шикана

Не говори слишком много, ставь перед собой цель и достигай её.

 

Ники Лауда

        — Именно поэтому мы бы хотели, чтобы ты стал частью нашей команды, Чонгук.         Услышав собственное имя, Чонгук отрывается от панорамного окна, переводя взгляд на терпеливо ожидающего его ответа мужчину.         Ким Сокджин оказался высоким и статным, с тёмными волосами, укладку которых испортил бушующий на территории автодрома ветер, и с выглаженной до идеального состояния рубашкой. Он мягко улыбался им, когда самостоятельно провожал до кабинета, хотя вполне мог бы позволить себе обзавестись личным секретарём или кем-нибудь подобным для таких дел. Он носил явно дорогие костюмы, если верить наблюдениям Чонгука и его познаниям в области качественных мужских костюмов с впечатляющими ценниками, и рассказывал о перспективах его команды, отвечая на любые вопросы Хосока или увязавшегося с ними Чимина.         Чонгук сперва был против — ему вовсе не требовалась группа поддержки, одного брата вполне хватало, но Чимин, явившийся к нему до того, как заиграл первый будильник, был непреклонен. Мало того, что заставил Чонгука поднять задницу раньше девяти часов утра, так ещё и занял переднее пассажирское сиденье, из-за чего младшему из братьев пришлось ехать на заднем.         Настоящий стресс для профессионального автогонщика, но на недовольную физиономию Чонгука никто не обратил абсолютно никакого внимания.         Как и сейчас внимание самого Чонгука было направлено на что угодно, но только не на хорошо поставленную речь Сокджина, попросившего обращаться к нему по имени, чтобы всем было комфортно. Вряд ли Чонгук ощущал дискомфорт от необходимости обращаться к незнакомому человеку формально, но чужую просьбу удовлетворил, кивнув ещё в самом начале их встречи. Он рассказывал о финансовых возможностях команды, о первоклассных специалистах, которые уже работали на него, о планах на будущее и о многом другом. Чонгук мало что действительно из этого слышал — оно было и понятно, ведь это был второй раз за всю его жизнь, когда ему приходилось подписывать контракт с новой командой.         В самый первый раз всё за него делал отец — это он уточнял все интересующие его вопросы, обсуждал гонорар и перспективы сына, а после решал, стоит ли подписывать контракт. Чонгук тот день помнит плохо. Кажется, всю встречу он просидел на дорогом кожаном диване, к обивке которого противно прилипала кожа оголённых из-за шорт бёдер. Это было жаркое лето, душный кабинет и незнакомая Чонгуку Италия.         Сейчас же — прохлада, мягкая обивка кресла, панорамные окна, открывающие вид на трассу, и родная Корея. Всё располагало к себе, но Чонгук всё равно ощущал себя некомфортно, предпочитая отмалчиваться в стороне, однако сейчас Сокджин обратился именно к нему, из-за чего всё же пришлось подать голос.         — Будет очень некрасиво с моей стороны, если я скажу, что совершенно не слушал Вас?         На него одновременно уставляются две пары глаз — Хосок едва ли не выпускает вымученный стон, пока Чимин тихо усмехается самому себе под нос.         Сокджин же, растянув пухлые губы в едва заметной улыбке, качает головой:         — Нет, я понимаю, что слишком загрузил твою голову совершенно ненужной информацией. Тем более, — мужчина, следуя примеру Чонгука, заметно расслабляется. — Тебя больше интересуют гонки, а не финансовая составляющая моего бизнеса, так ведь?         — Да, я совершенно не разбираюсь в этом. Я рад, что у Вас имеются под боком профессионалы своего дела, но в первую очередь я хотел бы узнать о машинах, на которых будут участвовать в гонках Ваши гонщики, — Чонгук складывает ладони на собственных коленях, обтянутых плотной тёмной тканью, и глазами бегает по расслабленному лицу мужчины. — Согласитесь, вся эта бюрократия не будет касаться меня, когда я буду сидеть за рулём.         Сокджин ему внезапно улыбается куда шире, словно бы услышал то, что хотел; он закидывает ногу на ногу и кивает будто бы самому себе, наконец переводя взгляд тёмных глаз, спрятанных за очками в толстой оправе, к панорамному окну, — там, на обустроенной по всем правилам трассе, разгоняется, очевидно, новый автомобиль, еще ни разу не видевший настоящую гонку и задние огни соперников. У Чонгука уже знакомо начинает ускоренно биться сердце в грудной клетке, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки от желания ухватиться за руль.         — Тогда я могу познакомить тебя поближе с нашими малышками, они совершенно новые, одна из них даже ещё не выезжала на гоночную трассу, я хотел оставить её для тебя, — Чонгук поражённо распахивает глаза, ощущая то, как внутри него всё резко замирает от подобных слов. Машину хранили специально для него. С ума сойти. — Наш главный инженер лично следил за сборкой каждого из автомобилей, поэтому нет никаких сомнений в том, что они могут претендовать на первые места.         — Остаётся только усадить за руль лучших водителей, — Чимин, не изменяющий себе в выборе ярких и запоминающихся образов, откидывается на спинку кресла, подпирая подбородок кулаком; его тёмно-зелёный свитер с высоким воротником слишком хорошо сочетается с рыжей шевелюрой и рваными серыми джинсами, на которые, цитируя Хосока, «будто бы напала дикая кошка».         — Верно, — Сокджин поворачивается к Чимину. — Именно этим я и занимаюсь.         — А почему Вы решили создать свою собственную команду?         — Я долгое время был просто зрителем, но в какой-то момент вдруг подумал, что мне бы и самому хотелось создавать историю в мире автогонок. Тем более, у меня для этого есть средства и все необходимые связи. Но, господин Пак, позвольте перенести наше внеплановое интервью на другое время, — мужчина поднимается из-за стола, мягко улыбаясь кивнувшему на его слова Чимину. — Чонгук.         Он кивком головы указывает на выход из кабинета, поправляя на себе пиджак.         Автодром, принадлежащий команде «VRT», находился за чертой города. В этом были огромные плюсы, которые Чонгук начал замечать практически сразу — тишина, нарушаемая лишь звуками работы механиков и мощных двигателей гоночных автомобилей, и изобилие зелёного, окружающее каждого, кто находился на территории автодрома. Будучи жителем каменных джунглей, Чонгук искренне любил природу, а потому нетронутые человеком земли, раскинувшиеся вокруг владений команды Ким Сокджина, привлекали его куда сильнее всех других возможных плюшек, которые ему обещал этот до неприличия богатый человек. Не то чтобы автодром «Driving-F» уступал в габаритах или других удобствах, но Чонгук хорошо помнил, что тот располагался не так далеко от какой-то деревушки, откуда постоянно приходили местные жители для того, чтобы поглазеть на тренировки профессиональных автогонщиков.         Здание, в котором находился офис Сокджина, состоял из двух этажей и был выполнен в том самом стиле, который включал в себя такие характеристики, как практичность, современность и удобство. Изобилие белого разбавлялось мебелью пастельных тонов и картинами, смысл которых Чонгук понять не мог, но всё же считал достаточно интересными и по-своему красивыми.         Он слепо следует за Сокджином, пока не оборачивается в сторону старшего брата, ощущая его прикосновение к плечу, — Хосок ему подбадривающе улыбается, смотря со знакомой Чонгуку нежностью в тёмных глазах.         Перед ними открываются автоматические двери, выпуская на улицу и позволяя ветру коснуться волос и оголённой кожи. Чонгук по привычке натягивает рукава толстовки на пальцы, осматривая окружающую его обстановку, и замечает людей, столпившихся возле чёрного автомобиля, усыпанного различными наклейками с эмблемами партнёров. Сокджин, конечно же, ведёт их точно к этой толпе. Чонгуку не приходится прикладывать особых усилий, чтобы понять, что перед ними были уже подписавшие контракты пилоты, на двух из них даже были костюмы.         Все они оборачиваются и приветливо улыбаются, слегка кланяясь, когда Сокджин подходит ближе.       Чонгук не относил себя к числу социофобов, но он явно являлся тем типом людей, которые очень бережно относились к своему кругу общения. Именно по этой причине любые новые знакомства казались ему чем-то вроде изощрённых пыток — ему не нравились неловкие вопросы и попытки прощупать почву перед тем, как сказать что-то, а потому обычно люди быстро теряли к нему интерес. Огорчало ли это Чонгука? Вряд ли, ему вполне хватало неугомонного Чимина, которого нельзя было отпугнуть ни голой задницей, ни полным игнорированием его сообщений на протяжении нескольких часов с учётом того, что всё это время Чонгук был онлайн.         — Добрый день, молодые люди, — Сокджин подходит ближе и кладёт руку на плечо темноволосого парня — тот переводит взгляд с мужчины на стоящих рядом с ним незнакомцев и вопросительно вскидывает бровь.         Чонгук его сразу же сравнивает с котом. С британцем, если быть точнее, потому что лицо до невозможности недовольное, словно бы его оторвали от важного дела, хотя ничем важным он, по всей видимости, не занимался — Чон делает подобные выводы исходя из того, что этот парень, как и еще двое из их компании, не был одет в форму.         — Это Юнги, второй пилот первого экипажа, — сразу же находится Сокджин. — И Чан, третий пилот первого экипажа.         Чонгук наконец переводит взгляд на стоящего рядом с Юнги блондина — парень приветливо улыбается ему, приподнимая руку для того, чтобы помахать, и Чонгук в ответ всё же кривит губы в едва заметной улыбке, стараясь не акцентировать своё внимание на том, как внимательно его осматривал тот самый второй пилот, из-за чего Чонгуку практически на инстинктивном уровне хотелось прикрыться руками для того, чтобы хотя бы так спрятаться от пробирающегося едва ли не под кожу взгляда.         — А это Минхо, Субин и Сону, второй экипаж.         Машина принадлежала второму экипажу — Минхо и Субин, первый и второй пилоты соответственно, явно только закончили тренировку, что было легко понять по наличию на них той формы, которой не было на продолжающем изучать Чонгука Юнги.         Чонгук врать не станет, он слышал о Минхо и знал, что он был хорошим автогонщиком, но в какой-то момент тот просто перестал участвовать в гонках, а Чонгук даже не удосужился поинтересоваться, что с тем случилось. В их спорте это всё же было редким явлением, люди уходили с арены только путём вылета с гоночной трассы на своём собственном автомобиле. Примерно, как это случилось с Чонгуком, но только с более плачевным концом, где надгробная плита, слёзы близких и фотография в рамке с чёрной ленточкой.         Минхо же был жив и даже дружелюбно улыбался ему, чего нельзя было сказать о стоящем рядом с ним Субине — тот смотрел едва ли не с проскальзывающим во взгляде желанием Чонгука если и не выпроводить вон, то точно сделать так, чтобы он сам захотел отсюда сбежать ещё до того, как ему подсунут контракт.         — А ты, значит, тот самый Чон Чонгук, — Субин поудобнее перехватывает шлем, прижимая его к боку. — Видел твою последнюю гонку, нормально ты покувыркался.       Чонгук практически на физическом уровне ощущает то, как рядом напрягается Хосок после этих слов, будто те были направлены не в сторону привыкшего к подобному младшего Чона, а в сторону него самого. Но Чонгук слишком давно вертится в этом мире для того, чтобы понять — порой ответная реакция не стоит того.       — Субин, — Минхо его одёргивает, но тот только вскидывает тёмную бровь.       — Что, нужно держать язык за зубами, лишь бы этот парнишка подписал контракт?         — Твоих гонок я, к сожалению, не видел, — ведёт плечом Чонгук, отмечая дёрнувшиеся уголки губ парня. — И ты вполне себе можешь говорить всё, что угодно, мне плевать.         — Я не подписывал контракт с «Driving-F», поэтому меня особо и не раскручивали, в этом нет ничего удивительного.         — Меня не раскручивали, — Чонгук кривится на этом слове, пока Субин только кивает головой.       Ну конечно же.         — Вы ещё успеете поболтать, — Сокджин возникает между ними достаточно резко, снижая градус напряжения. — Мы бы хотели, чтобы ты стал первым пилотом первого экипажа, если, конечно, ты согласишься подписать с нами контракт.         Чонгук кивает — его не особо интересовал экипаж, частью которого ему предстояло стать, так было и раньше. Лишь бы только они умели водить и не теряли позиции, пока сам Чонгук дожидался на пит-стопах, чтобы сменить их.       Наверное, Чонгук уже был готов подписать этот чёртов контракт, — его вполне устраивало всё, что он успел увидеть. Хорошие условия до тренировок, практически собранные экипажи, профессионалы, работающие с автомобилями. Разве не по этим критериям нужно выбирать свою команду?       Он оборачивается к брату, и Хосок только едва заметно жмёт плечами.       — А машина первого экипажа? Она уже готова? — вдруг подаёт свой голос Чимин, поправляя скатившиеся на кончик носа очки.       — Конечно, идите за мной.       Чонгук прячет руки в карманах, уже собираясь двинуться следом за остальными, но его вдруг останавливают едва ощутимым прикосновением к предплечью — Юнги, поджав губы, смотрит на него уже не так, как несколькими минутами ранее, и Чонгуку впервые в жизни стыдно за то, что он элементарно не пошёл на контакт с человеком первым. Тем более, это был его второй пилот.       Человек, с которым они будут работать вместе постоянно, сменяя друг друга.       Человек, который сейчас, не поменявшись в лице, произносит твёрдое и звучащее по-настоящему искренне:       — Удачи, — чтобы следом добавить вполне уверенное: — Встретимся на тренировке.       Чонгук только кивает ему, почему-то резко растеряв все слова, что до этого крутились в голове.       Он догоняет Чимина, что слегка притормозил, явно дожидаясь лучшего друга, и на чужой немой вопрос, проскользнувший в заинтересованном взгляде, только качает головой. Он расскажет позже, если зайдёт речь.       Сокджин приводит их к боксам, возле одного из которых Чонгук ожидаемо замечает её — она такая же, как и прошлая, но только белая, покрытая всё теми же наклейками партнёров и спонсоров. Чонгук осматривает машину с настоящим восторгом. Первое, что приходит в голову, — она выглядит строго. Возможно, дело в форме фар, но Чонгуку нравилось наделять каждый автомобиль, за руль которого он когда-либо садился, определенными качествами и характеристиками, будь то строгий внешний вид или же взрывной характер, проявляющийся, скорее, в тяжелом управлении. Свою последнюю машину он сравнивал с породистой лошадью с богатой родословной — она была требовательна и нуждалась в профессиональном подходе к себе, порой капризничала на трассе, но была идеальна по всем параметрам.       Чонгук её любил, но сейчас прекрасно понимал, что от неё наверняка ничего не осталось. Груда металла — вот, чем стал гоночный автомобиль, с помощью которого он приносил победы своей прошлой команде.       Теперь же перед ним стояла совершенно другая машина — вовсе не породистая лошадь, а готовящийся к прыжку хищник. И ему не терпелось проверить, на что она способна на трассе.       Рядом с белой «BMW» он замечает двух мужчин. Один из них, в рабочем костюме механика, заливисто смеялся, держа руки скрещенными на широкой груди. Чонгук подмечает необычный разрез глаз, коротко стриженные тёмные волосы и обвивающие крепкие руки чернильные рисунки, уходящие куда-то под плотную ткань закатанных до локтей рукавов. Возле него же, едва заметно приподняв уголки пухлых губ в попытке изобразить что-то наподобие улыбки, стоял высокий темноволосый мужчина — его едва завивающиеся на самых кончиках волосы, по всей видимости, тоже были аккуратно уложены утром, но даже их потревожил ветер, из-за чего прядки спадали на глаза и прятали под собой густые тёмные брови. На нём была тёмно-синяя рубашка, заправленная в светлые брюки и расстёгнутая на две верхние пуговицы; закатанные рукава открывали вид на крепкие руки, на одной из которых Чонгук заметил наручные часы.       Он слишком поздно осознаёт, что удерживал взгляд на незнакомом мужчине слишком долго, но к своему же удивлению понимает, что тот рассматривал его в ответ, прищурив глаза и едва ли не придавливая к месту одним только своим присутствием.       — Ким Намджун, автомеханик, — Сокджин вновь спасает ситуацию, сам того не осознавая, и Чонгук отводит взгляд в сторону. — И Ким Тэхён, наш главный инженер.       Ким Тэхён.       Чонгуку бы произнести это имя, чтобы понять точно — оно идеально подходит этому серьёзному мужчине. Но разум цепляется за другое — главный инженер.       — Он возьмёт тебя под своё крыло, если ты присоединишься к нам.       — А если я не соглашусь?       Слова вылетают из него до того, как он успевает обдумать их. Взгляд у Тэхёна — изучающий, пробирающийся вглубь сознания и устанавливающий там свои порядки. Чонгук поджимает губы, ощущая себя провинившимся, но разве он сказал что-то не то? Вряд ли эти слова могли кого-то задеть, ведь…       — Тогда можешь возвращаться домой, незаменимых нет.       Чонгук замирает потерянным зверьком, когда до него доносится чужой низкий голос.       Сокджин шикает на Тэхёна, но Чонгук только улыбается ему, принимая чужие правила. Он вновь глазами находит белый автомобиль, переключая всё своё внимание на него.       — Я могу прокатиться?       — Только после того, как подпишешь контракт, — Тэхён скрещивает руки на груди, бедром опираясь о корпус машины. — Это не аттракцион, чтобы каждый желающий на нём катался.       — У Вас достаточно необычные способы давления.       — Я на тебя не давлю, я просто знаю, что ты подпишешь этот контракт и сядешь за руль этой машины, — мужчина звучит до ужаса уверенно; он похож на разморившегося под солнцем домашнего кота, когда тянет губы в улыбке, постукивая пальцами по крыше. — А что, ты сомневаешься?       — Я предпочитаю изучать что-то до того, как даю согласие.       Тэхён кивает, и Чонгуку на какое-то мгновение кажется, что он замечает в чужих глазах промелькнувшее одобрение.       — Признаюсь честно, Чон Чонгук, я о твоей карьере знаю мало, но если ты разбираешься в этом спорте, то ты вряд ли откажешься.       Чонгук было открывает рот, чтобы ответить, но вовремя себя останавливает. Кажется, что с этим мужчиной точно как на минном поле — любой неверный шаг может обернуться полным крахом.       — Не слушай ты этого дурака, — а это говорит уже Намджун, перетягивая всё одеяло на себя. Чонгук ему всё же благодарен, потому что оставаться на минном поле, принадлежащему главному инженеру, вовсе не хотелось. — Он про тебя расспрашивал у знакомых, так что всё знает про твою карьеру.       В груди подозрительно что-то ёкает — самую малость, но Чонгук себя умоляет не начать безбожно краснеть. Будто бы никто раньше не узнавал о нём, пользуясь своими связями. Он публичная личность, о нём даже писали статьи. Бога ради, его показывали по телевизору, у него брали интервью, его знают многие, но почему-то именно сейчас, когда он вдруг понимает, что о нём наводил справки этот человек, о котором он сам совершенно ничего не знает, ему хочется стереть о себе всю информацию, доступную онлайн.       Тэхён же лишь закатывает глаза, следом опуская те к собственным наручным часам.       — Это здравый подход к сложившейся ситуации, — Чимин закидывает руку на чонгуково плечо, сканируя взглядом расслабленного инженера. — Всегда нужно узнавать лучше о том, что попадёт к тебе в руки.       — Ничего ещё никуда не попало.       — Но попадёт же? — и смотрит будто бы в самую душу, из-за чего у Чонгука внутри всё предательски замирает, а наружу так и грозит вырваться позорное «конечно же».       Конечно же попадёт.       Вы только пальцем поманите — сразу прибежит.       — А Вы хорошо изучили всю информацию?       — Вполне.       Чонгук не находится с ответом. Он вряд ли вообще понимает, что на самом деле сейчас происходит. Мужчина напротив выглядит чересчур расслабленным, будто бы всё шло по его плану, пока сам Чонгук попался на крючок, как глупый мальчишка.       — Только не подумай, что этот чёрт давит на тебя, хорошо? — Сокджин мягко улыбается, привлекая внимание Чонгука. — Ты можешь какое-то время подумать, мы не торопим тебя с ответом.       — Я согласен.       Как гром среди ясного неба.       Стоящий рядом Хосок едва слышно спрашивает о том, уверен ли он, а Чимин присвистывает. Только один Ким Тэхён не выглядит удивленным, лишь кивает словно бы самому себе, продолжая пальцами водить по покрытой белой краской крыше спортивного автомобиля, рассматривая Чонгука уже более внимательно.       Сокджин выдыхает же наполненное искренним удивлением:       — Ты уверен?       Чонгук, сверля взглядом ухмылку на пухлых губах, спрашивает о совершенно другом:       — Когда я смогу приступить к тренировкам?

***

      — Ты согласился слишком быстро. Ты что, словил гейскую панику из-за этого сексуального мужика, который даже не отрицал того, что собирается взять тебя?       Чонгук морщится, принимая из рук лучшего друга апельсиновый сок, — после визита на автодром они вновь всей толпой завалились в его квартиру. В этом не было ничего удивительного, но Чонгук до последнего надеялся на самый лучший исход, где ему бы не задавали подобные вопросы, вгоняя в краску.       Будто бы он и сам не понял, что слишком быстро сдался.       — Взять под своё крыло, — кривится Хосок, опуская на журнальный столик свою любимую китайскую доставку. И плевать, что журнальный столик Чонгук купил для красоты, а не для того, чтобы кто-то оставлял на нём пустые коробки из-под лапши. — Ты постоянно всё выворачиваешь в сторону пошлости.       — Да он его глазами пожирал!       — Да не жрал он меня…       — И ещё его это… — Чимин прокашливается в попытке сделать свой голос ниже, а после произносит знакомое: — Но попадёт же? Вот же самоуверенный пёс.       — Он просто делал свою работу, — Хосок садится на пол, находя где-то рядом с собой пульт и включая телевизор. — Но да, Чонгук действительно быстро согласился.       — Да чтоб вас…       Чонгук практически вымученно стонет, поджимая под себя ноги и стараясь как можно сильнее забиться в угол дивана. Большого, вместительного и до безобразия мягкого — единственная мебель, которую он приобрёл для себя самого в даже не принадлежащую ему квартиру. Хосок говорит, что у него полностью отсутствуют даже намеки на финансовую грамотность — давно уже мог купить собственное жильё, а не платить каждый месяц незнакомому человеку, пополняя его кошелёк. Чонгуку всегда на это по-детски хочется показать язык. Да плевать ему.       И какие мысли могут быть о какой-то там финансовой грамотности, если сегодня он узнал, что является безотказным раздолбаем, который повёлся на низкий голос и практически хищную ухмылку пухлых губ?       Чонгук же может всё это скинуть на то, что ему очень нравятся мужчины постарше? Возможно, что нравятся именно уверенные в себе, смотрящие с интересом и носящие в паспорте заветное «Ким Тэхён». Всего-то парочка слов, несколько взглядов — и вот Чонгук уже подписывает контракт с «VRT», слыша позади себя удивлённое бормотание Сокджина, который, вероятно, планировал еще несколько дней уговаривать его.       — Получается, выпустили Кракена, — резюмирует Чимин, плюхаясь на диван рядом с Чонгуком и закидывая ноги на журнальный столик. Спаси его, Бог столов. — Но он симпатичный.       — Статный, — поправляет Хосок, перемешивая лапшу палочками и одновременно с этим переключая каналы. — Имя у него знакомое.       Чимин ожидаемо хватает телефон. Чонгук удивлён, что он не сделал это раньше, учитывая его любопытную задницу, но сейчас даже он сам двигается ближе к лучшему другу, заглядывая в экран чужого смартфона, где спустя пару мгновений появляется фотография главного инженера команды «VRT».       Он здесь явно моложе: в форме автогонщика, держит кубок в руке и что-то кричит. Наверное, то самое «ура», потому что на фото попали и другие члены команды, а у них в руках же — открытая бутылка шампанского, широкие улыбки, блестящие от счастья глаза. Чонгуку эта картина знакома слишком хорошо, он был её героем далеко не один раз и прекрасно знает, что ощущает каждый на этой фотографии: начиная от переполняющего всё твоё тело адреналина и заканчивая вселенской усталостью, захватывающей его спустя какое-то время.       Ким Тэхён тоже был гонщиком. И он тоже побеждал.       — А он способный, — тянет Чимин, пролистывая чужую биографию со скоростью света; Чонгук едва успевает фокусировать свой взгляд хотя бы на одной строчке. — Во всяком случае, был им. Написано, что он закончил карьеру шесть лет назад.       — Талант нельзя пропить, — Хосок всё щёлкает пультом, а потом, повернувшись к рассевшимся на диване парням, спрашивает: — А сколько ему лет?       — Тридцать пять.       — Почему он больше не участвует в гонках?       Этот вопрос уже принадлежит Чонгуку, совсем забывшему о своем соке. Подумать только, тринадцать лет разницы! А ведь по Тэхёну и не скажешь, что он старше Чонгука настолько.       — Здесь не пишут. Завершил карьеру по неизвестным причинам. Читать сомнительные статьи — такая себе идея, если честно, но я могу порасспрашивать кое-кого.       Чонгук качает головой:       — Не надо.       Чимин пожимает плечами и говорит тихое «ну как хочешь», откладывая телефон в сторону и хватая со стола оставленную там ранее газировку. Хосок, уже начавший есть свою лапшу, поворачивается к ним в очередной раз с ожидаемым вопросом:       — Так мы что смотреть будем? «Титаник» или «Сумерки»?