
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
"На Севере выживает не тот, кто сильнее, а самый проворный. Точи клыки, Кей, пока не стало поздно"
— Рад познакомиться с Вами, Куроо Тецуро.
— Не буду врать того же, Цукишима Кей.
Стоит надеяться, что в этом застывшем снежном шаре непривычности останется хотя бы солнце.
Примечания
Разросшаяся фантазия по поводу союза Севера и Юга. Пишется с переменным успехом, Цукишима иногда не рад такому раскладу, а Куроо наверняка задушил бы меня за такие вольности.
Вдохновлено одной прекрасной работой, на которой я росла в свое время в тви:
https://ficbook.net/readfic/8942990/33510977
Дисклеймер: эта история больше не про отношения, а про влияние союза на две страны, на судьбу народа... Про то, как меняется мир и на что ради этого приходится идти.
upd: дошли руки сделать небольшой плейлист с музыкой, которая связана для меня с этой историей. Будет круто, если послушаете
https://vk.com/audio?z=audio_playlist214992330_108/599faa0a422226a093
Посвящение
Все эмоции, благодарности и, возможно, монетки на творожные сырки можно передать в моем тг-канале, где еще есть возможность получать главы чуточку раньше их выхода на фикбуке и почитать мои небольшие хэды
https://t.me/KrtskVerse
31.10.2023
№45 по фэндому «Haikyuu!!»
30.10.2023
№45 по фэндому «Haikyuu!!»
Часть 77
08 октября 2024, 06:46
Время до утра проходит спокойно и максимально нежно: слов больше не нужно, за них работают касания, что даже во сне разбегаются по чужому телу в надежде, что при пробуждении Куроо не исчезнет. Цукишима не видит снов, не чувствует солнечных лучей, что снова целуют щеки, обводят с отдельным вниманием шрам и наконец греют не только снаружи. Он только прячется в чужой груди. Где-то на границе сознания кричит страх причинить лишнюю боль случайным касанием к животу, потому приходится не двигаться, только старательно отдаваться пустоте за закрытыми веками.
И все же, отдыхать долго не выходит, долг нового короля не знает отговорок. От неловких касаний слуг к плечу приходится проснуться, отстраниться от чужой груди и…
— Передайте кухне, что на завтрак нужно больше апельсинов.
Одежды надеваются все так же быстро, пусть и заметно, как дрожат ладони служанок, что всегда занимали утро отца, да и вышивки на светлой ткани сменились — среди узоров песчаных бурь наконец появились золотые звезды. Такие же, которые хранит в себе корона Юга, с ней еще предстоит познакомиться ближе… Никакого предвкушения или давления, только очередной груз ответственности, что от одного взгляда в зеркало давит на плечи. Это не пройдет волшебством, его не сбросишь и не сбежишь обратно в северный замок, чтобы найти наконец свое «Долго и счастливо», и до тех пор, пока не найдется тот, кого можно оставить на месте короля, Цукишима не имеет права возвращаться.
От этого на сердце тошно. Приходится собраться с духом, выдохнуть шумно, едва поглаживая рукава одежд, а после тихо покинуть комнату, оставляя мужа наедине с тишиной и очередным притоком жара.
Возможно, это бессознательное чувство долга, а может и спланированное Старыми Богами или кем-то еще наверху решение, но ноги сразу идут в направлении рабочего кабинета, уже принадлежащего только ему. Кей бывал там редко, все, что осталось в памяти с детства, — слишком много бумаг, посланий и свитков, которых нельзя было касаться, и постоянный аромат фамильных благовоний, что зажигали во всем остальном южном мире только по праздникам. Должно быть, отец просто заполнял окружающую пустоту и холод ароматом власти и денег.
Это даже к лучшему. Все правда удастся поменять, исправить и сделать новое лучшим, по крайней мере, Кей приложит для этого все усилия.
Тяжелая дверь в конце коридора внушает своим видом, что простояла она здесь не один десяток лет, но даже так не издает ни скрипа, когда пускает внутрь, кресло пусть и стерлось о чужие рукава одежд, но все так же крепко стоит на ножках как и стол, заваленный документами. И ничего из этого не кажется своим, только гостевым атрибутом, что, в конце концов, отойдет своему настоящему хозяину, но эту мысль приходится перебороть. У Цукишимы точно нет времени.
— Возможно, в этом и правда есть смысл, — шепчет себе под нос, зажигая оставшуюся на столе палочку благовоний. Здесь и правда слишком напряженно и бездушно, стоит развеять и собственный страх, и замкнутый круг извечной работы, который наверняка остался в темных углах от предыдущих правителей. Сколько из них отдали свою жизнь бумагам и встречам? Скольким из них удалось построить любящие семьи? Он сам не станет разменивать свою любовь на процветание страны, особенно зная, что можно иначе.
Первые листы даются с трудом: торговцы бунтуют с пограничными войсками за возможность открыто продавать, что кажется глупостью, в южных районах, по словам глав поселений, все больше голода, что откровенно злит, и еще с десяток посланий, жалоб и надежд. Все кажется потерянным, сухим и обреченным, но перо все записывает, а послание за посланием разбирается первая стопка бумаг. Пусть небольшая, пусть совсем старая и большинство запросов потеряли свою важность, но внутри все крепнет, и появляются силы продолжить.
Цукишима старательно просматривает, выписывает, выкидывает и создает свой порядок, тратит на это, кажется, целую вечность.
Палочка благовоний давно догорела, оставив после себя только едва заметный дым, солнечные лучи пробежали полпути от одной стены до другой, а он все остается в этом кресле, не чувствуя ни голода, ни головной боли, ни усталости. Ощущение, что вся существующая обязанность короля, как яркое пятно от вина, впиталась поглубже, заразила собой и не дает вернуться к временам чистоты.
Может быть, все это его сумасшедший сон? Вечное странствие по уголкам Юга в пределах кабинета, отсутствие всякого контакта с внешним миром и-
— Не помешал?
Глаза поднимаются в сторону двери, а из нее торчит голова Куроо, вернее большая часть его прически и хитрые, правда лисьи, глаза. Такому отказать невозможно, едва заметным кивком он пропускается внутрь, а Цукишима заново прячется в бумагах, не желая тратить время. «Еще немного, и на сегодня можно будет закончить» вертится в голове и дает надежду на отстранение от дел и работы, но чуть позже, не сейчас, еще один лист, еще одно ответное письмо и…
— Ты не выходил сегодня отсюда.
— У меня еще будет время.
— Уже вечер, Кей, — чуть обреченно срывается с чужих губ, и вместе с тарелкой фруктов, видимо, принесенной с сада, взгляд цепляется и за пейзаж за окном.
Уже совсем не окутанный солнцем, скорее прощающийся с закатом и обещающий дождаться следующего утра.
Похоже, он и правда понял, в чем проблема здешней работы.
— Это ведь твой первый день? К чему себя так нагружать? — Тецуро находит рядом стул и подтаскивает ближе, чтобы ладонь устроить на щеке, и Цукишима впервые, чувствует, как напряжены плечи и шея, как сводит желудок от отсутствия хоть какой-то еды и насколько болят запястья от непривычно долгого письма. Жизнь на Севере разнежила, проще выучить легенды, чем расписать ответы даже на самые простые вопросы здесь. — Думаешь, сразу станешь тем, кто все решит?
— Чем раньше я начну, тем скорее наступят изменения. Ты видел, что они нужны.
— Но не ценой твоей жизни. Будет хуже, если новоиспеченный король тоже исчезнет с трона, а по вашим обычаям я не смогу тебе помочь.
Почему за столько лет существования Южного королевства никто не додумался власть передавать парам, а не одному королю?!
Конечно, он все понимает, даже ластится, как такой же лисенок, о чужую руку, прожевывает пару ягод клубники и несдержанно надкусывает целое яблоко, но внутри все равно волнение, ответственность и… страх.
— Если я спрошу-
— Я всегда буду на твоей стороне, знаешь?
— Знаю, — теряется новом тяжелом выдохе, а нос Цукишима быстро прячет в чужой шее. От нее все еще пахнет смолой, как в самых приятных снах, кожа у мужа все такая же смуглая и по-своему манящая, и, честно, Кей бы с удовольствием отдал и корону своей семьи, и права северного правителя, лишь бы была возможность просто жить одним Куроо. — И все же, я боюсь. За тебя и за то, что я не смогу сделать жизнь южан лучше. Меня не готовили к правлению, корону я получил только благодаря случаю и небольшой хитрости, и я не могу уехать до тех пор, пока не буду уверен, что Юг в надежных руках.
Не в своих, это слишком — править в одиночку и жить по разные стороны света с мужем. Не ради этого Кей боролся, меч не для подобного поднимался и опускался снова в долгих тренировках наедине с собой.
То недолгре время без мужа казалось вечностью.
— Если это для тебя важно, ты можешь остаться.
— Без тебя. Я не хочу так.
— Но всегда стоит действовать во благо тех, кому ты служишь, — и с Тецуро сложно не согласиться, но только здравым умом. На деле же освобожденное от скорби и привитого отцом несовершенства сердце желает лишь одного — покоя вблизи северного замка. — А мы можем только следовать воле Старых Богов.
Только южане их не знают, здешняя вера уже выросла из многообразия образов и историй, упростила все с легкой руки предков Цукишимы и сейчас вряд ли встанет сама собой в давно забытые рамки. Кто еще согласится на подобное?
— Я посмел фантазировать о том мире, где не приходится выбирать и расставаться.
— Что ты имеешь в виду?
— Что будет, если объединить наши земли?