Проклятие особого уровня

      Юки была довольна собой, по крайней мере, старалась так думать. Смятение на душе, возникшее сразу после того, как она покинула общежитие техникума, не давало покоя даже тогда, когда женщина вновь оказалась в черте города. Уверенная часом раннее, сейчас чувствовала себя подавленно и вероломно; но кого и что она предала, и предала ли вообще — думать не хотела, ведь в любом случае выбор уже сделан. Юки не могла не отрицать, что появление Сакуры устроило в жизни мага переполох, однако была ли она этому недовольна — вовсе нет; девушка вселяла в Цукумо веру и надежду на иное будущее, а потому та и решила, что Годжо вовсе не слабак и может защитить себя. Она вновь воспользовалась услугами такси — знакомство с Сакурой выходило для нее удовольствием не из дешевых. Мотоцикл все еще стоял на парковочном месте вблизи набережной полноводной реки, потому добираться до него было не самым удобным вариантом.       Цукумо пробыла в торговом центре одного из оживленных районов города более часа, успев посетив магазин электронной техники и несколько бутиков; и таким образом денег, что дал Годжо осталось не так уж и много, а с учетом невыгодного курса обмена «один к одному» — сущие копейки. Как раз то, на что и рассчитывала женщина. Забирая заказ из кофейни в виде пары стаканчиков латте и бумажный пакет с выпечкой, она ступила на эскалатор, игнорируя телефонный звонок, что вибрацией шумел в заднем кармане темных брюк. В одном из соседних спальных районов жила сама Цукумо, потому размеренным шагом направилась в нужном направлении.       День плавно перетекал в вечер, улицы наполнялись людьми, которые все время куда-то спешили, в прочем как и Юки, что оставила у себя в квартире незнакомку, гипотетически от которой возможно ожидать всего; прочем, из ценностей с собой у нее был ноутбук, пара сотен долларов и тайваньская валюта — на стандартный смартфон Харуно с ужасом таращилась, но не без блеска интереса в глазах, да и обычным иенам удивилась, потому Цукумо была спокойна за свое добро. Зато видела в своем на первый взгляд необдуманном действии большой, необъятный плюс — глядишь, при хорошем раскладе Сакура сочтет это за доверие и почтение к ее скромной, утонченной персоне. Маг не бывала в Японии всего пару месяц, а вернувшись не более недели назад, все никак не привыкла к старому доброму Токио, где, казалось, жизнь шла своим чередом, ненамеренно поддаваясь постоянной суете. Но и сказать, что Юки отнюдь не нравился этот город было бы полной ложью; она с ностальгическим теплом прогуливалась как по приезде, так и сейчас, просто делала это неторопливо, в своем темпе, от чего порой замечала взгляды исподлобья на себе, и от этого лишь сильнее горделиво задирала подбородок, а на лицо цепляла нахальную ухмылку. Женщина никогда не была против внимания к себе.       Не смотря на ленивую ходьбу, до многоквартирного дома она добралась быстро, чему была несказанно рада, ибо на улице было безветренно и парило, как перед дождем, вынуждая тело покрыться испариной, а черную рубашку с коротким рукавом прилипнуть к подтянутой, высокой фигуре, и ноша в руках совершенно ситуацию не улучшала.

***

      После хлопка входной двери, Харуно немедля бросилась к журнальному столу в поисках спрятанного удостоверения личности, по ее умозаключениям, не пригодному для Токио, после чего сунула его под двойное дно рюкзака, в конце концов облегченно выдыхая. Сакуру не покидали навязчивые мысли о том, что слишком удачно она повстречала Юки тогда, потому куноичи искала подвох везде и во всем. И верить в случайности она не хотела, как и в удачные день и час.       Ирьенин прошла на небольшую кухню, где Цукумо небрежным наказом оповестила девушку о приготовленной пище перед самим уходом, однако, та враждебно осматривая стол, вздернув подбородком, молчаливо отказалось от еды, переводя взгляд на раковину, доверху заполненную немытой посудой. Сакуру передернуло. Пыльная квартира и без того угнетала, словно женская рука мага даже и не пыталась устроить хоть каплю уюта и домашнего тепла, а кухонный беспорядок только сильнее портил и без того шаткое душевное равновесие. Кристальная больничная чистота — таково было одно из правил Сенджу, которая к передаче своих знаний и умений подошла со всей, не присущей ей, чопорностью, и Сакура безбожно верила, что применение медицинских порядков в повседневности приведут к благодати и стабильности. Однако наводить чистоту не стала, вместо этого ринулась к кухонным шкафам, открывая для осмотра абсолютно каждый, и, приняв от незнания пару противосимптомных препаратов за предполагаемую угрозу жизни, со спокойной душой переместилась в спальню.       В небольшом шкафу нашла одежду и обувь, которая самой Харуно не по размеру — велики слишком, — на обычном деревянном столе большое разнообразие косметики — что-то девушка видела впервые, а чем-то пользуется сама, — прямоугольный предмет, схожий с металлом, вот только причудливым образом открывался, точно книга, с одной стороны имел экран, а с другой множество кнопок; Сакуре потребовалось немного времени для того, чтобы осознать, что на кнопках был размечен знакомый ей язык и какой-то неизвестный. Невесомо провела по клавиатуре пальцами и резко оторвала руку, будто ошпарившись; не сдержав любопытства, она нажала на один из символов, а после ужаснулась, стоило экрану с темного перемениться на светлый. Быстро закрыв ноутбук, куноичи положила его на место — на прикроватную тумбу и следом направилась к большому дорожному чемодану, раскрыв который, поникла, ведь тот оказался целиком пуст.       В ванной комнате обыск закончился ничем как вчера, так и сегодня. С пустыми руками села на диван, не веря собственным наблюдениям: Юки была безоружна или все добро унесла с собой, ведь куда именно уходит не озвучила, — а, значит, из них двоих потенциальную большую опасность представляет куноичи для мага, и никак не наоборот. И пусть Сакура не была вооружена с головы до пят, все же снаряжение с собой имелось — не только работа, но и времена вынуждали. С минуту просидела завороженная, в то время как в голове все никак не укладывалась новая реальность; Сакура давала себе отчет об обязательствах, во что бы то ни стало, выносить и родить здорового ребенка, но разум твердил об обратном. Если она родит, то наследник навсегда свяжет ее с кланом Учиха.       Безотвязные мысли назойливо лезли в сознание, так и норовили стать следующей причиной погружения в апатию и прострацию, наполненную отчаянием и унынием. Она завязала на макушке хвост и села на пол, вновь решив отвлечься рюкзаком. Закинув в рот пилюлю, коих осталось совсем немного, она раз за разом перебирала вещи, уделила пристальное внимание длинной бордовой накидке, которой требовался тщательный ремонт, письмам, что так и не были отправлены, свитки, пригодные и для медицинских техник, и для сражений. Грусть захлестнула ее, но слезы лить она себе не позволяла.       Осмотрела рюкзак изнутри, позволяя себе поразиться собственной изобретательности — ощупала тканевую подкладку, которая преграждала путь к настоящему низу рюкзака, образуя обманку, и лишь немногие знали, что доступ к личным и важным вещам можно получить, найдя внутреннюю молнию; искусная работа Сая предполагала полные надежность и неприметность.       Когда походная сумка была укомплектована по-новой, Сакура смотрела в окно, крутя в руках коробочку с линзами, надевая которые, каждый раз ее нефритовая радужка переменялась на янтарную, не менее красивую. Она вынула из рюкзака карманное зеркальце, открыла футляр, понимая, что пренебрегать процедурой, так ярьяно рекомендованной Орочимару совсем не целесообразно, особенно сейчас, когда беременность наступила. Однако, надев линзу, что преобразила ее цвет глаз из тусклого в сияющий, что при унылом выражении лица смотрелось неестественно, порой жалко, в миг поморщилась от резкой острой боли, жмурясь. Выронив из рук пластмассовую емкость, прижала ладони к измененному глазу, пока вновь не взглянула на себя в отражении: око сильно покраснело, от чего Сакура в недоумении хмурилась, рассматривая красные сосуды на глазном яблоке, — пока боль не возобновилась. Страдальчески постанывая, она, силясь, дрожащими пальцами сняла линзу, небрежно кидая ее обратно в емкость. Старалась терпеть, чтобы не тереть глаз, который все еще неприятно жгло, оставляя за собой жуткий дискомфорт, обещая себе, что более слепо следовать указаниям саннина в сегодняшнем мире не будет.       Некогда превосходное, хорошее зрение позволяло следить за происходящим в доме напротив: она видела широкоплечего мужчину, открывающего шкаф, и вот, спустя секунды он достал оттуда пустую вешалку. Харуно осенило; практически бегом девушка направилась к спальне, осознав, что ею не был проверен сам гардероб мага. Без лишних колебаний в виде зазрения совести, стала рыскать по карман одежды, пока не услышала открывающуюся входную дверь. Планировка квартиры не позволяла покинуть комнату бесследно, потому, закрыв дверцу из светлого дерева, она сложила печати, с помощью шуншина оказываясь в гостиной.       Латте на вкус оказался неплохим; мягкий молочный вкус с кофейным оттенком пришелся Харуно по душе, как и свежая выпечка, которой ей довелось лакомиться в последний раз в поместье Дайме страны Воды. То, что в мире Сакуры именовалось по-обычному «булка, булочка», в Токио называлось по-изысканному «круассаном».       — Французская выпечка, — емко пояснила женщина, отнюдь не избавив от вопросов.       Франция, Токио — теперь Сакура знала две здешние страны, наивно принимая столицу Японии за отдельное государство; и ведь все от сумбурности происходящего. Если утром она возилась с новаторскими, по ее мнению, тестами на беременность, то вечером сидела, допивая кофе, погруженная в рассказы Юки о том, как пользоваться современными смартфонами; хотя, чего таить, для Сакуры любой телефон был большим инновационным скачком вперёд.       От потока информации голова шла кругом, глаза внимательно следили за действиями у небольшого экрана, а мысли путались. Но стоило Харуно увидеть то, как просто и быстро возможно связаться с помощью телефона с другим человеком, внутренняя туманность в миг рассеялась; в ее мире для передачи сведений на длинные дистанции в лучшем случае уходило около получаса. С дрожащими руками она приняла гаджет, держала его аккуратно, в горизонтальном положении, с трепетом и восторженностью осматривая — ничего подобного раннее ей видеть не посчастливилось.       — У тебя совсем нет вещей. Я купила тебе кое-что на первое время. — Сидела на диване полубоком, поставив локоть на спинку.       — Не стоило, — хмуро ответила, а внутри нарастала паника. Должной Цукумо она по-прежнему не хотела быть.       — О, не беспокойся. Я вообще не тратилась. — Обворожительная улыбка женщины Сакуру совсем не радовала; лишь сильнее усиливала волнение.       Куноичи привстала с сидения, чтобы дотянуться до отощавшего конверта, что лежал на столике, рядом с пустыми стаканчиками и редкими крошками выпечки. Вынула купюры, бережливо, на грани скупости, торопливо пересчитывала остаток; выходило не так уж и много.       — Ты все потратила на пару пакетов и это? — До этого державшая телефон, точно благодать, поданную самими небесами, сейчас пренебрежительно обхватила его двумя пальцами размахивая им перед своим лицом.       — Ага. — Ровно и четко кивнула, не переставая улыбаться. — Но это очень важные вещи. Без них в Японии никуда. — Спешила дополнить в свое защиту, и ведь была абсолютно точно права.       — Япония? Что это? Это где-то в Токио?       Слабо ударив себя по лбу, Цукумо хихикнула и окинула Сакуру изучающим взглядом. Поначалу была уверена, что девушка шутит, но увидев неподдельный интерес в глазах напротив, обреченно вздохнула.       — Наоборот. Япония — страна, а Токио — столица Японии — там, где мы сейчас находимся.       Харуно ничего не ответила, с минуту думала, стараясь найти в словах Юки хотя бы намек на зацепку; мысль вертелась на языке, но ухватиться за нее никак не удавалось. Сакура и без того чувствовала себя глупо — снова, — потому, чтобы не ухудшать свое положение размышляла, сопоставляя факты из двух вселенных. Она шествовала в стране Воды, прямиком из владений Дайме — стала быть поэтому и находиться здесь в столице, где по ее умозаключениям находился нынешний Дайме или любой другой правитель.       «Но почему именно Япония? Почему не та же Франция? Что было бы, если бы свиток переместил меня из страны Огня?» — Кусала губы, судорожно ища ответы, но тщетно. Головокружение настигло ее и, в который раз за день куноичи запретила себе перенапрягаться. Она снова перевела взгляд на Юки.       — Хорошо, — говорила, потирая виски. — С этим разобрались.       — Действительно хорошо. Тебе повезло, что ты ляпнула такое при мне. — Цукумо подмигнула ей. — Но в Токио я задерживаться не планирую. Мне нужно в Киото. — Смотрела на куноичи со всей, не присущей ей, серьезностью. — Но, я так понимаю, теперь уже нам, — поспешила исправиться, прежде, чем к Харуно подкрались новые страхи о своей дальнейшей судьбе. Маг уперлась подбородком в ладонь, от чего ее губы слегка вытянулись. — Может быть, и на осмотр сходишь уже там? — Шевелила губами, из-за позы практически бубня.       — У меня нет документов, — ирьенин напомнила вяло, безучастно.       — Ай! Точно.       Цукумо резко выпрямилась; схватив смартфон, вышла из гостиной, оставляя Харуно в тишине, быть невольным свидетелем отголосков чужого телефонного разговора.

***

      Серый костюм двойка: укороченный жакет и плиссированная юбка длины мини, — черная водолазка с коротким рукавом, поясная бежевая сумка, на ногах высокие светлые носки и белые кеды с черными вставками по бокам; нахмурившись, Сакура разглядывала эмблемы, что из-за своего расположения — внутренняя сторона обуви, — выглядели весьма странно. Ботинки же Цукумо были полностью черными, без каких-либо лишних рисунков — Харуно это заметила сразу.       — Ты уверена, что так и должно быть? — спросила куноичи, все еще разглядывая свою новую обувь.       — Конечно. Конверсы сейчас в моде, — заверила ее, внимательно рассматривая чужой лоб. — Слушай, а это вообще можно как-то убрать? — Неуверенно пальцем указывала то на свой лоб, то в сторону лба ирьенина.       Быстро осознав в чем дело, девушка понимающе усмехнулась, чуть склонив голову вперед, касаясь кончиками пальцев печати Бьякуго. Собиралась с ответом она тоже недолго, еще давно отдав себе отчет, что обнажать свои тайны — будь то личность, навыки или техники — вовсе не собирается; по крайней мере, в ближайшее время.       — Теоретически можно. — Небрежно пожала плечами, а затем продолжила, — но делать я этого не буду.       — Почему-то я так и подумала.       Хмыкнув, на пятках, прямо в обуви, Юки прошла в свою комнату, в то время как у Сакуры от представшей очам картины от возмущения рот приоткрылся, вот только сказать она ничего не сказала; с перекосившимся лицом от поразительного зрелища, стояла с приподнятой бровью, дожидаясь возвращения Цукумо. По приходе тут же всучила в руки Харуно тональную основу, и продолжила прихорашиваться у зеркала.       — Что это? — Девушка узнавала в незнакомом экземпляре декоративной косметики грим, кой использовали актеры постановок в ее мире, чья популярность во время войны заметно возросла.       — Тональный крем. Ты красилась раньше? — Заметив скромное отрицательное покачивание, Юки обхватила девушку за плечи, и притянула, почти волочила, к себе. От напористых действий, Харуно еле ноги успевала переставлять, а под конец, резко остановившись, вытянула руку в сторону, удерживая равновесие для предотвращения падения. — Выдави немного на палец и замажь это чудо.       Юки отошла чуть в сторону, чтобы совсем уж не смущать гостью. Девушка, несмотря на пренебрежительное отношение к печати на лбу, стала выполнять указание, и диву поддавшись, легко улыбнулась, когда ромбовидная отметина скрылась под слоем средства, оставляя после себя лишь небольшой затемненный участок, что отдаленно походил на небольшой шрам. И все же, сейчас ее особенность внешности была гораздо не приметнее, но с окружающими людьми слиться довольно проблематично, беря в учет исключительно обычных прохожих.       — Надо бы тебе потом покраситься, — подметила женщина, пальцами проведя по розовым локонам, из-за недавних событий, опускающихся не намного ниже подбородка. Сакура никак не отреагировала на предложение, но резким поворотом — лицом к магу — сбросила чужую руку с своих волос. — Напомни, сколько тебе? — На самом деле, Цукумо даже и не помнила называла ли куноичи свой возраст.       — Двадцать.       — О, выглядишь моложе! — Искренне удивилась. — Такая ты у нас получилась — школьница. — Перед тем как покинуть квартиру, Цукумо напоследок оглядывала себя в зеркале. — Беременная школьница, — добавила, о чем тут же пожалела.       Харуно вновь промолчала; шутку не оценила, но и говорить об этом не стала, ведь подумала — не со зла же это было сказано магом. Сакуре казалось, что Юки по-настоящему смутилась перед ней впервые за недолгое знакомство; она протянула девушке новую кепку, чтобы уж точно прикрыть маленький мнимый изъян на лбу, и терпеливо дожидалась, когда ирьенин брызгала духами, отодвинув ворот водолазки в сторону, у ключиц, на яремную ямку. Обе под себя успевали подмечать — сборы сразу двух дам — вещь неудобная и по времени выходит дольше.       Вечер. Улицы Токио переполнены не только жителями, но и шумом, яркими огнями и неоновым цветом; с одной стороны слышался подростковый смех, с другой свист автомобильных шин и сигнальные гудки, а из традиционных заведений запах свежеприготовленной, ароматной еды вызывал аппетит даже у сытых прохожих. Столица ободрилась ночной жизнью; своими скорым ритмом и прохладными потоками воздуха позволяла иностранке освежить разум. Сакура с интересом поглядывала на местных, часто поправляя головной убор, натягивая его на глаза еще больше, и верным спутником ступала то рядом с Цукумо, то по пятам. Она точно не знала куда ее ведут на этот раз, да и о том, что же из себя представляет подземный транспорт могла только скупо представить темное, тесное пространство, окутанное мерцающим светом огня или теплой лампы — и описание ее больше походило на убежище Орочимару, чем общественный транспорт передовой страны.       С долей сомнения она стала спускаться по светлой лестнице вниз, а после свои предположения о метро Харуно действительно посчитала детским, несерьезным лепетом, когда пред ней предстала огромной величины платформа, по обе стороны от которой расположились железнодорожные пути. То, что куноичи приняла за бешеный ритм на улице, никуда не шло в сравнение с токийским метрополитеном. Скрежетание и грохот со стороны вагонов, протяжный скрипучий рев, шум и теснота набатом били по голове, заставляя виски болезненно пульсировать. Но от того Сакура не переставала испытывать волнующий ужас, пугающую восторженность — смесь страха и самозабвения; на секунду или две, или десять покинула реальность, упоенно наблюдая за подъезжающим к станции составом. Цукумо подхватила ее под локоть, направляя к нужной платформе, по пути кратко осведомляя ирьенина о «часе пик».       Сакура молчаливо подметила, что в метро было немного прохладнее, чем на улице. Поправляя кепку, невольно вздрогнула, услышав гул вдалеке, сулящий о приближении поезда. Тягучий скрип металла заставил зажмуриться, а сильный поток воздуха трепал волосы и край юбки, который Харуно поспешила прижать руками к телу; стояла она так — зажмурившись и придерживая юбку — недолго, пока Юки не дернула ее за собой, утягивая в вагон. Она тяжело сглотнула, растерянно снова и снова оборачивалась вокруг себя, и так и не заметив никого из противоположного пола, смотрела на Юки с немым вопросом.       — Это женский вагон. Мужчин ты здесь не увидишь. — Почувствовав нефритовый взгляд на себе, зеркально ответила. — Расстроилась? — Ухмыльнулась, заметив смущенный румянец на лице напротив.       — Нет, — едва слышно прошептала, на что Юки хихикнула.       — Кстати, об этом. Какой твой идеальный тип парней? — спросила непринужденно, от чего Сакура опешила еще больше.       Поджав губы, сомневалась стоит ли отвечать на вопрос, будучи неуверенной в его серьезности, однако выжидающий, цепкий взгляд Цукумо говорил об обратно. В голове вспыхнул образ Саске, который внешне ее привлекал, зато характеры их сплетались нечасто и не без труда.       — Ты сейчас серьезно? — Харуно переспросила, в голосе которой сквазили нотки раздражения.       — Абсолютно, — говорила, с детским блеском в глазах дожидаясь ответа.       — Я… — Хотела было словестно воссоздать образ Учиха, но внутреннее нутро не позволяло, препятствуя. — Я не знаю. Давай потом. — Любопытство Юки это не удовлетворило, однако и наседать она не стала, особенно когда ирьенин, скрестив руки на груди, отвернулась.       Каждое торможение с последующей остановкой Харуно подскакивала с места, и в предвкушении смотрела на полупрозрачные двери, действительно убеждаясь в правоте слов мага — в помещении присутствовали исключительно женщины. Проехав пару станций, Цукумо подтолкнула девушку плечом прежде, чем встать с сидения; та, спеша, последовала следом. Как только покинула поезд, стала активно работать локтями, ведь количество людей будто бы увеличилось кратно. От самодвижущейся лестницы по спине Харуно пробежался холодок, волна волнения вновь одолела, ладони взмокли, а как только заметила, что женщина направляется прямиком к эскалатору, остановилась, но ненадолго — поток людей подгонял ее в сторону выхода. Она жадно следила за действиями Цукумо, которая первой стремилась встать на движущуюся ступень, стараясь запомнить каждую мелочь. И все же Сакура оступилась, козырьком кепки врезаясь в высокую, впереди стоящую фигуру.       — Аккуратнее, — с каплей раздражения кинула маг, обернувшись вполоборота.       Поджав губы, куноичи пробормотала извинения, стыдливо опустив голову; поправляла головной убор, нутром чувствовала взгляды на себе, вот только оглядываясь в их поисках, ничего не находила, чувствуя смятение. Трогала свои цветные волосы, выбивающиеся из общей картины, мысленно прикидывая варианты для избавления эдакой особенности; припоминала слова Юки о покраске розовых локонов, что делать Харуно категорически отказывалась — химией портить свои природные данные не хотела, тем более вещами, предназначенными для строительных работ; девушка совершенно не подозревала о существовании специализированных химических красителей.       Сошла с эскалатора и последующие турникеты преодолела она без приключений, стала жадно дышать, появившись на свежем воздухе — Сакура всегда так делала, когда покидала подземные, с узкими коридорами и темными помещениями лаборатории Орочимару, поэтому метрополитен не вызывал сопутствующей тревоги. Кинула на станцию последний взгляд, ненароком наблюдая и подмечая то, с какой спешкой люди беспорядочно расходились во все стороны света, но притом выглядели абсолютно завораживающе; мирная ходьба в корне разнилась с привычным организованным солдатским шагом, от чего была непривычной, зато являлась не менее целеустремленной, только вот не легкой или парящей, наоборот твердой и торопливой.       — Ты запомнила? — спросила Цукумо. От неожиданности вопроса, девушка резко вздохнула.       — Да, — ответила коротко, перед тем прочистив горло.       Ирьенин сжимала в руке телефон, второпях обученная женщиной пользованию навигатором. Вспоминая о том, как вчера на бережной намеревалась перерисовать карту в блокнот, раскраснелась, побаиваясь даже предполагать чего же еще она не знает об осовремененном мироустройстве.       — Вот, возьми. И помни о чем я тебе говорила. — Юки протянула ей небольшой клочок бумаги с мужским именем, заверив, что Сакуре этот человек поможет. Причем его помощь пригодится девушке не раз, потому Цукумо и дала ранее совет вести себя с ним дружелюбнее привычного настороженного поведения шиноби, выработанного на протяжении долгих лет опасной работы. — Увидимся. Если что, звони. — Слабо улыбнувшись, махнула куноичи на прощание.       Когда Харуно получала громкие обещания об обучении и покровительстве, — а последнее слово ей все еще не приходилось по душе, — то наивно полагала рассчитывать на полные поддержку и контроль, по крайней мере, первое время, однако скрываясь в ближайшем переулке, мало освещенным светом, понимала, что думать о таком совершенно несерьезно, если брать в расчет характер мага. К тому же и сама Сакура не мала, да и смогла бы она принять чужую помощь в полной мере — навряд ли. Ее гордость опасно граничила с гордыней; с кем поведешься от того и наберешься или личные амбиции были тому виной — судить она никогда не бралась. Работала с тем, что имелось.       Прижавшись спиной и затылком к холодной бетонной стене, шумно выдохнула. Пусть куноичи и бывала на улицах Токио в одиночестве, иной опыт будто напрочь забылся; в прочем, нельзя было не учитывать взволнованное состояние перед самой встречей. После небольшой прогулки от станции метро до улочки, идея с изменением внешности не казалось ей чем-то сомнительным, поэтому, сложив печати, в мгновение ока волосы ее стали каштановыми и выросли в длине, разрез глаз стал по-лисьему узким, в то время как остальные черты лица, цвет радужки и телосложение она оставила нетронутыми, напрочь позабыв об отсутствии мочки на левом ухе.       «Так должно быть лучше».       Вынырнув на основную улицу, ловко слилась с общей толпой — новый образ пошел ей во благо, однако кепку все же не сняла, ощущая себя в ней комфортнее. И не успела она пройти десяток метров, наконец, почувствовав себя увереннее, как мужские губы зависли возле ее ушка, а крепкая высокая фигура склонялась над ней, торсом невесомо, словно невзначай, прижимаясь к женской спине.       — Попалась! Это полиция, и Вы задержаны. — После тихих слов резко остановилась, и мужчина остановился тоже.       Сакура не обращала внимание ни на тон голоса, ни на его носителя, прокручивая в голове моменты, когда же она могла нарушить общественный порядок, ведь украсть ничего не успела, как и совершить убийство или любое другое злодеяние. Кроме одного.       Сердцебиение усилилось еще больше, виски пульсировали, а тело обливалось холодным потом не меньше, чем щеки постыдно краснели. Харуно понимала значение слова «полиция», и сомневалась, что в разных мирах оно было различно; и девушка отлично помнила как собственноручно за несколько дней успела одолеть не только лица, но и задеть достоинство, сразу двоих мужчин — сначала мага, затем человека. Вспоминая опасения Цукумо о последствиях случая с обычным горожанином, тяжело сглотнула — круг из двоих подозреваемых сузился до одного.       Фигура все еще стояла позади нее, терпеливо чего-то ожидая, только куноичи не могла понять чего, так как с порядками и законами Японии была не знакома. Она тяжело вздохнула, осознавая, что, при необходимости не сможет предъявить ему документы, поскольку лишь направлялась для того, чтобы приобрести их.       «Шаннаро! Но хоть внешность немного поменяла». — Подумала прежде, чем, развернувшись, встретить новую проблему во всей своей красе.