Нет цены великому

Пара вервольфов — знакомый русый ублюдок в черной коже, презрительно кривящий разбитые губы, и широкоплечая брюнетка в бесформенных тактических штанах, берцах и точно такой же кожаной жилетке, накинутой поверх светло-серой майки — сковали ему руки спереди и вывели из камеры. Брюнетка крепко держала его за локоть, крепко, но не больно, пока мудила, сипло порыкивающий что-то себе под нос, вел их через бетонный коридор. Укусы на бедрах на каждом шаге остро тянуло, напоминая, чем закончился вчерашний вечер. Вечер? Или всё же ночь? Или утро? В камере без окон Честер совсем потерял счет времени. Как оказалось, вервольфы вели его на подземную стоянку. Там их ждал большой черный автомобиль с тонировкой, весь неестественно прямоугольный, тяжелый, но неуловимо приятный глазу, дорогой даже на вид — и настолько большой, что подошедшему к открытому водительскому окну мудаку в коже даже не пришлось пригибаться для разговора. А ведь нечисть была мощной, выше Честера минимум на полголовы… Пока вервольф лаялся с невидимым из-за его широкой спины водителем, вторая конвоирка наклонилась к Честеру. — Будь хорошим мальчиком, окей, Охотник? — голос у нее оказался хрипловатым. Или вся их стая смолила как проклятая, или трансформации всё-таки оставались болезненными даже на сотый раз. — У меня есть, чем связать тебя покрепче, но я бы не хотела. Нести тебя будет… неудобно. Честер кивнул. Голова с самого пробуждения была пустой, как замерзшей, и, хотя русого мудака всё ещё хотелось приложить обо что-нибудь — просто на всякий случай! — вид бледных мускулистых плеч, покрытых татуировкой, был странно, неприятно притягательным. Почти противоестественно, как запах бензина или… — Я не доставлю проблем, — добавил Честер запоздало, приглушенно. Из-за дурацкого либидо его как всегда тянуло на какую-то херню. Грубая темная татуировка, обвивавшая мышцы, исчезала под черным жилетом, наверняка расходясь на лопатки или даже на всю спину… Вервольф вздохнула над его ухом. — Немного жаль, — признала она. От ощущения чужого взгляда зудел висок, и Честер всё-таки глянул в ответ: в отличие от обряженного в кожу мудака, в котором отчетливо виделся подвыпивший вонючий байкер, его «коллега» на самом деле была похожа на хорошо подготовленную наемницу. Кроме очевидного: широких плеч и бедер, мускулистых рук с заметными даже в расслабленном положении мышцами, и сплющенной от неоднократных переломов переносицы, — Честер заметил как минимум перчатки с накладками на костяшках, прицепленные к поясу на карабин, и пустую кобуру на ребрах с другой от него стороны. Возможно, в топорщащихся карманах на штанах тоже было что-то припрятано… Вервольф фыркнула. — Вы, Охотники, все очень забавные. — Хм? — отозвался Честер рассеянно. Мысленно он на автомате прокручивал, как можно было бы попробовать вырваться из хватки, убежать… Присесть на колено — укусы тут же фантомно заныли, — дернуть за липучку на нашитом сбоку кармане… И понадеяться, что там хоть какое-то оружие, а не пачка вкусняшек для собак или ещё одни наручники? С намеренно опустошенной кобурой на боку? Ну да, ну да… — Пялитесь, как один, не туда. Палевно, — хмыкнула вервольф. Честер поднял взгляд на глубокий вырез на серой майке, обнажавший ложбинку меж крепких бледных грудей и краешек темного спортивного лифа. Потом, почти не задерживаясь — на смеющиеся светлые глаза. Льдисто-синие или серые, где-то между. — Задушить, в принципе, можно, — признал он, дергая плечом. Вервольф покатилась в тихом хохоте. — Или ты просто другие вещи замечаешь? — она чуть иначе сжала его руку, подталкивая, качнула головой в сторону изрыгающего проклятья у водительской двери собрата, и Честер, скривившись в отвращении, всё же не смог не отметить в мыслях, что день ног кое-кто не пропускал. И черная, потертая кожа штанов это только подчеркивала. — Это омерзительно. Всей нечисти нравится мучать тех, кто должен умереть через пару часов? — вздохнул он, пока его тюремщица гадко посмеивалась. — Не переживай так, Охотник. От того, что ты закроешь глаза, Луна не перестанет проходить циклы, — ответила та и потянула за собой: мудак наконец-то принял, что за руль его не пустят, и, хмурясь, открыл перед ними огромную дверь на задние сидения. «Ну да, не тебе же умирать, — мысленно закатил глаза Честер, неловко поджав скованные руки и забираясь на высокое сидение, и тут же подумал: — У владельца точно были какие-то комплексы». Вервольф поймала его, стоило ему слегка потерять равновесие — хватка у нее при желании была почти стальной, — и подтолкнула в бок. — На соседнее место, — приказала она, и Честер, удерживая при себе ругательства, заерзал, проскальзывая по гладкой обивке глубже в темный салон. Всё равно деваться было некуда: от водителя и багажника задние сидения отделяли непрозрачные перегородки, а двери внутри были пластиково-ровными, без намека на ручки. От кошмарного, искусственно-свежего запаха недавней химчистки закололо в носу. Вервольфы снаружи ещё немного поспорили — кажется, русый ублюдок требовал, чтобы они сели сзади втроем, — но вслед за Фэйрклиффом на сидения запрыгнула только брюнетка. — Придурок, — вздохнула она, устраиваясь рядом, и заправила за уши короткие черные волосы. Мудила в коже захлопнул за ней дверь — такую же гладкую. Честер подумал о том, что мог оказаться запертым на неопределенное время без возможности выбраться с… с этим, — и слегка передернулся. — Не дергайся, Охотник. Я пристегну тебя. — Какая забота, — не удержался от шпильки Честер, равнодушно замерев, пока вервольф навалилась на него тяжелой грудью и, сопя в ухо, искала сбоку крепление. — Ну конечно, — ответила брюнетка благодушно, вытягивая ремень. — Подними локоть. Брейкенриджам ты нужен целым, здоровым и не потерявшим ни капли крови. Маленькая китайская ваза. Крепление щелкнуло, ремень тесно придавил его к спинке. Честер не успел буркнуть, что сравнение попахивает расизмом. — Если бы они могли, то завернули тебя в двойную упаковку, запихнули в ящик с этими липкими от статики белыми шариками и так и доставили бы в резиденцию, — хрипло хихикнула вервольф. — А так пришлось машину выделять. И охрану. — И что, действительно меня понесла бы? — вырвалось у Честера. Брюнетка, посмеиваясь, дернула клапан туго набитого кармана на бедре и оттянула в сторону. — Я, знаешь ли, хороша с веревками, — она показала туго смотанный моток черного цвета и тут же закрыла карман обратно. — Сделала бы ручку или закинула на плечи и… Честер откинул голову на упругий подголовник. — Я понял, — вздохнул он, и вервольф, посмеиваясь, расселась рядом и вытащила из другого кармана смартфон. Честер покосился на него с завистью. Прямо сейчас он скучал по своему до чешущихся рук. Оставалось надеяться, что Девин не смог взломать пароль — или, лучше, просто сломал смартфон на случай, если внутри были отслеживающие местоположение приложения или жучки. От одной мысли хотелось ругаться последними словами, но… Так до информации внутри никто не доберется. К тому же, смартфон ему всё равно больше не пригодится. На секунду стало досадно: знал бы, что всё так закончится, хоть бы в комнате прибрался перед уходом. Может, надел бы одну из футболок, которые ему купил когда-то давно Джош… Честеру не было жаль дорогого пальто, подаренного вампиром, не жаль припрятанных в аптечке косяков, которые обязательно найдут, когда его комнату буду освобождать для следующего Охотника, но чёртовы заношенные футболки было жаль по-глупому, почти до слез. Бесполезные сожаления кусали и кусали: мог бы купить ту… штуку, и плевать, что без скидки дорого, мог бы всё-таки нормально пробежаться по барам с Рафой, мог бы извиниться перед Томасом за последний резкий ответ в переписке, и не язвить на тему симпатий вообще, мог бы, мог бы, мог бы… В серой коробке, которую представляла из себя задняя часть машины, было абсолютно не за что зацепиться, не на что отвлечься: голоса водителя и второго вервольфа слышались отдаленно, глухо, как будто их разделяло не меньше десяти ярдов, стекло оказалось не только затемненным, но и замутненным, в медитации Честер был не силен, хотя Томас постоянно нудел, что это важная для Охотника практика… Спать не хотелось — за проведенное в камере время он выспался, наверное, на неделю вперед. Или уже на всю оставшуюся жизнь, получается. Честер поерзал, быстро, незаметно смаргивая влагу, поднял скованные руки, чтобы сквозь худи потереть большими пальцами царапины на груди: Девин в насмешку вырезал на нем свои инициалы, и небольшое ДТ, почти затянувшееся, периодически ужасно зудело. Машина даже не гудела, пока они, почти не останавливаясь, куда-то летели. — Можешь хотя бы сказать мне, сколько сейчас времени? — повернулся Честер к вервольфу. Та мазнула по экрану. — Шесть сорок после полудня, — она глянула на него светлыми глазами. — Да, такой себе Сочельник у тебя выходит. — И не говори, — хмыкнул Честер, мысленно прикидывая: получается, прошло уже больше двадцати четырех часов… Хорошо бы, чтобы этого хватило. Чтобы другие Охотники забили тревогу. Хоть кто-то. День молчания должен был выглядеть достаточно подозрительно. Может, с их помощью у него было бы больше… больше шансов. Хотя бы умереть не просто так. — Долго нам ехать? — спросил Честер, не надеясь на ответ. Вервольф пожала крепким плечом. — Да. Но если Марв выбесит водилу, то нет, — и Честер кисло улыбнулся. Марв, значит. Всё ещё созвучно с «мудилой». — А какие на это шансы? — полюбопытствовал он с фальшивой наивностью. Вервольф только покачала головой, ухмыляясь.

***

Из небольшого, на пять машин гаража они вышли в холодный заснеженный сад. Честер успел заметить, что они заняли последнее свободное место, и что соседние машины были такими же большими. Рассчитанными далеко не на четверых пассажиров. Снаружи щеки закололо от морозца, и наручники на кистях быстро остыли до неприятного. С почти черного неба падали снежинки — медленно, немного торжественно, совсем по-рождественски в свете невысоких садовых фонарей. Дорожки покрывал ровный, плотный слой снега, и свежих следов Честер не заметил. Здесь давно никто не ходил. В тишине, разрываемой только сопением ублюдка в коже, каждый шаг сопровождался приятным похрустыванием. И Честер запоздало наслаждался этим. Каждым звуком, каждым глотком холодного чистого воздуха, каждым ощутимым порывом на животе под расстегнутой курткой. Даже, блядь, остро-ледяными наручниками. Каждой секундой. «Резиденция» оказалась ещё одним поместьем, всего двухэтажным, но огромным и гораздо более старым на вид — с покатыми синеватыми крышами, кучей острых шпилей и каминных труб. Пока они шли к главному входу, Честер кое-как осмотрелся, но место не узнал. Всё, что он мог сказать — они где-то за городом, потому что за каменным забором, который мелькнул вдалеке, расстилался настоящий, блядь, лес. Им навстречу попался всего один охранник, с которым вервольфы обменялись приветственными кивками. Ладно хоть обнюхиваться не начали, как псы на прогулке. Они поднялись по широким гранитным ступеням к тяжелым двойным дверям. Внутри поместье больше напоминало музей двадцатого века в выходной день. Пустой, со скрипучими деревянными полами и стенами, выцветше бирюзовыми сверху и с резными панелями по низу — из светлого, красновато-розового дерева. И с большой, широкой и неожиданно крутой лестницей на второй этаж, увешанной громадными равнодушными портретами. Но, может, дом был не таким уж старым: пылью и затхлостью не пахло, уличного холода Честер не чувствовал — видимо, где-то под деревянными решетками всё-таки прятались рабочие радиаторы… Хотя окочуриться от переохлаждения до всей этой пляски с ритуалом было бы пиздецки смешно. Нехотя Честер оттолкнул последнюю мысль в сторону. Не время поддаваться упадническим настроениям: да, у него нет оружия, ничего серебряного, он скован наручниками, окружен нечистью в принадлежащей им резиденции, которая ещё и расположена у черта на рогах, и никто не знает, что он здесь… Да, его скоро принесут в жертву, если он не догадается, о чем говорило пророчество, каким светом и какой тьмой ему нужно пожертвовать, чтобы прервать ритуал, да, его дважды предал вампир, с которым он трахался целых полгода — но блядь, а что ещё он ждал от вампира? Понимания, поддержки и обнимашек ночью? — Воняешь слабостью, Охотник, — сипло буркнул Марв, шедший слева от него. Честер не сдержал смешка. — Моя смерть обеспечит твоему виду сытую сотню лет как минимум, а ты даже сдержаться и перестать оскорблять меня не можешь? Никакого уважения к чужим жертвам, — фыркнул он. Вторая его сопровождающая, всё ещё державшая его за локоть, издала задумчивый, долгий звук. — Вот только ты не прав, Охотник, — проворчала она. — Обеспечит ли? На ритуале не будет ни одного вервольфа. Рядом — да, в охране резиденции — да, но прямо на ритуале… — Кто бы мог подумать, — пробормотал Честер, провожая взглядом двери из красноватого дерева, мимо которых они проходили — и внимательно считая их, — вампиры втихую захапали всё в свои когти. Опять. — Надо найти Страйд, — решила вервольф. — Марв, останешься с ним. Проследи, чтобы Брейкенриджи ничего не начали, пока она не разрешит. Честер с трудом сдержал смешок. Ну да, конечно. Этот точно проследит — и Девина остановит. Голыми руками. Точно так же, как и в прошлый раз. Видимо, ухмылка всё-таки прорвалась — Марв перехватил его за другое плечо почти до боли и зыркнул злобно. Быстрые шаги наемницы отдалились, затихли, а они продолжили идти по коридору вперед. — Как же от тебя разит мертвечиной, — просипел вервольф, кривя разбитые губы. — Что он с тобой делал? Честер покосился на охранника: странный вопрос даже для такого мудака. Да ещё и тон — недовольный… Презрительный. Но неправильно, не так. Задетый? Неужели вчера в первый раз получил от вампира его особенный приказ? — Устроили чаепитие, конечно, — вполголоса ответил Честер. — Что ещё. Вервольф шумно принюхался и булькнул горлом, отворачиваясь, словно с трудом сдержал рвотный рефлекс. Честер едва подавил инстинктивное желание пнуть конвоира по голени и всё-таки попробовать вырваться — широкая ладонь на плече смыкалась ещё одними кандалами, коридор был чистым и прямым, и Фэйрклифф пока здраво оценивал свои шансы. И не настолько отчаялся. — И ты был вместо чайника, молочника и чашки разом? — сдавленно спросил вервольф, так и не посмотрев на него. — И вместо десерта, — огрызнулся Честер и прикусил язык. Прозвучало это как-то… — И как ты стоишь тогда после такого, зайка? В тебе точно достаточно крови для ритуала? — сиплый голос мудака с почти что встревоженным тоном не сочетался абсолютно. — Тупые вампиры и их жажда. В такой победе нет никакого удовольствия. Честер открыл рот. Закрыл. «Так может, отпустишь меня?» — хотел было предложить он самым невинным своим тоном, но не успел: очередная дверь из красноватого дерева бесшумно распахнулась перед ними, обдав теплом, и полноватая некромантка окинула их двоих равнодушным серым взглядом. — Ваша Светлость, Охотника доставили, — негромко произнесла она, повернув голову в сторону комнаты, и проследовала дальше, мимо них. Честер невольно проводил девушку взглядом — что-то в ней было такое, отчего в животе как будто ком льда появлялся от одного её присутствия. Вервольф слегка дернул его за плечо, подталкивая в сторону комнаты. Место неуловимо походило на ещё одну ведьмину мастерскую, но, несмотря на беленые стены, эта была гораздо темнее, чем у Одиль. Темнее и меньше. Ярко горели только пара ламп над столами посреди комнаты. Большую её часть точно так же занимали стеллажи и шкафы из светлого дерева, заполненные банками, горшочками и кристаллами разных форм. В воздухе стояла влажная духота пара и свежий, резкий запах мятой зелени. В углу Честер заметил невысокие кадки с растениями, ещё одно свешивалось с потолка длинной ветвью с большими лаковыми листьями. Девин обернулся к ним, продолжая покачивать что-то во флаконе. На нем не было графитового пальто — оно висело на круглой вешалке у входа, мимо которой они прошли, — а рукава черной рубашки оказались закатаны к локтям, обнажая покрытые рыжеватой порослью предплечья. На левом запястье, привлекая взгляд, темнели широкие навороченные часы, повернутые циферблатом внутрь. Рядом на столе шипела и кипела сложная конструкция из стекла и железа, и стояла целая череда флаконов — пустых и заполненных жидкостями разных оттенков зеленовато-желтого. — Отлично, — произнес вампир прохладно. — Без опозданий в этот раз. Марв заворчал, но ничего не сказал. Он выволок Честера к самым столам и отпустил, замерев рядом и сложив на широкой груди руки. — Можешь быть свободен, волк, — Девин мельком глянул на вервольфа и вернул внимание флакону. Жидкость внутри, желтоватая, от ровных движений раскатывалась по стенкам беззвучно. Честер тихонько, нервно размял пальцы: вампир был напряжен и почти что не скрывал раздражения, но вряд ли другие замечали это. — Твоя часть закончилась. — Предпочту удостовериться, что нашему ценному пленнику ничего не угрожает, — произнес Марв с ленцой, не двигаясь с места. Девин посмотрел на него снова, в этот раз окинув холодным взглядом с ног до головы. Вервольф даже не дернулся. — А, ты. Видимо, у Страйд совсем закончились свободные руки. Что ж, в твоих умственных способностях я не сомневался, — вздохнул Девин с небывалой вежливостью. — В таком случае — отойди и не мешайся. Ритуал требует приготовлений. Ещё пару секунд они сражались взглядами, а потом вервольф фыркнул и действительно отошел. Он выбрал свободное место рядом с кадками — оперся на беленую стену, снова скрещивая на груди мощные руки. И смотрел неотрывно. Следил за вампиром. — Подойди ближе, Охотник, — приказал Девин. Честер послушался. — Я сниму наручники, но ты не будешь пытаться сбежать и сопротивляться. Честер кивнул, протягивая ему руки — но знакомого согревающего удовольствия в животе не ощутил. Как будто это был не… Не глядя на него и не прекращая размешивать жидкость во флаконе, Девин щелкнул пальцами — и наручники расстегнулись. «Неудивительно, что он такой напряженный, — подумал Честер, аккуратно высвобождаясь. — Наверняка так часто пользоваться талантами утомительно». Он положил наручники на стол, не зная, куда их деть — не кидать же в вервольфа у стены. Хотя и, чего таить, хотелось. Прямо в лицо. — Ты умрешь через два часа, — произнес Девин равнодушно, отходя в сторону. Он одной рукой прихватил пару металлических кубков с полки на стене, и то, как он не переставал при этом взбалтывать жидкость во флаконе, не сбиваясь с ритма, почти завораживало. Честер поздно понял, что следил за флаконом почти неотрывно. — И я буду твоим сопровождением в пути на ту сторону: напою нужными зельями, проведу малый очищающий ритуал, соответствующе одену… — Не слишком ли ты высокороден для такого дела? — фыркнул от стены вервольф. Девин со стуком опустил кубки на стол рядом с ещё шипящей паром конструкцией. — Подготовку к такому важному ритуалу лично я бы не доверил никому, — процедил он, откручивая у флакона пробку. Полившаяся в первый кубок жидкость была мутной, словно размешанной с мелом. Честер недоуменно моргнул. — И я рад, что в этом сестра со мной согласна. Пей, Охотник. Без фокусов. Почти без колебаний Честер принял из его рук прохладный резной кубок. Принюхался на автомате, ничего не разобрал, зажмурился, выдохнул — и глотнул. От горечи сжалось горло, и Честер едва не выплюнул состав обратно. С трудом он проглотил мерзкую суспензию. За ней тут же пришло ужасное, деревянное, сушащее язык послевкусие, от которого хотелось срочно избавиться… Под пристальным темным взглядом, справившись с сухостью и горечью, Честер снова приложился к краю кубка. Блядь. Он знал этот вкус. — Что ты ему дал? — тут же зашевелился вервольф. Девин хмыкнул: — Антикоагулянт. Кровь должна вытекать с алтаря легко и быстро. Леди Холт милостиво помогла мне с приготовлением состава. Честер одним длинным глотком допил все, что было в кубке — и с радостью схватил второй, протянутый вампиром. С водой. Бля-я-ядь, каждый раз как в первый… В желудке кольнуло, и Честер, не сдержавшись, прижал к животу ладонь, хоть это и было бесполезно. Состав был агрессивным, но пить его всё равно следовало на голодный желудок… Не в последнюю очередь потому, что могло и стошнить. А долговременные последствия таких решений Охотников, редко доживавших до пятидесяти, не слишком-то волновали. Но удовольствия, конечно, мало… Честер отставил пустой кубок и оперся на столешницу рядом, стараясь дышать ровно. В животе уже слегка крутило, и организм явно подумывал над тем, чтобы вернуть мерзотную смесь обратно. — Странная реакция на простое кроворазжижающее, — буркнул вервольф из-за спины. Девин, присевший на корточки и аккуратно опустивший первый кубок в глубокий бак под столом, цокнул языком. — Потому что кровь должна быть чистой, и мы потратили последние восемь часов, чтобы без использования искусственно синтезированных химических веществ добиться достаточной концентрации состава и заставить его начать влиять на человеческий организм всего через час? — произнес он едко, аккуратно омывая кубок водой в баке, и Честер, борясь с неопределенно-мерзким, похожим на головокружение ощущением, подумал, что такая дотошность совсем не лишняя. Боже, его даже после первой пьянки в интернате так не тошнило… Вервольф за его спиной шумно фыркнул. — Если вы своими составами прикончите единственную жертву до ритуала, никто рад не будет. — Ты действуешь мне на нервы, волк, — Девин поднялся, поставил влажный кубок рядом с использованными флаконами. — Пошли, Охотник. Тебя надо очистить. — Полностью? — не смог скрыть легкого испуга Честер. За последние сутки он, конечно, прошел через многое, но от мысли промываться в присутствии вампира всё-таки стало не по себе. Словно почувствовав его слабину, в животе забурчало. Девин закатил глаза. — Дьявол. Раньше мне казалось, что ты не такой трусливый. Бешеные собаки покусали, раз уже воды боишься? — он схватил Честера за ворот изумрудного худи, дернул, и Честер нехотя начал переставлять ноги. Рефлекторно он обхватил живот руками — надо было держаться, ещё пара минут, и должно стать легче… — Скучаю по времени, когда ты носил ошейник. Держать было удобней. — Эй! — вскинулся вервольф. — Ты куда его ведешь? Девин сдернул с вешалки своё пальто и толкнул предплечьем дверь в мастерскую. Честер плелся за ним, не отрывая взгляда от истоптанного зеленого ковра, глубоко дышал и старательно не думал о том, как же его мутит. — Я проведу малый ритуал очищения, — неспешно повторил Девин, — нам принесут свежую одежду, и мы вместе отправимся в ритуальный зал. Я проверю, что всё подготовлено в соответствии с текстом, и ровно в десять… — Да стой ты, кровосос! — раздалось сзади, и, одновременно с этим: — Брейкенридж! Честер дернулся: второй голос был новым, с жестяными командными нотками в тоне. Девин остановился и обернулся, рывком заталкивая Честера за спину — тот едва успел поймать равновесие, схватившись за обтянутое тонкой рубашкой плечо. Знакомое ощущение упругих мышц под рукой воскресило в памяти совсем, кажется, недавнее, почти приятное… — Ты не хочешь продолжать разговор со мной с такой тоне, Страйд. И заткни своих псов, — произнес вампир с прорывающимся в голос рычанием. Честер одернул себя мысленно — не время думать о… не время! Он чуть высунулся из-за широкой спины. Знакомая парочка хмурых вервольфов отступила на шаг, но третья — невысокая и худая, с бритым налысо виском, обнажившим изгибистую черную татуировку, спускающуюся на шею и ниже, — только фыркнула, сдувая черные волосы с лица. Даже несмотря на свободную армейскую одежду, нечисть выглядела почти что миниатюрной. — Какого хуя на ритуале ни одного вервольфа? — спросила она прямо, упирая кулаки в бедра. Поверх темно-коричневой жилетки с кучей ремней висели подсумки, превращая бесполезную вещь в довольно функциональную разгрузку. Марв пялился на вампира, едва моргая, и сжимал тяжелые кулаки. — А я знаю? — огрызнулся Девин. Честер наконец-то отпустил чужое плечо, изо всех сил делая вид, что не вцеплялся в него всё это время почти недостойно. — Ты договаривалась с сестрой, не я. Так почему предъявляешь претензии мне? Почему задалась этим вопросом только сейчас, почему не заранее? Вервольф встряхнула головой. — Когда надо, тогда и задалась, — бросила она. — Какого хуя, Брейкенридж? — Спроси. У. Кейси, — отрубил Девин. — Ты меня задерживаешь. — То-то я не знаю, что самый простой способ достучаться до нее — поговорить с тобой, — хмыкнула вервольф. Девин задержал на мгновение дыхание и медленно выдохнул. — Хорошо. В круге есть место для шести тенебрис, и мы с сестрой тщательно отбирали подходящих. Исключая нас двоих, знающих текст ритуала, остается ещё четыре места. Но, предположим, — яд в его голосе, кажется, мог прожечь ковер, — мы в последний момент заменим одного из них на… кого-то из твоей стаи. Ты готова поклясться своей жизнью, что присутствие твоего вервольфа ничего не испортит? Страйд ухмыльнулась, и Честер сглотнул. Для такого маленького тела у нечисти было… слишком много зубов. Острых зубов. Даже без трансформы. — А кто-то из этой четверки клялся? — спросила вервольф ласково. — Кто-то из этой четверки приходил ко мне, — Девин демонстративно глянул на циферблат на кисти, — за два часа до ритуала с просьбой изменить в нем что-то? Невинная улыбка пропала. — Это не просьба, — сухо произнесла вервольф. — У тебя пакт с Кейси, и ты выполнишь его условия, — ровно произнес Девин. — Не выкручивай мне яйца, Брейкенридж. — Так поклянись. Ты же уверена в том, что всё пройдет хорошо, да? Что твой вервольф не нарушит течение ритуала, что им хватит сил выдержать последствия, что, — вампир вдруг усмехнулся, — никто не окажется ничьей парой? Страйд нахмурилась. — Что? Сейчас не время для шуток. — Я серьезен. У наших видов слишком разные… «циклы», — пожал плечами Девин. Страйд прищурилась, начав постукивать носком тяжелого ботинка по паркету — и даже ковер не глушил раздраженный звук до конца. — И я слышал, что вы верите в перерождения своих… бывших партнеров. — Ты говоришь о родственных душах? — спросила вервольф медленно. Вампир кивнул. — Даже если в прошлой жизни у этого Охотника была связь с кем-то из моей стаи, это не страшно. Не повязались сейчас — встретятся в следующем цикле. — А как происходит случка? Привязка? — Девин перекинул пальто на другой локоть. Вмиг покривившихся вервольфов он словно не замечал. — Да блядь, вот же… У каждого по-разному, — миниатюрная Страйд закатила глаза. — Душам нужно узнать друг друга. Кому-то нужна целая луна вместе, а кому-то хватает одной ночи. И даже шрамы друг другу оставлять не обязательно, это просто… традиция. Твой мертворожденный интерес удовлетворен? — Вполне. Охотник спал с вервольфами, Страйд, — мягко произнес Девин. — Пока у меня не будет доказательств, что… — На что ты намекаешь?! — вервольф шагнула вперед, предупреждающе ткнув в вампира пальцем с чуть заостренным ногтем. Пока она наседала на Девина, Честер невольно окинул своих недавних охранников оценивающим взглядом. Нет, ну если подумать… Серьезно подумать… Нет, у того молодняка волосы были вроде бы потемнее… И шрамов на лице не было, и татуировок, и в плечах он был поуже… Хотя — когда это ещё было! С холодком Честер понял, что не всех своих любовников помнит в лицо. Вот по члену или вагине он бы, наверное, узнал почти — почти — всех случайных партнеров, но… Господи, ну настолько низко он бы не опустился, да?.. Русый вервольф с взрытым шрамами лицом посмотрел на него с сомнением — и слишком уж оценивающе, — и Честер тут же повернул голову к окну. Недоуменно вскинул брови. В ночной темноте заснеженного сада горела небольшая, но яркая оранжевая искра. Вдалеке. Мерцала, колеблясь и отражаясь в снегу, расширялась, разрасталась на глазах… Кто-то… Кто-то, кажется, оставил в стене вокруг резиденции хорошую такую дыру и подпалил деревья рядом. Честер не сдержал широкой улыбки, глянул на темно-рыжий затылок — и накрепко зажал пальцами уши. И, развернувшись, побежал. Кажется, он разобрал далекое ругательство — и отрывистый, рявкающий женский голос. Бежать с заткнутыми ушами было неудобно, укусы отзывались на каждом шаге, оборачиваться времени не было, но догоняющего его топота Честер не чувствовал. От далекого взрыва ощутимо тряхнуло — до звона стекол в рамах. Что-то точно пошло не по плану, думал Честер, считая мелькавшие двери; неужели его как-то… кто-то… Ритуалом? Шесть, семь… Охотники? Но Одиль… Он всем телом влетел в десятую, толкая створку, и уже пройденная сегодня крутая лестница открылась перед глазами. Честер заторопился: вниз сейчас, ещё десяток ярдов, и он у двере- В мыслях мелькнула яркая картинка, как он хватается за перила и останавливается перед самыми ступенями — что-то, похожее на неприятное желание сделать последний шаг, когда стоишь у самого края на высоте нескольких этажей, или случайно провести ножом по пальцам, когда нарезаешь продукты к ужину, или… До широкой крутой лестницы, с которой так легко, оступившись, переломать все кости, остался ярд, Честер инстинктивно протянул руку и вцепился в гладкое, холодное дерево, тормозя рывком. И застыл — тяжело дыша от недавнего спринта, в ужасе от того, что сделал, не чувствуя сил сделать ещё хоть шаг вперед. — Хорошая попытка, Охотник, — вампир за его спиной почти смеялся. — Хорошая. Могло и сработать… С кем-то другим. Чужая ладонь легла на локоть, легко потянула назад, и Честер медленно обернулся. Девин довольно улыбался, разглядывая его. Погладил костяшкой по скуле поверх дернувшей вчерашней царапины. Наклонился ближе — темная фигура закрыла собой свет далекого, мутного светильника на стене. — Но мне не нужно говорить, чтобы приказать, — ласково шепнул вампир ему на самое ухо. — Пока твои друзья прорубаются через вервольфов, мы как раз успеем закрыть портал и запечатать ритуальную комнату. Никто не войдет — и никто не выйдет. Слишком поздно. Не торопясь Девин одернул черную рубашку. Сосредоточенный на борьбе с приказом Честер только тихо ухнул, когда вампир присел и в одно движение, схватив за кисть и толкнув в живот твердым плечом, поднял его на плечи. Картинка перевернулась, ссадины на животе вспыхнули, шов кармана неудобно уперся под ребра. Девин крепко прижал его ладонь к его же колену, удерживая на плечах одной рукой. — Прекрати мне мешать. У тебя всё равно ничего не получится, если я этого не разрешу, — чуть укоризненно произнес он, и Честер собрал все силы — но смог только едва-едва толкнуть его коленом по ребрам. И вздрогнул от тихого, позабавленного смешка. Такого отравляюще знакомого. Тонкая черная рубашка под щекой оказалась гладкой, почти приятной. Вампир двигался быстро, совсем не отяжеленный лишними стоунами. Первым делом он педантично вернулся за своим пальто — оно лежало серым пятном посреди коридора, там, где состоялся недавний разговор. Вервольфов нигде не было видно, и казалось Честеру или нет, но он мог различить звуки боя на улице. Словно отвечая на незаданный вопрос, Девин сказал в тишину пустого поместья: — Они заключили пакт, и исполнят его до конца, — пальто само по себе поднялось в воздух, и Девин схватил его свободной рукой. — Тебе бы тоже не помешало. Я думал, мы договорились. «Пошел ты», — подумал Честер с злостью, сжимая губы. — Грубо, — вздохнул вампир, и Честера мороз пробил. От перевернутого положения начинало постукивать в висках. «Выметайся нахуй из моей головы!» — Мы уже проходили через это. Ты показал себя удивительно упертым. Я не дам тебе нарушить мой план. Поэтому придется… потерпеть, Охотник. «Ебучий ты монстр!» — не удержался Честер — но кто бы смог удержать мысль? Девин хмыкнул. — Ты уверен? — спросил он коротко, с едва различимой усмешкой, и Честер невольно подумал: если бы не царапины на животе, если бы не холодный ужас от мысли, куда его тащат, если бы не тошнотворная беспомощность от сковавшего его приказа, то висеть мешком на плечах вампира было бы даже… Блядь. Терпимо. Не так уж плохо. Девин нес его почти аккуратно. — Как скажешь, Охотник. Как скажешь. Честер вдохнул, чтобы ответить — вслух — но ощутил, как на лицо ложится фантомная ладонь, молчаливым приказом зажимая ему рот. «Сука!» Ощущение ладони вдруг сменилось на аккуратно прижатый к губам палец — и пропало. Они дошли до ещё одной лестницы, расположенной дальше по коридору. Эта была освещена хуже, светильники горели через один, и на пустых поблекших стенах не висело даже рам. На ступенях твердое плечо начало ощутимо толкать его в живот, и Честер морщился каждый раз, когда по свежим царапинам разлетались краткие вспышки боли. Он облегченно выдохнул, когда лестница закончилась. Девин прошел через двери по правую руку, и они оказались в небольшой серой комнате без окон. В ней не было ничего, кроме диковатой девушки в цветастой толстовке с накинутым капюшоном, сложившей руки у груди, и большого зеркала на стене. Зеркала, превращенного в портал: в нем не отражалась комната, поверхность была мутной, запотевшей, но при этом чуть светилась, будто перед зеркалом стояла яркая лампа. Девушка негромко бормотала что-то, и от голубовато-зеленого блеска на кончиках пальцев Честер омертвел: настоящая фейри. Значит, не показалось, и портал настоящий, не отслеживаемый… Он попытался дернуться в хватке, попытался заорать «помоги мне!» — но не смог даже губ разомкнуть. Не время. — Я последний? — спросил Девин у девушки, и та отрицательно качнула головой. Гладкая поверхность на мгновение пошла мелкими волнами. — Дьявол. Сколько уже прошли на ту сторону? Не переставая двигать губами в неразличимом шепоте, девушка задумалась и показала четыре сияющих, словно оклеенных мелкими блестками пальца. Ладонь, державшая Честера за кисть и колено, надавила на руку сильней — Девин изогнул кисть, чтобы посмотреть на часы. — Если никто не появится раньше, закрывай портал через пятнадцать минут, — приказал он. — И спасибо за помощь… Сара. — Может, всё-таки представишься напоследок, вампир? Невежливо как-то, — хитро улыбнулась фейри. Ещё одна волна скользнула по ровной амальгаме. — Эйдан, — легко, с улыбкой ответил Девин. — А гость? — Жертва. — Ты, может, и огненный, но не Эйдан, а он не Жертва, — наморщила нос фейри. — Да и ты не Сара, — парировал Девин, и фейри снова улыбнулась. — Кто знает, — хихикнула она и качнула головой в сторону зеркала. Волны на поверхности разгладились. Когда Девин пошел к порталу, Честер зажмурился. Глупый человеческий мозг всё равно ожидал, что зеркало окажется твердым, и их ждет столкновение… Но портал ощущался совсем как влажная, чуть холодная занавеска в душе, липнущая к коже. Честер невольно тряхнул головой, «занавеска» отклеилась, и в нос ударил запах дыма и пыли. Совсем ни к месту Честер осознал, что из памяти абсолютно выпало лицо фейри в цветастой толстовке. Портал перенес их в небольшой и холодный зал, тусклый, с пустыми каменными стенами и высоким серым потолком — сложным, с какими-то крестообразными сечениями, напоминающими бумажные сгибы. Выдохи вырывались полупрозрачным, едва заметным паром. По углам горели, потрескивая, четыре жаровни, освещая сдвинутые к стенам пыльные скамьи и деревянный высокий алтарь у дальней стены… Они были черти знают где. Какая-то старая церковь? С большим прямоугольным камнем прямо перед ними. Жертвенным камнем. К ним тут же подлетела перевернутая вампирша с убранными в неровный пучок волосами — Брейкенридж, Честер узнал её по белой, от толстовки до ботинок, одежде. — Дев, я перечитала текст: мы можем начать раньше, — заговорила она быстро. В руках сестричка Девина держала большую книгу в потертом переплете цвета земли. — В месте, где упомянуто время ритуала, сказано, что проводить его нужно «после заката в самый темный час, когда сойдутся звезды». Десять вечера — это приблизительно середина временного окна. Звёзды уже сошлись, и я думаю, от сдвига в час-полтора ничего не случится. Почти уверена. Где Азар? Остальные уже здесь. — Не представляю, — отозвался Девин. Честера стряхнули с плеча на землю, и от резкой смены положения потемнело в глазах — но вампир, не спрашивая, одной рукой прижал его к себе, утыкая лицом в плечо. Честер хотел бы взбрыкнуть в крепком объятии, но приказ не дал, и пошедшая кругом голова — тоже, и он только ткнулся лбом в твердую ключицу и, сжав кулаки, задышал — древесным, омерзительно знакомым запахом парфюма, переплетенным с холодом и каменной пылью. — Полезли в бой, судя по пожару в саду. Я сказал нашей фейри закрывать портал через пятнадцать минут, не успеет — начнем без них. — Думаешь, сработает с четырьмя якорями вместо пяти? — раздался скептический голос вампирши. — Придется изменить рисунок ритуального круга, но это сработает, — уверенно сказал Девин. — Должно. Та же логика, что и со временем ритуала. Пять — это оптимальное число, но теоретически всё должно получиться даже с одним якорем. Просто будет значительно сложнее. Но давай исходить из того, что Азар хватит самообладания… и разума. Темнота перед глазами и дурацкое теплое полуобъятие расслабляли. Иногда Честер ненавидел то, каким слабым могло быть человеческое тело, и какой сильной — простая привычка. — Да, — вздохнула Кейси после небольшой паузы. — Ненавижу спешку. Дьявол бы побрал этих Охотников, как они нашли резиденцию? Купол будет держаться всего полчаса, придется как-то… — Получаса хватит. А с Охотниками мы разберемся после, сестренка, — Девин чуть сдвинулся, и Честер, неохотно приоткрыв глаза, увидел, что тот поддерживающе положил вампирше руку на плечо. — Главное, что мы здесь. У нас есть книга, ритуальный нож и жертва. И мы. Этого достаточно. Кейси чуть улыбнулась. — Я так рада разделить этот триумф с тобой, Дев, — сказала она негромко, накрывая его ладонь своей. — После того, как ты помог мне разобраться с Рейнардом, я хотела отплатить тебе чем-то… значимым, чем-то… Грудь под щекой Честера двинулась от глубокого вздоха. — Мой лучший донор, Кейси, — сказал Девин с укором. — Ты не могла отплатить мне чем-то, где мне не придется жертвовать? — Охотники всё равно долго не живут, братец. Сам знаешь, — Кейси улыбнулась до морщинок в уголках зеленых глаз. — Сколько бы ты ещё владел им, десять, двадцать лет? Песчинка. А если бы он передумал и всё-таки воткнул тебе как-нибудь серебро в горло? А если бы я не разорвала заклинание Охотников? Кто бы кем сейчас владел? Девин негромко заворчал горлом, и Кейси снова засмеялась. — Всё, всё, не злись. Ты успел подготовить жертву? — А ты как думаешь? Не до конца, — недовольно ответил Девин. — Ещё и Страйд влезла. Хотела, чтобы кто-то из её псов присутствовал на ритуале. — Хах. Ещё чего захотела, — легко ответила Кейси. — Выживет — поделюсь с ней ритуальным даром. Но теперь она далеко не первая в списке. — Как всегда злопамятна. Вампирша улыбнулась довольно и тут же посерьезнела. — Но тебе хватит… — она замялась. — Ты сможешь закончить подготовку здесь? — Думаю, да. Кое-что можно сократить. Описание достаточно размытое, должно хватить… — Девин оборвал себя. — Детали. Не важно. Займись алтарем и кругом, у нас десять минут до закрытия портала. Думаю, можно будет активировать купол сразу после. Не стоит откладывать. — Не думала, что когда-нибудь ещё это скажу, но — с удовольствием сделаю, как ты говоришь, братец, — хищно улыбнулась Кейси. — Если кровь твоего Охотника после превращения в дар сохранит хотя бы десятую часть того совершенно неповторимого вкуса… — Ты спешишь, — укорил её Девин. — Вряд ли «жидкость, похожая на ртуть» будет напоминать кровь на вкус. — Кто-то предлагает кровь? Жертву можно распробовать перед убийством? — раздался голос сбоку — неприятный, с самоуверенными павлиньими нотками, за которые Честеру уже захотелось врезать владельцу. Девин холодно рассмеялся. — Ещё одно предложение, похожее на попытку нарушить ритуал — и кое-кто отправится в Ад, — коротко сказал он, крепче прижимая Честера к себе. — Девин! — ахнула Кейси. — Ничего личного. Мне хватило выходки Страйд и Азар, которые решили поиграться с Охотниками, — отрезал Девин. — Никто больше не нарушит мой план. Вампир потянул Честера вперед, не разжимая объятий, и тот неловко заперебирал ногами, шагая спиной вперед. Поверх чужого плеча он рассмотрел остальную нежить. Пара вампиров — изможденно-бледный брюнет с длинным хвостом, напоминающий какого-то театрала, и строгая невысокая шатенка в офисной одежде и угловатых очках — устроились у пустой стены на отодвинутых деревянных скамьях и неспешно курили. Третий, любитель бесплатных закусок — вытянутый, чуть загорелый мужчина в синем костюме, словно сошедший с обложки какого-то журнала, — с кислым выражением лица поспешил присоединиться к ним, на ходу вытаскивая пачку сигарет. Не останавливаясь, Девин оттащил его в глубину зала, к старому церковному алтарю. Там были разложены самые разные вещи: глубокие миски с порошками разных цветов, пучки благовоний и сушеных трав, необработанные бордовые кристаллы, ступки с пестиками, кисти, ножи, долота, фиалы, пустые и заполненные. Отдельно, в раскрытом деревянном футляре, на изумрудном подкладе лежал богато украшенный кинжал — со светлым узором на хищно изогнутом темном лезвии, с отлитой из золота рукоятью, гравированной широкой гардой и навершием в форме головы какого-то животного… — Красивый? — негромкий, чуть насмешливый вопрос вампира отвлек Честера от попытки понять, кому принадлежала голова. — Ещё не знаешь, насколько он острый. — Странно, что не крис, — буркнул Честер, пряча руки в кармане худи. Его оставили у стенки, как какую-то драную метлу, и сладкие обманчивые секунды покоя в чужом объятии развеялись быстрее, чем дым от ближайшей жаровни. Сдвинуться хоть на шаг в сторону он так и не мог, хоть и пытался — и только бессмысленно переступал на месте, как от холода. — Крис не выдержал закалки. Не было времени на ещё одну ошибку, пришлось изменить форму, — как само собой разумеющеюся произнес Девин. Он закинул пальто на один из изгибов облупившегося алтаря и углубился в разложенные там предметы. — Да, жаль, что очищающий ритуал придется проводить… как есть… О, они принесли настои, как я просил. Здесь есть седативное. Честер сжал в кулаках мягкую ткань кармана: обернувшийся к нему вампир держал в ладони темный флакон. — Только травы. Ничего искусственного, — Девин протянул поблескивающий гранями флакон ему. — Уйдешь спокойно. Без нервов. Честер посмотрел на вампира. На флакон в его руках. — Предпочитаю оставаться в чувствах, спасибо, — отказался он сухо, и Девин — Девин едва заметно улыбнулся. И демонстративно поставил флакон обратно. — Как скажешь, — сказал он коротко, — Охотник. Честер уставился на рыжеватый огонь в ближайшей жаровне. Он не знал, какой именно малый ритуал имел в виду вампир, и не хотел гадать. Сам Фэйрклифф знал только один: очистить тело, вымывшись под проточной водой и воскурив благовония, и очистить разум — тишиной и многократным чтением монотонного текста. Благовония подходили любые, текст тоже — они заучивали во время обучения один, но использовать именно его было не обязательно… Кто-то из старших Охотников, говорят, пользовался его аналогом, идентичным по ритму, но исключительно матерным — и не делился текстом. А ещё раньше для очищения использовались исключительно природные источники, в основном холодные, и Господи, как Честер не завидовал старым Охотникам! Иногда к воде, благовониям, тишине и словам добавлялись ещё условия: голодание и так напрягшая недавно Честера чистка, неподвижность, другой текст, длинный и нудный, на две минуты чтения — но это был полный ритуал, и его терпеть не могли примерно все Охотники. Да и малый, если честно, тоже не особо любили. К удивлению Честера, вампир зажег найденные благовония и закружил вокруг него, обдавая дымом и бормоча незнакомый текст. Сладковатый, полный запах перебивал и дымный, и пыльно-каменный, щекотал нос, Честер старательно не вслушивался в шепот, дыша на счет — но периодически улавливаемые «сантус» и «сакрум» подсказывали, что всё-таки это была какая-то молитва. «Зато по Охотничьим меркам я ни черта не чист», — подумал Честер с мрачным довольством. Впереди Брейкенридж расставляла в круге заполненные жидкостями каменные чаши и небольшие, с кулак кристаллы, добавляла что-то в огонь жаровен, разбрызгивала с боков на жертвенный камень. Сейчас Честер заметил, что вокруг того в каменном полу были выдолблены канавки, образующие некую фигуру — и на самом камне тоже, две ровные полосы, уходящие вниз. Стоки. Вспомнилось обещание вампира: «будешь умирать долго, с вскрытыми венами и разрезанным горлом»… Иногда ему снилось подобное… — Эй, Охотник, — приглушенно окликнул его Девин, и Честер тут же посмотрел на него — и проклял выработанный на хриплый голос рефлекс. Вампир сдвинулся так, что теперь закрывал от него алтарь. — Это конец. Если бы у тебя была возможность загадать последнее желание, любое, то что бы ты пожелал? От палочки благовоний в сухих бледных пальцах поднималась белесая нитка дыма, закручивавшаяся прихотливо. Честер скривил губы: конечно, чертова нежить не упустила, как у него тревожно скакнул пульс. «Отпусти меня и насадись на серебро», — красивые пепельные губы чуть двинулись в секундной улыбке. «Вернуться назад во времени и сказать тебе… нет, я бы не смог». — Сказать тебе «нет», когда мы встретились, — процедил Честер негромко. Занятый ритуалом, Девин продолжал вести вокруг него благовонием по какой-то ему одному известной траектории — не то очерчивал силуэт, не то рисовал какие-то знаки. — Интересно. К сожалению, не в моих силах, — пробормотал он. — Это твой финальный ответ? — Нет, — Честер бросил быстрый взгляд за плечо вампиру, в сторону закрытых дверей на противоположной стороне: где-то там был выход из портала, но раз он не видел парной серебряной поверхности, то портал был односторонним. Блядь. — Всегда хотел… всегда хотел умереть в момент оргазма. Дым благовоний оставил в воздухе заметно резкий след, сразу же размывшийся. Девин теперь смотрел прямо на него, и темно-рыжая бровь медленно приподнялась. — Ты сам спросил, — криво ухмыльнулся Честер, складывая руки на груди. Озвучить старую мысль, всплывавшую в голове то и дело, старое желание — настоящее, хоть и глупое… Он не мог не поддаться себе хоть в этом. И в этот раз ответная ухмылка, раздвинувшая красивые губы, не пропала. Как часто точно такая же ухмылка заканчивалась крепким, требовательным поцелуем, которого он сам желал не меньше… — «Маленькая смерть», значит? — Девин шагнул ближе, отводя благовоние в сторону. Честеру пришлось выше, уверенней вскинуть подбородок. Темные глаза не отпускали, сладкий дым забивал гортань, мешая дышать… — И что, даже… лишние глаза не помешают? Теперь ощущение собственного пульса где-то в животе было почти… естественным. Не таким неприятным. Честер быстро облизал пересохшие губы. — Хочешь сказать… — начал он, но вампир сдвинулся ещё. Их разделяли какие-то дюймы. Честер с трудом сглотнул, но закончил: — Что ты захочешь делиться? — Не ты ли не так давно называл меня чудовищем? — за охриплым шепотом все остальные звуки, неважные, ненужные, размывались. От одной мысли, от одной смазанной картинки кольнуло стыдом, почти отвращением, и — лихорадочным, неправильным, испорченным любопытством… Девин смог бы… смог бы сделать это по-настоящему приятным… Зачем ещё он согласился на договор с вампиром в самом начале?.. И кто ещё имел полное право лишить его жизни… За всё, что было сделано? — Не ты ли говорил, что у меня встает на то, что может меня убить? — едва слышно ответил Честер. Вампир смотрел на него тяжело и пристально, не отрываясь, в груди теплело и стучало всё быстрее, и ещё секунда — и… На весь зал сверкнуло белым. Девин отвернулся, и Честер тоже разглядел у высоких дверей невысокую, встрепанную фигуру. Вампир — или вампирша? — пригнулись как для атаки, выпустив когти и оглядываясь дико. Мысленно Честер, не сдержавшись, от души выругался. — Азар! — строго окрикнула Кейси. Девин резко взмахнул недогоревшим благовонием, отчего искра на кончике вспыхнула только заметней, источая дым, и опустился на колено, чтобы нетерпеливо затушить палочку прямо об пол. — Мы слишком хорошо друг друга знаем, — признал он — с едва уловимым неудовлетворением в тоне. — Неплохая попытка потянуть время, Охотник, но не в этот раз. Снимай куртку. И худи тоже. Без охоты Честер подчинился: жаровен не хватало, чтобы прогреть помещение, и воздух был… свежий. Более чем. Без худи захотелось даже поежиться. Девин поймал его под подбородок. — Это будет быстро, — пообещал он негромко, и слегка потер большим пальцем у самых губ. — На жертвенный камень. Пока Честер медленно плелся к жертвеннику, разом желая и не желая переставлять ноги, вампиры суетились у круга. Рыжая Брейкенридж и молоденький, болезненно разалевшийся театрал высыпали серый порошок из деревянных мисок в выдолбленный в полу узор. Они что-то уже добавили в жаровни, и теперь из них стелился густой белый дым. Новый запах, какой-то неуловимо химический, резкий, перебивал и пыль, и сладость благовоний на волосах Честера. Остальные вампиры — строгая шатенка, покусившийся на его кровь придурок и непонятные Азар — читали заклинание, втроем держа в руках квадратную каменную печать, украшенную мелким узором, отчего стены и единственное забитое окно словно зазолотились внутри. Про запечатывающие купола Честер только слышал: с печатями умели работать всего один или два ведьмовских ковена на весь мир, заклинания были долгими в производстве и геометрически усложнялись с каждым кубическим метром защищаемого помещения, зато пробить печать не могло ничто. Ни обычное оружие, ни магия, ни серебро. Даже взрыв не помог бы. И старая церковь была… достаточно большой. Честер мог чувствовать себя польщенным: альянс нежити вбухал в ритуал непередаваемое количество ресурсов. Честер бросил взгляд назад, в сторону потрескавшегося деревянного алтаря. Кажется, он знал, из-за кого. Блядский перестраховщик. Честер перешагнул заполненную темно-серым — пеплом? прахом? — канавку и сделал два последних шага. Медленно положил ладони на жертвенник. Камень был отвратительно ледяным, природно неровным, с разными скосами к краям — и, к тому же, исчерченным линиями выдолбленных стоков. В полу у основания было вырезано несколько выемок — гладких чаш, достаточно глубоких, чтобы о край можно было запнуться. «Жидкость, похожая на ртуть», значит. Хах. Пять литров — сколько это глотков? Две сотни, три? Поводок приказа натянулся сильнее, поторапливая, и Честер нехотя выпрямился и отвернулся. Подтянувшись на руках, он забрался на высокий камень — сколько раз он делал подобное за последнюю неделю? Кушетка в мастерской Одиль, длинный обеденный стол в вычурной серебристой столовой… Сейчас, конечно, было хуже, тверже, холодней; Честер поежился, когда спина коснулась камня. Футболка не спасала совсем. «Ещё бы в холодную воду меня закинул», — подумал он четко и мелочно — вампир должен был слышать его. К губам снова на секунду словно прижали прохладный палец. «Холодно! — возмутился Честер, ежась. — И твердо!» Резинка на хвосте врезалась в затылок, но сдвинуться и исправить это он уже не мог. — На нем слишком много одежды. Как жаль, что ты не успел переодеть его соответствующе моменту, — капризно вздохнула Брейкенридж сбоку, и Честер повернул голову на звук. Вампиры занимали места вокруг жертвенного камня, в ритуальном круге. — Мы согласны, — Азар звонко захрусте… захрустели суставами, разминая разбитые кулаки. Их место оказалось у него над головой. В ногах встала шатенка в очках, сжавшая губы до белой нитки, и вампир-театрал. Длинные волосы он распустил, и теперь выглядел встрепанно, болезненно и неправильно юно. Слева встал придурок-мажор, а справа… Справа Девин поднес своей рыжей сестричке открытый деревянный футляр. Брейкенридж достала кинжал, осмотрела, неприкрыто любуясь изящной работой… Неровный свет пламени играл на покрытом узором лезвии — клинок действительно притягивал взгляд. — Двадцать восемь минут до разрушения печати, — произнес Девин негромко, закрывая тяжелую крышку. — Тебе нужен текст? — Нет, я помню, — мотнула головой вампирша. — Не хочу, чтобы с книгой что-то случилось. Оставь подальше от круга. Девин сухо кивнул и развернулся. Честер проводил обтянутую черной рубашкой широкую спину. Вот и всё. Брейкенридж приблизилась к нему, рассеянно, легко крутя нож в руке — по кругу меняя хваты между прямым и обратным. Перевернула его руки ладонями вверх, погладила по предплечьям, нащупывая вены — Честер бы обязательно дернулся, избегая прикосновений прохладных пальцев, но конечности ощущались вялыми и тяжелыми, словно он переоценил себя на тренировке. Холод под голыми предплечьями пронимал до самых костей. Потом вампирша одернула выше его штанины, оголяя лодыжки. — Может, всё-таки раздеть его? — спросила она громко, ни к кому не обращаясь. Честер морщился от потребительских касаний к голеням — и от режущего холода тоже. — Двадцать семь минут, — отозвался так же громко Девин. — Не трать время. — Что нам нужно делать дальше, миледи? — в вежливом мужском голосе слева были слышны нотки нервозности. Кейси дернула плечом. — Не выходить из ритуального круга, думать об успешном завершении ритуала. Не паниковать и не падать в обмороки, — Азар громко всхрапнули в унизительном смешке. — Больше ничего. Будет немного пламени, может подняться ветер. Никакого вреда якорям, я уже говорила. Печать защитит нас от Охотников, а после ритуала… Они ничего не смогут нам сделать. Девин отозвался — фразой на непонятном языке, звучащем одновременно жестко и плавно, как быстрая река. Брейкенридж улыбнулась шире, до морщинок в уголках глаз, смешливо фыркнула и ответила что-то на том же наречии. Она зажала рукоять кинжала меж ладонями, словно собралась молиться, средними почти касаясь плоского лезвия. За её спиной Девин занял последнее место в круге, последнюю вершину пятиконечной звезды. Расправил плечи, резкими движениями одернул застегнутые манжеты черной рубашки. Честер поймал взгляд нечитаемо черных глаз. Девин чуть улыбнулся. И Честер ощутил это — короткую картинку, перенасыщенную, яркую, словно ему передали мысль напрямую, минуя оборачивающие её обычно слова. Но мозг легко осознал образ. Воспринял. Это был… это был совет. Совет накрепко закрыть глаза. Честер помедлил. Отвернулся. Зажмурился. Брейкенридж рядом глубоко вздохнула. — Азар, будьте так добры, — чопорно попросила она. Звонкий щелчок пальцев раздался на всю залу. Сухой быстрый треск — и за веками ослепительно вспыхнуло. Следующий приказ даже не был оформлен в картинку — чистый импульс, которому Честер подчинился, не думая: под вскрики со всех сторон и звон металла о камень он оттолкнулся от ледяного жертвенника, перекатился, сгруппировался — и рухнул на каменный пол. Локоть деруще вспыхнул от удара, левое бедро в суставе тоже, перед глазами плавали бензиновые круги, но времени не было. Честер вскочил на ноги, осмотрелся, не открывая глаза широко: порошок в канавках на полу прогорел, но всё ещё постреливал пронзительно яркими белыми искрами. Сзади раздался высокий вскрик, оборвавшийся мерзким, мокрым звуком, вампиры перед ним корчились, зажимая глаза, и, подчиняясь чужой воле, Честер, припадая на шаге, прошмыгнул мимо них. От каждого резкого движения сустав и следы внутри бедер напоминали о себе тянущими вспышками. Честер знал, что ему нужно было добраться до стоявших у стены скамей — непонятно, зачем, но нужно, хотя выхода из церкви всё равно не было, они все были заперты под ку- — Какого Дьявола? Что происходит? Девин? Девин! — голос Брейкенридж звучал испуганным непониманием. — Нас предали? Азар… Азар хотели… Но как? Девин негромко, хрипло рассмеялся. Честер добежал до составленных у стены скамей, присел у одной, не обращая внимания на занывшие следы, зашарил под сидением… Пальцы наткнулись на большой сверток, крест-накрест примотанный к дереву скотчем. Честер ждал звуков боя за спиной, но так и не улавливал их: только звонкий голос вампирши, сыпящий вопросами. Всё больше отдающий не испугом, но злостью. Ещё один образ кольнул горячей, быстрой волной. Честер со всей силы дернул сверток, с треском отдирая его от дерева, торопливо развернул грубую ткань — и неверяще вытащил свой кинжал, по рукоять засаженный в неровный кусок пенопласта. Ебучий, блядь, перестраховщик… — Хорошо, давай убьем их, если ты… если ты думаешь, что… Это можно сделать вдвоем… Девин! — повысила голос Кейси. — Я не понимаю! Поговори со мной! Честер с неприятным кратким взвизгом вытащил кинжал, поднимаясь на ноги. Чужое присутствие билось в висках, окрашенное алым и холодным: блеск серебра, разлитая по камням кровь, безжизненность и безопасность, — уже не приказ, но Честер всё равно подчинился чужой мысли с мрачной радостью. Вампиры замерли в ритуальном кругу: вампирша в очках опустилась на одно колено, уперевшись ладонью в землю, длинноволосый юноша просто опустил голову, словно заснул, а придурок в костюме лежал на полу навзничь с густыми алыми потеками у носа. Четвертый же якорь… Девин с окровавленным лицом медленно приподнял оторванную голову, которую всё ещё держал в кулаке, и усталым жестом отбросил в сторону. Честер заторопился, пряча за бедром кинжал, Брейкенридж хищно обернулась на его шаги, напружинившись и выпуская когти — но выдохнула. — Ах, вот как, — протянула она с пониманием. — Да, держать под контролем всех сразу должно быть непросто. Пусть Охотник вернется на… Не дослушав её, Честер присел у лежавшего на земле вампира. Клинок вошел в открытую шею с легкой натугой, под неприятное животное булькание, но Честеру было не привыкать. Кровь брызнула на футболку, потекла на каменный пол, заставляя почернеть остатки порошка в вырезанных ритуальных канавках. Иронично. Когда он поднялся на ноги, Брейкенридж следила за ним, чуть нахмурившись. — Хорошо… — произнесла она медленно. — Наверное, даже удобно. Ты же объяснишь мне всё, братец, когда он закончит? «Уснувшего» вампира Честер сгреб за длинные волосы, чтобы так же быстро полоснуть по горлу. Шатенка глухо, едва слышно зарычала, когда он подошел — на упертом в землю кулаке вздулись вены — но и её Честер убил без сопротивления, быстро и чисто. Она даже дернуться не смогла… Под пристальным зеленым взглядом он оттолкнул обмякающее тело в сторону, стряхнул с замерзшей влажной руки и клинка кровь. Девин глубоко, шумно втянул воздух, запрокидывая голову, и Кейси обернулась к нему. Торнтон тоже весь был в крови — лицо, шея, вымокшая рубашка. — Извини, — сказал он хрипло и мягко, медленными движениями разминая шею. Вампирша махнула рукой. — Кто из них? — спросила он разочарованно. — Кто из них оказался настолько глуп, чтобы попытаться предать Брейкенриджей? Чтобы нарушить ритуал, который дал бы нам… — Я, — произнес Девин негромко, прерывая её. Кейси отозвалась трескучим смешком. — Несмешная шутка, братец. — Извини, — повторил вампир тише. — Честер… Она последняя. Последняя, кто посвящен в тайну ритуала. Брейкенридж обернулась к нему, и на бледном лице мелькнуло растерянное выражение, вмиг сменившееся на ярость. Честер, кажется, только собрался двинулся — а вампирша уже метнулась белым пятном к лежавшему за кругом жертвенному клинку. Наставила тот на Девина. — Зачем? — вытолкнула она сдавленно. Честер шагнул к вампирам — и едва увернулся от кинутого в него кристалла, с грохотом расколовшегося от удара о стену. — Зачем ты это делаешь? — Я пытался тебя отговорить, — хриплый голос Девина звучал едва слышно. Кейси резко хохотнула. — Мы не… — Из-за него? — кинжал переместился, указывая теперь точно на Честера — вампирше даже смотреть на него не надо было. — Поставил постельную игрушку выше семьи? — Ритуал не должен произойти, — произнес Девин тверже. — Скучаю по времени, когда у меня был брат, — выплюнула Кейси. — Я тоже. Уже по тебе скучаю, — произнес Девин тихо, осматривая окровавленные ладони — и Честер отвлекся, с изумлением уставившись на разгорающийся прямо поверх кожи шипящий и чадящий огонь, словно это была не кровь, а бензин. — Стоило убить тебя, пока ты не мог сопротивляться, — холодно произнесла Брейкенридж, удобнее перехватывая короткий красивый нож. — Стоило, — кивнул Девин, сжимая дымящиеся кулаки — и вампиры схлестнулись в бою. Честер присел, прячась за жертвенным камнем. От нежити во все стороны полетели фрагменты огня — крупные, яркие искры. Честер слышал быстрые шаги, тяжелое дыхание, вскрики и вздохи, свистящие взмахи кинжала — и судорожно соображал, как влезть в бой и не помешать Девину. Сейчас он был почти бесполезен… Хотя кое-что сделать всё же мог. — Ты идиот! — Кейси почти визжала. — Доверять смертным! Ты инструмент для них! Нежить! Чудовище! Пригибаясь, Честер дернулся из-под укрытия камня в сторону старого церковного алтаря. Холодный воздух стремительно нагревался — и иссушался, начиная отчётливо отдавать дымом. Краем глаза Честер заметил, что это под дождем искр начали тлеть скамьи у стен. — Они предадут тебя! Объявят охоту! Когда поймут, что… — от различимого вскрика Девина Честер только ускорился, не обращая внимания на свою боль. — Что ты обманывал их! — Я знаю! — хрипло гаркнул вампир. Честер добежал до старого церковного алтаря, судорожно осматривая в плохом свете выставленные там стопки мисок, фиалы, кисти, кристаллы, пустой футляр — где же… где же… — Ты права! — Так зачем?! Глаза начинало жечь. — Зачем ты меня обратила?! — Чтобы ты выжил! — Честер смахнул на пол футляр, кристаллы, флаконы — и наконец-то заметил её: спрятавшуюся у серой стены книгу в землистом переплете. — Только не так! Честер схватил её, большую, слишком тяжелую для обычной книги, и обернулся. Вампиры боролись в адском, дымно-рыжем свете разгоравшихся скамей. Темная фигура скользила вокруг светлой, уворачиваясь от взмахов кинжала и выпущенных когтей. От их резких движений во все стороны разлетались пылающе яркие желтые искры. Но Девин почему-то не атаковал сам, только парировал и уходил от ударов. Медлил. Честер нашел взглядом ближайшее крупное пламя и заорал: — Я сожгу твою, — он глубоко вдохнул горячий, отдающий дымом воздух и задохнулся, и окончание вышло гораздо сиплее: — Книгу с рецептами! Кейси дернулась и обернулась к нему, и это была ошибка — прекрасный момент, чтобы нанести открывшемуся противнику финальный удар, — но Девин не стал. «Твою ж мать!» — Честер демонстративно поднял выше тяжелую книгу. — Не бумага, конечно, но обуглится! — он замахнулся в сторону разгоревшегося у стены огня. Вампирша оскалила клыки и ринулась к нему. Честер не задумываясь бросил книгу и отпрыгнул в сторону. Вовремя: Брейкенридж была быстрой. Книга от мельком поставленного удара пролетела левее и шлепнулась мимо огня, а там, где он только что стоял, мазнула когтистая ладонь. Честер увернулся от лезвия ритуального ножа, а под ударившую с другой стороны руку подставил плашмя кинжал — Кейси отшатнулась, зашипев. На бледной кисти расползся алым ожог. Они замерли, уставившись друг на друга. Ребристая рукоять привычно лежала в ладони, от рези в глазах хотелось уже моргнуть, но Честер знал — одной секунды хватит, чтобы… Воздух перед ним неожиданно вспыхнул жаром, щедро лизнувшим лицо, и он инстинктивно отступил. Длинные темные когти рубанули по воздуху впустую, Кейси зашипела, Честер отступил ещё. Меж ними дрожало марево, проклюнулись всполохи — и прямо из каменного пола взмыла к потолку стена огня. Не в силах терпеть её жар, Честер закрылся предплечьем. Слева сухо затрещало, и взрыв с силой толкнул его в бок. Клинок вылетел из хватки, стены с потолком на секунду поменялись местами, и Честер приземлился словно в объятия упругих страховочных ремней. Быстрее, чем он осознал это, он уже стоял на ногах, с противным писком в ухе, и в ладонь ткнулась теплая, только что выпущенная рукоять кинжала. Честер сжал её. В голове пульсировал гул, вокруг стелился вонючий, густой, холодный серо-белый дым, дышать становилось всё тяжелее, Честер оглянулся — глаза болели, он ни черта не понимал, где находится, не было видно ни алтаря, ни жертвенника, ни символов на полу, ни каменных сте- В сером дыме что-то двинулось, быстро, едва заметно, и Честер на рефлексах перехватил кинжал за край рукоятки, отступил и замахнулся. Он не успел пожалеть о своем решении, не успел осознать, что сейчас это его единственное оружие, не успел ничего: лишь разжал пальцы, как тысячу раз до этого, отправляя кинжал в короткий полет. Из тумана вынырнула протянувшая к нему когти вампирша, и серебряное лезвие легло чуть ниже перекошенного частичной трансформой лица. Широкая темная спина соткалась перед ним из дыма, и Честер отшатнулся, припадая на больную ногу. Девин принял удар на себя, поймал вампиршу в объятия, и когтистые ладони только впустую мазнули, не дотянув до Честера пару дюймов — мазнули и вонзились под темную ткань, в бок и плечо. Девин захрипел, но не двинулся — и Честер, быстро смаргивая наворачивавшиеся от жгучего дыма слезы, смотрел, как вампир медленно опускается на колено. Бледная женская рука дернулась, пытаясь нанести ещё один удар, но показавшиеся из плоти окровавленные пальцы были уже… Почти человеческими. — Преда… дут… тебя… — булькающий голос едва узнавался. — Я знаю, — забормотал Девин охрипше-резко от боли. Он опустил вампиршу на пол, продолжая придерживать её под спину и затылок, и оставленные на спине раны мокро блеснули. Когда-то белые карго Брейкенридж оказались выпачканы в пыльно-сером, буром и черном. — Знаю. Ты права. Прости меня. Я справлюсь. Всё будет хорошо. Всё будет… Он затих, склонившись над телом низко-низко, словно пытаясь обнять… удержать… Честер попытался вдохнуть — и не понял, смог он или нет. Грудь сдавило, он потянулся к горлу, гул в ушах становился слишком громким, оглушающим, картинка перед глазами начала убегать куда-то, оставаясь на месте — и из последних сил Честер припал на колено, присел, потому что… внизу… больше кислорода… Удара он не почувствовал.

***

Ему было немного неудобно, твердо, но тепло. В воздухе пахло свежестью, лесом, теплый упругий ветер ласкал лицо и правый бок. Под головой лежала плотная высокая подушка, или… Надоедливый писк в ухе усилился, Честер вдохнул глубже и закашлялся: в носу защекотало, горло продрало болью. Он попытался встать, но от малейшей попытки напрячься виски тут же сжало обжигающим, пульсирующим обручем. — Ш-ш-ш, — кто-то мягко, но непреклонно надавил на его руки, на грудь, пригибая обратно к тому, на чем он лежал. — Не дергайся. Помощь в пути. Память вернулась резко, одной быстрой сильной пощечиной, и Честер распахнул слезящиеся глаза. Девин нависал над ним и удерживал на месте — перепачканный пятнами засохшей буроватой крови и пепла. Неяркий золотистый свет делал его похожим на свежий труп. Честер попытался высвободиться, оттолкнуть чужие руки, но с запоздалой, вялой злостью понял, что не то что сопротивляться — едва ногу согнуть может. Тело казалось отлитым из свинца. — Всё закончилось, — Девин говорил негромко, ровно, почти бездушно, но темные глаза следили за Честером внимательно. — Я сообщил Охотникам координаты ритуального зала, как только смог. Ещё в поместье. Портал переместил нас довольно далеко, но скоро они должны быть здесь. Минут пять… не больше десяти. Экономь силы. Больше вампир ничего не делал, только твердо, но без боли удерживал его на месте, и неохотно Честер перестал бороться. Стоило ему расслабить утомленно тяжелые мышцы, и Девин убрал руку. Они всё ещё были в старой заброшенной церкви, Честер лежал на каменном полу и — конечно, это была никакая не подушка, а чужое бедро. Но камень под упавшей ладонью был теплым, как летний песок. Честер не удержался и пощупал ещё раз, вяло дернув рукой. Не показалось. Теплый. Шершавый. Согретый. — Как? — прохрипел он едва слышно и снова закашлялся. В груди от этого неприятно закололо. Девин, выпрямившись, чуть дернул плечом. — Я не знаю, — ответил он неохотно. — Не спрашивай. Я сожрал пироманьяка… пирокинетика. И почти потерял контроль над талантом пару минут назад. Если я начну задумываться, почему тебе так тепло и как я это делаю… Я могу перестать. Это как задуматься, какие мышцы ты используешь, чтобы дышать, или… Сзади что-то громко затрещало и на всю залу вспыхнуло ярким желтым. Девин нахмурился, прикрыл глаза, и неожиданно сильный порыв ветра обжег холодом до самых костей. Честер вздрогнул, повернул тяжелую голову и едва удержался от каркающего ругательства: головной боли движение пришлось не по душе. Они находились у широкого пролома в каменной стене, и снег за неровно выломанными камнями подтаял, обнажив черную, влажную землю… Словно издеваясь, тонкая, едва заметная золотистая вуаль печати протянулась там, где раньше был заштукатуренный камень. — Или, — повторил Девин с усилием, и следующий порыв, коснувшийся лица Честера, был всего лишь сыровато-свежим, — я могу сделать ещё хуже. Заставить камень гореть. Или сжечь весь кислород вокруг нас. Я не хочу. Честер медленно и осторожно кивнул, кривясь. Попытался спросить: «Что с ритуалом?» — но в последний момент остановил себя и только сглотнул. Горло горело, и лицо тоже неестественно, неприятно пылало — словно он обгорел на солнце. Девин тускло улыбнулся. — Не говори, я вижу, что тебе тяжело. Я могу… — Честер замер, сжимая кулаки, и вампир запнулся. Закончил тише: — Прислушаться к твоим мыслям. Я больше не сделаю этого против твоей воли. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через… всё, что произошло за последние два дня. Прости. Если бы я мог… Он протянул руку, собираясь дотронуться до его лица, и Честер только опустил веки — у него не было сил даже отвернуться, от головной боли почти тошнило. Но к нему никто так и не прикоснулся. — В ближнем круге Кейси был ещё один телепат, — низкий голос зазвучал пергаментно-тихо. — От него ты был беззащитен. Я не мог выдать себя, я столько вложил в этот план, и испортить всё, когда до ритуала оставались считанные дни — дать им сбежать, затаиться, начать новый цикл поиска… Я не мог. Поэтому я делал то, что должен был. Мстил и причинял боль. Чтобы твои страдания обманули его, чтобы… Чтобы никто не догадался. Включая мою сестру. Я обещаю больше не давать тебе приказы. Никогда. Это, конечно, были только слова, но… До этого вампир строго придерживался своих обещаний. Честер выдохнул, и боль, кажется, слегка ослабела. Потухла. Сейчас всё казалось приглушенным… потускневшим. Мутным. Вот бы совсем немного… — Не засыпай, — чужая ладонь коротко, твердо сжала его плечо, слегка встряхнула, и Честер вздрогнул от пульса в висках. Девин следил за ним пристально. — Семь минут до разрушения печати. Мне нужно, чтобы ты был в сознании. Сквозь нежелание Честер напряг правую, и в этот раз вампир его не останавливал. Показать тому вялый жест, согнув все пальцы, кроме одного, оказалось тяжело — но вполне выполнимо. Девин не сдержал хриплого смешка. — Хотя бы твоя наглость осталась на месте… рысёнок, — вздохнул он, выпрямляясь. Тонкая черная рубашка была испорчена: запачкана светло-серым пеплом, местами прожжена, обнажая алебастрово белую кожу, местами прорезана — на плече горел бордовым почему-то не затянувшийся глубокий порез, ещё немного кровящий. Честер чуть поерзал на упругом, почти твердом бедре. Голова пульсировала так, что прикладывать усилия для речи не хотелось, но поздно: вопросы уже теснились в затылке, напирая один на другой. Сосредоточившись, Честер ткнул тяжелой рукой себе в висок и покачал кулаком в бессловесном «да». — Ты всё же хочешь поговорить? Я могу?.. — негромко спросил вампир, и Честер качнул кистью ещё раз. Изо всех сил он постарался оттеснить беспорядочно мечущиеся мысли в сторону. «Пророчество — оно действительно исполнилось?» — подумал он медленно, спокойно и четко, и Девин тут же кивнул. — Ритуал не произошел, — ответил он, мимоходом дотрагиваясь до раны на плече и тут же отдернув руку. — Все посвященные мертвы, а книга сожжена. Я постарался, чтобы страницы не подлежали никакому восстановлению. Показал бы тебе, но… тебе лучше не двигаться. «А как же… — Честер запнулся даже в мыслях. — А как же жертва? «Свет и тьма»? Разве для этого я не должен был…» — Ты сделал то, что от тебя требовалось, — пепельные губы тронула едва заметная улыбка. — Ты со всем справился. Спорный перевод, помнишь? Кажется, я говорил об этом. Два текста, объединенные кем-то в один. Или… один текст, в котором говорится о двух людях? О том, что кто-то из них должен потерять свою тьму, а кто-то — свой свет? Честер не удержал слабого перхающего смешка, стоившего ему ещё одного приступа режущего горло кашля. «Вот как, значит? Не уверен, что я что-то потерял — светлое или… темное», — приложив усилие, он дотянулся рукой до груди и потер — там, где всё сильнее ныло с каждым вдохом. Девин чуть качнул головой. — Ты, Охотник, потерял свой свет, нарушив древний запрет и объединившись с нежитью. Я, нежить, лишился свой тьмы, предав тенебрис и оказав помощь Охотнику — и людям. Очевидно, нет? Честер даже рот приоткрыл. Это было… — Другие варианты кажутся мне ещё менее вероятными, — Девин чуть пожал плечами, — при том, что я потратил на расшифровку текста очень, очень много времени. В зале повисла тишина — только посвистывал снаружи ледяной, не пробивающийся внутрь старой церкви ветер. Честер пару секунд колебался — между черным закоптившимся потолком, нежно-золотистой пыльной преградой и прядями слипшихся, потускневших от пепла, почти каштановых сейчас волос, — и всё-таки подумал громко, сглатывая по больному горлу: «Извини за то, что использовал ошейник против… против тебя. Это было… низко, ты не заслужил… такого. Такого отношения. Хоть и соврал по-муда- ой. Старый ты рыжий- Не обращай внимания. Привычка». Бледные губы всё заметней раздвигала усмешка, и Честер почти решился, несмотря на головную боль и крайнюю усталость, отвернуться от вампира и свернуться калачиком прямо на твердом каменном полу — но на живот выше царапин легла ладонь, теплая даже сквозь футболку. — Я заслужил. За то, что скрывал от тебя правду, — Девин продолжал слабо улыбаться. — И за то, что манипулировал тобой с самого начала. Ради твоего же блага. Прости меня. Нужно было остановиться, когда я узнал о твоей связи с пророчеством. Не пытаться вслепую защищать тебя от всего подряд, и от тебя самого тоже. Ад всё же полон добрыми намерениями и желаниями. «Не уверен, что чувствую себя сейчас успешно защищенным», — подумал Честер, старательно и неглубоко вдыхая чистый воздух. Голова продолжала удушающе болеть, в груди под пальцами всё уверенней, неприятней ныло. — Ты всё ещё жив, — неожиданно надменно заметил вампир, — со всеми конечностями в целости и кровью внутри тела, а не снаружи. Данный факт делает все претензии ко мне беспочвенными. «Зануда». — Суицидник. Неуспешный. Многократно. «…Ауч». — И при этом невероятно удачливый и всё ещё живой Охотник. Две стороны одной медали, если верить Оди, да? — на эту шпильку Честер не стал отвечать даже мысленно. «Ты отравил мою кровь. Я узнал состав — сложно было не узнать, — подумал он вместо этого. Ладонь Девина, едва ощутимо поглаживающая его меж ребер, неожиданно хорошо помогала сосредоточиться. — Разве этого не было достаточно? Чтобы нарушить ритуал? Зачем так всё… усложнять?» Негромкий смех, песочным шелестом раскатившийся по зале, заставил Честера покрыться мурашками, словно согретый ветер снова стал настоящим. Зимним. — О, нарушить ритуал было просто, — улыбка вампира отдавала теперь тем же холодом. — Неправильно интерпретируй одно из дюжины требований. Возьми кристалл недостаточной чистоты. Не так произнеси непривычный звук в тексте или поставь не туда ударение. Но я хотел больше, чем просто нарушить его. Я хотел уничтожить любую крупицу информации о нем. Это было уже сложнее. Собрать всех посвященных в одном месте. Отрезать пути отступления. Не вызвать подозрений… Под темным бездонным взглядом Честер замер, вцепившись в край футболки. Голова снова начала кружиться. Словно почувствовав это, вампир отвернулся к почерневшим от гари стен. Медленно выдохнул, опуская плечи — и Честер тоже наконец-то смог снова вдохнуть. — Дать тебе серебро. Чтобы ты мог защитить себя. Напоить тебя составом, чтобы, если всё пойдет прахом, сама твоя кровь стала оружием, — Девин не отрывал взгляда от камней. — И… отступить в конце. Позволить тебе убить мою родную кровь. Последнего человека из одного со мной времени, мою маленькую сестренку, которой не повезло родиться мечтательной и… Упорной. Потому что она бы не смирилась, зная, что… Да. Нарушить ритуал было бы… было бы недостаточно. Честер дышал осторожно и неглубоко. Снаружи шелестел ветер, но воцарившаяся в зале тишина липла душной паутиной. Ладонь на его животе сжалась в кулак. — И я всё равно чуть тебя не потерял, — процедил Девин. — Блядь! В глубине зала неприятно, тонко зашипело, потолок резко подсветило тревожным, колеблющимся малиновым — словно разгорелся сигнальный патрон. Сосредоточившись, Честер сдвинул руку, чтобы уложить её поверх горячего кулака. «Может… Расскажешь мне что-нибудь, пока мы… ждем? Пожалуйста?» — подумал он, изо всех сил надеясь, что на неуверенность, которую он чувствует, вампир не обратит внимания. Девин заметно вздрогнул, посмотрел на него. Зачесал назад грязную, слипшуюся челку — и отсветы на закопченных камнях начали затухать. — Что-нибудь… — пробормотал он рассеянно. — Хах. Как скажешь. Однажды Глория повздорила с одной ведьмой, и та прокляла меня. И превратила в коня. Честер закусил щеку, чтобы не захохотать — но даже так призрак кашля защекотал горло. — То есть, конечно, проклясть она хотела Глорию, — из голоса Девина пропала металлическая, режущая нотка, и говорил он теперь почти скучающим тоном, словно читал трижды виденный учебник, но уголки пепельных губ тоже неумолимо поднимались. — Ведьма отказалась помогать нам в поисках, а Глория очень на это рассчитывала. Ей определенно не стоило называть ведьму старой каргой. И… не только. В любом случае, великой Охотнице повезло, что я был рядом и вовремя её оттолкнул. Это были долгие два года, и я почти ничего из них не помню, но Глория потом сказала, что у нее ещё никогда не было такого хорошего, флегматичного бурого тяжеловеса… Сдерживая смех, Честер чуть крепче сжал чужой кулак, за который всё ещё держался, и твердая ладонь под пальцами податливо раскрылась. Снаружи шумела поднявшаяся метель, теплым ветром пробираясь под футболку. У них ещё оставалась пара минут наедине. Не больше десяти.