Нет цены великому

Швейное ателье, расположенное в тихом, укрытом желтыми деревьями дворике недалеко от исторического центра, начинало нравиться ему всё меньше. Честер, скрестив руки на груди, посмотрел на безмятежного вампира из-под лезущих на лицо волос. — С чего бы? — спросил он хмуро. Комната, в которую Девин привел его, была небольшой, без окон, в тонах сероватой лазури и опаленного дерева. Два выхода: сплошная деревянная дверь, через которую они зашли, и ещё одна слева, с белесым матовым стеклом в верхней половине. Единственная лампа в центре, ровно над огромным трехстворчатым зеркалом с витиеватой рамой, сейчас раскрытым. Сбоку у стены протянулась невысокая скамейка. Девин замер напротив зеркала у косяка входной двери — замер, заложив руки в карманы классических серых брюк. Неяркий теплый свет красиво ложился на аристократическое чистое лицо с высоким лбом и заметной горбинкой на неширокой переносице. С другой стороны от двери, перетягивая взгляд, стояла хитроумная стойка для одежды. Темная и лакированная, с несколькими вешалками, полочками и планками. Очень дорогая на вид, почти что антикварная. Не пустая. — Потому что я так сказал, — произнес Девин ровно. — Раздевайся. В той комнате — ванная. Приведи себя в порядок. — Я и так в порядке, — не вытерпев, огрызнулся Честер. И едва подавил дурацкое желание сунуть нос под ворот и принюхаться. Он сходил в душ перед их встречей, и голову только вчера мыл — хули этому кровососу ещё надо? Привез ещё в это… место. Опять. Девин глубоко вздохнул. — Кладбище, — сказал он сухо. — Ты был на кладбище не так давно. Я всё ещё чую землю, опавшую листву и… это, кажется, было умертвие? Поправь меня, если я не прав. Честер несдержанно и не очень воспитанно вытаращился на него. Вот это, блядь, нюх, как он живет вообще с таким? Девин чуть поморщился — от его реакции или всё же от запаха, который непонятно как чуял. — Мы собираемся туда, где будет много тенебрис, — вампир прервался, чуть поджав губы, глянул на стойку с одеждой. Сдержанно выдохнул. — Где будет много нечисти. Не заставляй меня краснеть. И, тем более, объяснять, почему я привел с собой Охотника. Честер молча поднял брови. — Туда, где будет много нечисти, — повторил он медленно. Чувственные, слегка пепельные губы дернулись — как будто вампир хотел прокомментировать как-то едко, но сдержался. Честер постоял пару секунд, пытаясь найти слова — подходящие слова. Не справился и вместо этого рывком расстегнул молнию на толстовке. — Окей. Ладно. Я понял. Насколько… мне нужно привести себя… «в порядок»? Вампир легко пожал плечом. — Насколько ты сам хочешь повеселиться ночью. Насколько готов, — он проследил за красной толстовкой, полетевшей на скамейку, словно внимательный рыжий кот. — У нас есть ещё три часа до начала. Свои вещи оставишь здесь, после вернемся за ними. В ванной есть всё, что нужно — гель для душа, шампунь, бальзам для волос, масло для тела… Честер прыснул, стягивая футболку за ворот. Невидимый Девин выдержал краткую паузу и продолжил так же ровно: — Волосы высушишь так, или тебе нужно что-то для укладки? Воск, гель? Честер бросил футболку вслед за толстовкой, откинул с лица волосы и посмотрел на вампира — чуть приподнявшего темно-рыжую бровь в молчаливом вопросе. Так. Про масло и укладку, видимо, кое-кто не шутил. — Фена хватит, — буркнул Честер, надеясь, что не порозовел, и нахально бросил, берясь за ширинку: — Потрешь мне спинку? По короткой усмешке вампира он догадался, что провалился. Ну да. Сердцебиение. Черт! — Я надеюсь, с такой несложной задачей ты справишься сам, — с прохладной улыбкой ответил Девин, опираясь спиной на темно-синюю стену. — Но если нет… то я, конечно, помогу. Честер внезапно подумал, что очень не хочет узнавать, как. В ванной действительно было всё. Даже то, что Девин не называл. Честер на пару секунд завис, осматривая полки, глянул на смешные когтистые ножки ванной — и на широкую круглую лейку наверху. Такая, кажется, называлась тропической. Пышные полотенца в стопке. Крупная черно-белая плитка. Металл под темную бронзу. На язык лезли ругательства, но слишком расплывчатые, он не мог решить, на кого хотел вылить возмущение: на ателье, на чужие деньги, на бессмысленные выебоны, на, может быть, старого рыжего вампира… Честер вздохнул. У было него не то чтобы много времени. Он выполнил приказ со всей тщательностью — и так быстро, как мог. Обернулся полотенцем. Потянулся за феном, лежавшем на специальных креплениях. Бальзам пах приятно, ненавязчиво, изысканно, и волосы после него не путались абсолютно, даже во время сушки. И не пушились. Лежали на плечах ровной темной волной, словно на Рафу опять напало желание попрактиковаться с выпрямителем. Честер тоскливо подумал: сколько, интересно, стоил хренов флакон. Сколько там было цифр на ценнике. Он вышел к Девину, придерживая полотенце у пояса. На стойке, оказывается, было всё: белье, выглаженная рубашка, тонкий джемпер, темно-серые брюки, высокие носки в тон. Даже, блядь, носки. Под рассеянным темным взглядом Честер молча оделся. Материал черных коротких боксеров был тонким и нежным, и едва ощущался на коже. Это было даже немного… странно: Честер иногда ловил себя на смазанном ощущении, что он вообще без белья. Белая рубашка и темно-серые выглаженные брюки сели идеально: сшитые по его меркам, они нигде не давили, но хорошо облегали. Насыщенно-зеленый джемпер и вовсе казался невесомым. На кожаные броги, стоявшие на нижней полке, Честер посмотрел с огромным сомнением. — Я не умею это носить, — на всякий случай сообщил он Девину, чем-то занятому в противоположном углу. — Засру при первой же возможности. — Я не дам, — рассеянно ответил вампир. — Отсюда до машины, от машины до клуба. Одна ночь. Не успеешь. Надевай. «До клуба?» — хотел переспросить Честер, но прикусил язык. Он присел, вытаскивая обувь, надел — аккуратно, даже, блядь, с ложечкой, чтобы не помять задники. Он завязал тонкие шнурочки, выпрямился — вампир смотрел на него, держа в ладони какую-то… атласную, ебать её, коробочку. Большую атласную коробочку. Бордовую. Блядь. — Снимай пирсинги, и Охотничью сережку тоже, — произнес Девин и раскрыл её, как двустворчатую алую ракушку. У Честера всё-таки отвалилась челюсть. Ошарашенный, он позволил подвести себя к зеркалу. Сам, справившись с чувствами, заправил чистые волосы за уши, сам снял короткие стальные штанги и угловатый жетончик, подвешенный на нескольких цепочках. Взамен Девин достал другие штанги. Небольшие и аккуратные. Из матового, светлого… нет, не серебра. Похожего на него золота — потому что серебро нежить держать бы не смогла. Честер наблюдал в отражении, как бережно бледные пальцы продевают прохладные украшения в проколы. Как вампир сам застегивает в его мочке крепление серьги-гвоздика — тоже простой, с некрупным квадратным изумрудом. Как вытаскивает из коробки запонки: бледное золото и тонкие темно-зеленые пластинки, разделенные посередине полоской. Тут Честер молча подставил кисти — эту херню он ни разу в жизни не носил. — И зачем? — всё-таки вырвалось у него придушенное, когда вампир заканчивал со второй запонкой. Девин оправил обратно рукава джемпера. Честер только сейчас обратил внимание, что его любовник тоже приоделся — в серую тройку с глубоко-зеленым галстуком. Парень протянул руку, чтобы погладить его проколотое ухо, очертил по краю хряща. Тронул поблескивающий под лампой драгоценный камень. — Если коротко, то по тебе будут оценивать и меня, — рассеянно произнес он. — Доверенный донор, самый… — Самая любимая игрушка? — вырвалось у Честера. Он едва не прихлопнул ладонью рот, но рыжий вампир только чуть улыбнулся на его дерзость. — Я не хотел ставить ситуацию так, но да, ты абсолютно прав, — он поймал Честера под подбородок, заставив повернуть голову и посмотреть на себя. Погладил по нижней губе. — Надеюсь, легкое декадентство тебе по вкусу.

***

С «легким» вампир поскромничал. Это действительно был клуб — правда, не тот, о котором думал Честер. Кажется, такие места называли джентльменскими клубами. Интерьер швейного ателье, и так, на взгляд Фэйрклиффа, излишне понтового, в сравнении стал ощущаться очень сдержанным и чуть ли не простоватым. Честер вслед за вампиром отдал своё светлое кашемировое пальто молчаливому служащему гардероба — там что, вся комната из дерева? — и проследовал за древним спутником в холл. Охотничье чутье подергивало так, что у него как будто… кости чесалась. На фоне такого даже непривычно весомая обувь перестала ощущаться чем-то инородным. Ах, а вот и хрустальная люстра с него весом, о которой он просил. Бля-ядь. Честер старался не отставать от Торнтона, но и не обгонять — держаться за правым плечом. Если он, конечно, ничего не путал. Все его познания об этикете ограничивались прочитанной на уроках литературы парой книжек про викторианскую эпоху. «В крайнем случае — пусть сам решает проблемы моей недостаточной образованности», — высокомерно решил Честер. И подавил желание спрятать руки в карманах брюк. Они вошли в череду больших, изысканно обставленных, похожих друг на друга залов — похожих, но немного отличающихся. Оттенком стен, светильниками, коврами, иногда — расположением и формой многочисленных столиков, стульев, кресел и диванов. Честера слегка отпустило волнение, зато другое чувство прихватило за горло… и чуть ниже. Громкие разговоры, стоны и вскрики. Полураздетые люди — на полу, на коленях своих владельцев, постанывающие на столах, едва видные из-под несдержанных вервольфов, массивных в своей частичной трансформе. Очарованные, с остановившимся взглядом, зажмурившиеся с гримасой боли, бледные, пьяные, смеющиеся, зарумянившиеся, с блестящими потными лицами. В едва расстегнутой одежде и полностью обнаженные. Залитые выпивкой, подсохшей бордовой кровью и едва заметными белесыми потеками. Дикое смешение запахов: духи, пот, алкоголь, резкие, почти звериные феромоны. И нечисть: вампиры, колдуны и ведьмы, вервольфы, перевертыши, неугомонные яркие фейри. Бесполые сирены, не прячущие проглядывающую сквозь кожу чешую. Едва заметные отблески огня свободных джиннов. Честер чуть ускорил шаг и дотронулся до локтя Девина, целенаправленно шагавшего куда-то вперед. Тот замедлился, чутко повернув к нему голову, но так и не остановился. — Я удивлен, что здесь только алкоголь. И есть, чем дышать, — произнес Честер очень сдержанно. Губы вампира тронула легкая улыбка. — Залы, в которых разрешены курение и наркотики, находятся в соседнем крыле, — сказал он как само собой разумеющееся. — Там лучше вентиляция… и звукоизоляция. Честер с трудом не изменился в лице и просто кивнул, и вампир продолжил кого-то высматривать — кого-то или что-то. Они поднялись на второй этаж, прошли ещё несколько зал, и с изумлением Честер заметил, что накал веселья спал. Здесь уже не трахали смертных спутников прямо у стен, на столах и диванчиках; скорее, это больше напоминало тот самый великосветский клуб. С красивыми, воспитанными, дорого одетыми питомцами, которые влюбленно смотрели на своих хозяев, подносили им напитки и даже участвовали в беседах — с нечистью или другими смертными. И, иногда, игриво нарывались на короткое дергание поводка. И закрывали полами одежды то, что происходило после. Честер невольно глянул на себя, на тонкий темно-зеленый джемпер. Вот, значит, как его видела остальная нечисть. Декоративной собачкой в дорогом ошейнике с изумрудами. Неприятно, но не удивительно. Может, он был бы и… не против идеи… включиться в хаос первых зал. Он даже был к этому готов. Физически. Но… от мысли быть вот настолько раскрытым под взглядом любого случайного наблюдателя у Честера холодно дернуло меж лопаток, заставляя поежиться. Нет, слишком! Слишком. Наконец-то Девин свернул с широкого центрального прохода в сторону. Зала, которая привлекла его внимание, была тихой, сумрачной, в золотых и пепельно-розовых тонах, со светлым деревом по низу стен. Ярко освещалась только небольшая барная стойка справа у стены. Честер молча проследовал за вампиром к свободному невысокому столику в глубине зала — с витражной зажженной лампой, бросающей на угловой диван, кресло и массивный книжный шкаф рядом приглушенные кораллово-желтые пятна. Девин остановился у столика, и черный взгляд тяжело огладил Честера, заставив замереть на месте. — Принеси мне джин-тоник. Со льдом, — у Честера всё-таки предательски дернулась бровь. — Сам можешь пить, что хочешь. В первый миг он не поверил услышанному. Во-первых, вампирской наглости вот так помыкать им, а во-вторых… «А как же наш договор?» — так и лезло на язык, но Девин словно прочел его мысли. Чуть улыбнулся. — Не беспокойся, здесь достаточно хороший выбор, — произнес он мягко, и Честер, не удержавшись, закатил глаза. Вот, значит, почему Торнтон включил в договор алкоголь. То же, что и с людьми — я просто считаю твои вкусы дерьмом и не доверяю умению выбирать. Вот же рыжий… Честер молча повернулся к бару. Через минуту он узнал, что коктейльной карты здесь не существовало. Молодой бартендер в длинном черном фартуке с вышколенной улыбкой сообщил, что может приготовить абсолютно любой коктейль и подать абсолютно любой напиток — правда, для редких вин или виски придется подождать. Честера очень тянуло заказать какую-то дрянь типа «Бойлермейкера» или дешевого пива — или «Зеленой феи», чтобы вампир в следующий раз подумал хотя бы секунду перед тем, как командовать им… Он побарабанил по цельной деревянной стойке и добавил к джин-тонику «Текилу Санрайз». Пока бартендер выполнял заказ, Честер глянул поверх плеча на занятый вампиром стол. К его удивлению, Девин был не один: на подлокотник кресла напротив него не слишком воспитанно присела какая-то женщина. Или всё же девушка? Высокая, но изящная, с распущенными волнистыми волосами, в белом брючном костюме и топе, закинувшая на обнаженное крепкое плечо пиджак — они с Девином неспешно беседовали. О чем, сказать было сложно — мешало расстояние и негромко игравшая у бара музыка без слов. Честер прищурился: Девин вынул что-то небольшое из внутреннего кармана пиджака, положил на столик между ними, девушка потянулась забрать… — Скучаешь тут? — раздался голос рядом, и Честер встряхнулся. Обернулся на гладком барном стуле, цепляясь ступней для устойчивости за металлическую ножку — симпатичный русый парень в винтажной рубашке с пышным воротником смотрел на него с приятным интересом в светлых глазах. Человек, не нежить. Может, нечисть, но вряд ли — сейчас Охотничье чутье молчало. Честер выпрямился, откашлялся, качнул рукой в сторону стойки. — Жду заказ, — ответил он лаконично и снова посмотрел поверх плеча. Кресло пустовало, Девин, непринужденно скрестив длинные ноги под столиком, крутил что-то в руках — чертовым вампирам не нужен был свет, конечно… Но тут же Торнтон стремительно закрыл или свернул (или спрятал?) непонятный предмет, чтобы привстать с дивана и протянуть руку подошедшему мужчине в темном костюме. — Понимаю. Хозяев лучше не заставлять ждать, — весело заметил парень, и Честер едва сдержал фыркание. — Дай мне минуту, — произнес он нейтрально, забирая со стойки холодный джин-тоник с кусочком лайма сбоку и пару салфеток. Чувствуя себя идиотски — официантом работать ему ещё не доводилось, — Честер дошел до столика и замер на расстоянии пары шагов, не решаясь прервать неспешный разговор. Мужчина в кресле, немолодой, с пестрой от седины бородкой (эспаньолкой — так, кажется, она называлась), не обращал на него никакого внимания, словно он был мебелью, и продолжал неспешно рассказывать об успешном вложении в оружейный бизнес. Надо же, а Лёрк, кажется, всего неделю назад вышла на главу этой же компании с пробным деловым предложением… Надо бы предупредить её о сомнительных спонсорах. Девин вежливо приподнял ладонь, останавливая речь собеседника. — Оставь здесь, — обратился он к Честеру, коротко кивая в сторону невысокой столешницы. Стоило Честеру шагнуть ближе и чуть склониться, расставляя «заказ», он ощутил теплую широкую ладонь, слегка, приятно — неуместно — сжавшуюся на бедре. Мысленно Честер взмолился, чтобы не покраснеть. — Можешь сесть со мной или вернуться к бару, если хочешь. Честер бросил мимолетный взгляд на мужчину с проседью — вампир, конечно, кто же ещё, — и максимально дипломатично ответил: — Не хочу мешать вашей беседе, — и показалось ему или нет, но в бездонных глазах мелькнула смешинка. Возможно, Девин понимал его желание сбежать. Возможно. Ладонь напоследок легонько погладила его, пустив мурашки, и исчезла. — Как скажешь, — голос вампира оставался едва теплым. — Я позову тебя, если потребуется. Честеру безумно хотелось отвесить в ответ какой-то издевательский поклон, но он сдержался и просто коротко кивнул. Позориться — и позорить Девина — перед неприятно строгим незнакомцем, оценивающе наглаживающим бородку, расхотелось. Незнакомец к тому же негромко произнес ему вслед: — Хотя бы знает, когда нужно отойти и не мешаться. Надо же. Воспитанная прислуга сейчас на вес золота. «Прислуга», да… Вот же м-мудрый старый пень. Когда Честер вернулся к свету — и к дожидавшемуся на стойке желто-красному коктейлю с идеальным градиентом, — парень тянул свою «Маргариту» уже не в одиночестве. На соседнем барном стуле, с другой стороны от того, который Честер занимал раньше, сидела темнокожая девушка в облегающем, словно мокром фиолетовом платье и больших квадратных очках. Буйные черные волосы были заплетены в какие-то необычные закрученные косы, пышные, похожие на канаты. От случайной мысли о веревках — о тех, которыми буквально в начале неделе Девин изобретательно привязал его к изголовью постели, и от которых остались временные, но такие говорящие следы после, — Честеру стало тепло. Парень наконец-то представился сам («Коул, будем знакомы!» — и игривое подмигивание вместе с протянутой мягкой ладонью) и познакомил его с подошедшей девушкой, Марияму. Оказывается, эти двое были хорошо знакомы, а сверх того — имели одну общую партнершу-вампиршу. Они называли её «хозяйкой» и переглядывались с улыбками, чуть блудливыми, что у одного, что у второй. Честер начал подозревать, что договор, который Девин заключил с ним, был на самом деле гораздо более распространенной штукой, чем считалось среди Охотников. Но с парочкой хотя бы было нескучно — они трое, кажется, были единственными смертными в этой пустоватой зале, а шляться по другим без вампира за плечом не особо хотелось. Особенно когда Марияму шепотом поделилась, что пару раз гостей утаскивали в другие залы — ниже и дальше, в соседнее крыло, — против их воли. Потом, конечно, позарившихся на чужое заставляли выплатить компенсацию и лишали членства — а пару раз и посмертия, — но людям это уже никак не помогало. Честер только покачал головой. Глупую мысль про то, что Охотники могли бы обеспечить безопасность — если бы знали, что некоторые места в городе открыты специально и исключительно для нечисти, — он оставил при себе. Охотники бы с большей радостью сравняли клуб с землей, он понимал. Но в целом… Честеру начинало нравиться здесь. Спокойно, красиво, даже в вечер пятницы не забито, и практически бесплатные отличные коктейли — как минимум, ему за них не платить… Неплохая компания. Коул оказался юморным, много шутил и то и дело зачесывал светлые волосы назад, а Марияму ласково поддразнивала его и рассказывала всякие мелочи Честеру, скользя лиловым ноготком по столешнице рядом с его ладонью — и оба спокойно реагировали, если он отмалчивался на некоторые вопросы или пожимал плечами. Два жалких «Санрайза» разлились по телу приятным, топким теплом. «После трех с лишним месяцев без алкоголя, ну конечно», — подумал Честер расслабленно, подперев щеку кулаком и посмеиваясь от вида театрально раненного очередной беззлобной шпилькой парня. К плечу прижалась мягкость груди, и волосы на загривке встали дыбом в приятной дрожи. Честер обернулся с запоздалым изумлением и встретился с глазами цвета чистого кофе за широкими линзами. — Хочешь провести время в комнатах? — спросила Марияму, оперевшаяся на спинку его стула, и опять убрала одну из толстых крученых кос за ухо. От нее свежо, ненавязчиво пахло приятными духами. Честер знал, что нужно как-то ответить — но только хлопал глазами, как придурок. — Там уютно. Камерно. С другой стороны раздался скрип ножек, теплый выдох щекотнул шею, и Честер повернулся обратно. Коул тоже наклонился к нему, не прижимаясь, и мурашки теперь сползли на поясницу. — С кем-то из нас, — парень потерся щекой о его плечо и умильно захлопал длинными ресницами. — Или с обоими. Если хочешь. Я хочу. Его подруга шикнула на него, смеясь, а Честер в секунду взмок. Он напряженно покосился в сторону бартендера, но тот расставлял чистые бокалы далеко от них, у другой части стойки — и как будто не обращал на происходящее никакого внимания. Нет, в барах к Честеру клеились достаточно часто, но вдвоем — ещё нет. Его новые знакомые выглядели совсем не его лигой — хотя в этом месте примерно все были не его лигой, — и тем не менее посчитали его достаточно интересным… достаточно… — Ты такой красивый в этом джемпере. А без? — продолжал дурачиться Коул. Честер не знал, куда смотреть — в прозрачно-голубые, прищуренные от смеха глаза или на широкие, розово-шоколадные мягкие губы. Сердце стучало быстро. — Если не хочешь ни с кем из нас, просто скажи, — девушка шлепнула парня по руке за его спиной. — Посидим ещё, поболтаем. Не слушай этого балбеса, переживет вечер без секса, — она вздохнула. — Но я бы тоже… хотела. Голос приятно осип посреди фразы. Честер наконец-то нашел в опустевшей голове хотя какие-то слова. — Я бы с удовольствием, — пробормотал он — и скулы разгорелись от осветившей лицо Марияму предвкушающей улыбки, — но не уверен, что мне… разрешат. — Ничего страшного. Пошли, — его потянули за локоть и подтолкнули в бок разом. — Если твой хозяин будет против, мы остановимся. Честер хотел огрызнуться, что ни черта кое-кто ему не хозяин, но не успел: парочка, посмеиваясь, увлекла его в сторону тех самых шкафов с книгами. Между двумя Честер запоздало заметил дверь — в полумраке и с этими деревянными панелями на стенах она была едва заметна. Их дорога лежала мимо глубокого кресла, где отметились женщина в белом и вампир с бородкой; кажется, сейчас оно тоже было кем-то занято. Честер встретился взглядом Девином, занятым очередным разговором, секундный контакт с темными глазами — и вампир едва заметно кивнул и вернул внимание своему собеседнику. Если до этого Честеру было жарко только где-то в голове, то теперь раскаленное спустилось по позвоночнику. Марияму потянула на себя деревянную дверь, открывшуюся беззвучно — и они попали в такую же сумрачную, маленькую, слабо освещенную одинокой лампой комнату. Едва ощутимый древесно-сладкий запах, высокая постель с балдахином, убранным сейчас наверх, столик рядом, с широкой тарелкой, заполненной, как разноцветными конфетами, презервативами и пакетиками смазки — вид был смешной и неожиданно возбуждающий, обещающий скорое удовольствие, и Честер не сдержал смеха на грани со стоном. Дверь закрылась сзади с двумя звонкими в тишине щелчками, и Честер ощутил на груди и, потом, на шее теплые ладони. Губы у Марияму оказались невообразимо мягкими, нежными, так и созданными для долгих сладких поцелуев. Большие очки, оказывается, почти и не мешались. Вторая пара рук погладила Честера по животу, потянула вверх джемпер, и только поэтому они прервались — чтобы раздеться. Сначала Честеру показалось, что под прохладной тканью платья на девушке ничего нет — но потом пальцы нащупали край гладкого, едва заметного лифа. Новые знакомые, кажется, занимались сексом втроем не в первый раз — и под их неспешной уверенностью и принятием Честер и сам ощутил себя спокойней. Его гладили, трогали, тискали — Коул покусывал шею сзади, потираясь о него твердым членом, пока его спутница с мурлыканием расстегивала на Честере рубашку. В последнюю секунду Честер вспомнил про дурацкие запонки, разбираться с ними было ни времени, ни желания, и когда полы рубашки разошлись под ловкими пальцами, он с тихим рычанием подался навстречу, снова находя мягкие губы и притягивая девушку к себе за широкие, покрытые скользкой тканью бедра. Та довольно застонала, когда Честер сжал в ладонях мягкие ягодицы, и мелкими шажками они сдвинулись к ближе постели. Тонкая рубашка осталась на нем — Коул опустил руки ниже пояса, помассировал сквозь одежду его уверенно встающий член, заставив подавиться вдохом, и занялся его ширинкой. — Помоги мне, — шепнула Марияму с улыбкой, отвлекая. — Застежка на спине… Честер качнулся к ней чуть сомнамбулически, обнял со стоном — Коул чертыхнулся, смеясь, когда его ладони зажало между их телами — и нащупал на вороте начало той самой маленькой молнии. Он сосредоточенно потянул, придерживая ткань… Над ухом раздался смех, влажный звук поцелуя, и у Честера от жаркой волны дернулся член. Он, уже зная, что увидит, скосил взгляд: его новые знакомые увлеченно целовались, зажав его между собой, и контраст между светлой и темной кожей столкнувшихся губ был восхитителен. Не менее восхитителен оказался низкий грудной стон девушки, когда Честер довел молнию до конца и забрался под тонкую ткань ладонями. — У нее очень чувствительная поясница, — шепнул ему Коул. — Осторожней. Честер и правда едва погладил, а горячее тело под руками прошила ощутимая дрожь. — Как ты хочешь? — парень не повышал голоса. — Трахнуть кого-то из нас или быть посередине? Ладони намекающе влезли под расстегнутые брюки и легли на бедра, и Честер, ежась от приятных ощущений, возблагодарил вампира за то, что тот и это предусмотрел: ему не пришлось краснеть за несоответствие внешнего и внутреннего… Следующая мысль, сцепленная с первой, вытянула у него жалкий, стонущий смешок. Девин видел, куда они направились, он кивнул, отлично догадываясь, на что дает согласие, и сидел сейчас всего лишь где-то за стеной. Он- Отлично слышал их кровь. Их сердца. Даже не особо вслушиваясь, он знал, что происходит в закрытой комнате. — Посередине, конечно, — пробормотал Честер с улыбкой, давя на пятки и быстро, вслепую отталкивая броги в сторону. Лицо горело до самых кончиков ушей, с закрытыми глазами он мог видеть несуществующее кресло у стены, где рыжий парень в сером жилете, закатав рукава и устроившись вольготно, покачивал джин в бокале и наблюдал за ними тремя темным внимательным взглядом… Как здорово темнокожая Марияму, закинув руки за голову, смотрелась на розоватой простыне — открывая взгляду низкую грудь с темными сосками. Как раздвинула пышные бедра, и Честер, уже в одной рубашке, подцепил кончиками пальцев край гладкого, едва ощутимого белья без единого шва. Как русый Коул, забравшихся на постель вслед за ними, надавил Честеру меж лопаток, укладывая его на подругу, и потянулся к столику. Как торопливо растягивал его, натянув на пальцы кондом и залив всё жидковатой смазкой. Как испарина собиралась в первые щекотные капельки на спине, и как Марияму глушила его постанывания в поцелуе, спешно скользя ладонью по его члену под бесстыдно хлюпающие звуки. Как сама надорвала фольгированную упаковку — одну из, щедро раскиданных по простыне рядом, — как раскатала скрутку по члену, заставив Честера подавиться дыханием, и прогнулась навстречу, направляя его в мокрый, тесно объявший жар. Как пылал воздух в маленькой комнатке. Как Коул, когда они замерли, прижавшись кожа к коже, точно так же шелестнул вторым презервативом и навалился на Честера сзади, вталкивая твердый скользкий член медленно и неуклонно, с легкой натугой, до почти болезненного, дразнящего жжения в мышцах… И как любое движение — вперед, назад — дарило своё особое удовольствие, как горела кожа и как влажно хлюпала смазка, как вздрагивали под ним бедра, обхватывая его теснее, и как сзади врезались до шлепков чужие, и как девушка хваталась за его плечи, сминая рубашку, и загнанно быстро дышала, зажмурившись — и как парень постанывал вместе с ним, надтреснуто, вгоняя одновременно и ему, и ей… Как Честер, задыхаясь от непривычного, непрерывного удовольствия, сжался всем телом и кончил первым — почти до звона в ушах. Как, поддерживая в четыре руки, ему, обмякающему, помогли опуститься на прохладную постель рядом. Под рубашкой он взопрел, ткань приклеилась на спине, вымоченная в поту насквозь, и сквозь негу Честеру было лень сдвинуться — даже снять презерватив. Он лежал, плавая в приятной теплой дымке, и без задней мысли смотрел, как Коул сдернул использованную резинку и набросился на подругу почти яростно — и как та отозвалась громким вздохом, скрестила ноги за его спиной, закинула на руки на плечи и, уже не сдерживаясь, заскользила пальцами по лопаткам… Честер чуть ухмыльнулся: наверняка кого-то ждут с утра отличные кошачьи царапки. Он прикрыл глаза. Матрас покачивался, рядом расходились на стоны и мокрые быстрые шлепки. Ему не хватало… не хватало только теплой ладони, поглаживающей его неспешно по голому бедру; неспешно, успокаивающе… одобрительно. Поощрительно. Это, блядь, были такие плохие, плохие мысли… Он плавал в приятном полусне ещё пару минут — пока не начали замерзать голые ноги. Рядом страстно застонали на два голоса, матрас перестало встряхивать, и Честер вздохнул. Влажная рубашка лежала на коже тяжело и стыло, и собственной торопливостью он теперь был слегка недоволен. Но слегка. Неохотно он приподнялся на локте. Парочка лежала в обнимку, белое и шоколадное, не сдвинувшись с мест, и только посмеивалась идиотски, слабо соприкасаясь губами и кончиками носов. Честер тоже не сдержал улыбки — эти двое явно были более чем хорошими друзьями. А ещё у Коула оказалась ужасно плоская маленькая задница. Честер наконец-то завязал соскользнувший с члена презерватив, осмотрелся — в углу обнаружилась темная прямоугольная урна. «И это в дереве!» — подумал Честер, стараясь не закатывать глаза. Он спустил ноги с постели, чуть ежась от ещё четких ощущений недавнего секса — и от смазки меж ягодиц, блядь, — прошелся босым по пушистому ковру, на всякий проверил, что это точно урна, и наконец-то избавился от мокрой резинки. Потянулся всем телом, наслаждаясь небольшой усталостью в мышцах. Он был доволен. Не считая царапающего внутри желания найти вампира и уткнуться ему под бок, конечно. Под тихие звуки медленных поцелуев он прошелся по комнате, собирая раскиданную по полу одежду. На столике обнаружилась не только полная разноцветных упаковок тарелка, но и бумажные полотенца и пачка влажных салфеток. Охуенно предусмотрительно, стоило признать. Потом Честер вспомнил слова Девина: «Ты не представляешь, как часто вампиру приходится стирать откуда-то кровь», — и повел плечами, стряхивая заскользившую по коже приятную дрожь. Мысль предложить тому испить его крови — пока та ещё полна вкусных посторгазменных эндорфинов — вытряхнуть из головы оказалось сложней. Честер привел себя в порядок — в относительный, конечно, салфеткам было далеко до душа, а рубашка всё ещё оставалась влажной и измятой, — и начал торопливо одеваться. Расцепившимся любовникам он молча перебросил салфетки. — А ты не настолько уж стеснительный, каким хочешь казаться, да? — заинтересованно спросила Марияму, садясь на постели. Она сняла очки и протирала их собственным бельем. Честер не сдержал ухмылки, застегивая рубашку. — Даже не представляешь, — произнес он вполголоса, посмеиваясь, и любовники переглянулись. Пока они возились на постели, Честер быстро и бережно влез в броги, проверил, что не забыл застегнуть ширинку, натянул джемпер — исключительно чтобы скрыть мокрые пятна на спине, — и первым вышел в залу, быстро прикрыв за собой дверь. Он повернулся к их столику — и запнулся, не веря в первую секунду глазам. Девин чуть жмурился, но в остальном выглядел совершенно спокойно — как будто на его коленях не скакала молодая женщина в наполовину съехавшей белой тунике. Мягкие плечи притягивали взгляд, темные распущенные волосы покачивались на выгнутой в удовольствии белой спине, сквозь вырезы в подоле можно было рассмотреть мраморные голые бедра и крепко сомкнутые на полных ягодицах ладони — Девин насаживал её грубо и быстро, и поддавал бедрами, так сильно, что приподнимал любовницу выше. Ни стона не доносилось от парочки, только тяжелое дыхание и шлепки тел, такие сочные, словно напитанные влагой… Ритмичные звуки продолжались без остановки, без пауз, словно они могли двигаться так бесконечно, и Честер бы, наверное, возбудился в миг, если бы не тяжелое довольство в теле — так у него только пересохло во рту и уши разгорелись. Зрелище было красивым, красивым и стыдным, нужно было отвернуться, уйти, дать им… что-то, какой-то момент наедине, — но Честер замер с панически опустевшей головой. Он не мог и дальше пялиться вот так, как идиот, и рядом сесть как ни в чем ни бывало — тоже, и в кресло, ровно напротив, даже отвернувшись в сторону… В комнату, ему надо было развернуться и вернуться в комнату, срочно! Но вампир вдруг приоткрыл черные глаза — и у Честера сердце пропустило удар от того, как обжег этот взгляд. В следующую секунду Девин откинулся на спинку сильнее, запрокинул голову, потемневшие губы разомкнулись беззвучно — и быстрые движения ускорились ещё немного. Девичьи ладони смяли пиджак, любовница вся напружинилась — и сладко, сильно содрогнулась, сгибаясь как кошка. Честер сглотнул. Ещё два сильных толчка, и Девин тоже замер, быстро выдыхая. Медленно они опустились на диванчик. Женщина чуть сдвинулась, потерлась об открытую шею и, к изумлению Честера, наклонила голову, чтобы укусить. Девин даже не вздрогнул, и оттолкнуть не пытался — наоборот, подставился сам и, высвободив руку из-под белого подола, устало поглаживал любовницу по скрытой плотной тканью пояснице. Мысленно махнув на всё рукой, Честер неспешно одернул рукава джемпера и подошел ближе, чтобы присесть на край кресла. Взгляд скользил и не задерживался — по коралловым пятнам на книгах, по пустой деревянной столешнице, по белой тунике и белой же коже, по темным волнам витых волос, по серой диванной обивке. Ему хотелось бросить что-то дерзкое, или, может, извиниться, но слова не шли. Делать вид, что его тут нет, было уже бессмысленно: он опоздал с тактичным побегом, он пялился, как завороженный, на чужой секс, пока его не заметили — а ещё считает себя Охотником! Но вампир, пьющий кровь другого вампира… Это было что-то абсолютно новое. Непонятное. Вроде бы неестественное. И интимное. Женщина выпустила бледное горло быстро, и следы зализала тщательно, медленно — у Честера чуть дернуло под ребрами от неприкрытой заботливости в её жестах. Девин размял плечи, выпрямился. Его не было видно из-за вампирши, но скользнувшая на лопатки ладонь с темной квадратной печаткой на безымянном… Честер всё-таки отвел взгляд на золотистое сияние барной стойки вдалеке, потому что готов был поспорить, что вампиры поцеловались. Громкий влажный звук щекотнул слух, Честер не удержался, скосил взгляд обратно: женщина приподнялась на коленях, ловко продевая руки в проемы туники — и Господи, теперь Честер видел, что под белой тканью скрывались охуенные формы, — а Девин под прикрытием длинного подола, видимо, оправлялся. Честер мысленно досчитал до десяти и сел в кресле нормально, ровно, скрещивая под прикрытием столика лодыжки и стараясь не сутулить спину. Вампирша переступила на диванчике и опустилась рядом с Девином, подогнув под себя босые ноги. Тот, как Фэйрклифф и ожидал, заправил ремень в шлевки и выгладил жилет. Кажется, он хотел поправить что-то ещё, но остановился на середине движения, потому что женщина, озорно и устало улыбаясь, положила голову ему на плечо — остановился и усмехнулся довольно, словно услышал что-то приятное. Честера царапнуло сильней — но вида он не подал. Вампир прочистил горло и как всегда вежливо произнес: — Не думаю, что вам доводилось раньше встречаться. Далия, это Честер, мой текущий донор, — женщина приоткрыла глаза и чуть кивнула, очаровательно сонливая на вид. У нее были симпатичные, немного округлые черты лица, и вся она была какой-то непередаваемо приятной, женственной, мягкой. Честера раздражала эта притягательная мягкость. — Честер, это Далия, прекрасная Сирена. Последние два слова вампир произнес с особым выражением, которое Честер от него ещё не слышал — нежным и чуть пафосным, и Далия вдруг слабо толкнула Торнтона плечом, поджав губы. Честер ни к месту заметил, какие те соблазнительно темные, почти бордовые, и как смазан их четкий контур от недавних глубоких поцелуев. — И она владеет талантом телепатии, — добавил Девин со сдерживаемой улыбкой. Далия перевела взгляд на Честера, и в сумраке раздалось мелодичное: Ну конечно. Сиреной меня зовет только этот рыжий наглец. Это и льстит, и раздражает. Надеюсь, ты не пойдешь по его стопам. И не беспокойся: когда я говорю, ты слышишь мои мысли, но я твои — нет. Честер невольно поежился — голос и правда был завораживающе красивым, глубоким, но темные губы не размыкались, и выглядело это всё довольно зловеще, — и чуть склонил голову в жесте вежливости. Уже после он заметил на горле глубокие белые шрамы — уже гладкие, почти стершиеся, едва заметные на мраморной коже, но всё же шрамы. Неудивительно, что вампирша была лишена голоса. На ум, как назло, не шло ни одной темы для разговора, но Далии это и не требовалось. Она прикрыла глаза и устроилась на диванчике привольней, под самым боком Торнтона, и только чуть улыбнулась, когда Девин вытащил из-под столика пару легких греческих сандалий и погладил вампиршу по колену, пробираясь под подол. Честер замер, прикусывая кончик языка, чтобы не измениться в лице. Во рту разливалась горечь, когда он смотрел, как ласково Девин поглаживает уложенные ему на колени бледные ноги и чуть разминает аккуратные ступни перед тем, как застегнуть на них ремешки. Он подглядывал, всё ещё, но теперь хотел отвернуться — и не мог. Это будет слишком, блядь, заметно, слишком читаемо, слишком… Сзади шелестнула дверь, раздались шаги, и знакомый восторженный шепот заставил Честера встрепенуться: — Хозяйка! — и выдохнуть шумнее, пряча ругательство. Его недавние любовники ринулись к угловому диванчику — но замялись перед самым краем, держась за руки. Честер без выражения наблюдал, как оба склонили головы, когда Девин посмотрел на них, и сели только после повелительного кивка. Далия улыбнулась, выпрямляясь, протянула руку — и пара с одинаковым влюбленным пылом потянулась к ней с поцелуями, едва не отталкивая с дороги столик. Что ж, получается, они тут все перетрахались по кругу. Честер не удержался от скептически вскинутой брови — Марияму даже на колени Коулу взобралась, чтобы дотянуться до белой мягкой ладони — но перестал под заметно позабавленным взглядом Девина. «Похоже, я единственный здесь, кто может противостоять чарам этой Сирены», — подумал он мрачно. Потом вспомнил мельком пойманную картинку тяжелой округлой груди, красивой, как у статуи, с остро торчащими в возбуждении сосками, сейчас скрытой за бесформенной плотной туникой, и совсем немного умерил свою самоуверенность.