Север

Путь обратно до дворца под шум отходящей ко сну столицы тянется, кажется, вечность: и усталость нещадно мучает все тело, особенно сильно пытаясь наконец закрыть глаза, и бесконечный лепет Льва, обращенный вряд ли к нему одному, скорее ко всему миру, и Арна, что уже перестала быть маленьким щенком, а стала еще большим грузом, который тянет прямо к песку… Кей идет вперед, ведомый только запахом смолы и ладонью мужа на плече, остальной Юг кажется то ли бешено несущимся, как пустынный ураган, то ли застывшим в последнюю секунду перед наступлением ночи. Стоит добраться до прохладных коридоров дворца, все идет по уже давно знакомому плану: муж, купели, его руки, и заворачивающие в одежды, и почти несущие прямо до покоев, где все так же ждет мягкий шепот, пока не заснешь и… — С тобой хотят поговорить, — выдыхают прямо на ухо сладким шепотом и опускают обратно ногами на плитку. Падение с небес на землю всегда сопровождается болью, но сейчас от этого хочется то ли заворчать, то ли заканючить, как маленький ребенок. Ни на то, ни на другое сил не хватает, приходится с одним тяжелым вздохом последовать за мужем. — Я заберу Льва до сада. Думаю, ему понравятся апельсины. — Ты забываешь, что он южанин, Тецуро, — и все же, с такой легкомысленной глупости трудно не улыбнуться, она отчего-то заряжает силами и дает упорства сравняться с чужим шагом, а не плестись позади. — Лучше покажи ему библиотеку или лазарет. Ямагучи найдет, чем удивить этого мальчишку. — Даже больше, чем белки и вороны? — С этим вряд ли можно тягаться. Усмешка растягивается на весь путь до покоев, и у самых дверей Цукишима с легким (по сравнению с началом дня уж точно) волнением заглядывает в глаза Тецуро. Наверняка он знает больше, магией выведал все про всех на свете, но не расскажет так просто… Еще и улыбается ехидно, настоящий лис. Выдержки хватает, только чтобы оставить один единственный поцелуй на чужих губах и тут же зайти внутрь. Алиса ждет прямо на кровати, чешет за ушком уже почти заснувшую Арну, а совсем рядом лежит, должно быть, целая стопка записей на отдельных листах. Стоило подарить ей блокнот и отправить на Север вместе с перьями и чернилами, но жизнь всегда играет по своим правилам. — Простите, что занимаю остаток вашего- — Все в порядке, — прерывает чужой лепет Кей одной лишь ладонью, тут же устраиваясь напротив. Одежды подминаются под себя, рукава наверняка безбожно помнутся, и служанкам придется несладко со складками на непослушной ткани, но все это будет потом. Сейчас важнее чужое присутствие здесь. — Как король, я должен быть внимательным к словам, а тебе, я чувствую, точно есть что рассказать. Чувствует. Неужели и это стало подвластным: смотреть в душу, знать, куда целиться, и быть тем, кому хочется довериться? Чудеса, должно быть, наконец стали случаться. — Я просто хотела… Вся чужая смелость и собранность рушится вместе с улыбкой на уже точно не худом лице, и Кею почти завидно. У нее есть все, что нужно для счастья, пускай и совсем не сразу, а только к приближающейся юности, ему же пришлось биться за свой хороший конец всю жизнь, за исключением нескольких месяцев, проведенных в замке со Старыми Богами… Пускай Алиса никогда больше не узнает ни о голоде, ни о сожалениях. Старые Боги, вы все еще слушаете, или это уже абсурдное количество желаний? — Хотела сказать? — Спасибо, — наконец срывается с девичьих губ, и, Кей клянется, в отблеске свечи он заметил первую слезинку, все еще не убежавшую ниже, но уже готовую освободиться. — Когда за нами пришли, я думала, что вы решили избавиться от нас, убить за границами столицы, я укрывала в объятиях спящего Леву и не думала, что встречу завтра, а потом… Когда мы только добрались до границы, люди дали нам шубы, еды за просто так и отправили до поселения. Я никогда не видела, чтобы к чужакам были так добры за то, что… мы просто есть. И все же, прекрасное лицо медленно, но верно покрывается дорожками слез, голос дрожит уязвимо, а волосы, что уже расплетены и раскинулись по плечам, все больше липнут к щекам. Алису жалко, Алису хочется снова закутать в шубу потеплее и пообещать, что метель принесет ей только самые сладкие сны, но все собранное, человеческое оказалось потрачено еще до их встречи. Единственное, на что хватает сил, — уложить ладонь на чужое колено, невзначай касаясь шерстки Арны. — И после, когда мы увидели других детей, что понимают нас с полуслова, я вспомнила наш дом, семью, которая уже не вернется, и мы… и я… — *Судьба ведет нас по пути, который проложили для нас Старые Боги*, — складывается само собой, губы щипет от уже редкого северного шипения, но это того стоит — Алиса поднимает все еще полные слез глаза, но тут же затихает, как будто ждет, что он скажет дальше… Даже не он, Королева, что осталась там, что заботится о тех детях. — Я сказал, что Старые Боги направляют нас, и пускай наша жизнь не предрешена полностью, есть то, что точно должно случиться. Север должен был случиться с нами. — Вы… Поэтому завтра будет праздник? Арна просыпается от вечно мешающего у носа рукава белых одежд, принюхивается к ароматным маслам на его коже и перебегает к коленям, устраиваясь мордочкой прямо у голых наверняка все еще теплых стоп. Даже она все чувствует… — Я хочу сделать так, чтобы у всех был выбор уклада жизни. Пускай наконец войны закончатся, а люди будут вольны строить свою жизнь там, где пожелают. Не связанные ни странами, ни предрассудками, только движимые чувствами внутри, что точно приведут к счастью. У него самого этот путь растянулся на целых девятнадцать лет, и кто знает, что было бы, если бы не случилось встретить Тецуро на другом конце известных ему земель. — Знаете, я поняла, почему вы желаете этого, потому что… — медленно, но верно слезы стихают, а на все еще напряженных губах виднеется намек на улыбку, и Цукишима в предвкушении ждет, когда в чужой груди накопится сил для нового откровения. — Потому что твой человек может ждать тебя где-то там, за горизонтом, за границами и лесами. Королевская гордость в моменте заполняет все тело и не дает даже лишний раз вдохнуть, чтобы не спугнуть, не разочароваться и не услышать лишнего. — Кто он? — Из того поселения. Косатка. Вот для чего все это нужно, вот какой исход виделся пока только во снах! Север и Юг, две истории, что сплетаются вместе в том, над чем не властен никакой расчет и законы… Праздник нужен, праздник будет и точно увенчается успехом, иначе и быть не может! Старые Боги, в этот раз без просьб. Просто смотрите за тем, как они с Тецуро вместе изменят историю. — Кудрявый, верно? — и все же, приходится ответить, заполняя тишину и вызывая все более смелую улыбку Алисы. Этого достаточно, чтобы убедиться в верности догадок. — Я замечал его, когда приезжал туда. Толковый мальчишка. — Он… такой теплый, что у меня не хватает сил прятаться в шубу, — шепчет она, а Кея снова разрывает на части от чужой очарованности. Все начинается одинаково, а закончится так, как пожелают уже только двое. — И мил как будто- — Только с тобой. Это самое главное, — прерывает несдержанно, потому что знает наперед, что она скажет. Северное Сияние, должно быть, ничуть не отличается от простуды, раз настолько предсказуемо в признаках. — Тогда береги и его, и себя. — Это ваш самый большой подарок для меня. Я буду благодарна вам всю жизнь за это. Усталость смахивается в секунду, волосы фантомно путаются в ветвях северной короны и подминаются под весом южной, и ладонь наконец касается чужой щеки, такой не по-местному нежной, что хочется гладить ее вечно. Тому парню-косатке точно повезло с судьбой, и Кей проследит лично, чтобы их история сложилась как нельзя лучше, ведь они могут стать… Слишком рано. Нужно действовать постепенно. — Хорошо, проведи время на нашей свадьбе завтра, сделай и мне приятный подарок, — Кей напоследок обнимает чужие плечи (уже совсем не худые, это восхищает и дает надежду, что дальше только лучше) и провожает Алису до противоположных дверей. Для комнаты Акитеру лучших жителей не придумаешь. — О чем вы говорили? Муж быстро оказывается рядом, прижимает к своей груди и по-родному трется щекой о макушку. Устало, немного жадно, но Кея это не беспокоит совсем. Главное — просто вместе, Арна, свернувшаяся в ногах, тому свидетель. — О том, что мы все делаем правильно. Южное колесо должно было встретиться с северной верой не только у нас.