Проклятие особого уровня

День перемещения Харуно. Поместье Гето.       Сатору вытирал влажными салфетками кровь с лица, мысленно продолжая обсыпать незнакомку проклятьями и нелестными выражениями. Открыто дул губы, не зная что же пострадало больше — его гордость или все-таки нос. Смотрел на Секо, которой также успело достаться, и лишь один Сугуру был цел и невредим; в какой-то момент Годжо стал думать, что бывший однокурсник затеял все это нарочно, ведь совпадение было поистине невероятным, и сильнейший в него охотно не верил. С презрением смотрел на Гето, пока Иейри разбиралась с медицинскими принадлежностями; сминая в руке салфетку, пропитанную багровостью, подошел к подруге, чтобы та еще раз осмотрела его лико прекрасное.       — Точно все нормально? — Немного наклонил голову, позволяя длинным женским пальцами скользить по лицу. Он продолжал беспокоится за свой ранее сломанный нос.       — Да точно, точно. — Устало вздохнула.       Когда Секо приблизилась совсем вплотную, все же насупился, уличив девушку во лжи — та на протяжении месяца горделиво утверждала, что бросила курить, хотя от самой разило табачным запахом. А Годжо просто не мог проигнорировать это, словно не понимал каким образом возможно лишний раз язык прикусить, чтобы тактично промолчать.       — Кто-то говорил, что курить бросил, а от самой воняет. Или ты просто рядом стояла? — Насмешливо смотрел на нее с приподнятым уголком губ. Не обращал внимания на Гето, что исподлобья наблюдал за ними с противоположного конца скудно обставленной комнаты.       — Бросать нужно постепенно, дурень, — парировала, щелкнув Сатору по носу, стирая с лица напротив самодовольство.       Парень скривился, согнувшись практически по полам, накрыв обеими ладонями область вокруг носа; больше комедию ломал, чем действительно страдал от боли. Он желал, чтобы Секо почувствовала вину за содеянное с ним, однако девушка только окинула его сверкающим от веселья взглядом, возвращаясь к своему прежнему занятию. Гето открыто посмеивался, в то время как Сатору упорно продолжал не обращать на него внимание, капризничая.       — Злишься, что мне не досталось? — Ухмыльнулся, подходя к магам ближе.       Годжо ничего не ответил, лишь со злобой зыркнул на него, пристально следил за каждым его шагом, пока Сугуру вовсе не остановился.       — Секо-чан, ты что-то сказала? — Просто молчать не хотел, потому и кинулся в притворство с головой.       — Нет.       — Странно. Я определенно слышал голос, — протянул Годжо с наигранной задумчивостью, быстро осмотревшись по сторонам.       Сугуру только снисходительно качал головой, поведение друга переставало забавлять — не то чтобы подобное стало раздражать, скорее просто надоело и, коли уж и пришла нужда говорить, то хотелось нормальной конструктивной беседы или же ничего вовсе. Гето смотрел на Иейри; он не искал помощи в девушке напротив, скорее его взгляд был наполнен тоской.       — Вот мне просто интересно, Годжо. — Секо, закрыв небольшой чемодан с принадлежностями, выпрямилась. — Если бы по морде зарядили только мне, ты бы тоже стоял здесь, выпендривался? — Скрестила руки на груди, заведомо зная ответ.       — А это тут причем? — Увиливал от вопроса.       — Да так, просто интересно стало.       — Аа… — задумчиво произнес. — Типа, чисто гипотетически, да? — Слабая улыбка играла на губах сильнейшего, пока тот продолжал играть в дурачка.       — Да-да. На вопрос отвечай, — девушка наседала на него, вовсе не из-за принципа утолить свою любознательность, скорее из вредности.       — А я на провокационные вопросы не отвечаю, — Сатору кинул деловито, спиной облокачиваясь на стену.       — Тогда молчи! Задолбал уже, — говорила Секо совсем не со зла, а с острым желанием приструнить языкастого мага хотя бы временно; хотя бы на полчаса.       Она покинула комнату, утаскивая с собой рабочую утварь, Сугуру поспешил за ней, в то время как Годжо смотрел им вслед до последнего, пока их тени вовсе не скрылись за стенами седзи. Тяжело вздохнув, оттолкнулся от стены, вытирая, и без того испачканной салфеткой, область вокруг носа; выходил из комнаты не спеша, с каждым шагом все внимательнее прислушиваясь к звукам снаружи. Резко распахнув дверь, заметил Секо и Гето, что стояли вдвоем, рядом и довольно близко, но не достаточно для того, чтобы оправдать собственные навязчивые мысли, которые с каждой минутой все более ясно и стремительно грязли в подозрениях. Вальяжной походкой он медленно подошел к ним, стараясь уловить основные детали разговора.       — Мы как раз говорили о том, стоит ли говорить Яге-сан о случившемся, — Сугуру оповестил его, на что Годжо только фыркнул, но уже спустя мгновение всерьез задумался, отбросив ребячество на задний план.       Доложить о случившемся — значит, не только поставить директора в известность, но и вдохнуть глоток жизни в и без того нависшую над ними возможность наткнуться на недовольство руководства. И пусть они вольны потакать своим прихотям, распоряжаясь вне рабочим временем как душе угодно, все же за встречу с Сугуру их никто не похвалит. Сатору вновь дотронулся до носа, едва слышно шипя; понимал, что и подобное недоразумение возможно объяснять придется, за что и повис у него в голове весьма справедливый вопрос: Как?       Такая ситуация была для всех троих в новинку; к тому же и сама незнакомка не вносила ясности в их положение с самого начала, а после содеянного и побега, вовсе поставила в ступор. Годжо не знал что и думать, как бы не старался понять, не понимал ровным счетом ничего, а ведь решение нужно принимать, и желательно незамедлительно. На улицу постепенно опускалась ночь, подобно завесе; осторожно, плавно вдохнул прохладный, наполненный свежестью воздух, затем вновь взглянул на магов.       — Не нужно никому ничего говорить. Сначала сами разберемся, — голос Сатору был пропитан уверенностью и серьезностью, однако и это не отмело в сторону скептицизма со стороны бывших однокурсников.       — «Сами?» То есть, ты и нас с Секо хочешь в это втянуть? — говорил Гето, вопросительно приподняв бровь; одновременно и не верил в услышанное, и поражался наивностью и смелостью Годжо, а сокрытие чего-то подобного считал просто невозможным.       — Ну у тебя и самомнение, Сугуру. — Хотел было надеть очки, однако вовремя опомнился, потому зацепил их душкой за рубашку по линии пуговиц. — Ты-то здесь причем? Я говорил о нас двоих, — закинул руку на надплечья Иейри, притягивая девушку чуть ближе к себе.       — Разве не ты втянул нас в это? — Девушка с вызовом смотрела на Гето, скрестив руки на груди, позволяя Годжо приобнять себя.       — Справедливо. — Только и сделал, что хмыкнул в ответ, ибо подловили его ловко, да так истина была очевидна, что слов более не находилось. — И все-таки. Я не уверен, что такое удастся скрывать. Правда рано или поздно имеет свойство всплывать наружу, — после короткой паузы продолжил говорить, посматривая то на почву под ногами, то на руку парня, что покоилась на женских покатых плечах. Невольно взгляд его метнулся чуть ниже, от чего он приметил багровые пятна на рубашке Годжо; усмехнулся с этого, но Сатору ничего, о его теперь уже испачканной одежде, не сказал, в прочем как и сама Секо.       Сатору, заприметив ухмылку Гето, только вопросительно бровью вздернул прежде, чем ответить:       — Тогда пусть лучше всплывет поздно, — безразлично кинул; прошелся по энгаве к небольшой лестнице, утягивая Секо за собой.       Девушка обернулась на ходу, бросая жалостные взгляды с Сугуру на Сатору и обратно, словно молчаливо оправдывалась перед Гето.       — А если серьезно?! — крикнул, не сдвинувшись ни с места.       — Расслабься и доверь это дело мне.       Сатору остановился — следом за ним и Секо, — корпусом развернулся к Гето и было дело потянулся к переносице, чтобы по привычке деловито поправить очки, а будь там они действительно бы так сделал, но вовремя опомнившись, переместил руку выше, пальцами зачесывая отросшие светлые пряди назад. Маг только тяжело вздохнул, цепким взглядом провожал гостей, лелея мысль о том, чтобы все же просить Мимико и Нанако о излишней осторожности.       Комната его была темна и пуста; исправлять Сатору это не стал, лишь закрыл за собой дверь, скидывая с ног обувь, и прилег на кровать, закинув руку за голову. Насупился, шевеля мышцами лица — нос почти не болел, только фоном доставлял весьма терпимый дискомфорт. Отдыхал на твердом матрасе, застеленном мягким пледом, раздумывая о произошедшем; по дороге до техникума время от времени почитывал в интернете о валюте, используемой в период Эдо, поскольку о той банкноте, найденной в женском рюкзаке информации не нашел никакой, словно рё в бумажном виде и вовсе никогда не существовало.       Прежде чем распрощаться с Секо, которая вместо заслуженного отдыха направилась в медицинский корпус, взял с нее клятву о молчании, хоть и знал, что и Иейри, и Сугуру не пойдут против него, доложив Масамичи о случившемся. Годжо и сам не мог ясно и толково объяснить почему же не хочет придавать ситуации огласку; наверное, по причине царивших среди магов редких спокойствия и каких-никаких, а гармонии и процветания, что рушить определенно не хотелось, потому и самовольно наделил себя бременем, — к слову и не только себя — то ли от геройства, то ли от скуки. Быть может из-за того, что жизненную цель свою достигать бросил, по мнению Утахиме во все тяжкие бросаясь, утоляя собственные желания и прихоти, вот и взял на себя многовато; притом слишком много даже для мага особого уровня, даже для величавых имени и фамилии — Сатору Годжо.       Парень вытянул свободную руку перед собой, принюхался к коже внутренней стороны ладони — та не пахла чем-нибудь едким или кислым, сводящим желваки, как бывает после того, как долго подержишь в ладони предмет дешевого сплава. Возможно, за длительное время запах бы и улетучился, однако его Сатору не замечал даже ранее, будучи гостем в поместье Сугуру. Чуть сощурившись, заприметил на рукаве рубашки небольшое пятнышко и все же, поднявшись с кровати, щелкнул по выключателю, озаряя комнату ярким, холодным искусственным светом.       — Вот пизда с ушами, — ворчал, поминая Сакуру нелестным выражением. Тут же принялся расстегивать манжеты. — Дура! — Злился на куноичи, когда, сняв рубашку, нашел еще несколько пятен на светлой ткани.       Бросил вещь на пол; прошелся прямиком по ней, направляясь в ванную комнату. Сатору принялся осматривать себя, задрав голову наверх, уделяя особое внимание ноздрям и перегородке, проверяя их на искривления. В этот вечер относился к себе более трепетно, чем обычно, когда умывался прохладной водой, когда небрежно убирал влагу с лица махровым полотенцем; однако, прежде чем полностью обнажиться, вынул из карманов штанов весьма потрепанным блокнот с вырванными страницами, гибридную монету с двумя аверсами и банкноту валюты «Рё» — одновременно и знакомой, и неизвестной.       Облизнув нижнюю губу, Годжо вышел из ванной комнаты в основную; отложил предметы на компьютерный стол, вертя в руках монету. По всем правилам, большим пальцем подкинул монетку в воздух, а после ловко поймал ее и положил на тыльную сторону ладони; тяжело вздыхая, пристально оглядел края монеты, затем и вовсе убрал предметы в ящик мебели. Думать сегодня совершенно не хотел, тем более о розоволосой дикарке, пусть и поначалу показавшейся ему довольно симпатичной. Но тяжелый удар по холеному лицу разбил не только мужской аккуратный нос с легкой, едва ли заметной горбинкой, но и любое положительное впечатление о себе.       Необычный, розовый, близкий к пастельному, цвет волос теперь казался странным, инфантильным и дурацким, глаза перестали быть красивыми, а янтарная радужка, собственно говоря, слишком яркая, от чего неестественная и тоже странная; даже стройные, изящные ноги в мгновение ока стали непривлекательными, толстыми и вообще кривыми. И Годжо совершенно не считал свое мнение ветреным, скорее просто чуть-чуть совсем немного обманулся, ведь даже лучшие ошибаются.       Рубашку в стирку отправлять не стал, сразу выбросил, не желая даже мысленно находиться с неблагодарной особой; хоть и бессознательно и по сей час ощущал в ладони шелковистость ее спутанных от ветра и погони локонов и соприкосновение с светлой нежной кожей. Стоя под струями воды, запрокинул голову назад, подставляя лицо под мощный теплый напор, что нещадно градом бил по лику, отрезвляя от туманных и абсолютно абсурдных мыслей, ведь негоже сильнейшему забивать себе голову о первовстречных красавицах, особенно лишенных всяких мер приличия и понятиев вежливости.       И все же, как бы он не хотел расслабиться и откинуть тревожащие мысли в сторону, его сознание действовало наперекор здравым решениям, ведь думы его оказались навязчивыми, и для того, чтобы сдерживать их приходилось прилагать усилия. С таким же успехом можно и вовсе пуститься в вечерний поток бесконечных рассуждений, но он не хочет.       Он хочет поскорее отдохнуть; давно перестал лелеять надежды о простом путешествии хотя бы на Окинаву вне рабочей командировки, без истребления проклятий и прочей мороки. Поэтому и думал о том, чтобы поскорее лечь в кровать, но у документов, лежащих на столе были другие планы — точнее у тех, чьими требованиями стало их заполнение. Включив дораму с Вака Иноэ на фоне, сел за бумажную волокиту.

***

      — А ты удостоверение вчера забрал?       — Какое удостоверение? — маг в недоумении уставился на Иейри.       — Водительское.       — А у меня его нет. — Небрежно пожал плечами.       Она помедлила с ответом, прежде чем практически не закричать:       — Да… Я просто в шоке с тебя! — причитала Секо.       Годжо сидел в медицинском кабинете, сегодняшний день посветил бездельничеству, потому-то и решил составить компанию однокурснице; обсуждая планы на неделю, нарочно проговорился о том, что водительское удостоверение он еще не получил, за что и пришлось слушать утренний выговор о инфантильности и беспечности.       — Да ладно тебе. Мне их только получить осталось — просто формальность. Главное, что вожу-то я хорошо. — Речь его была наполнена не только оправданием, но и хвастовством. Сатору развалился на стуле с низкой спинкой, а ноги забросил на рядом стоящую кушетку; руки его были скрещены на груди, а круглые темные очки привычным образом скрывали глаза.       — Действительно. — Закатила глаза. — Как у тебя все просто. А если бы нас остановили или… — Не успела закончить, поскольку ее перебили.       — Ну не остановили же. Чё бубнить-то? — отвечал вяло, словно и вовсе не был заинтересован в разговоре. — Я вот что подумал. Сугуру тот еще гад. Он точно что-то недоговаривает.       Иейри на чужие рассуждения ничего не ответила; только скинула мужские ступни с кушетки, застеленной белой простыней, чтобы сесть на нее самой — напротив Годжо. Недоверчиво покосилась на парня, желая слышать продолжение монолога.       — Он с этой дурой заодно. Либо сам накосячил, а тебе позвонил, чтобы подозрения отвести. Но тут врываюсь я! — Развел руками в стороны, затем продолжил, — Годжо Сатору. И рушу его планы. Ну как тебе? — Вновь скрестил руки на груди, самодовольно ухмыляясь.       — Герой прям, — колко подметила, закатывая глаза, пока уголок ее губ приподнялся в легкой снисходительной улыбке.       — Я пропущу твой сарказм мимо ушей.       — Зря.       — Только вот осталось выяснить кто она такая. А самое главное — что на уме у этого кретина, — игнорируя язвительность Секо, продолжил говорить. Сгорбился в спине, а локти разместил на коленях.       — Разве мы вчера не решили, что Гето тут не причем? — спросила, вопросительно приподняв бровь. Пусть лицо Годжо теперь находилось к ней близко, все же не пересела и даже не откинулась на кушетку немного назад; продолжала сидеть неподвижно. Оба за годы учебы привыкли друг к другу настолько, что задним мыслям рядом с ними было просто не место.       — Ха, ты тоже повелась на это?! — весело подметил, вновь откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.       — В каком смысле?       — Отвлекающий маневр. — Щёлкнул большим и средним пальцами. — Сугуру снизил бдительность, а это нам на руку, — отвечал деловито, будто бы уверен был в своих доводах беспрекословно.       — Ты про тот идиотизм с юдзе? — голос ее звучал недоверчиво, когда она с долей шутки напомнила Сатору о их с Гето глупом предположении касательно деятельности незнакомки. Однако стоило ей получить в ответ утвердительный кивок, лишь фыркнула. — А ты не думал, что он поступал по тому же принципу?       — В смысле?       — Тоже решил снизить твою бдительность, чтобы ты его промахов не заметил.       Сатору задумался, пока Иейри ликовала внутри. Она закинула ногу на ногу, рассматривая сосредоточенное выражение лица напротив; именно сосредоточенное, задумчивое, будто бы сильнейший не был растерян после такого заявления. Девушка принимала позицию Годжо, понимая почему тот, старательно держа теплые дружеские чувства к Гето в узде, под крышкой грузного сундука запертого на семь замков, подозревает его везде и во всем, однако придерживалась совершенно другого мнения сейчас, веря, что Сугуру ни в чем не виновен. Оказался в ненужном месте в ненужный час, однако это не сделало его репутацию еще пятнистее.       — Даже если это и так, то мы все равно на шаг впереди. Потому что теперь мы знаем, что он что-то задумал. — Сидел с лицом победителя, разгадавшего одну из главных тайн человечества. Но даже если он и считал себя правым, то ясно осознавал тот факт, что истинные мотивы и дальнейшие поступки мага — только потемки.       — Да уж… Годжо, ты слишком много думаешь. — С протяжным вздохом встала с кушетки, направляясь к одному из стеллажей с препаратами.       — Плохо, что ли? — недоумевал от резкой смены темы беседы.       — В твоем случае, да. Тебе заняться чем-то нужно.       — Например? — усмехнулся, со скучающим выражением лица наблюдая за Секо. Всегда она так делала — обзывалась бездельником и занималась собственными делами, используя болтовню Годжо как фоновый шум, чтобы в унылой тишине не погрязнуть; в прочем, и против кромешного молчания, прерываемого ее собственными действиями, девушка не была.       — Ну, не знаю. Классное руководство, например, возьми. Ерундой маяться времени точно меньше будет, — поясняла, стоя к нему спиной; устремив свое внимание на медикаменты, с которыми возилась с особой бережностью.       Сатору стушевался: поза его стала немного напряженнее, а взгляд метался по комнате. Он был бы не против такого исхода событий, он даже хотел этого, однако внутренний барьер мешал ему достигнуть желаемого; внутренний и непреодолимый, ведь сколько бы он не пускался в пучины рефлексии и медитации, все же откладывал решение этой проблемы в дальний ящик, не готовый самоанализом копать слишком глубоко.       — Да ладно тебе. Мне миссий и возни в клане хватает, — отмахнулся, возвращая себе прежнюю непринужденность.       — Поэтому так к Гето прицепился? Или поэтому мне мешаешь? — Обернувшись, с долей снисходительности во взгляде смотрела на него. Дразнила, ведь Сатору ей совсем не мешал; казалось, маг умела полностью абстрагироваться от мира сего, сосредотачиваясь только на себе и своих задачах — определенно неплохое качество для работника в сфере медицины.       — Ты Гето сюда не впутывай. И, вообще, ради хорошего человека, можно и от работы отвлечься. — Самодовольство вибрами сочилось из Годжо, пропитывая собой пространство, по своему заряжая обстановку. — И, к слову. — Поднялся на ноги. — Я просто не хочу сеять неразбериху. Вдруг, та ненормальная на самом деле нормальная, а? Я имею ввиду, — чуть помедлил с объяснением, тщательно подбирая слова в голове, — слушай, я просто хочу сделать как лучше. Ее проклятая энергия — я знаю, что все мы трое поняли, что она отличается от нашей. Что будет, если об этом узнает руководство? Я уверен, эти кретины и разбираться не станут, просто молча казнят. А так, мы, ну, или я сможем разобраться во всем сами, а уже потом обрисовать полную картину другим. — Он сунул руки в карманы брюк. — Что скажешь?       Иейри слушала его; действительно слушала, временно отложив работу на второй план, и вовсе не потому что Сатору хороший человек, ради которого можно отвлечься от будней рутины. Девушка знала того Годжо, каким он себя транслирует для окружающих — вечно веселый и беззаботный он нечасто блистал серьезностью и осмысленностью, потому и привлек внимание мага, вызывая смятение. В словах парня был смысл — Секо это знала, но не могла принять — слишком много лишних забот, но и притвориться будто бы мужская зрячесть ее совсем не трогала не могла, ведь это означало полностью свесить проблему на Сатору, что сделать она была хоть и не против, однако совесть бы не позволила.       — Может быть, может быть, — ответила на выдохе, вырываясь с вороха раздумий.       — Понятно.       Тон Годжо желал оставлять лучшего; не получив чаемый ответ, сорвался, показывая свои недовольство и злость. Поддавшись эмоциональному порыву, направился к двери, которой, выйдя в коридор, нарочно хлопнул; быстрыми шагами следовал в комнату, пока по пути телефон в кармане коротко не завибрировал, оповещая о сообщении. Сатору незамедлительно взглянул на экран — Юки писала о своем прибытии в Токио.

***

      Юки должна была приехать после обеда; пролежав в кровати до полудня, нехотя поднялся, направляясь в душ. Сатору беспокоился о незнакомке меньше, гораздо больше зацикливаясь о роли Гето в случившемся; моментами порывался наведаться к лучшему другу, допросить, добившись от него чистосердечного признания, или же усомниться в собственной правоте, что сделать Годжо был не готов. Может, потому и сидел ровно, ведь винить во всех случайностях и происшествиях Сугуру было удобнее и проще всего.       Вода расслабляла тело, но от навязчивых мыслей отнюдь не избавляла. Наспех вытер мокружую кожу и надел домашние штаны, хоть и ждал гостей — с Юки дружбы не имел, как и причин выглядеть при встрече с ней презентабельно. Встал около ящика, не решаясь вновь заглянуть в него; к слову, открыть его так и не успел, когда Цукумо показалась в дверях. Хищно усмехнулся, переведя внимание на гостью, которая обещала прийти с важным разговором, что не может ждать, а промедление с ее стороны — это цена неподъемная даже для сильнейшего, поскольку не о материальных благах речь.       — Смотри. — Протянула ему увесистый конверт. — Такого больше ни у кого нет. — Пыталась заверить его женщина.       При всем своем состоянии, у Сатору желание коллекционировать предметы отсутствовало, как и намеренное стремление овладевать эксклюзивными вещами — приобретал то, что ненароком попадалось взгляду или было предложено ему, но охоту за товарами не вел, — однако предложение Цукумо отчего-то заставляло взволнованности охватить его тело, что он умело скрывал.       — Зарплату наличными получила и хвастаешься? — отшутился, в недоумении строя теории о содержимом конверта.       Деньги. Злосчастные рё. Осознание того, что эти деньги были также бесполезны, как и та банкнота, которая лежала у него в ящике пришло почти сразу, однако желание о приобретении его неумолимо росло. Одно дело — одна купюра, совсем другое, когда их несколько, ведь зачем печатать бессмыслицу в таком количестве, притом что были деньги отменного качества — не мятые, не замызганные, с ровными уголками.       Он догадывался почему Юки принесла конверт именно ему — любой другой бы навряд ли согласился его принять. Знающим коллекционерам незачем держать на руках то, чего фактически существовать не должно, как и музеям, аукционным домам или легальным обменным пунктам; в прочем и сам Сатору, несмотря на свое состояние и возможность, много отдать за качественную, но бесполезную фальшивку не намеревался, поскольку поступающее предложение от Цукумо доверия отнюдь не вызывало. Он и представить не мог откуда вообще Юки достала эти деньги — прекрасно знал, что та путешествиями жила, и все же вопросов от того не уменьшалось, — и куда пойдут его иены после обмена. И лишь из-за понимания того, что просто так, по доброте душевной, злосчастные рё он не получит, стало быть и предложил сумму — до смешного — меньше аж в десять раз.       — Просто я не уверен стоит ли это моих денег. Давай один к одному.       И на его удивление — и по большей части приятное — женщина без лишних колебаний согласилась. Сатору еще сильнее стал сомневаться в подлинности денег, ведь какой резон отдавать такую сумму за бесценок?       С Цукумо договорился о сумме и способе ее получения быстро, и также быстро Юки покинула его компанию. После ухода женщины осмотрел содержимое конверта и ту купюру, что лежала у него в ящике повторно, одновременно и веря и не веря своим глазам, считая и не считая подобное стечение обстоятельств везением, однако одно теперь понимал точно — случайности не случайны.       «Цукумо и Гето заодно?» — Откинув конверт на кровать, схватился за голову.       Те теории, что строил сам же, считал нереальными или слишком пугающими, не обеспечивающими будущее спокойным и мирным.       «Да что ж такое-то!»       За сомнительные пессимистичные мысли и панику, что сеял он внутри, Сатору называл себя грубо — старый дряхлый старик с деменцией и слабоумием, — и в то же время не мог отделаться от собственных устрашающих, звучащих детской страшной сказкой выводов. Сатору хотел получить подсказки, чтобы знать в каком направлении ему начать двигаться в собственных думах, но не знал к кому ему стоит обратиться. Будет ли Сугуру с ним честен до конца, когда не должен быть таким? И что или кого скрывает Цукумо, и откуда у нее взялся этот конверт? Годжо хмурился в попытках вспомнить видел ли он этот бумажный сверток ранее — будто нарочно в голове рассеялся туман, скрывая своей небывалой густотой все воспоминания.       — Да к черту! — Взбесился от собственного бессилия, от незнания слишком многого, от отсутствия каких-либо зацепок.       Осознавал, что начинал походить на Утахиме, по его мнению истеричную и тревожную, потому лишь поместил до того одиноко лежащую купюру в конверт к остальным деньгам, который, немедля, убрал в ящик к гибридной монете и блокноту; глядя на последний предмет, невольно задумался о каллиграфии, за что себя мысленно принялся хвалить.              «Чего вообще приходила?» — Поражался умению Цукумо вывернуть ситуацию. Обещала прийти с одним заявлением, а по итогу небылицы несла.                     Сняв пиджак, Сатору медленным шагом прогуливался по городу; новое водительское удостоверение небрежно покоилось в кармане, а за темными стеклами очков пряталась скука — планы на вечер были сорваны, а возвращаться в общежитие не хотелось, поскольку сказывалась усталость проводить время в четырех стенах. Ко всему прочему, мыслительные потоки с небывалой силой одолевали его, когда он оставался наедине с собой, будто бы одиночество было совсем не для него.       Шаг за шагом, вздох за вздохом; толпа вокруг него заметно густела, пока зорким взглядом он не выцепил давнюю знакомую ему Цукумо, чью высокую фигуру было заприметить несложно. Хотел было подойти к ней, но пока лавировал меж людьми, та женщина уже пересекла проезжую часть и в целом была довольно далеко, и смысла догонять ее не видел.       «Значит, не судьба». — Мысленно вздыхал, но шаг свой не сбавлял.       Преодолел еще небольшое расстояние, как увидел девушку, выглядывающую из темного переулка, подозрительную и весьма осмотрительную, только вот подстать глазам Сатору ее зеленые, прикрытые янтарем, не приходились, чем парень и воспользовался. Заметно оживившись, ускорил темп ходьбы, стремительно приближаясь к незнакомке, по пути думая над словами, которыми бы сумел припугнуть ее.       — Попалась! Это полиция, и вы задержаны, — сказав глупость, довольный едва ли сдерживал улыбку.       «Испугалась». — Заметно повеселев, протянул. Пытался при себе удержать лучезарную победную ухмылку, приобретая внешнюю серьезность.       На секунду ему показалось, что она осиновым листом дрожать начала, что лишь сильнее раззадорило Годжо, от чего большое значение диалогу придать он не спешил, потому-то и продолжал отшучиваться. С улыбкой на лице думал над ответом, пока девушка и вовсе не улизнула; вернее сказать попыталась улизнуть, ведь Сатору отставал от нее не намного, не скрывая своего преследования. Увидел, как та свернула меж двух зданий, но за ней не поплелся; усмехаясь, предпочел идти в обход, а после, когда скрылся в вечерней тени, применил проклятую энергию, оказываясь за углом одной из жилых развалин, у мусорных баков. Услышав жалобное мяуканье, хотел было выдать свое присутствие, но беспокойная Сакура оказалась быстрее, поэтому он из укрытия выходить не спешил, наблюдая за происходящим.       Смотрел на девушку, подмечая ее черты лица: светло-карий лисий взгляд, светлая кожа лица без единого изъяна — не считая того, что прикрыт был косметикой и козырьком кепки и о котором Годжо пока не подозревал, — хрупкое, привлекательное телосложение. Не мог не подумать о том, что в последнее время ему удивительным образом везет на красивых девушек; нет, в его окружении не было других — непривлекательных, ведь при своих достоинствах Сатору справедливо был избирателен, однако дважды подряд — поистине везение.       «Что за?!..» — Не знал, что и думать.       Сердцебиение участилось, а дыхание сбилось, что едва ли не вылилось в сухое покашливание; видел как котенок, словно чувствуя опасность, вырывался из женских объятий, видел, как она не выпускала его, только сильнее прижимала к себе. Доверившись животному, более оставаться в тени не мог, потому показал себя, что вылилось в неподдельные тревогу и смятение напротив. Годжо понимал, что увидел то, чего ему не стоило видеть, но только по мнению самой куноичи, как и не испытывал чувство страха — только осознание того, что впредь рядом с ней стоит быть осторожнее. Именно рядом с ней, ведь уйти он теперь точно не уйдет, ибо после увиденного просто не позволит себе.       Сатору осмотрелся: кругом мрак, тишь да жилые дома не самого презентабельного вида, кругом ни души, ни уличного видеонаблюдения.       «Подготовилась? Знает, что делать и где?» — Вопросы сами собой стали крутиться, однако Сатору их в сторону отмел. — «Для чего?»       — Здесь нашла?       — Допустим, — ответила, повернувшись к нему полубоком, показывая всем своим видом недоверие.       — Ясно. Что собираешься делать? — Продолжал диалог, однако девушка задумалась, потому оставила его без ответа. — Эй! Ты что глухая? — осторожно коснулся пальцем ее плеча; наклонился чуть ближе после чего заметил как легкая волна смущения окатила девичью фигуру. Он отчетливо видел, что та намеренно избегает взгляда с ним, заставляя сомнения и подозрения закрадываться в мужскую голову.       — Ты что-то хотел? — грубила с плохо или вовсе нескрываемым высокомерием, даже задрала подбородок. В прочем, так было даже лучше, ведь Сатору такое поведение приглянулось.       — Я спрашиваю, что делать будешь? К себе заберешь? — Искренне беспокоился за будущее котенка.       — Я не могу.       — Почему?       — Мне хозяйка не разрешит. Наверное.       — А, так ты учишься? — решил подыграть ей. — Тогда хорошо бы в приют его.       Маг, увидев то, что не предназначалось для его глаз, ни за что не планировал покидать компанию, зато прощупывать почву не переставал, потому-то важничал, притворно отказываясь оказать помощь сугубо интереса ради. Ему стало любопытно привлекателен ли он для нее, ведь если да, то наверняка незнакомка будет просить его остаться. И она нехотя попросила, однако Годжо все равно нарочно продолжил кривляться, набивая себе цену. Взял котенка из чужих рук; пусть инициатива исходила от него все равно действовал брезгливо.       — Сакура… — чуть помедлив, продолжила говорить, — Учиха. Сакура Учиха.       Сатору насторожился, смутившись непроизвольной паузой, к тому же, очень неестественной; Сакура то ли пораскинула называть ли незнакомому молодому человеку свои настоящие фамилию и имя, то ли и вовсе изначально задумалась над ложью. И маг понимал ее намерения утаивания в обоих случаях, но спешить с уточнением увиденного момента не стал — вдруг показалось. Годжо не чувствовал от нее проклятой энергией, только силу, но другую, особую, жизненную и притягательную. И… знакомую до пульсации в висках.       — Учиха-сан, значит? — пытался говорить с издевкой и насмешкой, чтобы виду о том, что он знает многое, не подавать.       — Годжо-сан, значит? — ехидничала, улавливая ноты иронии в чужом тоне.       — Типа того. — Смотрел на нее, а когда был пойман с поличным, лишь слабо, но тепло улыбнулся, проявляя дружелюбие. — Приятно познакомиться, между прочем. — Хотел шепнуть ей рядом с ушком, однако осекся, завидев отсутствие мочки. Голос его раздался у нее над головой, вызывая все тот же эффект робости, что и был задуман. — Тебя что собака покусала? — шутил, но все же намеревался узнать правду, ведь подобное увидишь не каждый день.       Ее угрюмые фразы и выражение лица послужили ясным ответом на его вопрос — Сакура сказала ему все, кроме правды. Обстановка Сатору не устраивала, было слишком натянуто, слишком серьезно и скучно, от чего разговор совсем уж не клеился. Судорожно искал слова для того, чтобы разрядить обстановку, осознавая, что такими темпами ничего добиться от нее не удастся.       — Знаешь, я люблю моти. — Проходя мимо кондитерской лавки, решил рассказать об этом, однако молниеносно его осенило, и он продолжил говорить. — Этот десерт такой же нежный и прекрасный, как и ты. — Поглядывал за ее реакцией. — У вас с ним вообще много общество.       — Есть что-то еще?       — Конечно. Вы оба очаровали меня. — Улыбался, не отрывая от нее голубых глаз.       Как только заметил в лице напротив желаемую реакцию в виде смущения и замешательства, следствием которой стало натягивание козырька головного убора так низко, что глаз почти видно не было, хотел было продолжить шутливо заигрывать, но слова Харуно заставили его на миг язык прикусить.       — Сомнительный комплимент.       — Ну и пожалуйста, — недовольно фыркал, не переставая поглядывать в ее сторону; заметил легкий румянец на женском личике.       «Она моя». — Мысль его звучала торжественно. — «Проще простого!» — ликовал, набираясь еще больше уверенности.       — Щечки милые, — от скуки продолжал делать бессмысленные комплименты, озвучивая первое, что в голову придет.       Та вновь засмущалась; Годжо это точно заметил. Как и заметил то, с какими задумчивостью и внешней отстраненностью шла она, не обращая внимание ни на что вокруг, и в том числе на проезжую часть. До последнего он ждал, что названная Учиха одумается, однако того не случилось, потому, обхватив ее локоть, потянул на себя.       — Ты из деревни, что ли? — спросил не без доли сарказма.       — Ну да. — Сакура небрежно пожала плечами, в то время как Годжо поражался тому, что так просто, вслепую, попал в правду.       — Вот как. — Ухмылялся, оценивая ее. — И откуда же ты? — Обратил внимание на отрезанную мочку уха, что покоя ему не давала.       — Я пошутила. Я из Киото, — сообщила ему, но не сразу, хоть и выглядела весьма непринужденно. Все же задержка с ответом ее подводила, вызывая у мага недоверие ее личности.       — О, землячка, значит. И где ты жила? — задавал насущные вопросы, которые ставили девушку в еще больший тупик; Годжо чувствовал это, а замешательство и вранье, исходящие от куноичи точно были для него осязаемыми. — Прикинь, если мы еще и соседи! — Решил окончательно ее «добить».       — Не думаю, — девушка рассмеялась нервно, натянуто.       Как маг, как сильнейший из ныне существующих магов, сейчас как никогда Сатору отчетливо представлял что есть энергетика, исходящая от человека, может потому так настойчиво опровергал теорию о том, что Сакура не открывается ему из собственной безопасности; он просто не верил в это. Будто бы нутром чувствовал, что Харуно не просто человек, что-то в ней определенно есть, и дело вовсе не во внешности; талант, потенциал, сила — Годжо перечислял варианты, и одновременно все три и подходили, и нет.       — А учишься где?       — На врача. А где, не скажу, — голос ее звучал куда увереннее, что не могло не ускользнуть от собеседника. — А ты переехал сюда тоже из-за учебы?       — Да, типа того. Учился в колледже на преподавателя. Сейчас по специальности не работаю. — Несмотря на то, что сильно удивился обратной связи, и не сказать что неприятно, быстро собрался, отвечая на вопросы точно текст заучил.       Они продолжили идти. Сатору неплохо знал местность, а Сакура часто поглядывала в телефон или на навигатор смотрела, или проверяла время, движимая желанием поскорее улизнуть. Интуиция ему покоя не давала, предостерегая; вот только от чего маг определить не мог — то ли Сакура не та за кого себя выдает, то ли безбожно лжет, но ведь и он сам честен с ней был не до конца. И все же не смотря ни на что Харуно была для него притягательной, вот только чем?       Сатору успел вновь пошутить, а названная Учиха рассмеялась и, кажется искренне, в то время как котенок, завернутый в мужской пиджак, порой давал о себе знать, покусывая руку или резво брыкаясь. Маленькая живность выглядела дурашливой и от того по-особенному милой, беззащитной и мягкой, начиная Годжо даже… нравиться. Животное хотелось поскорее обогреть, накормить, дарить ему ласку, заслуженную тем, что он просто есть. Мотнул головой от глупых мыслей, морочащих его ум, однако из внимания не мог упустить тот факт, что прощаться с котенком ему было непросто. Он даже в приюте был довольно милым с ним и говорил соответствующие милые вещи на прощание. Да, пожалуй так и было, и было это намеренно тихо.       — Какие планы? — Выйдя на улицу, спрашивал парень.       — Вообще-то планы действительно есть.       — Тогда, может, хоть номер свой дашь?       — Лучше ты мне свой.       Указывая свой номер, маг тщательно скрывал свое недовольство, все больше подозревая названную Учиха в сокрытие чего-то. Слишком осторожничала и из-за того медлила, вызывая легкую раздражительность. Годжо казалось, своими поступками доверие к своей не очень скромной персоне он уже заслужил. На считанные секунды задумался, пока с довольным видом не протянул смартфон обратно Сакуре, назвав себя «Парень моей мечты» в ее телефонной книге. Да, по-глупому и по-детски, зато хоть какое-то утешение спустя чреду разочарований.       — Если будет скучно или мама будет требовать зятя, звони, — снова отшутился, намекая на свои намерения — желание провести следующую встречу в менее дружеской форме. Недовольно вздохнул, услышав односложный формально-вежливый ответ. — Тогда давай в воскресенье, здесь, где-нибудь в пять вечера?       — Да, конечно. — Отмахнулась, скрываясь из виду.       — Что? Так просто уйдешь? А как же… — Бросил фразу на пол пути, разочарованно вздохнув. — Да уж, — произнес полушепотом, на выдохе, разминая ладонью шею. — Вот коза. — Тот факт, что его так быстро бросили, Сатору был неприятен, порядком раздражая.       Взглянул на пиджак в руках и принюхался к нему, от чего насупился — для тонкого обоняния пахло грязью и животиной. Закинув плотную ткань себе на плечо, намеревался направиться обратно в техникум; все равно в таком виде ему ничего не светит, потому что Сатору сам не желает показываться.

***

      В воскресенье, здесь, где-то в пять вечера.       Сатору отчетливо помнил свои слова, брошенные и необдуманные, и все же не сказать, что он жалел о них. Ляпнул да ляпнул, что уж теперь, зато по прошествии недели точно понял для себя, что с девушкой встретился он симпатичной, пусть и подозрительной, словно не от планеты сей; в прочем, никто и не отрицал, что нельзя убить сразу двух зайцев, сблизившись с ней — и шанс выяснить о ее намерениях, и хорошо провести время. Очень хорошо.       Конец недели медленно, но верно приближался, пока Годжо исправно выполнял работу, от скуки посматривая дораму и захаживая в кабинет к Секо, где приветствовали его в сопровождении шуток о бездельничестве и разгильдяйстве. Иейри понимала как никто другой о необходимости качественного отдыха даже для сильнейшего, чем парень и регулярно занимался, притом изрядно зачастив; была не слепа и прекрасно видела, что силы у того были отнюдь не на исходе, да и вымотанным Сатору не казался, потому и дразнила его, донимая, чтобы не расслаблялся сильно.       Маг часто рассуждал насколько серьезно восприняли его предложение о встрече, кинутое словно невзначай, по итогу и сам перестал верить в его серьезность; и все же к пяти часам он был на месте, даже стоял минут пять, ждал. Не знал для чего и зачем, чувствовал себя глупо, подростком влюбленным, отчаянно жаждающим встретиться с предметом воздыхания, но Годжо не был влюблен и даже очарован был не настолько, чтобы позволить себе безжалостно распоряжаться своим временем, потому уже в 17:05 выбросил палочку от чупа-чупса куда-то в заросшие неряшливые кусты и направился в здание приюта, предварительно, наученный опытом, зажав пальцами нос. Решил хотя бы спасенного котенка навестить, недоумевая когда успел и почему так прикипел к нему, для чего в течение недели мысли возвращались к небольшому комку шерсти? Поднимаясь по лестнице, осеняемый безумной идеей, предался размышлениям, потому помедлил перед следующей дверью.       Сатору всегда держался мнения, что семейная жизнь не для него. Отцовство не его стихия, как и верная супружеская участь, поскольку принимал свою ветреность, ничего с ней делать не желая, а для создания новой семьи такая черта весьма бедовая. К тому же, и клановых хлопот ему хватало с головой, пусть сейчас и везло на неполное отсутствие забот в магическом техникуме. Но мысль о приобретение питомца ранее его не посещала, зато теперь одолела, мертвой хваткой прицепляясь. Открывая дверь, решил для себя — котенок, запавший ему в душу, ничто иное как судьба.       — То есть, как? Когда?       — Сегодня, около обеда. Молодая девушка приходила…       Сатору, с нескрываемыми горечью и разочарованием, ушел по-английски, даже позабыл о кошачьем аромате, витающим в коридорах приюта. Предложения о том, чтобы взять под свою опеку другого кота, намеренно игнорировал, потому что ему нужен был именно тот, найденный названной Учиха, которому уже нашли семью, и так быстро, и так скоро…       «Учиха?..»       Своим домыслам усмехнулся, не веря, что та умудрилась и на встречу не прийти, и потенциального питомца увести из-под носа.       «Она моя. Проще простого!» — Вспоминал свои же слова.       — Не. Все-таки коза. Без ухая. — Вышел на улицу, ухмыляясь. Пока, сунув руки в карманы джинсов, резко не остановился.       Отсутствующая мочка уха, не дававшая покоя ему тогда вечером, сейчас подкосила его уверенность еще сильнее. Годжо точно не помнил, и как бы он не пытался поднапрячься, память словно отказывалась ему подчиняться, но мысли о том, что у пойманной им Сакуры, которая сломала ему нос давеча, имелось раненое ухо, внезапно посетили его, осеняя. Маг остановился; смотрел на темный дисплей телефона, и ни звонка, ни сообщения с незнакомого номера все не поступало. Самоуверенность играла с ним злую шутку, ведь никто из противоположного пола от встреч с ним не отказывался.       «Зато теперь ее имя с фамилией знаю». — Тяжело сглотнув, успокаивал себя.       Ведь знает же, да?