Я, ты и он

      Следующие дни слились в одно пятно из-за огромного количества не самых интересных, но важных дел.       Азирафель проводил время или на работе, или в банке, где получал справки, выписки и другие документы, подтверждающие его достаточно крепкое материальное положение. Его свидания с агентом по недвижимости происходили чаще, чем свидания с мальчиками.       Но Азирафель был доволен. Ловкая дама, мисс Мэри Таратора, смогла найти прекрасных покупателей на его квартиру и заговорила их так, что они согласились на откровенно завышенную цену. А с продавцов книжного она потребовала скидку. Те давно хотели избавиться от этой недвижимости и обрадовались столь быстрому избавлению от обузы, которая вытягивала из них деньги на налоги.       В день, когда Мэри ударила по рукам с девушкой, которая показывала Азирафелю книжный, тот почувствовал необычайное воодушевление и, наконец-то, спокойствие в душе.       Родители с того вечера так и не связывались с ним, и мужчина искренне переживал за их отношения… но он ничего не мог поделать. Его родители имели право на свои чувства, точно также как и он на свои. Он не знал, что ждет его дальше, но был уверен, что сейчас он поступает верно. И да, это могло причинять другим неудобства, поэтому ему ничего не оставалось, как позволить Вивьен и Джейсону вести себя по отношению к нему так, как им хотелось. Он не держал обиды, лишь скучал по ним и надеялся на то, что отношения восстановятся.       В тот день, когда он получил ключи от книжного, он позвонил близнецам и попросил встретиться с ним вечером в кофейне, сказав, что их ждет сюрприз, и непременно приятный.       Азирафель пришел, когда смена Рафаэля уже закончилась. Юноши ждали его, сидя за одним столиком и буравя взглядом выход. Они, несмотря на предупреждение о том, что новости хорошие, все равно нервничали.       Мужчина открыл дверь, слегка толкнув ее ногой. В одной его руке была зажата бутылка дорогого шампанского. В другой — что-то еще, издалека было не видно.       Ещё два шага вперед, к столику — и Азирафель выложил перед Энтони и Рафаэлем две небольшие связки ключей.       — Все получилось?! — Рафаэль подпрыгнул на месте.       — Да, — мужчина широко улыбнулся, — все, абсолютно точно, получилось!       — Это ведь недалеко отсюда? — спросил Тони, — мы можем пойти туда прямо сейчас?       — Разумеется! — Азирафель кивнул. — Именно поэтому я и пришел за вами, — его глаза хитро блеснули, — приглашаю вас на романтическую прогулку до нашего нового дома!       Братья воодушевились и вскочили со своих мест.       — Хочу заметить, что наш новый дом… довольной пыльный, — это Энтони сказал, когда через двадцать минут встал посреди широкого пространства холла, который предназначался для магазина.       Азирафель в это время доставал три бокала, которые купил и принес в книжный заранее.       — Вне всякого сомнения, — он продолжал улыбаться, как довольный кот, — вы думаете, зачем я вас позвал уже сейчас?..       Выстрелила пробка, бокалы наполнились сверкающими пузырьками.       Рафаэль протянул руку и взял бокал.       — Ты решил использовать рабский труд? — рассмеялся он.       Азирафель хитро сверкнул глазами. Раздался звон бокалов, которые слегка ударились друг о друга.       — Разве это рабский? — он, сделав глоток, ушел в подсобку, откуда вернулся с тремя швабрами, — вовсе не рабский, ведь я буду работать вместе с вами.       Близнецы только тяжело вздохнули, сделали по еще одному большому глотку, закатали рукава и взялись за уборку.       Так они и провели вечер — распивая сначала первую, затем вторую и третью бутылку, за которыми Энтони ушел ненадолго в магазин. Они смеялись, чихали от пыли, пьянели от шампанского и трезвели обратно от физической нагрузки, но чувствовали себя при этом абсолютно счастливыми.       Пролетели еще две недели. Жизнь, потихоньку, входила в новую колею — колею, где у Азирафеля был книжный. Его книжный. Их книжный, но, конечно же, прежде всего его. Уж точно ни один из братьев не выглядел так, как будто мог быть его владельцем.       Все трое совмещали свои обычные работы с тем, чтобы приводить помещение в порядок. Ночевали иногда у мальчиков в квартире, но все чаще — на большой кровати на втором этаже магазина.       Азирафель, в свободное от занятий в университете время, осваивал новою профессию. Управлять своим делом было, мягко говоря, не то же самое, что преподавать философию и этику, но мужчина был полон энтузиазма. Еще с юности у него был отличный вкус и чутье на книги, особенно на букинистические — и именно на них он планировал делать упор в магазине.       Конечно же, он закупил подобающее количество книжных новинок, но также заказал несколько интересных антикварных изданий. И тут словно кто-то раздал ему несколько благословений — стоило ему выставить на полки первые издания XVII и XVIII веков, как в книжный заглянул щуплый старичок, увидел одну из книг, вздохнул восхищенно и сказал, что искал ее десять лет. Он оставил Азирафелю значительную сумму и ушел, счастливый и довольный.       Новоиспеченный владелец книжного не испытывал, конечно, особых иллюзий по поводу того, что держать свой бизнес в центре Лондона будет легко, но несмотря на это — все же был преисполнен энтузиазма и оптимизма.       То и дело к нему заходили любопытные покупатели, пусть официально открытие еще не состоялось. Люди все равно находили для себя нужные издания на полках, а от Азирафеля — получали радушный прием и тепло, так, что скоро и он сам, и его магазин стали на слуху в Сохо.       В один из обычных будних дней, после утренних занятий, Азирафель как обычно вернулся в магазин. Там он разбирал очередную партию новоприбывших книг, как вдруг услышал деликатный стук в дверь, а затем — явно звук того, что кто-то зашел.       — Не порекомендуете мне какую-нибудь хорошую книгу? — раздался мелодичный голос, и Азирафель обернулся на него, тепло и искренне улыбаясь.       — Конечно, — он кивнул, поправляя небольшие очки на носу, — я очень рад видеть тебя, мама.       Вивьен стояла в дверях, немного неуверенно сминая в руках ручку от сумочки. Ее сын пересек холл, приблизился и, не оставляя никаких мест для сомнений, расцеловал мать в обе щеки.       — Ты неплохо обустраиваешься, — Вивьен обвела взглядом помещение.       — Спасибо, — кивнул сын, — хотя, конечно, работы непочатый край. Но мы стараемся. Надеюсь, через пару недель смогу устроить какое-никакое открытие, хотя, признаться, ко мне уже и сейчас покупатели заходят так, как будто не видят табличку «закрыто».       — Возможно, тебе стоит сделать ее чуть больше, — женщина слегка неуверенно улыбнулась, как будто пока сомневаясь, какой тон принять после их последнего общения.       — Прекрасная идея, — Азирафель мягко улыбнулся, — сделать тебе чай?       — Сынок… — Кажется, Вивьен решила начать разговор прямо с порога.       — Не надо, — мужчина покачал головой, — давай лучше выпьем чаю.       И он сделал приглашающий жест в сторону. Уже через десять минут Вивьен сидела в небольшом закутке за книжными полками, держа в руках изящную фарфоровую чашку с голубым узором.       Её взгляд перебегал от шкафа к шкафу, пока не остановился на заваленном папками столе, который Азирафель предполагал сделать своим рабочим. На нем довольно явно выделялась фотография двух молодых людей, обнимающих друг друга в чем-то, больше похожем на удушающий захват.       — Это?.. — Вивьен кивнула на кадр.       — Да, — Азирафель снова улыбнулся и протянул фото матери, — это Энтони, а вот это Рафаэль.       Женщина внимательно смотрела на фотографию несколько секунд, после чего вернула сыну.       — Я все же хотела сказать…       — А я снова скажу: не надо. — Азирафель сделал глоток из своей чашки, — ты имеешь право на свои эмоции, как я — имею право на то, чтобы выбирать себе в спутники… кого хочу. Ну, в рамках законного, конечно же.       Они синхронно издали одинаковые немного нервные смешки, которые показывали как и их все еще сохраняющееся смущение, печаль от размолвки, так и готовность забыть и переступить через конфликт.       — Это не всегда просто — принять все, — наконец сказала Вивьен, — пускай и хочется быть идеальной матерью, но…       — Не всегда выходит. Быть идеальным, — Азирафель покачал головой, — но я был бы рад… Если бы ты просто их узнала, правда… Попробовала.       Они замолчали на минуту, чтобы выпить чай, возвращая друг другу комфорт нахождения рядом друг с другом в тишине.       — О чем ты думала все это время? — спросил Азирафель.       Вивьен вздохнула.       — О том, что… — Она сжала чашку руками, — о том, что я хочу, чтобы тебе было просто. А выходит, что непросто. Это достаточно эгоистичное желание, но как уж есть. Эгоистично желать, чтобы все было просто, потому что это значит, что и мне будет просто.       — Думаю, что мы все достаточно эгоистичны, каждый на свой лад, — Азирафель снова улыбался.       Ему совершенно не хотелось выяснять с матерью отношения. Он прекрасно понимал, что и ей, и отцу было сложно, и был очень рад, что Вивьен пришла к нему. Пришла и попыталась принять. Так, как пыталась принять все его выборы.       — Вы приедете к нам на ужин? — женщина кивнула на фото.       — Если вы с отцом хотите, — Азирафель сделал еще глоток, — я буду рад, если вы будете в курсе того, что происходит в моей жизни, но если это слишком для вас…       — Мы тоже хотим быть в курсе того, что происходит в твоей жизни, — хмыкнула Вивьен, — поэтому, что ж, договоримся о дате. Воскресенье будет удобно?

***

      — Не стоит так сильно волноваться, — Азирафель смотрел на Энтони, который вот уже в пятый раз поправлял цветы в букете.       Они были в цветочной лавке, где подрабатывал юноша. Он собирал букет для Вивьен: сначала полчаса не мог решить, какие именно цветы лучше всего подойдут, затем — как лучше их расположить в композиции. Руки его немного дрожали, глаза — нервно блестели.       Азирафель с трудом заставил Энтони не надевать костюм и обойтись обычной одеждой.       — Я просто хочу, чтобы было красиво, — зашипел юноша, — что такого?!       — Ничего, ничего, — примиряюще поднял руки Азирафель, словно сдавался, — просто хочу, чтобы ты не слишком накручивал себя. Бери пример с Рафаэля — он просто радуется и спокоен. Он точно знает, что сегодня будет странно и неловко, — мужчина попытался пошутить.       — Ну, это же Рафаэль, — буркнул Тони, — ему проще…       — Почему? — удивился Азирафель.       — Потому что… — Юноша спрятал глаза и начал старательно перевязывать букет лентой.       — Энтони!.. — Азирафель подошел ближе и положил руку на его плечо.       Тони посмотрел на него, и в его карих глазах была смесь ожесточения и грусти.       — У Рафаэля хороший характер. Легкий. Он как… Как свет, знаешь? А я другой. Тяжелый, как… смола.       — Вовсе нет, — рассмеялся Азирафель с теплом во взгляде и быстро поцеловал Энтони в щеку, — вы два ангела, два моих ангела.       — Вот уж нет, — фыркнул Тони, чуть расслабившись после поцелуя, — я точно на стороне демонов. Но все же…       — Что?       — Иногда… То есть… ты правда хочешь, чтобы мы с ними познакомились? Мы оба?..       — А как же иначе? — кивнул Азирафель.       — Это будет странно и непросто.       — Именно это я тебе и говорил буквально минуту назад, — Азирафель снова улыбнулся.       — Просто… Почему это не может быть просто? — Энтони упорно смотрел куда угодно, только не на мужчину рядом с собой. Хорошо, что они были в магазине одни и никто не мог помешать их откровенному разговору.       — А как могло быть просто?       — Просто было бы, если бы ты… не знаю. Влюбился в кого-то одного? — хмыкнул Тони, но без веселья в голосе.       — Но этого не произошло. — Азирафель покачал головой.       — А если бы произошло? — цепкий взгляд юноши прожег его, — смог бы ты полюбить кого-то из нас, а не обоих?       — Да, — без раздумий ответил мужчина, — но это были бы другие отношения. Между мной и Рафаэлем. Или между мной и тобой.       — То есть ты бы смог?.. — тихо спросил Тони, — … полюбить меня?       — Я и так тебя люблю, — рука мужчины опять легла на щеку Энтони.       — Меня или нас? — тот не отводил глаз.       — Я люблю нас. И вас, — Азирафель на этот раз чуть подумал над своими словами, — я не могу сказать, что было бы, сложись что-либо иначе. Но сейчас — все так, как есть, и я не хочу ничего менять. И я хочу, чтобы, несмотря на всю неловкость и, давай скажем так, видимую неприемлемость наших отношений для людей, мои родители узнали вас. Обоих. Да, это будет странно. Но — они согласились, и вы — тоже согласились.       Энтони кивнул, но Азирафель понимал, что того все еще мучают мысли.       — Тони, — пальцы мужчины нежно погладили юношу по щеке, — ты невероятный человек, яркий, умный, добрый. Если бы я тебя встретил, только тебя — я бы не смог тебя забыть, ни за шесть, ни за шесть тысяч лет. Но это были бы только наши отношения — с тобой. И я не знаю, какими бы они получились. Прекрасными — определенно. Но у нас есть то, что есть, и то, что между нами с тобой, мной и Рафаэлем — волшебно. И я счастлив в этом.       — Как и я, — тихо, но твердо сказал Энтони.       — Я рад, мой мальчик, — нежно улыбнулся Азирафель, — и букет, который ты сделал — настоящее произведение искусства. Спасибо тебе за него. Мама будет очень рада.       И Вивьен действительно оценила талант Энтони, пусть вечер и получился сначала неловким.       Спасибо и за то, что Рафаэль, которого Тони и Азирафель забрали на такси после смены, одевался совсем иначе, чем брат, поэтому Джейсон и Вивьен смогли быстро запомнить, кто из них кто.       И мальчики, и Азирафель не показывали никаких признаков привязанности — никаких касаний или поцелуев — поэтому, когда пара глотков хорошего вина немного расслабили всех, вечер скорее начал напоминать дружескую встречу, чем какое-либо официальное знакомство.       Родители очень старались, но и Энтони с Рафаэлем вели себя крайне радушно и открыто, охотно рассказывая о своей текущей работе и, в случае Тони, учебе. Пока было не время и не место для более мрачных подробностей об их прошлом.       Конец вечера проходил уже под общий смех, и в такси Азирафель и мальчики садились, опьяненные не только вином, но и общим успехом.       Было видно, что Вивьен все еще напряжена, но Азирафель верил, что, тем не менее, мать сможет его принять. Принять их. Отец, кажется, был более спокоен, так что были все основания верить, что отношения с родителями удастся сохранить.       В такси Азирафель сел на переднее сидение, хотя больше всего на свете ему хотелось сесть на заднее, между близнецами, и обнять обоих — так доволен и счастлив он был сейчас, что скрывать свою любовь было почти мучением. Но он стойко перетерпел любые порывы проявления привязанности, пока они ехали в книжный — их новый дом.       — Вот и всё, самое сложное позади. — Выдохнул Азирафель, входя внутрь и запирая за собой дверь. Он снял пальто, повесил его на крючок. — Вечер прошел прекрасно. Лучше, чем я мог бы себе представить.       — Ха! Это все моё природное обаяние, — усмехнулся Энтони и тоже сбросил куртку.       — Это всё моя способность располагать к себе людей, — возразил ему Рафаэль.       — Это все потому, что вас невозможно не полюбить. — С нежностью сказал Азирафель и повел мальчиков наверх.       Там они по очереди приняли душ, после чего расположились на широкой кровати с вином. Весь вечер Азирафеля не покидало ощущение того, что ему жизненно необходимо было коснуться то Энтони, то Рафаэля, чтобы в который раз убедиться в том, что все хорошо. Не было внутри никаких переживаний, был лишь всплеск положительных эмоций, которые уже достигали своего края. Казалось, что мужчина не способен выдержать их все разом, и желал поделиться ими через прикосновения и поцелуи.       Ночь обещала быть томной, особенно когда пустая бутылка вина покатилась по полу, а Азирафель с близнецами оказались без одежды.       Мужчина сидел на коленях Рафаэля, пока Энтони прижимался к нему сзади, оставляя россыпь поцелуев на плечах.       — Мальчики, — тихонько позвал братьев Азирафель. Он поглаживал Рафаэля пальцами по щекам и тяжело дышал от возбуждения. — Я хочу кое что попробовать…       Энтони оторвался от своего занятия и скользнул ладонью по спине, посылая вслед за этим движением приятную волну мурашек.       — Расскажи нам, — прошептал он и положил подбородок на плечо Азирафеля, чтобы видеть его лицо.       — Это может быть немного странно… — Мужчина откинул голову и встретился взглядом с Тони.       — Ничего, что происходит в постели, не может быть странным, если это не выходит за рамки разумного, — сказал Рафаэль, поглаживая полные бёдра. — Мы с тобой уже однажды обсуждали это. Ты можешь быть с нами откровенен.       — Хорошо, — Азирафель кивнул, надеясь на то, что его желание было достаточно разумным. Все же союз втроем должен был включать опыт, который он собирался предложить. — Я хочу заняться сексом… ммм… чтобы вы оба были во мне.       Близнецы схлестнулись взглядами и как будто загорелись этой идеей. Азирафель хотел испытать удовольствие от нахождения их обоих внутри? Значит он его получит.       — Раз он так этого хочет… — с придыханием шепнул Энтони брату, прикрывая глаза и проводя языком по ушной раковине Азирафеля. Тот тихо охнул и двинул бёдрами, потираясь о член Рафаэля. — … мы сможем ему это дать?       — Определенно. — Согласился его брат и подался вперед, чтобы оплести мужчину руками и оставить на его груди несколько влажных поцелуев.       Они все безмерно сильно тянулись друг к другу, из раза в раз пытаясь слиться воедино и прочувствовать каждого всем своим естеством. Губы и руки близнецов неспешно исследовали тело Азирафеля, оставляя на нем алые следы от засосов и легких укусов. Пока один из близнецов вжимал в себя мягкие бёдра Азирафеля, поднимая их возбуждение на новый уровень, другой выводил замысловатые узоры языком на его коже, спускаясь ниже.       Они тонули в страсти, испивая её как хороший коньяк, глоток за глотком. Азирафель дрожал от возбуждения и с большой охотой возвращал своим возлюбленным ласки и прикосновения. Но ему хотелось большего…       — Если вы не ускоритесь, я с ума сойду, — простонал он, когда язык Рафаэля коснулся чувствительной головки члена.       — Тише, тише, — подал голос Энтони и отстранился ненадолго, чтобы вынуть из тумбочки смазку. — Мы тебе не позволим.       Без его горячих рук на теле было некомфортно. Но каково было удивление Азирафеля, когда Энтони запустил пальцы в волосы Рафаэля и подтолкнул его вперед, заставляя насаживаться горлом на член. Мужчина застонал от удовольствия. Он открыто наслаждался и с нетерпением ждал когда Энтони вновь прильнет своим горячим телом к его спине. И тот не заставил себя долго ждать.       — Ты готов? — спросил юноша, убирая руку с головы брата и наливая в неё вязкую жидкость.       Азирафель кивнул и тут же почувствовал уверенные движения пальцев внутри себя. Рывком отстранив от себя Рафаэля, мужчина приподнял его, сталкиваясь с ним губами в жадном поцелуе. Желание сквозило в каждом нетерпеливом вздохе, пока они целовались, и пока Энтони с особой тщательностью заботился о комфорте Азирафеля.       Этот вечер был пропитан нежностью, неспешностью и волнующими ощущениями. Все были заведены до предела. Жар возбуждения опутывал всех троих, и вскоре, когда Энтони закончил с подготовкой, Азирафель опрокинул Рафаэля на подушки.       — Не спеши, ладно? — предостерег юноша и помог мужчине удобно устроиться сверху.       Энтони, не отрывая рук от Азирафеля, помог ему опуститься на пульсирующий член и выждал минуту, после чего снова проник внутрь пальцем, действуя как можно аккуратнее. Его собственная плоть уже подрагивала и истекала предъэякулятом, желая заменить палец и почувствовать восхитительную узость любимого человека.       Азирафель начал медленно двигаться. Его дыхание было неровным и хриплым, оно смешивалось со стонами Рафаэля, который дрожал и сгорал от страсти.       — Так хорошо? — спросил Тони добавляя ещё один палец.       — Очень хорошо. — Ответил ему Азирафель и почувствовал давление рукой на поясницу. Он подался вперёд и оперся локтями по обе стороны от лица Рафаэля.       Тот положил на щеки мужчины ладони и провел языком по его губам, при этом двигая бёдрами и точно попадая по простате. Им было до безумия хорошо. Так, что из глаз сыпались искры.       Энтони вынул пальцы, не желая больше мучить себя, и подвинулся ближе. Он обильно смазал член и пристроился ко входу. Ещё через пару секунд он не без труда вошел и задрожал всем телом, больше от понимания и осознания их действий, чем от ощущений, которые несомненно были восхитительными.       Рафаэль остановил движения, пока Энтони входил, чувственно скользя по его собственному члену. Он успокаивающе поглаживал Азирафеля по шее и плечам, целовал его и прижимал к себе, окутывая спокойствием.       — Не больно? — спросил он, когда его брат замер, давая Азирафелю привыкнуть уже к ним обоим.       Мужчина не мог говорить. Он чувствовал себя таким наполненным, как никогда раньше. Он с трудом держался, чтобы не распасться на атомы и рвано дышал. Отрицательно качнув головой, он слегка двинул бёдрами, призывая близнецов к действиям.       Они начали неспешно, двигаясь вразнобой и тем самым вытягивая из Азирафеля стоны, которые превращались в чарующую музыку. Все они были в полном беспорядке, наслаждаясь моментом единения и общего удовольствия.       Азирафель жмурился и видел под веками звезды. Происходящее ощущалось потрясающе и так правильно.       — Нравится, когда мы оба в тебе? — послышалось сзади. Энтони наклонился и провел губами между лопаток Азирафеля.       — Нравится, — выдохнул мужчина.       — Нам продолжить так или ты хочешь, чтобы мы трахнули тебя побыстрее?       — Да, да, хочу все, что вы можете мне дать.       — Ненасытный. — Почти что прошипел Энтони. — Иди сюда.       Азирафель, прежде чем отстраниться от Рафаэля, мазнул по его шее губами. Юноша опустил взгляд вниз и вскинул бёдра, проникая в Азирафеля глубже. Вид ему открылся восхитительный. Он будоражил сознание и сводил с ума.       Их Азирафель был таким чувственным и полностью открытым для них двоих. Таким доверчивым, с неограниченным желанием в отношении их обоих. И это заставляло близнецов испытывать к нему глубочайшее и сильнейшее из всех существующих чувств — любовь. Она проникла в каждую пору, она витала в воздухе, а на вкус была слаще меда.       Энтони повернул голову Азирафеля к себе, ухватившись пальцами за подбородок и проникая внутрь его рта языком. Его бёдра при этом начали двигаться в каком-то резком и хаотичном ритме. Оба члена беспощадно били по простате, посылая по телу судорогу и наполняя его истомой. Азирафель мог бы умереть вот так, в погоне за оргазмом. И это была бы самая сладкая смерть.       Рафаэль тяжело дышал и дрожал всем телом чувствуя приближающуюся разрядку. Он скользнул ладонью вверх по колену Азирафеля, смещая руку ближе к центру и обвивая пальцами член мужчины. Тот резко дёрнулся от прикосновения и вскрикнул, потому что мальчики одновременно глубоко толкнулись в него.       Со сдавленным стоном он кончил, и его освобождение разожгло в мальчиках ещё больший пожар. Они вбивались в него сильнее, резче, глубже, проводя через оргазм, после чего отпустили себя, бурно изливаясь в горячее нутро.       Азирафеля трясло. Он обессиленно откинул голову на плечо Энтони и устало прикрыл глаза. Сознание медленно уплывало от него.       Очнулся он, когда Рафаэль гладил его по волосам, а Энтони заботливо вытирал его бёдра, испачканные смазкой и спермой, салфетками.       — Это было хорошо. — Слабо сказал Азирафель. Язык его совсем не слушался.       Рафаэль широко улыбнулся и поцеловал кончик вздернутого носа.       — Всего лишь хорошо? Ты сознание потерял на несколько минут.       — Боже, правда? — Азирафель округлил глаза.       — Правда. Значит смею предположить, что это было не просто хорошо, — довольно произнес Энтони и прижался сзади к Азирафелю.       — Не просто…       Придя в себя Азирафель с близнецами сменили постельное бельё и снова посетили душ. Засыпали они довольные, счастливые и удовлетворенные. Этот вечер стал одним из лучших проведенных вместе вечеров. И каждый погружался в сон с мыслями друг о друге.

***

      Утром Азирафель проснулся от яркого запаха свежесваренного кофе. Он лениво открыл глаза и осмотрелся. Энтони сидел на краю кровати, приваливаясь боком к его ногам, а Рафаэль в это время расставлял на тумбе тарелочки с разными вкусностями.       — Доброе утро. Выспался? — спросил он и опустился на колени у кровати.       — Доброе, — охрипшим после сна голосом сказал мужчина. — Я определенно выспался. Сколько время?       — Мы решили дать тебе поспать дольше обычного и сами приготовили завтрак. Сейчас восемь.       Азирафель расплылся в нежной улыбке и провел кончиками пальцев по щеке Рафаэля, а другую руку протянул Энтони. Тот взял ее и приложился к ней губами. Какими же его мальчики были все-таки чудесными…       — Спасибо. — Шепнул Азирафель.       — Пожалуйста. Завтракай с удовольствием, а мы съездим домой. Тони забыл конспекты. Отвезу его и вернусь. — Сказал Рафаэль и встал с колен.       — Хорошо. Тогда до встречи.       Мальчики по очереди поцеловали Азирафеля, а он напоследок шепнул каждому признание в любви. После этого ещё несколько минут заняли нежные объятия и прощание.       — Я буду скучать по тебе, — сказал Азирафель, в крайний раз касаясь Рафаэля губами.       — А по мне? — показательно надул губы Энтони.       — А с вами мы увидимся в университете, мистер Кроули.       Тот закатил глаза и поплелся к выходу.       — Я тоже буду скучать, — улыбнулся Рафаэль и следом за братом покинул комнату.       День обещал быть прекрасным.       Наскоро расправившись с изумительным завтраком, который состоял из шоколадных блинчиков с бананом и круассанов, Азирафель отправился в университет.       Прежде чем начались занятия, он написал заявление об увольнении и поставил кафедру в известность о том, что после первого семестра им придётся найти ему замену. Габриэль на это сильно возмутился, но делать было нечего. Пришлось принять выбор давнего коллеги.       Выслушав достаточно причитаний от других преподавателей, Азирафель лишь развел руками и направился в свой кабинет, мечтая ускорить время, чтобы не томиться в мучительном ожидании новой встречи с близнецами.       Азирафель зашёл в аудиторию. С лёгким удивлением отметил, что Энтони ещё не пришёл, хотя он никогда до этого не опаздывал. И уже когда прозвенел звонок, профессор вскользь подумал о том, что стоило бы сводить мальчиков на свидание.       Сегодня. В «Ритц».