I / Idol / Doll

— Ты кто? Чимин замирает, когда слышит абсолютно незнакомый голос. Это не Агуст, не Джин, но, может быть, его люди? Медленно оборачиваясь, он готов ко всему, но не к парню, похожему на ботаника. Очки в толстой оправе, потрёпанная, старая на вид одежда и типичная корейская причёска с этой нелепой чёлкой. — Это я должен спрашивать, кто ты, — Чимин складывает руки на груди, сразу же переходя в режим нападения, — вломился ко мне и считаешь себя в праве задавать вопросы. — В смысле «к тебе», — незнакомец глупо открывает рот, — это квартира… э-э… Агуста. — Ого, ты знаешь, чья это квартира. Похвально, — Чимин закатывает глаза, с подозрением продолжая изучать незнакомого парня. Агусту что, нравится спасать всех не прибитых к земле? Выбирает тех, кто выглядит пожалобнее и забирает себе, как щенков? Эта мысль злит Чимина намного сильнее, чем необходимость ходить в чужих вещах. Нет, толстовка и штаны, принадлежащие Агусту, приятные на ощупь. Явно чувствуется качество. Да и в целом стоит ожидать подобного от человека, который так легко оплачивает немаленький долг в пару кликов. Но ещё какие-то люди, с которыми ему требуется делить одно и так маленькое пространство? Ну уж нет! — Так, — незнакомец нервно зарывается пятернёй в волосы, — окей. Ладно. Ты не хочешь идти на контакт и говорить кто ты и что тут делаешь, но на тебе явно вещи, э-э, Агуста, значит, вы знакомы. Сомневаюсь, что воришки проникают в квартиру, принимают душ, переодеваются, а потом выносят самое ценное. — Тебе надо озвучивать все свои мысли? — Чимин вздёргивает одну бровь вверх, надеясь, что язвительный вопрос перебьёт бесконечный поток слов. Это он зря. Парень не затыкается. — Раз вы знакомы, значит, ты действительно можешь тут находиться, но почему я не знаю о тебе? — А он что, рассказывает тебе обо всех своих любовниках? — Чимин насмешливо хмыкает, выбирая из всех вариантов самый безопасный. Уж точно он не собирается рассказывать ни о долге, ни о спасении, ни о чём-то ещё, что совершенно не касается первых встречных. — Ты кто ему? Мамочка? — Почему сразу мамочка? — Ну, папочка, — Чимин пожимает плечами, — я вот тоже о тебе ничего не знаю, но не закатываю трагичную истерику. О, ужас, мой любимый Агуст от меня что-то скрыл. — Да ты… да он!.. — незнакомец возмущённо и раздражённо встряхивает головой, со злостью стискивая ручки пакета. Только теперь Чимин обращает внимание на детали. Этот парень пришёл не только с пакетом, полным еды, но и с маленьким чемоданчиком. Таким компактным, с которым обычно ездят в командировку на один-два дня. Он что, планирует остаться тут переночевать? Вот ещё. Злобно сощурившись, Чимин лениво добавляет: — Если ты рассчитываешь остаться на ночь, то рекомендую поискать место получше. Тут, конечно, есть и кровать, и диван, но подушек всё равно больше. Чимин не хочет угрожать прямо, но откровенного недовольства в голосе должно хватать, чтобы этот человек понял: ему тут не то что не рады — его выгоняют прочь. Может быть, у Чимина и нет такого права. Может быть… мысль неприятно режет сознание. Да нет, не стал бы Агуст присылать сюда «клиентов», учитывая его ярую нелюбовь ко всему нелегальному. Скорее всего, это какой-то родственник или близкий друг, которого забыли предупредить о новом сожительстве. Ебёт ли это Чимина? Очевидно, нет. — Я могу и более прямо указать на дверь, — решает добавить Чимин. Вдруг этот парень совсем тугой? Осознаёт он ситуацию явно не быстро. — Боги, с кем, э-э, Агуст связался — незнакомец устало вздыхает, закрывая свободной ладонью лицо. Он молчит достаточно долго, чтобы Чимину надоело ждать либо продолжения их несуразного диалога, либо когда этот парень свалит. Прикидывая, какими бы ещё словами подтолкнуть его, он не успевает прийти к идеальному решению, потому что звучит: — Ладно. Окей. Еду я оставлю, можешь есть, а то я знаю, что, э-э, Агуст вечно забывает наполнить холодильник хоть чем-то. Сейчас я, так и быть, уйду, но не думай, что это наша последняя встреча. — Ключ, — моментально выплёвывает Чимин, сокращая расстояние между ними и нетерпеливо протягивая ладонь, — я не хочу засыпать с мыслью, что ты ворвёшься сюда ночью и что-то сделаешь. Так что гони ключ. — Ты не ахуел? — Это ты припёрся, не представился, ещё и Агуста явно не предупредил о своём визите, — видя немой вопрос в глазах, Чимин как для идиотов поясняет: — Иначе он сказал бы мне, что кто-то должен прийти. Нет, если он знает, но мне забыл сказать, так давай позвоним ему, а? Номер-то у меня есть, не переживай. — Не надо, — моментально отзывается незнакомец. Как Чимин и думал. Нелегальные иммигранты и то умнее будут. Нетерпеливо встряхнув рукой, он уже тянется к телефону, чтобы воплотить предложение в жизнь, как парень, недовольно застонав, отдаёт ключ со словами: — Вы стоите друг друга. Как тебя звать-то? — У Агуста спроси, — ехидно скалится Чимин, пряча ключ. Ему, конечно, выделили запасной, но лучше иметь несколько дубликатов. Мало ли. — Или не хочешь, чтобы он знал, что ты тут бываешь? Незнакомец открывает и закрывает рот, застигнутый врасплох. Если он думает, что Чимин будет держать эту встречу в секрете, то это зря. Такой чудесный способ подгадить сразу двоим, потому что, если бы Агуст знал, что тут бывает этот парень, особенно без предупреждений, то рассказал бы Чимину. Он слишком щепетилен в вопросах сохранения своей личности, а такие люди, как этот увалень, оставляющий сейчас пакет с едой на столе, под лёгким давлением могут рассказать всё на свете. Просто Чимину не хочется терять время. — Ты… — незнакомец оборачивается, силясь что-то сказать, но в последний момент явно меняет решение. Он покачивает головой, осматривает его с ног до головы и уходит, грустно катя за собой чемоданчик. Стоит двери закрыться, Чимин подскакивает к ней, дёргая защёлку. Навряд ли Агуст сегодня почтит его своим присутствием, а если да, то не страшно, постоит с той стороны, подождёт, пока откроют. Личная безопасность превыше всего. Выдохнув, он возвращается к столу, чтобы посмотреть, что в пакете. Несколько пачек с лапшой, мясо, пара бутылок пива и салат. Из этого может получиться очень даже неплохой ужин, но прежде чем приступить к готовке, Чимин достаёт телефон, выбирает контакт «А.» и пишет сообщение:

Чимин (01:48):

твой ебарь тут был

или кто он там тебе

Не стоит рассчитывать, что ответ придёт моментально, так что Чимин включает звук уведомлений и принимается рыскать по кухне. Находит кастрюлю — её стоит помыть, — несколько пачек риса и даже рисоварку! Ставит чайник и с грустью смотрит на грязную сковородку. Ей надо откиснуть не одну минуту, прежде чем с застывшими остатками прошлой еды справится губка. Звук нового сообщения отвлекает Чимина от унылых мыслей. А. (02:02): Кто? Никто меня, блядь, не ебёт Ты что несёшь, мелочь?

Чимин (02:02):

ну хз кто он тебе

в очках такой ботаник

думал остаться на ночь но хуй ему

мог бы и предупредить что у тебя тут проходной двор

я знаешь ли был не готов встречать его в одном полотенце

А. (02:04): Блядь. Это мой друг. Что ты ему сказал?

Чимин (02:04):

чтобы он выметался

А. (02:04): И всё?

Чимин (02:05):

а что мне ещё надо было ему сказать?

рассказать фантастическую историю нашего знакомства?

или

чего мелочитьсясразу позвать в постель

А. (02:05): Ты идиот?

Чимин(02:05):

какие вопросы такие ответы

поставь себя на моё место блин

что мне оставалось?

какой-то непонятный хер появляется тут в час ночи

радуйся что он цел остался

А. (02:05): Ладно. Он ничего не сказал?

Чимин(02:06):

его спроси

я тебе отчитываться не обязан

вообще спасибо скажи что я рассказал что сюда кто-то припёрся

мог промолчать и ты не был бы в курсе

А. (02:06): Наглая мелочь. Чимин решает гордо проигнорировать последнее сообщение. Настроение от бессильной злобы со стороны Агуста и так повышается. Сейчас он приготовит себе лапшу с мясом, закусит салатом и запьёт пивом. Потом ляжет спать в удобную постель и ничто на свете его завтра не разбудит. Подобной роскоши у него не было последние месяца три, если не больше. Следует насладиться моментом.

***

Юнги с раздражением откидывает телефон на вторую половину постели. Вот он как чувствовал, что надо было на ужине Намджуну всё рассказать, но нет же, решил, что есть несколько дней. Хотелось разобраться с неожиданным предложением коллаба, получить дополнительный выходной, договориться о подработке для Чимина. А теперь… Теперь ему звонит Намджун. Телефон вибрирует, зарываясь в одеяло и уползая от прожигающего взгляда Юнги. Не ответить он не может, так что фыркнув, берёт трубку, сразу же попадая под раздачу: — Юнги, с каких пор ты своим одноразовым любовникам позволяешь оставаться в той квартире? Любовникам? Что Чимин ему наплёл? — Если ты думаешь, что получится отмолчаться, то ты очень сильно ошибаешься, потому что через пять минут я буду у тебя дома, — добавляет Намджун и сбрасывает звонок. — Ну супер, — к раздражению добавляется уныние из-за необходимости сейчас всё объяснять. И ладно, о самом Чимине можно умолчать почти всё, тем более Юнги не то чтобы много знает. Но Намджун будет компостировать мозги на тему безопасности и всего остального, что способно разрушить идеальную репутацию. Нехотя встав с постели, Юнги двигается в сторону входной двери. Пять минут так пять минут. Он просто примет это с фатальной неизбежностью. К почти тридцати годам ему удалось научиться справляться с резкими приступами раздражения, что не особенно сложно делать, когда причина ясна. Сделав глубокий вдох и выдох, он пытается выстроить мысленный диалог, но тот разрушается подобно карточному домику от лёгкого дуновения ветерка. Намджун обычно спокойный, да, местами драматичный и паникующий, но всё это уходит на второй план, стоит его довести до ручки. Пусть Юнги и совсем недолго знает Чимина, в его способности заставить дёргаться глаз невинной язвительной интонацией можно не сомневаться. К тому же, раз прозвучало «любовник»… Для к-поп индустрии все айдолы должны оставаться невинными девственниками, сколько бы лет им ни было. Ни одна фанатка не хочет думать, что хоть какая-то женщина или мужчина (есть и такие!) успела раньше любой из них сорвать спелый плод. Юнги читал не один тред-рассуждение на эту тему, веселясь от строящихся теорий. Он даже почти поверил, что в свои двадцать пять, когда он читал те доказательства, ещё ни с кем не трахался. Звонок сразу в дверь, а не домофон, возвращает Юнги в реальность. Он уже достаточно спокоен, чтобы дать ответы на всевозможные вопросы, а потом задать свои. — Почти четыре утра, — вместо приветствия начинает Юнги, пропуская Намджуна с чемоданчиком внутрь своей квартиры, — как хорошо я выспался. — Ты спокойно мог спать, если бы на твоей второй квартире не было настырных любовников, — зло огрызается Намджун, но не настолько пылко, как ожидалось. Видимо успокоился, пока ехал с той квартиры. А вот, к слову… — Что ты, кстати, там делал? — Юнги захлопывает дверь и двигается к холодильнику. Пить что-то алкогольное не то рано, не то поздно, поэтому он достаёт две бутылки зелёного чая с лимоном и возвращается к Намджуну. Тот уже вполне уверенно обустраивается в гостиной на диване. — Ну так? — Не об этом сейчас речь, — уходит от ответа Намджун, краснея кончиками ушей. Он с благодарностью принимает бутылку, сразу же делая довольно большой глоток, и только потом продолжает: — Куда важнее то, что у тебя появился молодой и очень наглый любовник. Ты вообще можешь выбирать кого-то попокладистей? Этот сдаст тебя журналистам и не подавится. Ни капли стыда или совести. Бесконечная наглость, в которой можно утопиться. — Это похоже на описание Чимина. — Так вот как его зовут, — мстительный блеск несколько обескураживает Юнги. Чем Чимин так мог задеть Намджуна? — Я запомню. — Вы даже не смогли познакомиться? — Юнги, повеселев, вскидывает бровь вверх. — Хотя, конечно, не то чтобы он любит раскидываться своим именем. Намджун, успокойся. Мы с ним не трахаемся. — Тогда что он у тебя забыл? — Намджун недоверчиво складывает руки на груди. — В твоей одежде, между прочим, только вышедший из душа. Серьёзно, всё выглядело так, словно он ждал тебя, готовый к физической близости. — Физичес… боги, Намджун, — Юнги не скрываясь смеётся, опускаясь на кресло рядом с диваном, и жестом просит друга тоже сесть, — ну тебе сколько лет, что ты веришь словам всяких малолеток? Если бы мы действительно занимались «физической близостью», особенно продолжительно, то ты первый, кого я предупредил бы. Он просто там живёт. Временно. — Почему? — Тц, потому что, — Юнги не хочет рассказывать ни про Джина, ни про долг, ни про слетевшие со счёта двадцать миллионов. Придумать правдоподобную историю он не успел, поэтому будет импровизировать. Главное Чимину рассказать потом, чтобы они хотя бы врали об одном и том же. — Ему некуда было податься, я помог. Всё. — Нет, не всё, — кто бы сомневался, — ты понимаешь, как это выглядит со стороны? Окей, у тебя могут быть секреты, как у человека, но ты к тому же айдол. Неважно, насколько ты популярный или нет — любые случайные слухи, даже просто намёк на то, что ты делишь одну квартиру- — Мы не делим одну квартиру — это раз, — резко прерывает намджуноизлияние Юнги, подаваясь вперёд, — он просто живёт у меня там, где никто не знает, что я — Мин Юнги. Я известен как Агуст, и так было последний год и будет ещё столько же, если не больше — это два. Нет ни одной причины, по которой меня смогут спалить. Они упрямо играют в гляделки, не моргая, но Намджун сдаётся первым. Откидывается на спинку дивана и устало выдыхает: — Ты порой такой наивный. — Предпочитаю слово «самоуверенный», — отбивает Юнги. Он прижимает два пальца к переносице, массируя её, понимая, что опасения Намджуна обоснованные. Чимин… тёмная лошадка. О нём известно только плохое: он воришка, должник и ничего не хочет о себе рассказывать. И в то же время… есть в нём нечто такое, что провоцирует помогать. — Признайся, ты всё же хочешь его, — прерывает тишину Намджун, — он очень в твоём вкусе. И ты не помогаешь просто так. Юнги упрямо поджимает губы, не говоря ни слова. Конечно, Чимин хорошенький. Чёрт подери, это первое, что он подумал, когда увидел валяющегося пьяным мальчишку. Глупо отрицать, что валяйся там уродливый, обколотый бомж, он бы просто прошёл мимо. Хочет ли Юнги его? Утверждение, которое можно оспорить, но… Чимин, в конце концов, первым дал зелёный свет для этой лжи. — Возможно. — Тогда сделай как обычно? — Намджун хватается за эту мысль, как за спасательную ниточку. — Соверши с ним желаемый половой акт и расстанься по обоюдному согласию. — Намджун, — Юнги добавляет в голос строгости, — я уже дважды тебе сказал, что он там живёт, потому что ему нужна помощь. Сомневаюсь, что мой член имеет фантастическое свойство исполнять чужие желания. Как только он сможет съехать, он съедет. Закрыли тему. Судя по глазам Намджуна, тему они не закрыли, но хотя бы поставили на паузу. — Ложись спать и не буди меня раньше двенадцати, — добивает Юнги. Он поднимается с кресла и потягивается до громкого хруста. Надо бы записаться на массаж. — Заметь, я мог бы вернуться к вопросу, что ты вообще делал на той моей квартире, но великодушно игнорирую этот факт. А за тобой, между прочим, тоже могут следить. — Да кому я… Намджун не заканчивает фразу, осекаясь из-за скептического взгляда Юнги. Они оба знают, что если потребуется, то фанатки и журналисты проследят хоть за самим Богом, лишь бы это дало информацию об айдоле. После армии ажиотаж поутих, и только по этой причине Юнги позволяет себе подобные вольности. Он возвращается в спальню, падая на прохладную постель и моментально засыпая. Этот день оказался безумно насыщенным, и хотелось бы проспать около двенадцати часов, но и пяти-шести тоже хватит, чтобы не существовать в виде зомби.