(UN)FAIR: Красавица и Чудо(вище)

      Сердце надрывно стучало, ноги едва слушались, Хёнджин страшно устал и уже не мог разобрать дороги.       Он глупо переживал о том, что оставил где-то в чаще свою Бо-Ми. Когда-то эту кобылу подарил ему отец, и она стала любимицей Хёнджина. Отец ругал его за то, что он дал ей слишком ласковое имя, будто кошке. Но маленький Хёни так любил её… Теперь же он понимал, что больше никогда не увидит её. Он не собирался возвращаться. Смирился, что прощается со всем, что дорого его сердцу, ровно в ту секунду, как выпрыгнул из окна покоев, в которых ожидал церемонии. Но было страшно и больно от мысли, что Бо-Ми наверняка растерзают дикие звери.       Хёнджину пришлось так поступить – спешиться. Потому что эта часть леса оказалась трудно проходимой. И чем дальше Хёнджин шёл, тем плотнее становилась стена колючего плюща. Словно тонкими костлявыми пальцами кусты цеплялись за его богато изукрашенный жемчугом и камнями камзол, ветки голых покалеченных временем деревьев били его по щекам, путались в тёмных локонах волос. Но Хёнджин не останавливался. Он всё ещё слышал вдали крики его преследователей, лай охотничьих собак… Будто он добыча, за которой гонятся. Он всегда ненавидел охотиться вместе с отцом.       Хёнджин достал из ножен меч – свой подарок на совершеннолетие. Хорошо, что слуги принесли его до того, как Хёнджин решился бежать. С непоколебимой решимостью он прорубал себе путь. Кровь стыла в жилах от окутывающих со всех сторон тишины и мрака.       Хёнджин вдруг понял, что звуки погони уже довольно давно лишь мерещатся ему. Разум немного прояснился, Хёнджин начал обдумывать то, в каком положении оказался. Он так жаждал избежать своей страшной участи – а именно женитьбы на незнакомой ему богатой наследнице из соседнего округа – что совершенно не подумал о том, что будет делать дальше.       Он давно противился своей жизни. Сходил с ума в плену их фамильного дворца, томился невозможностью увидеть хоть что-то за пределами каменных белых стен. Умирал от скуки на бесконечных променадах с матушкой и ещё сильнее мучился во время бутафорской охоты с отцом в крохотных полесьях неподалёку от дома.       Единственным окном во внешний мир для Хёнджина стали книги. Он прочитал, наверное, каждый том из огромной библиотеки отца. Хёнджин знал, что жизнь может быть другой – полной приключений, опасностей, магии и волшебства, сумасшедшей любви… Он отдавал себе отчёт в том, что реальность могла оказаться совершенно не такой, как на старых пожелтевших страницах. Но ему хотелось узнать, как бывает на самом деле. Вкусить свободу.       Из всех прелестей жизни, пожалуй, Хёнджин успел лишь немного разобраться в любви. Такие книги он тоже читал, правда ни в одной из них мужчина не любил мужчину. Всегда это были прекрасный принц и прекрасная принцесса, отважный рыцарь и дама в беде... И нигде, ни в одной из сотен историй не встретились ему несчастный сын богатого аристократа и придворный портной… Или юный ученик повара… Или учитель по письменности… Все они теперь позади, большой любви не случилось. Зато Хёнджин знал, какие утехи ему нравятся, и не собирался променять их на скучные совокупления с нелюбимой женой. И уж точно не горел желанием продолжить прозябать в глуши округа. Перенять управление владениями от отца и до конца дней своих только и делать, что стрелять из арбалета в специально разведённую дичь.       Хёнджин любил рисовать, мечтал увидеть море и обожал часами целоваться со своими любовниками, скрываясь от своих нянек и отца в самых укромных уголках дворца. Отец, возможно, что-то подозревал, потому и спешил с женитьбой. А ещё, видимо, чтобы Хёнджину некогда было предаваться романтическим порывам, без конца натравливал на него начальника охраны. Тот заставлял Хёнджина заниматься самыми изощрёнными физическими нагрузками, до рези в глазах практиковаться в стрельбе из ружья или до судорог в руках учиться фехтованию.              Хёнджин усмехнулся сам себе – он смертельно устал, но всё ещё мог идти и без труда орудовал мечом. Не даром терпел все эти истязания. Он шёл и шёл и продолжал глумиться над собой – а что же теперь? Весь их округ боялся этого леса. Родители, кажется, потому так рьяно и оберегали самого Хёнджина – ни один придворный маг не смог совладать с тем количеством нечисти, что там водилась и периодически кормилась незадачливыми путниками. Хёнджин хотел свободы, хотел выбраться из округа и, может быть, из страны. Он уже опозорил семью и знал, что возвратиться для него будет подобно смерти. Он не хотел даже думать об этом. Он мог бы затаиться и выждать, но уже забрёл в ту часть леса, где, кажется, не ступала нога человека. Совсем стемнело. Хёнджин понимал, что обязательно погибнет здесь, как и его любимая Бо-Ми, от лап какого-нибудь зверя или от клыков свирепого и ужасного Токкэби. Матушка сотни раз рассказывала Хёнджину об этой твари. Он никогда не боялся этих историй. Не испытывал страха и сейчас – только смирение и досаду, потому что не додумался тщательнее спланировать свой побег. Дотянул до дня свадьбы и был так глупо загнан погоней в эту ловушку.              Хёнджина так увлекли собственные безрадостные мысли, что он не сразу заметил – колючий плющ поредел, деревья расступились, и вдруг стало светать. Это Хёнджина не на шутку поразило – ему казалось, что на округ лишь недавно опустилась ночь. Но нет, вот же – сквозь ветви пробивалось солнце, всё сильнее и сильнее, плющ уже совсем стелился по земле и прекратил терзать дорогие одежды Хёнджина. И вдруг перед ним, словно бы из ниоткуда, совсем будто близко и одновременно поодаль, оказался за́мок. Старомодный, не слишком большой, но какой-то громоздкий. Очаровательный и необычный. Хёнджин видел такие только на гравюрах из старинных книг. Он застыл как вкопанный. Зажмурился и помотал головой, открыл глаза – мираж никуда не исчез. И странное дело: деревья здесь были огромадными и высокими, но совсем не такими кривыми и страшными, как там, позади. Они устремлялись ввысь и плотной стеной окружали за́мок, а раскидистые зелёные кроны словно куполом укрывали это удивительное место. Где-то в вышине пели соловьи. Сквозь ветви лился яркий солнечный свет, и в его лучах танцевала воздушная искрящаяся пыльца.       Хёнджин никогда не видел ничего подобного, но сразу понял – здесь повсюду царит магия.       Он обернулся – плющ, который только что будто специально пропустил его, теперь живой изгородью отрезал путь назад – снова только рубить и продираться. Хёнджин пожал плечами – его это устраивало. Обратно идти точно не стоило, по крайней мере пока, а здесь, похоже, кто-то да жил. За́мок не выглядел заброшенным.       Хёнджина взбудоражило присутствие магии. Он с нею никогда не сталкивался, только мечтал, и сейчас не знал, что может его ожидать. Им завладело любопытство.       Красивый будто искрящийся летними красками пейзаж манил к себе. Длинная ярко-зелёная трава на лужайке перед воротами за́мка легко колыхалась от дуновений тёплого ветерка. Хёнджин убедился – близость за́мка действительно была иллюзией. До ворот он шёл гораздо дольше, чем предполагал. Каменная стена, ограждающая эту чью-то странную обитель, оказалась куда выше, чем виделась издалека. Хёнджин замер у двустворчатых массивных ворот из тёмного дерева и на секунду задумался, что делать дальше – никаких ухватов, ничего. И вдруг раздался странный стук, тяжёлые створки дёрнулись, и одна из них с гулким скрипом отворилась. Ровно настолько, чтобы в появившийся просвет мог протиснуться человек. Хёнджин не медлил, тут же проскользнул в образовавшийся проход, однако, не забывая держать наготове меч.       Хёнджин на мгновение замешкался и не сразу осознал то, что увидел. А когда осознал, то вновь поражённо застыл. Створка ворот прямо за его спиной, громко стукнув, затворилась, но он даже не вздрогнул.       Невероятной красоты сад предстал перед Хёнджином. И только теперь он понял, что пьянящий аромат роз почувствовал ещё за стеной. Просто настолько не ожидал увидеть здесь нечто подобное, что списал это на свою усталость. Здесь в лучах солнца по воздуху плыло ещё больше пыльцы, она завихрялась, кружилась над пышными кустами роз. Хёнджин оторопело убрал меч в ножны. Только теперь подумал, что наверняка неправильно врываться в чьё-то жилище с оружием наперевес. Эта поразительная красота вселила в него уверенность, что никакая опасность ему не грозит. Он всегда был наивным. Но разве же мог кто-то, кто сотворил такое чудо, причинить ему вред?       В фамильном дворце семьи Хёнджина, во внутреннем дворе, тоже был разбит сад. Над ним трудились десятки садовников. Новые сорта диковинных цветов привозили из-за моря чуть ли не каждые несколько месяцев, матушка была одержима вычурными формами и яркими расцветками. Но Хёнджину всегда больше всего нравились розы, которые почему-то очень редко приживались на той земле. Они цвели пышным цветом только лишь в самом тенистом углу сада, где стояла любимая беседка Хёнджина. Там он тоже любил прятаться, правда в одиночестве, читать там или писать акварелью те же розы.       Здешние розы были совсем другими – крупные, благоухающие – своей красотой они волновали сердце. Хёнджин не удержался – пока шёл по вымощенной булыжником дорожке, тут и там дотрагивался до нежных лепестков пальцами. Их цвет тоже удивил его. Он привык к тому, что розы должны быть яркими. Красными, розовыми, жёлтыми... В саду матери цвели даже пурпурные. Но никогда до этого он не видел столь прекрасных белых цветов. Здесь росли разные сорта, но всё только розы самых нежных оттенков.       Аромат стоял одурманивающий, Хёнджин сам не заметил, как стал дышать глубже. Его внимание привлёк изящный куст, где средь шипов и листьев каждая пышная роза словно светилась как маленькая луна – настолько чистым был их цвет, что превращался в свечение. Хёнджин будто не управлял собой – потянулся и сломил одну самую красивую розу. Стебель поддался легко, но за это пришлось заплатить – острый шип проткнул указательный палец правой руки. Хёнджин лишь легонько вздохнул. Он приблизил розу к своему лицу и втянул в себя её чудесный аромат, заворожённо глядя на то, как кровь стекает по его ладони. Эта необычная таинственная атмосфера вокруг всё же странно на него влияла. Хёнджин провёл языком по ладони и пальцу, чтобы слизнуть кровь.       Немного очнувшись из-за боли, Хёнджин обратил внимание на то, как тихо вокруг, не считая пения птиц. И это тоже показалось ему странным. За́мок всё же был большим, придворные и слуги должны были быть где-то здесь, вот уже хотя бы за огромными парадными дверьми… Но Хёнджин ничего не слышал.       Всё ещё околдованный красотой сада, он поднялся на старое увитое растениями крыльцо. Отметил про себя, что это всё задуманная композиция, а никак не работа природы, а, значит, у за́мка точно есть хозяин. Хёнджин остановился у высоких дверей с резными витражами поверху. Он не волновался тогда, в глуши леса, готовый погибать, но почему-то заволновался сейчас. Что это за место, сколько сейчас времени, где он? И что его ждёт за этими дверьми?       Хёнджин долго смотрел на массивные дверные молотки в виде странных когтистых рук и не решался дотронуться, чтобы постучать. Он повернулся, чтобы ещё раз напоследок оглядеть сад. Вокруг по-прежнему было тихо, только кружилась на солнце пыльца. Хёнджин прижал к груди розу и таки ухватился за молоток. Постучал три раза. Ответом ему была оглушительная тишина, замолкли даже птицы. Хёнджин слышал гул своего разогнавшегося сердца, всё ждал хоть чего-то… И когда он хотел постучать ещё раз, двери перед ним уже знакомо дрогнули и медленно отворились. Хёнджин сделал шаг назад. Столкновение с магией потихоньку начинало казаться ему чем-то весьма пугающим.       За дверьми было довольно темно, и разглядеть хоть что-то Хёнджин пока не мог. Он сглотнул и всё же решил зайти. Его встретил старинный парадный зал, с резным, расписанным фресками потолком и громадной лестницей, ведущей куда-то на второй этаж. В одну секунду двери за спиной затворились, а в канделябрах на стенах зала зажглась каждая свеча. Хёнджину стало трудно дышать, он оцепенел и только осматривал убранство старого за́мка. Совершенно не был уверен в том, что участь, которая ждала его здесь, лучше той, что минула его в лапах диких зверей.       Да, ему всегда хотелось познакомиться с магией, но родители всё это презирали и ужасно этого боялись, и сына своего учили тому же. Хёнджин никогда не поддавался, но вот сейчас подумал, что, если перед ним сама по себе откроется ещё хоть одна дверь или сама по себе загорится ещё хоть одна свеча, он с криками убежит отсюда… Но пока что любопытство пересиливало страх.       — Есть тут кто? — громко позвал Хёнджин.       И снова тишина.       Что же делать? Хёнджин вознамерился исследовать за́мок. Он поднялся по мраморной лестнице. Выбрав один из коридоров второго этажа, он заглядывал в комнаты и залы, поражаясь красоте интерьеров и тому, что, при всей чистоте и аккуратности пространства вокруг, всё ещё не было видно слуг. Тут и там сами по себе продолжали зажигаться канделябры, но Хёнджин всё не кричал и не убегал. Только прижимал к груди розу и шёл дальше.       Довольно быстро, не дойдя даже до конца первого коридора, он оказался в трапезной. Здесь уже горели потрескивая свечи, в камине полыхал огонь. На краю длинного массивного стола – Хёнджин поразился – диковинные тарелки из драгоценных металлов полнились всевозможными яствами. Словно кто-то подготовил всё к роскошному обеду. Но стол был сервирован лишь на одного. Может быть, хозяин за́мка где-то здесь? Словно бы всё это ждало его. Вдруг он сейчас появится? Хёнджин заозирался.       Но здесь, как и во всех других комнатах, никого не было.       В конце концов Хёнджин уставился на стол. И вдруг понял, как же сильно устал и как зверски голоден. Он смотрел на роскошные блюда и не мог выделить что-то одно, всё было для него каким-то буйством запахов и цвета. Он и правда слишком устал. Брать что-то с чужого стола было бы верхом невежества, Хёнджин мотнул головой и прошёл к другому концу стола, чтобы сесть на один из стульев и дождаться хозяина.       Но никто так и не появился. Хёнджину показалось даже, что он задремал. Спустя, кажется, вечность, он встал, ещё раз огляделся и решил, что нужно идти дальше. В желудке, по ощущениям, зияла огромная дыра. На глаза попались большие тёмные ягоды винограда. Хёнджин долго боролся с собой, но всё же протянул руку и оторвал от веточки две ягоды. Его грела надежда на то, что, если он найдёт хозяина за́мка, тот добровольно накормит его.       Вскоре Хёнджин нашёл ещё одну лестницу и оказался в приватной части за́мка. Тут повсюду были ковры и гобелены, а двери сплошь вели в спальни. Хёнджин заглянул за каждую из узорчатых дверей, но ни в одной из тёмных зашторенных комнат не зажигались свечи, покуда он не дошёл до самой последней. Канделябры тут же осветили просторные покои с огромной кроватью с резными столбиками и балдахином. Большое трюмо белого дерева с золотыми украшениями, такой же резной шкаф, ковры, портьеры – всё было таким красивым, что Хёнджину сразу захотелось рассмотреть внимательнее.       Лёгкие наполнил какой-то незнакомый приятный запах.       Хёнджин не успел ещё достаточно осмотреться – почувствовал, как же сильно устал. Возможно, близость мягкого на вид ложа так повлияла на него. Голова закружилась, и зрение словно бы перестало быть чётким. Он рассудил так – эта комната в самом конце крыла, может быть, она никому не принадлежит. Он буквально чувствовал, как обманывает себя, но его же ноги его больше не держали. Хёнджин сел на кровать, и свечи в ту же секунду потухли. Не помня себя, он лёг, не озаботившись даже тем, чтобы освободить себя от обуви, только расцепил ремень ножен. Он сладко вздохнул, коснувшись головой мягкой подушки. Постель, кажется, ещё сильнее пахла этим чем-то древесным и пряным. Хёнджин повернулся на бок, снова прижал к себе розу и совсем скоро провалился в беспамятство.       Хёнджину снились сны. Яркие и тревожные. Он чувствовал, как мечется по постели, но не мог вынырнуть из своих грёз. Затем образы сменились ощущениями. Ему казалось, что он слышит чьё-то дыхание, чувствует на себе чей-то взгляд. Это длилось и длилось, пока, совсем не обессилев, он не провалился в ещё более глубокий сон.       Сколько проспал, Хёнджин не взялся бы определить. Он открыл глаза и, совершенно не ощущая себя отдохнувшим, сел на постели. Почти сразу ему пришлось вспомнить, где он находится, и ему стало тоскливо и страшно. Каким бы смелым он ни был – он всё же и правда старался быть таковым – он привык к комфорту своих покоев, к безопасности фамильного дворца, к спокойствию своей жизни… И сейчас, после странного изматывающего сна, он почувствовал себя уязвимым и потерянным.       В следующий миг произошло слишком много всего. Резко загорелись свечи, раздался страшный грохот, и Хёнджина обдало невероятной силы сквозняком. Огонь свечей заметался, но не потух. Хёнджин одной рукой вцепился в вышитое покрывало под собой, а другой – прижал к груди розу, которую до сих пор удивительным образом совсем не тронуло увядание.       И тут…       — Кто ты и что делаешь здесь, человек? — из ниоткуда и отовсюду, словно говорили сами стены, разнёсся голос. Низкий, раскатистый, отдающийся эхом где-то в голове. Хёнджина затрясло. Он малодушно понадеялся, что всё ещё спит.              — Г… Господин. Я Хёнджин. Я лишь искал убежища. Простите, что без спроса лёг на кровать и… И ещё взял виноград с вашего стола. Я шёл очень долго и…       — Мой за́мок сам встретил тебя и хотел тебя накормить, а ты так невежливо отказался… Как ты нашёл это место? — Хёнджин пытался уловить интонацию. Сперва послышавшаяся в призрачном голосе угроза теперь виделась ему безразличием. Только вопросы – ничего более.       — Я… Я просто уходил от погони, господин. Я решил, что здешний лес – лучшая возможность скрыться. Потому что местные жители и даже стражники моего отца боятся его. Я скрылся, но заблудился. И просто оказался здесь.       — Такого не может быть. Ты лжёшь, путник, — а вот теперь, пожалуй, угроза в голосе действительно появилась. Хёнджин всё озирался, словно надеялся увидеть того, кто говорит. Или, быть может, боялся его увидеть…       — Я не лгу, господин!       — Молчи, мальчишка! — и снова страшный грохот.       Хёнджин отполз к изголовью кровати и вжался в него, сильнее стискивая в ладонях несчастную розу. Ощущение нежных лепестков под пальцами немного успокаивало. Сердце стучало быстро-быстро, Хёнджин не знал, что чувствовать.       — Этот за́мок невозможно найти, если не знать, где искать!       Хёнджин нахмурился. И вдруг разозлился. Эти магические сущности всегда такие дурные? И с чего этот кто-то прячется?              — Но я правда случайно здесь оказался! — Хёнджин закатил глаза. — Как прикажете вам это доказать?       Сущность замолчала. Похоже, поразилась такой наглости.       — Допустим, — наконец прозвучал ответ. Слишком внезапно и громко после тишины – Хёнджин вздрогнул. — Это так глупо со стороны человека добровольно пойти в этот лес. Тебе разве не рассказывали, Хёнджин, о Токкэби, который может свести тебя с ума, а потом сожрать?       Хёнджину странным образом нравился этот голос. Только он всё ещё был слишком громким и исходил от самих стен, что, в целом, пугало.       Хёнджин передёрнул плечами:       — Рассказывали. Кто только не говорил об этой твари, каких только историй я не слышал. Я не шибко-то верил во всё это… И до сих пор не верю.       — Ты или очень смелый, или очень глупый, — сущность очевидно усмехнулась. — А что если я и есть Токкэби?       Хёнджин почувствовал, как собственные глаза расширились. Вмиг ему стало спокойно. Интересно, конечно – древний демон, живущий в старом красивом за́мке. Любящий комфорт и розы. Допустим – как сказала сущность. Но ведь Хёнджин готов был принять гибель от этого существа ещё раньше, так чего же ему было бояться сейчас? Им завладела только одна мысль – перед смертью он хотел увидеть, как выглядит этот свирепый Токкэби, которым с пелёнок пугали всех детей округа.       — Ты что же, совсем меня не боишься? — не дождавшись ответа, голос задал ещё один вопрос.       — Сейчас – уже нет.              — Это почему?              — Не вижу в этом смысла, — Хёнджин и правда больше не боялся. Сердце успокоилось, разве что немного трепетало от предвкушения увидеть страшную тварь; дыхание выровнялось.              — А ты занятный, Хёнджин. Почему ты не видишь смысла в том, чтобы бояться того, кто может тебя убить?              — Потому что, если я умру, то о чём же тут переживать? Мне уже точно будет всё равно.              Сущность вдруг расхохоталась. Хёнджин бы посчитал этот звук красивым, если бы не обстоятельства.              — А ты знаешь, Хёнджин, что бывают вещи похуже смерти? — отсмеявшись спросила сущность.              — Это… Это какие? — Хёнджин беспомощно хлопал ресницами.              Сущность молчала.              — Ты слишком наивен для того, кто так бесстрашно отправился в этот лес и так нахально говорит со свирепым и ужасным Токкэби, — может быть, Хёнджину показалось, но тон смягчился, голос словно звучал тише. — Я бы с радостью накормил тебя, путник, и отпустил восвояси, но знаешь ли ты, что сделал?              Хёнджин помотал головой – он был уверен, что его видят.              — Ты сорвал мою розу.              Хёнджин отнял от груди цветок и с удивлением посмотрел на него.              — Но…              — Думаешь, если цветов много, то можно так поступать?              И всё же магические сущности дурные – так решил Хёнджин.       — Простите, господин. Я так люблю розы, и таких красивых никогда не видел… Я…       — Молчи. Я думаю, что мне с тобой делать…       — Господин? — Хёнджин решил прервать затянувшуюся тишину. Ему даже показалось, что и не было никакого разговора. — Если решите меня убить, то позвольте хотя бы вас увидеть? Мне страшно интересно.              В ответ – тишина. Хёнджин снова разволновался. Всё это было так странно.              И тут он отчётливо почувствовал, что в комнате больше не один. Как бы не храбрился, Хёнджин испугался. Он выхватил из лежавших рядом ножен меч и подскочил с кровати, развернулся. В самом дальнем углу комнаты, там, куда не дотягивался свет от канделябров, кто-то стоял.       — Уверен, что хочешь меня увидеть? — спросила сущность, но совсем уже человеческим голосом, таким же красивым и бархатным, низким. Но теперь голос этот совершенно точно исходил не от стен, а от кого-то материального, скрывающегося в тени.       — Я же сказал, что хочу, — шёпотом ответил Хёнджин.       И на свет к нему вышел… человек. Самый невероятный и необычный, но всё же кем-то другим его было сложно посчитать. Определённо человек… С необычными чертами.              Первое и единственное, что захлестнуло Хёнджина, как только он встретился взглядом с янтарными глазами в обрамлении серебряных ресниц – он никогда не видел никого прекраснее. Вертикальные зрачки будто загипнотизировали, и Хёнджин с трудом смог разглядеть всё остальное – пришлось приложить усилия. Лицо неземной красоты, длинные клыки, сверкнувшие в улыбке, россыпи веснушек на золотистой коже… Перед Хёнджином стоял молодой мужчина, чуть ниже его самого. Длинные серебряные волосы струились по плечам, спускаясь ниже талии. Старинного фасона одеяние обтягивало стройный стан. Открытые шею и грудь украшали нити драгоценных камней, а на обеих руках поблёскивали диковинные украшения в виде металлических когтей. Но самое невероятное – это большие чуть закрученные ребристые рога, цветом почти как эти удивительные серебряные волосы – Хёнджин сначала подумал, что это тоже какое-то украшение. Но нет, определённо рога… А из-под волос выглядывали длинные заострённые ушки. Рога и волосы украшали цепочки с переливающимися камнями, в мочках ушей позвякивали длинные серьги.              Хёнджин даже не моргал. Перестал дышать. Разве так должен выглядеть древний демон?              — Опусти меч, Хёнджин. Я не собираюсь тебя убивать, — проговорил своим бархатным голосом этот серебряноволосый Токкэби. — Но я хочу узнать твою историю.