Тень героя

Тусклый свет ночника заливал комнату мягким оранжевым свечением, создавая причудливые тени на стенах. Хисана стояла у зеркала, аккуратно поправляя одежду, которую только что примерила: короткие шорты, облегающий топ комплект глубокого синего цвета с наляпистыми белыми пятнами и лёгкий сетчатый плащ, доходящий до колен. С ее старыми высокими ботинками это сочиталось идеально. Это был подарок Даби — практичный, удобный, идеально подходящий для её способностей. И как только он угадал с размером? Дверь осталась чуть приоткрытой, и Даби, проходя мимо, на миг остановился. Он не собирался смотреть, но её отражение в зеркале невольно привлекло его внимание. Свет играл на её коже, подчеркивая силуэт, отточенный постоянными тренировками. Но его взгляд зацепился не за это. Линии её татуировки, прячущиеся на спине, выступали из-под сетки плаща. Белые узоры, тянувшиеся от лопаток вниз, словно переплетались с ее шрамами от вен, создавая ощущение живой картины, гармонично дополняя друг друга. Он почувствовал странный, тихий трепет. Не страсть, а уважение, смешанное с восхищением. Она была красива — телом и духом. Её кожа хранила шрамы, каждый из которых рассказывал свою историю. Даби отвёл взгляд, как только осознал, что задержался слишком долго. Его лицо оставалось равнодушным, но внутри всё бурлило. Он немного расстроен, что она примерила его лишь спустя месяц, но в целом плевать хотел. Он сделал шаг назад, стараясь уйти, прежде чем она заметит его присутствие, но, как всегда, она оказалась слишком внимательной. — Кто там? — голос Хисаны был резким, но не напуганным. — Никто, — пробормотал он, скользнув в тень коридора. Она нахмурилась, но не стала выходить. Даби остановился за углом, тяжело выдохнув. Его пальцы нервно зажгли зажигалку, пламя на мгновение осветило его лицо. "Чёртова девчонка", — пробормотал он себе под нос, пытаясь прогнать мысли, которые не давали ему покоя. Её сила, её боль, её красота — всё это задело его куда глубже, чем он готов был признать.

***

Последние часы до исполнение плана, вся команда собрана за столом. Хисана в последний раз напоминает всем об их точках и секретных путях. — еще раз: Хисана проникает внутрь, отключает систему безопасности, Даби и Тога прикрывают, Курогири телепортирует на подготовленную базу. Все остальные будьте начеку и помогайте в захвате, в случае если там будут еще герои: глушите свет. Как только что-то идет не по плану эвакуируемся в разные места и заметаем следы, встречаемся здесь через пару дней, до этого момента не светитесь и заляжте на дно. Эта миссия очень важна для нас, поэтому все должны выложиться на полную. Кому нужно подгатавливать оборудование могут идти.

***

Ночь окутала город густым покрывалом тьмы. Лёгкий ветер шептал в кронах деревьев, пока Лига скрывалась в тени у здания, где проводились тренировочные сражения учеников академии. Операция началась. Вокруг всё ещё было полно камер, датчиков движения и патрулей. Лига собиралась провернуть нечто дерзкое и опасное, и Хисана знала: на этот раз права на ошибку не было. Скрывшись в тени дренажных сливов, она наблюдала за территорией через небольшую щель в вентиляционной решётке. Её сердце стучало неровно, но не от страха. Это была злость, горящая огнём внутри неё. Она видела перед собой не просто героев, а тех, кто был причиной её боли, тех, кто уничтожил её детство и разрушил ее семью. Едва слышно нажатие клавиши в её наушнике — сигнал от Шигараки. Пора. Хисана склонилась к сливу и, сосредоточившись, выпустила свои голубые вены, которые словно живые змеи устремились к металлической решётке. Секунда, две — металл с лёгким скрипом разошёлся, давая ей проход. Она пролезла внутрь, чувствуя холодную влагу, липшую к её коже. Дренажные трубы были узкими и тёмными, но это не волновало её. Её вены вытягивались вперёд, словно ищейки, находя путь через лабиринт. Где-то далеко сверху слышались звуки охраны, приглушённые стенами из бетона. Когда она добралась до выхода, её руки дрожали. Но не от страха — от ярости. Она вспомнила лица героев, их натянутые улыбки, когда они вещали о справедливости. Перед глазами всплыли обрывки рассказа Шигараки о смерти её родителей. Они не спасли их. Не спасли её. Она могла стать следующей. Подойдя к охранной панели, она опустила руку к полу, и её вены, как живые, устремились к системе. Они осторожно проникли внутрь, избегая линий сигнализации. Хисана зажмурилась, сосредотачиваясь на потоке данных, словно читала их кожей. Её вены стремительно обвивались вокруг замков и проводов, начав свою незаметную, но смертоносную работу. — "Просто отключи, и уходи, не оставляй следов," — напомнила она себе шёпотом. Но злость кипела. Хотелось не просто отключить, хотелось разрушить всё. – Сигнализация отключена, – тихо прошептала она в наушник. В ответ прозвучал голос: — Возвращайся. — Она молча кивнула, хотя он этого никто не видел, и поспешила обратно тем же путём. Тем временем, Даби и Тога обеспечивали прикрытие. Даби стоял на крыше, его глаза были прикованы к окнам здания. В любой момент он был готов создать отвлекающий манёвр, если что-то пойдёт не так. Рядом Тога сидела на корточках, вертя в руках свой нож. Её возбуждённая улыбка не покидала лица, но её взгляд был сосредоточен. – Не расслабляйся, – тихо бросил ей Даби. – Если нас заметят, сражаться придётся жёстко. – А я и не против, – тихо фыркнула она, но больше не сказала ни слова. Шигараки наблюдал за всеми действиями с безопасного расстояния. Его голос прозвучал в наушниках команды отдавая приказ к действию. Когда они добрались до тренировочного зала, где находился Бакуго, он уже дрался. Свет ярко освещал арену, на которой стояли Урарака, Киришима и Бакуго, тренируясь в своей обычной манере. Шигараки скривился, глядя на арену. – У нас нет времени на лишних свидетелей. Хисана поняла, что это значит. Её вены выскользнули из-под плаща и мягко, как змеи, направились к ближайшему источнику света. Через мгновение зал погрузился в темноту. – Что за черт?! – взревел Бакуго, но его голос утонул в тени. Тога появилась из ниоткуда, обрушившись на Урараку. Она не собиралась убивать её, просто вырубила точным ударом и и воспользовалась этим чтобы пополнить запасы крови в ампулах. Киришима бросился к Бакуго, но Мускул преградил ему путь. – Двигай, Рэн! – резко выкрикнул Даби, подпаливая воздух рядом с Киришимой, чтобы не дать ему вмешаться. Хисана направила свои вены к Бакуго, обхватив его руки, чтобы тот не мог использовать взрывы. Она ощущала его ярость, даже не глядя ему в лицо. – Вы не понимаете, с кем связались! – рявкнул он, пытаясь вырваться. – Связан, – холодно бросила Хисана в наушник стараясь не спускать глаз с Бакуго, хоть и была на расстоянии. Операция длилась считанные минуты, но казалось, что прошли часы. Шигараки отдал приказ к отступлению. – Всё, уходим, – резко бросил Даби, прикрывая их огнём пока все терялись в портале Курогири.

***

Бакуго сидел на стуле, привязанный к нему цепями, которые было практически невозможно разорвать. Его глаза метали молнии, а выражение лица кричало о готовности драться, даже будучи связанным. Кацуки был яростен, как всегда, и даже в плену его взгляд горел презрением. Хисана лишь на миг встретилась с ним глазами, но в её взгляде он прочёл что-то такое, от чего его уверенность дрогнула. Это была холодная ненависть, обжигающая сильнее огня. К счастью, он ее не узнал. Шигараки стоял напротив, лениво водя пальцем по столешнице, оставляя за собой глубокую царапину. В комнате царила напряжённая тишина. Остальные члены Лиги находились неподалёку, следя за происходящим. Хисана, как всегда, держалась в тени, стоя у дальней стены, практически сливаясь с окружением. Она очень не хотела чтобы ее заметили. – Ты талантливый парень, Бакуго, – начал Шигараки, нарушая тишину. – Ты стремишься быть лучшим, тебе плевать на правила. Ты хочешь силы. Разве не так? – Ты понятия не имеешь, чего я хочу, урод! – рявкнул Бакуго, пытаясь вырваться из цепей. Шигараки усмехнулся. – Твои действия говорят сами за себя. Ты и сам знаешь, что в этом гнилом мире героев тебе никогда не позволят быть свободным. Всё, что ты делаешь, они подгоняют под свои стандарты. Но у нас... здесь ты можешь быть самим собой. Бакуго молчал, напряжённо смотря на Шигараки. Его взгляд горел ненавистью, но в глубине глаз было заметно, что слова Шигараки задели его за живое. Лидер мысленно вновь поблагодарил Хисану, которая любезно поделилась слабыми точками Кацуки. Даби, наблюдавший за сценой с другого конца комнаты, усмехнулся: – Давай, парень, подумай об этом. Герои всегда будут смотреть на тебя сверху вниз, будто ты какой-то хулиган, а не герой. Здесь же тебя примут таким, какой ты есть. Тога наклонилась ближе, её голос прозвучал мягче, почти заботливо: – Ты ведь устал подчиняться? Мы можем дать тебе свободу. Настоящую свободу. Бакуго резко выкрикнул: – Заткнитесь! Мне не нужна ваша "свобода"! Я стану номером один по-своему! Шигараки отодвинулся назад, с лёгким раздражением постукивая пальцами по столу. – Упрямый. Как же герои смогли промыть тебе мозги так, чтобы ты сам себя загонял в рамки? Хисана оставалась в стороне, напряжённо наблюдая за всем происходящим. Она знала, что любой её шаг может раскрыть её перед Бакуго или героями, которые рано или поздно придут все о чем она сейчас думала было лишь безопасное отступление. Она сжала кулаки, стараясь оставаться незаметной. Взгляд Даби скользнул к ней, но он ничего не сказал. Он знал, что для неё это задание гораздо сложнее, чем для других. Внезапно громкий взрыв прогремел неподалёку, и здание начало дрожать. Входная дверь вылетела, и команда героев ворвалась внутрь. Среди них были Тодороки, Киришима, Урарака и, конечно, Мидория. Но Хисана знала, что подростков даже с лицензией не пускали самих на задание, а значит профессиональные герои скоро прибудут или уже ждут на улице. Настало время уматывать. – Лига! – выкрикнул Деку, бросившись вперёд. Комната тут же превратилась в поле боя. Даби метнул огонь в сторону героев, Тога прыгнула на Киришиму с ножом, а Мускул ринулся навстречу Тодороки. Хисана осталась в тени пытаясь вжаться в стену и мимикрировать. Она сжалась за колонной, стараясь не выдавать себя. Её сердце бешено заколотилось как только она услышала голос Мидории. Она видела, как Мидория сражается, как его глаза бегло оглядывают комнату, будто он искал кого-то. Она знала, что он ищет ее. Но у нее на его счет был отдельный план. "Он не должен меня заметить," – думала она, пытаясь оставаться незамеченной. Вены Хисаны дрожали под кожей, реагируя на стресс. Она могла бы помочь Лиге, могла бы атаковать. Но если Мидория или кто-то из героев узнает, что она здесь, всё, что она выстраивала эти восемь месяцев, пойдёт насмарку. Шигараки крикнул: – Уходим! Даби и Тога, отступая, прикрывали других огнём и дымом. Хисана быстро направила свои вены к светильникам, погружая помещение в полумрак, чтобы облегчить побег. Герои пытались пробиться сквозь дым, но было поздно. Лига исчезла так же быстро, как и появилась, оставляя уже освобожденного Бакуго героям. План потерпел неудачу. Хисана обернулась в последний момент выпрыгивая из окна. Её взгляд на мгновение встретился с глазами Мидории. Она не знала, успел ли он её узнать, но это мгновение обожгло её так же сильно, как и когда-то огонь Даби. Но Мидория не узнал ее. Ему не было дела до мелких шестерок Лиги. Он был слишком занят состоянием Бакуго, а также озадачен тем, что не увидел никого даже с намеком на красные волосы. Неужели Даби говорил правду и она выбрала свой путь, не присоединяясь к ним?

***

Тишина после хаоса звенела в ушах. План Лиги трещал по швам, герои оказались слишком хорошо подготовлены. Шигараки, видя, что они теряют преимущество, приказал отступать. Хисана выскользнула из здания, укрываясь в тени узких переулков. Её дыхание было тяжёлым, сердце колотилось от напряжения. Она успела отключить систему безопасности и дезориентировать героев, но в итоге всё равно что-то пошло не так. Вскоре она добралась до своей квартиры, проверяя чтобы за ней не было хвоста. Это было её единственное убежище, место, куда она могла вернуться, чтобы отдышаться. Закрыв за собой дверь, она быстро проверила, нет ли на ней трекеров или следящих устройств. Вздохнув с облегчением, Хисана скинула плащ, оставшись в топе, и прошла к кухонному столу. Свет был приглушённым, город шумел за окном, но внутри всё казалось тихим и пустым. Она налила себе стакан воды, и запрыгнув на столешницу закрыла глаза, позволяя напряжению потихоньку отступать. — О, и ты здесь. — знакомый голос заставил открыть глаза. Даби сидел на подоконнике, его фигура тонула в полумраке комнаты. Он выглядел так, будто только что пережил что-то не менее тяжёлое: растрёпанный, с видимыми следами ожогов на коже, но всё ещё выглядящий спокойным и даже немного раздражённым. Его взгляд скользнул по ней, и, несмотря на его внешнее спокойствие, он быстро отвёл глаза. — Что ты здесь делаешь? — сухо спросила она, продолжая сидеть на столе и чувствовать расслабление в болтающихся ногах. На самом деле ей не было интересно почему он здесь, вопрос был больше риторическим. — А ты как думаешь? — Его голос звучал привычно едко, но в нём чувствовалось что-то другое, едва уловимое. — Решил, что ты будешь здесь, а мне нужно было место, чтобы перевести дух. Хисана раздражённо вздохнула и прошла к шкафу, доставая для него одеяло. — Это уже становится традицией — твои внезапные появления. — Ты же не против, правда? — Он криво усмехнулся, принимая одеяло из её рук. — У меня есть выбор? — Она подняла бровь и бросила ему короткий взгляд. Даби сел на диван, расстелил одеяло и, казалось, собирался остаться здесь навсегда. — Нет. Но я же не прошу многого, правда? Просто уголок, где я не замёрзну ночью. — парень скинул с себя прожженые вещи оставаясь только в штанах, но Рэн уже привыкла к этому его виду. На базе они все вели себя как дома и чтобы не спать в грязной одежде старались раздеться по максимуму, но в пределах дозволеного. Хисана бросила на него взгляд, полный усталости, но спорить дальше не стала. Её собственная усталость перевешивала раздражение. — Почему ты на самом деле здесь?— наконец спросила она, присев обратно на столешницу напротив и скрестив руки на груди. Её голос был тихим, еле слышным. Он задумался, разглядывая потолок, прежде чем ответить: — Потому что тебе удалось уцелеть. Я рад. Её брови приподнялись в удивлении. — Ты сомневался? — Это опасная игра, — сказал он, подняв на неё взгляд. В его глазах было что-то тёплое, скрытое за привычной маской равнодушия. — Не все её выдерживают. — А ты? — Она чуть подалась вперёд, глядя прямо на него. — Я привык. — Он пожал плечами, снова прячась за своей обычной отстранённостью. Хисана усмехнулась, хотя и знала, что в его словах есть доля правды. — Ну, рада, что тебе здесь так уютно. — Он лишь молча усмехнулся. Пауза затянулась. – Ты хорошо сработала сегодня, – вдруг сказал он, его голос прозвучал мягче чем обычно. – Системы были вырублены вовремя, даже герои сначала ничего не заметили и запаниковали. Хисана обернулась, слегка удивлённая похвалой. – Спасибо... Но это не спасло план. – Это не твоя вина, – произнёс он, глядя на неё чуть более серьёзно. – Герои в этот раз оказались умнее, чем мы рассчитывали. Мы не всегда одерживаем победу, как и герои. Это вечная война. Она ничего не ответила, лишь прошла к окну, смотря на ночной город. Даби, устроившись на диване, закрыл глаза, будто эта квартира уже стала для него безопасным убежищем. — Ты действительно не думаешь, что всё это закончится плохо? — неожиданно спросила она. Даби приоткрыл глаза чтобы взглянуть на неё, его выражение стало серьёзнее. — Всё всегда заканчивается плохо. Но это не значит, что мы не можем попытаться. Его слова повисли в воздухе, и она не знала, что ответить. Она чувствовала его взгляд, который, казалось, изучал её больше, чем хотелось бы. Хисана понимала, что с Даби рядом ей не удастся расслабиться, но, в то же время, его присутствие почему-то вызывало меньше беспокойства, чем она ожидала. Она не знала, что думать об этом – о нём, о себе, о том, что ждет их дальше. "Мы всё ещё живы," – подумала она, глядя на звёзды за окном. "И это уже что-то." — Спасибо за одежду. Удивлена как ты угадал с размером, — Хисана подошла к выходу накидывая свой прозрачный плащ — я хочу подняться на крышу проверится, я не долго. — Я с тобой. Хочу покурить. — наверное девушка хотела что-то возразить, но поняв, что лучше они будут курить на крыше чем у нее в квартире, замялась. Парень лишь накинул свой плащ на голое тело и последовал за ней. Она поднималась туда не в первый раз. Когда Рэн только переехала сюда она постоянно была здесь, это помогало отвлекаться от своих мыслей и концентрироваться не причуде. Луна высоко в небе отбрасывала мягкий свет на пустынный город, где царила глухая тишина. Хисана сидела на краю крыши, свесив ноги вниз. Её взгляд был устремлён в пустоту, но разум словно видел далёкие образы прошлого. Рядом, прислонившись к стене, стоял Даби с сигаретой. Он закурил, медленно выпуская дым в прохладный ночной воздух, прежде чем взглянуть на неё. Её плащ был небрежно сброшен рядом, обнажая татуировку на спине — сложное переплетение белых линий, словно сосудов, которое казалось ожившим под светом луны, перекрывая некоторые старые шрамы, пока из новых ещё вытекала кровь. Она никогда не говорила ему о ней, хотя если так подумать, он даже озраста ее не знает. Даби стоял у стены, прислонившись к ней плечом, и наблюдал за ней. Это было не в его привычке — интересоваться чем-то глубоко личным, но что-то заставило его задать вопрос, который давно крутился на языке: — Эти линии... что они для тебя значат? Хисана вздрогнула, её плечи напряглись, но она не повернулась к нему. Вместо этого она долго молчала, словно взвешивая слова. — Это память, — наконец сказала она тихо, её голос был едва слышен. — точнее напоминание. — наконец ответила Хисана, не отрывая взгляда от пола. — О чём? — продолжал он, не отводя от неё глаз. Она подняла голову и обернулась, в её янтарных глазах была боль, которую он прежде не замечал. Глубокая, пронизывающая, как старый шрам, который никогда не заживает. — О том, что я никому не нужна. О том, что я потеряла, и чего никогда не вернуть. Даби ничего не сказал, но сделал шаг вперёд, сев напротив неё. — Расскажи, — произнёс он неожиданно мягко. Она долго молчала, словно собиралась с силами. Наконец, глубоко вздохнув, начала: — Я не знаю, кто мои родители. Не знала. Всю свою жизнь я провела в детском доме, считая, что они просто... отказались от меня, бросили. Получила эту квартиру в восемнадцать лет по причине их смерти, она как бы автоматически переходила ко мне и всё на этом. Я пыталась узнать о них еще в академии, но все лишь отрицательно кивали головой. А потом... — Её голос задрожал, но она продолжила. — Потом Шигараки рассказал мне правду. Буквально пару месяцев назад. Даби не перебивал. Он смотрел на неё, позволяя ей говорить в своём темпе. — Они погибли. Я, дура, всю жизнь думала, что меня бросили, а оказалось умерли они не по своей вине. Они погибли из-за...героев. — Последнее слово она почти выплюнула, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Её дыхание стало неровным. Слова выходили обрывками, будто разрывая её изнутри: — Спасательная операция. Всемогущий. Они случайно попали под обломки... их просто... списали. Сука, как мусор. Шигараки сказал, что об этом даже не было упоминания на ТВ. Даби молчал, но его лицо было серьёзным. Это был не тот случай, когда можно было бросить очередную шутку. Сейчас он был единственным кто мог помочь ей, кто был ближе всех, даже если упустить их колкости и едкость. Единственный, кто был рядом. — Я ненавижу их, — прошептала она. — Всех их. Они спасают тех, кого считают важным. А остальным — плевать. Мои родители были просто людьми, которые оказались не в том месте. Я всю жизнь тренировалась в академии чтобы доказать что я способна стать героем, а на самом деле... они выгнали меня просто скорее всего освободив место для более богатого ученика. Ведь все кого там держат имеют родителей - героев. Даже тех, кто проваливает экзамены по сорок раз. Знал бы ты, Даби, как мне было обидно. И как мне было сложно на операции. Ещё и когда я увидела Мидорию... Она закрыла лицо руками, стараясь сдержать рыдания, но слёзы уже текли по её щекам. — А эти линии... Это карта их пути. Путь, который они не смогли завершить. Их жизнь оборвалась из-за тех, кто называл себя героями. Они назвали это "ошибкой"… спасая того, кто должен был спасти мир. Просто замяли инцидент, просто забыли о смерти людей. Её губы сжались, а пальцы вцепились в край крыши, словно она боялась потерять опору. — Я не знала этого почти всю свою жизнь, — продолжила она, голос её начал дрожать. — Я росла, веря, что герои — это свет. Что они помогают. Но в итоге… всё это ложь. Она закрыла глаза, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями. — И татуировка? — тихо спросил он, заметив, как её плечи снова напряглись. Хисана горько усмехнулась. — … это их имена, их история, их кровь. Она всегда со мной, как проклятие, как напоминание о том, кто я. Даби медленно придвинулся немного ближе, не касаясь её, но находясь достаточно близко, чтобы она почувствовала его присутствие. — Это тяжелый вес, — произнёс он, посмотрев вдаль. — Ненависть, боль. Они могут сломать. — Даби осторожно потянулся к её руке, его пальцы коснулись её запястья. — Это тяжело. И я знаю, каково это — ненавидеть героев за то, что они разрушили твою семью и твою жизнь. Знаю, как никто другой. Его голос звучал низко, почти глухо, но в нём чувствовалась искренность. Она подняла на него взгляд, и в её глазах читался немой вопрос. Видимо, у него были личные счёты с героями. — Ты не одна, Хисана, — сказал он. — Это дерьмо, но я понимаю тебя. Мы все здесь не просто так. Она молчала, но её взгляд смягчился. Даби провёл рукой по её татуировке, будто пытаясь ощутить ту боль, которую она в себе несла. Она немного вздрогнула от ощущения такой шершавой из-за ожогов, но теплой руки на спине. — Они бы гордились тобой, — наконец сказал он. — Думаешь? — Её голос звучал почти как у ребёнка, ищущего утешения. — Думаю. Ты жива. Ты продолжаешь идти. Разве это не сила? Слова Даби, такие простые, но в то же время такие сильные, оставили её без ответа. Она просто сидела, ощущая тепло его руки на своей спине, и впервые за долгое время чувствовала, что её понимают. Она нуждалась в этом всю свою жизнь. — А ты? Ты же носишь свои шрамы так, словно они — часть твоего оружия, — резко бросила она, глядя прямо на него. Он улыбнулся, но в его улыбке не было радости. — Потому что я уже сломался, Хисана. А ты ещё держишься. У сломанных нет выбора. Эти слова повисли между ними, как мост, который она боялась перейти. — Я ненавижу их, — призналась она, её голос дрогнул, но не сломался. — Всех этих героев. Их улыбки, их фальшивую праведность. И, знаешь, иногда я боюсь… боюсь, что стану такой же, как они. Даби посмотрел на неё, его глаза встретились с её. Впервые за долгое время он видел перед собой не оружие, не кусок льда, а человека. — Ты не станешь, — тихо сказал он. — Почему ты так уверен? — её голос задрожал, в нём звучали слёзы, которых она не могла удержать. — Потому что ты уже прошла через то, чего они никогда не поймут. Твоя боль делает тебя сильнее. Как говорится всё что нас не убивает... Она резко встала, отступая на шаг, словно боялась позволить себе поверить в его слова. — Делает нас сильнее... А если я ошибаюсь? Если это просто оправдание? — Тогда ошибись, — мягко сказал он, поднимаясь на ноги. — Но знай, что пока ты идёшь по этому пути, ты не одна. Если ты загоришься огнём мести, я не позволю тебе сгореть самой. Его слова развалили стену, которую она так долго строила вокруг себя. Слёзы хлынули по её щекам, и она не смогла больше сдерживать себя, захлебываясь в своих эмоциях. Даби, не сказав ни слова, просто приобнял её. Это было неловко, это было странно, он к такому не привык, но в тот момент это было именно то, что ей было нужно. Когда у него в жизни был переломный момент никого не было рядом, он не хотел такой же участи для неё. Наверное, после этого дня Хисане прийдется пересмотреть свое отношение к нему, человеку, который успел знатно прокатить ее на эмоциональных качелях. После столь насыщенного дня Хисане хотелось хорошо отоспаться, но одновременно и побыть рядом с таким Даби. Нежным, заботливым, таким нужным. Вдруг, она больше не застанет его таким? Немного успокоившись они спустились обратно в квартиру. Даби проследил как она упала на кровать, и видимо почти сразу же заснула укутываясь в одеяло. Он сам тоже изрядно вымотался и постояв пару минут у дверного проёма отправился к дивану слыша за спиной тихое: — Спасибо, Даби.. — Спи, Хисана. У нас ещё будет время все обсудить. — бросил он, улыбнувшись, прежде чем окончательно замолчать и окунуться в долгожданный сон. Наконец-то она была собой.