Dead souls

      Хан распахнул глаза в комнате охраны, рука машинально потянулась вниз и нащупала возле дивана биту. Только проверив её наличие, он перевернулся на бок, и взгляд сразу упал на спину Минхо, сидящего перед камерами. Тот обернулся, молча посмотрел на Джисона и вернулся к мониторам.       — Минхо, ты как? — Хан не сумел скрыть страх в этих словах. — Посмотрел как-то… будто тебе насрать.       — Мне по-другому не бывает.       Джисон подскочил с дивана, пробежал пару метров и встал перед Ли, который сосредоточено наблюдал за камерами. Он потянулся за карандашом, пролистал блокнот и остановился на восьмой странице, где была написана сегодняшняя дата, над столбцами стояли номера этажей. Минхо начертил палку в девятом, а из седьмого стёр — заражённый переместился. Так он отслеживал количество тварей на каждом этаже. Именно этим Ли занимался все дни, проведённые перед мониторами.       — Приснилось, что ли?..       — Что?       — Что ты из режима компьютера вышел, — разочарованно ответил он.       Минхо поменял местами ещё несколько палок и закрыл блокнот, хотя Джисон помнил, что листы круглые сутки находились в открытом доступе. Он поставил одну ногу на стул, чуток приподнял голову и посмотрел на Хана.       — У тебя вообще сны ебанутые. Всегда дёргаешься, как псина.       — Твою мать, Минхо! — вроде бы со злостью, но с улыбкой выругался он.       — Про мать — это не ко мне.       — Вот нахрена так пугать?! Я уж думал, что всё, а ты… Пошёл ты, я обиделся.       — Да ради бога, — усмехнулся Минхо, поднялся со стула и переместился на диван, куда вслед за ним направился Хан. — Не так уж и обиделся, раз хвостом за мной шастаешь.       — Я тут спал?       — Да. Ты, мразь, в меня вцепился и не давал с дивана уйти. Я уже думал твою биту забрать.       — Зачем?       — Шарахаешься, когда её трогают. Ты вообще в курсе, что в руках свою дубинку почти всю ночь держишь?       — Нет… — удивился Джисон, посмотрев на оружие, которое положил возле ножки дивана. — Но это плюс. Наверное.       Они просидели в тишине несколько секунд, но эту немую сцену прервал Минхо, который, даже не поворачивая голову и не распахивая веки, чувствовал на себе непрерывный взгляд Хана.       — Ты сейчас дыру прожжёшь. Будет такая же, как у тебя в руке.       — Похуй, у тебя даже сквозная зарастёт.       — Факт.       Минхо придвинулся поближе к Джисону, закинул одну руку на спинку дивана, а вторую разметил на его талии. В этот раз Хан начал первым. Он обхватил верхнюю губу парня своими, задержал их в таком положении буквально на секунду, а затем переместил чуть выше. Если бы произошедшее вчера оказалось сном, то Джисон бы приложил все усилия, чтобы повторить события того дня и в итоге добиться возвращения его Минхо. Не существа, которое действовало по программе и бездумно убивало заражённых, а человека, пускай и необычного, но с чистыми намерениями, желанием помочь коллективу и жить. С биологической точки зрения Ли больше не являлся человеком, но для Джисона он всегда был и будет им оставаться, и никакая сущность не сможет его в этом переубедить.       Минхо резко оттолкнул Хана, разорвав поцелуй довольно необычным способом. Озадаченность на лице парня заставила Ли задать вопрос первым.       — Я ведь не могу тебя заразить?       — А ты думаешь, что я настолько фартовый, раз в прошлые два раза пронесло? — посмеялся Джисон. — Заражение осуществляется при прямом контакте крови со слюной, а я, слава яйцам, щёки и губы не кусаю.       — Всё равно опасно.       — Если ты случайно не начнёшь жрать меня в процессе, то всё будет заебись. Ну ты сам подумай: пойдёт ли заражение, если тварь мне в рот харкнёт?       — Интересные у тебя фетиши… Давай проверим?       — Гуляй, мальчик, — фыркнул Джисон, но когда Ли начал стремительно приближаться к нему — стало не до смеха. — Эй-эй, руки! То есть, рот! Не плеваться, верблюд!       — Да давай. Прикольно будет.       — Я осиновый кол достану!       — И чем он тебе поможет? Я же резиновый.       После разговора с Сынмином, Ни-ки отправился на поиски Джисона, почётно хранившего ключи от изолятора, которые ему отдали на ночь. На чилл зоне и в туалете его не оказалось, поэтому единственным местом, где он ещё мог пропадать, была комната охраны. Ни-ки собирался пойти туда изначально, но довольно интересный разговор между Ханом и Минхо заставил его побродить по этажу, надеясь, что Ли услышит шаги. Не дождавшись затишья шума, досягаемого только ушам Ни-ки, он схватился за ручку и открыл дверь в комнату охраны.       — Интересно, — он смог привлечь к себе внимание, и Минхо отпустил предплечья Хана, до этого прижатые к дивану. — Мне потом зайти?       — Мы это…       Джисон приподнялся на руках, неловко прокашлявшись, хотел продолжить, но его опередили.       — Я знаю, — перебил Ни-ки, — в рот харкаете.       — Откуда?       — Ему на радостях память отшибло, — прыснул Минхо. — Для справки: я каждую ночь слышу храп Джея.       Расстояние между комнатой охраны и чилл зоной составляло где-то десять метров.       — Нужно проверить Сонхуна, — наконец-то сказал Ни-ки, обозначив суть своего прихода. — Узнаем, принял ли сущность. Джисон, ключ у тебя?       Он нащупал резиновую цепочку на шее, вытащил её из-под футболки и показал ключ, привязанный к концу. Перед тем, как выйти из комнаты, Хан решил обсудить ещё один момент.       — Ни-ки, ты и наш вчерашний разговор слышал?       — Мельком, потому что далеко был. Но суть понял.       — Ты ведь никому не скажешь?       — Сами скажете, если захотите. Палить не буду, но и Сонхун, наверное, теперь знает.       Минхо прокрутил небольшой ключ в замке, снял цепи и распахнул дверь, где в потёмках смог разглядеть человеческую фигуру. Сонхун сидел на поддонах, листал записную книжку Ни-ки с примерами, шурша бумагой, и чуток прищурился, когда из холла просочился свет. Ни-ки нажал на выключатель, прикрыл за собой дверь и направился к противоположному углу помещения. Минхо остался возле входа.       — Тебе новые написать? — предложил Ни-ки, указав на примеры. — Хорошо время убивают.       — Я больше по уравнениям реакций. В этой ереси нихуя не понимаю, — Сонхун перевернул страницу, которая была полностью исписана одним единственным уравнением. — Мамочки… На, физмат, забери этот ужас.       К изолятору стали приближаться звуки топота, принадлежавшие Хану. Он остановился на пороге, где караулил Минхо, высунул голову и помахал Сонхуну рукой, в которой держал банку со своей кровью. Тот лениво улыбнулся, помахал в ответ. Джисон собирался войти внутрь, но перед ним появилась преграда в виде вытянутой руки Минхо.       — Не понял… Это что за шлагбаум?       — Здесь стой. Наброситься может.       — Напугал ежа голой жопой, — фыркнул он, попытался отодвинуть руку, но Минхо будто приклеил её к воздуху. — Алло! Что за ограничения?!       — Впусти его, — приказным тоном произнёс Ни-ки. — Джисон даже голыми руками отбиться сможет.       Посчитав это за комплимент, Хан гордо задрал подборок и прошёл в изолятор, когда «шлагбаум» наконец-то поднялся. Он приблизился к Сонхуну, по пути покрепче схватившись за биту, протянул ему банку и велел пока не открывать. Сонхун послушно поставил её на пол.       — Принял?       — Я читал рукописи Ни-ки в темноте без очков. Думал, что этого хватит для понимания. Да, принял.       — И как тебе с идеальным зрением?       — Странно. Я будто с оправой на глазах родился. С трёх лет носил.       — Какой срок в камере даём? — спросил Минхо. — Ни-ки долго тут куковал.       — Думаю, трёх дней предостаточно, — ответил он. — За это время ты привыкаешь и понимаешь, как сильно тянет к крови. Сонхун, если прям жесть будет, то говори. Придумаем что-нибудь.       — Не будет, — уверенно заявил Хан. — Предрасположенность сразу видна. Если бы была повышенная потребность, то он бы эту банку уже уничтожил.       — Ты поэтому сказал мне подождать?       — Ага, — кивнул он, снова натянув уголки губ. Иногда казалось, что Джисон улыбался круглосуточно. — Слушай, тебе, может, раскраски принести? Я вчера Чонину с вылазки целую стопку притащил.       — Ты где их взял? — со смешком спросил Минхо. — Та мелкая девка малевала?       — Да. Они в твоей комнате лежали. Наверное, её мама их нашла.       — Ты её за раскраски убил? — удивился Сонхун.       — Не знал я об этих раскрасках! А убил, потому что… Не знаю. Достаточно того, что она была заражена. Всё, закрыли тему, не хочу быть врагом народа.       — Идите, — сказал Сонхун, взяв в руки банку с кровью. — Я найду, чем заняться.       Перед тем, как все трое оказались у выхода, Сонхун опомнился.       — Джисон, подожди!       — Что?       — Спросить кое-что хочу. Минхо, Ни-ки, можете выйти? Я его не трону.       Ни-ки знал, кому можно было доверять, поэтому спокойно покинул изолятор, в отличии от Минхо. Он упорно стоял возле двери, не собираясь выполнять просьбу Сонхуна, и из-за этого Джисону пришлось вмешаться.       — Всё нормально будет. Или считаешь, что я не отобьюсь?       Ли отвёл взгляд в сторону, напряг челюсть, стиснув зубы, а потом, выдохнув, посмотрел на Сонхуна. Тот отодвинулся назад, когда за секунду почерневшие глаза сверкнули, а вены начали медленно выползать из района век. Хан заметил это и скрывать своё недовольство не собирался.       — Ты серьёзно?.. Он ничего не сделает, иди уже.       — Мне сказать-то пару слов надо, — пытался хоть как-то защитить себя Сонхун. — Я правда его не трону. Мне жизнь дорога, если что.       — Я за дверью подожду, — из-за заражённого вида прозвучало, как угроза.       — Ты оттуда всё услышишь. Иди в магазин, поставь воду кипятиться.       Хан чуть ли не силой вытолкнул его в холл, закрыл дверь, облокотившись на неё спиной, и выглянул в окошко, чтобы убедиться в уходе Минхо. И вправду пошёл в магазин. Он приблизился к Сонхуну, сел рядом с ним, абсолютно не переживая из-за риска, и тот поставил до сих пор не открытую банку обратно на пол.       — Чего хотел?       — Насчёт Минхо. Я знаю, что вы сошлись, причём во всех подробностях, поэтому заёбывать расспросами не буду.       — Вы прям подслушка общежития, — улыбнулся Джисон. — Так, а дальше?       — Тебе не кажется, что он слишком бурно на всё реагирует? Я понимаю, что на фоне тотального похуизма любая его эмоция кажется взрывом, но… Приступы у не отторженных — очень редкий случай, ты сам это прекрасно знаешь. Из-за такой фигни они не происходят.       — Мне кажется, что у него накопилось. Пару дней походит таким, а потом всё уляжется.       — Не думаю. Он ведь даже до принятия во время приступов менее вспыльчивым был, а не отторженные спокойнее становятся. В общем, ты проследи за ним.       — Хорошо.       Слова Сонхуна крепко засели в его голове и заставили задуматься над адекватностью Минхо. Даже если у него накопилось, то когда буря прекратится? И прекратится ли вообще?

***

      Феликс проходил мимо кладбища, где между могилами Лии и Чана появилась ещё одна — совсем крохотная, не больше полутора метра в длину. Крест из веток дерева украсили бантиком, связанным руками Рюджин из атласной ленты, которую она отыскала на складе в одной из коробок. Но он направился сюда не за этим. На лестнице сидела Йеджи, из её ушей тянулись провода от наушников, глаза были закрыты. Феликс приблизился к возвышенности, но девушка не услышала, поэтому пришлось переместиться на первую ступеньку. Йеджи вынула один наушник, нажала на кнопку плеера, остановив музыку, и приподняла брови, что явно не являлось знаком доброжелательности.       — Что я опять сделала?       — Много чего. Я с миром.       — Ты и мир — антонимы, — фыркнула она, поправила олимпийку и наигранно скорчила сосредоточенное выражение лица. — Я слушаю. Мне очень интересно.       — Ты свой залёт ещё долго скрывать будешь?       Взгляд не изменился, а вот тело выдавало тревогу — пальцы рук скрестились в замочек. Она не собиралась строить из себя дурочку и отрицать очевидное, поэтому поставила себе задачу: выяснить, не проболтался ли Феликс Хёнджину.       — Давно знаешь?       — Догадывался ещё с первой недели всей этой хуйни, но вчера и увидел, и на слух принял. Ты ведь хотела, чтобы вас с Рюджин услышали.       — Ты гадалкой не подрабатываешь? Или давалкой?       — Уверена, что из нас двоих именно тебе про секс шутить надо? — улыбнулся Феликс. — Короче, малая, отчитывать и учить тебя чему-то я не собираюсь. Мне просто интересно: почему ты всех наёбываешь?       — А я должна об этом на всю страну кричать?       — Я не про это. Зачем ты сказала Рюджин, что приняла своё чадо? Я же тебя ни первый год знаю, и ты бы ни за что так быстро не переобулась.       Йеджи опустила взгляд на ступеньку, обхватила руками колени и тяжело вдохнула. В уме Феликса она никогда не сомневалась, но не думала, что именно он будет первым, кто поймёт смысл её действий.       — Чтобы от меня отстали. Мне надоело ежедневно выслушивать лекции от Сынмина, какие-то советы Рюджин и так далее. Пускай те, кто знают, хотя бы об этом не пекутся. У них итак проблем, как говна на улице.       — Умно, — признал Феликс, выслушав её. — Но почему не скажешь остальным про свой подгон? Это ведь важно. Так они хотя бы будут знать, кого первым спасать.       — Именно поэтому и молчу. Не хочу, чтобы вокруг меня все крутились. Одного лишь Сынмина по горло хватает. К тому же, уже многие знают, если не все.       — Кто?       — Сынмин, Сонхун, Рюджин, Джисон, Минхо, ты, Сону, Ни-ки наверняка вынюхал.       — Хёнджину из ненависти не говоришь?       — Не в этом дело. Просто он… Почему я должна тебе говорить?! — прервалась она. — Ты мне не подружка.       — Что?! — сначала ладони Феликса обхватили голову, а потом переместились на грудь. Йеджи не смогла сдержать смех. — Малая, я же тебе зла не желаю, но и в друзья не набиваюсь. Кстати, раз уж дошли до откровений… Знают все. Но я хотел, чтобы ты сама призналась.       — Все?..       — Ты фартовая, поэтому все, кроме Хёнджина. Этот дебил не только в глаза, но и в уши долбится. Ты вчера так орала во время разговора с Рюджин, что даже твари с верхних этажей наверняка услышали.       — А Хёнджин окончательно оглох? Или последние мозги растерял?       — Он спал. Не замечала, что Хёнджин глаза раз в двое суток зарывает? И то на пару часов.       — Почему?       — Переживает, наверное, поэтому и на тебя внимание особо не обращает. Тут все дохнут, как мухи, а он ответственность на себя взваливает. Совсем головой ёбнулся с этими заражёнными.       — Странно, что это только сейчас произошло. Он перед тобой не извинился за вчерашнее?       — Нет. И давно ли ты стала за меня переживать?       — Нахуй ты мне сдался? — со смешком произнесла Йеджи. — Просто он тебя необоснованно засрал. Ты ведь дело говорил, а в итоге остался виновным во всех смертных грехах.       — Проживу без его «спасибо». Я чего пришёл-то… — опомнился Феликс. — Там рис сварили, сказали тебя позвать.       — Рис? Прям горячий?!       — Прям горячий! — повторил её интонацию Феликс, широко распахнув глаза. Ответная реакция Йеджи в виде показа среднего пальца была ожидаемой. — Беги уже.       Йеджи, конечно, не бежала, но шаг явно ускорился от отметки «средне». Некоторые уже поели, поэтому в магазине присутствовала только половина из здоровых. Джей, отвечающий за раздачу, взял одноразовую тарелку и переложил в неё не один, а два половника сваренной крупы.       — Не дохуя ли? — удивилась Йеджи, оценив размер порции. Она осмотрелась и, убедившись в отсутствии Хёнджина, вернула тарелку обратно. — Положи столько же, сколько остальным.       — За других ты явно не переживаешь. К чему принципы?       — А кто палочкой махать будет, если на меня тварь набросится? Я сама нихуя не умею, так что вам меня защищать придётся.       — Хёнджин сказал его порцию тебе отдать, — объяснила Черён.       — А чё с ним? Тоже токсикоз настиг?       Йеджи пыталась найти хоть один плюс в раскрытии правды: теперь можно было шутить над этим.       — У него со вчерашнего дня температура, — ответил Сону. — С ним Сынмин возится, сейчас только хуже стало.       — И как ему Сынмин поможет?       — Вот именно, что никак. Джисон пошёл кровь сдавать на дополнительную кормёжку Сонхуна, чтобы его туда повести.       Хёнджина отправили в небольшую комнату, где раньше сидел комендант общежития. Здесь было всё необходимое: диван, стол, пара стульев, даже вентилятор имелся, который сейчас использовался во всю. Хёнджин лежал в одних штанах, а кофту снял ещё ночью, когда Ни-ки, услышав странные звуки из чилл зоны, разбудил ворочающегося парня и предложил ему переместиться в другое место, чтобы не заразить кого-то. Он не знал, что это была за болезнь, но Хёнджина чуть ли не выворачивало наизнанку. На столе стояла литровая бутылка с водой, которую наполнили уже второй раз за день. Первую он опустошил ночью, пока уверенно сходил с ума от жажды, головной боли и жары, ощутимой только ему. Хёнджин даже не был уверен, что условно доживёт до утра, так как в районе полуночи симптомы появились очень резко, заставили парня проснуться, а потом противно дремать на протяжении трёх часов, что только сильнее его вымотало. Нормально заснуть удалось только к пяти, но проснуться без головной боли, слабости, температуры, озноба и сухого кашля не вышло.       В комнату вошёл Сонхун, вслед за ним показался Джисон. Сынмин проверял аптечку на наличие жаропонижающего — должно хватить.       — Ой, как всё плохо… — стиснув зубы, протянул Хан. — Похуже Минхо во времена рака будешь.       — Спасибо, — сил не осталось даже на улыбку. — Можно градусник доставать?       — Можно, — разрешил Сынмин, уже подготовив таблетки.       Сонхун взял градусник из рук Хёнджина, взглянул на показания — шкала поднялась до отметки в тридцать девять. Он встряхнул его, вручил Сынмину, а потом спустился на корточки перед диваном, где медленно разлагался полуживой Хёнджин.       — Кашель есть? Если есть, то какой?       — Сухой.       — Сынмин, дай деревянную палку. Джисон, одолжи фонарик.       Сонхун распечатал одноразовую палку, которой врачи осматривали горло, включил фонарик и велел Хёнджину открыть рот. Понадобилась пара секунд, чтобы убедиться в наличии ещё одного симптома.       — Похоже на грипп.       — Грипп?! — переспросил Сынмин. — Ты где его достал?       — Заражённые инфекции переносят, — размышлял Джисон. — Те ещё тараканы. У вас стычки с ними были, когда на вылазку ходили?       — Были.       — А контакт? Само заражение передаётся, если слюна коснулась крови, но остальные болячки можно чисто через слюну перехватить.       — Был. Один орать начал, когда его Феликс перед моим лицом зарубил.       — С этим разобрались, — сказал Сонхун, поднявшись с корточек. — За ним смотреть надо. Если станет хуже, то зовите.       — Может, ты с ним и останешься? — предложил Джисон. — Ты в любом случае не заразишься, а если Сынмин с гриппом сляжет, то нам всем пизда.       — Сам-то не боишься подхватить?       — Я железобетонный. Меня ни одна зараза не берёт.       — Это мы уже поняли. Если сам Хёнджин не против, то я могу остаться.       Он собирался что-то сказать, но вместо этого слова превратились в кашель, настолько сильный, что звук бил по ушам. Хёнджин, прикрыв рот ладонью, кивал, при этом продолжал надрывать горло. Голова заболела только сильнее, а во рту появился противный привкус железа — он разорвал глотку от частых, сильных приступов. Хёнджин сразу потянулся за водой, но Джисон уже открутил крышку и протянул ему бутылку, по мере опустошения которой парень снова закашлял.       — Так, я надеюсь, что это грипп… — обозначил Сонхун.       — А что ещё может быть? — спросил Хан.       — При гриппе кашель возможен, — продолжил Сынмин. — Думаю, что он. Но могут пойти осложнения в виде бронхита, пневмонии и другой хуйни.       В комнату залетел Минхо. Он помогал Ни-ки перетаскивать баклажки с водой, которые они вчера оставили на лестнице, будучи озабоченными смерью Чонвона и заражением Сонхуна. Сейчас, вернувшись на первый этаж, когда он услышал надрывистый кашель, голос Хана и слово «грипп» из одного помещения — сразу рванул сюда.       — Ты что тут делаешь? — спросил Ли у Джисона.       — Помогаю. Морально.       — Вышел отсюда, быстро.       — Мам, не кипятись. Мне год назад от этой болячки прививку ставили.       — Либо сам выходишь, либо я тебя выношу.       — Ещё что сделать? — Джисон обернулся назад, чтобы не разговаривать с Минхо, стоя к нему спиной, но когда увидел чёрные глаза и более тёмные, чем раньше, вены возле них, его улыбка бесследно исчезла. — Ёбанный…       — Могу до трёх посчитать. Раз.       — Минхо, ты издеваешься?! Будешь из-за любой хуйни заводиться?!       — Два.       — Заебал уже, честное слово! Что за гиперопека началась?!       — Три.       Через пару мгновений Джисон висел на плече Минхо и был вынесен в холл, что сопровождалось недовольными криками и приказами вернуть его на землю. Во время их отсутствия в комнате царила тишина, которая рассеялась словами Сонхуна.       — Опять с ним сущность играет. Никак не отъебётся.       — В смысле? — прокашлявшись, спросил Хёнджин.       — Минхо эмоции вернул, но ему кэшбек в тройном размере прилетел. Думаю, скоро он доведёт Джисона, и сущность захочет поговорить.       — Считаешь, что будет торговаться? — уточнил Сынмин.       — Да. У неё цель — сделать человека идеальным существом. Минхо полностью подходил по всем пунктам, когда гонял бесчувственным камнем, а сейчас сдал позиции. Если бы он не был непробиваемым, то сущность бы наверняка отстала.       — Почему? — не понимал Хёнджин, как и большинство слов Сонхуна.       — Сами подумайте: не жирно ли, что Минхо и убить нельзя, и эмоции испытывает? Тут либо всё, либо ничего.       После этой фразы на пороге снова появился Ли. Внешние признаки приступа до сих пор были с ним.       — Сынмин, тоже выходишь.       — А мной-то с какой радости командуешь?       — В моих интересах, чтобы хоть один врач ходил без болячек. Ты же другим помочь не сможешь.       Сынмин пошарил в аптечке, нашёл там противовирусные таблетки и собирался проверить наличие второй пачки, но Минхо не собирался ждать.       — Раз.       — Я сам! — крикнул он, не желая выходить из помещения с чужой помощью, как Джисон.       Сонхун сразу направился в холл к кулеру, чтобы наполнить бутылку водой, но перед этим пришлось загрузить баклажку в устройство. Он не мог отрицать, что приобретение физической силы ему безумно нравилось, как и исправленное зрение. Но за всеми этими плюсами наверняка скрывался хоть один, но ощутимый минус, и Сонхун намеревался найти его как можно скорее. Возможно, он заключался в потере контроля над сущностью, из-за чего люди дичали, но если иметь должную силу воли, то бояться нечего.       Наполнив бутылку уже наполовину, Сонхун услышал шорох и какой-то промямленный мат. Эти звуки издал Сону, никак не ожидавший увидеть его на воле.       — Ты почему не в клетке?       — Хёнджина лечить буду. В левое крыло не заходи.       — Мне правое как раз больше симпатизирует. Слушай, а чё с ним? Йеджи ссыт спросить.       — Она боится, что Хёнджин это за заботу примет? — улыбнулся Сонхун, закрутив крышку. — Думаем, что грипп. Так Йеджи и передай. И скажи, чтобы она за километр от комнаты коменданта держалась. Ей заразиться куда проще, чем остальным.       — Ок.       Сону собирался отправиться на поиски Йеджи, но его остановил очень интересный разговор, активно идущий в комнате охраны. Ему велели не соваться в левое крыло, но многочисленный мат на повышенных тонах привлекал его всё сильнее. Сону подошёл к охране, примкнул спиной к стене, сохраняя дистанцию от двери в десять сантиметров, и начал слушать.       — Ты теперь каждый мой шаг контролировать будешь?!       — Если потребуется. Ты ведь башкой не думаешь и в любой котёл лезешь.       — Да, лезу, но понимаю, какие будут последствия. Если так сильно печёшься о моём здоровье, то цапни. Вот, в руку. Давай, чего ждёшь?! Мне тогда даже рак страшен не будет!       — Вообще не смешно.       — А я и не шучу. Если бы я мог умереть из-за какой-то хуйни, то сделал бы это ещё в Пусане! Но ты решил, что я резко превратился в долбаёба и растерял все свои навыки! У меня их, между прочим, побольше, чем у тебя будет.       Нависла тишина, а Сону стало только интереснее. Будто озвучку книги слушал.       — Меня твои чёрные шары не пугают, можешь не включать их. Я и пострашнее видел.       — Это не от меня зависит, конченый! Если прекратишь забегать в каждый капкан, то больше их не увидишь!       — Контролировать себя научись. Ты после возвращения эмоций компенсацию в тройном размере попросил, что ли? У тебя вены из-за каждого моего движения выползают. Ещё под замком меня держи, как псину, чтобы точно ничего не случилось!       Сону вздрогнул от громкого, продолжительного звука, похожего на хруст. Он схватился за ручку, распахнул дверь и вошёл внутрь. На лице застыл шок. Минхо обернулся назад, посмотрев на Сону так, будто собирался напасть, Джисон стоял неподвижно, сжав в руках биту, а за его спиной валялся разломленный об стену деревянный стул.       — М-да… — вздохнул Сону, переведя взгляд на Джисона. — Ещё и меня за пидора считали. Давно у нас под носом трахаетесь, мальчики?       — Чё сказал, сука?!       Через пару секунд Сону оказался прижатым к стене, рука Минхо стянула воротник кофты, но парень смотрел на него с полным безразличием. Спустя столько времени глаза заражённых перестали казаться ему чем-то страшным.       — Иногда скучаю по твоей зажатой версии, — слабо улыбнулся Сону. — Сидел, не высовывался, а сейчас хуйню творишь. Даже когда гнил — больше мне нравился.       — Я людей не трогаю, но некоторых за таких не считаю, — в ответ улыбнулся Минхо. — Военных, например. И тех, кто себя выше других ставит.       — Угрозами только хуже себе делаешь. По изолятору соскучился? Могу организовать, у нас даже свидетель имеется, — Сону мотнул головой, указав на Хана, который молча наблюдал за ними. — Не думаю, что он за тебя заступится.       — Почему же?       — Потому, что Джисон всегда за справедливость топит. И мозгами пользоваться умеет, в отличии от некоторых. Ты бы руку опустил, а то синяк прекрасно сойдёт за показатель твоей ебанутой агрессии.       Сону, через мгновение освободившись от хватки Минхо, довольно улыбнулся, а затем направился к Джисону, стоящему возле противоположной стены. Сону засунул руки в карманы, дотронулся кроссовком до отломленной ножки стула и взглянул на Хана, но не понял его эмоций. Хотя и сам Хан их не понимал.       — Ты поаккуратней с ним. Минхо, конечно, полезный, но не настолько, как ты. Больно много он психовать стал, когда чувствительность вернул.       Сону вышел из комнаты, оставив их наедине. Хан отодвинул обломок стула, взглянул на биту и отправился вслед за ним. Его остановила рука Ли, схватившая парня за запястье.       — Далеко собрался?       — Метров пятнадцать, — он имел ввиду чилл зону. — Минхо, я не знаю, что с тобой случилось, но что-то явно не так. Ты во время приступов, когда ещё не принял, не был таким вспыльчивым. Сейчас ты должен плотностью соответствовать той версии себя, если сущность опять не решила поиздеваться над тобой.       — А может кто-то просто по-другому меня представлял?       — Я понимаю, о чём говорю. Ты и сущность должны были стать одним целым, но она снова тобой управляет. Сильнее, чем раньше, а ты не замечаешь, потому что забыл, каким был до отказа от эмоций.       — Может, я лучше знаю, управляют мной или нет?       — Это… Это не похоже на то, что происходило во время приступов, — Джисон продолжил объяснять, повернувшись к нему лицом. — Тогда ты понимал, что сущность говорит и действует за тебя, но сейчас она просто диктует и внушает, из-за чего кажется, что ты решаешь всё сам. Такое произошло с одним парнем из моего прошлого коллектива. Думал, что с принятием начнёт жить спокойно, но в итоге превратился в ебучую куклу и даже не понял этого.       — И чем закончилось?       — Он убил одного из наших. Пришлось сделать то же самое с ним. Минхо, я тебя не пугаю, а просто навожу на мысль. Ты уже угрожаешь здоровыми, а что будет потом? Кровь тебе не нужна, но желание убивать существует.       — Хочешь сказать, что во мне маньяк сидит?! — крикнул Ли и повернул голову, сверкнув тёмными глазами, словно стекляшками.       — Ты даже не слушаешь… — Джисон приблизился к двери, положил ладонь на ручку, но перед уходом обернулся назад, чтобы договорить. — Забудь всё, что было сегодня. Я ждал твоего возвращения, а не сущности в твоём обличии. Могу ещё подождать.       Оставшись наедине с собой, Минхо ещё несколько секунд молча таращился на дверь. Ногти впились в кожу ладоней, сложившись в кулак, дыхание стало тяжёлым, а шею заламывало от неконтролируемого всплеска агрессии. Джисон был прав, и Ли понимал это, но не хотел верить. Даже сейчас, приняв сущность и вернув эмоции, она продолжала распоряжаться им, как вещью. Может, ему не хватало самообладания? В другом случае, почему он не мог снова овладеть своей жизнью? Он не имел права даже лишиться её по собственной воле.       Кулак врезался в стену, оставив там небольшую вмятину. Минхо ударил по ней ногой, потом попробовал другим кулаком — успокоиться не получалось. Единственный выход заключался в разговоре с сущностью. Ли сосредоточился, закрыл глаза и представил то помещение без окон, стен, дверей и пола, как делал раньше, но ничего не вышло. От этого злости стало только больше. Он осмотрел комнату, заметил нож на столе и, подбежав туда, потянулся за ним трясущейся рукой. Лезвие прошло вдоль по вене, но кожа срасталась вслед за проходящим остриём. Даже крови не было.       — Давай же! — кричал во всё горло Минхо, проводя ножом по другой руке. Ничего не изменилось. — Сука! Что тебе ещё нужно?!       Второй стул, стоящий возле камер, улетел в стену перед тем, как Минхо направился к зеркалу. Джисон всё это время стоял за дверью. Он слушал его крики, звуки разгрома комнаты, опустив глаза в пол, и старался лишний раз не дышать, чтобы Ли не заметил.       Минхо видел в отражении не себя, а сущность. Именно её он наблюдал, сидя перед зеркалом в «пограничье», каковым он назвал то самое помещение без граней. Чёрные глаза, тянущиеся от них переплетёнными линиями тёмно-бордовые вены, сжатая от злости челюсть, бесконечная ненависть ко всему живому и мёртвому. Ли, вскрикнув, направил кулак в зеркало — оно разбилось, а в потрескавшемся отражении показалась широкая улыбка. Ноги больше не чувствовали пола, голова полетела назад, и перед глазами всплыла тьма.       — Круто придумал, да? — эхом раздался голос.       Минхо распахнул веки, глубоко задышал, будто что-то раньше связывало его шею и давило на лёгкие. Приподнявшись, он сел, повернул голову и увидел сущность, в виде которой произошли явные изменения: чёрные глазницы по-прежнему блестели, словно бусины, но вены стали настолько тёмными, что практически совпадали с их оттенком, причём тянулись они не только от век, но ещё из района ключиц, доползали до шеи и рассеивались, подобно корням, в нижней части челюсти.       — Что?       — Говорю, что круто придумал, — повторила сущность с ухмылкой. — Разбить зеркало, чтобы встретиться со мной. Идентично процессу принятия, понял?       — Что я на этот раз сделал?.. Почему ты просто не отстанешь?!       — Не понимаю, о чём ты, — пожала плечами сущность, выпятив нижнюю губу. — Всё ведь круто, как и договаривались.       — Ты опять контролируешь меня, управляешь эмоциями и внушаешь, что всё это делаю я.       — Твой Джисон слишком умный. Быстро догадался, ещё и тебе подсказал. Я так не играю.       — Прекрасно, не играй! Мне уже надоело быть твоей куклой!       — Ну согласись, что всё как-то нечестно получается. Ты и неуязвимый, и эмоции испытываешь. Слишком много бонусов, а я благотворительность не очень люблю. Хрен знает, в какое русло мои подачки отправятся.       — Ты так и будешь управлять мной? Сам ведь говорил, что я упёртый, поэтому добьюсь своего.       — Я же не просто так затронул честность. Предоставляю тебе выбор: моральное или физическое здоровье, — сущность развела руками, создав эффект двух чаш, и поднимала ладони в соответствии с презентацией одной из них. — Выберешь моральное — начнёшь контролировать эмоции. Выберешь физическое — останешься непробиваемым.       — Но?       — Налету схватываешь, молодчина. Если выберешь физическое, то с моральным придётся распрощаться. Вернёшься к состоянию камня. А если физическое…       — То рак продолжит прогрессировать…       — Ты очень хорошо скрывал от меня свой интеллект, — широко улыбнулась сущность. — С раком ты долго не проживёшь, сам это прекрасно понимаешь. Подсказка: выбирай физическое здоровое.       — Разве это зависит от тебя?       — От меня вся твоя жизнь зависит, дубинушка. Могу легко забрать то, что ранее дал или отнимал по нашему соглашению.       — Раз ты в этой «игре» ставишь условия, то и я могу, — взгляд пал на её шейные вены, что потемнели ещё сильнее. — Всё ведь честно.       — Заинтересовал. Ну-ка, блесни извилинами.       — Если я сделаю выбор, то ты больше не будешь вмешиваться в мою жизнь. Мы станем одним целым, как должны были изначально, и контроль полностью перейдёт ко мне.       — Мне нравится, когда ты шевелишь мозгами. Хорошо, согласен. Осталось только выбрать.       Минхо опустил взгляд вниз, подумал несколько секунд, а потом, подняв его, уверенно произнёс:       — Моральное.       — Отказываешься?       — Нет, оставляю.       Маньяческая улыбка медленно спала с лица сущности, а вены окончательно приобрели чёрный цвет.       — Уверен?       — Абсолютно.       — Ты ведь подохнешь завтра же.       — И плевать. Между смертью и бессмысленным существованием я выберу смерть, — раздался протяжный смешок. — Причём не только свою. Ты ведь пойдёшь вслед за мной, не так ли? А это превратит все твои старания в потерю времени и сил. Я жалею, что так поздно всё понял.       — Вот же сучёныш… — вновь заулыбалась сущность. — Минхо, ты пойми, что я хочу сделать тебя идеальным. Неужели тебе в кайф смотреть, как умирают близкие, когда у тебя даже нет возможности сделать того же? Хватит воевать со мной.       — Я принял решение. Уже предвкушаю, как у меня разъест ногу. А ещё лучше — спину. Потихонечку превращусь в живого трупа, а потом подохну от рака. Всё лучше, чем быть носителем такого паразита, как ты.       — Идиот…       — Наоборот. Больше не увидимся?       — Я своё слово держу.       Минхо закрыл глаза с пониманием, что наконец-то выиграл. Падая в пропасть, он почувствовал, что полностью контролировал себя, но при этом не стал слабее физически. Истинная цель сущности была не в превращении носителя в идеальное создание, а в обретении полного контроля над ним. Поэтому люди сходили с ума и дичали, когда сдавались в борьбе с ней. Поэтому сущность залечивала практически все раны и давала человеку физическое превосходство — чтобы носитель не умер. Контроль над человеком давал сущности контроль над своей жизнью, но для этого нужно было получить и тело, и разум. В какой-то момент Минхо поверил, что она убьёт его, возвратив рак к действию, но в этом не было никакого смысла. Сущность всеми силами сохраняла себе жизнь, чтобы в дальнейшем завладеть человеком, и его смерть — последнее, чего бы она добивалась. Плюсом Минхо помнил её прошлые слова о том, что его организм находился в постоянной регенерации, которая прекратится только в случае изгнания из тела сущности, что было невозможным. Но говорила она убедительно, практически смогла обмануть Ли, только не учла, что мозги у него никто не отбирал.       Первым делом, открыв глаза, Минхо нащупал нож, выпавший из рук во время падения. Опасение присутствовало, но стоило убедиться. Он приложил лезвие к руке, провёл им по вене и не смог скрыть радость, когда рана заросла, даже не начав кровоточить. У него получилось. Получилось обмануть того, по чьей воле Ли страдал и метался в непонимании несколько недель. Он подскочил на ноги и сразу побежал к двери, чтобы обрадовать ещё и Джисона, но звук биения прочного пластика, смешанного с нечеловеческими криками, заставил его остановиться. Ноги сами понеслись к клюшке, стоящей возле мониторов.       — Твою мать…       Холл был усыпан заражёнными. Они продолжали вваливаться внутрь через окно, из которого люди из коллектива вылезали на улицу в случае необходимости. Минхо насчитал семь, но через секунду их стало девять. Сопротивление оказывали Ни-ки, Сонхун, Джисон и Джей, а Рюджин, держа оружие — строительную палку, из которой по бокам торчали гвозди, а к верхушке была примотана острая конструкция от садовых вил — забежала на чилл зону, чтобы вывести из неё более слабых и спрятать в изоляторе.       Джисон, зарубив одну тварь точным ударом в шею, вовремя обернулся назад. Заражённый налетел сзади, но из-за должной реакции не смог повалить его, вместо этого схватился за плечо.       — Со спины не нападают, ссыкло! — Хан ударил его в живот с ноги, отправив в сторону стены, а затем, пока полуживой парень не успел подняться, направил лезвия цепи в шею. Пришлось приложить усилия, чтобы вытащить их. — А нехуй крысой рождаться.       Минхо, будучи не попавшим в зону риска, решил бежать на помощь самым беззащитным: Йеджи, Чонин и Хёнджин. Сону, к его удивлению, где-то достал оружие в виде булавы и смог отбиться от двух тварей, пока Ни-ки вооружился примотанным к палке лезвием от бензопилы. В суматохе он не мог разглядеть никого, помимо заражённых, носившихся по этажу потоками, но взгляд вовремя остановился на входе в медпункт. Хан на его глазах вытащил биту из шеи твари, ещё и что-то сказал при этом, но сзади кралась ещё одна. Ли понадобилось три секунды, чтобы преодолеть больше десятка метров и вонзить нож в затылок заражённого за мгновение до нападения на Хана. Тот обернулся, увидел в паре сантиметров от себя застывшую морду твари, с глаз которой сошла чернота, а потом посмотрел на её тело, упавшее на пол.       — Ошалеть…       — Найди Чонина, а я за Хёнджином! — Ли приходилось кричать, чтобы он услышал. — И сам не помри!       — Не дождёшься!       Джей кое-как смог вытащить гвозди из пробитого ими черепа твари, но бита не смогла уцелеть полностью — один из них остался в её голове. Смахнув пот со лба, он решил, что отбиваться от заражённых было бессмысленно, если не перекрыть вход, через который они вваливались в общежитие пачками. Неподалёку он увидел Черён, на его глазах отбившуюся от заражённого ногами, что повалил её на пол, а затем она перерезала ему горло небольшим ножиком, прикреплённым к ноге небольшим ремешком. После Черён схватила более серьёзное оружие, которое выронила при столкновении с тварью — катана. Чтобы добежать до неё, Джею пришлось проскользнуть под ногами заражённого, как на полосе с препятствиями, а потом пробить этому парню пах, вонзив в половой орган гвозди. Самому стало больно, но отбиться получилось.       — Черён! — крикнул он, чтобы девушка увидела его и не стала защищаться по незнанию.       Он примкнул спиной к её спине, дабы не терять друг друга, и оба отбивались, не размыкаясь.       — Нужно закрыть окно!       — Как?! — крикнула она, проведя огромным лезвием по нижней части шеи твари. — Его выбили!       — Нужна заслонка! — Джей размахивал битой, уже сбившись с примерного счёта убитых им заражённых. — Есть идеи?! Или так и будем до последнего махаться!       — Я видела деревянный пласт в подсобке! Но как его удержать?!       — Главное — удержать! Потом прибьём! Расходимся и бежим к подсобке на счёт! Три…       — Два…       — Один!       Они разомкнули спины и со всех ног помчали к подсобке, находившейся в другой части этажа. Достать её оказалось проще, чем они думали, а вот удержать — крайне тяжело. Джей облокотился на неё спиной, стоя на подоконнике, не глядя держал края, а Черён в это время защищала обоих от тварей, бегающих внутри. Сынмин и Феликс, которые с самого начала нападения держались вместе, заметив их, подбежали к этому месту, Ким запрыгнул на подоконник и так же облокотился на заслон, увеличив сопротивление в два раза, а Ликс помогал Черён отбиваться от заражённых. Оставалось только ждать, когда твари, стоящие на улице, перестанут пытаться ворваться внутрь.       Минхо проверил весь первый этаж, но так и не нашёл Хёнджина. Диван был пуст, а мачете, лежащее на столе, исчезло вместе с владельцем. В толпе он разглядел розовую прядь, свисающую из разлохмаченного хвоста Йеджи. Одна рука расположилась на животе, а вторую обхватил Хёнджин, который пытался отвести её к изолятору. Йеджи опустила глаза в пол, пыталась лишний раз не смотреть на лица тварей, чтобы окончательно не поддаться панике. Она вцепилась в брата так крепко, как только могла.       — Хёнджин, слева!       Тварь замертво свалилась на пол, когда оружие проскользнуло по сонной артерии. Йеджи не успела опомниться, а Хёнджин уже отбился от другой, налетевшей спереди.       — Живая?! — крикнул он, не оборачиваясь.       — Да! Пожалуйста, быстрее!       Через секунду Йеджи отлетела назад, ударилась спиной об стену и снова положила руку на живот. Боль только возросла. Хёнджин закрывал её своим телом, при этом велел Йеджи двигаться, идя нога в ногу с ним. Твари набрасывались со всех сторон, помимо как сзади, но их количество хоть немного уменьшалось из-за подмоги в виде Минхо.       — Блять! — во всё горло проорал Хёнджин, хотел схватиться за руку, но продолжил отбиваться из последних сил. — Минхо! Минхо, сюда, срочно!       Ли растолкал четыре твари перед собой, чтобы добраться до них. Остановившись перед Хёнджином, который целиком закрыл Йеджи собой, взгляд упал на его правую руку, в которой он держал мачете. На краю предплечья появилась рана — вырванный кусок кожи и небольшого слоя мяса, залитого кровью.       — Уведи Йеджи в изолятор! — приказал Хёнджин, оттолкнув тварь ногой. — Бегом!       Перед тем, как выполнить указание, Минхо наклонился над трупом заражённого и обильно измазал руки его кровью. Он подошёл к Йеджи, противясь от запаха едва ли не до тошноты, и взглядом указал на её шею.       — Что это?..       — Волосы убери!       Йеджи неуверенно откинула выпавшие из хвоста локоны назад, и Минхо обтёр ладони об её шею — единственное место, которое он не сможет защитить в случае внезапной атаки. Ли подхватил её на руки и побежал в сторону изолятора.       — Что с Хёнджином?! — Йеджи так и не получила ответ, оказавшись в изоляторе. — Что с ним?!       Минхо обернулся назад и увидел в двух метрах от себя Сону, отбивающегося от заражённой девушки. Он прикрыл дверь, за секунду добежал до него и, схватив за руку, быстро завёл в помещение, а после запер на замок. Сону даже понять ничего не успел. Он видел перед собой Йеджи, измазанную кровью, и Чонина, сидевшего на диванчике.       — Я был готов деньги ставить на то, что ты не выживешь, — усмехнулся он, смотря на Чонина.       — Когда это кончится? — сверкнул испуганными глазами тот.       — Когда всех тварей зарубят. Так, аутист, поднимайся. Освободи даме место.       — Не гони его, — возразила Йеджи, сделала несколько шагов и села рядом с Чонином, который отодвинулся на край. Она сразу положила руку на живот, когда в окне показалось лицо твари, пытавшейся проломить дверь. — Пиздец…       Всё утихло только через двадцать минут, большее время из которых заняла не расправа с проникнувшими зараженными, а удержание тех, что стояли на улице. Деревянный пласт прибили к стене и укрепили его металлическим, чтоб наверняка. Рюджин посчитала тела убитых тварей — тридцать четыре. Их, взваливая на плечи по двое за раз, выносили на третий этаж Минхо, Ни-ки и Сонхун. Когда пол больше не был усыпан трупами, а спрятанных в изоляторе выпустили в холл, все расселились по разным местам, чтобы отдышаться и выявить наличие происшествий. К счастью, количество людей не изменилось. Йеджи сразу направилась к Хёнджину, который сидел на полу, приложив одну руку ко лбу, а из второй не выпускал окровавленное мачете.       — Почему кричал?       Он поднял голову, увидел Йеджи и спросил:       — С тобой всё нормально?       — Не отвечай вопросом на вопрос, ублюдок! Почему кричал?!       Мачете он держал в руке, но положил её на поджатые к груди колени. Хёнджин медленно расправил её, показал предплечье, и Йеджи не смогла скрыть испуг, увидев ранение, поэтому машинально сомкнула веки.       — Теперь на мой вопрос ответь.       — Со мной… нормально. Блять, ты даже защитить никого не можешь, при этом не подставив свою жопу! — кричала она, еле сдерживая слёзы. — Ненавижу тебя! Лучше бы сразу Минхо позвал, а сам не лез, раз нихуя не умеешь!       Йеджи быстро зашагала в сторону туалета, прикрывая лицо ладонью, но Феликс всё равно смог увидеть сияние глаз из-за скопившихся в них слёз.       — Она так благодарит, — объяснил он, а затем направился к Хёнджину. — Ну что, защитник, хреновый из тебя получился лидер. В фильмах они в самом конце заражаются.       — Я лидером не становился…       — Даже сейчас не выкупаешь, — замотал головой Феликс. — Как был душнилой, так и остался. Зато от своей болячки скоро избавишься.       — И вместо этого станешь рабом сущности — такой себе обмен. Ещё заражённые или раненные есть?       — У меня тут… — Джей приподнялся на руках, встал на одну ногу и, хромая, зашагал вперёд.       Сынмин усадил его на пол, велел снять правый кроссовок и носок. Осмотрев покрасневшую стопу и пощупав её в разных местах, был поставлен безоговорочный диагноз — вывих.       — Давай отрежем, — улыбнулся Джей, рассматривая опухшую конечность. — Чтоб не мешала.       — По колено рубану, если ещё раз такое скажешь. Договорим со всеми и в медпункт пойдём.       — Ещё кто-то? — громко спросила Рюджин.       В холле царила гробовая тишина, все смотрели друг на друга, будто чувствуя, что на этом травмы не закончились. Они услышали шуршание штанов со стороны изолятора. Задрав штанину максимально высоко, показалась струя крови, сочившаяся из рельефного укуса возле коленного изгиба.       — Та-дам… — еле слышно произнёс Джисон. — Я теперь в вашей секте тварей.       — Как? — хладнокровно спросил Ни-ки.       — Пока Чонина до изолятора доводил.       Минхо, стоявший возле Хана, смотрел не на рану, а на лицо парня. Он был уверен, что Джисон не мог заразиться. Он ведь уже однажды попадал в такую ситуацию, но смог выбраться из неё.       — Ты ведь кожу срезал, да? — с надеждой спросил Ли. — А если сейчас попробовать?! Тогда…       — Это та же нога, — перебил его Хан. — Итак тонкий слой остался. К тому же, я при всём желании не смогу её до конца растерзать. Уже полчаса прошло.       — Почему ты раньше не сказал?!       — Когда? Когда все караулили вход, когда вы выносили тела, когда я и Рюджин оттирали кровь от пола?       — Что сделано, то сделано, — вступила Черён, тяжело вздохнув. — На этом всё?       Джисон и Хёнджин сразу направились в изолятор, даже не собираясь посвящать остальных в свои планы. Но Черён права — что сделано, то сделано. Сейчас уже ничего не исправишь.