Нет цены великому

Честер втянул свежий морозный воздух. Легкий, верткий снег кружился в воздухе, покрывая серые плиты и темный асфальт полупрозрачным белым кружевом. Небольшой магазинчик с другой стороны дороги мерцал сложенным из светодиодов изображением Санты с мешком подарков на витрине; на дверях зеленого таунхауса рядом висел пышный венок из сосновых веток, а в окне виднелась украшенная ель. Рождественская лихорадка захватила город стремительно, а тот и рад был сдаться. Да что там говорить, даже Томас вчера готовил под заезженную триста раз попсу. Честер поймал себя на том, что намурлыкивает прилипчивый припев, и тут же прекратил. Никаких пожеланий на это Рождество. Нет. Улица застыла в сонном утреннем молчании: медленный снег, ни единой машины за пять минут, и всего один прохожий — и тот свернул в парк, не дойдя до Честера ярдов десять. Непривычная пустынность, даже для выходного дня. На всякий случай Фэйрклифф вытащил из кармана джинс смартфон, но до времени встречи, назначенной ему Девином, оставалось ещё одиннадцать минут. Сам виноват, нечего было торопиться, как будто ему химера пятки грызет. Честер поправил куртку, так и норовящую съехать с плеча. Ходить с правой в повязке и с пустым рукавом всё ещё было непривычно — даже спустя неделю с лишним. Райли, главный медик Цитадели, сказала на последнем осмотре, что до полного заживления ему придется оставить гипс ещё на полмесяца минимум, и Честер едва не взвыл. Без контрактов он со скуки на стенку готов был лезть. Отдыхать и разлагаться под сериалы было весело первые три-четыре дня. Потом надоело, сериалы пошли какие-то паршивые, нога ныла, поговорить особо было не с кем — только если он сталкивался с кем-то вечером на кухне. А если Охотники собирались посидеть после тренировок, то Честер узнавал об этом только через пару дней. Никогда ещё он не был настолько исключен из команды. Его, по большей части сидевшего у себя в комнате, просто забывали позвать с собой. Его! Забывали! А может, Торли или кто-то ещё из старших Охотников «подсобил». Он же сейчас такой беспомощный избранный, с одной-то рукой и не желающей проходить хромотой. Просто бери и убивай, хоть прямо здесь. У-у-у, сука. Честер не сдержал мрачной, кривой улыбки, попытавшись перенести ненадолго вес на левую и тут же передумав. Его могли ненавязчиво удерживать в Цитадели, но выбраться оттуда незамеченным и без хвоста он мог в любой момент, даже с травмами. Даже во всеобщий выходной. Чернильный автомобиль показался из-за поворота, двигаясь с вкрадчивой неспешностью вышедшей на охоту пумы. Честер встрепенулся: машина казалась знакомой… И остановилась рядом с ним. Хорошо, а то он начинал подмерзать из-за не застегивающейся поверх гипса куртки. Девин встретил его коротким темным взглядом и таким же коротким приветственным кивком. — Приятная пунктуальность. Пожал бы тебе руку, но не уверен, что ты сможешь ответить, — чуть улыбнулся он. Борясь с ремнем безопасности — пристегиваться левой, да ещё и поверх гипса, было ебучим адом, — Честер фыркнул. — Взаимно. Сказал бы, что на улице холодно, но не уверен, что ты поймешь, — не сдержал он ехидства. Девин коротко рассмеялся. — Даже не знаю, низко это или глупо, — они тронулись. Честер наконец-то совместил одной рукой замок и крепление. — Мысли мои читаешь, — вздохнул он. На это Девин уже не ответил — видимо, предпочел отдать внимание пустынной, покрытой снегом дороге. Честер поерзал, устраиваясь в кресле удобней, и осторожно спросил: — Если считать, что мы уже обменялись приветственными шпильками… Может, расскажешь, куда мы едем? — Возможно, стоило сказать тебе, когда я начал переговоры, — задумчиво пробормотал Девин. — Но я не хотел давать ложных обещаний. Чертовка даже кредиторов отказывается в выходные принимать, пока не надавишь, ну надо же. — «Чертовка»? — Честер чуть сощурился. Мысленно он перебирал взятое с собой оружие: на сильного демона, конечно, его скудного арсенала не хватит, но… Девин чуть качнул головой. — Она очень необычная женщина. Есть у меня ощущение, что вы быстро споетесь, но… Если она справится с твоими травмами, я готов потерпеть двух острых на язык бесят. В своей цепочке размышлений Честер как будто наткнулся на стену. — Справится с травмами? Потерпишь бесят? Что? — он потерял нить разговора полностью. Девин только загадочно улыбнулся. — Подожди немного, рысёнок. Ты в безопасности, и это всё, что тебе пока нужно знать. И… Надеюсь, тебе тоже осточертел этот гипс.

***

Поездка вышла долгой. Больше Девин ничего не говорил, и Честеру быстро надоело задавать вопросы в пустоту. Заскучав, он вытащил смартфон и залип в ленту — и в какой-то момент полностью потерял представление, где они находятся. Снег продолжал неспешно падать, скрывая за собой местность, дорожные знаки или не попадались, или он их пропускал. Можно было бы, конечно, открыть карту и проверить по геолокации, но… Не там, где Девин может увидеть. Просто из уважения к его словам. И — немного — из чувства самосохранения. Но они точно были уже где-то глубоко в пригороде, если не дальше: слишком далеко друг от друга стояли дома, слегка подсвеченные гирляндами к нескорому (да ещё больше недели!) Рождеству, слишком много снега и деревьев было между ними, и — ничего, черт подери, кроме домов, снега и торчащих из сугробов почтовых ящиков. Что бы Девин ни задумал, это действительно была какая-то необычайно странная херня. Наконец, вампир свернул на съезд, ведущий к одному из домов. Расположенный в глубине участка за линией голых деревьев, светло-серый и двухэтажный, с широким гаражом — дом был, может, чуть подороже на вид, поновее, чем соседние, но, кроме этого, не казался каким-то особенным. Желтоватые крупные фонарики очерчивали края крыши дома и гаража, создавая праздничное, но сдержанное настроение. Честер успел подумать, что на втором этаже должна была находиться очень атмосферная мансарда с большим полукруглым подоконником, окруженном высокими окнами, как гаражные двери, к его удивлению, гостеприимно поползли вверх. Покручивая смартфон в левой, Честер покосился на Девина — но тот удивленным не выглядел. Даже не барабанил пальцами по рулю в ожидании. Стальные нервы. Справа в автоматически осветившемся гараже уже стояла вторая машина — ярко-красный джип. Вполне подходило к упомянутой Девином «чертовке», если подумать. Место у дальней стены занимали стеллажи, заполненные обычными вещами: газонокосилка внизу, мешки с грунтом в углу, всякие лопатки, секаторы и прочий садовый инструмент повыше… Что подходило уже меньше. Честер пропустил, когда Девин, припарковавшись, щелкнул креплениями обоих ремней. — Не спи, Охотник, — хмыкнул вампир беззлобно — и сделал вид, что не замечает возмущенный взгляд Честера. — Я бы не «спал», — не удержался от ядовитых кавычек Фэйрклифф, убирая зацепившийся за гипс ремень, — если бы ты ответил на мои вопросы раньше. — А я не ответил? — Девин точно посмеивался. Честер только рот распахнул от такой наглости. — Что ж, тогда Оди ответит. — Оди? — прошипел Честер, но Девин уже вышел из машины. Честер не удержался и коротко врезал кулаком по мягкому подлокотнику между креслами — чтобы не зашипеть оскорбления, за которые, если бы их расслышали, ему потом могло бы и попасть. В этом дурацком игривом настроении вампир становился совершенно невыносим. Честер выбрался из машины — и скривился, когда бедро от очередного движения решило проснуться и — ах, сука! — до самой кости дернуть. Только ему показалось, что всё зажило! Девин оставил дверь в дом приоткрытой, и пока Честер, прихрамывая, медленно обходил темную машину, он без труда расслышал начавшийся разговор. — Я был готов к тому, что нас встретят наглухо закрытые ворота, — слегка приглушенный голос вампира прозвучал прохладно. — Ну как можно, патрон! — с чувством воскликнула незнакомая женщина — видимо, та самая Оди. — Вы меня обижаете. Ни за что обижаете, прошу заметить. — Не слышал этого энтузиазма в последний раз, мисс Вайлдигейт. — Я же говорила: зима всегда занята. У меня ни одного свободного места до самого Йоля! — Даже для патрона? — Как видите! — Честер остановился рядом с невысокой лестницей и, поколебавшись, облокотился на капот машины, давая ноге отдых. Наверное… наверное, не стоило, выбравшись из Цитадели, почти милю запутывать за собой следы. Хватило бы и половины. — Я вообще-то не принимаю никого в выходные, но ради вас, патрон… — Да, да. Не надейся, что стребуешь больше обычной оплаты за прием. — Что?! Это мой выходной! Законный! — Честеру пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться: такой искренний шок слышался в женском голосе. — Не пытайтесь сделать вид, что не знакомы с трудовым правом! — Не вижу причин платить больше, — Девин оставался прохладным и незаинтересованным. — Я оставил дату за тобой. Ты могла легко подвинуть кого-то из клиентов… Вайлдигейт ахнула. — От того, что пять-шесть смертных не получат свои расклады вовремя, мир не схлопнется, — так же равнодушно закончил Девин. — Патрон! — с трагическим надрывом произнесла девушка. — А тебе не пришлось бы работать в твой, как ты сказала, законный выходной. Вайлдигейт глубоко вздохнула. — Вы сказали, что жизни пациента ничего не угрожает, — произнесла она почти ровно, без жарких эмоций, как раньше. — Не угрожало, — согласился Девин. — Ему вовремя оказали медицинскую помощь. Но мне пришлось ждать лишнюю неделю. Этого я не люблю. Ответа не последовало. По затянувшемуся молчанию Честер предполагал, что за дверью происходит безумная борьба взглядов. Потом раздался громкий шорох, и на ум почему-то сразу же пришло вспыхнувшее пламя зажигалки — старой, железной, не этого пластикового дерьма. — Хорошо, патрон, — произнесла Вайлдигейт покорно. Слишком покорно. — Стандартная цена за прием. Если для ритуалов потребуются дорогостоящие реагенты, они оплачиваются отдельно. Всё, как обычно. Покажите мне пациента, пожалуйста. Честер встряхнулся и побыстрее поднялся по ступенькам, сдерживая ругательства, когда приходилось опираться на разболевшуюся ногу. Он потянул на себя деревянную дверь — и оказался в уютном свободном холле. Приглушенно-зеленые стены с мелким узором, небольшая картина рядом с зеркалом у двери, светлый паркет и коричное дерево лестницы, ведущей на второй этаж. Посреди этой деревенской пасторали — темная фигура Девина в графитовом плаще, приподнявшего руку, с алым пламенем над ладонью, складывающимся в линии подрагивающих острых символов. Языка Честер не разобрал, но заклинание пакта узнал — такой нечисть заключала, одалживая свою силу смертным… Или подтверждая договоренности с другой нечистью. Из-за плеча Девина выглянула девушка. Не скрывающая любопытства тонкая блондинка в свободных фиолетовых брюках, желтых лоферах и цветасто-медной рубашке с закатанными рукавами. В вырезе рубашки золотились кулоны, на изящных кистях тяжело лежали толстые золотые браслеты, убранные в высокий узел волосы были заколоты длинной спицей — или это… карандаш? Со знакомым громким шелестом пламя над ладонью Девина потухло, пряча текст пакта, и вампир шагнул в сторону, чтобы не стоять между ними. Честер попытался как можно незаметней выпрямить спину — и не слишком опираться на больную левую, — и они с Вайлдигейт уставились друг на друга с одинаковым недоверием. — Честер, это Одиль Вайлдигейт. Она весьма талантливая ведьма с парой… карт в рукаве, о которых ты никому не расскажешь, — Честер бросил взгляд на вампира. Тот оставался холоден и бесстрастен, но черт подери, Честер готов был гипс поставить, что за равнодушной маской Торнтон продолжал веселиться. — Одиль, это Честер, один из моих доноров. Одиль уперла руки в бедра, чуть хмурясь. — Патрон, — произнесла она медленно, буквально сканируя Честера с ног до головы яркими зелеными глазами. — Но это… Честер вскинул бровь в немом вопросе — и в то же мгновение его озарило. Блядская серьга, он не снял её! Ведьмина хмурость сменилась на задумчивость. Потом Одиль пожала плечами. — Хмпф. Ну ладно. Не моё дело, — она развернулась, легким движением тонких пальцев предлагая следовать за ней. — Значит, перелом? И что-то с левой ногой, да? Что ещё, патрон? Честер проводил удаляющуюся спину в узорчатой медной рубашке недоумевающим взглядом. — Ничего, о чем я бы знал. Остальное должно было зажить само по себе, — ответил ей Девин. Глянул на Честера, коротко и тёмно. — Если тебе настолько больно идти, может, мне тебя понести? Опять? Честер вздрогнул и отрицательно замотал головой. — Тогда вперед, — и Девин совершенно точно удержал при себе своё привычное обращение. Только чуть изогнул губы в понимающей улыбке. И за эту сдержанность Честер уже был ему невероятно благодарен. Он прохромал вслед за ведьмой, терпеливо дожидавшейся их у закрытых дверей приятного травянисто-зеленого цвета. За ними оказалась большая комната, освещенная ярко, полная… чем только не полная. Наверное, это была та самая ведьминская мастерская — Томас, которому пришлось искать одну ведьму-потеряшку, описывал нечто очень похожее. Шкафы с книгами и жестяными коробками, столы вдоль стен, с лампами над каждым, заполненные алхимическим оборудованием (Честер в душе не представлял, как всё это стекло и железо называлось); с вырезанными прямо на дереве столешниц ритуальными кругами, с разнообразными кристаллами и чашами, со свечами всех, кажется, форм и оттенков… На одной полке рядом с кирпичными, плотно закрытыми горшочками Честер заметил совершенно точно не человеческий вытянутый череп и несколько секунд пытался понять, кому так не повезло. В центре комнаты стояла, выбиваясь своей современностью из окружения, широкая темно-зеленая кушетка. То, что стояла она внутри широкого черного круга — заготовки под ритуальный — лучше не делало. Пол в мастерской был, к удивлению Честера, из чуть неровного камня, а не деревянного паркета, как в холле. Честер продолжал чуть ошалевше осматриваться — особенно его заинтересовал плотно закрытый высокий шкаф в дальнем углу, — но Одиль уже целеустремленно собирала банки и горшочки с полок на одном из столов. — Раз анамнез неполный, придется начать с диагностики… Патрон, вы знаете, где найти простыни, — произнесла она рассеянно. Честер обернулся с недоумением, но Девин, посмеиваясь, уже снимал пальто. — Да, дорогая, — ответил он покорно. Из-под графитовой ткани показалась — Честеру захотелось протереть глаза — тонкая серовато-синяя водолазка. — Раздеть его полностью или что-то можно оставить? Простая водолазка. И все. Никаких рубашек, никаких платков и галстуков, никаких стрелок на простых черных брюках, почти напоминающих джинсы, никаких… — Если всё так, как я думаю, то ритуал можно будет провести сразу же, — Одиль звучала так же рассеянно. — Так что полностью. В углу есть ширма… Впрочем, кому я это говорю. Девин посмотрел на него, убирая с лица вьющуюся рыжую прядь, и Честер невольно шагнул назад. — Почему ты с самого утра… — он неловко взмахнул здоровой рукой, очерчивая вампира, — такой? Я точно имею дело не с перевертышем? С очень плохим перевертышем? Девин не сдержал смеха, Одиль у стола пренебрежительно фыркнула. — Это точно вампир. Тот самый, с которым я заключила пакт. Поверишь знахарке, Охотник? — и Честер тут же уставился на нее. — Я думал, ты просто хорошая ведьма, а никак не… вау, — знахарки были прирожденными лекарями и чувствовали жизнь и смерть так же тонко, как и некроманты. Одиль дернула плечом в легкой рубашке. — Я всё ещё отличная ведьма и предсказательница, ты, маленький- — Довольно, — прохладным тоном прервал её Девин. — Одиль, он не пытался тебя оскорбить, никак. Честер обычно делает это иначе. Ведьма скептично хмыкнула. Честер сжал здоровую руку в кулак. — Честер… — теперь вампир повернулся к нему, но Фэйрклифф успел первым. — Если она настоящая знахарка, то у меня денег не хватит возместить тебе цену этого приема. Тебе нужно было сказать мне раньше, — Честер уложил левую поверх гипса — жалея, что не может просто скрестить на груди руки. — Это не… Я не собираюсь быть у тебя в долгу. Девин глубоко вздохнул. — Обычно он оскорбляет вот так, видишь? — произнес он, снова обращаясь к ведьме, которая начала с громким шорохом перетирать что-то в ступке, и Одиль хихикнула. Девин посмотрел обратно — весомым темным взглядом. — Это не для тебя, это для меня, глупый Охотник. Я не могу питаться с тебя, когда ты болен. Тебя пичкают лекарствами, от которых ты горчишь и кислишь, ты сидишь на обезболе, который мешает тебе контролировать своё состояние. Кроме того, кровопотеря никогда не ускоряет заживление ран у смертных. Я вынужден… сдерживать себя, пока твоё тело не исцелится само по себе. А я. Не люблю. Ждать. Поверь, не будь ты таким вкусным, я бы и цента на тебя не потратил. Честер только голову к плечу наклонил. — А, — только и произнес он как последний идиот. Помолчал. — Это я могу понять. Где, говоришь, ширма? Одиль коротко, резко прыснула и расхохоталась в голос, запрокинув голову. Темная ширма, расписанная красно-золотыми азиатскими драконами, нашлась у стены. Девин развернул её, отгородив от комнаты угол, принес откуда-то деревянный табурет с резными ножками и ушел, оставив Честера воевать с одеждой. Куртка, повязка для гипса, кобура и толстовка сдались относительно легко, кроссовки и носки тоже (Честер уже приноровился развязывать шнурки указательным, средним и безымянным), а вот со штанами пришлось повозиться — пока вампир не вернулся и не вытряхнул его из одежды с почти плотским торопливым пылом. Краска бросилась Честеру в лицо, когда с него сдернули и белье, и он не сразу догадался по очереди приподнять ноги, чтобы Девин снял его и джинсы окончательно, но терпеливо дожидавшийся его вампир безо всяких комментариев кинул последнюю его одежду к остальной и обернул вокруг его бедер сложенную несколько раз белую тяжелую ткань. Продолжая удерживать на нем никак не закрепленную повязку, посмотрел пристально — всё так же, снизу вверх, продолжая стоять на одном колене. Приподнял темно-рыжую бровь. Честер очнулся, отнял руки от груди и перехватил левой простыню. Они соприкоснулись пальцами. Руку Девин убрал на пару ударов сердца позже, чем нужно было. Надеясь, что лицо у него не горит, как красный фонарик на гирлянде, Честер захромал в комнату. Кушетка по центру была покрыта такой же, как и на его бедрах, белой простыней. Каменный пол под босыми ступнями должен был быть, наверное, ледяным, но чувствовался просто слегка прохладным. За кушеткой стояла жаровня на четырех прямых ножках, и, подойдя ближе, Честер ощутил волну приятного тепла, а потом и острого жара. В глубокой чаше уже тлели крупные, припорошенные серым пеплом рыжеватые угли. — Ложись, — подошедшая Одиль сосредоточенно перемешивала что-то зеленовато-серое в стеклянной чаше, и та только слегка позванивала, когда деревянная палочка ударялась о край. — Прикрой глаза и постарайся расслабиться. Диагностирующий ритуал не займет много времени. Мне обычно хватает пяти минут. Тебя никто не будет трогать, но может быть немного щекотно. Глубоко вздохнув — сухой теплый воздух приятно пах дымом, — Честер присел на край кушетки. Забрался глубже. Левую ногу пришлось прихватить под коленом, чтобы поднять — не надо было быть знахарем, чтобы понимать, что нагружать её больше не стоит. Честер поерзал, устраивая раненную ногу на мягкой поверхности, покрытой плотной тканью. Стащил с хвоста резинку, распуская волосы, оставил её на левой кисти и встряхнул головой. Лег, стараясь не морщиться. Поправил повязку на бедрах. Прикрыл глаза. Справа ровно веяло жаром от углей. — Я думал, тебе уже лучше, — заметил вампир коротко. Честер глянул на звук, сильнее запрокидывая голову: вампир стоял над ним, неподалеку от кушетки. То есть… не над ним, конечно, а… В голове, что ли? Над головой? А, похуй. — Мне лучше, — ответил Честер, решив умолчать, что лучше ему было утром. Девин фыркнул, складывая руки на груди. — Иногда мне кажется, что стоит отвернуться — и ты… — Патрон, вы его отвлекаете, — вмешалась Одиль. — И меня, вообще-то, тоже. Займите себя чем-нибудь. Если хотите, можете взять любую книгу из шкафа. Крайнего. В остальных книги могут кусаться. Девин поднял руки, показывая бледные ладони, и молча отступил. Честер не сдержал смешка — и снова прикрыл глаза. Шелестела и тихонько потрескивала высыпаемая в жаровню смесь. Легкий запах дыма стал покалывающе пряным, перечным, но всё ещё ненавязчивым. Честер, потирая меж пальцев плотную простынь, на которой лежал, старался дышать медленно и ровно. И не подергивать в ожидании здоровой ногой. Знахарка ходила вокруг — только постукивали по камню каблуки лоферов. Где-то вдалеке бумажно шуршали переворачиваемые страницы. Одиль негромко хмыкнула. — Не могу понять, Честер, — протянула она, — должна ли я быть удивлена тому, в каком хорошем состоянии твоя голова для такого рода деятельности… Или же шокирована тем, насколько всё плохо. — А всё плохо? — тут же отозвался Девин. Честеру было, что ответить, но он не хотел по незнанию прервать ритуал — и поэтому молчал. Одиль неразборчиво помычала. — Я точно вижу довольно свежее сотрясение, — сказала, наконец, она. — В дополнение к трещинам в костях, недавнему, но почти вылеченному вывиху плеча и глубокой резаной ране на бедре — тебе повезло, кстати, могло и нервы повредить, и сухожилие, если бы попали чуть ниже. Но если голова не беспокоит… Может, это Охотничьи заводские настройки? Честер аккуратно согнул пальцы на левой, оставляя выпрямленным только средний. Одиль фыркнула. — Грубиян. Постарайся не двигаться пока активно, но можешь говорить. Только, пожалуйста, по делу. — Когда меня вырубили, я мог удариться головой о кафель, — отметил Честер, выпрямляя пальцы. — У меня даже синяк на лице остался. И голова кружилась поначалу. Я думал, это из-за потери крови, но, может… — «Может»? «Может»?! Да твою ж дьяволицу! — Одиль вслед добавила ещё что-то экспрессивное — наверняка какие-то ругательства на незнакомом Честеру языке. — Все Охотники такие? «Ой, меня впечатало в пол так, что я отрубился, ничего страшного»? — Возможно, — ответил Честер опасливо. — Абсолютно все, — заметил Девин одновременно с ним. Одиль вздохнула ещё тяжелей. — Хорошо, никаких романов с Охотницами, даже самыми красивыми. Разорюсь на лечении. Записала, — Девин вдалеке хмыкнул, и ведьма тут же переключилась на него, затараторив: — Патрон, я сожалею, но на все травмы у меня не хватит ресурсов. Голову восстанавливать всегда сложно, даже если там нич… — она кашлянула, и Честер не успел возмутиться, — …кх-кхм, не важно. Важно, что травмы разнообразные и достаточно серьезные, поэтому тут нужно что-то концентрированное в основу, взятое у живого, вроде перьев феникса или… Нет, лучше перья, они позаряженней. У меня только два и осталось, но они некрупные совсем. Может, отложим что-то менее существенное на следующий прием? Я дозакажу и… — Нет, — прервал её Девин спокойно. — Моя кровь будет считаться взятой у живого? Одиль негромко ахнула. — Вы даете разрешение использовать вашу кровь, патрон? Правда-правда? — пролепетала она почти полуобморочно. Честер даже глаз приоткрыл: ведьма прижала ладони ко рту, зеленые глаза были широко распахнуты. — Это же… А могу я взять немного… — Только для ритуала, — в голосе Девина зазвучала всё та же сладкая, прохладная улыбка. — Остальное — можешь купить. За рыночную стоимость. Одиль застонала. — Да у меня даже на унцию не!.. — она оборвала себя, и Честер подумал с сочувствуем: «Знакомо». — Ладно! Ладно. С благодарностью приму ваше щедрое предложение, патрон. Мне потребуется минут пять для ритуального круга, снять с пациента гипс и все повязки и… Когда вы… будете… готовы? Хлопнула закрытая книга. — Я готов. Помочь тебе с гипсом? — Да, конечно, спасибо, — забормотала Одиль. — Тогда вам нужно быть в круге и… в круге, да, значит, вам нужно снять с себя всё металлическое. Хотя бы. Лучше, конечно, как и пациенту, убрать всё наносное: одежду, аксессуары… В общем, всё, — но я не могу этого требовать. Честер, кстати… хотя нет, не стоит. Иначе все пирсинги зарастут. Разобрав шаги за головой, Честер приподнялся на здоровом локте, оглянулся — чтобы увидеть, как отвернувшийся вампир снимает серовато-синюю водолазку, оголяя широкую мускулистую спину, и, закинув одежду на плечо, открывает дверцу узкого шкафчика. Да, тут всё так же было, на что посмотреть… С трудом Честер отвел взгляд от плавно перекатывающихся под мраморно-белой кожей мышц, нашел ведьму — Одиль смотрела в ту же сторону и задумчиво сжимала в обеих ладонях длинный осколок хрусталя. Честер глянул снова — Девин с ещё одной простыней в руке скрылся за расписанной ширмой — и вежливо кашлянул. Ведьма отвлеклась, перестав тискать кристалл в руках, заметила его насмешливый взгляд — и молча показала кулак. С зажатым в нем острым, напоминающим кол осколком. Честер демонстративно провел рукой в гипсе у лица, «закрывая» себе рот, и выкинул «ключ». Одиль, беззвучно смеясь, накрыла лицо ладонью. В этот раз ведьме потребовалось больше времени: она отодвинула уже потухшую жаровню, выложила в круг три куска хрусталя и три же толстые, изрядно оплывшие желтоватые свечи, разбив его на шесть частей, и густым черным начала наносить на пол символы, превращая заготовку в какую-то сложную, расходящуюся солнцем фигуру. Из-под тонкой кисти быстро появлялись знаки и руны. Честер, даже сосредоточившись, узнал только «дар» и «человека», повторяющиеся неоднократно. Он увлекся, рассматривая начертания, и вздрогнул, когда теплая ладонь легла на загривок. Честер поднял взгляд. — Где мне лучше встать? Или сесть? — спросил Девин, тоже придерживающий обмотанную вокруг бедер простыню. От вида едва прикрытого, бледного с рыжиной тела мысли зашевелились совсем не святые, и Честер с некоторым трудом вернул их в приличное русло — время было не самое подходящее. — Как можно ближе к пациенту, — произнесла Одиль незамедлительно, даже не подняв голову от ритуального круга. — Телесный контакт с ним значительно упростит мне работу с энергией, если вам не сложно. А насчет крови… Из локтевого сгиба взять, наверное, проще всего, но ваш комфорт важнее, патрон. Кушетка за ним чуть примялась, и Честеру надавили на плечо. Нехотя он улегся обратно — и не удивился, когда под затылком оказалось чужое теплое бедро. Девин тут же запустил ладонь ему в волосы, легко поглаживая по голове. — Не дергайся, окей? — сказал он. Честер кивнул, растекаясь от приятных ощущений. Гипс на руке сухо хрустнул, и ещё раз, и ещё. — Хороший мальчик. — У лечебной магии есть какие-то недостатки? Неприятные последствия, о которых мне стоит знать заранее, например? — громко спросил Честер, игнорируя вспыхнувшие щеки, пока вампир неспешно снимал с его удивительно полегчавшей руки осколки гипса. — Ритуал перенаправляет энергию из основы в организм, и тот восстанавливается ускоренно, но всё ещё сам по себе. Так что исключительно сильное утомление и зуд на месте травм, — отозвалась с пола Одиль. — И всё. С побочными эффектами может помочь источник… — Ты пустишь нас в свой источник? — изумился Девин, отряхивавший его кисть от крошек. Честер старался не морщиться, когда в руке просыпалась боль. — Вы же мой патрон, — елейно сказала Одиль. — Конечно, я… — Кровь не отдам. Даже тебе, — беззлобно заметил Девин. Одиль прочистила горло. — И не надеялась, — кисловато ответила она. Честер попытался улыбнуться не слишком широко. — Кстати, Честер, раз у тебя есть травма головы… Не открывай глаза и не обращай внимания на ощущения — магия может играться с восприятием. В общем, не двигайся, расслабься и закрой глаза, это стандартное правило всех лечащих ритуалов. Если что-то пойдет не так — это, конечно, возможно, но крайне маловероятно, — то ничего не предпринимай. Я проинструктирую патрона, как тебе помочь. Девин над ним шумно фыркнул. — Обожаю приходить на плановую операцию и узнавать, что мне, возможно, придется справляться с неопределенным магическими последствиями, будучи абсолютно голым, — саркастично заметил он. Одиль рассмеялась. — Мне казалось, вы уже должны были привыкнуть. — К такому привыкнешь, — почти сварливо пробормотал Девин. — Мы можем начинать? Честер аккуратно приоткрыл глаз: Одиль, покручивая кисть в пальцах, ходила вокруг них, пристально рассматривая результаты своего труда на камнях пола. — Да… да. Всё как надо, — кинула она чуть рассеянно. — Сейчас зажгу свечи и… И мне нужен кинжал, точно. Доснять повязки, взять кровь — и можно начинать. Она отошла и почти сразу же вернулась с коробком спичек. Присела, тщательно выпрямила фитили свечей, зажгла каждую, беззвучно что-то бормоча. Снова ушла. Хлопнула одна дверца, потом вторая. Честер напряг и расслабил плечи, поправил левой повязку на бедрах — складка плотной ткани неприятно уперлась в поясницу, — снова поерзал, теперь пытаясь устроиться удобнее, пока от мелких движений не заболело бедро… Тяжелая горячая рука легла на грудь, придавливая весом к кушетке. — Так сложно полежать спокойно пару минут? — беззлобно спросил Девин. Вдалеке что-то звякнуло, Одиль негромко ругнулась. Честер буркнул: — Твоя «пара минут» прошла дважды по паре минут назад. Ведьма неожиданно поддержала его: — Ничего страшного, патрон, пусть разомнется. Во время и после ритуала у него вряд ли будут силы двигаться. Да куда я их… — Если хочешь, я могу убрать и бинты. Чтобы не задерживать тебя, — предложил Девин. Слишком уж… миролюбиво. Честер покосился наверх, на вампира — тот… Ухмылялся. — Если вас не затруднит, патрон, — бросила Одиль, всё ещё перебиравшая вещи в одном из шкафов. Тяжелая ладонь с груди пропала. Честер быстро глянул на нее, на лицо вампира — Девин разомкнул губы, показывая слишком крупные для человека клыки, и едва слышное «ш-ш-ш» коснулось слуха. Чуть грубоватые подушечки коснулись внутренней части бедра, и Честер застыл. У самой… самого края тяжелой ткани, лежавшей поверх бедер. Слишком, слишком высоко! Пальцы мельком забрались под ткань, погладили, пуская по коже теплую дрожь, близко, но недостаточно, чуть царапнули… Честер забыл, как дышать, в животе потянуло жаром, грубоватые пальцы сдвинулись ниже, подцепили край бинтовки — и он услышал легкий треск. Повязка понемногу перестала стягивать бедро. Язык едва слушался. — Мог бы и не портить хорошие бинты, — пробормотал Честер, всё ещё обмирая внутри. Сердце колотилось в самом горле. — Выпендрежник. Девин закатил глаза. — Мне проверить состояние твоей раны? — спросил он так же тихо и сдержанно, смахивая обрывки с бедра. Честер быстро мотнул головой. — Как я и думал… Приподнять колено можешь? Честер послушно попытался — и закусил язык, чтобы не показать, что боль растеклась до самого сустава. Зато так он хотя бы… не думал ни о чем, кроме… кроме нее… — Ты испытываешь моё терпение, — мрачно прошипел Девин, торопливо отделяя повязку от кожи. Честер бы ухмыльнулся довольно — если бы какая-то мышца ноги не начала глупо, бесконтрольно подергиваться от напряжения, делая только больнее. — Опускай. — А, вот они! — воскликнула Одиль. Честер быстро задышал, торопливо смаргивая слезы. — Всё, я готова! Патрон, вы? — А меня спросить? — буркнул Честер с наполовину фальшивым недовольством. И покосился на вампира. Тот сминал в кулаке белые обрывки повязки, заметно раздраженный. — Цыц, — сказал Девин, прицельно выкидывая испорченные бинты куда-то за круг. Бедро под головой напряглось, расслабилось, Девин выпрямился — и Честеру на лицо опустилась ладонь, накрывая глаза. Комната погрузилась в темноту. — Вы думаете, это необходимо? — с сомнением спросила Одиль, пока Честер хватал ртом воздух от наглости. — Он любопытный, — произнес Девин невозмутимо. — Дорогая, ты же взяла серебряный кинжал? Или хочешь полчаса пилить мне вену? Одиль хихикнула. — Конечно, это серебро, патрон. Руку, пожалуйста… Пальцы на виске Честера чуть дрогнули, и вдруг — вдруг — в комнате стало очень, очень тихо. И тепло. Как весной под уже яркими солнечными лучами. Пара как раз щекотно пробивалась через темноту чужой ладони… Это совсем не походило на недавнюю диагностику. Тихо, тепло и спокойно — Честеру давно не было так хорошо… Хотя он — он едва ощущал упругость кушетки под спиной и вовсе не чувствовал лежавшую на бедрах ткань, и чужое бедро, на которое он опирался, и не мог нащупать плотную простынь… Только ладонь, закрывавшая глаза, оставалась живой. Честер, блядь, даже пальцем двинуть не мог. Паника поднялась волной, сжала горло — но его легонько погладили по лбу, отвлекая, и Честер вцепился в это ощущение изо всех сил. Большой палец скользил по коже неспешно, нежно и ровно, душащее чувство понемногу отступило в темноту, растворилось, как впитавшаяся в песок волна, и сознание начало утекать вслед… Последней мелькнула слабая надежда, что он проснется после.

***

Просыпаться не хотелось. Честер скользил на грани осознанности, но слишком комфортно и тепло ему было. Хотелось подремать ещё пару минут, полчасика, ещё немного… Сон не хотел отпускать, веки казались тяжелыми, как… Как… Кажется, он снова уснул. Или нет. …Негромкий плеск воды коснулся его слуха. Плеск? Откуда?.. — Рысёнок, ты проснулся? — далекому голосу Девина вторило легкое эхо большого, пустого помещения. Нехотя Честер зевнул, подумал о том, чтобы перевернуться с бока на спину… Но сделать это оказалось гораздо сложнее. Мышцы были непослушными, тяжелыми, неповоротливыми — словно весь прошлый день он только и делал, что тренировался и помогал таскать тяжелые ящики в архиве, а потом ещё и выбрался в город и с кем-то здорово развлекся. А теперь ловил неминуемый отходняк. Честер недовольно замычал и с большим, большим усилием сдвинул лежавшую сверху ногу. Под лодыжкой внезапно оказалось что-то почти неудобно твердое и прохладное. — Не двигайся, — вздохнул вдалеке Девин, и плеск повторился, становясь всё четче. — Буду считать это за «да». «А если это «нет»?» — хотел спросить Честер, но язык едва двигался, сухой со сна. Он так даже после двух кунилингусов подряд не уставал — хотя по ощущениям было достаточно похоже… Плеск зазвучал совсем рядом. Теплая, влажная рука коснулась его плеча, шеи, протиснулась под затылком, оставляя воду в волосах — Честер только недовольно замычал вместо крутившегося на кончике языка ругательства. Девин прихватил его за бедро и, страхуя голову, аккуратно уронил — опустил — на спину, на какую-то большую подушку, или плотный матрас, или… Ему не дали додумать — мысли тоже были неповоротливыми и медленными, как налакавшийся крови жирный бруколак, — и подхватили под колени и спину. Подняли в воздух, прижав к теплой, чуть щекотной груди. Плеск усилился. Сосредоточившись, Честер смог пробормотать: — Что-то… мне это… напо… напоминает, — он звучал тише шепота, как ни старался. Под веки, дразня, сильнее прежнего полез теплый, золотящийся свет. Несший его вампир хмыкнул. — Ты умеешь плавать? Или захлебнешься? — спросил он вдруг сосредоточенно. От неожиданности Честер даже смог разлепить глаза. И сразу же порадовался, что слишком слаб сейчас. Если бы он дернулся, его бы точно уронили. Прямо в… прямо в воду. Они находились посреди подземного озера. Неглубокого озера: Девин нес его на руках, но воды Честер не ощущал — значит, она едва доходила вампиру до бедра. Золотистый свет излучало то, что Честер в первое мгновение принял за трещину в потолке — медово-желтая неровная полоса, протянувшаяся от одной стены до другой. Потом стало заметно, что трещина действительно словно наполнена мягкими янтарными потеками, излучающими свет — яркий, но не ослепляющий. Не солнечный. Девин над ухом вздохнул. — Если бы я не знал, что ритуалы Оди действительно работают, я бы начал волноваться, — произнес он и продолжил неспешно рассекать ровную поверхность воды. — Здесь есть пологий спуск. Начнем, наверное, оттуда, я не уверен, что ты сможешь сидеть. — Где мы? — с трудом прошептал Честер — и почувствовал, как вампир легко пожал плечами. — В источнике Одиль. Где-то на окраине Сид, я думаю. Или недалеко от, — тут же он добавил: — Обними меня за шею, я поставлю тебя на ноги. — От… отлично, — пробормотал Честер, неохотно подчиняясь. Ответ ничего не прояснил. Руки были как свинцом налиты, но кое-как он смог зацепиться одной Девину за шею. Медленно вампир опустил его ноги в воду, и Честер, ожидавший ломящего кости холода, изрядно удивился, когда озеро оказалась даже не теплым — горячим, словно маленький пруд по лету. Чистая до прозрачности вода обнажала ровное серое дно — под босыми ступнями оно ощущалось почти скользким, как из крупной гладкой гальки или даже какой-то плитки, и тоже удивительно нагретым. Девин, с насквозь мокрыми темными волосами, прилипшими к виску, обнял его за пояс, Честер без подсказки закинул ему на плечо и вторую руку, сцепил кисти — и они замерли в тесном объятии. Кожа к коже, кровь к крови… Плеск воды о камни понемногу успокоился, и тишина в пещере стала оглушительной. Честеру казалось, что он даже дышит громко. Девин слегка потерся щекой о его. — Изрядно крови ты у меня выпил, рысёнок, — сказал он негромко, с эхом, заплясавшим под сводами. Честер не удержался от смешка, укладывая тяжелую голову на плечо. — Можешь считать, что мы квиты. За все полгода. — Давно хотел… спросить, — говорить становилось легче с каждым словом, — с чего «рысёнок»? Девин мягко, чуть гудяще замычал в раздумии, и Честер прикрыл глаза: приятные вибрации рождались прямо под его ухом… — Кроме того, что ты невероятно территориален, легко приспосабливаешься, можешь справиться с противником больше себя и орешь, когда спариваешься? — неспешно перечислил Девин, и Честер едва не отпустил собственную кисть. — Иногда ты милый, как котенок, но можешь и пальцы откусить, если кто-то решится тебя погладить… или покормить. Очевидно, нет? Данная вампиром характеристика была почти оскорбительной, но ругаться Честеру было так невозможно лень… Так что он просто потянулся и вяло, вполсилы укусил открытую шею. Зубы проскользили по плотной коже, вампир рассмеялся. — Правильно: не кусай руку дающую, целься сразу в горло, — произнес он позабавленно, начиная мелкими шажками продвигаться вперед. Движения в воде были плавными, на дне не попадалось даже камешка, Честер позволил волочь себя, как спортивный снаряд, и только недовольно вздохнул, когда уровень воды пополз всё ниже и ниже. Мокрая кожа на воздухе тут же начала чуть зябнуть, хотя в пещере было… определенно не холодно. — Ты не ответил. Удержишься на воде? Честер прикинул — на это ушло ровно на четыре медленных шага. — Я умею плавать. Но сейчас… утону. Руки не поднимаются, — сказал он честно. — Это пройдет, — ответил вампир уверенно, и его спокойствие оказалось удивительно заразительным. Девин действительно дотащил его до мелководья и опустил на каменный пол. Честер только недовольно вздохнул, когда затылка коснулась теплая вода — волосы намокали неохотно и щекотали плечи. От мысли, сколько он теперь будет обсыхать, хотелось начать нудеть. Последним делом Девин поймал его под локти — Честер до последнего продолжал держаться его за шею — и помог опустить в воду и руки, так, чтобы он не ударился. Лежать на плоских и согретых камнях было твердо, но — пока — терпимо. Честер прикрыл глаза, раздумывая наполовину серьезно: не задремать ли обратно, — но вода плеснула ему в бедро и в бок, и он неохотно отказался от этой идеи. Следом за этим к колену прижалось чужое тепло, и Девин поднял его правую руку. Честер замер. Шероховатые твердые подушечки прошлись по тыльной стороне ладони, вычерчивая уверенные полукруги, потом по кисти и по предплечью… Вампир без спешки, удивительно умело начал разминать его руку. Перевернул, двинулся от локтя вниз, к пальцам, разгоняя кровь. Задержался на ладони, промял — каждое его движение Честер ощущал отчетливо и остро, — проследил каждый палец, каждую фалангу и сустав, медленно, тщательно… Спрашивать «что ты делаешь» было как-то глупо. Присевший на камни вампир выглядел полностью сосредоточенным на неожиданном массаже. Честер прочистил горло и спросил вместо этого: — Что за источник? Я ничего не слышал о нем… О них, — под уверенными пальцами рука быстро потеплела, и так же потеплело лицо. Не отвлекаясь, Девин ответил: — Если коротко — место силы. Здесь быстрее всего восстанавливается ресурс… магический или физический. Все известные источники достаточно слабые, потому что от них подпитываются все подряд, и за всю жизнь найти хотя бы один ничейный — невероятная удача. Одиль в своё время повезло. — А Сид? — вампир покрутил его кисть, прощупал кости — и Честер вспомнил, что всего пару минут (часов?) назад в них были отлично различимые на рентгене трещины, нывшие от любой нагрузки. Но ничего не болело и даже не хрустело. — Родной мир фейри? Куда иногда можно попасть через густой туман и круги в лесу? — рассеянно пробормотал Девин. — Под каким именем он известен сейчас: Другой Мир, Туат Де, Ши? — Ши, — отозвался Честер, прикрывая глаза. Вампир опустил его руку в воду, сдвинулся выше, с усилием размял плечо, мышцу над ключицей, и это, хоть и заняло считанные мгновения, оказалось очень приятно. Девин умел давить — и не делать больно. Честеру стало почти жаль, когда прикосновения прекратились. Вампир добавил: — Хотя я могу ошибаться, но мне кажется, что все источники с ним связаны. Не зря говорят, что в ведьмах течет кровь фейри… Или их когда-то смертных слуг. Движение воды подсказало Честеру, что Девин встал с камней. Лучше бы он, конечно, продолжал свою неожиданную благотворительность, но выпрашивать продолжение… Не пришлось. Девин обошел его, плеща водой на ноги, присел с другой стороны и точно так же взялся за его левую, неспешно и методично. Честер молчал и только сжимал-разжимал в воде вторую кисть, наслаждаясь отсутствием боли. — Ты уже был здесь? В источнике? — спросил он приглушенно, когда вампир знакомо принялся разминать ему пальцы один за другим. Девин рассеянно качнул головой. — В источниках вообще — да, в этом — нет. Одиль помогала мне раньше с… некоторыми клиентами, — задумавшись, он прекратил массировать, и теперь только гладил Честера по пальцам. — Но про её источник я даже не знал. Да… жаль, что она родилась так поздно. Честер не сдержал усмешки: типичный бессмертный. — Как ты себя чувствуешь? — спросил вампир серьезно, и Честер приподнял правую. — Вот так могу, — он подвигал пальцами, и Девин расплылся в усмешке. — Но пока — только так. Вампир кивнул. Всё это время он держал его руку в своих, и запоздало Честер с головой утонул в моменте: в подземном теплом озере, абсолютно голый и слабый, с таким же обнаженным вампиром рядом, держащим его за руку… Дышать стало сложнее. — Одиль сказала, что придет за нами, когда ты вернешь себе силы. Проверит, что всё в порядке, нанесет фальшивую повязку вместо гипса, чтобы не привлекать внимания, — чуть улыбнулся ему Девин. — Не знаю, как она планирует отследить твоё восстановление, правда. У ведьм свои секреты. Честер кивнул. Теплая вода внезапно начала казаться прохладной, особенно когда Девин кивнул сам себе, опустил согревшуюся от прикосновений кисть в воду и сдвинулся, пустив по спокойной воде мелкую волну. Ладонь легла над коленом, и у Честера вырвалось: — Не- не стоит, — и под темным пристальным взглядом ему захотелось съежиться. — Как я иначе проверю, что твоя рана зажила? — спросил Девин медленно. Ладонь поглаживала его по колену неспешно и как-то автоматически. Честер глубоко вздохнул — в пещере пахло только сырой водой. — Я могу сам, — произнес он без уверенности. Девин вскинул темную бровь. — И лишишь меня удовольствия касаться тебя? — его рука скользнула ниже, в воду, и обхватила его лодыжку. Чуть помяла, точно не пропустив широкий шрам над косточкой, оставленный горгульей. — Мне редко выдается возможность… Хорошенько погладить тебя, когда ты не настроен кусаться, рысёнок. — Вполне я настроен, — буркнул Честер. — Было бы, что трогать… — Не знаю, о чем ты. Прекрасное тренированное тело, — вампир уложил его ногу поверх своего бедра, заставив чуть отвести её в сторону, и Честеру захотелось спрятать лицо в ладонях. — Пережившее много боев… и много противников. Ладонь погладила его, тронула под коленом, слегка сжала, но Честер только чуть дернулся от щекотки. Повтори Девин это движение чуть быстрее — и он бы точно ударился пяткой о камни. — Ты и сам знаешь, что я прав, — чуть улыбнулся вампир. — Споришь со мной ради спора? Честер не нашелся с ответом и отвернулся от Девина. Вода теперь шуршала у самого уха. Стены пещеры терялись в полумраке, в блекнущем золотистом свете — она точно была больше ведьминой мастерской. Возможно, размером с тренировочный зал в Цитадели, если не больше. — Значит, источник делает свою работу, — Девин медленно прогладил мышцу поперек недавней раны, и Честеру пришлось сжать губы, чтобы не застонать. Боли не было — только мерцающее удовольствие, пробежавшееся по нервам, бедра всегда были его слабым местом… — И даже шрама ведь не осталось. Поразительно. Медленными мелкими движениями вампир размял его бедро, не пропуская ни дюйма — и Честер коротко, прерывисто выдыхал от каждого. Он не скреб камни и не корчился от удовольствия только потому, что всё ещё слишком устал, но даже это не помешало знакомой щекотке неспешно и как-то даже лениво пробежать по паху, заставляя член ощутимо наливаться кровью. — Жаль только, что он был не единственным, — негромко произнес Девин. — Откуда у тебя их столько, Честер? Мышцы прекратили неспешно и тщательно разминать, и горячие пальцы прижались к другому бедру, к втройне чувствительной сейчас тонкой коже. Честер с громким, выдающим его плеском зажал ладонью рот, чтобы удержать все звуки внутри: пальцы медленно скользнули, прослеживая тонкий поперечный шрам… Не сразу, но Честер вспомнил: его первый и единственный проникающий опыт с вервольфом, молодым и горячим, несдержанным, закончившийся частичной трансформой… От одной мысли в паху стало теплее. Молодняк держал его под коленями, раскрывая для себя, и, когда когти полезли, оставил на память длинный глубокий порез. Потом, когда пришел в себя, скулил и вылизывал ему лицо совсем как провинившаяся собака. Но узел так и не вытащил, пока тот не спал сам по себе, скотина… Девин тоже мог оставить ему шрамы — в любой момент, хоть тогда, когда неспешно распарывал ему бедра когтями, хоть тогда, когда работал снейком, или ротангом, или тозом. Мог, но не стал. Вода толкнула его в бок, горячая ладонь скользнула вслед за ней, и Честер только вздохнул — вампир навис над ним, ловя взгляд своим. — В этом нет нужды, — произнес он едва слышно, обхватывая его восстановленную кисть. Отводя в сторону. Но так и не прижав к камням — оставив в воде и оперевшись рядом. Девин поцеловал его медленно, осторожно, словно он мог отвернуться, отказать — словно Честер мог отказаться от такого. В ушах грохотал собственный пульс, Девин легко прихватил его за нижнюю губу, оттянул — и Честер даже не разобрал плеска воды, когда закинул левую ему на спину и надавил. Зато почувствовал — приглушенный низкий стон, качнувшуюся выше воду, чужое присутствие, теплую кожу, опустившийся на него сверху вес, ощутимый, но не давящий, мерные и сильные удары сердца поверх груди… — Вы там потрахаться собрались, что ли? — полный подозрения голос Одиль прокатился по пещере — ясный, громкий, словно она стояла прямо над ними, — и Девин тут же высвободился из его объятия. Дернувшись, вампир зацепил самым краем клыка его нижнюю губу, и Честер, неловко озираясь, прижал языком горячую пульсирующую царапину, отдающую свежим соленым. Он медленно, стараясь сделать это без плеска, опустил в воду и вторую руку, уложив её над головой. Устроились они и правда… не очень-то прилично: Девин почти что лег на него сверху, просунув колено меж его бедер. Вампир тоже цепко, напряженно осматривался, но сумрачная пещера оставалась пустынна. Никого, кроме них. Девин посмотрел на него — с легко читаемым замешательством на лице. И, если Честера не обманывали глаза, с легким, розоватым румянцем. Честер чуть двинул плечом, пустив по мелководью волну, и сдвинулся навстречу: обхватил правой его кисть, поглаживая медленно вверх и вниз, чуть согнул колено, потираясь бедром о бедро, приглашая вернуться к тому, чем они занимались до… Строгий голос Одиль раздался вновь: — Нет-нет-нет! Не в моем источнике, вашу ж- Простите, патрон! — и Честер застыл на середине движения, боясь даже моргнуть. Как будто его действительно каким-то образом поймали на горячем. — Я заколебусь его чистить после вас! В пещере снова разлилась тишина. Девин прикрыл глаза, заметно сдерживая себя от комментариев — слишком он крепко сжал губы. Честер зацепился взглядом: мягкие, чуть покрасневшие, только что так хорошо его целовавшие… В груди царапало недовольство, он с избалованностью вчерашнего девственника хотел ещё: ещё поцелуев, ещё тепла, ещё больше ощущения объявшей их теплой воды — может, стоит предложить перебраться поглубже? Интересно, если источник должен восстанавливать силы, то как это повлияет на… — Мы и не собирались ничего делать, — произнес Девин идеальным, ровным тоном, и Честер даже позавидовал его умению брать себя в руки — и тут же коротко вжал ногти в предплечье, за которое всё ещё держался. В смысле «и не собирались»?! …Ладно, может быть, он действительно подходил под этот дурацкий Девинов петнейм. Одиль вдруг хмыкнула — коротко и звонко. Очень знакомо. — Я разрешу вам осквернить источник, если вы дадите мне посмотреть, — сказала она твердо. И быстро добавила: — И сделать пару эскизов! У Честера вырвался сдавленный смешок. Он как мог сдерживал прорывавшийся хохот, вампир опустил на него темный взгляд, и они уставились друг на друга, как полные придурки — голые, застуканные за прелюдией, и… Вампир молча, вопросительно вскинул бровь, расплываясь в широкой, дразнящей ухмылке, и Честер, улыбаясь точно так же, крепче сжал его предплечье.