Вспомни, капитан

В Эдинбурге кипела жизнь — в целом, ничего необычного для этого города. Но это был не его город. В отличие от привычной суеты Глазго, чередующейся с тихим течением стундеческой жизни и Клайда, Эдинбург не просто жил, а был жизнью переполнен. Один сплошной улей с роем пчел, которым уже не хватает сот для того, чтоб сложить свои крылья на пару секунд, и они улетают куда-то под небо десятым этажом за своим заслуженным отдыхом. Он не должен был сюда приезжать, но было одно но. Ну конечно, Гектор, именно на твою долю выпадет передавать какую-то сверхважную бумажку партнеру твоего отца! Нет, Гектор, она слишком важная для того, чтобы просто отправить курьером, поэтому, голубчик, будь добр, съезди-ка в столицу и выполняй свой сыновий долг, раз ни на что большее ты не способен! Несмотря на то, что хуже быть уже не могло, хуже стало — адресат приезжал в город только завтра, а ночевать где-то было надо и, значит, неплохо было бы найти кого-нибудь, кто согласился бы разделить с ним комнату. Какого-то идиота. Какого-то маньяка. Кого-нибудь, с кем было бы дешевле и, если очень повезёт, безопаснее. Гектор цокнул языком, поправил плащ и натянул шляпу чуть ли не до ушей. Волосы, собранные в чуть пушистый хвост, все равно вылезали. Он достал часы. Время текло к половине шестого — довольно поздно по мартовским меркам. Надо было продолжать поиск. Он зашагал дальше по Королевской Миле в поисках кого-то, кто, по его соображениям, мог бы нуждаться в его скромном обществе. Королевская Миля, как ей полагалось в качестве хребта этого огромного скелета, шла относительно прямо. Булыжник издавал характерный звук под сапогами. Гектору показалось, что он осмотрел уже каждого человека на улице, но то ли ему не везло, то ли сегодня было на редкость мало приезжих, но найти никого сходу не удалось. И что, ночевать одному? Он уже представил себе красочную картину того, как его проткнутый ржавым ножом труп с опустошёнными карманами находят на засаленном полу какой-то гостинницы. Или взгляд отца, когда он узнает, сколько именно денег его отпрыск потратит на одиночную ночевку, какого-то чёрта приехав в Эдинбург на целый день раньше положенного. Гектор даже не знал, что предпочтительнее. Дойдя до конца улицы, он развернулся и пошёл до переулка — единственной дороги, в которой он был уверен, ведущей к Гроссмаркету, который маячил последней соломинкой спасения на водной глади его отчаяния. Переулок был еще грязнее, чем Миля, и это не могло его не удивить. К сожалению, он закончился быстрее, чем Гектор смог сформулировать какую-то чёткую мысль, которую к тому же прервал резкий возглас, который он смог вычленить из общего гула лишь по случайности. — Брать столько за корабельный дуб? Это чистой воды надувательство! За такие деньги он мне древесину должны вымочить в золоте, а не в смоле! Гектор повернулся и наткнулся глазами на пару людей, стоящую недалеко от переулка, с разгорячённостью споря о чём-то. Человек пониже выглядел, как торговец мелкой руки — что странно, учитывая то, что торговал он лесом, и точно мог позволить себе большее, — а человек повыше был уже более интересным типом. Тёмные, коротко стриженные волосы, проблеск щетины на щеках, подбородке и намечающийся контур усов так, что непонятно, то ли это банальная забывчивость и нехватка времени, то ли сделано специально. Одет он был отменно — не аристократ, конечно, но выглядел он куда более по-дворянски, чем хотел себя показать, судя по жестам и речи. Он прислушался. — Ну-ну, неужели Алекс не научил тебя таким базовым вещам, как цена на дерево? — Мистер Рид учил нас навигации, а не диалогам на уровне базарных торговок! — Пока так себя ведёшь себя только ты, Эли. Высокий человек нахмурился ещё сильнее (до этого момента Гектор не знал, что брови вообще можно сдвинуть настолько низко). — Я не Эли. Мне уже давным-давно не семнадцать. — Предлагаешь называть тебя по фамилии? Никаких проблем, мистер Хизи-ози! — говорящий усмехнулся. Гектор сделал пару неосторожных шагов, и оба дёрнули головы в его сторону. На него уставились тёмно-карие глаза, по степени холодности примерно как остывшие пару веков назад угли на военном пепелище. Предстать перед ними уже ощущалось одним большим наказанием, но он ясно понимал, что это ещё даже не его начало. Брюнет подошёл к нему за пару длинных шагов, не оставляя времени на попытки сбежать, и впился глазами ещё глубже, прожигая две дырки где-то в районе переносицы. — Тебя не учили, что подслушивать нехорошо? — Гектор неуверенно сглотнул и кивнул. Мужчина хмыкнул. — Тогда что ты здесь забыл, приятель? — Ищу соседа по комнате, — он упорно стоял, плавясь под холодом взгляда, как лёд под лучами солнца, — хотя да, можно и так сказать. — Какое чудо, — улыбка растеклась по его лицу. Риах подумал о том, уместно ли ещё попытаться убежать, но его мысль прервало: — Я, пожалуй, перекинусь с другими людьми ещё парой слов. — Как хочешь, — мужчина пожал плечами. — Не думаю, что дуб скинет пару фунтов за время твоего отсутствия, но ты все равно знаешь, как меня найти. Высокая фигура рядом с ним проследила, как тот уходил куда-то витиеватыми эдинбургскими дорожками, коротко свистнула, выражая этим какую-то личную мысль, а затем привалилась к стене и чуть подсползла по ней, становясь чуть ниже, но все равно выше собеседника. Повисло молчание. — Ищешь соседа, значит? — На одну ночь. Брюнет прижал ладонь к щеке. Пальцы зычно хрустнули. Риах прикинул свои шансы. Вывалить прямо сейчас все свои обстоятельства было мало того, что рискованно, так еще и идиотски: папенькин дворянский сыночек, потерянный в суматохе столицы. Гектор не мог сказать наверняка, но его собеседник выглядел явно старше, суровее и опаснее, так что лучшее, что ему удалось придумать — прождать ещё одну неловкую паузу до следующей реплики. — Мда, негусто, конечно, но что поделаешь, — протянул он, а затем подал руку. — Меня зовут Элиас Хозисон. — Гектор Риах. — Очень рад знакомству. Ну, чем чёрт не шутит, я могу и согласиться. — А вам самому нужен сосед по комнате? Хозисон не выглядел как человек, которому нужен был сосед по комнате. Тем более на одну ночь. Скорее он выглядел как человек с ржавым ножом из первого сценария Гектора. Однако тот слегка рассмеялся, чем вызвал у Риаха лёгкую улыбку. Он искренне надеялся, что это было не истеричное. — Ну, раз уж мне предлагают разделить ночлег в такой приятной компании, я предпочту ночь в тихой гостинице на чистой простыне с благовоспитанным человеком, нежели сон в одной комнате с десятью людьми неизвестного мне происхождения где-то на пристани, — прозвучала эта фраза так, будто для него это действительно было обыденностью — проваляться ночью среди моряков. Может, так и было. Хотя… Риах надеялся, что все-таки нет. Риах ещё раз медленно осмотрел своего собеседника с ног до головы. Тот не препятствовал. Элиас Хозисон, так? Русые волосы на голове, лёгкий налёт грязи на лакированных сапогах. Панталоны, тёплый, застёгнутый на все пуговицы темно-зелёный кафтан, на вид которому было не больше пары лет, и довершающий общую темную композицию плащ. Он не выглядел как кто-то, кто действительно интересовался корабельным лесом. Равно, как и Гектор, в прочем, так что терять ему было нечего. Вроде бы отец говорил что-то о странно-красиво одетых джентельменах, но интересовались ли они такими вещами, как корабельный дуб?.. — Я буду очень рад иметь вас в качестве соседа, — выдавил он с натяжкой, отводя глаза вниз. — Меня? — Элиас широко распахнул глаза, с недоверием посмотрел на собеседника и зашёлся в приступе беззвучного смеха, чем вызвал ещё большее недоумение у Риаха. Отсмеявшись, он наконец выдал: — Да, хотелось бы мне узнать, что именно заставило вас думать так, мистер Риах. *** Гостиница, которую предложил Хозисон и на которую ввиду незнания иных вариантов согласился Риах, несмотря на все прежние утверждения, находилась недалеко от пристани. Окно выходило на улицу, и Риах, первым зайдя в комнату, прошёл к нему, распахнул и почувствовал лёгкий соленый запах в воздухе, занырнувший в бухту помещения, как в свою естественную среду обитания, неприятно кольнувший весенним холодом по плечам. Хотя весь Эдинбург расплывался солёныии нотами в воздухе, это ощущалось совсем по-другому. Сам залив, конечно, виден не был, но и этого было достаточно, чтобы юноша был в полнейшем восторге. — Никогда не видел моря? — Да, — Гектор завороженно поставил руки на подоконник, обперев об них голову. На пару секунд его совсем перестали заботить даже такие бытовые вещи, как-то, что он всё-таки остаётся один на один в номере с почти безызвестным ему человеком, выбрав его по принципу «лучшего из худших», и это не учитывая того, что выбирать было, в общем-то, не из кого. — Этой осенью я плыву в Лейден. Это должно было быть моим первым знакомством с морем, но, видимо, мой отец решил скорректировать эти планы, — добавил он неловко. — А, — с некой досадой протянул Элиас, и в этом протяжном звуке можно было прочесть многое, что отнюдь не говорило в пользу Риаха. — Значит, дворянский сыночек впервые в Эдинбурге и направляется в Лейден? Ну давай, порази меня, откуда ты, сколько юристов было в твоей семье до тебя… — Не юрист, а врач. — Врач? — в его речи проступило неожиданное уважение. Хозисон вскинул бровь и разместился на стуле — одном из немногих предметов этой комнаты, включавшей помимо него две кровати, платяной шкаф и низкий маленький стол. Закинув ногу на ногу и расправив плечи, он легко откинул голову назад, потянувшись спиной. — Спасать человеческие жизни хочешь, значит? — Практически, — да, такой вариант формулировки Гектора устраивал намного больше, как человека, которому не то что чужие жизни — свою бы не потерять. Факт того, что это, в общем-то, тоже было решением его отца, он решил умолчать. — А вот это уже интереснее. Элиас с ленцой (как Риах узнал позже, эта ленность была характерной чертой его характера: прозвище «Хизи-ози» возникло не просто на созвучии) повернул голову в его сторону, прищурив карие глаза. Гектор всё ещё стоял спиной к окну, пытаясь нащупать без рук этот образ моря и оставить его отпечаток в памяти. Было ли это наивно? Да, пожалуй. Был ли Хозисон таким же раньше, когда тоже впервые ощущал морскую соль в своей слизистой, позволив ей осесть там, разъесть кожу до самого черепа? Мысль ему не понравилась, и он поспешил убежать от неё, продолжив диалог. — Никогда не думал стать судовым врачом? Лестное предложение, однако, даже не сразу соберёшься с мыслями, что ответить. Гектор всё же развернулся, слегка вскидывая бровь, в каком-то молчаливом ожидании того, что это была какая-то шутка, но он не увидел ни намека на смех в чужих глазах. — Сегодня подозрительно много разговоров про корабли доходит до меня, тебе не кажется? — А, — протянул Хозисон. — Точно, забыл сказать, как раз к разговору о профессии, — Риах навострил уши, — я корабельный капитан. — Капитан? — он не удержался от того, чтоб удивленно повысить голос. Нет, это как-то не стыкуется, не может быть, он… — Ты думаешь, что я слишком молодо выгляжу для капитана? — в голосе проступили недовольные ноты обиды, как будто Риах был уже не первым, кто так говорил, но последним, от кого это ожидалось. Но да, он сорвал с языка. У Риаха было довольно расплывчатое представление о том, как именно должен выглядеть капитан корабля, но в этом идеальном образе далекой от него профессии скорее проглядывался видевший виды моряк с проблеском седины и прищуренным взглядом от постоянных ночных гляделок с небом и картой, нежели этот непринуждённый юноша чуть старше него, пусть его руки и казались грубее, чем обычно. — Возможно. — Что ж, ты да на врача похож ещё меньше. Однако, если позволишь — Элиас резко встал со стула, опершись на колени, — я могу показать кое-что такое, чего такие вроде тебя наверняка в жизни не видали. Гектор кивнул, слегко приоткрыв рот. Хозисон самодовольно ухмыльнулся, предвкушая востановленную честь и гордость, вздернув подбородок, и принялся копаться в сумке. На кровати материализовалась не гора, но холм из вещей: кошелёк, пара чистых листов бумаги, сложенная бритва, пушистый от плесени, крошащийся кусок черного хлеба (был извлечён с тихом шепотом: «И давно ты здесь живёшь?»), трубка (табак на кровати так и не появился), непонятный прибор околотреугольноокруглой формы… и вот на нём Риах решил приостановить процесс, потому что выглядело оно, мягко говоря, спецефично. — Господи, что это? — Хозисон оторвался от поиска, неудомевающе посмотрев на собеседника. — О чём ты? — ехидное «конечно же о хлебе» Гектор с трудом подавил. — О… вот этом… куске железа… — А, это секстант, — Элиас взял в руку названное приспособление. С лёгким металлическим звуком оно поддалось. Увидев ещё более красноречиво вопросительный взгляд, который так и говорил «спасибо, конечно, что не сектант», он со вздохом продолжил: — Прибор для определения местонахождения в море. — А разве его не определяют как-то по солнцу, звёздам? — Ну да, именно так и определяют, смотри, — Хозисон подошёл к Риаху и встал возле окна, прислонившись спиной к подоконнику. Места на подоконнике для двух спин было категорически мало, и они соприкасались плечами; на этом моменте Гектора опять прошибло мыслью о том, что это незнакомый человек, что ему стоит быть начеку, но он силой заставил её уйти на задний план — любопытство было сильнее, и он не мог ему противостоять. Что ж, если умирать, то хотя бы со знанием того, как работает этот… эти три палки и два цилиндра. — Это подзорная труба — с её помощью можно ориентироваться на солнце, на луну нужна другая, — а это шкала, по которой надо отмерять. Вот затенители, чтоб не ослепнуть. — И? — И это нужно для того, чтоб определить угол между светилом и линией горизонта. Пара-тройка формул, и с точностью до половины минуты можно определить местонахождение. Есть ещё ориентирование по объекту на берегу… — До минуты? — он искренне надеялся, что не докучает своими вопросами, но, судя по всему, Элиас был в полном восторге: ему наконец представилась возможность покрасоваться своими знаниями, заодно доказав, что он действительно подходит для своей профессии. — Да. Местонахождение по долготе и ширине определяется в градусах, минутах и секундах. А вообще вещь волшебная, — он подкинул секстант в руке, — на заказ мне делали. Её как лет десять назад сделали, так и пошло: удобно, быстро, точно, просто, — он мечтательно прищурил глаза, будто вспоминая, как обстояли дела десять лет назад, хотя не выглядел как человек, который был тогда в эпицентре событий. А потом раздалось: — Ах, точно, что я хотел показать! Он оторвался от подоконника и снова принялся копаться в сумке, на этот раз сразу вытащив необходимое — два свернутых листа. — Вот оно, смотри. Гектор с любопытством кошки развернул бумагу. На него сухо посмотрели карандашные чертежи, расчёты, чернильные пятна, а венчало все это великолепие уверенная надпись «Ковенант». — Это чертеж корабля? — Это чертёж моего корабля, — Хозисон улыбнулся. — К январю достроим, в середине марта уже поплывём. — Воу, — Риах смотрел в бумагу вдумчиво, не понимая ни слова, но чувствуя вложенную в неё работу, опыт, силы, средства, всю бесконечную энергию этого человека и его знания. — Это… — он попытался подобрать слова, — впечатляет. — Конечно. Вот, смотри, это две мачты — значит, бриг будет. Водоизмещение… — он начал говорить обо всех характеристиках своего будущего судна с какой-то нежной, отеческой любовью, перегибался через чужое плечо, проводя пальцем линию в чертеже, а Гектор сидел и молчал, не столько запоминая, сколько дивясь всему сказанному этим необычным, редким человеком, которого он знал всего пару часов. А ему бы стоило запоминать. Потому что это был двухмачтовый торговый бриг «Ковенант». И Элиас Хозисон. Капитан Хозисон.