A Year To Remember

      Каким-то образом девичьи разговоры в «57-м» стали обычным явлением. Это невысказанная вещь: когда Саша пишет «скучно» в групповом чате, они вшестером собираются за высоким столиком у окна, который по совпадению всегда пуст, за чашкой кофе и новой порцией сплетен. — Что я опять здесь делаю? — недоуменно спрашивает Энни, все еще глядя на ситцевую кошку на коленях Хитч. Дейзи, как написано на ее ошейнике, понравилась девочкам, всегда мурлыкала и требовала, чтобы ее погладили. — Ты спрашиваешь об этом каждый раз, — закатывает глаза Имир. — Сука, просто признай, что ты любишь нас. — В твоих снах. — Несмотря на ее резкие слова, на ее губах появляется легкая ухмылка.       Фригидная на первый взгляд, Энни Леонхарт по-настоящему мила, если пробиться сквозь ее скорлупу. Она довольно улыбчива, хотя кажется скорее злой, чем дружелюбной, даже смеется над шутками Саши, несмотря на то, что всегда напоминает ей, что они ужасны, и больше не бросает мяч в лицо Микасе каждый раз, когда они в паре отрабатывают подачу. Ей нравится думать, что это Армин воздействует на нее: они официально не встречаются, как Эрен сказал ей по секрету, но сияющее выражение, которое появляется на лице Энни каждый раз, когда она проверяет свой телефон, говорит само за себя. — В эту пятницу день святого Валентина», — говорит Хитч, нежно поглаживая Дейзи. — Ты знаешь, что Марло запланировал для нас? Ужин с его мамой. — Как романтично, — саркастически восклицает Саша. — Конни сводит меня в кино. — Это соревнование в хромоте? — Имир закатывает глаза. — Мы с Хису просто будем смотреть Netflix и расслабляться. — В последней части не было необходимости, Имир, — сердито говорит Хистория. Ее лицо смягчается, когда она поворачивается к Микасе, голубые глаза светятся любопытством. — А что насчет тебя?       Она заправляет выбившуюся прядь волос за ухо и поднимает глаза, пытаясь вспомнить, предлагал ли Эрен когда-нибудь что-нибудь сделать. — Ничего, — отвечает она. За столом сразу же воцаряется тишина, ошеломленный взгляд, который бросают на нее ее спутники, застает Микасу врасплох. — Что?       И плотина лопается. — Микаса, это твой первый День Святого Валентина, ты не можешь ничего не делать! — Даже ужин с мамой звучит приятнее, чем это! — Что? Даже страстного секса? — Черт возьми, Имир, у тебя синие яйца или что-то в этом роде? — У меня даже яиц нет!       Их перебранка привлекает внимание других посетителей, и Микаса смущенно прячет лицо в ладонях, пытаясь спрятаться от неодобрительных взглядов. Удивительно, что их до сих пор не выгнали. — Мужчины глупы, — говорит Хитч, указывая на нее своим наманикюренным пальцем. — Клянусь, если бы я не пригласила Марло на свидание, он бы решил сделать это сам, когда я буду на смертном одре, но он слишком долго заикался, так что я умерла бы прежде, чем он смог вымолвить хоть слово. Мой тебе совет, возьми это на себя, организуй ужин при свечах и купи какое-нибудь белье для афтепати.       Микаса чувствует, как ее лицо вспыхивает от слов брюнетки. — Подожди, мы… не… — Ты не спала с ним? — Имир приподнимает тонкую бровь, с интересом глядя на нее. — Никогда не думала, что Йегер из тех, кто умеет ждать. — Нет. — Ее лицо теперь напоминает свекольно-красный цвет. — Ну, Эрен действительно пытался пойти дальше, чем просто один раз поцеловаться, но я сказала ему, что не готова.       Она нечестна. Это было больше, чем целомудренный поцелуй, ее спина прижалась к стене, когда Эрен почти погрузился в нее, его горячие руки блуждали по ее бедрам, опасно приподнимая черную плиссированную юбку, его ногти впились в мягкий материал толстых колготок, как будто пытаясь разорвать его, когда он опустошал ее рот, размазывая вишневую помаду. Она ахнула, когда его колено пробралось между ее слабых ног, раздвигая их, и сильнее потянула за растрепанные шоколадные локоны на его затылке, заставив его застонать в поцелуе. Его левая рука медленно блуждала от ее бедра к талии, наслаждаясь каждым изгибом женского тела, и ее глаза распахнулись, когда его ладонь сжала ее грудь через ткань рубашки. — П-подожди, Эрен, — тихо пискнула Микаса, немедленно замерев в его объятиях. — Я не уверена, что мы должны это делать.       Она сразу протрезвела. Они были в коридоре ее комнаты, куда Саша могла вернуться в любое время. Он моргнул, глядя на ее раскрасневшееся лицо, затем опустил взгляд на свою руку, все еще сжимающую ее грудь, и отпрыгнул назад. — Извини, — пробормотал он, решив, что на его кроссовки так интересно смотреть. — Не стоит. Я просто не готова. — Микаса прочистила горло, слишком любопытная, чтобы не спросить. — Ты когда-нибудь делал это? — Что, секс? — она кивнула в ответ. — Ну, да, но это были бессмысленные перепихоны, клянусь.       Она не знала, расстроена ли она. Эрен был красивым парнем, было очевидно, что кто-то заметил его до нее. — А у тебя есть? — Нет. — Все в порядке. — Эрен ободряюще улыбнулся. — Я не буду ничего пробовать, если тебе неудобно.       Она должна отдать ему должное: его руки никогда не прикасались к запретным местам ниже и выше ее талии.       Имир немного отодвигает свой стул и подмигивает Микасе. — Новичок, позволь тете Имир рассказать тебе кое-что. Мужчины — отбросы в сексе. — Факты, — вторит Хистория, немного взволнованная своими собственными словами. — Когда у меня был мой первый раз, он просто закончил и пошел спать. — Было больно? — Немного, — вмешивается Саша. — У меня даже пошла кровь. — То же самое, — вздыхает Хитч. — Хотя Марло был достаточно джентльменом, чтобы заставить меня кончить. — Я ни хрена не помню из своего первого раза с мужчиной, я была чертовски пьяна, — снова говорит Имир. — Но я, конечно, не истекала кровью и не кончала.       Все пятеро поворачивают головы к Энни, которая все еще смотрит на Дейзи с несколько удивленным выражением лица. — Что? — она замечает, что они смотрят. — Я девственница.       Имир придвигает свой стул еще ближе. — Новичок номер два, позволь тете Имир сказать тебе кое-что…

***

      Первое, что видит Микаса, когда открывает глаза ясным утром 10 февраля, — это большие карамельные глаза, смотрящие прямо ей в душу, и огромная ухмылка на сонном лице ее соседки по комнате. — Саша? — спрашивает она хриплым голосом, опуская взгляд на узловатые колени по обе стороны от ее ног, когда Саша опускается на ее икры, заставляя ее задыхаться. — Что, черт возьми, ты делаешь?       И вдруг Саша кладет указательный и большой пальцы в рот и свистит; в тот же момент деревянная дверь спальни открывается с громким стуком, открывая массу веселых лиц, которые сразу же устремляются в комнату, окружая девочек. — С днем рождения, Микаса! — кричат они в унисон, и она чувствует, как конфетти падает ей на лицо.       Она молча моргает, затуманенный разум все еще распознает знакомые фигуры, когда она оглядывается вокруг. Сцена ужасно знакомая: Конни в праздничной шляпе, Жан и Марко хлопают и улюлюкают, Армин напевает «С днем рождения тебя» вместе с Хисторией и Имир — последнего определенно заставляют это делать, — Эрен держит явно самодельный торт с ее именем, написанным сливочным кремом, и даже Энни неловко стоит в углу с застенчивой улыбкой на губах — Микаса задается вопросом, так ли потрясено ее лицо, как было у Армина, когда они преподнесли ему сюрприз на день рождения.       Подождите, она быстро проверяет дату на своем телефоне, уже 10 февраля? Как бы глупо и банально это ни звучало, из-за всей этой школьной работы и Эрена ее собственный день рождения вылетел у нее из головы. — О, боже мой, — это все, что она может произнести, когда сбивает Сашу со своих икр и встает, сразу же встречаемая крепкими групповыми объятиями. — Я даже не знаю, что сказать. — Может быть, спасибо? — Имир усмехается и ворчит, когда Хистория тычет ее локтем в бок с предупреждающим взглядом. — Поздравляю, я имею в виду.       Эрен прижимается губами к ее щеке во влажном поцелуе и подносит торт к ее лицу, яркие девятнадцать свечей манят, чтобы их задули. — Загадай желание!       Она стоит неподвижно, в голове у нее пусто. Чего бы вы пожелали, если бы у вас уже было все? Отличная семья, в которой скоро прибавится, замечательные друзья, сильное плечо, на которое можно опереться. Микаса желает счастья, повторяя новогодние обещания, и задувает все свечи под симфонию радостных возгласов. — Теперь иди, переодевайся, — командует Саша, махнув рукой на футболку и шорты, в которых спала Микаса. — и будь готова к попойке. — Сейчас десять утра. — Неважно.       Несмотря на свой фасад тусовщицы, Саша Блауз — настоящая легковеска, уже набравшаяся сил после второй бутылки Bud и цепляющаяся за Конни, как коала за дерево. Они перемещаются от маленького журнального столика к пустому пространству между диваном и окном — Микаса всегда ворчала, что это портит атмосферу общежития, но теперь она рада, что, в конце концов, не заполнила его, когда они кладут коврик Twister на пол. — Я крутильщик, — говорит Марко. — Кто играет? — Я! — Саша спрыгивает с колен Конни, спотыкаясь о собственную ногу и чуть не падая.       В итоге они разделяются на две команды: Саша и Эрен против Имир и Жана. — Тебя трахнут, Йегер, — хихикает Жан.       Справа от него Имир скрещивает руки на груди с довольным выражением лица. — Я думал, что я здесь единственная лгбт.       Саша шлепается по лицом в первые пять минут, не имея возможности одновременно поставить левую руку на красное, а правую ногу на зеленое. Имир вскоре последовала за ней, она даже не вспотела, однако мысль о том, чтобы быть зажатой между двумя мужчинами, вызывала у нее отвращение. Лица последних, стоящих на ногах, ярко-красные, не знаю, то ли от физической нагрузки, то ли от смущения: Жан зажат под Эреном, тот с трудом дышит ему в затылок. — Эрен, правая рука синяя!       Он пыхтит, смещаясь в одну сторону, медленно протягивая конечность к другой части коврика, но, к его удивлению, она не достигает места назначения. — Жан, мне нужно, чтобы ты не двигался.       Жан широко раскрывает глаза, уловив, что у него на уме. — Разве ты не…       Его слова прерываются громким стуком падения, когда его руки ослабевают, вес Эрена делает встречу с полом еще более болезненной. Жан стонет, боль в его подбородке и груди быстро превращается в ужас, когда он чувствует, как таз Эрена прижимается к его заднице. — Йегер, я убью тебя, черт возьми!       Звук хрустальных капель дождя, ударяющихся о крышу автомобиля, успокаивает, и Микаса прислоняет голову к окну, пытаясь рассмотреть окрестности сквозь следы на стекле. Когда Саша потеряла сознание на полу после многочисленных раундов Twister, все подумали, что пришло время, наконец, уйти, поэтому они втроем решили продолжить празднование самостоятельно. — Я высокий, когда я молод, и я низкий, когда я стар. Кто я такой? — говорит Армин с заднего сиденья, просматривая различные загадки на веб-сайте.       Эрен сосредоточенно надувает губы. — Свеча, — отвечает он после нескольких минут молчания, ставя Микасе пять. —Следующий. — Здесь написано, что этот трудный. Вы видите лодку, наполненную людьми. Вы смотрите снова, но на этот раз вы не видите ни одного человека на лодке. Почему? — Легко. Корабль затонул. — Нет, Микаса? — Понятия не имею, — пожимает она плечами. — Что это? — Все люди там женаты, — улыбается Армин, глядя на растерянные лица своих друзей. — Это сложно, сингл имеет несколько значений.       Эрен стонет. — К черту английский.       Они останавливаются, когда оживленный город остается позади, в безмолвной местности, нарушаемой только падающим дождем и течением реки. Эрен быстро раскрывает зонтик над головой Микасы и подходит ближе, чтобы спрятаться под прозрачным кругом, обвивая его руку своей холодной рукой. Они движутся по берегу стремительного горного ручья, любуясь высокими хвойными деревьями и очертаниями горного хребта, скрытого в низко нависших облаках. Они достигают устья реки, где ручей впадает во Фриц, большую реку, которая протекает через Эльдию и Марли и служит границей между штатами. — Смотри, — Эрен указывает пальцем на каменные сооружения, едва заметные на фоне диска. Стена Роза возвышается над густым лесом, хотя ее изящество разрушено значительными трещинами и обрушившимися грудами валунов — ее не ремонтировали десятилетиями, трехсотлетнее сооружение, кажется, вот-вот рухнет. — Ты знаешь легенду о стенах? — Эрен, мы выучили это в третьем классе. Губернатор Фриц хотел, чтобы Элдия стала независимой страной, а не государством, поэтому он построил стены, чтобы… — Армин скороговоркой говорит, пока Эрен не закрывает рот рукой. — Только не эту. Ты знаешь, кто такой Кронос? — он поворачивается к Микасе. — Отец Зевса? — И титан, — кивает Эрен. — Моя мама часто рассказывала мне эту легенду, это местная легенда. Две тысячи лет назад эта земля была населена враждующими видами: людьми и титанами. Титаны были высокими, быстрыми, и их единственным желанием было пожирать людей. Война между ними длилась веками, пока вождю племени не пришла в голову идея построить стены такой высоты, что ни один титан не сможет перелезть через них. В конце концов, все титаны либо съели друг друга, потому что не могли добраться до людей, либо умерли от голода, и когда земля была открыта, люди увидели три гигантские стены, за которыми остались люди. — Это неправда, есть фотографии плана здания, который Фриц нарисовал сам. — Боже, Армин, ты такой зануда! Это просто легенда! — Ты можешь себе представить такую жизнь, постоянно сражаясь с этими титанами? — Микаса задается вопросом. — Меня бы тут же съели. — Я бы не продержался и дня, — соглашается Армин, глядя вдаль.       Эрен хихикает. — Ты знаешь, кто на самом деле умрет первым? — Саша, — говорят все трое одновременно, сотрясаясь от смеха.

***

— Если бы я не была натуралом, я бы трахнула тебя.       Микаса смотрит на восторженный силуэт Саши, кружащийся вокруг нее через висящее зеркало в их спальне. Ее взгляд перемещается от локонов волос цвета воронова крыла, слегка завитых и уложенных в аккуратную прическу, длинной челки, обрамляющей правильно раскрасневшееся и подсвеченное лицо, к струящемуся черному платью, дополненному ярким блейзером в тон красному цвету матовой помады, зрелищу, столь чуждому по сравнению с обычными простыми свитерами и джинсами, которые она носит.       Когда Микаса набралась смелости обратиться к Эрену на тему Дня святого Валентина, он сказал ей, не без заикания, что он уже спланировал это сам и хотел, чтобы это был сюрприз. Он отказался ей что-либо говорить, просто попросил одеться «модно, но не слишком». Итак, ее первым действием было обратиться за помощью к единственному и неповторимому гуру моды, незаменимой Саше Блуз, чьи глаза загорелись, как только она услышала благосклонность Микасы. Это привело к часу непрерывного переодевания и дефиле, в то время как Саша и Конни, которые заснули на двадцать минут во время своего показа, оценивали каждый образ, как модные критики. — Если Эрен не упадет в обморок от твоей красоты, я подам на него в суд за клевету, — невозмутимо заявляет Саша, внося последние коррективы, чтобы расправить оставшиеся складки. Она смотрит на свои часы. — Уже восемь, слава Богу, ты готова. Эй, это рифмуется!       Пока она находит минутку, чтобы посмеяться про себя, Микаса ищет пару ботинок Doc Martens, которые бы подошли к образу. — Большое тебе спасибо, Саш, и прости, что отвлекла тебя от твоих планов, — Микаса машет Конни, все еще свернувшимся калачиком в странной позе. — Нет, не волнуйся, — она делает несколько снимков. — Теперь иди и возьми его, тигрица! Пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься переночевать у него или у всего этого, — Саша указывает на свой наряд. — Это напрасно. — Я беру свои слова обратно, иди ты. — Я тоже тебя люблю!       Выражение лица Эрена стоит всех страданий, его рот приоткрыт, а глаза сияют в неописуемом восхищении. Сам он выглядит красивым в белой рубашке на пуговицах с закатанными рукавами и черных джинсовых брюках, и когда Микаса подходит ближе, она видит его свежевыбритое лицо — раньше у него была щетина, которую она ненавидела всем сердцем. — Куда мы пойдем? — она оставляет легкий поцелуй на его щеке, пристегиваясь.       Он нервно напевает. — Обещай, что не будешь злиться. — Хм? — Какого черта, Эрен? — Ты обещала, что не будешь злиться!       Она просто ошеломленно моргает. Они паркуются рядом с Гарнизоном, двухэтажным общежитием, один внешний вид которого кричит о том, что вы бедны, платья женщин, которые проходят через его двери, должны стоить больше, чем плата за обучение в колледже. — Эрен, я не хочу показаться грубой, но у нас есть деньги, чтобы хотя бы заказать там бутылку воды?       Он открывает свой кошелек и достает банковскую карточку. — Это моего отца, так что мы можем.       Микаса клянется, что другие люди в богатых машинах бросают на них презрительные взгляды, когда Эрен ведет ее к входу. Их встречает невысокая темноволосая женщина в строгом костюме, и она вежливо улыбается паре. — У вас заказан столик? — спрашивает она. — Да, на Эрена Йегера.       Женщина ищет его имя на своем айпаде и хмурится, переводя взгляд с него на Эрена. — Извините, вашего имени здесь нет.       Микаса чувствует, как он напрягается рядом с ней. — Ну, посмотрите внимательно. — Нет, вашего имени здесь нет, — повторяет она после повторного поиска, слегка раздраженная. — Может быть, вы совершили ошибку. Или: — Она бросает короткий взгляд на их одежду, молчаливо выражая неодобрение. — вы с чем-то перепутали наш ресторан. Мне жаль, но я не могу вам помочь. — Нет, я полностью забронировал столик, проделал весь этот путь, чтобы услышать, что я совершил ошибку? — Голос Эрена низкий от ярости. — Какого хрена на самом деле?       Женщина прищуривается, глядя на него. — В нашем ресторане мы не терпим подобных выражений. — А я не терплю таких придурков, которые придумывают дурацкие оправдания вместо того, чтобы делать свою работу должным образом!       Когда они срываются с места, другие люди в богатых машинах бросают на них презрительные взгляды, определенно обсуждая, насколько неуважительны современные подростки. Эрен захлопывает за собой дверь и, тяжело дыша, откидывается на спинку сиденья. — Куча придурков. Что мы будем делать? — он закрывает глаза. — Все остальные места переполнены. — Ты знаешь, — нерешительно начинает Микаса. — Я бы сейчас убила за бургер.       Эрен усмехается. — Действительно? — Да. Дальше по улице есть Вход-и-Выход. — Тогда поехали.       Ночь звездная, и Микаса указывает пальцем на знакомые созвездия, когда они сидят на капоте машины с жирными бургерами в руках. — Вотш с вун? — Не говори с набитым ртом. — Хорошо, мам. — Эрен, мы встречаемся, не называй меня мамой, это звучит ужасно. — Милый дом, Алабама.       Он чуть не падает из машины, когда Микаса хлопает его по плечу, все равно смеясь над ужасной шуткой. — Подожди, — он наклоняется ближе, его лицо смягчается. — Мы встречаемся? Я не помню, чтобы кто-нибудь из нас задавал вопросы.       Микаса чувствует, как ее лицо становится все более горячим, когда она отводит глаза. — Я предполагала, что так и есть. — Мне это нравится. Передай мне соус, девушка. — О Боже, никогда не смей так обращаться ко мне. — Хочешь потрахаться на заднем сиденье, моя любимая девушка? — Заткнись, пока я с тобой не порвала!

***

      Эрвин Смит — именно такой, каким должен быть тренер. Строгий до предела, проницательный, целеустремленный и полностью одержимый спортом. Может быть, слишком одержим. — Посвяти свое сердце игре! — кричит он, прижимая кулак к сердцу в виде приветствия. Он кивает своей команде и поворачивается, направляясь к тренеру команды соперника, худощавому мужчине с лохматыми волосами по имени Нил Док, который сердито смотрит на свою компанию. — Капитан Америка чертовски нервничает, — говорит Траут Кавен, звездный игрок и капитан команды Университета Троста. — Ты уверен? — Анка с удивлением смотрит на его сосредоточенное лицо. — Смотри, его брови сдвинуты под углом в тридцать градусов, это значит, что он нервничает. — Нет, тупица, — вмешивается Мина Каролина. — Сорок пять градусов означают, что он нервничает, тридцать — это его счастливое лицо. — Хватит болтать, разогревайся! — кричит Гюнтер со своего места на трибунах, угрожающе размахивая перед ними кулаком.       Полная победа в прошлогоднем сезоне позволила команде «Трост» пропустить отборочные и сыграть против предыдущего полуфиналиста, команды университета Сина. Брови Микасы приподнимаются при виде шести девушек в белой униформе, каждая из которых возвышается более чем на шесть футов, а их лица не излучают ничего, кроме негодования. Одна из них, с короткими светлыми волосами и огромной татуировкой на предплечье, ударяет ее плечом, когда она проходит мимо, и Микаса решает, что ей больше все равно, насколько крепкими они выглядят: они разобьют их.       Зажигательная музыка объявляет о начале матча. — ДАВАЙ, МИКАСА! ДАВАЙ, ЭННИ! — Хистория и Саша кричат в унисон, громкость их голосов заставляет Эрена вздрагивать.       Он не сводит глаз с волейбольного мяча, летящего над сеткой, и, хотя он знает все самое необходимое об этом виде спорта, он видит, что обе команды сильны, вкладывая все усилия и внутренний огонь в каждый удар. Армин рядом с ним громко шипит, когда Энни падает на пол, как раз вовремя для сэйва, Траут передает мяч Мине, и черноволосая девушка тут же делает выпад, мяч отскакивает от пола, встречаясь с твердой поверхностью.       Теперь очередь Хитч на подаче, и сила, с которой она посылает мяч через поле, заставляет его помнить, что никогда не надо попадать на ее плохую сторону. — Они слишком полагаются на капитана, — замечает Армин, указывая на команду Сина. Как и ожидалось, их взгляды прикованы не к мячу, а к девушке с огромной татуировкой, когда она получает еще один мяч. — Это только вопрос времени, когда девочки это заметят.       Они уже это сделали, мальчики видят, как Микаса жестикулирует Траут со своего места слева.       Несмотря на попытки отца научить его играть в бейсбол, когда он был ребенком, а его старший брат был профессиональным спортсменом, Эрен никогда не увлекался спортом. Он всегда смотрит игры Зика и присоединяется к своему отцу, когда по телевизору показывают футбольный матч, и играет его любимая команда, но он не в восторге от этого. Однако, увидев Микасу в обтягивающей униформе, наносящую особенно сильный удар, вы можете изменить ситуацию. Она похожа на супергероиню или богиню, ее руки сгибаются при каждом движении, а торжествующий взгляд украшает ее лицо каждый раз, когда они забивают, и Эрен думает, что может пристраститься к этому зрелищу.       Он не знает, как долго он пялился на ее безупречные формы, он выходит из транса, когда Хистория и Саша снова взвизгивают от возбуждения — и ему кажется, что он тоже слышал Имир, но она, вероятно, оторвет ему язык, если он расскажет ей об этом. — Что происходит? — тупо спрашивает он. — Эта подача является решающей! — Армин вцепился в перила, его нога дрожит от напряжения. — Легион победит, если они забьют сейчас.       Траут стоит за линией, ее лицо бесстрастно, когда она парит в воздухе и бьет по волейболу. Несмотря на свою силу, он легко блокируется дважды, мяч летит обратно к татуированной девушке, уже готовой к быстрой атаке. — Давай же! — Траут рычит.       Мина делает рывок, мяч снова меняет направление, и Анка высоко подбрасывает его. — МИ-КА-СА! — Хистория и Саша скандируют, замечая, как она делает серию шагов и прыгает.       Она видит тех же девушек, готовых блокировать любой мощный удар, поэтому в мгновение ока она смещается влево и отбивает мяч прямо к ногам девушки с татуировками. Она тяжело дышит, проведя всю игру почти в одиночку, как правильно заметил Армин, и моргает, глядя на мяч, слишком уставшая, чтобы передать его кому-либо.       Зал взрывается восторженным гулом. Эрен быстро спускается вниз, на поле, где девочки окружили Микасу, обнимая и похлопывая ее по спине. Она раскраснелась, ее волосы прилипли к лицу, а на теле блестят капли пота, но даже растрепанная, она выглядит великолепно. Эрен обвивает руками ее талию и поднимает ее в воздух, сближая их губы. — Я так горжусь тобой, — шепчет он ей в волосы, когда она прерывисто вздыхает.       Они обнимаются, кажется, целую вечность, пока не слышат визг. Они оборачиваются как раз вовремя, чтобы увидеть, как Армин отстраняется от Энни, их лица ярко-красные. — Имир, ты должна мне пять баксов, — кричит Саша. — Еще раз! — Какого черта?!       Эрен смеется. — Не могу сказать, что я удивлен. — Он чувствует, как Микаса утыкается лицом в изгиб его шеи. — Хочешь пойти куда-нибудь и отпраздновать? —Нет, — она закрывает глаза, расслабляясь в его объятиях. — Просто давай постоим так немного.       Эрен с радостью повинуется.