Гид по Аду

      Через какое-то время машина плавно остановилась возле скромного одноэтажного здания. Место выглядело совершенно непримечательно, но довольно-таки ухоженно и аккуратно, несмотря на тухлый район, где оно находилось. Здание не выделялось среди похожих в этом тихом районе: серые стены с ровной штукатуркой, небольшой порог у входа, а над дверью – скромная, неяркая вывеска с названием, выполненным простым шрифтом. Ни грамма пафоса. Наверное, поэтому здесь не толпятся демоны в строгих костюмах – нечем здесь хвастаться.              На улице было тихо. Здесь не ощущалось той нервной суеты, что витала в воздухе возле казино. Вокруг просто изредка бродили обычные бесы, а в переулках возились бомжи. Редкие звуки – отдалённый лай собаки или шорох ветра – только подчёркивали спокойствие этого уголка.              Столас, осторожно осматриваясь, вышел из машины. Такая тишина даже пугала, чем успокаивала, особенно сразу после громкого казино.              – Что это? – спросил принц, внимательно осматривая здание, в попытках сначала догадаться самостоятельно.              Блиц бросил теплый взгляд на место так, будто давно его знал, и чуть склонил голову в сторону двери.              Вопрос Столаса уже не особо удивлял – было, проходили. Если принц не знает, что такое казино, то удивляться тому, что он не знает, что такое бар – значит, диагностировать себе склероз.              – Бар. Место всех несбывшихся мечтаний. Пойдём, – сказал он просто, шагая к входу, и Столас последовал за ним.              Пусть страх закутался где-то в глубине души, он не мешал огромному интересу постичь больше знаний о новом месте и испытать их на себе, даже если страх вернется вновь.              Внутри бар выглядел уютно, но без излишеств. Деревянные столики, ровно расставленные по залу, несколько высоких барных стульев у длинной стойки. На стенах висели приглушённо светящиеся теплым светом лампы и старые антуражные постеры, добавляя немного мягкого освещения. Музыка звучала негромко – какой-то спокойный блюз, идеально подходящий под атмосферу этого места.              Здесь, в отличие от казино, царило спокойствие и простота. Они контрастировали с бешеным ритмом и яркими огнями предыдущего заведения. Чувство расслабления не заставило себя долго ждать, особенно когда он был не один.              За стойкой бармен задумчиво протирал стаканы, тихонько подпевая мелодии из радиорубки, а за одним из дальних столиков сидели трое импов: они играли в карты, курили и пили. Их периодический смех звучал негромко, не нарушая общей атмосферы спокойствия. Эти бесы совершенно не докучали, и Столас не чувствовал напряжения от их присутствия. Казалось, что это место просто не способно содержать в себе отрицательных личностей, и можно не бояться, что от кого-то тебе прилетит не то кулак в лицо, не то вилка в глаз.              Осматривая интерьер очередного нового для себя места, Столас даже не заметил, как Блиц уже поспешил запрыгнуть на один из свободных барных стульев и похлопал по кожаной обивке соседнего сиденья, приглашая присоединиться. Довольный принц быстро занял забронированное место и по привычке сложил руки перед собой, держа осанку.              Недовольный взгляд бармена, сощурившего длинные брови, пал на широко улыбающегося Блица, но напряжения между ними не наблюдалось. Стало заметно, что они видятся далеко не первый раз.              – Хаааск, дружииищеее, – любезно протягивал Блиц, забираясь и усаживаясь на стойку. – Как поживаешь? Как в баре дела?              И пусть намерения беса были прозрачно видны – никто не говорит так странно –, бармен не сказал ему ни слова, продолжая натирать стаканы. Его лицо выражало полное безразличие по отношению к Блицу, и он просто ждал дальнейших его слов, которые, кажется, тот знал наизусть.              Блиц, понимая, что ответа не будет, все равно придерживался своей блестящей тактики.              – Слушай, мы тут с приятелем хотим выпить и провести хорошо вечер. Нальешь нам чего-нибудь? Запишешь на мой счет, а я как-нибудь вер…              – Нет, Блиц, – отозвался низкий голос так называемого Хаска, – ты мне и так дохрена должен. И даже не думай снова попытаться оставить что-то в залог – ты за телефоном так и не вернулся, – сказал как отрезал.              По интонации можно было понять, что виделись эти двое достаточно.. часто. И не всегда это начиналось или заканчивалось хорошо, но вражды между ними не чувствовалось. Скорее, легкая неприязнь, проверенная и подкрепленная долгим знакомством.              – Епта, так вот где он был… – осознавая некий момент своей жизни, Блиц схватился за голову. – А я целый месяц пахал, чтобы купить себе новый.              – Лучше бы долг покрыл.              – Да ладно тебе, Хаск. Как будто первый раз меня видишь. Я же твой постоянный клиент! И всегда возвращал деньги вовремя, – драматизировал бес.              – Ни разу, – четко проговорил бармен, что привело Блица в ступор.              Тот замер, вспоминая все свои походы в бар, чтобы найти хоть одно оправдание, но архивы памяти подводили его.              – Разве?              Хаск лишь утвердительно кивнул и ненадолго отложил свое занятие, пока Блиц все еще пытался вспомнить, бубня себе под нос, хотя бы один момент, когда он сам заплатил за выпивку. Бармен в это время взял отполированный до блеска рокс, мастерски откупорил полу-выпитую толстую бутылку с янтарной жидкостью и, не пользуясь джиггером, отлил ровно тридцать миллилитров. Ловко управляясь с бутылкой, та, пошатываясь, упала на свое место, а стакан направился на стойку прямо перед Столасом. Тот удивленно похлопал глазками, не понимая, зачем перед ним поставили стакан, но прежде чем он успел спросить, ему все объяснили:              – Новичкам за счет заведения, – и Хаск принялся снова натирать посуду. – Советую выпить и валить, пока этот бомжара не придумал другой способ напоить тебя, трахнуть где-нибудь в дешевом мотеле и оставить записку, что вы еще увидитесь.              – ЭЙ!!!              Блиц недовольно вынырнул из своих раздумий и оперся о стойку так, что еще немного поддаться вперед и был риск свалиться прямо внутрь. Он ткнул напряженным пальцем в бармена, показывая грозный оскал, а Хаск лишь закатил глаза, нисколько не удивленный такой реакцией.              – Это было всего один блядский раз, и я разве рассказал это тебе, чтобы ты потом всем об этом трепал?!              – Долги, Блиц, не забывай, – у Хаска был один аргумент на все его вопросы и претензии, достаточно весомый аргумент.              Рыча, Блиц отодвинулся обратно, но все равно сидел за стойкой – так было удобно, это положение практически позволяло им со Столасом находиться на одной высоте. Закрывая глаза на все оскорбления в его сторону, бес хмыкнул и придумал прекрасное оправдание всех его долгов и ситуаций.              – Хуй с тобой. Зато я скоро открою свой бизнес с помощью моего коллеги, – указывая ладонью на Столаса, Блиц выделил последнее слово с хищной ухмылкой, – и у меня будет столько денег, что я покрою долги всех алкашей в этом баре! – на энтузиазме он развел руками, будто охватывая весь бар.              Для Хаска это выглядело недостаточно убедительно, ведь за последний год он узнал Блица как облупленного, но усмехнуться его речам оказалось невозможно. Он так мечтательно об этом рассказывал, что рушить его планы горькой правдой не хотелось.              В этом баре каждый может рассказать о своих сбывшихся и несбывшихся мечтах, пригубить их стаканом виски и тебя никто не осудит. Ну, это правило могло не касаться только Блица. Иногда Хаск все же осуждал его действия.              – Ну что, плеснешь стаканчик молодому бизнесмену? – по-чеширски улыбаясь, бес все же не оставлял попыток выпить за бесплатно.              Послышался вздох, и Хаск отрицательно покачал головой, не в силах отказать. Хотя бы потому, что Блиц просто не отстанет – он начнет выдумать тысячу и одну причину лишь бы ему налили спиртного, не потратив ни души.              Проделывая все те же манипуляции, Хаск поставил аналогичный стакан с выпивкой перед Блицем. Тот радовался своему исполненному долгу, высоко задрав подбородок.              – Уверяю тебя, Хаск, уже через месяц ты увидишь мое имя на всех билбордах Гордыни!              – Надеюсь, ты будешь не в розыске, – усмехнулся бармен и перевел взгляд на молчаливого, но улыбающегося Столаса, наблюдавшего со стороны за каждой мелочью. – Я – Хаск. А ты?              Принц не ожидал, что с ним вообще заведут разговор. Часто он не встревал в светские беседы, был просто лицом и внешним атрибутом своего титула, власти, своего имени. Мало кто интересовался его собственным мнением, его желаниями, им самим. На семейных застольях было принято просто быть, особенного ему, молодому несовершеннолетнему принцу, с которым даже его сверстники не хотели разговаривать – они были те еще снобы и проказники, постоянно задирая и обижая прислугу. Поэтому Столас был тихим и как всегда наблюдал со стороны, пока к нему не обратились.              – Столас. Приятно познакомиться, – мило ответил он.              Хаск хмыкнул.              – Интересно, и каким образом такой милый парень решил связаться с тобой? – выделяя последнее слово, как что-то несусветное и неразумное, тот обратился к бесу.              – Не понял. А я что, бандит какой-то по-твоему? – брови нахмурились, а хвост завилял.              – У нас скорее обоюдная сделка. Я помогаю ему, он помогает мне, – Столас решил не молчать, как происходило обычно, тем более нужно было заглушить очередной недовольный всплеск Блица.              – Ну, смотри, чтоб он тебя не облапошил. Видишь, даже меня своими речами заставил ему бесплатно налить, – посмеялся Хаск, а Столас поддержал его, пока Блиц недовольно сложил руки на груди.              Ворчливый Блиц, снова что-то бубнящий себе под нос, гортанно прорычал от звонкого схема над ним и стукнул по столу кулаком, несильно, но так, чтобы его заметили.              – Посмеялись и хватит, – он поставил точку на этой теме и решил завести другой разговор, делая себя третьим собеседником, а не объектом насмешек. – Ты пил хоть раз, птенчик? – делая вид, будто ничего не было, Блиц с непринужденной улыбкой обратился к принцу.              Тот вскинул брови, понимая его вопрос. Алкоголь он и в кругах Гоэтии был алкоголем. Просто более.. элитным, дорогим и в меру употребляющимся. Он не знал, что пьют в обычном мире, ведь жидкость в роксе перед ним была совершенно незнакома, но пахла.. внушающе, аромат пробирал до самых перьев. Столас не имел представления, что это за напиток, поэтому любопытство разгоралось сильнее.              – О, разумеется. На светских приемах это вполне обыденное дело, – он пожал плечами, улыбаясь с той утончённой любезностью, которая была привычной в его кругу.              Однако Блиц прищурился, подозревая, что такой легкий ответ не подразумевал того, что он реально имел в виду. В его глазах сверкнуло хитрое любопытство, и он начал копать глубже.              – И что пил?              – Вино.              – Сколько?              – Как полагается по правилам этикета, вино необходимо разливать покрывая донышко и пить маленькими порциями, чтобы к вечеру дно бокала не оказалось пустым. Это считается дурным тоном, – с лёгкой улыбкой и полной уверенностью в своей правоте объяснил Столас.              Ответ вызвал мгновенную паузу и тишину между ними. Оба собеседника замерли с явным недоумением на лице. Блиц уставился на него с таким выражением, будто услышал нечто совершенно абсурдное, а Хаск вопрошающе приподнял бровь. И тут принц понял, что адресованный ему вопрос был другого характера. Столас растерялся, не зная, как исправить свое положение и что сказать, но вместо этого его опередили громким фырканьем и спокойным смешком. Блиц прикрыл лицо ладонью, посмеялся и снова взглянул на приятеля. Тот его позабавил.              – Так не пьют, – начал повеселевший бес. – Пьют до конца, до дна и до белых точек в глазах!              – И так я тоже не советую, – Хаск перебил весь нелегальный энтузиазм. – Пьют так, чтобы почувствовать вкус, почувствовать свои эмоции, подавить плохие из них и разобраться в себе, а не чтобы нажраться до беспамятства от неразделенной любви, – он подал свой комментарий с едва заметной усмешкой, словно намекая на кого-то конкретного.              Блиц тихо прорычал, испепеляя тонкими красными ниточками глаз Хаска, но затем быстро вернулся в строй, чтобы выполнить свою появившуюся миссию – научить принца пить! Столас же словно метался меж двух огней, не понимая, кого слушать, поэтому просто продолжал наблюдать со стороны за их спорами, пока Блиц не вскочил во весь рост на стойку, громко ударив каблуком. Это резкое движение заставило перья на шее Столаса непроизвольно взъерошиться.              – Эй! Куда в обуви?! – голос Хаска наполнился возмущением, а в его руке угрожающе колыхнулся ручник, который он использовал как оружие.              Но это совершенно не напугало беса, ведь в планах у него как раз было подобное. Абсолютно забыв о всяких рамках приличия, Блиц бесцеремонно схватил хвостом эту самую угрожающую салфетку в руках Хаска, чем разозлил его еще больше. К сожалению, тот ничего не мог поделать – уже привык к безалаберным выходкам, понимая, что его не исправить.              Блиц, в свою очередь, подошел к застанному врасплох Столасу, который даже и не думал, что наблюдение со стороны обернется так. До этого сухая тряпка за секунду стала местами мокрой из-за вязкой слюны беса. И Столас даже не успел подумать, как глаза сами по себе зажмурились, а Блиц мигом принялся протирать клюв принца на месте ожога, полируя до блеска. Осознавая ситуацию, Столас через две секунды стал отталкивать от себя беса, легонько, даже не применяя особых усилий. Только вот Блиц игнорировал все протесты.              – Фу, Блиц! Можно же было по-другому! – недовольно завопил принц, которого специально не отпускали.              – Ради тебя же стараюсь!              Закончив настойчиво чистить мордашку Столаса, Блиц довольно усмехнулся, кидая ручник за барную стойку, откуда раздражённый Хаск, недовольно шипя себе под нос, выкинул салфетку в мусорку – микробам Блица туда и дорога.              Не сказать, что бес хотел отомстить, даже наоборот – помочь! Но благое дело, которое принимают с таким нежеланием, было сейчас усладой.              – Благодарю.. – Столасу ничего не оставалось как принять помощь как само собой разумеющееся, осторожно проходясь пальчиками по ноющему клюву.              – А теперь, когда ты выглядишь презентабельно, Блиц Баксо научит тебя искусству выпивать! – прыгая обратно на стойку пятой точкой, бес схватил свой стакан, чуть не расплескав жидкость.              – Учти, я не собираюсь поить вас больше за бесплатно, – настойчиво предупредил Хаск.              – Неужели ты хочешь обломать кайф этому птенцу?! Хотя бы ему наливай! – наигранно-страдальчески начал клянчить Блиц, растекаясь по барной стойке.              – Ох, не волнуйся, Блиц. Я могу за себя заплатить, – Столас вновь достал толстый мешочек из широкого рукава.              Через секунду принц легким движением ладони положил на стол маленький драгоценный камушек. Он даже не выбирал, просто положил то, что лежало на самом верху и первое попалось под руку. Все еще не научившись обращаться с деньгами за пределами светской жизни, у Столаса хватило наглости уточнить:              – Этого ведь хватит? Я заметил, что здесь другое отношение к деньгам.. – он старался откинуть обрывчатые воспоминания недавнего инцидента.              Пока Столас вел себя непринужденно Хаск заметно нахмурился, не отводя глаз от осколка рубина перед ним. Он не мог понять, неудачная шутка ли это или реальный способ оплаты. Как минимум, за всю его жизнь в Аду такое он видит в первый раз, и его реакция абсолютно понятная.              А вот Блиц безнадежно вздохнул, потирая пальцами переносицу, уже не удивляясь такому поступку. Ну, не учится этот пернатый на своих ошибках! Чуть в клюв не получил за такое безответственное отношение к культуре Ада за пределами Гоэтии! Ладно Блиц, он сам по себе хулиган и долбаеб и если получит, то, скорее всего, поймет причину, но Столас, который буквально паничку словил из-за происшествия с деньгами, все равно наступает на те же грабли!              Потянувшись к принцу, бес схватил тот самый мешочек с драгоценностями и спрятал его за пазухой с безмятежным выражением лица, пока сам Столас озадаченно наблюдал за его действиями.              – Побудет у меня, пока ты не научишься хоть капле неписанных правил улиц Ада, – бес объяснил свои действия.              Но принцу даже не дали ничего сказать, чтобы вернуть себе свое имущество, хотя толком и возмущаться он не собирался. На эти камушки ему было плевать – еще целая гора ожидает его дома в хранилище, и даже с ней он не знал, что делать. Да и его мягкий характер просто не позволял начинать спор из-за, возможно, разумных намерений.              – Ты кто такой? – поинтересовался Хаск с подозрением, складывая что к чему.              Столас растерялся, а Блиц понял, что скрывать что-либо дальше уже не имеет никакого смысла.              – Слушай, я же сказал, что нашел спонсора, – невозмутимо начал бес, пожимая плечам, под пристальным наблюдением бармена. – Просто не уточнил, что это принц Гоэтии.               Взгляд Хаска моментально принял другие краски. Его испуганные широкие глаза метнулись к смущенному Столасу, который, казалось бы, должен иметь привычку к вниманию к своей персоне, но сейчас это почему-то заставило его только вжаться в стул посильнее. Его словно застали с поличным за чем-то неприличным!              У Хаска не складывались в голове последние их разговоры и действия, когда Блиц относился к Столасу как к равному и даже делал что-то против его воли, и то, что, в итоге, этот любезный и застенчивый птенчик оказался самим принцем Гоэтии. Конечно, его вид, поведение и речь буквально кричали об этом, но даже и мысли быть не могло, что в своем баре он может встретить самого уроженца из семейства Гоэтия!              Хаск побледнел. У него словно дыхание перехватило, хвост и крылья поджались, и он сделал крохотный шаг назад. Руки начали трястись от волнения – как бы случайно не разбить стакан в своих руках.              – Да не ссы ты, – Блиц махнул рукой, бросая взгляд на растерянного Хаска. – Я же сказал, у нас сделка. Все в ажуре. Тем более, здесь он уязвимей всего, – его тон был расслабленным, почти насмешливым.              Фраза прозвучала так легко, словно с ними сидел не принц из высших кругов Ада, а какой-то наивный дурачок, случайно забредший на опасную территорию.              – В каком это смысле? – с напряжением в голосе вмешался Столас, встрепенувшись.              – Ты находишься на нашей территории, а не мы на твоей, – с хитрой усмешкой пояснил Блиц, наклонив голову так, что его глаза опасно блеснули, словно он кошка, которая только что поймала мышь и намеренно играется с ней. – Плюс ко всему этой пташке даже восемнадцати нет, и он не имеет сил. Да и сегодня в казино его до дрожи в коленях напугал какой-то демон-свин, прикинь? – усмехаясь, бес пытался донести, что бояться нечего.              – Блиц! – раздался резкий голос Столаса. – Демонстрируешь сущую бестактность!              Перья на шее мгновенно встали дыбом от возмущения, как будто его кто-то задел физически. Он расправил плечи, выпрямился, словно стремясь вернуть себе хоть немного утраченной гордости. Его клюв дернулся, будто он готовился ещё что-то добавить, но решил, что сейчас лучше остановиться. Глаза сверкнули холодным огнём, и даже горделивая осанка теперь казалась колючей, как у дикобраза. Руки Столас сложил на груди, показывая всем своим видом, что сильно недоволен, и это оголенное заявление его крайне оскорбило.               Блиц лишь фыркнул, словно ему было всё равно. Его движения оставались непринуждёнными, как у того, кто знает, что он прав, и ему ничего не грозит. Хотя знакомы они все еще мало, и любой другой на месте беса не стал бы таким красноречивым на данной стадии их знакомства, но типичному Блицу палец в рот не клади высказать всю правду.              – Ой, да ладно тебе, – с лёгкой усмешкой бросил он, даже не глядя в сторону принца. – Надо же доказать, что ты безобиднее мухи.              Блиц махнул рукой словно это какой-то пустяк, как будто только что отмахнулся от незначительной проблемы, не заслуживающей ни времени, ни усилий. Его беззаботное поведение, эта несусветная грубость, казалось, выводили Столаса из себя всё больше.              Оскорбленный принц лишь гордо задрал клюв, словно намеренно подчёркивая своё происхождение, и с театральной обидой отвернулся в сторону, не желая дальше разговаривать с бесом. Пока что.              Он хотел показать, что готов игнорировать всё это, но знал – рано или поздно ему придётся смириться с манерами этого невыносимого беса. Сейчас же он просто гордо молчал, позволяя своей воспитанности затушить огонь негодования, но в его голове всё ещё крутились мысли о том, насколько безобразным было поведение приятеля.              Блиц же, нисколько не раскаиваясь, только усмехнулся, наблюдая за обиженным принцем. Всё это было для него почти развлечением.              Столас, тем временем, пытался собраться с мыслями и успокоить дыхание, уверяя себя, что позже он непременно даст Блицу отпор. Но для этого ему нужно было время, чтобы привыкнуть к его непристойному поведению и, возможно, убрать собственную гордость куда-нибудь подальше – хотя бы на время.              В это время третий участник их разговора, Хаск, всё ещё переваривал неожиданное открытие. От шока, вызванного осознанием, что перед ним сидит настоящий принц Гоэтии, он уже начал отходить. Хотя первоначальная мысль о том, что наследник такого высокого положения оказался в его непримечательном баре, всё ещё вызывала недоверие, Хаск с каждым мгновением начинал воспринимать это как... обыденность.                Он уже встречал в своей жизни немало странных персонажей. В Аду в принципе сложно чем-то удивить того, кто жил в исправительном отеле, имел сделку с радио-демоном, вызволял своего парня от рук моли-сутенера и помогал в защите Ада от атаки Рая. Но всё же видеть, как эта хищная птица из высшего общества так нелепо и беспомощно выглядит под напором Блица, было почти забавным.               Скрестив руки на груди, Хаск взглянул на принца. На нём всё ещё держалась маска надменного достоинства, но она слегка дрожала, как тонкий лёд, готовый треснуть. Бармен вздохнул, пробежав взглядом по сцене: вон тот же Блиц, сидя на стойке, размахивает руками, как будто пытается втолковать что-то важное, но больше похож на учителя, у которого закончились уроки приличия. А Столас явно пытался держаться, но его раздувшиеся от обиды перья выдавали всё.                Он потянулся за другим стаканом, протёр его и задумался. Наблюдать, как бес подначивает высшего демона, который должен был подавлять одним только своим присутствием, было неожиданно.                Возможно, это Блиц. Его способность сломать любую грань приличия или разрядить даже самую напряжённую обстановку, кажется, сработала и здесь. Хаск взглянул на принца, который, хоть и обиженно смотрел в сторону, уже начал понемногу расслабляться. Может, даже привыкать.                – Надеюсь, вы не собираются подраться или разбить что-нибудь? – наконец пробубнил Хаск, делая вид, что ему всё равно.              Внезапно Столас будто не выдержал внутреннего давления. Его грудь тяжело поднялась, а глаза, отведённые в сторону, сверкнули решимостью. Ему необходимо было показать, что его обида – не какой-то пустяк, что Блицу, каким бы нахальным он ни был, стоит извиниться и впредь не рассказывать о таких сокровенных и интимных вещах, которые Столас доверил ему как первому знакомому за пределами дворца! Это был не просто укол гордости – это был болезненный щелчок по доверию.              Здесь могло играть роль воспитанное временем, годами укоренённое уважение к себе и к своей личности, подталкивая к действиям. Но разве этим навыком могут обладать исключительно аристократы Гоэтии? Нет! Любая личность, независимо от статуса, жаждет уважения! Столас просто хочет извинений, показать всем своим видом, что ему не все равно, и его это задело, что он тоже умеет чувствовать и что он, в конце концов, не тупой черствый принц, не абстрактный символ власти, над которым можно глумиться.              Он также хотел увидеть, что кому-то, а именно Блицу, его единственному спутнику сейчас, пусть и крайне бесцеремонному, не наплевать на него хотя бы капельку. Иначе зачем они тогда вообще затеяли экскурсию по Аду, если даже их знакомство ничего не стоит?              Его взгляд стал твёрдым, как заострённый клинок, и он наконец решился.              – Как ты там говорил? Пьют, чтобы подавить плохие эмоции, правильно? – внезапно подал голос Столас, обратившись к Хаску.              – Ну, да, но…              Не успел он уточнить смысл своих слов, как принц, схватив напряжёнными пальцами бокал до побелевших костяшек, в следующее мгновение с неожиданной решимостью запрокинул голову и двумя большими глотками осушил стакан. Маленькие густые капельки стекали по стенкам рокса, поставленного со стуком на место.              Громкий выдох с резким шлейфом спиртного протянулся из приоткрытого совиного клюва с высунутым язычком. Неприятное чувство накатывало волнами. Столас стал дышать быстрее, чтобы перебить горечь на языке и жжение в горле. Длинные ресницы дрожали, пока он судорожно моргал, сжимая глаза от непривычного ощущения. Жидкость словно острыми угольками ошпарила чувствительный язык и нёбо, затем гортань и распространилась лавой по всей грудной клетке, заставляя сжаться и тяжело дышать. Казалось, даже кончики перьев стояли дыбом от выпитого! Это было совершенно не похоже на вино как по вкусу, так и по количеству! Как это вообще можно пить?! Почему кому-то это доставляет удовольствие?!              Он схватился за грудь, вдыхая рваными порциями воздух, пытаясь справиться с дискомфортом. Глаза его наполнились слезами, и он в отчаянии выдохнул:              – Какая гадость!              Пока он пытался прийти в себя, язык жадно скользил по краю клюва, пытаясь хоть как-то снять оставшуюся на нёбе горечь.              Блиц же, наблюдавший за его внезапным поступком, почти выпал из своей роли нахального хулигана. Уголки его губ слегка дрогнули – смесь удивления и искреннего веселья отражалась в глазах. Он мигом забыл о ситуации, которая даже ни сколько его не задела.              – Охренеть… – пробормотал он, глядя, как принц, шипя, пытается привести чувства в порядок. – Да ты как родной вписываешься!              Хаск, до этого спокойно стоявший в стороне, лишь покачал головой. Ему уже не впервой видеть такие сцены, но подобный контраст между высокородным видом Столаса и его болезненной попыткой выглядеть уверенно был чем-то новым даже для него.              – Ну, теперь ты понимаешь, что нельзя тупо нажираться? – сухо спросил Хаск, ухмыляясь. – Это для вкуса, а не чтобы или забыть все, или забить на все.              – Тогда, видимо, я выбрал второе… – хрипло ответил принц, с трудом переводя дыхание и отодвигая стакан как можно дальше от себя.              Сдерживая внутри себя гамму чувств от пережитого, Столас с трудом постарался сохранять дыхание равномерным. Ощущение боли в груди не прекращалось долго, пока он не привык, и все это время принц лежал лужей на барной стойке, чувствуя себя не в самом лучшем состоянии. Его тело казалось тяжёлым, будто выпитое заглушило не только эмоции, но и все его силы. Принц бессильно сгорбился и уткнулся лицом в согнутую руку. Ему казалось, что даже его гордая осанка, выработанная годами дворцового этикета, сейчас рухнула вместе с ним. Он пока не был пьян, но жжение и неприятное послевкусие буквально добивали его, заставляя тянуться вниз.              – Эй, эй. Ты уже сдулся? Я еще даже не выпил, – фыркнул Блиц, с вызовом тыкая его пальцем в предплечье, словно подстрекая вернуться в игру.              Столас отозвался только слабым вздохом, не поворачивая головы. Но его голос, хоть и слегка охрипший, прозвучал твёрдо:              – Я больше не буду. Это невкусно.              Брови принца чуть сдвинулись, выдавая тихое недовольство. Голову он всё же приподнял, чтобы дать понять, что решение окончательное.              Блиц издал короткий смешок, словно только что услышал нелепую шутку, и покачал головой.              – Ты ничего не понимаешь, – буркнул он, поигрывая своим стаканом.              Не тратя времени на уговоры, Блиц запрокинул голову, и в мгновение ока стакан оказался пустым. Бес с наслаждением прикрыл глаза, ощущая долгожданную сладость на языке, а на лице тут же расплылась довольная ухмылка от яркого послевкусия. С выдохом стакан стукнулся о деревянную стойку, а длинный, гибкий язык ловко прошелся по иссушенным губам, подбирая оставшиеся капли.              Столас, глядя на него, заново почувствовал гадкий вкус выпитого алкоголя и только высунул язык с хмурым видом. Все внутри него все еще сворачивалось от спирта, завязываясь в тугой узел, и даже, казалось, болел живот.              – Гарсон! Налей-ка еще этого замечательного пойла, будь добр, – подвинув стакан к краю стойки, навеселе попросил бес.              Хаск со смешком прыснул. Старый добрый Блиц. Каждый раз, каждый вечер, когда тот приходил, он видел его радость после выпитого. Разве это хорошо? Разве должен в таком возрасте алкоголь приносить такие эмоции? Блиц никогда не рассказывал о себе больше, чем, по его мнение, окружающим стоит знать, но Хаск всегда видел все то, что скрывал Блиц, после пары таких стаканов. Эта неутолимая печаль, эти горькие слезы, этот самосуд над пустым стаканом воды – все это и даже больше говорило о тяжелом прошлом, которое все еще оставалось тайной, покрытой мраком.              И Хаск никогда не спрашивал. Не в его компетенции. Он просто слушал. Он был искренним и хорошим слушателем для тех, кому нужно выговориться, кого никто не слушает или кому больше некому послушать. И за это он никогда не осуждал.              Видя его радостную улыбку, Хаск через призму времени, также видел глубокую боль.              Для вида покачав головой, он молча налил ему еще стаканчик, не убирая бутылку далеко. Отказать нельзя было – они все-таки заплатили. Но Хаск прекрасно знал, что Блицу стоит остановиться ровно тогда, когда он больше не сможет произнести фразу «Налей еще». В принципе, на этом как раз всегда и заканчивалось.              – А Нашему Высочеству налей вина. Самого лучшего, что у тебя есть! Не халтурь! А-то он еще обидится, что мы не признаем его статус, – весело поддразнивал Блиц, мягко толкая принца в бок.              Совиный грозный «ух» раздался после его слов, и Столас прищурил две пары глаз, не в силах пока мириться с этими издевательствами. В его взгляде смешивалась гордость, недовольство и странное чувство, будто он вот-вот переступит черту. Он был возмущён, но по-настоящему не знал, как прекратить этот театр, в котором его роль всё больше становилась фарсом.              Столас прикрыл глаза, пытаясь совладать со своими эмоциями и телом, которое начинало гореть от порции выпитого. Его совсем не слушали – он больше не хотел пить, но настойчивый бес так и новориться залить в него спиртное. Ему даже начинало казаться, что его пытаются выставить посмешищем таким способом, ведь он никогда много не пил. Глаза принца, несмотря на внутреннее сопротивление, разглядывали идеально отполированный бокал вина, который стоял перед ним. Его сердце забилось быстрее, а дыхание чуть сбилось от нервозности.              Блиц, несмотря на все свои шутки и выходки, на самом деле, не имел в виду ничего плохого. Он, кажется, действительно хотел хорошо провести время, и алкоголь приносил ему счастье. Может, Столас и вправду ничего не понимает? Счастья, как такового, он никогда не испытывал, наверное, и говорить что-то против было не в его полномочиях.              Несколько секунд молчания, и принц решил дать себе шанс. Он взял бокал, выпрямился как подобает статусу и, словно принуждая себя, поднес его к губам. Жидкость, на удивление, была не такой горькой, как в прошлый раз, и он почувствовал, как другое тепло расползается по груди, снимая напряжение и перебивая прошлый злосчастный вкус.              – Это уже намного лучше, – сдержанно произнес Столас, слегка прищурив глаза и оглядывая напиток. – Больше похоже на то, что я обычно пью на семейных мероприятиях.              Он почувствовал лёгкое облегчение, когда запах вина стал менее агрессивным, а вкус — более знакомым. Не то чтобы ему нравилось, наверняка вино было на порядок дешевле того, что он уже пил, но теперь хотя бы можно было понять, что это не так уж ужасно, как казалось с первого глотка все еще неизвестного ему напитка.              – Давай, чокнемся за твой первый день на свободе! – предложил Блиц с искренним энтузиазмом, поднимая свой стакан и смотря на принца с яркой улыбкой.              Столас колебался лишь мгновение, но затем решил не противиться и с искренней улыбкой на лице поднял свой бокал. Они встретились стеклом, и звук лёгкого удара кольнул в воздух, словно маленький торжественный аккорд. Это было довольно-таки мило. Словно начало чего-то большего, чем он ожидал, начало его новой, желанной жизни. Звук был таким чистым и приятным, что все обиды моментально отошли на второй план, и хотелось лишь хорошо провести время.               После этого они продолжили пить и болтать. Оказавшись в непринуждённой атмосфере, разговоры стали легкими, как никогда. Алкоголь немного ударил в голову. Блиц непрерывно шутил, подшучивал над принцем, да и сам Столас смеялся, отвечая на его провокации. Даже Хаск, стоящий за баром, в конце концов не смог удержаться и присоединился к их весёлому общению, улыбаясь от уха до уха. Смех раздавался вокруг, и казалось, что весь этот мир наполнен только теплом и легкостью, счастьем и радостью.              Со временем часы ползли медленно, и вечер утонул в тени дружеской атмосферы. Они сами не заметили, когда появился еще один стакан, а затем еще бокал другой. Столас всё больше расслаблялся, забывая о своих обязанностях, о своей привычной жизни, погружаясь в разговор и смех. Он уже не чувствовал боли от вина, только лёгкость в теле, и расслабление в голове. Барная стойка стала его укрытием, а взгляд становился всё более затуманенным. Он толком и не понял, когда все вдруг стало таким мягким, родным и приятным, что даже обычная деревянная стойка показалась ему перьевой подушкой.              Наконец, в какой-то момент, не в силах бороться с усталостью и оставляя полупустой бокал, Столас медленно опустил голову, с каждым разом моргая все медленнее и медленнее, и, не обращая внимания на продолжающийся разговор, уснул прямо на сложенных руках. Тонкие линии его пернатого тела расслабились, перышки вздымались в такт его сопению, и он совсем не заметил, как мир вокруг стал словно мантия сна.              Блиц и Хаск продолжали болтать, наслаждаясь атмосферой. Они могли обсудить многое – жизнь в Аду бесконечно подкидывала им новые темы для обсуждения, особенно учитывая их годовое знакомство. Они засмеялись, когда вдруг взгляд беса заметил, что принц улегся и, казалось, погрузился в сон прямо на барной стойке. Легкие равномерные вдохи лишь подчеркивали, как глубоко он погрузился в отдых.              Моментально повесив тишину, Хаск облокотился о стойку, разглядываю ухающего принца. Ему все еще не приходило в голову, как эти двое смогли или хотя бы стараются найти общий язык.              – Ну и что, ты реально собираешься быть его нянькой? – тихо, но всё же не без доли удивления, спросил он.              Блиц вскинул брови от такого внезапного вопроса, но шестой стакан крепкого виски давал о себе знать, блокируя его мимические мышцы. Бес хмыкнул, отложил бокал с вином в сторону и обратил внимание на сонного принца.              Он вспомнил искреннюю радость, подлинное счастье, которым Столас сиял в их первую встречу. И вспомнил сегодняшний инцидент, еще раз доказывающий, что он просто наивный ребенок, которого обделили самым важным – настоящей жизнью. Быть куклой, марионеткой в чьих-то руках и не осознавать этого, думая, что такое абсолютно нормально, наверное, действительно тяжело. Но еще тяжелее понимать, как много ты упустил.              Блиц не представляет, что чувствует Столас. Скорее всего, никогда не поймет – у них слишком разные жизни, но предположить, как сильно тот мечтает о чем-то другом, кроме пафосных залов, в своей жизни, вполне возможно. Как минимум, он не в силах оставить этого ребенка одного в большом мире, коим был сам когда-то. Он нужен Столасу, и он сам взял его под свою ответственность, под свое крыло.              – Кто, если не я? – с улыбкой ответил он, упираясь щекой в ладонь. – Кому еще доверить такого птенца, как не мне?               Хаск, качая головой, усмехнулся, явно осознавая всю нелепость ситуации. Не ему судить, но лишь один его взгляд дал понять, чтобы тот хуйни не творил, и даже не смел бросать принца одного.              Они оба продолжили наблюдать за совенком, который мирно дремал в своей позе.