатки, а потому стоял посередине и его руки с обеих сторон обхватывали три чужие в холодных рукавицах, которые на самом деле совершенно не грели. Насколько он может помнить, алкоголь в заведении был так себе, но даже это тогда было не важно. Они просто были счастливы снова увидеться, не быть обременёнными кучей заданий по учёбе, не обращать внимания на тёмные круги под глазами, оставшиеся после упорной подготовки к экзаменам. Встретиться и беззаботно провести время в компании друг друга было достаточно, чтобы каждый хотя бы на один вечер позабыл об усталости, наполняющей будни. — Как думаешь, много людей смогли выжить? — тихо спрашивает Эрен, смотря на виднеющиеся из-под объёмных шарфов красные от жгучего холода щёки и счастливые улыбки друзей. «Мне стыдно, что так мало думаю о них, о родителях, забываясь в страхе о собственной шкуре», — так и не слетает с губ. — Если они не похожи на тебя, то вполне возможно, что им повезло, — отвечает Ривай, поняв, что Йегера не интересуют все люди, а только лишь те, что глубоко пустили корни в его сердце. — Тебе не кажется, что ты слишком придираешься? — поднимает бровь Эрен, обернувшись к собирающему рюкзак мужчине. — Я нормально справляюсь. — Да, вижу, — отмахивается Ривай, не поднимая головы. — Если бы ты предусмотрительно не запасся водой, то нам бы худо пришлось. — То же самое могу сказать и про тебя! Про еду-то уже забыл? — Ну, куда уж мне до тебя? — хмыкает Ривай, проверяя надёжность застёжек на рюкзаке. — Всем же известно, что в вопросах выживания потребность в воде стоит выше еды. Так что я тебе жизнью обязан. Эрен картинно закатывает глаза и, отвернувшись, принимается сгребать фотографии в одну ровную стопку. Яркие краски мелькают перед глазами, проносятся маленькими разноцветными стёклышками на конце трубки хрупкого калейдоскопа. Одно неверное движение — стеклянный песок попадёт в глаза, заставив в агонии истекать кровью, пока не ослепнешь. — Знаешь, наверное, ты всё же прав, — вздыхает Эрен под звук расстёгивающейся молнии на рюкзаке. — М? — скрип прогнувшегося под весом матраса. — Ну, про моих друзей, — объясняет, неопределённо дёрнув плечами. — Они правда не похожи на меня. Микаса очень сильная, Армин умный, а Жан рассудительный. Знаешь, ещё в школе мы шутки ради гадали, кто бы из нас смог выжить. Плотно прижатые друг к другу фотографии скрываются за тканью внутреннего кармана военного рюкзака. — В итоге мы так и не смогли решить, но Жан говорил, что выживут все, кроме меня, — глухо усмехается. — Обычные подколы, — небрежно пожимает плечами Ривай, не сводя глаз с плывущей вверх полосы жёлтого солнца на соседнем здании. — Может быть, — легко соглашается Эрен и проводит рукой по внутренней прокладке, проверяя, нормально ли уложены кусочки его прошлой, теперь уже какой-то далёкой, чужой, жизни — обрывки застывшего старого мира. После каждой такой «шутки» Жан обязательно получал болезненный тычок локтем куда-то под рёбра, но сути это не меняло — Эрен и сам понимает, что в группе выжить скорее всего бы смог, а вот в одиночку… И всё же самая большая глупость — быть полностью уверенным в чём-то. Так когда-то сказал Армин, когда вместо подготовки к контрольному тесту Йегер пошёл в интернет-кафе, убеждённый, что хорошо усвоил тему, а в итоге едва набрал проходной балл. Так любил повторять отец — человек, полностью преданный своему делу, а не собственной семье, — когда Эрен в очередной раз становился его разочарованием. — Идём, — успевший подойти к столу Ривай кладёт руку на его плечо и слабо сжимает перед тем, как убрать. — Чем дольше будешь тут стоять, предаваясь воспоминаниям, тем больнее будет. Уже пора уходить. — Да, хорошо, — растерянно отзывается Эрен, слабо кивая несколько раз, и рывком застёгивает молнию на рюкзаке. Размеренный стук тяжёлой подошвы чужих ботинок. Еле слышное позвякивание ключей друг об друга. Короткий тихий щелчок внутри замочной скважины. — Он сломан, — раздражённо заключает Ривай, оставив ключ торчать в двери. — Что? — настороженно переспрашивает Эрен, сделав неуверенный шаг вперёд. — Ты ведь не хочешь сказать, что?.. — Замок, — резко перебивает мужчина и следом тяжело вздыхает. — Да, он сломан. Ривай демонстративно пытается повернуть ключ. Тот поначалу поддаётся, совсем немного прокручиваясь в замке, а после возвращается в исходное положение с неприятным глухим стуком. — Чёрт, — Эрен проводит рукой по и так взъерошенным волосам, и страх начинает холодить тело, затягиваться шершавой верёвкой вокруг шеи. — И что теперь будем делать? — Что теперь будем делать? — переспрашивает Ривай с холодной усмешкой, бросив попытки открыть дверь, и обводит взглядом комнату с искрой тревоги в глубине глаз. — Точно уж не выбивать дверь. — Я такое и не предлагал! — возникает Эрен, слишком сильно сжав верх рюкзака, отчего изнутри раздаётся хруст, и неосознанно бросает взгляд на окно. Внизу — пустынные улицы с запёкшимися багрово-чёрными пятнами на асфальте, которые топчут сотни ног живых мертвецов. — Карнизы достаточно широкие. Мы могли бы попробовать… — мнётся, вздрагивает от выступивших на коже капелек холодного пота. — М-м… Попробовать перебраться по нему в соседнюю комнату. Может, нам повезёт и там будет открыта дверь. — Да, — хмуро соглашается Ривай. — Ничего другого нам и не остаётся. Оранжево-золотые лучи закатного солнца уже облизывают край крыши соседнего дома, покинув улицы, и медленно, неумолимо погружая их в темноту, в звенящий в ушах мрак — поглощающая без остатка пустошь. — Я пойду первым, ты же будешь страховать меня, — распоряжается Ривай и, оставив свой рюкзак на кровати, распахивает небольшую форточку. — Как проверю обстановку, подам знак. Будь наготове. Встав на бетонный и прямой, а оттого удобный и устойчивый карниз, Ривай хватается рукой за край оконной рамы и чуть отклоняется назад, дабы проверить, за что можно зацепиться на той стороне. Он аккуратно переступает на карниз соседнего окна и хватается за грань окна с другой стороны. Эрен шумно сглатывает. Внизу, под ногами, на высоте шести этажей, с отвратительным до скручивающегося в узел желудка рыком заражённые кидаются друг на друга и тут же теряют интерес, не почувствовав бьющегося, мечущегося, словно мотылёк на свету, живого сердца. Вылезая следом, Эрен ставит ноги на бетоне понадёжнее и глубоко вдыхает пропитанной прохладной влагой вечерний воздух. — Ну? — подгоняет Ривай, крепко вцепившись пальцами за грани окон и прижимаясь щекой к ещё тёплой бетонной стене. — Прости… Он подаёт руку, за которую Ривай тут же хватается. Крепко держась за Йегера, отталкивается второй ногой и полностью становится на соседний карниз. Пока Эрен с колотящимся где-то в горле сердцем возвращается обратно в комнату, чтобы подать палку с примотанным к концу ножом, Ривай осторожно заглядывает в комнату, проверяя, есть ли кто внутри. — Вот, — слышится шёпот сбоку, привлекая к себе внимание. — Спасибо. Теперь жди, — почти одними губами командует Ривай и, забрав оружие, спрыгивает на пол. В спину дует ветерок, подгоняя, прося забыть об осмотрительности и пройти вглубь обманчивой безопасности, но нос щекочет металлический запах крови и тошнотворно-сладковатые пары гниения плоти. Каждый шаг просчитан. Ривай проходит мимо расстеленных кроватей, обходя разбросанные на полу подушки, скомканное одеяло, разбившийся цветочный горшок и ещё какие-то мелкие предметы, что были сметены со столов. Пальцы, вместо привычной тяжести глока, сжимают деревянную рукоять от швабры с готовностью пустить в ход острый нож на её конце. Взгляд неторопливо скользит по комнате. Чистые стены, запертая дверь в ванную, в поблёскивающей от каждого движения Ривая воде на барной стойке лежат графин и тёмный кожаный футляр. Возле холодильника — тело мужчины. От большого пятна на песочной ткани футболки в области сердца тянется широкая полоса цвета тёмного кирпича с размытыми краями, уходя к полу, где переходит в лужу высохшей крови. Недалеко, между ножками стульев под барной стойкой, валяется нож с широким длинным лезвием, на котором хорошо видны засохшие кровавые разводы. Ривай опускается на корточки рядом с телом и подцепляет «безопасным» концом палки край местами растянутой грязной футболки. Под засохшими бордовыми пятнами, словно смазанные киноварные узоры, по смуглой, уже дряблой от возраста коже раскиданы насыщенно-фиолетовые старые синяки и тёмно-бордовая смертельная рана. Прямо в сердце. Опустив футболку, Ривай стягивает с лица мужчины кухонное полотенце. Каштановые волосы разбросаны по морщинистому лбу, на впалых щеках виднеются уже пожелтевшие следы побоев, на бледных губах потрескавшаяся корка засохшей крови, уходящая вниз к пышной бороде со слипшимися жёсткими волосками. — Вот тебе и вернулось, — безжалостные слова срываются с губ шёпотом. Светлые стеклянные глаза смотрят, будто кукольные, одновременно куда-то вдаль и в никуда. Ривай поджимает губы и отворачивается. Не то чтобы он никогда не видел, как выглядит человек, умерший насильственной смертью, но было в этом что-то такое… отрезвляющее? В случае, если военные не смогут организовать спасательную операцию в район Троста, его ждёт та же участь. Смерть от голода и обезвоживания или превращение в одну из мерзких тварей — не то, чего бы Ривай хотел даже в безвыходном состоянии, поэтому такая смерть, быстрая, человеческая, кажется не совсем уж плохой. Он думал об этом. Как бы ни старался цепляться за жизнь, всё равно думал о смерти. Особенно до появления Эрена в его комнате, когда руки начинали дрожать и голова шла кругом от голода. Тогда фантазия жила своей собственной жизнью, подкидывала яркие картинки, как острое лезвие ножа, что сейчас служит частью самодельного оружия, резко входила в плоть, разрезая разом целую группу мышц и кровеносных сосудов. Все тела после смерти выглядят одинаково, и его бы выглядело так же, как Вермана. Жалко и изломанно, как кукла, которой обрезали верёвочки, за которые дёргали. Не за такой исход он боролся всю свою жизнь. Повернувшись обратно, Ривай осторожно, почти не касаясь, закрывает глаза погибшего мужчины и снова накрывает его голову полотенцем.

///

Эрен до побелевших костяшек сжимает пальцами край подоконника, зажмурившись до плывущих перед глазами разноцветных кругов, похожих на рябь, всколыхнувшую спокойную водную гладь, словно ударившийся о её поверхность камень. Потрескавшиеся губы судорожно шепчут под нос: — Соберись, соберись, соберись… Не страшно лезть по карнизу на высоте шестого этажа, даже зная, что заражённые вполне могут дотянуться до четвёртого. Страшно упасть. Не на твёрдую землю, а в десятки холодных рук. «Чего орёшь, идиот?» Эрен хватается за оконную ручку, борясь с желанием закрыть окно. «Самому жить не хочется, так и других за собой потащить решил?» Разносится громким эхом в голове, ударяется изнутри о виски, скребёт по тонкой кости острыми когтями. «Извиняешься-то теперь зачем, лучше…» Последние слова погибшего из-за него мужчины скользкими червями роются в мозгу, пробираются в самую его середину, чтобы обосноваться поглубже, устроиться поуютнее, потеплее. Его резко переменившееся с раздражения на цепенящий ужас выражение лица. Тихий, поглощённый под нависшими телами, наполненными жаждой крови, предсмертный крик, когда его рвали на куски. Всё это — его ночные кошмары, груз вины, спрятанный за оправданиями желания жить, о которых сидящий в душе зверь упорно урчит. — Йегер, твою мать! — доносится до Эрена вместе с болезненным и несомненно отрезвляющим ударом палки по лбу. До красноты потирая лоб ладонью, он поднимает глаза на выглядывающего из соседнего окна Ривая, прячущего оружие. — Давай лезь. Всё спокойно. — Можно было и повежливее, — ворчит Эрен, кое-как залезая на карниз с повисшими на сгибах локтя рюкзаком. Внизу — тёмная улица, усыпанная грязью и пеплом, залитая кровью. Закатное солнце касается верхушек антенн на крыше соседнего дома, слепо взирающего на их попытку выбраться из захлопнувшейся мышеловки. — Очень тебя прошу, лезь осторожно. Я не буду тебя ловить, если соберёшься падать, — предупреждает Ривай, по очереди забрав у Эрена биту и два достаточно увесистых рюкзака. Просунув руку в форточку, Йегер, насколько это возможно, закрывает окно в комнату, теперь уже, возможно, оставляя её навсегда. Кажется, что даже если всё закончится, не растянувшись на многие десятилетия и не уничтожив весь мир, он не сможет вернуться сюда ещё долгое время. Не телом — душой. — Готов? — спрашивает Ривай, когда Эрен ставит правую ногу на соседний карниз, убедившись, что крепко держится. — Да, — кивает и, не успев подумать, чтобы не позволить страхам и сомнениям заполонить голову, резко отталкивается левой рукой и ногой от карниза своей комнаты. Воздух ударяет в загривок шеи, словно сама смерть выдыхает холод на тонкую нежную кожу. На мгновение кажется, что ничего не получилось, что он падает прямо в руки озверевшим голодным тварям, когда чужая сильная рука хватает его поперёк груди и прижимает спиной к окну, до искр перед глазами ударив затылком о толстое стекло. — Я тебя сейчас отпущу, если ты не соизволишь помочь, — сквозь зубы выплёвывает слова Ривай под скрежет когтей по стеклу нижних этажей и оглушающий рык под ногами. Пытаясь сморгнуть вспыхивающие яркие всполохи перед глазами, Эрен левой рукой нащупывает боковую часть оконной рамы и крепко вцепляется в неё. — Сможешь оттолкнуться в мою сторону? — выдыхает почти в мокрую от покрывших её капелек холодного пота шею. Удерживающая весь вес тела на пятке правая нога ноет, неумолимо начиная скользить всё ближе к краю карниза. — Думаю, да. Рот наполняет сладковато-металлический привкус крови, когда Эрен случайно прокусывает губу, чувствуя, как медленно сдирается о шершавый бетон кожа на правой ладони. — Попробуй поставить левую ногу ближе к окну. Я держу. Протяжно выдохнув, Эрен ощущает, как сильнее прижимает его к стеклу рука Ривая — единственная опора, которой он может доверить свою жизнь. — На счёт три. Каждая мышца в теле Эрена напрягается до предела. — Один, — рваный выдох, больше похожий на свист ветра в ушах. Неровности бетона впиваются в пульсирующую от боли напряжения ладонь, словно желая добраться до кровеносных сосудов, оставить на себе киноварные следы. — Два. Ноги колет сотня игл, подталкивая к тому, чтобы сорваться вниз. Они прокалывают плоть в нетерпении расплаты за жизни, которые были брошены. — Три. Ривай дёргает его на себя. Разнёсшийся по комнате грохот вылетает в окно, заставляя заражённых внизу бесноваться ещё сильнее. Поток воздуха от болезненного выдоха разбивается о смуглую кожу Эрена между ключицей и изгибом шеи, разбегаясь по сторонам мурашками. Щёку и лоб щекочут чёрные пряди волос, которые всё ещё хранят слабый запах сухого шампуня. Он дёргается, собираясь подняться, но замирает, стоит задеть губами чужое ухо. На спине между лопатками коротко дёргаются пальцы Ривая, приводя в чувства. — Прости, — еле шевелит губами, поднявшись на предплечье одной руки. Под ладонью, сжимающей ткань, быстро-быстро бьётся сердце. — Слезь с меня, — хрипит Ривай с болезненным изломом бровей и подрагивающими короткими ресницами. Эрен всматривается в чужие глаза. По тёмно-серой радужке с такого же цвета прожилками вокруг зрачка разливается боль, во вкраплениях светло-карего, которые он раньше не замечал, искрится растерянность. — Прости, — повторяет, ловя срывающиеся с приоткрытых губ болезненные вздохи, и коротко проводит языком по прикушенной нижней губе, слизывая капли крови. Со стороны дверей в ванную раздаётся шорох, и Ривай, будто наконец придя в себя, скидывает Эрена вбок, уже не беспокоясь о шуме. Опираясь на край кровати, он поднимается на ноги и нащупывает лежащее на простынях оружие. — Разве ты не говорил, что тут всё спокойно? — интересуется Эрен, смотря то на дверь, то на Ривая. — Там я не проверял. Рискованно, — объясняет мужчина, оглянувшись на валяющегося на полу Йегера, и с трудночитаемым выражением лица после секундных колебаний протягивает руку. — Я открываю, ты проверяешь? — уточняет, хватаясь за чужую прохладную ладонь. — Да, — кивает Ривай, и проведя рукой по волосам на затылке, облегчённо выдыхает, не заметив следов крови на ладони. — Прости, — снова виновато повторяет Эрен, стараясь заглянуть Риваю за спину, чтобы самому удостовериться, что всё в порядке. — Ничего, — отмахивается Леви и пару раз быстро моргает, дабы сосредоточить взгляд и отвлечься от боли и головокружения. — Это лучше, чем если бы ты выпал на улицу, — заключает и начинает тихо двигаться по направлению к двери ванной, прислушиваясь к малейшим звукам, которые могут доноситься из-за неё. Эрен, чувствуя, как стремительно краснеют кончики ушей, забирает свою биту с кровати и как можно тише откашливается, пытаясь прогнать глупое смущение, перед тем, как уточнить: — Эм, на счёт три? Ривай окидывает его быстрым взглядом и, повернувшись к двери, пожимает плечами. — Если хочешь. Отсчитав только одними губами до трёх, Эрен резко открывает дверь, и кто-то, будто бы он стоял прямо за ней, только и ожидая, когда люди по другую сторону начнут действовать, кидается вперёд, сбивая с ног ещё не отошедшего от удара головой об пол Ривая. Бросив быстрый взгляд в сторону ванной, чтобы убедиться в том, что никто не нападёт на них сзади, Эрен впивается пальцами в плечо нападавшего и с силой отталкивает его в сторону, отчего тот со сдавленным возгласом ударяется спиной о кухонную тумбу рядом. Человек, не заражённый. Однако от этого вовсе не легче. Люди страшнее. От них ты не в состоянии знать, чего стоит ожидать. Какие они? Что за цели преследуют? Невозможно каждого подогнать под определённые рамки поведения, лишь понаблюдав. Люди опаснее. — Да не помер я, — шикает с пола Ривай, когда Эрен садится рядом с ним и прикладывает три пальца к линии на шее вдоль трахеи, на уровне «адамового яблока». — В этом всё равно стоило убедиться, — пожимает плечами Йегер, стараясь сделать свой тон как можно более беспечным, будто бы это не его сердце сейчас колотится от страха и переживаний, а губы не искривлены нервной улыбкой. Краем глаза заметив движение сбоку, Эрен поворачивается и с внимательным прищуром наблюдает, как незнакомец переворачивается на спину и со страхом в серо-карих глазах начинает медленно отползать назад. Руки путаются в длинных рукавах рабочей куртки, отчего он почти заваливается назад. Молодое, искривлённое отчаянным страхом лицо с хорошо заметной на общей бледности кожи россыпью веснушек на щеках и носу, чёрные волосы. Взгляд Эрена двигается дальше и цепляется за выглядывающее из-за худой фигуры тело возле холодильника… Рука парня нащупывает ботинок на ноге покойного, и он с громким вскриком резко накрывает голову руками, почти полностью спрятав её за объёмными рукавами куртки, и старается неуклюже отползти в сторону. — Ты бы ещё громче орал, — замечает Ривай и прикрывает ладонью рот от подкатившей к горлу тошноте, стоит ему сесть. — Тебе хуже? — обеспокоенно интересуется Эрен, вглядываясь в бледное лицо напротив, и, даже не успев обдумать, что именно собирается сделать, кладёт руку мужчине на затылок. Под пальцами ощущается колючий ёжик коротких волос, но Йегеру даже нравится это лёгкое покалывание на подушечках. В памяти сразу всплывает ощущение чужих длинных прядей на лице. — Нет, — жёстким тоном отвечает Ривай, убрав руку от губ. — Извини, — Эрен отдёргивает руку, уповая на то, что его голос не был не похож на жалкий писк. — Эй, — отвернувшись, окликает Ривай нападавшего. — Ты же его убил? — спрашивает — скорее, утверждает, — впрочем, не ожидая, что ему ответят, пока парень в таком состоянии. — Я… я не хотел. Я… Он… — из-за плотной ткани куртки раздаётся приглушённый дрожащий голос. — Кажется, я не спрашивал, чего ты хотел, а чего — нет, — кривится Ривай и пытается подняться на ноги. — Ты Марко вроде, да? — неуверенно уточняет Эрен, вспомнив, как парня называли вчера в коридоре. Он подхватывает Ривая под руку и помогает встать на ноги, продолжая придерживать его даже тогда, когда мужчина облокачивается на барную стойку. Тот награждает Эрена долгим взглядом, но решает не возражать. — Д-да, — кивает Марко, заикнувшись, и поднимает взгляд по-оленьи расширенных в испуге глаз. — Что ж, мы не хотим причинить тебе вреда, хорошо? — спокойно начинает Эрен, отпуская Ривая — Ты собрался с ним разговоры вести? — шикает тот. — Нам просто нужно задать тебе пару вопросов, чтобы знать, можем ли мы тебе доверять, понимаешь? — продолжает Йегер и, убедившись, что Ривай держится на ногах вполне уверенно, делает маленький шаг к Марко. — Он убил человека, — напоминает мужчина шёпотом, схватив Эрена за футболку на спине. — Помню, — напряжённо кивает, не сводя взгляда с парня. — Но он ведь может что-то знать. — У нас нет времени на разговоры, — шикает Ривай почти в самое ухо. — Мы не можем просидеть здесь ещё день. Тем более с ним, — он коротко кивает головой в сторону. — Давай ты пересядешь на кровать, попытаешься успокоиться, и мы всё обсудим, ладно? — предлагает Эрен тихим, мягким голосом, обращаясь к Марко, и слабо улыбается. — Хорошо, — сразу же соглашается Марко, не решаясь говорить даже вполголоса. Испуганно прижимая руки к своей груди, парень по самой стенке кругом обходит Ривая с Эреном, так и не решившись идти мимо мёртвого тела. Йегер проводит его взглядом и, стараясь даже краем глаза не смотреть на труп, поворачивает голову к Риваю. — Знаю, что времени нет, но что ещё сейчас нам остаётся делать? — тихо интересуется, смотря на Марко, который пытается разгладить складки на простынях прежде, чем сесть на кровать. — Своим криком он явно привлёк внимание заражённых, а как отвлечь их, не рискуя жизнями, мы не знаем. Не полезем же по карнизам до самого окна на лестнице? — И что ты тогда предлагаешь? — До темноты ещё есть время. Узнаем, сколько их и как они вчера отвлекли заражённых. Думаю, к этому времени в коридоре должно будет уже подуспокоиться. Что думаешь? — хмурится Эрен, воскрешая в памяти тот разговор с громким звуком до него, на который и сбежались все заражённые на этаже. — До темноты ещё пол часа максимум, — напоминает Ривай и сильнее сжимает футболку, сквозь ткань ощутимо царапнув ногтями по спине. — Успеем, — заверяет Эрен и уверенно кивает, стараясь убедить в правоте собственных слов хотя бы самого себя. — Звучит всё это крайне ненадёжно, знаешь? — выдыхает Ривай и, закатив глаза, разжимает пальцы. — Знаю. Сев на кровать напротив, Ривай сразу же поворачивает голову к окну, чтобы следить, как на ещё светлом небе пропадают последние росчерки оранжевого, погружая улицы в вечерние сумерки и оставляя им всё меньше времени. — Тебе же есть к кому пойти за помощью? — осторожно выпытывает Эрен. — Да, — Марко поджимает губы и сминает в дрожащих пальцах край своей свободной футболки. — Я… — бросает испуганный взгляд на скрытое за барной стойкой тело. — Мы из группы на первом этаже. — Хорошо, что ты будешь не один, — натянуто улыбается Эрен и дёргает Ривая за рукав гольфа, привлекая внимание к разговору, но это и не требуется. — Угу, — судорожно кивает, — нас там много, но за то, что я сделал… — Ты про убийство? — подталкивает Ривай. — Он сам попросил! — тут же восклицает Марко. — Он… Его укусили! Он сказал, что не хочет быть одним из них, поэтому дал мне нож и… И… — громко всхлипывает. — Я правда не хотел! Он начал… начал давить на меня. Сказал, что я тоже умру, если не убью его раньше. Он… дёргал мою руку с ножом, и я просто… — Марко обнимает себя за плечи. — Чего и следовало ожидать, — хмыкает Ривай. — Спихнул всё на ребёнка, потому что самому убиться смелости не хватило. — Я-я испугался и с-сделал, как он сказал, а потом… потом заперся в ванной. Он н-начал задыхаться, и я… п-просто не смог с-смотреть, — продолжает он, закрыв лицо руками. — Понятно, — вздыхает Эрен, прикрыв на мгновение глаза. — Думаю, раз так, то тебе ничего не сделают. Всё-таки это была вынужденная мера. — П-правда? — Да. Мы сможем добраться до лестницы, если ты нам поможешь. — Как? — сипло спрашивает Марко, отрывая от ладоней мокрое и покрасневшее от слёз лицо. — Сможешь отвлечь заражённых в коридоре, как вы сделали это вчера? — Да, — он кивает и принимается вытирать слёзы рукавом куртки, отчего на щеках остаются грязные следы. — Думаю, смогу. А вы… пойдёте со мной вниз? — Нет уж, спасибо, — криво усмехается Ривай, скрестив руки на груди. — Но почему? — Уверен, вам там не нужны два лишних голодных рта, — небрежно отвечает. — Вы выглядите сильными. Лейтенант не будет против вас, — уверяет Марко, а Ривай лишь кривится, стоит услышать воинское звание. — Просто я много ем, — пожимает плечами Йегер, смотря в окно. — Нужно идти. Времени до того, как окончательно стемнеет, остаётся совсем впритык. — Давно пора, — цокает языком мужчина и, держась за плечо Эрена, поднимается с кровати. Ривай забирает со стойки мокрый кожаный футляр и засовывает его в свой рюкзак, пока Йегер помогает Марко прийти в себя. Осторожно высунувшись за дверь после того, как Ривай проверил обстановку снаружи, Марко выстреливает маленьким резиновым мячиком из рогатки, который, ударившись достаточно далеко даже от лестницы об пол, создаёт громкий звук, напоминающий хлопок, и привлекает к себе внимание всех заражённых в коридоре. — Вы точно не пойдёте? — шепчет Марко Эрену на ухо, стоя в пустом лестничном пролёте. — Точно, — заверяет его Йегер. — И будет лучше, если ты вообще никому не скажешь, что встретил нас. Нахмурившись и крепко сжимая железную трубу, Марко хотел было спросить, почему, вопреки, очевидно, не самой лучшей обстановке для ведения каких-либо разговоров, как Ривай потянул за собой Эрена вверх по лестнице. — Будь осторожен, — успевает произнести одними губами Йегер, махнув рукой на прощание. — Что-то мне подсказывает, что он не сдержит язык за зубами, — цыкает Ривай, поднимаясь по пустой лестнице и при этом постоянно опасливо оглядываясь. — А вот мне кажется, что он не такой плохой, как ты о нём думаешь, — пожимает плечами Эрен, не отставая от Ривая, чтобы в любой момент подстраховать. — Он просто боится. — А мне кажется, что ты слишком веришь в людей и этот мир в целом, — не остаётся в долгу мужчина, нахмурившись. Вокруг слишком пусто. — Я знаю, насколько мир и люди в нём могут быть жестоки. Но знаешь, отчего хороша пустыня? — спрашивает Эрен, слабо улыбнувшись мелькнувшему пониманию в чужих глазах, когда Ривай поворачивается к нему, застигнутый врасплох подобным вопросом. — Где-то в ней скрываются родники.