На осколках человечности

— Так ты у нас, оказывается, военный, — весело сообщает Эрен, стоя перед распахнутыми дверцами шкафа. — М? — хмурит брови Ривай, не отрываясь от подсчёта припасов. — Хотя ладно, это не то чтобы очень уж удивительно, — продолжает Йегер, доставая висящую в чехле форму. — Да ну? — оглядывается через плечо. — Ага, что-то в этом духе я и предполагал. Всё-таки ты не особо старался это скрыть, — кивает и, расстегнув чехол, смахивает невидимую пыль с плотной тёмно-синей ткани с выделяющейся эмблемой Национальной гвардии на рукаве. — Кажется, я просил тебя найти что-то полезное. — А по званию уже какой-нибудь капитан небось? — продолжая не замечать комментариев, улыбается тот. — Что-то полезное, Эрен, — с нажимом повторяет Ривай. — Ой, да ладно тебе, — фыркает Йегер и, вернув на место форму, всё же следует указаниям Ривая — достаёт с верхних полок шкафа стопку старой одежды. — Так сложно поддержать разговор? — Только если он бессмысленный, — отзывается Ривай, и его голос практически тонет в стуке железных консервных банок друг об друга. — Разве вопрос о том, кем ты был до всего этого безумия, бессмысленный? — удивляется и, скинув все «тряпки» в одну кучу на кровать, приземляется на кухонный стул. — Да, если учесть, что в реалиях этого самого «безумия» это никакой роли не играет, — пожимает плечами Аккерман, переведя задумчивый взгляд на Эрена. — А если ты военный или врач? Тоже не играет? — Я понимаю, к чему ты клонишь, поэтому нет, всё ещё не играет, — в голосе сквозит усталая снисходительность. — Почему? — искренне не понимает Эрен. — Обычно такие люди на вес золота в фильмах. Медленно, с шуршащим шумом выпустив почти весь воздух из лёгких, Ривай поднимает взгляд к потолку, будто бы меж потрескавшейся краски можно найти способ заставить Эрена помолчать. — А ещё на них могут открыть охоту, чтобы присвоить их умения своей группе. Особенно, если ты врач, — объясняет, переставляя по одной консерве на кухонную тумбу рядом с холодильником. — Чем ты бесполезнее и безобиднее в чужих глазах, тем больше шансов выбраться из неприятностей незамеченным. — Не сказал бы, что ты сильно стараешься быть «бесполезным и безобидным», — усмехается Эрен и щурится, когда яркие солнечные лучи попадают прямо в глаза. Ривай только пожимает плечами и отходит на пару шагов от тумбы, чтобы посмотреть, как распределены припасы по группкам на каждый день. — Ты можешь просто сказать, прав я, что ты капитан или кто-то вроде, или нет? — цыкает Эрен, качаясь на стуле в попытках поймать клочок тени в залитой солнечным светом комнате. — Нет. — Нет — не скажешь, или нет — не прав? — Эрен озадаченно наклоняет голову. — Не прав, — сдаётся Ривай, обернувшись. Взгляд мужчины — разбивающееся от прибрежные камни волны серого моря, мелькающие вдалеке молчаливые вспышки молний среди клубистых стальных облаков. — И? — подталкивает. — Младший лейтенант, — произносит на выдохе, наблюдая за тем, как сияние жидкого золота теплит смуглую кожу, переливается в больших изумрудных глазах, словно листья в солнечных лучах, пробивающихся сквозь тесную древесную крону. — Младший лейтенант… — задумчиво тянет Эрен с хитрым изломом губ. — Аккерман. — Младший лейтенант Аккерман, — повторяет, задумавшись со сложным выражением лица, и прикрывается от яркого света ладонью из-за так и не найденной спасительной тени. — Тебе не подходит. Вот капитан было бы самое то. — Неужели? — губы мужчины слабо изгибаются в улыбке в ответ на чужое ребячество. — Ага, совсем не звучит, — кивает Эрен и заглядывает за спину Риваю, чтобы посмотреть, что сегодня «в меню». — И с чего начался твой путь? — Нет, — резко обрывает Ривай. — Нет? — брови трогает непонимание. — Я не собираюсь обсуждать с тобой всю свою жизнь. — А с кем ещё? Тут больше никого нет, — весело пожимает плечами, но поймав холод в чужих глазах, враз поникает. — Как скажешь, — опускает голову на сложенные на столе руки. — А наши дальнейшие планы можем обсудить или это тоже что-то личное? — Не паясничай, — цокает языком Ривай, доставая из неработающего холодильника термос. — Ладно, мам, — закатывает глаза. — Так что по поводу планов? — Для начала нам нужно найти радио, — сообщает под шум доставаемой из верхних ящиков посуды. — А без него никак? — интересуется Эрен с заметными нотками обиды в голосе и косится на поставленную рядом тарелку. — В данный момент это единственное средство передачи информации, — Ривай отодвигает стул и садится рядом. — Если и будут что-то сообщать, то сделают это, скорее всего, с его помощью. — Мы бы могли просто пойти на крышу, повесить что-то яркое и ждать помощи, — пожимает плечами Йегер и притягивает ближе тарелку с протеиновым батончиком. — Зачем лишний раз рисковать жизнью? Замерев на мгновение с термосом в руке, мужчина прикрывает глаза и морщит лоб. — Затем, что мы точно не знаем, будет ли вообще организована спасательная операция, и если да, то в каком виде, — принимается объяснять Ривай, выливая воду из термоса в стакан. — Допустим, мы поднимемся на крышу. И что будем делать, если спасательная операция будет организована не по воздуху, а по земле? Или если всё, что они сделали — это организовали где-нибудь безопасную зону, до которой добираться нужно самостоятельно? В этих случаях чем тебе поможет крыша? — Ладно-ладно, я понял, — Эрен достаёт из упаковки батончик и, положив его на тарелку, облизывает испачкавшиеся в растаявшем шоколаде пальцы. — В термосе что, какая-то особенная вода? Я его раньше не видел. — Да, дождевая. Забрав стакан, Эрен покачивает им из стороны в сторону — россыпь солнечных бликов расплёскивается по столу. — Такой сильный ливень был, а воды совсем мало. — Не то чтобы тогда у меня была возможность долго стоять у окна. Что смогло попасть, пока термос стоял на подоконнике, то и есть. Да, мало, но не выливать ведь. Эрен что-то пристыженно мычит в ответ, опустив глаза на узоры отблесков от граней стакана цвета белого золота, и делает небольшой глоток. По коже фантомными прикосновениями пробегает влажная прохлада, словно ясное небо враз затянули тёмно-графитовые тучи. Горло сжимается, отчего вода застревает посередине. — Подожди, — хрипит он и закашливается. — А если она заражена? Мы же не знаем, как именно всё началось. — Ну, вот и проверим. — Я сидеть снова привязанный не буду. У меня ещё даже старые раны не зажили. Ривай скользит взглядом по кое-как держащемуся на запястье бинту, по ладони с тонкими багровыми росчерками, сливающимися в безобразные пятна. — Точно не хочешь? — У меня нет подобных предпочтений, — кривит губы Эрен и, плюнув на возможность снова испачкать пальцы, откусывает разом почти половину батончика. — Ну, как знаешь, — слабо пожимает плечами Ривай, осторожно разворачивая измазанную в шоколаде обёртку, словно только сейчас вспоминает про еду. — Но вообще, если подумать, — толком не дожевав, продолжает Эрен, и Аккерман бросает на него вопросительный взгляд. — Нет, я не про это. Забудь вообще, — проглатывает и облизывает губы. — Радио должно быть на первом этаже, у вахтёра, но, как и сказал Марко, там… — Уже обосновалась группа людей, — заканчивает за ним Ривай, подперев лоб рукой.

///

Эрен стоит перед зеркалом, едва различая своё отражение в зеркале в полутьме ванной комнаты. Свет из коридора пробивается через приоткрытую дверь — тонкие полоски солнечных лучей, робко заглядывающие в комнату. Они тянутся к Эрену, но не в силах коснуться загорелого лица, заглянуть в яркий изумруд больших глаз — растворяются в густой, почти осязаемой тьме. Сумрак кружится вокруг человеческого тела, что кажется таким маленьким и слабым в его лапах. Он медленно, неосторожно — играючи — подступает ближе, на пробу едва ощутимо проводит по сильно отросшим волосам, а после стекает с липкими каплями пота по лицу, чьи черты стали резче, острее, растворяясь с расползающимся чернилами мраке. Тень колышет длинную чёлку, плывёт ниже и накрывает ладонью глаза — яркий изумруд тускнеет до тёмных болотных оттенков, а его блеск тонет в ненасытной трясине. Эрен проводит рукой по волосам, и в зеркале его движение кажется замедленным, нереальным, словно он смотрит не на себя, а на кого-то другого, чужого. Он вглядывается в собственные глаза, но не узнаёт в них прежней яркости, только мрачные тени, которые жадно пожирают каждую крупицу света. — Сколько можно там торчать? Выходить уже пора, — нетерпение Ривая прорывается в поглощающую бездну, звуча эхом, словно доносится сверху ко дну узкого ущелья. — Иду, — хрипит, выдавливая из сухого горла ответ. Стянув со здорового запястья найденную в маленьком кармашке рюкзака резинку, Эрен, как придётся, скрепляет щекочущие шею волосы в низкий пучок.

///

Сквозняк тонкими пальцами пробирается из щелей запертой двери, ползёт извилисто по полу. Кривыми линиями протяжно царапая бетон, подбирается ближе, касается резиновых подошв ботинок, налепляя на них крупицы новой пыли. Каждое завывание, каждый шорох — мнимое приближение голодной твари. Ощутив дрожь в металлических перилах под пальцами, Эрен порывисто поднимает голову и всматривается в просвет между этажами. Но не заметив какого-либо движения, опускает взгляд вниз, на руку. Дрожат не перила от стремительно приближающейся опасности — дрожит он сам. Прижав руку к себе, Эрен кидает взгляд на заглядывающего в дверную щель Ривая, как обычно спокойного и сосредоточенного. Но и тело самого Йегера больше не лихорадит, а его колени не подгибаются, словно высокая трава под силой ветра. Однако он не может перестать переживать, беспокоиться о том, что их ждёт, стоит только войти в холл, наполненный незнакомыми людьми, чьи повадки не изучишь долгими наблюдениями из окна. — Подойди, — шепчет Ривай и, не дожидаясь, пока Эрен отреагирует, хватает его за локоть, притягивая к себе. — Дверь подпирают всего два стола, поставленных друг на друга, а она сама заперта на цепочку. Сможешь поддеть её, пока я послежу за обстановкой? Эрен шумно сглатывает от горячего шёпота в самое ухо, что прокатывается дрожью от загривка вниз, вдоль позвоночника. — Думаю, да. — Хорошо, — кивает Ривай, разжимая пальцы. Эрен поспешно снимает полупустой рюкзак; клацает пластмассовая защёлка на боковом кармане, блестит в тусклом свете металл комплекта отмычек. Присев у двери, Йегер медленно, без лишнего шума, просовывает одну из них в щель раздвижной двери, стараясь подцепить цепочку. Припав ухом к холодной стали, Ривай улавливает приглушённые шаги и сдавленный кашель, тонущий за вибрирующим по двери скрежетом. — Почти, — напряжённо выдыхает Эрен самому себе, когда изгибом отмычки поддевает одно из звеньев. Цепочка с тихим лязгом соскальзывает с крючка. — Открывай, я держу её, — шепчет, подняв голову на Ривая. Дверь плавно скользит в сторону — и металлические звенья ударяются о сталь двери с громким стуком, эхом разносящимся по холлу и лестнице. Бетонный пол даже сквозь толстую подошву словно начинает вибрировать от топота множества ног. — Держишь? — гневно шипит Аккерман, подталкивая Эрена вперёд. Пронырнув под столом, Йегер прижимается спиной к стене рядом и задвигает дверь, стоит Риваю пересечь порог. Липкое напряжение застывает в воздухе, густым дёгтем затекая в горло и лёгкие. — Думаешь, они слышали? — спрашивает шёпотом, нервно покручивая в руках рукоять биты. — Только если они не глухие. Конец фразы тонет в ударах множества тел о сталь двери. Эрен наваливается плечом на косяк, прижимая её к стене. В глубине коридора видится движение — четверо мужчин, крадясь, выходят в холл. Оружие в руках — куски арматуры, обломки труб и острые ножи с обмотанными вокруг ручки кусками ткани. Их лица — гримасы усталости, подозрительности и скрытого в глубине глаз, в нервно подрагивающем уголке губ страха. Ривай без колебаний впихивает своё оружие в свободную руку Эрена и выходит из укрытия с показательно поднятыми руками, в то время как Эрен остаётся сидеть за столом, сжимая биту и рукоять швабры. — Мы пришли с верхних этажей, — сообщает Ривай ровным голосом; его взгляд спокоен, несмотря на напряжённую атмосферу. — У нас есть немного еды и воды, но одним нам не выжить. Мужчины настороженно переглядываются между собой, а после косятся назад. — Мы не принимаем никого просто так, — говорит, очевидно, главный и чешет пальцем неровный шрам, пересекающий его левую щёку от крыла носа до самой линии челюсти. Говорит спокойно, но от Ривая не ускользает вспыхнувший в его глазах хищный блеск. — Мы не знаем, кто вы такие. Для начала убедимся, что вы безопасны, и только потом решим. Он кивает остальным. Не успевает Эрен среагировать, как к нему подлетает несколько мужчин и, грубо дёрнув вверх, выталкивают вперёд. Оружие выхватывают из его рук с такой силой, что не успевшие разжаться пальцы Эрена на мгновение охватывает холодящее покалывание онемения. — Вот так ты переговоры решил вести? — низкий, хриплый смех разносится по холлу, словно его владелец давно не говорил нормальным тоном, только шёпотом. — С прячущейся позади крысой? — Он у нас немного стеснительный, — сдержанно пожимает плечами Ривай, продолжая смотреть мужчине прямо в глаза. — Мы совсем не против отдать вам все припасы, что у нас есть, вместе с оружием в качестве подтверждения наших добрых намерений. — Лейтенант, — вдруг зовёт один из группы, рванув вперёд Эрена за руку, — а мальчишка-то ранен. Как бы не заразен был. — Меня никто не кусал. Это обычные царапины, — сквозь зубы цедит Йегер, сдерживая глухие стоны от боли в забинтованном запястье. — Уж простите, но верить мы вам не можем, — отрезает Лейтенант, так же не отрывая взгляда от продолжающего держать маску невозмутимости Ривая в ожидании проявления малейшей слабости. — Но мы ценим вашу готовность сотрудничать. Надеюсь, в качестве «подтверждения добрых намерений» вы не будете против небольшой проверки. — Только если она не угрожает нашим жизням, — без капли веселья тянет уголки губ в слабую улыбку Аккерман, прекрасно понимая, что это был вовсе не вопрос. — Двигайтесь, — рычит один из мужчин, получив кивок от Лейтенанта, и толкает Эрена в спину к двери в дальнем углу холла. Йегер спотыкается, едва удерживая равновесие, но не произносит ни слова — лишь оглядывается назад, пытаясь найти взглядом Ривая. Прежде чем его снова подталкивают вперёд, он замечает пару серых глаз, таких похожих на грозовые тучи с яркими бликами — вспышки молний, с пронизывающим взглядом — оглушающие раскаты грома. Их заводят в небольшую подсобку, тускло освещённую тонкими лучами просачивающегося сквозь щели между досками солнца. Потревоженные распахнувшейся дверью крупицы пыли кружатся по комнатке, ненадолго окрашиваясь в белоснежный, стоит им залететь в поток света. Запах сырости и ржавчины заползает в нос и, царапая стенки дыхательных путей, пробирается в лёгкие, чтобы грязным налётом осесть в них. — Твоё наказание закончилось. Поднимайся, — голос мужчины, идущего первым, звучит резко, командно. В нём нет ни капли сочувствия, только холодное раздражение, словно он устал уже от самой необходимости это произносить. Человек, сидящий в дальнем углу, медленно поднимает голову. Его лицо почти сливается с тенями, собранными в углах подсобки. Его руки, обнимающие колени, вздрагивают, когда взгляд, пустой и измотанный, отрывается от пола. — Я… правда могу? — спрашивает гнусаво, простуженно. На лице заметна слабая надежда, но она содрогается, когда мужчина недовольно фыркает в ответ. — Да, выметайся уже, не нервируй, — нетерпеливо бросает он, делая шаг в сторону и освобождая проход. Парень поднимается, двигается осторожно, будучи не до конца уверенным, что ему действительно разрешено уйти. Он проходит мимо Ривая и Эрена, замечая их лишь мельком измученного голодом сознания. Мелькнувший светлый взгляд в полутьме отливающих хвойной зеленью глаз — Марко оборачивается, словно желая что-то сказать, но в этот момент мужчины грубо подталкивают Эрена с Риваем внутрь, вновь нарушая тонкую паутину пыли, плавающую в воздухе. Рюкзаки с их спин стаскивают, после чего грубые руки цепляются за плечи, заставляя опуститься на грязный пол. Металлический лязг наручников о железные стеллажи и щелчок — сначала Ривая, а потом и Эрена пристёгивают к полкам с остатками, кажется, давно забытого на них старого оборудования. — Посидите тут сутки, — бросает один из мужчин и кривится, когда почти задевает грязноватый бинт с проступившими тёмными капельками крови на запястье Эрена. — Потом будем решать, что с вами делать, если не обратитесь, — усмехается второй, сверкнув глазами, полными подозрения и наслаждения от властвующего положения. Проверив замки на наручниках, они уходят с захлопнувшейся тяжёлой дверью за их спинами — эхо разносится по тесному помещению. — Эм… а кто это? — слышится приглушённое из-за двери. — Да чёрт их знает, — отмахивается один из мужчин. — Пришли с верхних этажей, вроде, хотят вступить к нам. Еду принесли, поэтому нам бы поспешить на распределение. Разговор становится тише, но его обрывки всё ещё доносятся вместе со сквозняком через щель под дверью. Поднимающаяся при каждом движении пыль щекочет нос, и Эрену приходится прилагать немало усилий, чтобы сдержать рвущийся из груди громкий чих, ощущая, как он щекочет горло и зудит в ноздрях. Глаза слегка слезятся, он зажмуривается, стиснув зубы, и силится расслышать что-нибудь полезное. — Но ты бы на большую долю не надеялся, — скалится второй. — Будет чудом, если хоть что-то достанется. Последние слова почти растворяются в звуке удаляющихся по коридору шагов, которые постепенно затихают, оставляя комнату погружённой в относительную тишину, нарушаемую только редким скрипом металла, эхом далёких стуков и громким чихом Эрена. — Даже не скажешь «будь здоров»? — спрашивает, шмыгнув носом. — Будь здоров, — бескрасочно кидает Ривай, решив не спорить. Металл неприятно холодит запястья. Упираясь лопатками в стеллаж, Эрен сглатывает вязкую слюну и крутит рукой, стараясь найти менее болезненное положение. Он украдкой смотрит на Ривая, который уже приспособился к неудобной позе, оставаясь всё таким же невозмутимым, несмотря на положение. — И ведь именно за правое, — раздражённо цыкает Йегер, кинув на Ривая взгляд, полный негодования. — Не смотри так, не я тебя пристёгивал, — вздыхает Аккерман, упёршись затылком в стальную грань полки. — Ну да, точно, — закатывает глаза Эрен. — В этот раз действительно не ты. — Чем больше будешь дёргаться, тем сильнее натрёшь, — справедливо подмечает, обратив взгляд к грязным бинтам. Эрен вновь с раздражением закатывает глаза, будучи всё же вынужденным признать правоту Ривая, и бросает мучать собственное запястье. — Чёрт, — порывисто выдыхает, смотря на мужчину, который хладнокровно изучает подсобку. Ривай отрывается от разглядывания маленького окошка под самым потолком, что заделано досками — между рассохшихся щелей в дереве пробиваются тонкие полоски начинающего алеть солнца, — и с неохотой обращает взгляд к Эрену. Кожа над бинтами с едва заметными засохшими бисеринками крови наливается тускло-красным от недавнего трения о наручники, выше — не успевшие зажить царапины на ладони. — Не паникуй, — отзывается Ривай, смягчая тон, и невольно переводит взгляд на покусанные, покрытые ранками с кровавой корочкой губы Эрена. — Это было предсказуемо. Он замирает на секунду, прищурившись, словно о чём-то размышляя. — В любом случае нам всего лишь нужно быть полезными. — А если они решат наоборот? — Они голодают, — напоминает Ривай с лёгкой усмешкой на губах, словно это самое очевидное доказательство. — И что? — хмурится Эрен, коротко облизнув сухие губы. — Боги, ты ведь не совсем тупой, тогда почему так упорно пытаешься таким казаться? — кривит губы, чуть оттягивая ворот гольфа, чтобы легче дышалось. Эрен пытается возмущённо возразить, но Ривай его перебивает: — Мы принесли еду, но вдруг у нас есть ещё? Они не знают, ни с какого этажа мы пришли, ни какой информацией располагаем. Нахмурившись, Йегер упирается взглядом в сухие разводы грязи на полу. Кончики его зубов проезжаются по шершавой тонкой коже губ, сдирая багряную корочку, отчего выступает горячая капля светлой крови. — Пока у них есть к нам вопросы, мы будем для них полезны. Эрен задумчиво медленно проводит языком по губе, слизывая уже начинающую застывать кровь, отчего из ранки снова выступает алый. — Мы знали, на что шли, — напоминает Ривай. — А если нет? — задаёт вопрос Эрен с вызовом в голосе, сжимая кулаки — наручники тихо звякают, ударяясь о металлические стеллажи. Ривай лишь пожимает плечами, будто такой вариант даже не достоин обсуждения. — Ладно, — спустя время Эрен соглашается, смиренно уронив голову вниз. Тёплая кровь вновь сочится из ранки — она срывается с края нижней губы и медленно ползёт вниз по подбородку. — Думаю, радио… — начинает он, потянувшись рукой к стекающей по коже яркой струйке, но Ривай неожиданно пинает его носком ботинка в голень, отчего слова тонут в задушенном вскрике, остающимся давящим комом воздуха в горле. Рука невольно дёргается — кровь размазывается разводами ягодного сока, словно один из струящихся сквозь щели досок тонких лучей закатного солнца напоследок, перед тем, как исчезнуть, оглаживает смуглую кожу. — Даже у стен есть уши, — шипит Аккерман, вперившись в Эрена тяжёлым взглядом — серость глубины глаз сгущается, точно бурлящие в ожидании шторма воды под затянутым тёмной пеленой небом. — Зачем бить-то сразу? — сипение вырывается из стиснутого отголосками боли горла. — Так надёжнее. Из коридора раздаются приглушённые шорохи шагов и гул голосов, однако они — лишь едва различимый фон по сравнению с рычанием заражённых, что сливается в единый, низкий хрип, наполненный бессмысленной яростью и безумным голодом. — Как по-твоему, надёжно ли в такой ситуации сидеть на первом этаже? Всё-таки прямо за стенкой, — кивает головой в сторону окна, потирая ладонью ноющую от удара голень, — мертвецы ходят. Скрежет когтей по металлу сдавливает уши отвратительным громким звуком, топот множества ног вибрирует по полу подсобки. От несчётного множества заражённых их отделяет одна только стена. Они слышат их шаги, их застрявшее в горле голодное клокотание, растворяющиеся в накрывающей саваном землю тьме. — Может быть, — пожимает плечами Ривай и поворачивается к оконным доскам, ловя последние отблески солнца и прислушиваясь к нарастающим звукам. — В той книге говорилось, что чем выше, тем безопаснее. Ну, в любом случае всё зависит от запасов продовольствия и доступа к нему. — Ты правда её читал?! — удивлённо восклицает Эрен, глупо хлопая глазами. Раздаётся пронзающий душу, холодящий тело рёв, а следом глухой удар о стену, отзывающийся эхом по всей комнате вместе со звоном оконного стекла. Через щели в досках видно когтистые пальцы, пытающиеся дотянуться до горячей плоти, слышны хищные клацанья зубов и скрежет осколков. Эрен невольно отшатывается в сторону — с громким лязгом наручники ударяются от железный стеллаж, впиваются в кожу, задевая подсохшие царапины на ладони. — А ты думал, я от нечего делать просто страницы листал? — спрашивает Ривай будничным приглушённым голосом, будто сердца заражённых, навсегда остановившиеся либо отбивающие сумасшедший ритм, не наполнены до краёв вожделением в эту же секунду впиться острыми зубами в так заманчиво пульсирующие вены на их беззащитных шеях. Эрен не сразу отвечает, ошеломлённый поведением Ривая. Его взгляд невольно смещается к окну, за которым мертвецы продолжают биться в стены здания, бродить, еле и будто даже устало переставляя ноги, а затем снова возвращается к мужчине. В душе поднимается глухое пламя, вспыхивая стремительно, словно сухая трава от горячей искры, — зверь внутри поднимается на лапы, щерится на спокойствие Ривая, его животное нутро пылает раздражением от чужой непоколебимости. Зверь скалит зубы в бессознательной ярости, готовый бороться за каждый вдох. Он готов, жаждет сорваться с цепей, вырваться наружу и рвать до просвета даже малейшего шанса на выживание. Ривай же… Его спокойствие кажется почти равнодушным. Оно злит Эрена, кажется ему чем-то чуждым, неподвластным пониманию, как и собственные чувства. Клокочущее внутри пламя обжигает нервы, оголяя их, будоража удушающим дымом, запахом гари и палёной плоти. Эрен заставляет себя закусить внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать нарастающий ослепляющими вспышками ропот. Постепенно звуки за стенами начинают стихать. Йегер, раздражённый теперь ещё и своим внутренним напряжением, краем глаза косится в сторону двери. Он прислушивается, не направляется ли кто-нибудь из мужчин к ним, чтобы предъявить за привлечение внимания заражённых. Но в коридоре царит тишина, густая и удушающая, как болотный туман. Эрен опускает голову и старается усмехнуться. Он не уверен, заметил ли Ривай его нездоровый блеск в глазах, но всё равно пытается немного разрядить обстановку, однако нервозность всё ещё чувствуется в его голосе. — Знаешь, когда это всё началось, я спал, — начинает Эрен, потирая ладонь, на которой осталась борозда от края наручников, и, на мгновение подняв стыдливый взгляд, успевает уловит удивление на лице Ривая. — Почему-то я даже не удивлён, — отвечает мужчина; уголки его губ слегка приподнимаются, но его взгляд остаётся серьёзным. Эрен фыркает, слабо покачивая головой. Задумывается на мгновение, прежде чем растерянно спросить: — Как думаешь, не застать момент, когда мир рухнул, и вместо этого проснуться, когда уже всё случилось, можно считать благословением или жестокостью? Ривай не отвечает, его взгляд устремлён прямо в глаза Эрена цвета тёмной листвы, в сумерках сливающейся в одно сплошное полотно, и, кажется, видит его насквозь, проникая вглубь мыслей. Йегер чувствует, как покалывание прокатывается по затылку вниз от пробирающего пристального взгляда, но продолжает говорить, желая наконец выговориться, не держать в себе. — Накануне мы с друзьями отдыхали в клубе, а наутро помимо похмелья я получил ещё и это, — с трудом кривит губы, удерживая саркастическую нотку в голосе. — Телефон нашёл уже с почти пустой батареей, а в нём — куча сообщений от друзей, родителей и экстренные оповещения. Всё уже началось. И я проспал момент, когда всё полетело к чёрту. Воспоминания затягивают его бурными водами закручивающегося водоворота, с силой утягивая в ледяную тёмную пучину на самое дно, где раз за разом в голове проносятся обрывки экстренных оповещений. «Из-за беспорядков на улицах гражданам запрещено покидать свои дома». Сообщения от родителей и друзей — короткие и сбивчивые, с паникой и отчаянной надеждой — яркими вспышками экрана телефона проносятся перед глазами. «Заприте двери и зашторьте окна. Не контактируйте с теми, кто был на улице и столкнулся с одним из агрессивных граждан, был ими укушен или поцарапан». Сердце бьётся быстрее, рвётся из груди, в такт частым гудкам звонков, что так и остались без ответа, желая нарушить целостность клетки из рёбер. «Просим осознавать и со всей ответственностью принимать всю серьёзность ситуации». Голос Ривая прорывается в сознание, но звучит размыто, издалека. «Сохраняйте спокойствие, оставайтесь дома и ждите дальнейших указаний». — Эй, Эрен, — слышится отчётливо вместе с болючим пинком ботинка в ногу, и Йегер не сдерживает вырвавшегося из горла звука. — Чт?.. — потянувшись рукой ко вновь пострадавшей голени, кривится Эрен, но Ривай его перебивает коротким взглядом. — В каком городе живут твои родители? — В Шиганшине, а что? — неуверенно тянет. — По экстренным новостям тогда говорили, что заражение начало своё распространение с востока и активно распространяется к северу. Так как Шиганшина на юге, вероятно, твои родители успели среагировать, — сообщает Ривай твёрдым, вкладывающим в голову крупицы спокойствия и здравомыслия голосом. — По поводу друзей… Ты сам говорил, какие они умелые и наверняка могут о себе позаботиться. А когда, или если, мы сможем выбраться отсюда, в безопасной зоне можно будет что-то узнать про твоих близких. — «Если», — повторяет Эрен, вскинув глаза к потолку. — Да уж, спасибо. Ривай в который раз дёргает плечами и поджимает под себя ногу, впервые за всё это время стараясь поудобнее устроиться. На голом бетонном потолке с заметными на нём каплями белой краски, видимо, брызнувшей на него по неосторожности, в слабом свете показавшейся на небе луны кружат еле различимые тени. Эрен вздыхает, отводя взгляд, и вдруг решает спросить: — А ты… не переживаешь за своих близких? Ривай смотрит на него с заметной тенью в глазах, густой, выползающей за края зрачка и заполняющей светлую радужку. — Мне уже не по кому переживать из родных, — отвечает он так, словно его это и не касается. — А два единственных человека, которых я могу назвать друзьями, наверняка в порядке. — А твои друзья… — начинает Эрен, подбирая слова, чтобы не задеть истекающую кровью рану, отчего тело медленно бледнеет, холодеет, не сковырнуть то ноющее, мучительно саднящее. Но прежде чем он успевает придумать, что стоит сказать дальше, дверь подсобки распахивается, а на порог ступают тяжёлые ботинки Лейтенанта, который хмуро осматривает обоих своих заключённых. — Это все запасы, что у вас есть? — его голос звучит жёстко, перебивая их разговор и обрывая, рассыпая множеством мелких, словно песчаные крупицы, осколков мгновения хрупкой откровенности. В комнате становится слишком тихо — невысказанные требования и осторожное молчание. Эрен бросает быстрый взгляд на Ривая, взглядом спрашивая, что им стоит делать, но мужчина смотрит только на вошедшего, так же беспристрастно. — Да, — коротко отвечает, но обстановка вопреки становится только напряжённее — чуть-чуть и наэлектризованные волосы на макушке встанут дыбом. — Знаете, где может быть ещё? — резкий вопрос, пропитанный повелением — не взывающая просьба. Ривай делает вид, будто задумался, нарочно затягивая паузу — Лейтенант позволяет себе едва заметное движение уголком рта. Не то насмешка, призванная показать истинного хозяина положения, не то иссякающее терпение, подтачиваемое ещё и скребущим стенки желудка голодом. Наконец, Ривай слегка наклоняет голову. — Кажется, да, — кивает, выдерживая пристальный взгляд без малейших колебаний. Эрен тоже кивает, поддакивая, хоть и ощущает лёгкую дрожь в кончиках пальцев от затеянной ими опасной игры, где нет шанса на провал.