Проклятие особого уровня

      По светлому залу раздалась приятная мелодия струнных инструментов, от чего уголки губ Сакуры невольно приподнялись, а руки мысленно тянулись сыграть на кото. Прикрыв глаза, она сделала ещё один глоток красного вина, чуть придержала его на языке, чтобы прочувствовать весь сладковато-терпкий привкус напитка, про себя подмечая, что Мизукаге была права, и здешние сорта виноградника отменно подходили для изготовления спиртного.       — Нравится? — шепот раздался над ухом.       От неожиданности Сакура едва ли не подпрыгнула на месте, а из бокала с изящной ножкой, приближенного к губам, опасно плеснулась жидкость у самых краев посуды. Куноичи распахнула глаза, встречаясь с затуманенным взглядом мужчины; кажется, напиток пришелся по вкусу не только ей. Основная часть ее волос была распущенна — лишь челка прикрывала брови, а пряди у лица были стянуты на затылке кандзаси; она попыталась заправить розовую прядь за ухо, но после неудачной попытки смущённо улыбнулась.       — Я вас не заметила, простите, — обхватила фужер двумя руками, одаривая собеседника кротким взглядом. — Так что вы имеете в виду конкретно?       — Вино, — уточнил, разглядывая наряд Харуно, но только на этот раз вблизи.       — Оно чудесно, — покрутила жидкость в стекле, прикусив кончик языка.       «После дешевого саке все будет медом». — Вспоминая слова Цунаде, добавила ирьенин, но уже про себя.       — А музыка? — Мужчина жадно следил за каждым женским движением напротив.       — Мне нравится. Она чудесна, — на лице сиял лёгкий румянец от выпивки; ещё бы, ведь Сакура около часа в обществе придворных дам занималась дегустацией напитков, изрядно подустав, хоть и прошлая компания ей была по душе — в свои двадцать куноичи привыкла к обсуждению сплетен и модных тенденций так же, как и к военным темам.       — Чудесна? — усмехнулся. — Тогда за чудесный вечер, — легко коснулся своим бокалом посудины в руках ирьенина.       Мадока отпил немного вина, исподлобья посматривая на девушку; та, зная, что за ней следят, развернулась боком и с натренированной грацией сделала совсем маленький глоточек напитка, — считай, только губы смочила.       — Танец? — Отставил стеклянную посуду, стоило ему услышать новую мелодию. — Окажете мне честь, Сакура-сан? — Протянул руку в пригласительном жесте.       — Раз Вы просите, — после своей лучезарной улыбки, куноичи так же оставила бокал на столе, своими действиями показывая, что вовсе не против скоротать время вместе.       По просторному залу уже кружились пары, поэтому, медленной походкой пройдясь по светлому деревянному паркету, после формальностей в виде мужского поклона и женского ответного реверанса, им только и оставалось, что подстроиться под ритм движений других. Сегодняшний партнёр Харуно был хорош не только собой, но и в вальсе, чего она отнюдь не отрицала, наоборот, боялась осечься перед ним, ведь в танце куноичи двигалась не так плавно и легко, все же подстать своему статусу шиноби; за годы она привыкла к другому полю битвы. И всё-таки, джонины и чунины, с которыми ей довелось танцевать в военных лагерях, двигались топорно и обращались с партнёршами с особыми осторожностью и трепетом, сегодня с Харуно обращались ловко и искусно, что обольщало. Чего боишься больше всего — то скорее всего, и произойдет с тобой; Сакура допустила оплошность, путаясь в юбках.       — Простите, — смущённо улыбнулась, стараясь свести все в шутку.       — Вам нужно расслабиться. Я чувствую, как Вы напряжены, — поспешил ее успокоить. — Сегодняшний вечер — простой отдых, который Вы заслужили.       Ему удалось поймать взгляд куноичи на себе, что смотрела не отрываясь, с интересом и уважением, забывая об общепринятых нормах и простом этикете. Опомнилась она слишком поздно, когда, ухмыльнувшись, Ичиро резко притянул ее к себе, затем ловко закружил, пока Сакура с томным вздохом не прижалась спиной к мужской груди.       — Извините, — закусила нижнюю губу, когда чужое лицо оказалось слишком близко к ней. — Я слышала, что мне не хватает покорности, — смутилась, когда горячее дыхание обожгло ухо.       И ей нравилось это. Нравилось танцевать, нравилось внимание, нравилось выглядеть в чужих, в частности мужских, глазах фигурой притягательной и значимой, но по законам иронии, чувствами она прониклась к совершенно другому — к тому, что требовал выглядеть ещё притягательнее, двигаться грациознее, стать ещё сильнее, чтобы быть более значимой персоной. Саске, следуя мнению, что одной внешности будет маловато, лепил из нее достойную партию себе же, выкраивая достаточно времени для тренировок будущей жены, которые курировал самостоятельно. Это времяпровождение Сакура очень любила и ценила, поскольку считала полноценными свиданиями, поначалу наивно полагая, что в их условиях это достаточно романтично; однако за дружескими беседами, разузнав как и чем коротают вечера Ино и Хината, поменяла свое мнение, хоть и явного недовольства не показывала.       — Но разве не в этом вся Ваша прелесть? — вновь вел партнершу, вырисовывая ногами простой квадрат в такт музыке. — Для эмоциональной и нежной барышни кроткость будет излишней.       — Вы правда так считаете? — улавливала в смысле фразы двойное значение, поэтому насторожилась, а веселье ушло на второй план, пусть и по-прежнему доставляло удовольствие.       — Непременно, — снова закружил куноичи слишком резко, превращая танец из официального в более страстный. — При дворе таких, как Вы, мне наблюдать не приходилось и, полагаю, это не спроста. Таких, как Вы, не любят, — усмехнулся вопреки помрачневшему виду Харуно. — Такие, как Вы, не станут смиренно молчать или кусать язык, утаивая истину, — оправдывая опасения девушки, медленно подводил ее к теме предстоящего разговора.       — Все это, конечно, интересно, но Вы не думаете, что слишком плохо меня знаете для таких выводов, Ичиро-сама? — сначала сказала она и лишь потом подумала.       — Как я и говорил.       Несмотря на то, что мужчину ситуация явно позабавила, Сакура напряглась ещё сильнее, слушая о себе небылицы из чужих уст. Она действительно слишком эмоциональна, что особенно проявлялось в периоды агрессии, и это плохо сочеталось с утонченной внешностью и тем очарованием, которое излучала, превратившись из подростковой девчонки в красивую, статную девушку, на чьи хрупкие плечи возложилось в последнее годы слишком много обязанностей, да так резко, что сбежать охотно, вот только некуда.       — Кто ещё сможет так прямо палить правду в лицо? Какой бы горькой она не была.       — Я люблю правду, но не горькую, — старалась отвечать нейтрально, но какой бы изворотливой не была девушка, все же с человеком, выросшим среди придворных интриг, тягаться ей было тяжеловато.       — И какой же тогда будет Ваша правда для меня? — рука, что покоилась на тонкой женской талии заметно усилила хватку.       Мужчина резко обернулся к дверям, что распахнулись перед самим Рокудайме, неизменявшему своим принципам даже на светских мероприятиях, позволяя себе опоздания. Теперь роли поменялись, и Сакура чувствовала легкость, вкусив все прелести этого вечера, зная, что Хатаке уж точно не даст в обиду бывшую ученицу.       — Извините, задержался в библиотеке, — послышалось приглушенно, когда к Какаши подоспела Мизукаге.       Женщина была одета на подобии самой Сакуры — белая блуза с высоким воротом, расшитая золотыми нитями, длинная, роскошного бордового оттенка, подпоясанная накидка с черными кожаными надплечниками и длинные юбки; накидка же Мэй была глубокого синего цвета. Куноичи было просто отличить от дам, чьи руки войны не касались. Харуно видела как женщина протянула ему бокал с красным напитком, но более наблюдать за парой не получилось из-за собеседника, все ещё дожидающегося ответа.       — Мне казалось, что мы обсудили это ещё в прошлую нашу встречу, — перевела все свое внимание на мужчину.       — И всё-таки, я бы хотел получить больше конкретики.       Сакуре нравилась настойчивость исходящая от мужчин, но при условии, что соблюдена тонкая грань, которая отделяет мужественность от давления и навязчивости. Сейчас же на нее давили, и свободолюбивому нраву подобное было отнюдь не по душе. В скрытом селении среди шиноби, не считая великих кланов и простого люда, у женщин было куда больше прав не только иметь собственное мнение, но и возможность его озвучивать; но здесь, в месте, где консервативные взгляды и старые традиции вылезали из каждого уголка, стоило даже гостьям вести себя соответствующе. В первое свое появление на светском вечере Сакура не смогла подавить свой буйный нрав и открыто влезла в спор с мужчиной; благо этот несчастный в лице Ичиро стоял перед ней каждую возможную встречу, ведя ее в головокружительном танце.       — А какую бы правду предпочли Вы?       Мелодия подошла к концу, сменяясь на новую, однако пара так и продолжила стоять на месте, привлекая к себе всеобщее внимание.       — Сладкую.       — Как ложь? — в ответ он усмехнулся. — Кажется, я слишком много выпила, — коснулась ладонью лба. — Я, наверное, пойду к себе. Ноги совсем не держат, — показательно качнулась в сторону, позволяя мужчине обхватить себя за талию, спасая от мнимого падения.       — И пропустите постановку? — недоумевал; как бы Харуно не старалась, понять не могла насколько его эмоции были искренними.       — К сожалению, — грустно улыбнулась.

* * *

      «Таких, как Вы, не любят. Не приходилось наблюдать таких…»       Сакура хмурилась. Поначалу она совсем не придала значения этим фразам, словно пропустив мимо ушей, но стоило ей покинуть торжественную обстановку, оставшись в своих покоях в полном уединении, как тут же слова феодала мощным разрядом ворвались в ее мысли. Сев на двуспальную кровать, ирьенин сняла заколки, и волосы свободно упали ей на плечи, а челка обрамляла часть лица. Из-за недомогания было тяжело, хоть Сакура и не превысила свою норму алкоголя, — а ее она в свои двадцать лет успела узнать; ей предстояло собираться в путь, ведь не зря же она нагло соврала сыну Дайме страны Огня, но навязчивые мысли не давали ей покоя, от чего в голове она успела перебрать десятки вариантов, по итогу останавливаясь на двух: более при дворе ей не рады или же Мадока таким образом аннулировал все им же сказанное, чтобы выйти сухим из воды. Ещё бы, ведь Харуно слышала, что Ичиро уже подыскали симпатичную невесту. Как и саму куноичи ждал жених.       Время утекало неумолимо быстро, что Сакура заметила слишком поздно — тогда, когда в ее дверь постучали.       «Неужто на спектакль звать явился?» — нехотя поплелась к двери, чтобы впустить гостя.       Но ждал ее приятный сюрприз, так как в проеме перед ней предстал высокий мужчина, чья маска неизменно закрывала добрую половину лица.       — Впустишь? — сказал достаточно громко.       Не всем гостям доставляло удовольствие развлекаться с шиноби, которые носили несправедливо повешанный ярлык «непросвещенных воинов» слишком гордо, не относясь к этому всерьез. Даже сейчас Какаши сидел в комнате бывшей ученицы, что было отнюдь не позволительно; а ведь Хокаге, перед тем как прийти сюда, уведомил о своем временном отлучении пол знати, без всяких лишних намеков заявив, что хочет проведать Сакуру и провести с ней немного времени.       — Какаши-сан, а Вы пользуетесь популярностью у женщин, я погляжу, — в спешке подготовливала рюкзак перед отбытием.       — Не понимаю о чем ты, — пожал плечами, рассматривая вид из окна, практически из угла комнаты, чтобы не мешаться.       — Ну-ну, — звучало снисходительно и насмешливо. — Пока вы занимались важными делами, — театрально закатила глаза. — У меня распрашивали о Вас.       — Ух, ты! Не замечал никакого интереса, — наигранно удивился; наблюдал из окна за Мизукаге, прогуливающейся у фруктового сада. — Так к слову, ты тоже не даёшь покоя кое-кому, — наконец-то, взглянул на Харуно. Та возилась на кровати с рюкзаком, а потому Какаши сел на стул у туалетного столика.       — О, правда? — подошла к прикроватной тумбе. — Что ж, приятно, — улыбалась, беря в руки свитки. — Вам они точно ни к чему? — смотрела на Хатаке насмешливо.       Кто бы мог подумать, что спустя месяцы история о том, как Шестой героически погиб в бою, станет не более чем забавной историей для бывших учеников. Ещё бы, ведь некогда читавший предсмертные наставления мужчина сейчас выглядел здоровее всех вокруг. Тогда-то Сакура и получила от учителя, в качестве последнего подарка, несколько свитков, которые назад Какаши не просил, а куноичи просто не поднимала эту тему, так как отдавать обратно предметы ей уж очень не хотелось.       — Они твои, — по-доброму усмехнулся, наблюдая за сияющим юным ликом. — Я так много провел время за обучением других, что не уделил достаточно внимания тебе. Хоть так компенсирую.       — Спасибо-спасибо, — бурчала под нос. — Если хотите, то, когда мы вернёмся в Коноху, то можете угостить нас с Наруто в Ичираку, — застегивала походную сумку. — Ну, раз вы встали на путь исправления.       — Не нагло ли? — в ответ, состроив невинное выражение лица, Сакура мотнула головой. — Там видно будет.       Хогаке хлопнул ладонями по коленам перед тем, как подняться на ноги; со сборами у девушки было покончено, а, значит, пришла пора двигаться в путь. Какаши было тоскливо на душе, ведь так уж срослось, что теперь Харуно была единственной из учеников, кто не закрылся от него, и кого он часто мог видеть, но теперь и она окрылённая мчится вперед, оставляя его на посту Хокаге в одиночестве. В те редкие моменты, когда Сакура была излишне болтлива, он и разузнал о ее связи с Учиха, однако осуждать не стал, лишь предостерёг нравоучениями о таком понятии, как репутация, которой добиваться бесклановой куноичи было нелегко; пообещал поддержать и даже позаботился о составлении легенды для Харуно, так как, по сути, в этот самый вечер она сбегала из владений Дайме Страны Воды прямо из-под носа Ичиро.       Они покинули покои, миновали охрану и несколько лестничных пролетов прежде, чем оказаться около выхода. Хатаке покинул дворец первым, осматривая обстановку, тем временем Сакура ещё раз обдумывала свои дальнейшие действия — все слова перемешались: наставления Шестого вытеснялись странными фразами Мадока, — от чего девушка в который раз мотнула головой, приводя себя в чувства.       — Ты как? — мужчина выглядел обеспокоено.       — Я в порядке. Просто, перебрала немного, — ссылаться на алкоголь ей казалось достаточно логичным. Он точно не знал, сколько она выпила за сегодня, ведь вечер они проводили порознь, а в поле его зрения Харуно была от силы десять минут.       Хатаке не ответил, только приобнял женские плечи, ведя ирьенина к выходу из чужих владений. Было красиво: экзотическая для глаза Сакуры растительность по всей территории дарила приятные для носа сладкие ароматы, россыпь звёзд на небе и большая луна, — делали обстановку романтичной, заставляя куноичи глупо улыбаться.       — Ты точно перебрала, — подвёл итог, снисходительно посматривая на хрупкую фигуру сверху вниз.       — Как там Мизукаге-сама?       — А что с ней?       — Разве Вы не с ней разговаривали в саду? — улыбка сменилась на победную — ей приносило невероятное удовольствие смущать Какаши разговорами, касающиеся его личной жизни.       — Нет, — говорил спокойно, давно уже привыкнув к компании девушки.       — Неужели Вам не понятны жирные намеки от женщин? — нахмурилась, уже зная ответ на свой вопрос заранее.       — Может, и понятны, а может и нет, — пожал плечами. — Мне это неинтересно. Я предпочитаю быть один, — прозвучало бы удручающе при условии, что Сакуре позиция бывшего сенсея была бы неизвестна.       — Да уж, — поникла, когда образ Саске всплыл в голове. — Нет, одиночество — это точно не про меня, — поджала губы.       — Оно и видно, — в отличие от куноичи Какаши эта тема никак не трогала, так как подходил он к ней со всей, присущей взрослому и зрелому человеку, осознанностью. — Это же надо, едва ли не бросить все ради Саске, — его удивлению не было предела уже больше года.       — Так переживаете. Неужели, у Вас проснулись родительские чувства?       — Не подначивай, — лёгкая раздражительность Хокаге только ещё больше веселила ее.       Не каждый день можно встретить Рокудайме в игривом настроении, а потому Сакура любила и ценила такие моменты, проведенные вместе. Если бы в подростковом возрасте ей сказали, что она найдет общий язык со своим угрюмым и своеобразным сенсеем, то девушка бы непременно, не жалея сил, впечатала лгуна в ближайшую стену.       — Вы ведь знаете не хуже меня, что там, где я нахожусь, от части это заслуга Саске-куна, — резко перевела тему. Какаши привык и к такому.       — Знаю. Но ты ему ничем не обязана.       — Я тоже так считаю. Но одно дело знать, а другое чувствовать.       Хатаке взглядом покосился на нее, но ничего не ответил. Да и не нужно было слов, Сакура понимала, что ее действия в некоторой степени безумны даже для нее самой, но и поделать с собой ничего не могла. Она устала от кровопролития, а потому, стоило ей впервые побывать на светском вечере, ни разу не пропускала ни один, забываясь в реках хорошего вина, изысканных, съестных блюд и приятной музыки. Харуно хотела мирной, спокойной жизни, где она бы всецелостно занялась развитием психиатрической клиники, была бы верной женой и заботливой мамой; однако все происходит ровно наоборот: спустя годы проблески мира и покоя были затянуты полотном борьбы за власть. Она стала сильнее, что привело к непосильной тяжести ответственности, а о семье и говорить толку не было — прошел почти год как Саске признал ее силу, сделав предложение руки и сердца, вот только с последними событиями о свадьбе можно было только мечтать. Сакура хотела красивое торжество, но судьба словно нарочно не позволяла ей связать себя узами брака. Не раз куноичи замечала собственные порывы зависти, ведь Наруто и Хината успели пожениться до нынешней неразберихи, в то время как Харуно отчаянно спорила с Саске, который не видел смысла тратить деньги на пышный праздник, ссылаясь на то, что гости уже потанцевали и отъелись после неурожаев на прошлой церемонии бракосочетания.       Но каким бы не был Учиха, Сакуре все равно льстило его внимание к своей персоне, а когда парень предложил ей проводить совместные тренировки, то совсем растаяла, вновь открывшись для него. И это действительно пошло ей на пользу, так как сила заметно возросла едва ли не кратно, к тому же, в процессе Саске проникся к девушке чувствами, однако носитель шарингана и предположить не мог, что своей новой силой Харуно станет пользоваться не только ему в угоду. Моргнуть он не успел, как ирьенин стала признанной красавицей и сильнейшей, готовая дать достойный отпор ему самому. Она достигла высот, о каких Учиха сам мог только мечтать, прославившись в равной степени, как нукенин и герой войны; плохое помнится лучше.       И все-таки, несмотря на неглупую голову на плечах и недурную славу о себе, по первому зову мчалась к Саске на тайные встречи, попутно выполняя его поручения, будучи высокопоставленным лицом. Сердцу, жаждающему счастливых семейных будней, не прикажешь; оно из раза в раз велит ирьенину бросать все и спешить к тому, кто раньше всех сможет воплотить ее ночные грёзы в реальность. Пальцами свободной руки она покрутила ничем не примечальное колечко на безымянном пальце; пожалуй, Учиха на украшение поскупился, от чего оно выглядело, как обычный предмет, особенно в купе с другими драгоценностями.       Все познается в сравнении, поэтому их прощание нельзя было назвать холодным или неловким. Шиноби обнялись, Сакура торопливо читала наставления Хатаке, которые он слушал, в ответ просил девушку беречь себя и следовать своим же советам по сохранению здоровья и бодрого духа. Они всегда так прощались, Харуно всегда силилась, чтобы не расплакаться; этот раз не было исключением — оба боялись, что это их последняя встреча.       — Через недели две свидимся, — поглаживал женскую спину, стараясь утешить обеспокоенную Сакуру. — Кажется, нам пора, — они обернулись на звук.       Люди покинули зал, временно переместив гуляние в сад: был слышен смех, отголоски чужого спора и дамский ропот. Шиноби усмехнулись; Какаши потрепал Харуно по макушке. Всё-таки девушка ловко подловила его — пусть у нее и были живы и здоровы родители, все равно он чувствовал гордость за нее, впрочем как и за других своих учеников, но Сакура, в первую очередь, была для него девочкой, от чего хотелось заботиться и оберегать ее от ненастья.       Сконцентрировав чакру в ногах, она легко и бесшумно перепрыгнула через высокую зелёную изгородь, покидая убранство Дайме. Путь ее был недолгим — ближайшая дорожная гостиница, поэтому неудобство ее наряда не смущало.

***

      Спокойно добраться до места ночлега не удалось; Сакуру тошнило, поэтому, проклиная выпивку, она делала частые остановки, ведь поплохело ей не на шутку сильно. Ее и раньше преследовало ухудшение самочувствия, от чего в тылу отсиживаться она зачастила, но сейчас до помутнения в глазах и дрожи в ногах было не по себе. Пару раз самовольно желудок очистился, вываливая все дневную трапезу, после чего тошнило ещё больше от голода, а во рту появился противный привкус. Харуно планировала добраться до места за пару часов, однако прибыла лишь с рассветом.       Несмотря на плохое здоровье, спать не стала, так что, за место заслуженного отдыха, приняла душ, сменила нарядную рубашку на простую белую, но с неизменным атрибутом — маленьким, находящимся на спине у воротника, от чего неприглядным, — символом клана Учиха, а юбки заменили короткие тёмно-серые, практически черные шорты. Саске она хотела встретить при всей своей возможной красоте. На макияж сил уже не хватило, поэтому, присев на кровать, куноичи стала поглаживать живот, надеясь, что плачевные последствия отравления ее все же не настигнут. Однако, нахмурившись, провела по животу чакрой, а затем, будто ошпарившись, дернула рукой, не веря собственным умозаключениям.       «Беременна?!» — раскинув руки, плюхнулась на кровать, широко улыбаясь.       Столько тщетных попыток, и вот он результат. Волна счастья резко прильнула, временно отбрасывая женские муки от токсикоза. Сакура не верила себе, хоть и понимала, что, отгородившись от стресса и следуя указаниям Орочимару, к которому Саске проникся особым доверием, наступившая долгожданная беременность — совсем не чудо дивное. На радостях, Харуно позволила себе вздремнуть немного, исключительно чтобы скоротать время, ведь ей так не терпелось обрадовать Саске, который тайком принялся считать ее бесполезной даже в таком совершенно естественном процессе.       Тошнота и голод не позволяли ей такую роскошь, как полноценный отдых. Несмотря на плохое самочувствие, Харуно аккуратно поднялась с кровати, задрала рубашку, где виднелся небольшой живот. Девушка чувствовала себя глупой, ведь возвела возможность иметь ребенка на уровень мечты, от чего сама же, будучи опытным ирьенином нашла оправдание всем явным признакам беременности: округлившаяся часть тела — вздутие; отсутствие как такового аппетита и повышенная эмоциональность — реакция организма на стресс; сменившиеся вкусовые предпочтения и обострение обоняния — этап взросления.       Сакура сильно похудела из-за отсутствия нормального питания, поэтому ее часто преследовали головокружения. Она хотела есть, но проходя мимо торговых точек по прибытии в этот небольшой городок, где только начала бурлить жизнь, едва ли вновь не вывернуло. Вспоминая, словно прочувствовав этот момент на себе, побежала в ванную; ей было плохо, от токсикоза слезы на глазах наворачивались. Прислонившись затылком к холодной кафельной стене, она медленно сползла по ней; вместо сна она погрузилась в отключку.

***

      Стук в дверь вывел ее из сонной пустоты в кромешную темноту; из-за неудобного положения тело затекло, а сухость во рту намертво приклеела язык к небу. Кажется, помимо внешнего шума, она видела тени в ванной комнате.       Оправится удалось не сразу, будто напасть сама отпустила ее, и никакая женская сила воли ей не была угрозой. Медленно поднявшись на ноги, Сакура тут же покинула комнату, осматриваясь в номере, где все вещи были на месте, но лишь на первый взгляд. Подошла к рюкзаку, который бросила в углу комнаты, достала письменные принадлежности и небольшую светлую коробочку, сделанную из пластмассы. По пути к деревянному столу, Харуно щёлкнула по выключателю, озаряя комнату ярким теплым светом, от чего поморщилась. Ей стало гораздо легче, и мучала сейчас лишь пустота в желудке, так что, закинув в рот пилюлю, уселась на стул, принявшись строчить письмо, но пред тем, надела линзы для зрения, заодно визуально меняющие цвет радужки, ведь перед глазами плыло; так она делать зачастила, что неблагоприятно сказывалось на здоровье глаз, однако для работы было вполне сподручно.       Сакура нервничала, под самый корень сгрызла ноготь на большом палец от волнения, потому что Саске все не было и не было. В голове проскользнула мысль, что он, не застав ее в кровати, помчался искать от беспокойства; к тому же, ее вещи лежали на полу в углу комнаты, казавшись совсем не примечательными, а смятая простынь в таких захудалых местах о чем-то важном свидетельствовать не могла. В прочем, такую гипотезу она отмела в сторону, ведь Учиха вполне себе мог уведомиться о раннее прибывшей невесте у хозяйки гостиницы, благо, после ряда контрольных вопросов, и такую информацию разглашали.       Ей не давали покоя открывшаяся дверь, шорохи и настораживающие звуки; тени в самой ванной она игнорировать не могла, впрочем, как и списать все произошедшее на сонный паралич, будучи уверенной, что произошло что-то другое, и всей душой надеялась, что это не нечто ужасное. Харуно коснулась кольца на безымянном пальце, крутила его. Письма были написаны, но не отправленны, на последнее сил не было, поэтому куноичи позволила себе вновь лечь на кровать, отдавшись пучине нагнетающих мыслей. Время близилось к полудню, и Саске давно уже должен находиться рядом с ней, но его не было, а Сакура доверяла, потому провела в мучительном ожидании весь день, от этого низ живота неприятно тянуло, так что время от времени она прикасалась к нему с применением чакры, что помогало унять боль. Лишь беременность дарила ей силы и терпение ждать, ведь Сакура была по истине счастлива впервые за эти годы, оставаясь на едине с будущим малышом.       Когда за окном послышался неприятный свист и скрежет кунаев, Харуно мигом смекнула, что происходит нечто неладное, поэтому, спохватившись, убрала карандаши и листы бумаги в рюкзак, как и сами письма; внутри тревога на панику подталкивала, чему она старалась противиться. Бросив ключи от номера на стойку регистрации, лавируя между посетителями, проскочила на улицу, оглядываясь и, как только увидала в небе стаю птиц, наперекор здравому рассудку, помчалась в ту сторону, откуда летели пернатые. Дурное предчувствие подсказывало, что именно там беда приключилась.       Вечером было душно; парило так, точно дождь неожиданно собирался хлынуть, от чего при быстром беге вскоре белая блуза стала неприятно липнуть к телу, но Сакура все равно мчалась к месту, огибая деревья, — ветки которых так и мешались на пути, раскинувшись непривычно для куноичи низко, — пока не настигла небольшой поляны, в центре которой увидела его.       Саске стоял прямо, горделиво приподняв подбородок; в последнее время он часто смотрел на Сакуру с высока. Девушка, наивно полагая, что опасаться нечего, размеренным шагом приблизилась к жениху. Она была рада видеть его живым, здоровым, все тем же красивым и холодным, словно недосягаемым, однако в объятия Учиха не прыгала, вопреки своим желаниям держалась стойко.       — Где ты был? — выпалила недовольно, вызывая у Саске короткий смешок.       — Разве так ты должна мужа встречать? — упрекнул лишь с долей сарказма.       — Ты мне не муж, — заприметила свиток в чужой руке. — И если не отдашь то, что тебе не принадлежит, то никогда им не станешь.       — А ты нужна мне так сильно? — слова для Сакуры звучали точно звонкая пощёчина. Не раздумывая, такую же она влепила Учиха, но не гадкими фразами, а физически. — Ты… — полушепот его звучал угрозой, от чего по телу ирьенин пробежали мурашки.       — Прости, — заикаясь, в панике произнесла, дотрагиваясь до мужской покрасневшей щеки. — Саске-кун, я не хотела.       Тот молча свёрлил ее взглядом, пока, обхватив тонкое запястье, не дёрнул на себя. Харуно смотрела на него с нескрываемым страхом, боялась, что Саске ударит в ответ; она не узнавала его так, как и он ее.       — Мне больно, — жалкая попытка освободиться от крепкой хватки ещё больше злила Учиха. — Отпусти! — кричала, активно вырываясь.       — Сказать мне ничего не хочешь?       — Что сказать? Что рада тебя видеть? Что люблю тебя? — парень обхватил ее подбородок, сильно сжимая. — Что ещё? Я не понимаю? — говорила невнятно, но разобрать фразы можно было.       Сакура поддалась панике; она тихо зарыдала, опасаясь расправы над собой, ведь мало ли что взбрело шиноби в голову на этот раз. А Саске был и рад этому; запугав куноичи он был уверен, что теперь ей вовсе не до свитка в его руке. Будучи уверенным, что сбил невесту с толку, разжал пальцы и грубо оттолкнул ее так, что едва ли она на ногах осталась держаться. Однако, стоило ему отвернуться, как тут же в него полетел кулак, налитый чакрой; вовремя отскачив в сторону, коленом намеренно прошёлся по животу Харуно, весь дух из женского тела выбивая. Всё-таки обвести вокруг пальца ее не удалось.       — Спятила? Совсем больная? — до сих пор не верил, что она — Харуно Сакура — подняла на него руку.       — Что бы ты не задумал, верни мне свиток, Саске, — прохрипела, держась за живот. О беременности она заявлять не намерена, потому что стало интересно насколько далеко зайдет он. — Я ждала тебя. Я так переживала, думала, с тобой случилось что-то, а ты… Скажи, ты выкрал свиток и ушел, так ведь?       — Я отчитываться перед тобой не обязан. И доверия к тебе нет.       — Как же так? Перед женой и не обязан? — медленно поднялась с земли. — Этот свиток для тебя важнее, чем я? — смотрела ему прямо в глаза, но не заприметив во взгляде ни капли нежности, от досады закусила губу.       — По крайней мере, я не лжец. И никогда не скрывал от тебя ничего подобного! — свитком указал в сторону Харуно, затем присел на корточки, положил его на землю — так развернуть предмет было удобнее.       — Саске, я ничего не прятала от тебя, — обняла его со спины. — Наоборот, я изучала этот свиток, после того как нашла. Я хотела тебе рассказать о нем, но не знала как.       — Сколько хочешь ври, я знаю правду.       Учиха внимательно изучал символы, обводя их пальцами, заставлял светиться иероглифы, быстро смекая о том, какой силой обладал предмет; и эту силу он обязательно должен испробовать, иначе не простит себя за бездействие. В голове у него уже разрабатывался план, пока Харуно вертелась подле него, пыталась целовать шею, лишь бы отвлечь парня хотя бы на секунду от предмета, ведь ухватить прямо из-под носа свиток не хватало смелости.       — Достала! — вскочил на ноги, смотрел на нее с яростью; он не любил, когда его отвлекают, и это уяснила каждая, кто удостаивался его внимания, кроме самой ирьенина. — Сакура, не лезь. Раздражаешь…       Пока Саске палил в нее злобными высказываниями, она ловко проскочила мимо него, подхватывая свиток с земли, и шиноби, не медля, рвнул за ней; однако не успела Сакура скрыться в лесу, как чёрное пламя охватило ее плащ, и розовые пряди. Пока она спасала волосы и скидывала верхнюю одежду с плеч, в ее спину тут же полетела дюжена сюрикенов; не заметила как Саске подобрался близко. Пинком в бок Учиха сбил ее с ног, от чего искорка Аматэрасу попала на небольшую мочку уха куноичи, с которой она моментально распрощалась. Лечиться времени не было, так что, подлетая к жениху вынула у него из ножен клинок, выбила ногой свиток, моментально отсекая единственную руку, но, как только окровавленный металл подставила к мужскому горло, смекнула, почему шиноби совсем не спешил дать ей отпор.       — Развейся, — прохрипела, делая несколько шагов назад.       На тонкой длинной шее кровоточил порез, а рядом с ногами лежала изящная женская рука, которую она медленно подняла; от шокового состояния не понимала, что практически убила себя, что доля секунды, и лишила бы себя головы. Саске смотрел, как будущая Учиха уместив и собственную руку, и лямку рюкзака в маленькой ладони, бежала прочь от него, наклонив шею так, чтобы хоть немного остановить кровотечение. Но выпавший свиток из его рук сделал свое дело: в глазах у Сакуры было темно, она буквально не разбирала дороги, от чего не заметила лежащий на траве предмет. Мгновение, и она запинается ногой за деревянный каркас, падает прямо на развернутый лист бумаги, на котором горели синей дымкой символы, по незнанию активированные Саске.       Сакура вскрикнула, протягивая руку подоспевшему на помощь жениху, но было поздно; ее словно унесло временны́м течением.

***

      Харуно открыла глаза от тихих чужих шагов; ударившись головой о камень, и без того находясь в полу бреду, отключилась.       — Ух, ты! — голос не был знакомым. — Надо же, жуть какая, — она чувствовала как ее тело трогают, осматривают; осторожно проводят пальцами по сюрикенам на спине.       Сакура грустно усмехнулась, ведь даже незнакомец ведёт себя с ней обольстительнее, нежели Учиха.       — У тебя силы смеяться есть? — умиротворяющий голос отнюдь не вызывал доверия, однако сейчас ирьенин не могла даже пошевелиться. Повисло молчание, разделяемое стуком пальцев по экрану телефона. — Сёко, давно не виделись, правда? — мужские губы растянулись в улыбке. — Не ворчи. Я знаю, что уже поздно…       Ее, кажется, спаситель стал удаляться, с кем-то спорил, заставив Харуно приподнять бровь от удивления, строя теории о том, что молодой человек явно не в себе, раз ведёт беседу с куском железа.