I / Idol / Doll

На вечеринках, подобных тем, которые проводит Ким Тэхён, есть один бесконечно раздражающий и столько же повторяющийся момент. Эскорт. Девушки и парни любых возрастов, приглашённые лишь с одной целью — развлекать гостей, флиртовать с ними и при необходимости угождать иными типами услуг. Юнги провожает взглядом стройную блондиночку европейской внешности и утыкается в стакан с виски. Не сказать, что он слишком против такого… подхода, просто с годами они стали слишком навязчивыми. — Я практически уверен, что твоя недовольная мордашка может испортить тут всем настроение, — приклеив на лицо искусственную улыбку счастья, говорит Намджун. Он сам явно не в восторге от происходящего, но держится неплохо. Намного лучше, чем Юнги. Попивает коктейль, смешанный из разных цветов, и присматривается в основном к девочкам. Несколько лет назад Намджун мог бы уйти с одной из них, но сейчас он морщится так же брезгливо, как и Юнги. Они не плохи — все хорошенькие, модельные, с упругими сиськами и неизменно сочными задницами. Можно не сомневаться, что и в постели они выполняют свою роль как положено. Просто с возрастом становишься разборчивей, начиная искать за внешней привлекательностью что-то более естественное и дерзкое. — Похуй, — Юнги невозмутимо меняет один стакан на второй, игнорируя мелькнувшую в голове едкую мысль о Пак Чимине, — нас пригласили не развлекаться. — В целом я с тобой согласен, — миролюбиво соглашается Намджун, — но смена обстановки — это всегда на пользу. Развеяться, переключиться, отдохнуть душой или телом, зависит от желания. — Душой я отдыхаю, когда создаю музыку, а телом — лёжа в постели и глядя в потолок, — Юнги ворчит. Он понимает, что с таким настроением не добьётся ничего хорошего, но, пока рядом нет камер, рубильник внутри не переключается. — Так, давай искать Хосока, чтобы по-быстрому порешать вопросы, а потом свалить. — Ну ты уходи, — Намджун невозмутимо покачивает жидкость в бокале, — а я задержусь. Давненько не тусовался со старыми знакомыми. Юнги вопросительно выгибает бровь, но не уточняет. Просто оглядывается на толпу, пытаясь понять, кто из всех присутствующих «старые знакомые» для Намджуна. Кажется, мелькает счастливая морда Тэяна, рядом с ним пританцовывают девочки одной из групп второго поколения. Изучая блестящие в неоновом свете лица, он действительно встречает тех, кого неплохо знает и с кем не единожды выпивал в баре. Это открытие внушает немного доверия Юнги — вкус у Тэхёна не так и плох, оказывается-то. — Смотрю я на вас и понимаю, что нет в мире совершенства, — к ним вальяжно подкатывает Хосок собственной персоной в сопровождении трёх сладких девочек. Уже и компанию для них подобрал? Юнги мысленно присвистывает, поражаясь чужой прыти. — Всё приходится делать самому. Хосок шлёпает по попкам двух из них, подталкивая к Юнги и Намджуну. Одна сразу же льнёт ближе, игриво проскальзывая узкой ладошкой по широкой груди. Она ниже, даже будучи на каблучках. Её полные, смазанные блеском губы растягиваются в соблазнительной улыбке, а подведённые чёрным карандашом глаза моментально оценивают Юнги. Он не удивится, если в её навыки входит не только королевский минет, но и способность оценивать банковский счёт по одному лишь внешнему виду. Смазливые куколки вроде этой прекрасно опустошают чужие кредитки. Юнги позволяет себе вальяжно улыбнуться, скользнуть ладонью по тонкому боку, властно сжав чуть пониже бедра, а потом отодвинуть от себя эскортницу. Не потому что брезгует или не хочет. Какой дурак откажется от доступного, прыгающего в постель тела? Просто в памяти вспыхивает недовольная мордашка Чимина, где тот закатывает глаза и предлагает пойти кого-то трахнуть. Снять стресс и снизить уровень раздражения приятно, но малореально со шлюхой, которую переебали до него не единожды. После подобной ночи Юнги станет ещё злее. — Лучше поговорим о деле, — Юнги скашивает взгляд на Намджуна, который застывает под шустрыми ладошками своей компаньонки, и мысленно посмеивается. Раз уж друг хотел отдохнуть в том числе и телом, то пусть развлекается. — Есть тут тихое местечко? — Какой ты скучный, Мин Юнги, — Хосок качает головой, цокая на манер разочарованной сыном мамаши, — о деле приятней всего говорить, когда рядом находится хорошенькая девочка. — И нет лишних ушей. Хосок — мастер по закатыванию глаз не хуже бесящегося Чимина. Он всего раз щёлкает пальцем, и девочки буквально испаряются, оставляя после себя флёр цветочных духов. Не говоря больше ни слова, Хосок ведёт их за собой, но не в отдельную комнату, как ожидал Юнги, а в сторону небольшого застеклённого балкона. Там уже приготовлен столик на троих: пепельница, стакан с виски, любимый коктейль Намджуна и что-то на тонкой ножке, вероятно, для самого Хосока. — Ви не будет? — Юнги сразу же усаживается, доставая сигаретку и прикуривая её. — Я думал, он участвует в создании песен. — В создании — да, — Хосок садится одновременно с Намджуном, — в обсуждении перед созданием — нет. На подобных вечеринках ему нравится не думать о делах, а развлекаться. Хосок кивает в сторону зала, откуда они трое ушли, жестом указывая на танцующего Тэхёна. Тот кружит в довольно большой компании. Рядом мелькает чёрная макушка Чонгука, позволяя не слишком беспокоиться о мелком. За ним приглядывает менеджер, несколько дней уже как назначенный на эту не самую простую должность — не без опыта, но ещё не работавший с айдолами их компании. — Так в чём суть коллаба? — Юнги выпускает облачко дыма в сторону и, сощурившись, внимательно смотрит на Хосока. Тот совершенно не кажется нервным или обеспокоенным. Курит, судя по запаху, травку, попивает свой напиток и лениво постукивает ногой о пол. Он не выглядит на свой возраст, как и каждый из них, но собравшиеся в уголках глаз морщинки дают понять, что Хосоку уже давно не славные двадцать лет. — Тэ хочет, как он это называет, стык поколений, — начинает рассказывать Хосок, — перед уходом в армию ты был единственным, с кем можно побороться за дэсан, а после — ещё не вернулся на сцену. — Если вы возьмёте дэсан песни года в коллабе, то это будет красиво, — кивает Намджун, сразу же уловив суть предложения, — и тогда уже не так важно, кто возьмёт артиста или альбом года, да? — Да, — Хосок довольно улыбается, затягиваясь. Травка пахнет не слишком удушающе, но Юнги всё равно поднимается, чтобы приоткрыть окно на балконе. Он делает глубокий вдох ночного сеульского воздуха, анализируя предложение. Как ни посмотри, это выгодно. Вернуться после армии и взять дэсан даже в коллабе… это мало кому удаётся, потому что отсутствие в полтора года играет свою роль. Мало кто из одиночек может похвастаться удержанием своих фанатов на пике интереса. Юнги знает, что некоторые компании вкладываются в своих артистов, и они планируют выпуски песен и даже альбомов на период отсутствия, но ему самому так не повезло. Он хороший айдол, сорвавший несколько крупных наград, но этого, оказывается, недостаточно. — Жанр? — Юнги не садится обратно, решая остаться рядом с открытым окном. — На ком текст? Только вокал или будет рэп-партия? — Мне нравится деловой подход, — Хосок моментально подбирается. Он тушит недокуренную скрутку, вываливая на них план Тэхёна. Сейчас в трендах короткие песни, не больше трёх минут. Для большего охвата нужна корейско-английская версия и чисто английская. Нечто динамичное, но не слишком клубное, с рэпом, но не в привычном смысле. Юнги внимательно слушает объяснение. — Например, сначала ты читаешь, а Тэ поёт следом, а потом наоборот, колебания не только в мелодии, но и в ваших голосах, понимаешь? У вас у обоих низкий тембр, так что это должно быть красиво. Юнги понимает. Он пробовал сделать что-то такое самостоятельно, и даже есть несколько успешных вариантов, но компания не пропустила песню. Забраковала, обосновав, что с его айдольским образом довольного котёнка нечто подобное вызовет диссонанс или даже отторжение, из-за чего альбом провалится. Юнги предлагал сингл, но и там получил отказ, хотя одиночные хиты не так сильно бьют по деньгам. — Допустим, я согласен, — поколебавшись больше для вида, роняет Юнги, — кто берёт на себя риски? — Мы, — Хосок усмехается, видя изумление на лице Юнги, — Тэ хорошо продавался в прошлом году, так что ему разрешили поэкспериментировать. Тебе, насколько я слышал, тоже дали чуть побольше свободы? — Кому нужен айдол почти в тридцать лет? — они втроём понимающе кивают. Юнги обязательно узнает, кто дал волю слушку о его свободе, но не сейчас. Отпив виски, он бросает быстрый взгляд на танцпол, где развлекался Чонгук, но не видит мелкого. Там вообще подозрительно пусто — все расползлись по углам уютными компашками. — А где Чонгук? — И Ви не вижу, — добавляет Намджун, оглядывая раскинувшийся перед ними как на ладони зал рентгеновским зрением. — Значит, они вместе, — равнодушно хмыкает Хосок, вновь подкуривая косяк, — когда Тэ пропадает одновременно с кем-то, это значит только одно. Хосок говорит без конкретики, потому что подобное не принято открыто озвучивать, но Юнги легко читает между строк. Он сам не афиширует собственную ориентацию, а о похождениях Ви скорее догадывается, чем знает лично. В голове мелькает усталая мысль: маленький, ещё не дебютировавший айдол сейчас наверняка лишается девственности, и завтра с ним следует провести беседу.

***

— Так ты скоро дебютируешь? — Чонгук замирает, как кролик, попавшийся под прицел глаз удава. Он старается расслабиться, чтобы выглядеть уверенно, а не так, словно с ним заговорил его краш-айдол. — И сколько тебе? Выглядишь… крупно. То, как заинтересованно звучит голос Ви, придаёт Чонгуку уверенности. Он встряхивает головой, позволяя волосам разметаться по лицу, и уже с улыбкой встречается с пронизывающим взглядом Ким Тэхёна. И, боги, он так красив. Просто невероятно прекрасен. Идеальные черты лица, полные губы и слегка подведённые глаза. На нём совсем мало макияжа, и от этого естественный медовый цвет кожи поражает своим оттенком. — Крошка, ты говорить умеешь? Или у нас впервые будет выступать немой айдол? — Умею, — выдыхает Чонгук, — вспоминал, сколько мне лет. Тэхён смеётся. Звук невероятно красивый и глубокий. И как тут поддерживать связную речь? Чонгук нервно отпивает из стакана, хотя клялся, что не будет пить на этой вечеринке. Ему так-то едва можно, но основная причина в другом. Алкоголь может ударить по его поплывшим мозгам слишком сильно. Настолько, что он ляпнет что-то совершенно нелепое и тупое. — И как, вспомнил? — Тэхён подходит ближе. Он, не скрываясь, демонстрирует заинтересованность: проводит ладонью от плеча до запястья Чонгука, чуть сжимая у основания ладони. — Потому что выглядишь ты как малыш, но тело у тебя… крупное. Любишь качаться? — Я совершеннолетний, — единственное, что Чонгук может выдавить из себя, потому что остальное, начиная от года рождения и заканчивая реальной цифрой возраста, просто вылетает из головы. Он смотрит на вспыхнувшие ярким огоньком глаза Тэхёна, чувствует, как ладонь стискивает запястье, и пропадает в нервном ожидании чего-то неизбежного. Мурашки крупной волной соскальзывают вдоль позвоночника к копчику, а член дёргается, стоит Тэхёну наклониться ближе и мягко выдохнуть в очевидно краснеющее ушко: — Это самое главное, крошка. Самое? Главное? Чонгук нервно сглатывает, но спросить, уточнить и просто подать хоть какой-то звук не может. Язык прилипает к нёбу, а горло моментально пересыхает. Тэхён втягивает его в круг приближённых к себе людей, меняет бокал и провоцирует потанцевать. Не так откровенно и провокационно, как можно было бы, не окружай их любопытствующие зрители, но достаточно… достаточно… У Чонгука кружится голова, потому что ладони Тэхёна везде. Он касается плеча, может провести вдоль спины и даже умудряется незаметно сжать ягодицу. В какой-то момент они оказываются так близко друг к другу, что мятное дыхание ошпаривает щёку и край приоткрытого рта, но всё заканчивается слишком быстро — Чонгук не успевает привыкнуть. Он пьёт. Меняет пустой бокал на полный, выпивая залпом и совершенно не чувствуя вкуса, а потом оказывается вжатым в Тэхёна. Просто кто-то решил пошутить, столкнуть их и опустить какую-то шуточку. Чонгук не вслушивается. Всё его внимание сосредоточено на Тэхёне и звучащем: — Ты похож на кролика, поэтому они тебя дразнят. — А ты похож на змею, — выпаливает Чонгук, отдавая отчёт, что это случается из-за алкоголя, — хочешь меня съесть? — Предпочту, чтобы ели меня, — раздаётся в ответ, выбивая из Чонгука воздух не хуже удара в солнечное сплетение. Тэхён что? — Говорят, у кроликов невероятная выносливость. Докажешь? — Я… да? — Супер, — пленительная улыбка растекается на лице Тэхёна, — тогда идём. Всё происходит так быстро. Просто одно смазанное мгновение: вот они танцуют в зале среди прочих полупьяных тел, а вот Чонгука роняют спиной на постель и усаживаются сверху. На Тэхёне блестящая из-за стеклянных камушков рубашка, узкие брюки и маняще свисающая цепочка на шее. Чонгуку хочется за неё дёрнуть, чтобы сократить преступно большое расстояние между их лицами. Он не романтик, ну, может быть, чуть-чуть, но даже для него секс без поцелуев — это странно пусто и бесчеловечно. Хочется смять губы Тэхёна, попробовать их на вкус, сплестись языками и выдавить хотя бы один стон до того, как их тела сольются воедино. Чонгук же правильно понимает? Или это нелепая шутка и в любой момент очарование моментом разобьётся о жестокую реальность, где откуда-то сбоку выйдет толпа и посмеётся с него? — Ты завис, кролик? — Хочу тебя поцеловать, — рвётся наружу раньше, чем мозг успевает обработать разумность просьбы, — ну, то есть… Тэхён смеётся. Опять смеётся, но не так, как в страшной фантазии Чонгука. Он смеётся и наклоняется для поцелуя. Не невинного, а вполне себе влажного и решительного. Они переплетаются языками, мягко передавая контроль и не играя в доминирование, принимаются раздеваться. Одежда летит в разные стороны, пока они уже вполне уверенно и без лишнего смеха изучают тела друг друга. Пальцы Чонгука подрагивают, но он старается действовать уверенно. Так, словно это не его первый раз. Так, словно это не он дрочил на светлый лик айдола с пятнадцати лет. Так, словно это не секс по пьяни на одну ночь, а нечто большее. Чонгук вспоминает всё просмотренное им порно, прочитанные книги и разные образовательные статьи. Тэхён не должен разочароваться. Чонгук выбрасывает из головы любые неуверенные мысли и принимается действовать. Оглаживает гладкую кожу, стараясь не давить слишком сильно, чтобы не оставить случайные метки. Прижимается поцелуями к сгибу шеи, соскальзывает на плечи, ключицы, прикусывает край груди. — О да, крошка, продолжай, мне нравится, — Тэхён всё так же сидит на нём, но уже голый, горячий, со стоящим членом, — ты всё делаешь правильно. Поиграй немного со мной. Чонгук играет. Входит во вкус вседозволенности. Сминает двумя ладонями сочные ягодицы, оттягивая их в стороны и касаясь гладенькой, идеально выбритой дырочки. Он правда сегодня, прямо сейчас, сможет побывать в ней? Чонгука ведёт и совсем не от алкоголя. Он глухо стонет в шею Тэхёна, и, кажется, это тому тоже нравится: иначе не объяснить, почему сладкая дрожь сотрясает идеальное тело именно в момент случайного звука. — Резинка и смазка там, — Тэхён неопределённо машет в сторону прикроватной тумбочки, — я бы правда не отказался, чтобы ты спустил в меня, но… это слишком грязно. Не сегодня. — В другой раз? — с надеждой спрашивает Чонгук, не веря, что у них реально может быть другой раз. Может, даже больше, чем просто секс? Свидание? Встреча где-то в ресторане, который ценит чужую конфиденциальность? — Посмотрю, как ты справишься сейчас, крошка, — в голосе Тэхёна звучит столько неподдельной игривости, что это заводит Чонгука ещё сильнее. Он старается убедить себя не кончить слишком быстро и надеется, что опыт мастурбации тут поможет. Не просто так же он порой оттягивал собственные финалы на час… — Не отвлекайся, ладно? — Да, я… — Чонгук торопливо вытягивает несколько квадратиков с резинками и одноразовую баночку смазки. Стараясь не торопиться, он выдавливает вязкую жидкость на пальцы, а потом мягко пристраивает их ко входу. Не толкается грубо и резко, но и не медлит так, словно это его первый раз. Чонгук старается действовать уверенно и степенно. Возвращается к часто вздымающейся груди Тэхёна с новыми поцелуями, продолжая неторопливо растягивать упругие мышцы ануса. Добавляет второй палец, интуитивно чувствуя готовность, одновременно с этим обхватывая губами торчащую бусинку соска. Нервное состояние то отходит на второй план, становясь совершенно незаметным, то застилает глаза пеленой страха. Будто Чонгук может всё испортить и лишиться единственного шанса быть с Ким Тэхёном — любовью всей его сознательной жизни. Когда-то он только мечтал побывать на фанмите и коснуться ладони, теперь же… теперь ладони жадно исследуют сладко выгибающееся навстречу тело, словно это ожившая фантазия. Чонгук выкладывается, старается угодить. Покрывает поцелуями каждый участок доступной кожи, мягко прикусывает, следя за тем, чтобы не оставить следов от зубов. Толкается пальцами как можно глубже, ощупывая гладкие стеночки изнутри и нащупывая простату. Он массирует чувствительное местечко, только представляя, насколько это может быть приятно, и старается запомнить каждую случайную реакцию со стороны Тэхёна. Тот часто дышит, подрагивает и мелко насаживается на пальцы, поглаживая свободной ладонью собственный член. — М-меняй, — голос подводит Тэхёна лишь на один звук, но этого достаточно для окрыления. Чонгук широко улыбается, зарываясь лицом в плоскую грудь, и торопливо рвёт упаковку презерватива. Благо он тренировался натягивать на член резинку, поэтому почти не замечает того, как латекс плотно стискивает ствол. — Ох. Чонгук подхватывает Тэхёна под ягодицы, сжимая и массируя их, прежде чем пристроить головку ко входу. Он даже задерживает дыхание, чтобы не отвлекать на паникующие мысли, но всё проходит достаточно гладко. Один шлепок кожи о кожу, который моментально превращается в десяток. Тэхён упирается обеими руками в плечи Чонгука, подбирая для себя наилучший угол проникновения, и принимается скакать. Кажется, что не надо и ничего делать, но, видя перед глазами мелькающую и блестящую грудь, он просто не может быть отстранённым. Чонгук покрывает её поцелуями, водит ладонями по бокам, сминая талию и легко царапая кожу на бёдрах. Он старательно вскидывает таз, чтобы вбиваться в упругую дырку, теряясь в ощущениях. В мечтах это всегда казалось эмоциональным фейерверком, но ощущения неизменно ускользали от Чонгука. Теперь же он чётко понимает: это как марафон, только приятней. Возбуждение нарастающей волной, огнём, раскалённой лавой охватывает с макушки до пят. Он стремительно теряется в том, как быстро бьётся сердце, едва не упуская из виду самого Тэхёна. Его плавные и поразительно точные движения, доводящие их двоих до наивысшего пика. Лишённое и грамма жира тело выгибается, подрагивая в слабом свете, который есть в комнате. — М-м-м… у тебя хороший член, кролик, — Тэхён насаживается до основания, замирая. Он обхватывает ладонями лицо Чонгука, приближая к себе на расстояние поцелуя, но вместо страстного слияния губ — дышит и продолжает болтать: — Такой толстый и длинный, я и не думал, что ты можешь так превосходно наполнить меня им. Кажешься совсем ребёнком. — Я не ребёнок. — Уж теперь точно, — тёплые смешки Тэхёна ошпаривают приоткрытый рот, прежде чем они целуются. Куда медленнее, чем в прошлый раз, но всё так же приятно. Чонгук обхватывает ягодицы Тэхёна, с наслаждением сминая их, и принимается помогать объезжать ствол. Вперёд-назад, вперёд-назад. Плавно, но неизбежно наращивая темп. В голове бьётся опасная мысль поменять их местами, опрокинуть Тэхёна на спину, подхватить под коленки и начать грубо вбиваться в жадную задницу, но страх оплошать мешает начать действовать. Только по этой причине Чонгук позволяет вести себя в свой первый раз. Он прикрывает глаза, сосредотачиваясь на очевидно финальных аккордах их секса, едва ли способный шевелить губами для поцелуя. Рот не закрывается из-за частого, шумного дыхания — ровно такого же, как и у Тэхёна. Руки дрожат от напряжения, а сердце сходит с ума из-за бешеного ритма. Хорошо бы уже кончить и позволить себе выдохнуть, но в то же время Чонгук совершенно не готов отпускать от себя Тэхёна. Сжать бы его всего, поглотить и никогда не позволять уходить. Оставить с собой для себя и дать тоже самое взамен. — Давай, крошка, кончим вместе, — путаясь в звуках, выдыхает Тэхён, утягивая его в глубокий, совершенно развязный поцелуй и толкая на постель. Он наваливается сверху, принимаясь хаотично насаживаться, протиснув ладонь меж их телами. Чонгук пытается помочь — поласкать скользкий член, но его пальцы отталкивают. В другой ситуации это могло бы задеть, сейчас же Чонгука скручивает от оглушающего оргазма. В ушах стоит звон. Ствол грубо стискивается задницей. Пальцы пытаются зацепиться хоть за что-то. Чонгук, не сдерживаясь, стонет, прогибаясь в пояснице, и сквозь шум собственных реакций различает мелодичный скулёж Тэхёна. Они кончают одновременно или почти одновременно, бездумно цепляясь друг за друга. Переплетаясь ногами, руками и сплетаясь губами во влажном поцелуе. Это намного лучше, чем дрочить в одиночестве, потому что тело пронизывает в два раза больше ощущений. Чонгук жадно обнимает Тэхёна за талию, валит его на бок и уже куда смелее пробует вести в поцелуе. Подавляет, властно покусывая полную нижнюю губу, и импульсивно вбивается в задницу. Там тепло, горячо и очень-очень мокро. Так, как хотелось бы ощущать всегда и навсегда. — Лучше выйди из меня, крошка, — моментально даёт указания Тэхён, морщась, — а то резинка соскользнёт и перепачкает нас обоих. Пока Чонгук судорожно отстраняется, стягивая презерватив и завязывая, Тэхён перекатывается на вторую половину разворошенной постели. Его идеально ровная спина мелко подрагивает, а плечи упрямо раскрываются. Гордый, изящный и совершенно бесстыдный. Чонгук розовеет, не в силах отвести взгляда от подтянутой задницы, когда Тэхён поднимается с места и лениво двигается куда-то в сторону. — Сначала моюсь я, потом ты, крошка, — Тэхён подходит к нему, чтобы поцеловать. Уже не во время секса, а после. Прижимается к губам, осознанно двигая ими, и отстраняется не прям сразу. Чонгуку кажется это намёком на нечто большее. Надежда вспыхивает в груди и не гаснет, даже когда они уже оба чистые расходятся, не обмениваясь номерами. Чонгук хорошо помнит, что у Ви и Юнги намечен коллаб, значит… они ведь должны пересечься, да? Тэхён будет приходить к ним в компанию, а там они как бы случайно и невзначай пересекутся — вот и официальный повод записать номер. Мурча под нос мотив одной из будущих песен, Чонгук покидает занятую ими с Тэхёном комнату, нос к носу сталкиваясь с недовольным Юнги. В первый момент его прошибает холодный пот, а потом он вспоминает, что ничего плохого не сделал. — Я не буду спрашивать, с кем ты был и чем занимался, малой, — устало говорит Юнги, растирая двумя пальцами переносицу, — это не моё дело. Просто не строй слишком больших ожиданий, потому что они обычно не сбываются. Чонгук хмуро смотрит на Юнги, не готовый принимать этот непрошеный совет. Мурлыкающее настроение не испаряется, но заметно тускнеет. Он понимает, что у них с Тэхёном началось не с большой и чистой, но… но это не значит, что всё закончится плохо. Просто надо приложить больше усилий, чтобы начать отношения, которые не приняты и практически запрещены обществом. — У меня всё сбудется, — бросает Чонгук, не обращая внимания на то, как Юнги покачивает головой. Хотя бы не начинает читать лекцию — уже хорошо. — Мы уходим? — Да, — Юнги пружинисто отталкивается от стены и идёт чуть вперёд, — Намджун останется, он там зацепился языками с кем-то, а ты — домой. — Я тоже могу остаться, — в голове сразу же мелькает мыслишка, что он может вернуться в зал и провести с Тэхёном чуть больше времени за пределами постели и танцпола. Поболтать, позволить им узнать друг друга получше. Было бы идеально. — Я же могу? — Нет, не можешь, — Юнги косо оглядывается на Чонгука. Он замирает, разворачиваясь и кривясь так, словно на язык попало что-то кислое. — И не потому что я злой мудак, который запрещает тебе развлекаться, а потому что ты скоро будешь дебютировать и расписание никто не отменял. У тебя утром что? Чонгук уныло опускает голову. У него много что. — То-то же, — сжалившись, Юнги хлопает его по плечу, — тебе надо выложиться на сто, показать, что компания не ошиблась в выборе, и тогда у тебя появится больше свободного времени. Насколько я знаю, ты же чуть не проиграл? — Да, — Чонгук вздыхает, — там был второй парень. У него голос повыше моего и, ну, немного другой типаж лица. Более острый. Я просто… просто был более лояльным. Не спорил. — Значит, тебе надо продолжать не спорить и быть паинькой, — Юнги криво улыбается, — а оставаясь на вечеринке до утра… Юнги не договаривает, но этого и не требуется. Чонгук улавливает посыл. Он грустно смотрит в сторону, где как раз должен быть выход в зал к гостям, но, поджав губы, выбирает идти за Мином. Надо выспаться, чтобы утром показать себя в лучшем виде перед всеми тренерами, а Тэхён… Тэхён никуда не денется. Они уже стали ближе, чем Чонгук мог мечтать.