der schlechteste

      Аггу с самого начала казался всем слишком странным.       Он не излучал располагающей к себе энергии, даже не пытался кому-то понравиться ни просто так, ни ради какой-то выгоды. Казалось бы, это свидетельствовало о том, что Август настоящий: если он не имеет цели кого-то к себе притянуть за счет наигранной вежливости и попыток выставить себя лучше, чем есть на самом деле, значит он, напротив, такой, какой он есть. Искренний.       Но ни о какой искренности тут и речи не шло. И Йост заметил это с их самой первой встречи.       Улыбка, что вечно красовалась на чужих губах, всегда казалась скорее насмешкой или даже немой угрозой. Август вел себя слишком наигранно, не по-настоящему, но все окружающие упорно отказывались это замечать. Перекидываясь парой фраз с кем-либо, излучая мнимую вежливость, которая, на самом деле, никого к нему не притягивала, Аггу казался слишком безразличным ко всему происходящему вокруг. Будто бы своим поведением он всеми силами пытался оттолкнуть от себя любого потенциального знакомого, не подпустить дальше вытянутой руки, создать о себе впечатление человека пустого, ветряного. Того, к кому не хочется тянуться.        Насквозь пропитанный иронией, пахнущий острым сарказмом, слишком далекий ото всех эмоционально, даже если физически находился рядом. Несмотря на все это, Августа все равно любили и радушно принимали в любой компании, объясняя его поведение простой человеческой странностью — «да он просто с ебанцой, все мы не без этого», — абсолютно не замечая той маски неискренности, которая, как казалась Йосту, буквально кричала о себе, давала знать, что Август был ненастоящим во всех отношениях.       Он был тем человеком, который, общаясь с тобой пять лет, в один из обычных вечеров совершенно спокойно между делом скажет тебе о том, что никогда не считал тебя другом. Тем, кто не расскажет о себе ни слова личного, даже если ты вытрясешь ему всю свою душу. Тем, чьи откровения (которых может никогда и не произойти) ты будешь слушать внимательно, а может и записывать на диктофон, вслушиваясь в каждое слово даже между строк, чтобы узнать его хотя бы немного лучше.       Его настоящего.       Йост его не понимал. Август ему по-началу не нравился: он был полной его противоположностью. Даже если в лицо все говорили, что они похожи, Йост никогда с этим не соглашался, потому что это было вовсе не так.        Но если изначально Аггу казался ему просто лицемером, то потом Йост увидел в нем человека глубоко разочарованного. В людях и, в самую первую очередь, в себе настоящем.       И в конце концов его это подкупило.

***

      Абсолютная незаинтересованность во всем происходящем, умело скрываемая под стеклами лыжных очков, очень тонко прослеживалась в поведении Августа всякий раз, когда он периодически оповещал о своем присутствии всех окружающих при помощи дежурных фраз. Это невозможно было заметить случайно, если не зацикливать на нем свое внимание целенаправленно. Но Йосту было ужасно скучно, поэтому он невольно заглядывался на нового человека в компании, подарив ему весь свой интерес и откровенно залипнув, сам того не замечая.       Август участвовал во всеобщем разговоре, вкидывал шуточки в тему, то и дело улыбался и, мысленно улетая куда-то далеко, в моменте сразу же улавливал любое, даже косвенное упоминание своего имени, моментально реагируя. В общем, держался уверенно и даже вполне открыто, как казалось на первый взгляд.        Но вместе с этим Август в промежутках времени отвлекался на телефон, с самого начала держа его в руках и не выпуская ни ни секунду, с явным недоверием относился к чужим, хоть и редким, вопросам, первым никогда не заговаривал и не задерживал на присутствующих своего взгляда.        И даже если Аггу хотя бы единожды позволил себе посмотреть на кого-то дольше двух жалких секунд, то этого все равно никто не заметил, так как его глаза не были видны под очками. Вначале кто-то даже пошутил по этому поводу ненавязчиво, вот только Август намек проигнорировал, лишь привычно улыбнувшись, и свою «защиту» так и не снял.        Йосту, который всегда был чувствителен к чужим эмоциям (и навязчиво пялился на Аггу сейчас), несложно было уловить отстраненность, которой веяло от этого парня с самого начала. Эта отстраненность была необычной, холодной, но в то же время не такой явной. Август пытался ее скрыть, вот только делал это не из искреннего желания, а чтобы… не выбиваться из общей массы. Чтобы никто не заваливал лишними вопросами касаемо его безразличия, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и просто быть, как все.        Йост сидел на другом конце большого полукруглого дивана, то есть, буквально напротив Августа, и большую часть времени мог прожигать его взглядом совершенно безнаказанно, потому что, ну, а куда еще смотреть-то? Несложно было догадаться, что Аггу эти взгляды замечал, ибо Йост их скрыть даже не пытался, вот только они оба никак этого не показывали. Август молча позволял себя разглядывать, а Йост не предпринимал помимо этого больше никаких действий.       Для собственного комфорта он предпочел сесть между Теуном и Апсоном, рядом со своими. Еще пара человек, которых Йост видел, наверное, третий раз в жизни, устроились чуть поодаль, а Август и вовсе забился в противоположный угол дивана, будто бы изначально мысленно отделив себя от компании не только эмоционально, но и физически.       Йост почти не пил, то и дело невольно болтал ногой и, противоположно Августу, даже не пытался изобразить подобие заинтересованности в происходящем. Половину разговора вокруг он и вовсе не слышал из-за музыки — лишь какие-то обрывки фраз сидящих рядом друзей, и все.        Когда беседа перетекла в иное русло, присутствующие уже были слегка подвыпившие, а интерес к Августу поугас, он тут же воспользовался подходящим моментом, чтобы на время покинуть очевидно надоевшую ему компанию и просто покурить на улице. Йост проследил за ним взглядом, тут же снова почувствовав прилив скуки одновременно с чужим уходом, так как кого-то настолько же интересного здесь больше не наблюдалось. Он поник, разом выпил из кружки все пиво, которое, кажется, оттуда за все время и вовсе никогда не исчезало, и попытался хотя бы частично вникнуть в смысл всеобщего разговора, переключив на него свое внимание. Но попытки оказались тщетными: Йосту, как ни крути, было абсолютно все равно на обсуждение глупых сплетен, даже если этим занимались его друзья, поэтому он еле заметно ткнул Танту локтем в бок, бросил короткое «Я курить» и последовал туда же, куда пару минут назад ушел Август.       Улица встретила Йоста столь желанной прохладой, и настроение тут же поползло выше — так мало для счастья надо. И, получив сейчас необходимую дозу свежего воздуха вперемешку с никотином, ему не составило бы труда вернуться в клуб и просидеть там еще несколько часов, потому что Йост слишком привык контактировать с людьми, вливаться в различные коллективы, постоянно развивать навыки коммуникации и терпеть общество даже самых неприятных личностей. Среди огромного списка умений Йоста просто посидеть какое-то время в компании друзей не казалось ему чем-то сложным, мучительным и невыносимым, поэтому необходимость вернуться обратно вовсе не тяготила.       Окинув улицу взглядом, Йост, наконец, увидел Августа, что стоял чуть поодаль от здания спиной к нему. Он даже не заметил чужого присутствия; или заметил, но не подал вида. Йост не хотел быть навязчивым, но в то же время внутри назревало желание услышать, как Аггу дарит лично ему хотя бы пару незначительных фраз, так как Кляйн, видимо, был единственным, кому он не сказал ни слова. Хотя, казалось бы, лучше не разговаривать вообще никак, чем так, как это делал Август, но Йосту все равно хотелось это упущение исправить.        Когда Аггу, видимо, ради приличия все же соизволил обернуться на стоящего позади, Йост не стал медлить и, затянувшись, спросил:       — Сбежал?       На чужих губах снова заиграла знакомая ранее полуулыбка.        — Как и ты.       Йост даже усмехнулся в ответ на услышанное. Как легко у Августа получалось переводить фокус с себя на кого-то другого.       — Ну, не совсем. Я правда захотел курить.       — Так и я тоже.        Удивительное совпадение.        В подтверждение своих слов Август поднял руку, сжимающую между длинных пальцев тлеющую сигарету, а потом как-то слишком показушно ею затянулся. Это заставило Йоста снова фыркнуть с усмешкой и даже отвести взгляд в сторону. Сейчас поведение Аггу казалось еще более неестественным, и скрывать это у него получалось все хуже.       Йост решил оставить чужую фразу без ответа, оперативно сообразив, что попытки завести нормальный диалог в конце концов будут умело пресечены и ни к какому результату не приведут.        Аггу, даже не докурив свою сигарету, выбросил ее в урну неподалеку и поспешил ретироваться первым. Видимо, разговоры наедине он вывозил намного хуже, чем в компании, поэтому предпочитал их просто-напросто избегать.       Йост чужой поступок с ни в чем не повинной сигаретой воспринял как самое настоящее кощунство. Свою же он докурил почти до самого фильтра, растянув момент на несколько минут и вовсе никуда не торопясь. Неудавшийся диалог ничуть его не расстроил, даже наоборот — заметно позабавил.        Вернувшись обратно в клуб, Йост не заметил особых изменений в царящей атмосфере. Август даже не повернул голову в его сторону. Танту негромко спросил, все ли в порядке, получив в ответ лишь кивок, а Апсон, как только Йост сел рядом, хлопнул его по плечу, вспомнив какую-то связанную с ним историю и намереваясь ее рассказать. Очевидно, большего авторитета среди присутствующих она Йосту не принесла бы, ибо Аппи рассказывает обычно все самое смешное (и зачастую только про пьяного Йоста), поэтому вполне ожидаемо было услышать от него про удивительное качество его друга напиваться быстрее всех, а потом нести полный бред, который адекватому человеку в голову никогда бы не пришел.       Впрочем, Йост уже привык к тому, что его собственные друзья постоянно норовят опозорить его честное имя, поэтому Апсона он останавливать не стал и периодически даже вставлял в чужую историю свои комментарии из того, что помнил сам (а такого было, если честно, немного).       Когда обсуждение Йоста пошло полным ходом, уже невозможно было оставаться тихим и незамеченным, делая вид, что его здесь нет, поэтому Кляйн, наконец, включился в разговор вполне уверенно, уже через несколько минут став его полноценным участником. Август продолжал удивительно умело изображать заинтересованность, но Йост, даже будучи вовлеченным в беседу, своему привычному занятию не изменил и продолжил пялиться на свой объект внимания, поэтому то, что Аггу на все происходящее было абсолютно фиолетово, замечал ясно.       В моменте Йосту даже захотелось Августа как-то словесно растормошить, кинуть какую-нибудь шутку или даже подстебнуть, но потом он тут же передумал, потому что был уверен — «жертва» в долгу не останется, и Йост от этого никакого удовлетворения не испытает. Август не выглядел как человек, способный стушеваться от замечания незнакомого типа, которого он видит в первый и, возможно, в последний раз в своей жизни.        Йост продолжал пить меньше всех, наслушавшись Апсона и потеряв к алкоголю какой-либо интерес. Не то чтобы все присутствующие отчаянно пытались напиться, но без этого, видимо, в конце концов не обошлось бы.        Аггу пил немецкое пиво прямо из бутылки, ограничившись лишь одной. Глотки делал редкие, периодами, скорее по инерции, чтобы создать вид какого-либо действия, будто бы время между ними высчитывал.       В конце концов наблюдения Йоста его самого знатно подзаебали — все в Августе выглядело так неестественно, наигранно, что по прошествии определенного времени это стало не просто заметным — очевидным. В итоге впечатления сложились не самые положительные — «Где они вообще его откопали?». Йост просто не мог отделаться от ощущения, что каждое слово Аггу — это лишь очередной шаг по заранее прописанному сценарию. Будто бы он вел себя так уже миллионы раз до этого, со всеми людьми, которые сменялись в его окружении, без разбора.        И от этого Йосту было даже слегка не по себе. Он старался таких людей избегать, потому что сам был другим. Он не мог похвастаться резкой прямолинейностью, но пытался быть (а не казаться) честным и не строить их себя кого-то, кем он не является. Йост не умел так — притворяться, врать, надевать какие-то маски. Возможно, хотел когда-либо, но от себя не убежишь.        Йост не понимал, почему поведение Августа его так сильно напрягало, почему он вообще пытался уличить его в неискренности, невольно анализировал каждый его малейший и незначительный жест. Он даже стал сомневаться и думать, что просто придирается, и на самом деле Аггу обычный, а Йосту просто доебаться больше не до кого.        Но при этом он продолжал.       Йост любил разглядывать людей, наблюдать за ними, искать в них какие-то черты, которых еще не видел в других. Теперь это стало происходить на автомате: заглядеться на необычной красоты девушку, проследить взглядом за прошедшим мимо мужчиной, невольно заулыбаться, увидев на улице милую семью. Еще больше Йост обожал свои концерты. Приятно было видеть, насколько разные люди им интересуются, а полные восхищения взгляды всегда вызывали в груди трепет.        Но Август вышел за пределы его привычных наблюдений. В день их первой встречи Йост даже не представлял, как будет относиться к этому парню в дальнейшем. Но он совершенно точно был уверен в том, что не видел между ними какого-либо контакта и верил — друзьями они не станут. Это еще изначально звучало слишком абсурдно, не по-настоящему. Так, как при данных обстоятельствах быть не может.       Подходящий к своему логическому завершению вечер под конец смог заставить Йоста наконец отвлечься и действительно приятно провести время. И даже Август на какое-то время перестал настораживать. Он улыбался кому-то из присутствующих — это было чуть напряженно, но, казалось, не имело особого значения. Йосту вдруг показалось, что он действительно преувеличивает. Вокруг ведь есть люди, с которыми можно приятно пообщаться, так зачем тратить энергию на того, кто сам явно держится от всех на расстоянии?        Пиком облегчения Йоста стало то, что, воспользовавшись моментом, Август, видимо, собрался уходить. Йост услышал что-то вроде «Был рад познакомиться», увидел, как Аггу пожимал руки сидящим рядом, кивнул в ответ на чужие слова, очевидно, почти не вслушиваясь в них, а затем поднялся со своего места. Когда очередь рукопожатий дошла до Йоста, и он увидел перед собой протянутую Августом руку, то по-началу слегка застопорился, глупо на нее уставившись и будто бы не соображая, чего от него хотят.        Аггу, хоть и заметил замешательство Йоста, но несмотря на это продолжил терпеливо ждать, не убирая руку. Легкое напряжение повисло между ними, но, опомнившись, Йост, наконец, протянул свою руку в ответ. Их пальцы на пару мгновений соприкоснулись — рукопожатие было чуть более долгим, чем того требовал бы обычный прощальный жест.       Йост заметил это и, сам не зная, зачем, на секунду сжал чужую ладонь чуть крепче, чем планировал. Август ответил едва уловимым нажимом, а затем первым убрал руку и коротко улыбнулся. Йост повторил жест, но совершенно внезапно желание провалиться сквозь землю накрыло его с головой.        Аггу бегло попрощался со всеми остальными, но в его действиях не было чего-то большего — ни намека на то, что он надеется встретиться снова, ни попытки показать, что ему здесь было по-настоящему уютно. Лишь банальная человеческая вежливость, которая, хоть и была ярко выраженной, но не излучала ничего излишне позитивного.       Вздохнуть с облегчением Йост смог только тогда, когда Август полностью скрылся из виду.       — И что это было? — выдал Апсон почти сразу. На него воззрилось несколько пар недоуменных глаз.       — Ты тоже заметил? — тут же отозвался Йост с какой-то надеждой в голосе.        — Что вы курить вышли вместе? Да все заметили.        Все воодушевление Йоста тут же упало вниз, и он уставился на друга, подняв брови и сначала даже не осознав, что Апсон имеет ввиду.        — Эй…       — Да расслабься, — на плечо легла рука Танту.       Йост поспешил объясниться, хотя сам не понимал, с какой целью:       — Вы вообще о чем? — выдохнул он возмущенно. — Я же сказал, что хотел курить! — Йост встретился взглядом с Танту, будто бы пытаясь найти в нем поддержку. Теун лишь кивнул, улыбаясь как-то чересчур загадочно, но промолчал, прекрасно зная натуру своего друга.       Йост, надувшись, вжался в диван.       — Придурки.

***

      Их вторая встреча произошла неожиданно — не по воле Йоста, противоположно его ожиданиям больше никогда с Августом не встречаться и вообще произвела не самое приятное впечатление, несмотря на то, что ничем особенным не отличилась.        Но неоднозначный, незнакомого ранее содержимого осадок с тех пор не покидал Йоста.       Концерт закончился на меланхоличной ноте — столь болезненная, но все же не менее любимая «Флорида» снова вывела на эмоции.       Вскоре после того, как родилась эта песня, Йост стал воспринимать ее как личную психотерапию. Переживая травму раз за разом, ты привыкаешь к ней, начинаешь относиться к ней проще, принимаешь ее в себе. Эта своеобразная исповедь всегда помогала выпустить накопившиеся эмоции, освободиться от них, почувствовать, будто заново родился. Будто действительно становится легче, когда делишься тем, что временами не дает покоя.        Иногда полезно просто поплакать.       Эта боль с Йостом навсегда. Он свыкся с ней, сблизился, и теперь она стала родной. Он привык. Он не видит своей жизни без нее, не представляет. Такое не забывается. Йост научился с этим жить, научился своей болью делиться, преуменьшать ее, чтобы стало легче.       И это работает. Большего и не нужно.       За сценой стоял легкий гул голосов — несколько человек из группы и пара знакомых, которые пробрались туда, чтобы перекинуться парой слов. В проходе к гримерке Йост вдруг заметил знакомое лицо.       Август.       Он стоял рядом с кем-то из команды, облокотившись на стену, и, казалось, совсем не обращал внимания на Йоста. Но когда тот проходил мимо, Август все же посмотрел на него, чуть приподняв подбородок, будто собираясь поздороваться.        Йост непроизвольно напрягся. Внутри мелькнуло ощущение легкого раздражения: его личное пространство снова, пусть и ненамеренно, пересекли.        Он кивнул стоящему рядом парню, затем Августу, немного сдержанно, надеясь, что этого будет достаточно, и сделал еще пару шагов к двери гримерки. Но Август, как будто ощутив неловкость момента, сделал незначительный шаг вперед и спросил коротко:       — Танту еще там?       Йост, сопоставив в голове пазлы, снова почувствовал прилив раздражения, но не подал вида, кивнув в ответ пару раз. Ему все никак не удавалось перестроиться с прошедшего выступления, и место приятной пустоты внутри заняла тревога.       Йост инстинктивно обернулся на раздавшиеся позади шаги. Увидев привычно довольного Теуна, он поспешил ретироваться и, даже не попрощавшись, тут же закрылся в гримерке, желая хотя бы на пару минут ощутить удовольствие от одиночества и нахождения наедине с собой.       Но легкое замешательно не покинуло Йоста даже после этого. Он чувствовал себя странно, будто не в своей тарелке. Это не было похоже на разочарование или злость. Что-то другое. Но внезапность встречи с Августом — тем более столь неожиданная, явно не воспринималась Йостом, как что-то приятное.       Ему не нравилось, что Аггу столь спокойно занял место в его пространстве, причем именно сейчас, когда он чувствует себя более уязвимым, да и, если честно, уже привык к тому, что после концерта окружен лишь теми, кого сам приглашает.       Йост не вслушивался в голоса за дверью, наскоро собирая свои вещи и надеясь скорее поехать домой. Он снова отгонял от себя глупые мысли, что лезли в голову без какого-либо приглашения, и у него, вроде бы, по-началу даже хорошо получалось.       Но в гримерке спустя несколько минут объявился Танту (к счастью, один), и все старания оказались напрасными.       — Это ты его позвал? — спросил Йост почти сходу, кажется, даже слишком резко, сам того не заметив.       — Да. Ты против? — отозвался Танту, спрятав в карманы руки и прильнув к стене позади. — Если да, то извини, больше не буду.        — Нет. Просто спросил, — Йост приземлился на стул напротив зеркала, развернувшись к Теуну лицом и бросив на столик кепку.        Танту посмотрел с подозрением.       — В чем дело, брат? Он тебе не нравится.       — Как ты его вообще нашел? — задал Йост интересующий его вопрос, не желая заострять внимание на последней фразе.       Теун как-то излишне воодушевленно заулыбался.       — Общие интересы, Йост. Чувак наш коллега. — В ответ на чужой взгляд, в котором промелькнуло легкое недоумение, он спросил: — Тебе никто не сказал?       — Как обычно, — безразлично пожал плечами Йост. — Не слышал ни одной его песни.       Легкая нотка злорадства не ускользнула от чужих ушей, и Танту, качнув головой, почти сразу рассмеялся, тем самым вызвав улыбку и у Йоста.       — Ты не меняешься.       — Зачем? Мне и так хорошо.       — Ладно… — отсмеявшись, Танту поспешил испортить Йосту только появившееся настроение. Видимо, это одна из основных обязанностей его работы. — Собирайся. Поедем площадку смотреть.       — Куда мы поедем? — Йост надеялся, что ему послышалось.       — Смотреть место, где ты будешь выступать во вторник. Чтобы не было сюрпризов.       — Скажи, что ты шутишь… Танту! — но продюсер уже поспешил удалиться. — Я хочу домой!       — Когда ты в последний раз там был? — послышалось уже в коридоре.       — Вот именно!       Для убедительности его позиции Йосту оставалось лишь топнуть ногой, но Теун уже ушел, а без зрителей устраивать концерты интереса не было. Решив, что хуже уже быть не может, Йост забрал со стола кепку, по-быстрому прихватил с собой свои остальные вещи и последовал за другом, обдумывая, в какой момент он свернул не туда и когда их с Танту сотрудничество превратилось в рабство. 

***