Нет цены великому

Девин мог быть сколько угодно старым выпендрежным вампиром, но вкус у него, к сожалению, всё-таки был. До знакомства с ним Честер и не думал, что гранаты такие вкусные. И где он, гордый Охотник, сейчас? Сидит в полночь на кухне Цитадели, совсем один, расковыряв очередного алого монстра в миске с чистой водой, и лениво таскает из тарелки ложкой сладковато-терпкие упругие на языке зёрнышки, листая ленту соцсети. Жуть. А всё потому, что на прошлой неделе, когда Честер пришел сразу после выполнения контракта — даже в казарму заглянуть не успевал! — Девин поймал его под подбородок, покрутил и сказал безапелляционно, что Охотник слишком бледный. Честер хотел было возмутиться: это был его обычный цвет кожи! — как его желудок предательски заурчал. Он всё ещё помнил, как укоряюще вампир посмотрел после этого, и как от стыда зажгло лицо. И короткое: «Никаких укусов на этой неделе. Жди в столовой, я закажу тебе ужин». Наверное, глупо было всё ещё ожидать от трехсотлетней нежити фастфуда. Но Честер всё равно удивился, когда через полчаса им доставили ресторанные, черт побери, блюда! Говядину с грибами, какие-то обжаренные на гриле овощи, салат — и гранаты. Катая особо крупное зёрнышко по тарелке, Честер с трудом сдержал мечтательный вздох. Как же это было вкусно, Господи Боже! И вид вампира на кухне, закатавшего рукава черной рубашки и небольшим ножом аккуратно взрезающего плотную шкуру граната… Шаги Честер услышал только у самых дверей. Позорище! Он поднял голову, прищуриваясь защитно — и расслабился, расплылся в улыбке в ответ на теплую улыбку Джоша. Не мог не. — Не спится? — спросил он, наблюдая, как друг проходит к посудомойке. Джош качнул головой. — Обсуждали с Джейми его последний контракт, — он вытащил из шкафа свою белую кружку с маленькими синими звездочками и подставил под кран с чистой водой. Да, вот он, его типичный друг Джош: тратит черт знает сколько времени, чтобы успокоить новенького, когда у самого как всегда будильник на пять стоит, чтобы всё успеть. А ведь он наверняка едва сложил с себя роль координатора после недавнего конфликта между нечистью, едва в архив передал все свои заметки и отчеты… Если передал, а не подбивает ещё остатки. Взгляд Честера сам по себе скользнул по смуглым крепким рукам, по широкой спине под серой футболкой… он уткнулся в тарелку, в поблескивающие алые зерна. Как кровь. Да. Его кровь, если он продолжит. Но не мог избавиться от картинки, как непослушно вились жесткие каштановые волосы. Он-то знал, что они жесткие только на вид. Сколько раз пропускал через пальцы украдкой, задыхаясь, каждый раз думая, что этот будет — и может быть на самом деле — последним… — Парень слишком строг к себе, — добавил Джош, и Честер снова бросил на него взгляд. Обернувшийся Охотник, кажется, посмеивался в кружку — теплые карие глаза точно смешливо щурились. — Почти как ты. — Эй, — шутливо возмутился Честер. Джош улыбнулся шире, отпивая. — Ладно, до тебя ему далеко. — Эй! — фальшивое возмущение стало сильнее. Джош рассмеялся. Полутемная кухня с слабым теплым светом отлично подходила ему, золотя сильнее и так загорелую кожу, подчеркивая полутенью гармоничный силуэт. И его смех… Честер скрестил под прикрытием столешницы лодыжки, беззвучно постукивая пяткой по перекладине меж ножек стула. Он старался не залипать на то, как двигался кадык, когда Джош пил. Господи, какой он всё-таки уебок. — Ладно, ладно, не буду тебя дразнить, — Джош отвернулся, чтобы налить себе ещё воды. — Знаешь, я рад за тебя. — М-м-м? — Честер зачерпнул побольше гранатовых зернышек и запихал в рот, чтобы, если что, выиграть себе немного времени. Джош ткнул в его тарелку. — Два месяца назад, заметь я тебя в полночь на кухне, ты бы ел какую-то дрянь из пакетика. Или сэндвич с кофе. Честер непонимающе вскинул бровь, продолжая жевать. — Ну… сейчас я не особо голоден? — проглотив, ответил он. Охотник кивнул. — Потому что ты поужинал, — недоумение Честера стало только больше. Джош оперся крестцом на кухонную тумбу, скрестил длинные ноги в светло-серых штанах, покачал воду в кружке. Благородное золото ладони, обхватившей белое… Нет, не… не смотреть. — Это на самом деле такие мелочи, но… Ты чаще ешь. И ешь полноценно, а не фастфуд на бегу. Делаешь перерывы между контрактами. Даешь себе отдых. Заглядываешь в лазарет, если зацепило, а не изображаешь самого крепкого сукиного сына. Кажется, даже перестал дремать на совещаниях и сбегать на перекуры каждые полчаса. Брови Честера поднимались всё выше с каждой сказанной фразой. — Да ты, если я не брежу, даже от алкоголя отказался! Совсем! — Джош покачал головой в изумлении. — Не знаю, почему, но… эти шаги все в правильном направлении. Я так горжусь тобой, Честер. И твоими результатами тоже. Честер рассмеялся — естественно, он надеялся, не кисло. Это было такое себе достижение, что бы Джош ни говорил, но… В груди всё равно теплело. Хотелось отвернуться, скрывая слабую улыбку, или прикрыть её кистью (или подойти ближе, подставить голову под ласковую руку, чтобы потрепала и погладила по волосам до приятной дрожи, как раньше — он ведь заслужил?) — ему хотелось сбежать, потому что, конечно, Честер верил Джошу — но не верил, что кто-то, даже Джош, может говорить так о нем. Честер облокотился на столешницу. Крепче сжал скрещенные голени. — Мы вернулись на пятнадцать лет назад, и ты снова хвалишь меня за то, что я съел весь обед и не пугал воспитательниц исчезновением на полдня? — спросил он насмешливо. Джош тоже тихо рассмеялся, в последний момент отведя кружку от губ. Какие они у него всё-таки были- Честер, улыбаясь, незаметно защемил пальцами кожу на сгибе локтя — сильно и больно. Надо было сильнее. — И тогда, и сейчас это для тебя почти подвиг, — беззлобно подколол Джош. Потом тряхнул кудрявыми волосами. — Нет, черт, я только что пообещал тебя не дразнить. Извини. Я правда рад, даже если тебе кажется, что это мелочи. Честер изогнул кисть и подцепил ложкой немного оставшихся зернышек. Я заключил договор с вампиром, он ебет меня как хочет, унижает и причиняет боль — но у него пунктик на чистоту всего, от крови до моих «реакций», и вот я здесь — так и просилось на язык, но… Как бы ему ни хотелось — почти болезненно — вывалить на Джоша всю правду и посмотреть, что тот сделает — что скажет, как отреагирует на то, какой его Честер на самом деле испорченный, грязный и сломанный… Он не мог. Он всегда был трусом. Он не был трусом только один раз — когда хмурый темноволосый мужчина со шрамом на щеке отвел его в комнату отдельно от остальных воспитанников интерната и сказал, что он не просто будущий Охотник. Что старое пророчество указывает на то, что он спасет мир. Хмурый мужчина добавил после паузы: «Это будет… непросто», — и хотя он хорошо контролировал взрытое шрамом лицо, Честер сразу догадался, что это геройство ему не пережить. И серьезно кивнул. И на просьбу держать всё в секрете — тоже. Ведь лучше он, чем Джош. — В общем… — Джош замялся, допил последний глоток воды. Отставил кружку в раковину. Честера от неожиданно плохого предчувствия мороз пробил. — Мы едва видимся последние полгода. Хотя живем почти что рядом. Я скучаю. Он шагнул ближе и — нет, пожалуйста, не надо, я поэтому тебя и избегал, — протянул руку и положил Честеру на плечо. Чуть сжал, почти бережно; сквозь футболку Честер чувствовал его тепло и твердость привычной к оружию ладони. Джош всегда был таким тактильным. Как давно Честер не давал ему себя касаться? — Надо это исправлять, а? — Джош нерешительно улыбнулся ему — такой хороший, такой правильный, такой чертовски открытый и добрый ко всем. — И чем-то посерьезнее, чем пятиминутный ночной разговор на кухне. Что думаешь? Может, посмотрим вместе кино или… Сходим куда-нибудь? Куда давно хотели? Честер застыл — внутри, только бы не вздрогнуть, не выдать себя опять, не наклонить голову и не потереться дрожаще о предплечье со светлыми шрамами от драки с вервольфом, только бы не- не думать, блядь, блядское тело, — и мягко, беззвучно рассмеялся, раздвигая губы в широкой улыбке. — Думаю, что пора уже послать к херам эти тренировки, времени на жизнь с ними нет, — признался он честно. Руки на плече грела — и жгла раскаленным железом. — Я тоже по тебе соскучился, Джош. И по нашим на-всю-ночь разговорам. И от вида легкого, так идущего парню румянца и от облегчения в солнечной улыбке Честеру стало только жарче. В груди. И ниже. «Только если мы опять ляжем в одной постели, как в интернате, — подумал он, скользя взглядом по такому родному лицу: спадающие на лоб кудряшки, крупноватый нос с широкой переносицей, мягкие губы, тень пробившейся на челюсти вечерней щетины, умные темные глаза, миндалевидные, такие необычные и красивые, — даже если спиной к спине, даже чтобы просто поговорить, у меня опять встанет, и… Это мучительно — хотеть того, что никогда не будет твоим». — Тогда… Нет, завтра не могу. На выходных спишемся? — спросил Джош, и Честер, конечно, кивнул. — Отлично. Рад был пересечься хоть так. Спокойной ночи, Угорек. Плечо снова коротко сжали, и Честер отозвался заученно: — И тебе, — и закинул в рот последние зёрнышки, провожая Охотника взглядом. И думая о всякой мерзости. Когда шаги в коридоре стихли, Честер поднялся на ноги. «Надеюсь, он не будет скучать, когда…» Сполоснул в раковине тарелку — наблюдая, как размываются под водой капли алого сока, — и чужую кружку тоже, чтобы в мыслях не крутился дурацкий соблазн найти на краешке место, где её касались чужие губы, и дотронуться самому, пока он в кухне один. «Когда». Вымыл ещё раз, поставил на сушилку. «Конечно, будет, блядь. Конечно». Не забыл смартфон на столе. «Лучше я, чем он. Только не он». Поднялся к себе в комнату. «Лучше я». Переодеваясь, позвонил по одному известному ему номеру, наплевав на время. Зажал смарт плечом, натягивая джинсы. Вампир, конечно, взял. — Привет, знаю, что сейчас поздно и всё такое, — сказал Честер, застегивая болт на поясе, — но не хочешь встретиться? Через полчаса где-нибудь. Или час. Есть возможность? Девин отозвался коротким задумчивым хмыканием. — Я готов поделиться кровью, — добавил Честер. — И хочу чего-нибудь пожестче. В сексе или… ты, кажется, говорил что-то про воду, когда мы… обсуждали всё? Ты помнишь? Хочу чего-то такого, в общем. На той стороне помолчали. — Давай через полчаса, — произнес наконец Девин, и Честер не сдержал тихого довольного «да!». — Могу задержаться, я далеко от дома, но пробок уже вроде нет. Если что, дом в твоем распоряжении. — Понял, — улыбнулся Честер своему отражению в дверце шкафа. Он сам для себя выглядел пьяным — нет, обдолбанным. От одной мысли, как в волосах сожмется крепкий кулак и толкнет его под холодную, обжигающую в первую секунду воду, заставляя зажмуриться и задержать дыхание — и не будет отпускать до спирающего грудь желания вдохнуть, и ещё пару секунд сверху, — у Честера снова слегка затвердело. Или, может, вампир не будет тянуть — просто зажмет его прямо в коридоре, у стены, и только приспустит джинсы, чтобы было удобней его брать. А после, не залечив рвано горящую задницу и ноющие следы от клыков на шее, натянет одежду обратно и хлопнет по бедру, мол, свободен. Или снова выпустит когти, раскроит ему живот и запустит в тепло ладони. Или не их. Он же должен быть теплым внутри, да? Даже горячим, наверное. Говорят, это не особенно больно… От последней идеи в коленях появилась неприятная, потная слабость, но Честер твердо пообещал своему отражению: что бы вампир ни предложил, он согласится и примет это без сопротивления, — и открыл шкаф, чтобы найти чистую футболку.