Нет цены великому

Честер захлопнул за собой дверь в комнату и рывком закрыл щеколду. Он по памяти попал локтем в выключатель, дернул шнурки на черных кедах, стянул, надавив по очереди на пятки, потянул за ворот худи. Одежда полетела на стул — но он промазал, и худи перелетело и упало на пол. Честер пробормотал ругательство, но исправлять не стал. Вытащив из кармана смартфон, он с ногами уселся на кровать, поддернул обратно пощелкивающее статикой серое покрывало и открыл соцсети. В дверь постучали, но он проигнорировал, пролистывая ленту и постукивая пальцами по бедру. Больше его не беспокоили. Спустя постов тридцать, продолжая скроллить, Честер улегся на бок. Спать не хотелось, выходить куда-то — тоже, тем более, если Рафа с Томасом и остальные всё ещё сидели где-то в соседних комнатах. Как они вообще додумались позвать Джоша, чтобы он… Аргх! Хотелось по-тихому выбраться через окно, спуститься со второго этажа — он так уже делал — и пробежаться до ближайшего бара. Или даже до магазина, к хуям, он и на детских площадках напивался. Не привыкать. Но, сука, блядский договор с рыжим, ебать его… В стекло деликатно постучались костяшками, и Честер вздрогнул, выпутывая руку из-под футболки. Он приподнялся на локте — и ошарашенно уставился на ручку на белом окне, плавно поворачивающуюся на его глазах. Створка открылась, впуская прохладный воздух, и на подоконник взобрался ухмыляющийся Девин. Полностью в темном сером: плотные штаны с дополнительной защитой, под горло застегнутая куртка вместо щегольского пальто, тяжелые ботинки, — вампир казался даже бледнее, чем обычно, с кожей почти лунного оттенка. — Какого… — прохрипел Честер и догадался приглушить голос. — Какого хера? Что ты здесь делаешь? — Не рад меня видеть? — вампир спустился с подоконника, прикрыл за собой окно и задернул шторы. Он, кажется, не обиделся на такой сухой прием — тихий голос звучал позабавленно. Честер отложил смартфон на тумбочку за изголовьем, судорожно подбирая слова. Видеть Торнтона тут, в знакомой от и до комнате, было странным. Сюрреалистичным. И изрядно сбивало с мысли. — Я не… — произнес он шепотом. — Нет! Просто настроение… не очень, и… знаешь, не каждый день окно само по себе открывается. Разве ты можешь, ну, заходить без приглашения? Вампир тихонько фыркнул, расстегивая куртку. Таким Честер его ещё не видел: в незаметной, не привлекающей внимания одежде, плотно прилегающей к телу, словно комбинезон или… мотоциклетный костюм? Ни единого места, где можно было бы случайно зацепиться. Под курткой мелькнуло темно-синее — футболка или лонгслив. — Представь себе! — негромко сказал вампир, посмеиваясь. — Что поднимет тебе настроение? Первая же мысль Честера была совсем неприличной, но блядь — стены в казармах были довольно тонкие, и не раз и не два недостаточно тихие герои-любовники с утра получали теплый прием в общей кухне. Очень теплый: как-то раз сделали даже небольшой транспарант с ироничным «поздравляем с успешным оргазмом партнера! тренируй пальцы» и поставили на самое видное место. Торли, увидев, только переносицу потер с тяжелым вздохом, но ничего не сказал. А сейчас где-то в соседних комнатах тусовалось не меньше восьми Охотников. Пришлось судорожно придумывать что-то ещё. — Я бы… — начал Честер неуверенно, но Девин, уже снявший грязную обувь и оставивший её у самого подоконника, только шире ухмыльнулся — понимающе так. — Ты хорошо себя вел? — спросил он вкрадчиво, опуская куртку на спинку стула — повисла она тяжело, Честер на автомате задумался или о вшитой защите, или о тяжелом содержимом карманов. Потом встряхнулся, сглотнул: идея Девина была искушающей, очень, но блядь, потом точно пойдут слухи, ведь водить никого в казармы было нельзя, а никто из Охотников не возьмет на себя… — Да, но… — начал он, но Девин за ворот стянул синий лонгслив, обнажая широкую бледную грудь — с изумительно уместной рыжей порослью, уходящей вниз, к паху… — шагнул ближе, и к губам Честера прижался палец, призывая к молчанию. — Тогда веди себя тихо, — прошептал вампир с ухмылкой, качнул кистью, выключая свет — и Честера толкнули на постель. В следующее мгновение вампир оказался сверху, меж его бедер, теплый и твердый, прижал его руки к подушке над головой, поцеловал — напористо и сладко. Честер ответил на поцелуй, слишком приятно это было, и он как раз не отказался бы отвлечься, но потом заерзал под крепким телом, пытаясь… Он услышал хриплый смешок прямо себе в губы. Его руки сдернули ближе и перехватили одной — слишком стремительно, Честер догадался подготовиться, но опоздал и трепыхнулся впустую, — и Девин шепнул ему на ухо: — Я куплю тебе одежду взамен этой, — и Честер дернулся, когда острые когти с треском разрезали его футболку от самого ворота. Он даже выругаться не успел от изумления — Девин распахнул обрывки, погладил у горла, ниже, ущипнул, и от острых мурашек Честер едва не застонал, крепче обхватывая любовника коленями. Ему пришлось сжать губы, но Девин снова поцеловал его, продолжая терзать — и тихое мычание всё же прорвалось. Честер тут же замер, задерживая дыхание, прислушиваясь, но липкий страх только подхлестнул глупое, горячее, неуместное возбуждение. — Да, веди себя тихо, как хороший Охотник, — едва слышно рассмеялся Девин, притираясь твердым бугром в паху к его привставшему члену, и Честера продрало удовольствием. Он выгнулся навстречу, толкаясь тоже, и не сразу смог себя одернуть. Вампир сдвинулся на шею, легонько, без клыков, прикусил у кадыка, и Честер разобрался тихий довольный шепот: — Я знаю, почему у тебя плохое настроение. Дурацкие старые ритуалы очищения, да? Про которые никому не расскажешь? Честер зажмурился: свободная рука погладила его по животу и проскользнула под пояс спортивных штанов, под брифы. Девин обхватил его член, уже почти твердый, поддрочил, продолжая дразняще покусывать подставленную шею. — Днем они провели тебя через ритуал, обкурили благовониями и очистили от и до, — Девин почти смеялся, — а сейчас я намерен свести все их усилия на нет. Он разжал ладонь — Честер едва не заскулил от сожаления — и треск раздался снова. Бедрам и заднице внезапно стало прохладно, свободно, и Фэйрклифф онемел: Девин без сомнений разорвал на нем и штаны, и белье, и скользнул по промежности, подхватывая под напрягшиеся яйца. — Ты ох-х-х… — зашипел Честер — и вампир заткнул его глубоким поцелуем. — Расслабься и дай мне трахнуть тебя, — промурлыкал он, отпустив его — не руки, увы, на кисти начало давить только сильнее, — и отстраняясь. Честер услышал пластиковый щелчок и зажмурился в смущении: вампир был очень… ловким… с всего одной свободной рукой… Прохладная смазка потекла ему на мошонку и ниже, Честер дернулся — и пальцы потерли его меж ягодиц, надавили на вход, сразу два. Честер напрягся, шикнул, ерзая — они давно не трахались, и он сам не заморачивался во время дрочки, — и Девин перестал давить. Вместо этого он опять накрыл его собой, прижался к основанию его шеи, укусил — глубоко, с болезненно-резко вдвинувшимися клыками. Честер застыл, закусывая щеку, чтобы сдержать вскрик. Острая боль вдруг начала размываться, тупеть, исчезать, Честер попытался оттолкнуть вампира плечом — и не смог. От непонятной слабости во всем теле он даже кулаки теперь сжать не мог, мышцы расслаблялись сами по себе, пятки заскользили по покрывалу, разъезжаясь. Девин зализал следы горячим языком и шепнул ему: — Пришлось тебе помочь, солнце мое, — и хватка на его кистях разжалась. Но Честер едва дернулся, когда пальцы надавили на зад снова, уверенней — и теперь даже без боли протиснулись внутрь, сразу же найдя правильное положение. Он зажмурился, жарко краснея до самой шеи: осталось только дразнящее чувство растянутости, вторжения, скольжения, сладких вспышек, когда Девин, поглаживая его по животу свободной рукой, уверенно задвигал кистью, толкаясь глубже с влажными звуками обильной смазки. Они были слишком громкими, на всю комнату — невозможно не услышать… даже… из-за стены… Девин легонько толкнул его в бедро, продолжая трахать пальцами. — Честер, ты начинаешь слишком громко постанывать. Не заставляй меня затыкать тебе рот, — предупредил он тихо. На секунду Честеру захотелось тоже быть вампиром и укусить его, больно — из-за кого, интересно, он едва дышит?! Пальцы пропали, и Честер попытался свести колени — но едва дернулся. Зашуршала ткань, Девин резко выдохнул, едва слышно засмеялся в удовольствии, снова щелкнул пластик. Честер лежал с заведенными за голову руками, пялясь в темный потолок, слишком слабый, чтобы сдвинуться, думал отвлеченно: интересно, укус расслабил мышцы или просто лишил ощущения боли, и завтра он не встанет? — и только прикусил кончик языка: скользнувший меж ягодиц член был слишком… горячим и… Давление на вход стало сильней, в животе натянулось томливым напряжением, и он раскрылся; Девин сжимал его за пояс крепко, наверное, до боли, и тяжело дышал. Честер прикрыл глаза: да, так вампир точно… сведет весь тупой ритуал на нет… Бля, он ведь ни с кем до этого ещё не спал без защиты. Как это будет… ощущаться?.. Пока это ощущалось горячо и немного страшно — больше из-за понимания, хотя вряд ли вампир спал с кем… с кем попало… Девин притормозил, навис над ним, опираясь на выпрямленные руки. — Как же в тебе хорошо, — выдохнул он едва слышно, облизывая губы. Опустился ниже, потерся о его щеку совсем по-кошачьи, и Честер едва разобрал шепот: — Говорят, слышимость тут хорошая. Интересно, услышали ли тебя?.. Честера прошибло одновременно ужасом, стыдом и острым удовольствием, и Девин зашипел. — Да, вот так, — он задвигался, чуть неровно, резко, и Честер тоже закрыл глаза, стараясь не забывать дышать. Он даже руки поднять не мог, и в паху, несмотря на — благодаря — невозможности двинуться, вихрилось и закручивалось напряжение. Сквозь гул крови в ушах кровать начала поскрипывать, слишком слышимо, и чужие бедра сталкивались с его задницей до постыдно громких шлепков… Кажется, он опять начал стонать — он понял это, когда твердая ладонь зажала ему рот… Девин трахал и трахал его, ровно и сильно, не останавливаясь, пока напряжение не дошло до высшей точки, и короткая искра не погасила весь свет в его голове. — Ш-ш-ш, Честер, дыши, — мгновением позже услышал он охриплый мягкий шепот, и только после понял, что действительно забыл вдохнуть. Честер втянул воздух, распахнул глаза… В комнате горел блеклый свет — от лампы на столе, — у него на голом животе остывали капли спермы, и понемногу мягчал лежавший к пупку член. Горячая рука успокаивающе поглаживала его по бедру сквозь штаны, и Честер рывком сел. Девин тут же поднял руки — одна подозрительно поблескивала — но он был одет и застегнут: и штаны, и темно-синий лонгслив. Честер сжал съехавшую вниз, в сперму, футболку — целую, — и его штаны тоже были лишь немного приспущены, а не разорваны. Шея не болела, и задница не ныла — а от такого грубоватого обращения, даже несмотря на всякие укусы, точно должна была бы. — Что за хуйня? — прохрипел он. Горло пересохло напрочь. Девин медленно потянулся вбок, и Честер заметил стоявшую у его колена коробку салфеток, обычно припрятанную под кроватью. Девин вытащил одну и протянул ему. — Что бы ты ни видел сейчас, — сказал он тихо и размеренно, — было фантазией. От и до. Я не знаю, что тебе привиделось. И… Честер жестом схватил себя за горло и испуганно ткнул в стену. Девин отрицательно покачал головой. — Ты не шумел, — он протянул салфетку требовательней. Честер упал обратно, на жестко спружинивший матрас, и едва сдержал череду ругательств. Но салфетку взял. Он никогда не расскажет Девину, что ему привиделось. Ещё один ужасный секрет в копилку его секретов. Сука.