Dead souls

      Ключи от изолятора теперь перешли к Рюджин, которой Хёнджин порой доверял больше, чем самому себе. Минхо дождался двух часов ночи, когда все уже наверняка должны были заснуть, тихо зашёл на чилл зону и осмотрел все диваны. Здоровых осталось немного: Рюджин, Йеджи, Джей, Сону, Черён, Сынмин, Чонин, поэтому каждому человеку отводился свой диван, хотя раньше приходилось сдвигать их и умещаться по двое, а иногда и по трое человек на одном месте. Минхо прошёл в самый конец, увидел на дальнем диване Рюджин, лежащую лицом к стене. Он заметил подвеску на шее, потянулся к замочку рукой, но стоило Ли коснуться его — Рюджин схватила с подоконника оружие и поднесла вилы к шее парня, слегка вдавив острые концы в кожу. Минхо вскинул руки зайчиком, чтобы Рюджин убедилась в отсутствии опасности.             — Ты что тут делаешь?.. — прошептала она, разглядев в полумраке знакомое лицо. — Зачем ключ тыришь?       — Я хотел…       — К Джисону? И дня без него не можешь?       — Так очевидно?       — Тут слухи быстро разлетаются. Джей вчера ваш лай слышал, а потом слова Сону про пидоров, — улыбнулась Рюджин, скинула с себя одеяло и поднялась на ноги, не отпуская оружие. — Пошли. Открою клетку с твоим воином.       Минхо хотел задать вопрос, но она опередила его, уже дав ответ:       — Подслушивать не буду. Схожу к Ни-ки, спрошу — как там обстановка на улице? Он ведь сейчас на камерах сидит?       — Да. А зачем?       — Потом объясню.       Джисону и Хёнджину стало настолько скучно, что они решили детально рассмотреть рисунки Чонина, количество которых регулярно пополнялось в зависимости от его вдохновения. Несмотря на диагноз, Чонин неплохо орудовал карандашом даже в цвете, точно передавал очертания лица, если речь шла о портрете, в геометрических рисунках выводил идеальные линии, при этом не используя специальные инструменты по типу циркуля и линейки, а пейзажи вообще являлись его визитной карточкой. Именно они украшали стены тёмного, мрачного помещения, добавляя ему хоть немного красок и жизнерадостности.       — Как можно так хорошо рисовать лошадей? — удивлялся Хан, стоя перед одним из рисунков, будто в картинной галерее.       — Что в этом необычного?       — У меня всегда какие-то гомункулы получались.       Оба обернулись на звон цепей. Хан первым направился к двери, увидел в прозрачной вставке макушку Рюджин, открывающей замок, а затем, освободив проход, пропустила вперёд Минхо. Джисон улыбнулся так широко, что щёки едва не потрескались, Ли не ответил тем же, сохранив чуток разочарованный взгляд, но всё равно не смог скрыть радость.       — Хёнджин, тебе нужно куда-нибудь? — спросила Рюджин, взглядом указав на парней, стоящих рядом. — Минут на пять.       — Десять, — подправил Минхо.       — Помыться, — ответил он, выпустил мачете из рук и направился к двери, поняв намёк.       Покинув изолятор, Рюджин не стала закрывать его на ключ, зная, что в случае приступа Минхо сможет удержать Джисона внутри. В коридоре показался Сонхун, который сразу получил задание: посторожить Хёнджина, пока он будет принимать душ. Не пришлось обозначать, что это была мера предосторожности, а не проявление недоверия, ведь Хван сам назначал дежурных, пока заражённые занимались подобными вещами. Отправив их в сторону душевых, Рюджин зашагала к комнате охраны, где сейчас сидел Ни-ки.              — Почему раньше не зашёл?! — спросил Хан, не выпуская Минхо из объятий. — Слушай, ты ведь что-то сделал с сущностью, да? Я сразу понял, когда тебя увидел.       — Сделал, — он аккуратно спихнул его руки со своих плеч, сразу заметил непонимание во взгляде Джисона и направился к дивану, где оба оказались через несколько секунд. — Она сказала мне выбирать между моральным и физическим здоровьем. Я выбрал моральное, но было условие, что лишусь физического.       — Что?.. Только не говори, что у тебя рецидив.       — Сущность ничего не сделала. Точнее, просто отстала от меня, и теперь я могу себя контролировать. Сущности незачем лишать меня здоровья, ведь тогда умру не только я, но и она. Её истинная цель — завладеть и разумом, и телом носителя, а не сделать его идеальным.       — Охуеть… — вылупив глаза, протянул Джисон. — Я даже не думал о таком. Все эти месяцы считал, что она хочет создать неуязвимое существо, а тут такие подтемы…       — Ты ещё не принял?       Хан непрерывно смотрел на него пару мгновений, не спеша поднёс ладонь к лицу Минхо и аккуратно провёл большим пальцем по щеке. Первый поцелуй был направлен на кончик носа, а второй спустился ниже, слив их губы воедино. Ли заметил, что теперь это ощущалось иначе. Будто Джисон перестал бояться и теперь, наоборот, хотел взять бóльшую ответственность на себя. Правая рука дотронулась до ноги Минхо, указательный палец провёл по ней от колена до уровня паха, затем ладонь сжала худощавое бедро. Ли в принципе не ощущал боль как таковую, но дискомфорт присутствовал.       — Ты что делаешь? — спросил он, прекратив поцелуй.       — Компенсирую семичасовую разлуку. Что не так?       — Ты на мой вопрос не ответил.       — Про сущность? Да, принял, но ни о чём не жалею, — Хан снова потянулся к его губам, слегка наклонив голову, но Минхо отвернулся.       — Ты так легко об этом говоришь… Вообще не колышет?       — Не вижу в этом ничего страшного. Я теперь сильнее, для существования нужна кровь и вода, а регенерация — это просто разъёб! Не понимаю, почему ты так долго отказывался.       — Я хотел остаться человеком.       — У меня больше не было причин им оставаться, — заулыбался Джисон. — Если ты заразился, то и я должен был. Не забывай, что сейчас идёт гражданская против таких, как мы. Представь, что бы было, если бы военные нашли это место. Нас бы тогда точно разлучили, а я этого не хочу.       — Просто мне казалось… Короче, я надеялся, что сущность можно изгнать.       — Всё может быть. В моём прошлом коллективе таких случаев не наблюдалось. Но даже если бы мне предоставили такую возможность, то я бы всё равно стал тварью.       — Только не говори, что из-за меня. Блевать от такой нежнятины тянет.       — Наконец-то… — зажмурившись, выдохнул Хан. — Наконец-то ты вернулся в ту версию, от которой у меня трусы слетали!       — А нюней я тебя не устраивал?       — Больше, чем устраивал, но сейчас прям… огонь.       — Ясно всё с тобой, — фыркнул Минхо, поправив чёлку. — Фетиш на подъёбы.       — Про остальную сотню расскажу попозже.       Теперь уже Ли приблизился к губам Джисона, получив ответы на все волнующие его вопросы. Скоро должен был вернуться Хёнджин, придётся распрощаться минимум до утра, но даже эти несколько часов покажутся пыткой для обоих. Они итак потеряли слишком много времени из-за борьбы между Минхо и его сущностью, а сейчас, наконец-то решив эти проблемы, между ними выросла стена в виде цепей на двери изолятора. Самое обидное в жизни — не иметь возможности быть рядом с любимым человеком, который находится на расстоянии нескольких шагов от тебя. Благо, ограничения были кратковременными, но в непрерывном окружении смерти хотелось круглосуточно находить успокоение во взгляде, разговорах и контакте с кем-то до боли родным.       Рюджин так и не дождалась ответа от Хёнджина о причине его ожидания какого-то момента, стоя рядом со входом в изолятор. Ни-ки даже спрашивать не стал, ведь прекрасно слышал звуки, издаваемые поцелуем, что доносились из комнаты с навешанными цепями. Рюджин привела Ни-ки в медпункт, спустилась на корточки перед тумбочкой и, открыв её, попросила проверить наличие определённого препарата. Знала, что заражённые читали и соображали гораздо быстрее обычных людей, поэтому решила сэкономить время, попросив о помощи.       — Повтори название, — попросил Ни-ки, перебирая коробки.       — Магний плюс. Ну, там написано «Mg» и…       — Я понял. Нет такого.       — Твою ж… — вздохнула Рюджин, опустив глаза в пол. — Хуёво. Придётся идти.       — Зачем он тебе?       — Не для меня, а для…       Рюджин решила проверить, не переместился ли Хёнджин. Она отодвинула заслонку, выглянула в холл — парень стоял на том же месте. Рюджин указала взглядом на него, а потом поднесла палец к уху, уточнив, услышит ли он её слова. Ни-ки отрицательно помотал головой.       — Это для Йеджи, — пришлось шептать для перестраховки. — Она себе места не находит. Очень нервничает из-за заражения Хёнджина, а ей прям категорически нельзя переживать. Сегодня еле уложила, она весь вечер проревела. Магний — это успокоительное.       — Я могу сходить.       — Нет. Ты не поймёшь, какие таблетки нужны.       — Тогда сходим вместе. Сейчас ложись спать, я закрою изолятор.       — Я сама.       Рюджин доверяла Ни-ки и знала, что ему можно было оставить ключи, но всё-таки переживала, если не чувствовала подвеску. Даже была уверена, что не сможет заснуть без небольшого груза на шее.

***

      Утро началось с мелодии, идущей перед выпуском новостей. Йеджи распахнула опухшие глаза, которые сразу устремились на экран. Сигнал был безумно слабым, постоянно пропадала картинка или звук, но основную суть уловить возможно. Перед телевизором сидели Джей и Черён, включившие его, а Йеджи, повернув голову вправо, заметила на себе взгляд Чонина. Он поднялся со своего дивана, стоявшего через два от девушки, остановился перед ней, но сесть не осмелился. Понять суть его действий удалось, только когда Чонин указал пальцем на свой глаз, чтобы не тыкать в Йеджи.       — А, это… — она коснулась век, примерно поняв, насколько они опухли. — Сильно заметно?       Чонин пару раз кивнул.       — Ты всю ночь двигалась. Почему?       — Живот болел, — в её лжи была доля правды. Из-за нервов живот действительно тянуло. — Сейчас всё нормально.       — Я позову Сынмина.       — Нет, стой, — Йеджи схватила его за руку, не дав уйти. — Всё хорошо. Не трогай лишний раз, я уже заебала его со своими болячками.       Оба обратили внимание на экран, где изображение, временами превращаясь в цветные пиксели в виде квадратов, показывало территорию, охваченную вирусом.       — Вся Азия… — даже с неким восхищением произнёс Джей. — И центральная Европа.       — Странно, что до Америки ещё не дошло, — вступила Рюджин. — Или они хранят её репутацию?       — Намёков на лекарство нет? — спросил Сону, но через пару секунд сам услышал отрицательный ответ от телеведущей. — Вот суки… Им так сложно, что ли? Ждут, когда все передóхнут?       — Сущность — это паразит с разумом, — объяснил Сынмин. — Не знаю, что такое надо придумать, чтобы вывести её. Она не поддастся обычной вакцине или таблетке.       — Есть же какое-то место, где она заседает. У неё ведь должна быть физическая форма, разве нет?       — Если бы была, то её бы уже нашли, — возразил Джей. — Или ты думаешь, что врачи трупы не режут?       — Всё, хватит! — громко произнесла Йеджи, заткнув всех. — Наша задача — не попасться военным до создания лекарства. И если у вас нет идей о формуле, то лучше молчите.       Она спустилась с дивана, переместившись на корточки, а потом вновь уселась на него и поставила ногу на край, чтобы завязать шнурки. Было стыдно просить о помощи в таких банальных вещах, поэтому приходилось справляться самой, пускай это выглядело нелепо и даже жалко.       — Ты куда? — спросила Рюджин, провожая её взглядом до двери.       — В душ.       Вся одежда была измазана кровью тварей. Вчера Йеджи было абсолютно плевать на это, ведь все мысли были заняты заражением Хёнджина ради её спасения. Сколько бы она не противилась — образ холодной стервы, которой было плевать на брата, разрушился, когда Йеджи увидела рану на его предплечье. Обвинения и обида за смерть родителей давно прошли, но из-за навязанной ненависти и принципов она продолжала внедрять себе неприязнь к Хёнджину. И за прошедшую ночь тысячу раз пожалела об этом.       Йеджи закрыла душевую изнутри, положила полотенце на раковину, сперва разулась, затем сняла с себя олимпийку, уже потом стянула футболку и штаны. Она встала напротив зеркала, только сейчас заметила въевшиеся в кожу следы заражённой крови, нанесённые на шею руками Минхо. Умно. Йеджи повернулась боком, чтобы оценить размер живота. Он был относительно небольшим, если сравнивать с другими беременными девушками на данном сроке, но всё равно безумно выделялся на фоне худощавых рук, маленькой груди и тонких ног. Выглядело отвратительно. Йеджи была рада, что не могла рассматривать своё тело в любой момент, как делала до начала апокалипсиса, ведь в противном случае она бы возненавидела плод ещё сильнее из-за возникнувшего по его вине уродства фигуры.       Стоя под струёй горячей воды в полной тишине, что рассеивалась только звуками ударов капель об кафель, Йеджи непроизвольно прокручивала в голове тот вскрик Хёнджина, вызванный укусом. Это был не обычный укус, а беспощадный рывок, повлёкший за собой потерю кожи и мяса. Она даже представить не могла, настолько это было больно, ведь за весь период апокалипсиса не получила по вине тварей и одной царапины. Бессмысленно отрицать переживание за последнего члена своей семьи, который долгое время пытался наладить отношения с ней, давать всё самое лучшее и заменить родителей. Йеджи ни разу не задумывалась, что чувствовал Хёнджин, точно так же лишившийся матери и отца, и при этом ежедневно получал оскорбления и обвинения в их смерти. Стыд пробрал на слёзы, смешавшиеся с каплями воды, стекающими по лицу. Йеджи была готова встать на колени, лишь бы Хёнджин понял её и простил, но считала, что это было бесполезно, ведь после стольких противных моментов невозможно вернуть доверие. Но она слишком недооценивала доброту Хёнджина, готового простить ей всё на Свете.       Йеджи надевала на себя чистую одежду, заранее взятую из общей корзины. Взяла то, что попалось под руку: огромная кофта на молнии, спортивные штаны и чёрная футболка. Она направилась к двери, покрутила замок, чтобы выйти в холл, но её остановила резкая боль. Живот тянуло вниз, будто его вдавливала чужая рука, дышать становилось трудно — практически невозможно.       — Тише, тише… — медленно выдохнув, произнесла она, положила руку на низ живота, но стало только хуже. Похожие ощущения настигли её перед сном из-за стресса. — Да тихо ты! Твою ж…       Йеджи, придерживаясь за стену, спустилась на пол, придвинула ноги и попыталась привести дыхание в норму, но боль только усилилась. Вчера всё прошло, когда Рюджин наконец-то удалось успокоить её, но сейчас рядом не было никого, кто бы мог заставить Йеджи перестать переживать. Только подумав об этом, она пожалела, ведь за дверью раздался знакомый голос:       — Йеджи, всё нормально?       — Тебя ещё не хватало… — стиснув зубы, пробормотала она. — Да, всё хорошо.       — Точно?       — Позови Рю…       Йеджи не договорила, крепче прижала ладонь к животу и была готова зарыдать. Ещё до беременности у неё возникали характерные боли из-за стресса, поэтому она приучила себя не принимать ничего близко к сердцу, но сейчас была не в силах противостоять переживанию. Хёнджин, так и не дождавшись ни одного ответа на несколько заданных вопросов, вошёл в душевую без разрешения. За дверью сидела Йеджи, из-под расстёгнутой кофты виднелась футболка, облегающая округлый живот, на котором лежала рука. Других предположений, как бы не хотелось, просто не возникало.       — Это?.. Это по-настоящему, что ли?       Ну всё, конечная.       — Нет, блять, по-игрушечному, — обессилено ответила Йеджи. Хёнджин наконец-то закрыл дверь, спустился перед ней на колени и не отрывал взгляд от живота. — Ты беременных никогда не видел?       — Не тебя же… — он сглотнул ком в горле и продолжил говорить дрожащим голосом: — Как давно?       — Месяцев пять. Почаще бы на сестру смотрел.       — Ты… Подожди, переварю. У тебя болит что-то? Почему такие звуки были?       — Уже проходит, — она приложила макушку к стене, глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз подряд. Отпускало. — Ты почему не в клетке?       — Нас там не держат. Йеджи, я просто… Охринеть.       Было даже забавно наблюдать за тем, как Хёнджин таращился на её живот, будто пытался развидеть его наличие. Чтобы он окончательно не впал в шок, Йеджи решила разговорить брата.       — Не молчи, мне страшно. Что ты вообще думаешь?       — Тяжело осознать, — не меняя выражение лица, пробормотал Хёнджин. — Но я… не понимаю, как ты смогла скрыть?       — Все уже в курсе, ты последним остался. Совсем ёбу дал со своими заражёнными, раз очевидных вещей не замечаешь, — она наконец-то посмеялась. — Хёнджин, ты ведь не злишься?       — Шутишь, что ли?! — внезапно оживился он, заулыбавшись изо всех сил. — Это же… Я даже слов подобрать не могу. Почему раньше не сказала?!       — Не хотела, чтобы ты меня контролировал. И я… — Йеджи думала, признаться ли в этом не только Хёнджину, но и самой себе, — боялась разочаровать тебя. Беременная сестра шестнадцати лет — сомнительный повод для гордости.       — Вот как скажешь — хоть стой, хоть падай. Я рад, честно. Просто это очень неожиданно.       Йеджи даже не помнила, когда они в последний раз так долго разговаривали без ругани. И заканчивать не хотелось. Сейчас выдался прекрасный момент, чтобы обсудить главную тему, которая и стала причиной её игнорирования существования брата.       — Хёнджин, прости меня, — склонив голову, пробормотала она. — Пожалуйста.       — Что ты сказала?       — Я зря всё это время винила тебя в смерти родителей. Ты ведь хотел как лучше, старался и постоянно работал, чтобы я ни в чём не нуждалась, но я просто… вела себя, как последняя гнида. Я это давно поняла, а сказать решилась только сейчас. Поняла, что могу просто не успеть, раз вчера ты чуть не умер. Прости меня, пожалуйста.       Хёнджин не мог поверить. Будто бы всё, произошедшее за последние минуты, было сном, поэтому пришлось незаметно ущипнуть себя, чтобы убедиться в реальности событий. Он уже смирился с тем, что не сможет наладить отношения с Йеджи, но она набралась мужества и извинилась, что могло даться далеко не каждому.       — У тебя так гормоны бушуют?.. Девочка, ты кто?       — Дебил, — усмехнулась она, закрыв глаза. — Я тут, значит, со всей душой, а он мне про гормоны. Ты и Рюджин с одного завода, что ли?       — Я просто поверить не могу… И я никогда не злился на тебя, не подумай. Только если на себя. Понимал, почему ты так ко мне относилась, — на лице появилась улыбка. — Йеджи, ты береги себя, хорошо? Да я бы сам этого ребёнка выносил и родил, если бы мог! Только глупостей не наделай, пожалуйста.       — Стараюсь. Ладно, я пойду.       Хёнджин протянул ей руку, чтобы помочь встать, и чуть не запрыгал от радости, когда Йеджи схватилась за неё, как за опору. Перед ним будто был другой человек. Хёнджин раскрыл дверь, встал со стороны ручки, чтобы пропустить её вперёд, но Йеджи не торопилась уходить. Она так боялась услышать упрёки и крики от Хёнджина, когда вскроется вся правда, что полученная реакция казалась даром свыше. Зря Йеджи в нём сомневалась.       — Я сейчас кое-что сделаю, а ты будешь об этом молчать.       — Что?       Хёнджин застыл на месте, когда Йеджи, подойдя со спины, обняла его, положив ладони на рёбра. Если честно, он не думал, что доживёт до этого момента. В последний раз они обнимались три года назад, когда Хван заработал свои первые деньги и подарил Йеджи дорогущие наушники. Сейчас это ощущалось ещё теплее. Действие продлилось не долго, но приятный след остался на очень длительное время.       Покинув душевую, Хёнджин остановил её в коридоре, чтобы договорить перед расходом в разные части этажа.       — Слушай, мы вчера заметили шумы рации с улицы. Видимо, кто-то из военных потерял. Если найдём её и переключимся на нужный канал, то сможем отслеживать движение их групп.       — Вы пойдёте за ней?       — Собираемся. Осталось выбрать подходящий момент.       — Минхо, вроде, говорил, что военные ближе к вечеру… Хёнджин?       Он активно замотал головой, принюхиваясь, затем устремил взгляд на ногу Йеджи. Кровь. Она даже не заметила, как поцарапалась о кусок стекла, когда села на пол в зоне душевых. Хёнджин непрерывно смотрел на красную жидкость до момента, пока Йеджи не попятилась назад, ближе к невысокой лестнице. Он закрыл глаза, по векам медленно поползли бордовые вены, а открыл их уже полностью чёрными. Йеджи, положив одну руку на стену, начала идти спиной вперёд, чтобы не оборачиваться каждую секунду. Хёнджин будто давал ей фору, но недолгую. Он бросился на Йеджи, сумел догнать её через считанные мгновения, схватил за руки и повалил на пол. Предплечья были прижаты к холодной плитке, и не взирая на боль от удара во всём теле, Йеджи смогла закричать. Так громко, что даже твари с верхних этажей услышали. Хёнджин бы уже давно перегрыз ей глотку, но что-то останавливало и давало время для прихода других. Первыми примчали заражённые, уже за ними показались остальные. Минхо выбежал вперёд, и Йеджи увидела над своей головой кроссовок, который врезался в лицо Хёнджина. Хватка ослабла, но не пропала. Джисон подошёл сзади, сложил руки под грудью парня и оттащил назад. Хан смог усадить его на колени, заломил руку и надавил на спину, повязав Хёнджина, словно полицейский.       — Минхо, режь!       Он приблизился к ним, вынул небольшой нож, который держал в кармане, и нацелился на единственное открытое место — затылок. Слегка поранив его, Хёнджин завизжал во всё горло, пытался вырваться из рук Джисона, но тот не отпускал.       — Не рыпайся, блять! — крикнул он, ещё сильнее надавив на спину.       Хёнджин задрал голову, вновь заострил внимание на кровоточащей щиколотке Йеджи, и ситуация ухудшилась. Она видела, как на изогнутой от резких движений шее появились вены — ещё темнее, чем на глазах, чьё число заметно увеличилось, добавив новые переплёты. Сынмин оттащил Йеджи назад, пока та молчала, не в силах как-то прокомментировать ситуацию, поднялась на ноги и последовала за парнем в сторону медпункта. В это время Хан и Минхо под руки вели Хёнджина к изолятору, за ними шла Рюджин, подготовившая ключ, а подстраховкой служил Ни-ки.       — Возьмите у кого-нибудь кровь, — скомандовал Минхо, ещё крепче сжав плечо Хёнджина, когда он попытался броситься на Рюджин, открывающей изолятор. — Быстрее.       — Сколько нужно?       — Миллилитра четыре, — ответил Джисон, — но в идеале — пять.       — Будет.       Рюджин заперла замок снаружи, Минхо и Джисон остались в изоляторе, чтобы проконтролировать Хёнджина. Страшно было представить его голод, раз даже запах собственной крови не усмирил парня, ещё и исходящий из места, которое находилось в зоне риска. Минхо расцепил наручники, взяв ключ с небольшой полки, куда заражённые складывали пустые банки из-под крови. Хёнджина приковали к обеим батареям, расположенным в полуметре друг от друга, его руки держались возле них, но он всё равно пытался освободиться, двигаясь вперёд сильными рывками. Пускай заражённые и были сильны, из-за неудобной позы Хван не мог правильно сгруппироваться, чтобы разорвать металл.       Через пару минут, проведённых в симфонии звериных криков и звона металла, бьющего о батарею, в изолятор вошёл Ни-ки. Он держал в руках две банки с кровью Джея и ту, где её было меньше, поставил на полку, а со второй направился к Хёнджину. Он попросил Минхо и Джисона удержать его, оба надавили на плечи, и Ни-ки открутил крышку. Хёнджин стал орать ещё громче, а вены, ползущие по шее, едва не приобрели оттенок глаз. Ли вспомнил вид сущности при их последней встрече — один в один. Ни-ки задрал голову Хёнджина вверх, оттянув охапку отросших волос, и лёгким движением опрокинул банку над его раскрытым ртом. Поначалу оры усилились, но после Хёнджин внезапно замолчал, опустил глаза в пол и глубоко, размеренно задышал. Сперва вены сошли с шеи, затем — с глаз, и уже после чернота в них рассеялась. Наконец-то наступила тишина.       — Нормально? — спросил Минхо, но, не получив ответ, повторил громче: — Нормально?!       — Да-да… — кивнув, пробормотал Хёнджин. — Отпустило.       Даже после снятия наручников Хёнджин не поднялся с пола. Он сел возле стены, по которой тянулась одна из батарей, запрокинул голову и, закрыв глаза, восстановил последовательность своих действий. В момент, когда Хёнджин учуял кровь на щиколотке Йеджи — сознание затуманилось, поэтому он не предал никакого значения тому, что перед ним стояла его сестра. И в принципе тому, что это был живой человек. Хотелось одного — напасть на неё, чтобы утолить голод, а последствия этого желания отошли на задний план.       — Хёнджин, ты сущность принял? — спросил Ни-ки.       Он, не открывая глаза от собственных ног, помотал головой в разные стороны.       — Приехали, блять… — развёл руками Минхо, протяжно выдохнув, и спустился перед ним на корточки. — Родной, ты Вселенского знака ждёшь? Обрадую сразу: его не будет. Или ждёшь, когда конечности гноиться начнут? Когда убьёшь кого-то? Ты нахрена к Йеджи пошёл, раз знал, что себя не контролируешь?       — Я хотел тебя найти. Посоветоваться.       — Единственный совет: не тяни кота за яйца. Рано или поздно придётся принять, но вопрос в том, сколько человек ты сожрёшь до этого момента. Джисон, а ты почему молчал?       — А я не знал… — он был шокирован не меньше Минхо. — Хёнджин, ты же сказал, что принял, пока я спал. Что за пранки?       — Ты бы сразу уговаривать стал. Так хоть время выиграл.       — И чуть беременную сестру не зарубил, молодец, — натянуто улыбнулся Ли. — Ладно хоть в душевых не накинулся, когда у неё кровь пошла.       — Ты откуда знаешь?       — Я слышу звуки и запахи гораздо острее вас. Без зависти.       — Тебе только завидовать и остаётся, — вступил Ни-ки. — Так, с причиной разобрались. Хёнджин, реально, не тяни. Всё ведь к одному ведёт, если одичать не хочешь.       — А если я не смогу её контролировать? Вы не думайте, что у меня стальной характер, как у вас троих и Сонхуна. Последние дни вообще не спал, потому что переживал из-за всех этих смертей… — Хёнджин отвёл взгляд в сторону, думая, стоило ли продолжать. — Перед Йеджи безумно стыдно… Она сейчас извинилась за всё, что делала раньше, про своего ребёнка рассказала, а я чуть не убил её и опять всё просрал.       — К чему клонишь? — спросил Минхо, уже догадываясь об ответе.       — Я так больше не могу… Меня задрали мысли о том, что если бы я сделал что-то иначе, то жертв было бы меньше! — Хёнджин яростно прикусил нижнюю губу, чтобы не поддаться слезам. — Я всё делаю не так, вообще всё! Если бы я тогда помешал Джейку взять ключи, то он был бы жив! Тогда бы и Хисын не набросился на Чана! Если бы я заметил пропажу Юны и Лии, то они бы не погибли!       Минхо влепил ему пощёчину. Хёнджин опустил голову, положил руку на щёку, обожжённую болью, но Ли сразу же повернул его шею, обхватив ладонью сзади, и направил взгляд парня на себя.       — Я понял, к чему ты ведёшь, — он видел, как в глазах Хвана скопились слёзы, но ни одна не вытекла. — Не смей отказываться от эмоций, это не поможет забыть смерти людей. Я думал, что мне станет легче, но в итоге стало плевать. Думаешь, такой расклад намного лучше? Погибшие стоят того, чтобы вспоминать о них с болью, а ты собираешься обесценить их уход. Лишившись единственного, что сохраняет твою схожесть с человеком, ты станешь хуже твари, уж поверь. Ты о Йеджи подумал? Она итак сирота, а ты хочешь лишить её единственного родственника! Хоть понимаешь, какого ей будет? Не к кому идти, не у кого попросить совет и просто выговориться! Она не пойдёт ни к Рюджин, ни к кому-либо ещё, потому что ты — её опора. Люди умирают каждый день, а в нашей ситуации не будет странным, если коллектив понесёт несколько потерь за один час. Всем тяжело, не только тебе, но ты лишь усугубляешь состояние тем, что взваливаешь на себя лишнюю ответственность. Не будь ёбанным эгоистом и прими всё, как мужик. Или хотя бы не повторяй чужих ошибок.       Минхо откинул его голову назад, закончив, поднялся на ноги и интуитивно провернул шею вправо. Джисон смотрел на него с раскрытым ртом и круглыми, как монеты, глазами.       — Что?       — Вау…       — Только не кончи, — после Минхо снова обратился к Хёнджину. — Надеюсь, ты меня услышал. Советую поскорее встретиться с сущностью и всё решить. Соберись с мыслями, мы мешать не будем.       Трое направились к выходу, но Хёнджин тоже решил кое-что сказать. Только он не заметил, что сущность отреагировала на сказанные Ли слова.       — Минхо! — крикнул Хван, обратив на себя внимание парня. Тому захотелось уйти ещё быстрее, поймав на себе угольные глаза, украшенные бордовыми линями. — Ты ведь не понаслышке знаешь, какого быть сиротой.       — Пошли, — подгонял их Ни-ки, прикинув, что сейчас начнётся.       — Погоди, интересно же, — улыбнулся Минхо, наоборот, сделав два шага вперёд. — Да, не понаслышке, и ты это знал.       — Правда думаешь, что Йеджи не вывезет без меня? Она без этой сущности гораздо сильнее некоторых. Тыкать пальцем не буду, но у неё хотя бы глаза не слезятся круглые сутки, она не боится сказать своё слово и не прячется в углу.       — Не тыкать пальцем — это не твоё.       — Ты бы и остался таким нюней, если бы не заразился. Или сдох от своего рака, что должен был сделать ещё в самом начале. Но сейчас это неважно, твоя сущность расщедрилась и всеми благами одарила. Тебе ли говорить про человечность, если даже сдохнуть не можешь? Ты бы без неё уже давно вскрылся. Или с крыши сиганул.       — Это ведь не ты говоришь, — совершенно спокойно произнёс Минхо. — Думаешь, со мной такого не было? Кажется, что говоришь от сердца, но тобой просто играют. Не поддавайся, а то хуйня выйдет.       — Может, ты плохо меня знаешь? Сейчас я могу сказать то, что не мог раньше. А ты продолжай думать, что за меня сущность диктует, раз правду принимать не хочешь. Сложно признать себя тряпкой, правда?       Джисону и Ни-ки пришлось удерживать его вдвоём, чтобы не началась драка. Зная силу обоих, всё могло дойти до летального исхода, причём каждому было известно, чьего из них. Хан постучал одной рукой по двери, за которой стояла Рюджин, и трое вышли в холл, когда девушка сняла замок, предварительно убрав цепи.       — Что было? — спросила она, проверив, надёжно ли заперла дверь.       — Да так, — с улыбкой выдохнул Минхо, вырвавшись из рук Джисона и Ни-ки, — кое-кто решил, что раз заразился, то может всякую хуйню говорить!       — Ты ведь знаешь, что это не он, — Ни-ки облокотился на стену, заметив, что Хван подозрительно притих. Наверняка подслушивал, но и пусть. — Хёнджин бы такую хрень не высрал. Ты сам сказал, что через то же самое прошёл.       — Это из неоткуда не берётся. Он думал об этом, раз сказал.       — Хватит его обвинять, — заступился Джисон. — Человек противостоит принятию, если он и сущность — две противоположности. Поэтому во время приступов кажется, что с тобой говорит другой человек.       — Нужен тот, кто сможет его убедить, — вступила Рюджин. — Я слышала, о чём вы там орали.       — Зови Йеджи.       — Йеджи?!       — Да, — подтвердил Минхо. — Её он послушает.       Рюджин посмотрела на Ни-ки, при этом ничего не сказав, но он понял без слов. Они договорились пойти в аптеку как раз в это время. Ни-ки кивнул, дав понять, что откладывать вылазку нельзя, учитывая, что сейчас Йеджи стало только хуже.       Рюджин нашла её на лестнице в правом крыле. Она сидела там, смотря в одну точку, перед глазами всё плыло от слёз, вызванных страхом из-за нападения. Не самый удачный момент, чтобы просить её о разговоре с Хёнджином, но другого выхода не было. Не получив ответ на вопрос о самочувствии Йеджи, Рюджин решила сразу перейти к делу.       — Нужна твоя помощь.       — Какая?       — Сможешь убедить Хёнджина в принятии? Он набросился на тебя потому, что пока не контролирует себя.       — И что же его останавливает? — до сих пор не подняв голову, спросила Йеджи.       — Он боится, что не сможет удерживать сущность. Считает себя слишком слабым.       — Хёнджин считает себя слабым?.. — ей казалось, что они говорили о разных людях. — Прям анекдот какой-то. Он успокоился?       — Да.       — Тогда попробую.       По пути они подхватили Сонхуна, объяснили ситуацию в двух словах и назначили его личным охранником Йеджи на время переговоров. Перед тем, как запустить их внутрь, Джисон повторно приковал Хёнджина к батареям, чтобы избежать возможного нападения. Рюджин заперла изолятор снаружи, подбежала к Минхо и, раскрыв его ладонь своей, положила в неё ключи.       — Зачем? — не понимал он, выразив это нахмуренными бровями.       — Мы с Ни-ки сейчас за таблетками и попробуем найти рацию, которую вы слышали ночью.       — Пойти с вами? — предложил Джисон.       — Нет, вы здесь нужны. Если в ближайшей аптеке не окажется магния, за которым мы идём, то вернёмся за вами и попробуем найти в дальней. От нашей добежим, в крайнем случае.       Ни-ки предложил выйти через дверь, которая находилась над лестницей, где часто сидела Йеджи. Из неё можно было попасть в два коридора, один из которых вёл на второй этаж, а другой являлся проходом на улицу. Рюджин взяла свои вилы, а Ни-ки попросил Джея одолжить биту с гвоздями, которая была более манёвренной, чем его лезвие от бензопилы.       Йеджи вошла не сразу, перед этим пришлось собраться с мыслями. Перед глазами до сих пор стояла картина с лицом Хёнджина, изуродованным признаками заражения, а в ушах засел его крик, пробивающий на мурашки. К счастью, она пришла, когда парня уже отпустило, и сущность больше не управляла его речью. Йеджи направилась к деревянным поддонам, стоящим возле труб, к которым приковали запястья Хёнджина. Сонхун встал рядом, не сводил с парня презрительный взгляд, а тот ощущал его, даже не поднимая голову.       — Ты бы предупредил, что жрать хочешь, — начать с шутки показалось ей хорошей идеей. — Не представляешь, как я обосралась.       — Прости, — единственное, что смог ответить Хёнджин. — Я…       — Не оправдывайся. Я всё понимаю, не тупая же, — стоило сразу перейти к сути. — До меня тут слух дошёл, что ты боишься принимать эту хрень, якобы считаешь себя слабым. Это что за наёбки?       — Это ведь правда.       Йеджи молча смотрела на него, подняв одну бровь. Хёнджина это рассмешило.       — Хоть стой, хоть падай, блять… — она повторила его фразу, произнесённую несколько часов назад, и заправила локон волос за ухо. — Ты чего боишься? Что не сможешь сущность удержать? Так докажи, что способен контролировать ситуацию. Ты же как-то смог взять надо мной опеку и переселить в общагу, при этом добился всяких льгот, на которые я себе шмотки и косметику покупала. Ты ведь на рисе с водой первое время жил, потому что на мне вообще не экономил. Да, я это знала, и сейчас чувствую себя последней мразью…       — Ты знала?       — Не уходи от темы. Все твои опаски — дерьмо собачье, потому что они не обоснованны.       Сонхун не произнёс ни слова, но взгляд выдавал гордость за девушку. Если бы ему сказали, что Йеджи умела применять способность к убеждению не ради собственной выгоды, то он бы посмеялся этому человеку в лицо и даже не стал объяснять свою позицию, а молча ушёл. Видимо, заражение Хёнджина наконец-то дало мощный толчок к её зрелости.

***

      На улице было подозрительно тихо. Ни-ки оборачивался на каждый шорох свежих листьев, катящихся по тротуарам пустых бутылок, на чириканье птиц и звуки падений предметов в радиусе двухсот метров. Он понимал, что нёс ответственность не только за себя, но ещё и за жизнь Рюджин, которая, в отличии от него, выглядела довольно спокойной. Перед уходом они спросили у Сынмина, нужно ли было пополнить запасы, и он попросил их принести спиртовые салфетки, бинты, обезболивающие таблетки, банки для анализов, витамины, ватные диски — самые ходовые медикаменты. Казалось, что перечень был не маленьким, но Ни-ки прекрасно знал расположение каждого пункта из списка в ближайшей аптеке. Как оказалось, там работал его знакомый, и Ни-ки иногда помогал ему со сборкой интернет-заказов за небольшую плату. Неофициально, конечно, скорее, даже нелегально, но главное, что начальство закрывало глаза на отсутствие у Ни-ки медицинского образования. Как выразился мужчина, нанявший его на подработку: «Если умеешь читать названия лекарств, то проблем не возникнет».       По дороге Ни-ки даже не учуял запах свежей заражённой крови, а обоняние было гораздо острее зрения и слуха. Казалось странным, но от этого не менее приятным. Оба зашли на склад, Рюджин начала поиск успокоительных для Йеджи, а Ни-ки велела заняться списком от Сынмина.       — Почему ты так дёргаешься? — спросила Рюджин, услышав, как Ни-ки схватил в руки биту, которую три секунды назад положил на пол. — Расслабься. Никого нет.       — Я слышу то, чего не слышишь ты.       — В любом случае, ты сразу поймёшь, что к нам на всех парах летит тварь. Не нужно акцентировать внимание на каждом шорохе.       — А если случайно пропущу?       — Не пропустишь ты ничего, — улыбнулась Рюджин, открыла один из ящиков и наконец-то нашла несколько упаковок таблеток нужной марки. Она взяли, чтобы был запас. — Есть. Ты всё взял?       — Остались салфетки и бинты.       — Поищи в том углу, а я в этом ещё посмотрю, — скомандовала Рюджин, указав на другой конец помещения.       Её напрягала чрезмерная тревожность Ни-ки. За время, проведённое вместе, она смогла выделить и с уверенностью заявить о нескольких чертах его характера: хладнокровность, собранность, ответственность, а также умение постоять за себя и других. Но сейчас Ни-ки сам на себя не был похож. Всё валилось из рук, движения стали безумно резкими, ни о какой организованности и речи не шло. Рюджин, найдя в разваленном ящике несколько небольших упаковок спиртовых салфеток, положила их в рюкзак к остальным вещам. Она взяла в руки вилы, подошла к Ни-ки и присоединилась к поиску бинтов, поставив оружие рядом с невысоким столом.       — Что с тобой? — спросила Рюджин, схватилась за ручку ящика и, приложив усилия, потянула его на себя. Внутри было пусто. — Тебя прям трясёт. И не говори, что ничего не произошло — не поверю.       — Я не хочу говорить.       — А я хочу, чтобы ты перестал всё ронять и оборачиваться на каждый писк. Поэтому внимательно слушаю.       «Она ведь не отстанет», — пронеслось в голове парня. Легче было рассказать, чем искать отмашки.       — Ночью я ходил наверх. Хотел проверить пару комнат на наличие круп, мы ведь в прошлый раз много нашли.       — И как успехи?       — Принёс несколько пакетов, — Ни-ки выдвинул два ящика друг за другом, в одном лежали марлевые повязки, которые полетели в его рюкзак, а у второго оказалось выбито дно. — Потом зашёл в одну из комнат, откуда мертвечиной пёрло. Если бы на номер блока не посмотрел, то не понял бы, что Чонвона увидел. Ну… то, что от него осталось.       Рюджин посмотрела на лицо Ни-ки, повёрнутое к ней в профиль. Рассказывал без единой эмоции и в мимике, и в голосе, но тоска ощущалась, как никогда. Внутри его разрывало.       — Всё настолько плохо? — спросила она, прервав тяжёлую паузу.       — Там из мяса остались только волокна, которые к костям приклеились. Глаза выдрали, губы сожрали, щёки насквозь до зубов проели — и это только лицо. От тела они даже пальцы не оставили, обглодали их, а некоторые фаланги с костями оторвали. Одежду целиком сорвали, даже клочки волос по комнате валялись, и потом я заметил залысины на голове Чонвона. Если эти твари даже трупов до костей сжирают, то что они с живыми людьми сделают, если их не остановить? Хотя… — ответ они оба знали. — Вспомни, как Чанбин выглядел.       — Они бы вернулись к нему, если бы мы тело не унесли… — эта картина всплыла в паре с описанием нынешнего вида Чонвона, из-за чего Рюджин начала подозревать, что её могло вырвать. — Просто пиздец. Я другого слова подобрать не могу.       — Я нашёл, — ему хотелось немедленно закончить этот разговор, поэтому и поиски бинтов пришлось ускорить. — Рюджин, надо что-то делать с телами. Нельзя оставлять их наверху.       — Согласна, но у нас нет выбора. Только если зарывать друг над другом, как предложил Джей.       — Можно не касаться трупов, тогда и надругательство не совершится. Или собирать землю с краёв, а потом насыпать её сверху.       — Обсудим это с остальными. Пошли.       На улице Ни-ки стал слышать больше различных шумов, Рюджин сразу заметила это и произнесла взглядом: «Не беспокойся», — слабо улыбнулась и направилась к зданию общежития. Раньше она и не задумывалась, как было тяжело заражённым, которые слышали каждый звук, запах, любая мерзость показывалась им в высоком качестве, как в 3D-фильме, а повышенное осязание, что с первого взгляда казалось самым безобидным, то же не доставляло особого удовольствия. Они чувствовали каждую царапину, пускай и не долго, пока рана не зарастала за считанные минуты, но в разы сильнее людей, резкие перепады температур накатывали волной, спадающей так же быстро, как и охватывающей всё тело. Нужно было иметь безумную стойкость, чтобы выдержать столь резкие изменения в организме. По словам Джисона, некоторые специально не отбивались от тварей, намереваясь заразиться из-за «бонусов», но в итоге либо сходили с ума, либо накладывали на себя руки, не выдерживая сверх-развитую чувствительность ко всему.       Только сейчас Ни-ки вспомнил про ночные шумы рации, от которых сейчас не осталось даже намёка, но кое-что всё равно привлекло его внимание. Он остановился посреди дороги, нашёл источник раздражительного звука, но не предал этому значения. Точнее, сделал вид, что ему было всё равно, чтобы Рюджин случайно не доконала его. Но девушка услышала писк, когда его громкость повысилась до такого уровня, что обычный человек был в состоянии услышать. Рюджин, схватив основание вил чуть выше, пошла на шум, который доносился из-под перевёрнутой коробки.       — Рюджин, не надо, — Ни-ки понимал, что сейчас произойдёт. — Пошли, я шаги слышу.       — Не куплюсь, — фыркнула она, уже не веря его подгоняющим к возвращению словам.       Рюджин подняла коробку острыми наконечниками, опрокинула коробку и увидела среди кучи мусора котёнка. Совсем маленького, серо-белого окраса, худощавого, безумно пушистого и жалобно мяукающего. Руки сами потянулись к несчастному животному. Рюджин держала его, как ребёнка, а Ни-ки, услышав её: «Ты мой хороший…», — на повышенных тонах, недовольно закатил глаза. Только зверья им не хватало.       — Мы его забираем, — заявила Рюджин, повернулась лицом к Ни-ки и указала пальцем на лапу котёнка. — Видишь?       — Кровь?       — Да. Он тут не выживет.       — У нас люди не выживают, а ты печёшься о..?       По взгляду Рюджин стало ясно, что он зря заикнулся об этой теме.       — А кормить его чем?       — Найдём. Здесь он точно себе еду не найдёт. Кстати, это мальчик или девочка?       — Нам пройти двадцать метров осталось. Внутри посмотришь.       Они вошли в общежитие через ту же дверь, подав знак в виде тройного стука Сынмину, который терпеливо ждал их возвращения. Увидев котёнка, вопросов возникло много, но Рюджин пообещала объяснить при всех, чтобы не повторяться несколько раз. Трое вошли в холл, и миниатюрное животное, из последних сил подающее признаки жизни, сразу привлекло внимание присутствующих. Они столпились возле Рюджин, окружив её со всех сторон, но никто не решался начать обсуждение. Никто, кроме одного.       — Это что за ватная палочка?! — с улыбкой спросил Хан, не отрывая взгляд от котёнка. — Где отрыли?       — Под коробкой сидел, — ответил Ни-ки. — Отговорить её не получилось.       — Зверья нам ещё не хватало, — цокнул Сону, продемонстрировав своё недовольство. — Вам тварей мало? Решили ещё одну приютить?       — Закройте его, — пробубнила Рюджин. Она нашла в толкучке Сынмина, поднесла котёнка к его глазам и указала на кровоточащую лапку. — Что думаешь?       — Я не ветеринар, если что, — напомнил он. Сынмин внимательнее осмотрел рану, боясь дотронуться, поэтому решил выявить тяжесть в ходе эксперимента. — Можешь поставить его?       Рюджин отогнала всех жестом, несколько раз подряд выгнув пальцы на перевёрнутой ладони, сумела образовать круг, и вместе с Сынмином спустилась на корточки. Она аккуратно спустила котёнка на пол, вызвав этим его жалобное мяуканье, от которого разрывалось сердце, но малыш всё равно пошёл. Его передняя правая лапа сильно подгибалась, доставляя ужасную боль, а слезившиеся глаза только добавили картине трагичности. Сынмин взял его в свою руку, положив, как игрушку, чуток приподнял конечность, но котёнок не заплакал, как при ходьбе.       — Видимо, просто глубокая царапина. На перелом не похоже.       — Поможешь ему? — с надеждой попросила Черён. — Жалко эту мелочёвку.       — Не ему, а ей, — взглянув на котёнка чуть ниже живота, заявил Сынмин. — Это девочка.       — Тогда точно Ватной Палочкой назовём, — сказал Джисон. — Ну, просто Палочкой. Породистая, кажется, поэтому королевского имени достойна.       — Очень по-королевски, — усмехнулся Минхо. — Вы тогда с этой штукой разбирайтесь, а мы Хёнджина и Йеджи проверим.       — Они ещё не договорили? — удивилась Рюджин. — Нас же двадцать минут не было.       — Я больше скажу: они за последние месяцы в сумме столько не разговаривали, — с улыбкой произнёс Феликс. — Идите быстрее, пока он этот киндер сюрприз не распаковал.       Подойдя к изолятору, они услышали стук, Минхо достал из кармана ключ, и Джисон начал снимать цепи. Они увидели перед дверью Йеджи и Сонхуна, вошли внутрь, когда девушка указала рукой куда-то вглубь помещения, там увидели Хёнджина. Он был без сознания, но из-за прикованных к батареям рук не лежал, а сидел на коленях, наклонившись вперёд. Минхо спустился перед ним на корточки, поднял голову, положив свою ладонь на подбородок Хвана, а второй рукой распахнул одно из его век. Глаза были чёрными, создавая иллюзию, что яблоко вовсе отсутствовало.       — Он так уже десять минут… — напряжённо прозвучало от Йеджи. — С ним всё нормально?       — Так выглядит процесс принятия, — успокоил её Хан. — Всё хорошо. Я, если верить словам Хёнджина, вообще час провалялся.       В проходе показалась макушка Феликса. Он положил руки на стену, привстал на носочки и пытался незаметно заглянуть внутрь, но не учёл, что заражённые распознавали людей по запаху. Даже не оборачиваясь и не отходя от Хёнджина, Минхо сказал:       — Входи уже.       — Так неинтересно, — наигранно цокнул Ликс и быстро подбежал к другу, похожему на средневекового мученика. Он сел на корточки, внимательно осмотрел лицо Хвана, и в моменте почувствовал страх, из-за чего дёрнулся всем телом. Хёнджин выглядел точно, как труп. — Блять, стрёмно… Он хоть дышит?       — Дышит, не ссы, — ответил Сонхун. — Аж так, что Йеджи чуть не сдул, пока они разговаривали.       — Кстати, как прошло? — поинтересовался Джисон. — Долго уговаривала?       — Минут восемь. Пыталась доказать, что он достаточно выносливый и сможет контролировать эту хрень.       — Зубы заговаривать ты всегда умела, — улыбнулся Феликс. — Слушай, Йеджи, а ты животных любишь?       — На себя намекаешь? — фыркнула она. — Наверное. Если они не орут и не воняют.       — Сбегай до медпункта, — посоветовал Феликс. — Рюджин котёнка притащила.       — Котёнка?! — переспросила Йеджи, после приложив ладони к губам. Она едва не запрыгала от счастья. — Маленького?!       — Джей сказал, что ему где-то месяц, — ответил Минхо. — Точнее, ей — это девочка. Джисон назвал Ватной Палочкой.       Не хватило бы слов, чтобы описать умиление от наблюдения за бегущей к медпункту на всех парах Йеджи, положившей одну руку на живот. Стыдно было признаться, но иногда они забывали, что Йеджи — ребёнок. Ребёнок с совершенно не детскими проблемами, поведением и взглядами на жизнь, утонувший в тоске по родителям и навязанной ненависти к родному брату. Но всё-таки Йеджи оставалась девочкой, которая находила радость и тепло в таких моментах.

***

      В холле остались только Сонхун и Чонин, остальные уже легли спать, а Джисон и Минхо бродили где-то вдвоём. Чонин сидел посреди огромного помещения, в руках держал самодельную игрушку: палка, к которой была привязана длинная нить, а на конце прикреплён свёрнутый гармошкой кусочек бумаги, похожий на бантик. Получилась дразнилка для котёнка, с которым он играл уже на протяжении получаса. Сынмин обработал раненную лапу, подвязал её бинтом, забавно стянув пушистую шерсть, и через пять часов активного сна с перерывом на еду Палочка — было принято решение оставить это имя — резко стала активной. Она бегала по холлу, вызывая смех и самую искреннюю радость у остальных, нашла в себе силы вцепиться когтями в ногу Сону, который проходил с таким аксессуаром на штанине около десяти минут, демонстрируя своё негодование после трёх неудачных попыток избавиться от пассажира. Больше всех с Палочкой возилась Йеджи. Особенно котёнку понравилось лежать на её животе, что даже утешало слабую, но долговременную боль, и заставило девушку лишь сильнее проникнуться чувствами к Палочке.       — Ты ещё здесь? — удивился Сонхун, показавшись из комнаты охраны. Он подошёл к Чонину, который, дёргая нитку с привязанной бумажкой, заставлял котёнка прыгать из раза в раза. Сонхун аккуратно забрал дразнилку и поймал на себе сразу два непонимающих взгляда. — Не переутомляй её. Нельзя лапу нагружать.       — Я не знал… — виновато произнёс Чонин. — Извини.       — Ничего. Идите спать, пока оба здесь не вырубились. Я пойду в душ, Ни-ки сейчас спит. Если что-то произойдёт, то Минхо и Джисон услышат.       — Точно?       — Точно, не беспокойся.       — Я спокоен. Ни-ки скоро проснётся, он закрыл глаза сорок одну минуту назад.       — Ладно… — тяжело было привыкнуть к общению с человеком, который говорил только констатированием фактов. — Не засиживайся.       Сонхун не переживал за Чонина, зная, что остальные держали уши навостри. Только не учёл, что Джисона и Минхо сейчас не было на этаже. Ни на первом, ни на втором, даже на десятом их не найти. Они уже пятнадцать минут сидели на крыше, смотря на ночной город.       Раньше горело гораздо больше огней. Многие провода порвали в ходе бунтов тварей, их устранения при помощи взрывчаток, а также это было связано с отключением электричества на некоторых объектах, которые могли выйти из строя без контроля людей. Тем не менее, город оставался безумно красивым. Сидя здесь, и не скажешь, что по улицам бегали заражённые, ранее — люди, пожирающие своих бывших сородичей живьём. Холода Минхо и Хан практически не ощущали, но лёгкий ветер приятно обволакивал оголённые плечи и свешенные с крыши ноги.       — Красота… — в очередной раз восхитился Джисон. — Я и не думал, что Сеул такой огромный.       — Только часть же видно.       — Тем более. Боюсь представить, что там — дальше. Всегда мечтал погулять здесь.       — Ты раньше не приезжал?       — Не-а, — помотал головой он. — Времени и возможности не было. Я так охуел, когда ценники в магазинах увидел. Хорошо, что сейчас всё бесплатно.       — А толку? Нам ничего из этого не нужно.       — За себя говори, — фыркнул Джисон. — Мне водичка нужна. И кровь, но тут проблема не в цене, а в поставщиках.       Джисон продолжал с улыбкой смотреть на уже знакомый, но совсем неизведанный город. Его манило всё: пустые трассы, заброшенные магазины, школы, детские площадки, концертные залы и озеленённые сады для пикников. Очень хотелось побывать там, пускай это и произойдёт под прицелами военных и непрекращающейся угрозе, главное — с близким человеком, который сейчас сидел на расстоянии вытянутой руки от него. Хана не устраивало столь большое расстояние, поэтому, закинув ноги на бетонную возвышенность, до этого свисающие с неё, он без предупреждения улёгся на колени Минхо и довольно закрыл глаза, поелозил на худощавых бёдрах с целью превратить их в подушку. Через несколько секунд чужая рука пробралась до кожи головы сквозь мягкие пряди волос, и Хан мысленно приготовился завизжать. Он распахнул веки, в тёмно-коричневых зрачках отражалось звёздное небо, но Минхо не увидел этого, продолжая смотреть куда-то вдаль и не глядя массировать макушку Джисона.       — Ты чего?       — Я всё думаю — что будет, когда мы выйдем?.. — Ли тяжело вдохнул, наконец опустив взгляд на Джисона. На лице ненадолго засветилась улыбка. — Военные не успокоятся, пока не изобретут лекарство. Продолжат истреблять заражённых, как свиней.       — Тебя даже при сильном желании не расстреляют, а потом не догонят, если захотят взять живьём. Знаешь ведь, что твари хуярят, как машины? Как я вообще умудрялся убегать от этих фур два с лишним месяца подряд?..       — Не во мне дело. Я свою жизнь до заражения не ценил, а сейчас, когда…       — Когда..? — протянул Хан, намекнув, что стоило закончить. — Не молчи. Мне интересно теперь.       — Сейчас я предал ей значение. И, кажется, нашёл смысл.       — В какой момент?       — Когда один долбаёб свалился с вентиляции к нам на головы, — Минхо растрепал вопросы Джисона, вызвав своим действием поток смеха у обоих. — В любом случае, теперь моё прошлое не имеет значения.       — Но забывать его нельзя. Прошлое учит нас не повторять ошибки и делать выводы, — он подложил только правую руку под голову, чтобы не давить Минхо на живот левой, а затем, задумавшись, нахмурился брови. — Кстати, почему ты таким грустным был, когда мы пришли?       — Умеешь ты вовремя вопрос задать…       — Тут наводящая тема нарисовалась, сам всё понимаешь. Ещё сказал, что не ценил жизнь. Что-то ты мне не договариваешь, Минхо, что-то очень серьёзное…       Ли снова отвёл взгляд, но на этот раз устремил его не вдаль, а вниз. Именно эту картину он наблюдал, стоя на этой крыше несколько недель назад. Стоило ли рассказывать Джисону о том, что эта крыша была связана с самым ужасным периодом в его жизни? Минхо хотел, чтобы Хан доверял ему на все сто, но боялся осуждения.       — Ты хуй сосёшь?       — Что?       — Почему замолчал? — ему пришлось объяснить свою шутку, произнесённую не в тему. Но что поделать, если такой он — этот Джисон? — Если прям ни в какую, то не рассказывай.       — Я почти прыгнул, но меня остановили.       Теперь уже Хан повернул голову вправо, смотрел на город широко раскрытыми от шока глазами, затаив дыхание. Он догадывался о таком ответе, но надеялся получить другой.       — Кто остановил?.. — хрипло спросил Джисон.       — Бан Чан. Мы тогда впервые увиделись.       — Даже так… Он поэтому был так дорог тебе?       — Да. Если хочешь узнать какие-то подробности, то спрашивай сейчас, я больше не собираюсь затрагивать тему.       — Почему ты не вернулся? Чан ведь не мог переубедить тебя за одну встречу.       — Я решил дать себе второй шанс, — уверено ответил Ли, будто готовился к этому разговору. — Считаю, что все случайности не случайны. Чан не просто так оказался на крыше в тот момент и увидел меня впервые, хотя я уже давно жил в общаге. Да и к тому же… — он улыбнулся, — я бы всё равно долго не прожил из-за рака.       — Даже повезло, что ты заразился.       Минхо явно не хотел слышать эти слова. Заражение одновременно стало для него спасением и проклятьем, приобретением новых возможностей и лишением многих других, у него забрали не только болезнь, но и выбор. И сейчас Джисон сказал, что ему повезло, но с чем? В тот момент, когда он продолжить жить против своей воли, Минхо был готов на всё, лишь бы уйти. Изменил ли он сейчас свою позицию? — да. Совершил бы он суицид в тот день, если бы была возможность? — определённо.       Ли не произнёс ни слова, но Хан понял его молчание. Не дождавшись никакого ответа, он продолжил:       — Сам не знаю — почему я так боялся заражения? — с ухмылкой произнёс Джисон. — Это ведь… Это — эволюция! Люди проходят отбор, чтобы стать сильнее, выносливее и крепче характером! Для существования им…       — Нужна человеческая кровь, — перебил его Минхо. — При эволюции вид остаётся видом. Разве можно считать человеком того, кто живёт за счёт себе подобных? Они уже не люди.       — Правильно. Лучше.       Хан заулыбался ещё сильнее, даже казалось, что он вот-вот засмеётся, либо же глаза заполнятся чернотой. Зрачок уже расширился, но непрерывный, спокойный и в то же время строгий взгляд Минхо останавливал. Улыбка медленно сползла с лица, безумство во взгляде рассеялось — сторона сущности стихла, не успев показать себя во всей красе.       — Прости… — виновато протянул Хан. — Я долго думал об этом, вот и не сдержался. Но согласись, что похоже на эволюцию.       — Похоже, — кивнул Ли, — только всё это происходит по вине людей, а не по воле природы. Не знаю, задумывалась ли их связь изначально, но знать не хочу.       Хан чуть не полетел вниз с края крыши, когда оба услышали крик. Это даже криком назвать было нельзя, больше напоминало стоны, где мешалась боль и мольбы помочь. Звуки не прекращались уже несколько секунд, за прошествие которых Минхо помог Джисону спуститься на твёрдую поверхность, и они со всех ног помчали вниз, прихватив оружия, которые предварительно положили за бетонную возвышенность.