Нет цены великому

Канун Нового года в этот раз тоже вышел образцовым. Честер брел, спрятав руки в карман худи и подпинывая свежий белый снег, а сверху валило и валило ещё. Как будто весь зимний запас решили выдать за один вечер: серая плитка уже почти полностью скрывалась под снежной кашей. Слабый морозец покалывал щеки и губы, но был не настолько злым, чтобы надевать капюшон худи или застегивать новую, ещё жестковатую куртку. В застывшем воздухе крупные бумажные снежинки планировали с неба быстро, танцующе, поблескивая в свете золотисто-желтых фонарей у дороги, и встречались с землей почти неохотно. Последние в этом году пробки быстро рассасываться не собирались, и то и дело у кого-то рядом сдавали нервы. А завтра с таким снегопадом на машине, наверное, никуда и не уедешь. Или, может, кто-то просто пытался поднять себе настроение, отгудев в ожидании знакомые попсовые мотивы… «Возможно, стоило всё-таки свернуть к парку», — подумал Честер, когда его в третий раз толкнули в плечо. Люди куда-то — хах, и куда же… — спешили, нагруженные пакетами, по одиночке или парами, или же наоборот растекались во всей дорожке, в красно-белых колпаках, с бенгальскими огнями в руках и яркой мишурой на шеях. Честер не мог отнести себя ни к первым, ни ко вторым. Смартфон во внутреннем кармане куртки опять завибрировал, но Честер даже доставать его не стал, сцепляя ладони в кармане в замок. Какая разница, кто и зачем звонит; он всё равно не возьмет. Даже если это куратор — ох, блядь, бывший куратор. Блейк. Даже если сама Лёрк. Даже если Джош. Холодный воздух и неспешный шаг отлично отвлекали. Честер с почти пустой головой поглядывал на машины в пробке, на блестящие, броско украшенные витрины, на толстую, перемаргивающуюся огнями елку, выставленную над входом в какую-то гостиницу. Он хотел… Он ничего не хотел. Наверное, это всё-таки было грубо — но грубо ли уходить с праздника, если никто не спрашивал, хочет ли он на нем присутствовать? Честер, например, определенно был не в том настроении, чтобы вялой водорослью плыть по залу с кружкой позорно безалкогольного эгг-нога, уворачиваться от желающих нацепить на него оленьи рожки, пугать новичков тухлыми байками с прошлогодних контрактов и в очередной раз выслушивать от каждого второго, как замечательно он справился. Нихуя. Нихуя он не справился. Честер вдохнул, пока холод не защекотал в глотке, и задержал дыхание. Лучше бы его просто… оставили. В покое. Ночью он проснулся от неприятного, тяжелого, муторного сна, и в сером предрассветном свету ему опять показалось, что он всё ещё в маленькой, тускло освещенной камере. Поскрипывание кровати в соседней комнате, конечно, напомнило, где он на самом деле — и привычное, мягкое, теплое одеяло, и тихонько тренькнувший уведомлением смартфон, — но заснуть обратно Честер смог только через час, и проснулся в итоге со свинцовой головной болью. Может. Может, он и был. Там, а не здесь. Слишком всё вокруг было… мирным, слишком спокойным, слишком беззубым и… Краем глаза Честер заметил силуэт. Кто-то в светлом, поравнявшись с ним, не торопился обгонять. Поджав губы, Честер заправил волосы за ухо и подарил неизвестному прилипале мрачный косой взгляд. — Кажется, у кого-то совсем не праздничное настроение, — легко улыбнулся ему Девин, и Честер не запнулся только потому, что запинаться на покрытой рыхлым снегом дорожке было не за что. В темно-рыжих волосах запутались снежные паутинки, из ворота непривычного бежевого пальто выглядывал пышный узел мягкого, белого шарфа… — Что ты здесь делаешь? — спросил Честер обалдело, на автомате выпутывая из кармана правую, чтобы пожать протянутую ему руку. Приятное, ровное тепло чужой ладони немного привело его в чувства — достаточно, чтобы задуматься, какого черта он творит. Вампир чуть пожал плечом. — Дела. Долго рассказывать. Но, если хочешь, я знаю одно место… — он чуть качнул головой. — Не совсем рядом, но там тихо. Самое то для разговоров. Если ты свободен, конечно. Бледная кожа оттенком почти не отличалась от молочного шарфа, и на мгновение Честер изумился: как остальные не замечают, что рядом с ними по чистому снегу скользит настоящий хищник? — Свободен, — кивнул он запоздало. И, помявшись, добавил: — У тебя же не будет никаких… проблем из-за того, что мы?.. Улыбка стала чуть шире. Какой-то слегка… озорной? — Ничего, с чем я бы не справился, — мягко уверил его Девин, и хрипловатый тембр согрел быстрее первого крепкого глотка. — Следуй за мной. Честер для вида закатил глаза: самоуверенный вампир, где-то он это уже встречал! — но довольную улыбку, кажется, удержать всё же не смог. Больше они не говорили. Просто шли бок о бок под плотной снежной пеленой, огибая и пропуская людей, и было в этом взаимном, нетребовательном молчании что-то удивительно приятное. Почти… комфортное. Иногда Честеру неожиданно попадались на глаза всякие мелочи: что ткань бежевого пальто была не однотонной, а в какую-то едва заметную тонкую елочку; что на правой, который вампир изредка смахивал с плеч снег, больше не темнела на безымянном резная печатка; что темно-рыжий ежик на виске был почти бархатным на вид, ровным, свежеподстриженным… Что это был всё тот же вампир, которого он встретил в трижды забытом баре — и всё же кто-то новый и абсолютно ему незнакомый. Когда они влились в людской поток на аллее и вместе с ним свернули к входу в метро, Честер не удержался от изумленного хмыкания. — Метро? Серьезно? — прервал он молчание, всё же вступая вслед за Девином на заполненный эскалатор. Чтобы шум не прервал разговор, он наклонился к собеседнику ближе — и в сухом воздухе уловил слабую, сладковато-теплую нотку знакомого парфюма. Едва ощутимый запах почти ласкал. — А как же твоя машина? Вампир глянул на него, и уголки бесцветных губ едва заметно приподнимала улыбка. Чутье это было или нет, но как же он выделялся на фоне обычных смертных — бледностью, аристократичностью в каждой черте, и скульптурной, чистой красотой — с этой чертовой не вписывающейся ни во что своевольной горбинкой… — Арендована, конечно. Деньги я предпочитаю вкладывать в недвижимость, это рентабельней, — и в этот раз Честер глаза не закатил. Хотя и хотелось. — Ну конечно, — фыркнул он тихонько и выпрямился, забираясь в карман куртки в поисках карты. — Как я не догадался. Девин подарил ему ещё один долгий темный взгляд поверх плеча, от которого в животе что-то напряглось. Не раздраженный взгляд, нет. Пристальный, плотный, осязаемый… Нет. Непонятный. — К тому же, — сказал Торнтон легкомысленно, и Честер снова придвинулся к нему, чтобы разобрать его слова в гуле, — как бы я ни любил комфорт, сейчас даже пешком быстрее, чем на машине. С этим Честер поспорить не мог. Кажется, вампир всё-таки читерил: на заполненной платформе он не лавировал в толпе, а просто шел вперед, и люди, даже не замечая этого, без возмущений расступались перед ним. Честер бы побурчал из вредности и о мелочности таких действий, и о злоупотреблении драгоценными талантами, — но в текучей предновогодней толчее он помалкивал и старался не отставать. И не завидовать. В подошедшем поезде — обычном, не экспрессе, к их, похоже, удаче, — места оказалось не особо больше, чем на станции, и они втиснулись в вагон одними из последних. Честер незаметно вздохнул, пытаясь устроиться: толпа прижала его к самым дверям, но хотя бы со спины стоял Девин, а не кто-то ещё — стоял и закрывал собой от остальных людей почти как черепаший панцирь. Когда створки перед ними сошлись с щелчком и донельзя благожелательный голос закончил объявлять станции, в отражении на стекле Честер встретился взглядом с темными, почти черными глазами вампира. Тот едва заметно склонился к нему. — Всё в порядке. Одна станция, — и Честер совсем не прижмурился от приятного хрипловатого тембра над самым ухом. Поезд стремительно набрал ход. Помявшись пару секунд, Честер разрешил себе осторожно откинуться назад. Прислониться к чужой груди, слегка запрокинуть голову и выдохнуть. Приопустить веки. Он устал, не выспался… В такой толпе никто не обратит внимания. Здесь просто… просто мало места. Когда чужая рука легла поверх кармана его изумрудного худи, накрыв его кисть и ненавязчиво придерживая, и почти — почти — обнимая, Честер позволил себе мимолетную улыбку.

***

Девин привел его в паб — «правильный» паб, судя по фонарям над тяжелой деревянной дверью и старой вывеске. Название даже не подсветили толком! Внутри оказалось тепло — и многолюдно. Ненавязчивый шум накрыл волной: голоса, звон стекла, стук приборов о тарелки, и что-то на фоне, нецепляющее, джазовое — но моментами немного, рождественски знакомое. Бесполезно пытаясь вытряхнуть по второму кругу подтаивающий снег из-под ворота куртки — ещё пара часов снегопада, и на улице по щиколотку будет, бр-р! — Честер осмотрелся. Сверху зал мягко освещали желтоватые светильники, оставляя достаточно места приятным теням у пола. Квадратные столики по центру, глубокие парные диванчики у стен, длинная барная стойка… И ни одного свободного столика. Громко затрещал шейкер со льдом. Честер догнал вампира, на ходу снимавшего белый шарф. — Не похоже, что мы найдем здесь место, — сказал он, оттягивая ворот худи. Девин отозвался расслабленно: — Тут есть второй этаж, — и парочка за барной стойкой прямо перед ними, не стесняясь, слилась в коротком поцелуе перед тем, как освободить высокие деревянные стулья. Честер проводил увлеченных друг другом людей кратким, насмешливым взглядом: совпадение? Или опять вампирская нетерпеливость? — и присел рядом с Девином. К ним тут же скользнул коротко стриженый бармен — невысокий, русый, с цветной татуировкой на шее и приятной хитрой улыбкой. Он даже предложить ничего не успел, как Девин спросил расслабленно: — Соболь, если не ошибаюсь? — и бармен, заметно удивленный, чуть кивнул. — Мне рекомендовали здесь именно тебя. Джин-тоник, будь добр. Классический, без каких-либо дополнений. Бармен чуть прищурился — и действительно напомнил гибкого приглаженного зверька. — Тоже часть рекомендации, — легко улыбнулся Девин, но Честер видел, каких сил ему стоит сдержать смех. Соболь покачал головой. — Готов поклясться, что… — он не закончил, глянул вопросительно на Честера, уже заполняя льдом высокий бокал. Честер осмотрел выставленные на полках за баром разноцветные бутылки. Подпер голову ладонью, выцепил взглядом меню в металлической рамке. Вот уже полгода он не пил ничего крепче вина, да и в целом мог сосчитать все случаи по пальцам рук… Руки. Одной. И теперь, когда у него, получается, была возможность, как-то даже… не особо и хотел. Охренеть. — Мне говорили, что здесь неплохой глинтвейн, — мягко заметил Девин, доставая кожаный кошелек. — Какой-то интересный набор пряностей. Да и погода, кажется, располагает. И карта виски достойная. То есть, простите, бурбона — постоянно забываю, что нормальный виски в этой стране не любят. Соболь остановился со стеклянной бутылочкой тоника в руках. — У меня почему-то кошмарное дежавю, — пробормотал он и открыл её резким жестом. Девин совершенно не поменялся в лице. Бессердечный вампир. — Раз уж ты говоришь, что глинтвейн тут хорош… — протянул Честер без уверенности, забираясь в карман джинсов. Девин глянул на него искоса. — Я просто предложил. Ты не обязан, если не хочешь, — сказал он. Честер хмыкнул. — Я ничего не хочу. Так что — почему бы и нет? — Понятно, — отозвался Девин ровно, но прозвучало это «понятно» как «мы ещё к этому вернемся». Честер невинно заморгал, отсчитывая купюры, и вампир вздохнул. — Вынужден признать, что всё ещё едва останавливаю себя от того, чтобы удостовериться, что ты не забыл опять поесть или нормально поспать. — Эй, — возмутился Честер, — всё я нормально… И то, и то! Только из больницы вышел, работы нет особо, праздник на носу — с чего бы мне упахиваться? Девин задумчиво обхватил высокий бокал с можжевеловой веточкой, закрепленной у края. — Ну да. Конечно, — ответил он ничуть не убежденно. — Ну конечно же да, — повторил Честер с нажимом, и они молчаливо схлестнулись взглядами. И Честер не собирался проигрывать. Их прервал только принесенный барменом заказ, и после такого даже согревшаяся ручка высокой стеклянной кружки с подогретым вином показалась не такой уж горячей. Девин действительно хорошо знал это место. Незаметная лестница — с тонкими деревянными столбиками перил, узкая настолько, что на ней едва получилось бы разминуться, — была спрятана в глубине зала, в полумраке рядом с дверьми во внутренние помещения паба. Перед тем, как свернуть к ней, Девин мельком кивнул скучавшему неподалеку охраннику. За полуоткрытой зеленой шторой наверху скрывался небольшой, благородно-старый на вид зал. Не зал даже, а какой-то коридор, полностью выложенный черненым деревом. Каждый столик здесь прятался в отдельной небольшой комнатке-кабинке, и по сторонам от входных проемов даже были красивые «окна», закрытые плотными узорами деревянных решеток. На каждой кабинке висела небольшая бронзовая табличка с номером, помутневшая от времени. Да, местами этот паб словно всё ещё жил в прошлом веке, только бармены выбивались. Ну и, может, коктейли — Честер глянул на кружку в руке, с парой крупных алых ягод и окрасившейся в розовый долькой апельсина. Как Девин и обещал, на втором этаже оказалось удивительно пустынно. В кабинках, мимо которых они шли, было темно и, кажется, совсем безлюдно. Вампир остановился у четвертой, чуть щелкнул пальцами — и внутри загорелся теплый свет. Честер мельком осмотрелся сквозь перекрестье ближайшей решетки: узкая столешница, по-дурацки напоминавшая гладильную доску без чехла, пара потертых, серо-оливковых высоких диванчиков по бокам, бронзово-стеклянное бра по центру стены… Только потом он заметил, что Девин вежливо ждет его у проема с бокалом в руке и, кашлянув, поторопился влезть первым. Внутри кабинки оказалось свежо, почти прохладно, но клаустрофобически тесно. Даже столешница шириной едва ли в пятнадцать дюймов не особенно спасала. В воздухе, несмотря на прохладу, слегка тянуло застарелым запахом табака. Честер отставил горячую кружку к самой стенке, между стопкой белых салфеток в деревянной коробочке и небольшой зеленой пепельницей, и, потирая нагретые пальцы, заметил по бокам от винтажного светильника парные крючки для верхней одежды. Надо же, как предусмотрительно. Пока он, извиваясь, стаскивал с себя тяжелую куртку, Девин заглянул внутрь, чтобы оставить свой джин-тоник. Именно заглянул, пригнув под гладким изгибом проема рыжую голову. Честер открыл рот, чтобы спросить, зачем вампир выбрал для разговора такое неудобное место — и так же закрыл. В кабинке, покрытой лакированными деревянными панелями, было тихо. Очень тихо. Если бы Честер не проходил всего пару минут назад сквозь шумный первый этаж, он бы не разобрал в едва уловимом, далеком шелесте ноты джазовой мелодии. Да и деревянное перекрестье на «окнах», оказывается, закрывало от коридора не хуже непрозрачного стекла. Странно ли, что Девин знал о таком особом месте где-то в глубине обычного на вид паба? С небольшого крючка увесистая куртка наверняка бы свалилась, поэтому Честер просто втиснул её к стене, на сидение рядом. Хотя бы оливковые диванчики были достаточно мягкими несмотря на внешнюю древность. Вампир тоже наконец-то пробрался внутрь кабинки. Под светлым пальто и шарфом опять скрывалось серовато-синее, в этот раз — гладкий темный джемпер, приятно обрисовавший мускулистое тело. Честер не сразу заставил себя отклеить непослушный взгляд и, пока Девин устраивал пальто на темном крючке в стене, вбитом высоко, пригладил и убрал волосы на спину. Подтянул ближе горячую кружку. Коричный запах, напоминавший о свежей выпечке, уже перебил табачный и теперь дразнил обоняние. Пара ягод, апельсиновая цедра и, наверняка, сок, корица… Кардамон, кажется. Что-то сладкое — ваниль, может? Ничего особого. Когда Девин уселся напротив, на своем диванчике, то они столкнулись коленями — узкая столешница оставляла немного места, — и вампир, извинившись, сел к нему чуть боком, вытянув длинные ноги в сторону проема. Честер хотел сказать, что всё в порядке — но не стал. Было что-то странно интимное в том, что они сидели так близко, что могли бы соприкасаться ногами. Немного пугающее… своей обыденностью. Честер пригубил глинтвейн — и едва не зашипел, когда ещё горячее вино обожгло губу и кончик языка. Он даже вкус толком не разобрал, только жгучую пряность специй. Девин потер лоб, словно вспомнил о чем-то, и снова потянулся к светлому пальто на стене. На фигурку кита из белого неровного камня, выставленную на гладкую столешницу, Честер воззрился со смешком. — Ты всегда его с собой таскаешь? — хмыкнул он, обернув ладонями высокую кружку, но не прижимаясь к ещё горячему стеклу. Девин снял с края своего бокала темную веточку можжевельника и отпил. — Нет, конечно. Только если в планах есть конфиденциальные обсуждения, — ответил он, покачивая коктейль. Лед едва слышно постукивал о стекло. — Был сегодня у управляющего. Проверил, что всё в порядке с документами, передал ему дела… обратно. И года не прошло. Сам понимаешь, его наемным секретарям лучше не слышать про указания на следующие полвека. Честер нахмурился. — Собираешься куда-то? — спросил он осторожно. Девин чуть улыбнулся. — Орден опять скрывает информацию от своих же? Ничего нового, — неприятное, похожее на кусок льда ощущение поселилось в желудке. — После того, как меня выпустили из клетки… Честер сжал ладони на кружке, и даже заколовший кожу жар не помешал. — Они посадили тебя в клетку? — прошипел он. Клетка — несколько тесных, неудобных камер в подвалах Цитадели с посеребренным металлом в стенах — использовалась для ослабления захваченной нечисти, которую планировали в дальнейшем казнить. Или, как минимум, с большим пристрастием допросить. — Но я же сказал им!.. — Значит, тебя надо благодарить за то, что меня выпустили спустя каких-то три часа. Спасибо, — Девин чуть склонил голову. — За прошедшие века орденские подвалы лучше не стали. И у Блейка было невероятно кислое лицо, когда он пришел за мной. Честер едва удержался от того, чтобы садануть по столу. Костяшки почти зудели. — Какого черта? Ты провернул всю операцию практически в одиночку, а они… х-х… — он даже матерных слов найти не мог. — Точно? — вампир неприкрыто развеселился. — Или я всё же не подчинился приказам главы ордена, сменил поводок и встал на сторону их задурившего избранного? Вывел его из-под контроля Охотников, спрятал… А потом и вовсе взбунтовался с концами? Передал этого избранного альянсу нечисти, может? Честер порывался поспорить — да, но всё совсем же не так оказалось! — но Девин смотрел, не отрываясь, и улыбался, и одной этой понимающей улыбки хватило, чтобы промолчать. — Чтобы в итоге оказаться на месте ритуала, с едва живым тобой на руках, по какой-то нелепой случайности выжив в резне и пожаре? — Торнтон покачал головой. — Ещё и темномагическую книгу упустил. Я удивлен, что меня на месте не прикончили. Жар кружки стал нестерпимо болезненным, и Честер неохотно отодвинул её ближе к центру узкого стола. Взялся разминать горячие, остро покалывающие ладони. — Это неправда, — произнес он мрачно, растирая свежие алые пятна. Девин только вскинул темно-рыжую бровь. — Но я могу поверить в то, что они… что они так и поступили. Прости, что прервал. Девин кивнул. — После того, как меня выпустили, Лёрк отлучила меня от ордена, — будничным тоном закончил он. Честер застыл на середине движения, так и сжимая нагретую ладонь в ладони. — Во второй раз вышло даже забавнее. Даже причина была названа та же, что у Глории когда-то из-за меня. «Сговор с нечистью». Не знаю, стоит ли мне чувствовать себя польщенным, раз меня негласно приравняли к полноценному Охотнику, или же просто признать, что Лёрк знает толк в иронии. Это была какая-то… какая-то херня. Абсолютная херня. — Орден больше не выдаст мне ни одного контракта. Лёрк дала мне неделю, чтобы убраться из города. После этого, если меня заметят где-то недалеко от Цитадели, она обещала выдать контракт на меня, — а Девин продолжал легко улыбаться, как будто его это ничуть не тронуло. — К тому же, когда стало известно, что тел в ритуальной капелле было обнаружено пять, а не шесть… у некоторых тенебрис начали появляться вопросы. Пока их занимает чистка рядов от неугодных, перетягивание друг у друга накопленных в альянсе ресурсов и прочие маленькие разборки, но, думаю, с этим они справятся быстро. Не в первый раз, в конце концов. Честер не удержался и нащупал рядом прохладную жесткую куртку. Залез во внутренний карман. — Завтра, — прохрипел он, глядя в открытый на смартфоне календарь, и прочистил горло. — На тебя объявят охоту завтра. Или послезавтра. — Если заметят в городе. И если Охотники не слишком увлекутся празднованиями, — улыбнулся Девин чуть шире. Честер опустил смартфон экраном вниз. Подпер разом потяжелевушую голову ладонью. — Зачем ты… — мысли разбегались во все стороны, как примагниченная металлическая стружка. — Я же… Тебе опасно здесь находиться! Рядом со мной! Нужно было- — Вряд ли Лёрк что-то сделает герою, — пожал плечом Девин, отпивая свой джин-тоник. Честер дернул рукой, которую прижал ко лбу. — Да я не об этом! — почти прошипел он. Девин отставил бокал. Наклонился ближе, облокотившись на узкую столешницу. Соединил руки в замок. Темные глаза смотрели позабавленно. — Маленький Охотник, ты правда думаешь, что что-то сейчас может меня убить? — ласково спросил он. Честер замер с ладонью у лба. — Моим приказам невозможно противиться. И мне не нужен язык, чтобы произнести их — на чем погорел предыдущий владелец моего… командного голоса. Ко мне нельзя подобраться под фальшивой личиной, потому что я слышу намерения. Пули остановятся в воздухе, серебряный клинок пройдет сквозь туман, туман превратится в огонь, который оставит за собой только пепел. Или же всё закончится проще: убийца, следуя моему приказу, вернется в искренней уверенности, что выполнил контракт, и даже под пытками будет говорить, что не лжет. В ордене не понимают, как им повезло, что я с ними на одной стороне. Не знают. И я считаю, что так всё и должно оставаться. Неожиданно остро Честер ощутил, какой он на деле хрупкий и смертный. Что в маленькой кабинке некуда деваться, что вампиру достаточно просто выпустить когти и чуть привстать, чтобы… Пришлось приложить усилие, чтобы взять под контроль пропавший голос. — Т-твоё эго стало даже больше, чем до этого, — упрямо озвучил Честер, замерев на месте. Секунда — и Девин рассмеялся. Не сдерживаясь, в голос, запрокинув голову и обнажив в широкой улыбке белые зубы. Взгляд приковывали к себе слишком крупные для обычного человека, выделяющиеся клыки — и в открытую обнаженное горло. — Пожалуй, сейчас я даже не буду спорить, — Девин, продолжая посмеиваться, перестал держать ладони в замке и опустил их, расслабленные, на столешницу, и Честер, три удара сердца спустя — тоже. Когда он двинулся, по мышце плеча коротко, ноюще кольнуло, и Честер осторожно свел лопатки, потягиваясь. Напрягаться вот так точно не стоило. — В любом случае, оставаться здесь мне незачем. Позорить Охотников невыполненными контрактами я не хочу. В Европе и на Востоке есть несколько крупных ячеек ордена, пока попробую удачи там. Думаю, кто-то да закроет глаза на приказ главы ради безопасности смертных. До этого закрывали. Взгляд сам по себе соскальзывал на темное дерево панелей, на посеревшие от старости сидения, на бледные кисти поверх отдающего песочным лакированного стола, на маленькую статуэтку из белого камня. Честер не глядя нащупал кружку и отпил, и сладковатое, корично-острое вино прокатилось по пересохшему горлу лавой. Почти сразу же от пряностей предательски засаднило, и Честер не сдержал короткого, глупого покашливания. От хорошего глотка внутри стремительно разлилось тепло. — Но это всё — орден, Лёрк, её решения, — на самом деле неважно, — тише произнес Девин. — Я хотел бы… Как ты себя чувствуешь? Фэйрклифф устало потер глаза. — Ты и сам понимаешь, как это несправедливо, — зачем-то произнес он, не убирая руки. Девин мягко, позабавленно хмыкнул. — Это жизнь. Она редко бывает справедливой, — в голосе слышалась та же улыбка. — Мне казалось… Он неожиданно не стал заканчивать. Честер не смотрел на него, гипнотизировал сквозь слегка раздвинутые пальцы узкий меловой хвост и широкий китовый плавник, изогнутый в движении, и от едва слышного звука поставленного на столешницу бокала вздрогнул. — Честер. Я интересуюсь не из праздного интереса, — голос вампира, тем не менее, звучал хрипловато-мягко, как-то бережно — почти уговаривая сдаться. — Как ты? Честер снова потер глаза — с недосыпа под веками суховато покалывало. — Сказал бы, что нормально, но норма у меня тоже какая-то не та, да? — вздохнул он тихо. Едва различимые полоски на гладком дереве столешницы лежали ровно, часто, чуть под углом, и всё же сходились в одной точке у самой стены. — Не знаю. Ничего не болит. Устал. Сплю так себе. Иногда ловлю себя на мысли, что мне всё приснилось. Или… наоборот, снится сейчас. Получается, ты из-за этого… отлучения совсем пропал после ритуала? Даже не… не написал ни разу? — Это была одна из причин, — Девин, кажется, кивнул. — Тебя стерегли лучше вашего драгоценного архива. Рядом постоянно кто-то был, не охрана, так твои друзья. Я не хотел, чтобы… чтобы ты подумал, что я им чем-то угрожаю. И я не был уверен, что наш контакт не скомпрометирован. Если бы Лёрк узнала о моем желании с тобой связаться, она бы точно сделала что-то глупое. Сверх этого, мой новый талант поначалу… не то чтобы мне подчинялся. Это могло быть опасно. Для тебя. — А сейчас? — хмыкнул Честер. Он всё-таки глянул на вампира. Девин откинулся на серовато-зеленую спинку потертого дивана и беззвучно постукивал по столешнице средним. Бесцветные губы были едва заметно недовольно сжаты. Чертов джемпер обнажал бледную шею почти неприлично, и воспоминание об единожды оставленных на ней сиреневатых метках обожгло губы и щеки неуместной, всеобъемлющей волной тепла. — Не идеально, — признал Девин неохотно, и Честер сбросил почти неловкий ступор. — Но я уже не поджигаю вещи вокруг от малейших колебаний в настроении. Почти. Но меня всё ещё раздражает, что Далия оказалась права насчет всех этих медитаций, йоги и практик заземления. Полная херня. Почему это работает? Честер не сдержал смешка, и на вопросительный взгляд только качнул головой. — Когда ты ругаешься, у меня такое ощущение… — он не закончил. Вампир чуть приподнял бровь. — Ты думаешь, что, общаясь с Охотниками на протяжении нескольких веков, можно остаться иммунным к желанию хорошо выматериться? — спросил он, и Честер слабо ухмыльнулся. — Справедливо, — признал он. И зачем-то озвучил просто отвратительную шутку, которая пришла на ум: — Что, и секс теперь только в ванной? — Зря смеешься, — Девин остался абсолютно серьезным. — Так и есть. Огнеупорных спален пока не нашел. Честер кашлянул и снова глотнул пряного глинтвейна — просто чтобы не развивать диалог, который опять свернул куда-то не туда. Постукивавшие по столешнице бледные пальцы остановились. — Наверное, в этот раз мне стоило рискнуть, — произнес Девин медленно. — Связаться с тобой, хоть как-то. Я привык… Знаешь, когда ты не жив, отношение к времени меняется. Я привык выбирать самые безопасные пути. Строить самые безопасные планы. С минимальным сопутствующим ущербом. Один чистый удар, один бой, которого нельзя избежать. И меня не пугает, если для этого нужно подождать идеального момента. Честер внимательно слушал, уткнувшись в кружку. Вино действительно оказалось приятным, терпким и немного сладковатым разом, согревающим, но не жгучим. Совсем не похожим на их с Рафой последний экспромт. — Неважно, сколько мне придется ждать: день, год, десяток лет. Для меня это не проблема, — Девин заглянул в свой бокал, изрядно опустевший, покачал постукивающий лед на дне. — Я не желаю Охотникам зла, я не хочу дразнить Лёрк и заставлять её пожалеть о том, что она послушала тебя и не убила неуправляемую нежить сразу же. Но даже одна неделя для меня и для тебя — это… разные вещи. Я не придавал этому факту достаточно внимания. Прости. Честер вздохнул. — Я понимаю, — ответил он сдержанно, и тут же добавил: — Сейчас понимаю. Я думал, что Лёрк не говорит ничего о тебе по… по другой причине. Девин вопросительно наклонил голову и тут же убрал обратно скользнувшие на лицо волнистые рыжие пряди. Честер поморщился. — Ты правильно сказал. Меня стерегли, — дурацкий некрепкий глинтвейн развязывал ему язык почти неприлично, и хуже всего, что Честер сам чувствовал это — и не хотел контролировать. — Всю неделю было просто не продохнуть. Я так хуево себя чувствовал — и даже в одиночестве толком побыть не мог. И если я ещё могу понять Райли, она глава медиков в Цитадели, и моё удовлетворительное состояние — её работа, то остальные… Я не сразу понял, что Лёрк раскрыла некоторые подробности. Рассказала о пророчестве. Не знаю, зачем. Вынуждена была, может быть. И все теперь просто… ебнулись на этом. Думают, что- Он оборвал себя. Шумно выдохнул — не на того он выливает свой яд. Но вампир ничего ему не сказал. — Думают, что мне очень повезло родиться таким, — закончил Честер жестче, короче. — Тем самым. Хотя это нихуя не так. И из-за этого теперь ни с кем толком нормально не поговоришь. У всех или херня эта, восхищение какое-то, зависть, подобострастие, что ли, или… жалость эта блядская в каждой фразе. Опаска. Что скажут что-то не то, и что я… В общем, половина ордена уверена, что меня… пытали. — Это не так далеко от правды, — тихо вздохнул Девин, потирая большим пальцем край гладкого бокала. Честер запнулся. Пожевал щеку. Пояснил медленно: — Гораздо… гораздо хуже, чем было на самом деле. Вампир пожал плечом. — То, что было, уже достаточно ужасно, — он глянул на него со слабой улыбкой. — Вряд ли следы моих клыков не вызвали вопросов. Может, слабое утешение, но хотя бы я не дал другим до тебя добраться. Пришлось даже немного запачкать руки. Кейси потом страшно ругалась. «От тебя я совсем не ожидала, Девин!» Он очень похоже передразнил знакомые возмущенные интонации. Честер помялся перед тем, как выпрямиться на диванчике и протянуть руку. Самыми кончиками пальцев он дотронулся до чужой теплой ладони, сомкнутой на прозрачном бокале, до твердых выступов костяшек. — Я знаю, что только что сам говорил о том, как это раздражает, — сказал он осторожно, — но мне жаль. Что так получилось. Что книгу получила… именно она. Девин чуть улыбнулся — и изогнул указательный, чтобы смешным жестом поймать и обхватить подушечку его пальца. — Спасибо. Мне тоже жаль, что это было неизбежно, — и Честер тоже улыбнулся — тому, как за него держались. — Первый раз за всё время, кажется, мне не хочется побыстрее свернуть разговор, когда он касается… произошедшего. Ритуала, пророчества, — признался он неожиданно легко. — Даже странно немного. — Точно надо было найти тебя раньше, — вампир выпустил бокал, чуть повернул кисть, обхватывая его пальцы, секундное ощущение прохлады и влаги конденсата на теплой коже — и Честер остро вспомнил тепло согретых камней, режущий запах дыма и боль в груди от каждого вдоха. От попыток не смеяться. Усталость и облегчение. Медленно они опустили соединенные руки на гладкую столешницу. В тихой кабинке воцарилось молчание. Девин, остановив взгляд где-то на его кисти, легонько поглаживал его по костяшкам — и выглядел глубоко ушедшим в свои мысли. В воспоминания, может. Тоже. — На самом деле, есть один вопрос, о котором я бы хотел поговорить, — произнес Честер медленно, заставляя себя выталкивать наружу каждое слово. — Даже… Даже два. Вампир едва заметно встряхнулся, и темный взгляд снова остановился на его лице. — Конечно. Слушаю. — Я хотел… хотел узнать… — слова, нужные, правильные, никак не хотели идти на ум, и Честер ругнулся: — Блядь, нет, давай с конца. Это как-то… проще. От дурацкой сдержанной улыбки Девина ему захотелось стукнуться о столешницу и для верности прикрыть голову руками. Он вел себя, как полный идиот, и ничего не мог с этим поделать. — Мне бы пригодился твой опыт в построении планов и… манипулировании людьми, — произнес Честер упорно, ерзая на упругом сидении, разом ставшим каким-то неуютным. Улыбка Девина чуть потеряла в цветах, и Честер поторопился объяснить: — Чисто теоретически пригодился! Не думай, я… У тебя есть какие-нибудь… предположения, что дальше будет делать орден? Лично Лёрк? Теперь, когда ритуал предотвращен, а книга уничтожена. У тебя же есть какие-то идеи, как всё будет… развиваться? — А что, есть какие-то подозрения? — чуть суше спросил Девин, крепче обхватывая его пальцы. Честер быстро покачал головой. — Я не знаю, — признал он. — Ничего не произошло, но… Не знаю. Может, это просто моя интуиция. Чутье на проблемы. Или паранойя. Девин расслабил хватку, и чуть очертил большим выступ его средней костяшки. — Даже если всё сразу, это не худший источник. Ты наблюдательный, — и Честер постарался не забыть всё, что хотел озвучить, от неожиданной похвалы. Внутри всё равно стало тепло — так же тепло, как от глинтвейна. — Мне кажется, никто особо не брал в расчет, что я на самом деле могу выжить после исполнения пророчества, — начал он медленно. — И сейчас… старшие просто не знают, что со мной делать. В ближайшие месяцы с этой избранной шумихой я у всех на виду. На слуху, скорее. Стоит чему-то пойти не так, это быстро заметят. Но что будет через месяц-два? Полгода? Улыбка вампира стала самую чуточку мрачной, и Честер поторопился озвучить теснившиеся по вечерам мысли: — От меня наконец-то отъебутся? Или… Скинут на меня подозрительно сложный контракт, чтобы не дразнил нечисть своей особой кровью? Попытаются закрыть в Цитадели на бумажной работе? Обвинят в сговоре с тобой или, может, просто скажут, что их драгоценный избранный не справился со стрессом и на фоне этого немножко свихнулся, и лучше ему посидеть пару лет в тихой безопасной комнате с мягкими стенами? К такому лучше быть готовым… заранее. Девин тихонько хмыкнул. — Сложный вопрос, — признал он. — Недостаточно данных, я согласен. Поэтому все твои предположения пока одинаково вероятны. Хм… Отправлять тебя на отдых, вечный или временный — это бессмысленная трата хорошо тренированной боевой единицы. Думаю, Лёрк сама это понимает. Что ты можешь послужить ордену на благо ещё не один десяток лет, — Честер кивнул. Девин, задумавшись, отвел взгляд в сторону — на темную можжевеловую веточку, кажется. Продолжил он медленней: — Но если Охотники не поверили моим словам, если думают, что книга утеряна, а не уничтожена, что где-то существуют списки ритуала, что у кого-то найдется достаточно ресурсов… Возможно, незаметно избавиться от тебя действительно будет безопаснее. Как минимум, это отложит проблему ещё на несколько веков. К тому же, ты показал себя… Неконтролируемым. И если меня за это изгнали с недвузначным обещанием, то тебя… Честер неохотно высвободил пальцы из теплой хватки крепкой ладони. — Я бы просто забил на них, — признался он честно, прослеживая подушечкой темную полосу на дереве совсем рядом с бледной кистью. — Никогда не интересовали все эти интриги, большее зло, меньшее… Но вряд ли мне дадут просто и дальше выполнять контракты. Как раньше. Я знаю, что достаточно хорош на поле боя, но в остальном… Не уверен в том, что смогу тягаться, например, с тем же Торли, если потребуется. С его опытом, авторитетом в ордене, умением говорить… Если понадобится, он легко убедит других Охотников почти в чем угодно. Хоть в моей непригодности, хоть в невменяемости. Девин облокотился на столешницу, и Честер мельком бросил на него взгляд. Вампир неспешно потирал выбритый подбородок. — Но что я тогда могу? Надеяться на лучшее? Смириться и ждать? Отказаться от всего и сбежать? Но я всё ещё назначен в Цитадель, — добавил Честер. В неярком теплом свете темно-рыжие пряди напротив горели настоящим огнем. — Я должен оставаться в доступе, присутствовать на совещаниях… Если я возьму и пропаду, это приравняют к неподчинению прямому приказу главы. Да что там, к предательству клятв. Такое серьезное нарушение правил мне с рук не спустят, будь я хоть трижды избранным. Я не готов покупать свободу… вот так. Пока не готов. — Я понял, — отозвался Девин задумчиво. — Знаешь, на месте Лёрк я бы подождал полгода или год, а потом отдал контракт на меня тебе. Честер уставился на него, и кулаки сжались как-то сами собой. — Ни за что! — отозвался он с жаром. Девин укоряюще покачал головой. — Неправильный ответ, — и Честер надулся. Конечно, он и сам знал, что неправильный. Девин произнес мягче: — Подумай сам. Потенциально я могу подчиниться тебе так же, как подчинился перед ритуалом. Если же нет — мы всё ещё лучше всего друг друга знаем. Я сложная цель, но и ты один из лучших. Если ты откажешься — «о нет, Охотник поддался злу». Возьмешься — заметешь неприятную грязь ордена под ковер, так или иначе. Убьешь или умрешь. Решишь вместо этого тянуть время… — Я знаю, — выдохнул Честер скупо. Но Девин только улыбнулся, отодвигая в сторону бокал, чтобы приблизиться ещё немного. — И я знаю, что ты знаешь, и они, может быть, тоже знают. Но, кажется, у меня есть решение этой проблемы, — произнес он доверительно, негромко, и Честер не удержался — и придвинулся тоже. Теперь их разделяли считанные дюймы, и в тихой тесной кабинке так близко друг к другу — они были словно настоящие заговорщики, обсуждающие секретный серьезный план. — Как минимум, временное решение. Охотники ведь всё ещё проходят инициацию через первую одиночную охоту в восемнадцать, верно? Честер глянул на пустой темный коридор за решетчатыми окнами кабинки — и осторожно кивнул. — Видишь ли, раньше всё было по-другому, — продолжил Девин так же тихо. — Не было ограничения по возрасту, не было первого контракта. У каждого новичка был свой наставник, и когда тот был уверен, что будущий Охотник готов — а это могло произойти и в шестнадцать, и в двадцать один, и даже позже, — новичка направляли в одну из мелких ячеек. На год. Сколько контрактов при этом он выполнит, было не важно. Вернется живым — значит, Охотник. И самостоятельно добраться до ячейки и вернуться оттуда целым было отдельной частью испытания. Честер поймал на палец шнурок худи и накрутил, слушая внимательно. — А ещё часто бывало, что Охотники отдавали в орден своих детей, — Девин хмыкнул. — Тогда это было почти семейное дело. И сам представляешь, когда наставник — твоя тетя или, не приведи Господь, отец, получить то самое назначение может быть… Трудно. Так же трудно, как родителю отпустить ребенка во взрослую жизнь. И чтобы как-то… сбалансировать влияние наставника, в правила был добавлен особый пункт. Кажется, он назывался «призыв» или «зов». У новичка было право в любой момент принести клятву Охотника и отправиться выполнять контракты. Для этого не нужно было согласие наставника, и уведомить главу о решении можно было составленным по правилам письмом. Но новичок обещал не возвращаться в родной город три года с первого контракта. И отдавать всего себя на борьбу с нечистью — то есть «не больше чем две недели между контрактами». Получил сложную травму, пошел заработать денег в наемники или охрану, увлекся непосвященным и забыл о своем призвании — больше не Охотник. Тогда к этому относились серьезно, в Цитадели всегда были нужны посвященные слуги: прачки, кузнецы, садовники, писчие… — И почему тогда сейчас всё делается через одну-единственную охоту? — после краткого молчания спросил Честер. Девин пожал плечом. — В истории ордена была черная страница, когда нечисть пробила защиту Цитадели, — пояснил он кратко. — Старой Цитадели, ещё замка. Численность ордена за один день сократили чуть ли не вдвое, рисковать новой кровью не могли, поэтому соответствующую страницу из правил убрали. Но само право никто не отнимал, чтобы наставники держали себя в рамках. Накручивая приятно шершавый шнурок на палец, Честер раздумывал ещё несколько секунд. Спросил, не скрывая скептицизма: — И что, ты предлагаешь мне им воспользоваться? Как? Я давно не новичок. — Да, у тебя есть закрытые контракты. Но ты так и не покинул Цитадель и всё ещё имеешь куратора, который имеет решающее мнение по многим вопросам твоего обучения, — чуть улыбнулся Девин. — Блейк назначал тебе тренировки, подбирал контракты… Даже неоднократно ограничивал свободу твоего передвижения. По всем признакам это тот же наставник. И снова эта улыбка — слегка, непривычно озорная. Открытая. — Уже нет, — нахмурился Честер. — Лёрк сняла его. Он больше не мой куратор. — Не поверю, пока не увижу бумаги с переназначением, — покачал головой Девин. — Говорить можно что угодно. Честер накрутил шнурок на пальцы крепче, крест-накрест. — …Ладно. Ты прав. Уведомления мне не присылали, — буркнул он. Девин кивнул. — Тогда у тебя есть пара дней. Охотника, воспользовавшегося правом призыва, нельзя вернуть. Нельзя задерживать, пытаться отговорить, силой возвращать в Цитадель. Будет забавно, если правила, за которыми глава ордена так успешно прячется, свяжут ей руки. И тебе при этом не нужно вступать ни с кем в открытую конфронтацию. Одно вручную написанное письмо — и целых три года ты сможешь спокойно выполнять контракты. Полностью в соответствии с правилами. А дальше… — он неопределенно пожал плечом. — А что делать дальше, можно решить за три года. Никто знает, что за это время произойдет. Честер вздохнул. — Но это… Три года в изгнании каком-то, нет? — Почему изгнании? — чуть удивился Девин. — Письма домой и раньше никто не осуждал. Не вижу, что мешало бы тебе созваниваться с друзьями время от времени — кроме, может, часовых поясов. К тому же, это ты дашь обещание не возвращаться домой. Им-то ничего не мешает, если что, тебя найти. Честер наморщил переносицу. — Какого черта ты знаешь правила ордена, о которых я слышу в первый раз? — Несколько веков назад от моего знания правил периодически зависело моё посмертие, — произнес Девин позабавленно. Добавил мягко: — Поищи информацию в архиве — вдруг что-то всё же изменили. В закрытой его части, скорее всего, но для тебя это не должно быть проблемой. И это всего лишь один из вариантов. Ещё может найтись что-то получше. Неохотно Честер кивнул, выпуская истроганный шнурок — и тут же накрутил на палец выбившуюся, гладкую прядь волос. Да, надо бы, и не откладывать; может, сразу по возвращению — редко кто встает первого числа раньше- — Или ты настолько не хочешь оставлять… своего Охотника? — негромко спросил Девин, и Честер как будто мысленно налетел на стену. — Ох. Если это не моё дело, то- Конфиденциальная тишина кабинки неожиданно стала почти душащей. Честер прочистил горло, выпутывая пальцы из волос. Отвел взгляд. — Не твоё, — он царапнул ногтем твердую столешницу. Глубоко вздохнул — корица и жжёный табак. — Но и не моё. Но когда-нибудь всё равно придется. Признать окончательно, что шансов у меня нет, и… перестать надеяться на невозможное. Он посмотрел на вампира. Девин склонил голову. — Прости, — и Честер резким жестом отмахнулся. — Как много ты видел? — спросил он, стараясь, чтобы голос не был слишком сухим. — Когда заглянул в мои мысли тогда, перед ритуалом? Девин смотрел на него пару секунд. — Ты давно знаешь этого Охотника, — произнес он медленно и тихо. — С детства. Ещё с интерната. Вы всегда были близки. Но потом ты отстранился. Из-за своих… чувств. И действительно был готов пожертвовать собой ради него. Честер чуть отрывисто кивнул. — Я признавался ему, — добавил он. — Несколько раз. Косвенно… и прямо тоже. Когда сильнее всего боялся, что всё-таки умру. Но мы просто слишком… разные. Я не тот человек, которого он ищет. Но и… недостаточно хороший друг. Сказал ему, что всё в порядке, а сам не могу окончательно с этим смириться… уже несколько лет. Что бы я ни… что бы я ни делал. Иногда кажется, что это… что мои чувства к нему наконец-то прошли, что я готов отпустить его и идти дальше, а потом накатывает… опять. Как в самом начале. Иногда я завидую тому, как легко он пережил те разговоры. Как легко ему оставаться только другом. Темный, неожиданно понимающий взгляд вампира обволакивал как та самая бездна, в которую он проваливался. Каждый раз. Честер потянулся за полупустой кружкой. — Возможно, пора, — сказал он тише и глотнул — вино остывало, и многообразная пряность стала на вкус какой-то плоской. — Не хочу об этом больше. — Как тебе будет лучше. Спасибо за доверие после всего, что произошло, — и Честер фыркнул в кружку. — Поверить не могу, что ты — тот же самый вампир, который… — он не закончил. — Посчитаю это за комплимент моему умению держать маску, — вздохнул Девин. — Хорошо, это был второй твой вопрос. А первый? Честер задумчиво погонял глинтвейн по языку, аккуратно и незаметно скрещивая под узким столом лодыжки. Нет, точно нужно пить быстро, пока горячий. Не лучший рецепт. — Наш «договор», — он изобразил кавычки свободной рукой. Девин вскинул бровь. — В нем сказано, что причиной для… для его разрыва может служить только желание сторон, одной или обоих. — Всё-таки прочел. Приятно, — усмехнулся Девин, складывая руки в замок. Честер не сдержался и мельком показал ему неприличный жест, но вампир только шире разулыбался. — Я хотел… прояснить статус, — сказал Честер как мог равнодушно. Он старался не подергивать предательски коленом — Девин сидел слишком близко, мог… мог заметить. — Его статус. Наш статус. Потому что пока мне кажется, что он уже недействителен. И он салютнул вампиру почти пустой кружкой глинтвейна. — Единственной задачей договора было донести до тебя, чего я ожидаю от нашего взаимодействия, не ломая сложившийся образ, — ответил Девин с улыбкой. Честер замер, так и не донеся кружку до рта. — С чем он успешно не справился. Я задумывал его как безопасное место для обсуждения… всего, что связано с сессиями. И, поначалу, как формальный источник причин для наказаний. Честер смотрел на тихонько смеющегося вампира — и не мог поверить в собственную… собственную глупость. Избирательную слепоту. — А если скатываться в абсолютную дотошность, — добавил Торнтон с такой знакомой ноткой занудства в тоне, — то нет, принятие алкоголя с моего одобрения ничего не нарушает, а глинтвейн предложил тебе именно я. Но у нас сейчас не сессия. Это даже для меня уже слишком, помилуй. — Ага, — протянул Честер неверяще. Глянул на оставшееся в кружке темное вино с торчащим ребром апельсиновой корки и гладкими боками ягод. И правда ведь, сам предложил… Чертов вампир… — Все мои условия были поставлены, чтобы ты перестал пассивно причинять себе вред, — в низком, шероховатом голосе Девина снова зазвучала бессовестная улыбка. — Чтобы ты больше не оказался в пабе с людьми, которых встретил полчаса назад, и в состоянии опьянения не согласился на сомнительные предложения в первый раз увиденного вампира. — Ага, — повторил Честер тише. Наконец-то поставил кружку с остатками глинтвейна на стол. Беззвучно расцепил лодыжки — сидеть так, со скрещенными ногами, вплотную к узкому диванчику оказалось слишком уж неудобно. — Можешь считать, что я убирал конкурентов, — вампир с трудом сдерживал смех. Честер глянул на него непонимающе: что смешного? — и Девин тут же посерьезнел, но темные глаза оставались теплыми. — Поэтому, говоря о статусе… Нашем статусе. Конечно, мне нравились взаимодействия с тобой. Но за последние полмесяца столько всего произошло. И это не то, на что легко можно закрыть глаза. То, что я скрыл свою роль в ордене, твои приказы, мои приказы… И твои свежие шрамы. Сам ритуал. Достаточно, чтобы захотеть прекратить. Ограничиться чем-то… товарищеским. В лучшем случае. Честер молча склонил голову к плечу. — Но я и раньше ошибался, когда оценивал твои возможные реакции, — пожал плечами Девин. — Ты иногда чудесно непредсказуем. Поэтому скажу прямо: я пойму, если мы закончим, но мне нравилось то, что у нас было — и сессии, и секс, и то, что иногда случалось между, — и я хотел бы продолжить. Изменив и… дополнив некоторые моменты. Пункты. Дополнительным соглашением с подписями, если желаешь. На срок, м-м, — он без спешки, намеренно сдвинулся на сидении, устраиваясь иначе. Ещё ближе, — предположим, ближайших трех лет. Если ты готов рассмотреть такой вариант, конечно. Честер задумался. Для вида. «Безопасное место для обсуждения», значит. Что ж, такие намеки даже он понимал. — Хах, договор с вампиром, получается, да? — протянул он задумчиво, изо всех сил стараясь выглядеть незаинтересованным. Ещё раз посмотрел на оставшийся на дне глинтвейн, на алые ягоды, наверняка кислые донельзя. — Очередной. Заключенный в тайне от остальных. С интересными контрактами, потому что ничего хорошего в ячейках тебе не выдадут, с путешествиями черт знает куда в приятной компании, с человеком, который видит во мне не только исполнившего долг избранного, но и самостоятельного Охотника… Ещё и периодический бурный секс и хорошая порка в комплекте. Как будто у меня должны быть какие-то правила, которые это запрещают. — Не может быть, — фальшиво ужаснулся Девин. Он с трудом сдерживал широкую улыбку. — Не припомню ничего из этого. Очередная редакция правил? Честер не удержался и тоже прыснул. — Специально для избранных, да. Фрилансерам доступа не давали, — он кончиками пальцев отодвинул кружку ещё дальше вбок, освобождая между ними место, и Девин, конечно же, повторил за ним, убирая к стене свой бокал с растаявшим льдом. И с улыбкой протянул к нему руку. Аккуратно заправил за ухо выбившуюся прядь волос. Пальцы очертили ушную раковину, медленно потерли пирсинги в хряще, и Честер чуть прижмурился. Девин легонько зацепил его Охотничью серьгу, погладил по шее, в местечке, где кожа была особенно тонкой и легко отзывалась щекоткой. Рядом с ярко бьющимся пульсом. Прижал пальцы плотнее. — Итак? — бесцветные губы раздвигала почти нежная улыбка. — Три года совместной работы с вампиром, которого изгнали люди и считает предателем нечисть? С учетом всего, что он… что я могу тебе предложить? Честер не сдержал ещё одного смешка. — Меня научили думать перед тем, как соглашаться на слишком хорошие предложения, — вздохнул он. — Может быть, если бы мне дали небольшую, м-м-м, пробу… — Наглец, — вздохнул Девин с едва ощутимо раздраженной нежностью и за затылок притянул его ближе к себе, но Честер и сам подался вперед с удовольствием. Поцелуй вышел короткий, почти целомудренный — легкая, словно бы действительно первая проба, неглубокая и почти изучающая, после которой остались лишь ощущение чужого жара на губах и едва уловимая горечь хинного тоника на самом кончике языка. Девин, так и не убравший ладонь, рассматривал его лицо с непривычной теплотой. — В ближайшие дни я покину город, но я буду ждать твоего решения, — сказал он, слегка, приятно разминая ему мышцы в основании шеи. — Скорее всего, мой маршрут быстро станет весьма запутанным, поэтому я организую тебе билеты до точки сбора. Если согласишься, конечно. Честер фыркнул, подставляясь под знакомо грубоватую ладонь. — Не знаю. Я не распробовал, — невинно произнес он. — Можно повторить? — Маленький Охотник… — предупреждающе вздохнул Девин. — Старый рыжий вампир. Мы уже это проходили, — парировал Честер и показал Девину кончик языка. «Рыжий вампир» тихонько заворчал. — Может, всё-таки к тебе? Такая ночь пропадает. Обещаю быть самым послушным… партнером. И разделить с тобой кровь, конечно же. — Нет. Это слишком для тебя сейчас… небезопасно, — с видимой неохотой ответил Девин, и даже встряхнул головой, чуть скаля зубы — и Честер заметил, как на четверть дюйма вытянувшиеся клыки снова пришли в норму. Он сглотнул. — Ты точно пытаешься меня сейчас отговорить? — спросил он слабо. Девин отрывисто рассмеялся. — Точно, рысёнок. Я обязательно что-нибудь подпалю в процессе. Дымоуловителю хватит. — Ванная, — напомнил Честер. Девин поморщился — и вдруг видимо задумался. — Хм. Может быть. Я не пробовал, но… Теоретически, если отдать тебе дающую роль вместо принимающей… — пробормотал он. Честер даже завис на пару секунд. — Ого, — только и сказал он охрипше. Ближайшие годы его жизни определенно будут наполнены интересными событиями. Разнообразными… событиями.