(UN)FAIR: Красавица и Чудо(вище)

      — Что же ты ничего не ешь, Хёнджин? — Хёнджин вздрогнул. — Разве ты не голоден?              Хёнджин уже довольно долгое время действительно сидел неподвижно. Просто потому, что смотрел на Феликса – так представился ему хозяин за́мка. Хёнджина удивило столь экзотическое имя, хотя сейчас его удивляло и поражало буквально всё. И он всё ещё пребывал в глубоком потрясении и от всего, что здесь происходит, и от того, насколько прекрасным оказался этот Феликс – что-то было во всём его облике – гипнотизирующее, волшебное. Огонь в камине продолжал гореть, как и тогда, будто бы дрова в очаге не иссякали, тёплый свет пламени причудливо играл на обитых деревом стенах, заставлял драгоценные камни в волосах и на шее Феликса мягко поблёскивать при самых незначительных его движениях. Хёнджин словно бы даже не моргал и дышал медленнее, наблюдая за их изяществом. А Феликс лишь разделывал дичь на своей тарелке длинными золотыми приборами. Его украшения на пальцах мелодично постукивали о металл. Цепочки в причёске и серьги в заострённых ушах позвякивали. Эти звуки странным образом очень нравились Хёнджину.       — Хёнджин? — снова спросил Феликс, потому что ответа не последовало.              Хёнджин неловко заёрзал на своём огромном стуле. Понадеялся, что издалека Феликс не заметил его невежливое внимание. Гостю досталось место напротив хозяина, за другим концом стола. Когда они вошли в трапезную, стол уже был накрыт совсем по-другому и сервирован для двоих. Хёнджин снова огляделся, ожидая увидеть хоть кого-нибудь, но вокруг царила глухая тишина. По-прежнему никаких слуг. Кто же это сделал без каких-либо на то указаний?              — Прошу прощения, я… — Хёнджин снова оглядел аппетитные яства перед собой. Внимание привлёк массивный бокал из красного стекла, в гранях которого красиво переливалось отражение огня. Хозяин за́мка по-своему трактовал это:              — Вина?              И прямо на глазах Хёнджина, абсолютно из ниоткуда, кубок до краёв наполнился тёмной жидкостью.              Холодок пробежал по спине Хёнджина. Он неприлично резко вскинул голову, чтобы посмотреть на Феликса. Тот едва заметно улыбался. Отложив приборы, вальяжно опирался на подлокотник своего кресла и с интересом наблюдал. Хёнджин растерялся. А ещё снова испытал сильное волнение. Магия.              Хёнджин кусал губы, когда потянулся к кубку... Поднял его двумя руками, осторожно поднёс к своему лицу, втянул носом воздух – действительно, красное вино. Дивный букет. Хёнджин вернул кубок на стол.              — Что-то не так? — Феликс приподнял брови.              — Я пью только белое вино, — ответил Хёнджин. Он понятия не имел, что здесь происходит – может быть, это его последний ужин в жизни, так что он не собирался давиться тем, что ему не нравится.              По трапезной прокатился красивый низкий смех – Феликс смеялся запрокинув голову. Хёнджин смотрел на его длинные белые клыки, но всё же уловил лёгкое движение руки – блеснули серебряные когти. Хёнджин интуитивно понял, что может последовать за этим, и перевёл взгляд на свой бокал, где жидкость сама по себе вдруг завихрилась и постепенно изменила цвет.              — Ты наглец, Хёнджин, — Феликс всё ещё посмеивался. — Вот – белое вино. Лучшее, что ты попробуешь в своей жизни.              — Не сомневаюсь, господин, — Хёнджин чуть поклонился, но взгляд отвести не смел. — Вы… — Хёнджин начал догадываться, что во всём за́мке действительно может не быть слуг… Может быть, здесь вообще больше никто не обитал, — живёте здесь один?              Феликс вдруг закатил глаза и цыкнул, тем самым прекратив прожигать Хёнджина взглядом, и снова взялся за приборы.              — Это я хотел послушать твою историю, мой бесстрашный гость, — он отправил в рот кусочек мяса. Прожевал не спеша. Хёнджин продолжал сидеть неподвижно. — Вижу, ты всё же задаёшься вопросом, сколько тебе осталось жить, и потому совершенно не стесняешься. Тогда почему бы тебе действительно не поесть? Ты ведь голоден. Мой за́мок прекрасно знает, что нужно тому, кто оказывается здесь.              Так вот оно что. Хёнджин припомнил, что канделябры зажигались в определённом порядке. Получается, за́мок буквально привёл его в трапезную, а затем и в спальню.              — Только вот не понимаю, почему нужно было укладывать тебя в моей комнате. Да к тому же незнакомца, — и Феликс вдруг стукнул ладонью по столу – Хёнджин подпрыгнул на стуле – а затем погладил то место, куда пришёлся удар. — Мы ещё разберёмся с этим… — это Феликс сказал уже совсем тихо, будто про себя, но Хёнджин услышал.              Дурные магические сущности… Очень красивые и дурные. Он что, шлёпнул по за́мку? Хёнджин не смог сдержать смешок.              — Если тебе интересно, я расскажу, как это работает, — Феликс правильно понял, что вызвало его веселье. — Но сначала выпей, наконец. Может быть, это развяжет тебе язык. И я не собираюсь тебя убивать… — картинный вздох. — Ненавижу повторяться.              Хёнджин совсем растерялся. Почему-то вспомнилось, что сказал Феликс в самом начале – этот за́мок невозможно найти, если не знать, где искать. А это значит, что вряд ли его хозяин рад незваному гостю. Отпускать живым того, кто побывал здесь, совершенно не логично.              Действительно, стоило выпить.              Хёнджин схватил кубок и осушил почти наполовину. Сосуд был, на самом деле, огромным, так что Хёнджин, всё ещё смертельно уставший и очень голодный, почувствовал себя так, будто вмиг захмелел. Вино и вправду оказалось чудесным, разве что Хёнджину сейчас было не до того. Кубок звучно соприкоснулся с деревом столешницы.              — Ешь, — строгий взгляд янтарных глаз.              Хёнджин послушался.              Не только вино было необычайно вкусным, но ещё и еда. Настолько вкусно приготовленной дичи Хёнджин никогда не ел, хотя в их дворце трудились лучшие повара.              Вспомнив свой недавний бурный роман с одним из учеников их главного повара, Хёнджин даже перестал жевать. Что хотел узнать этот Феликс? Хёнджину придётся рассказать, почему он сбежал. Долго было объяснять, как он страдал в затворничестве. И как мучительно пытался разобраться в себе. Просто не хотел жениться на девушке, выбранной отцом? Прозвучит так, словно он избалованный ребёнок, который повздорил с родителями и не нашёл ничего лучше, чем убежать. Подумаешь, женитьба. В их кругу подобные вопросы только так и решались. Какое представление Феликс имел о высшем обществе? Кто он? Токкэби? Как давно живёт здесь в абсолютном одиночестве? И как ему удалось овладеть такой мощной магией? Хёнджину очень хотелось задать множество вопросов. Хоть он и подозревал, что вряд ли ему это позволено. А ещё хотелось бесконечно смотреть на этого “Токкэби”.              Что Хёнджин и продолжал делать теперь уже совершенно неосознанно. Понял, что снова невежливо не сводит глаз с Феликса, только когда тот не выдержал и снова отвлёкся от своей еды.       — Прекрати так смотреть на меня. И ешь. Да, у меня рога. Они настоящие. Хватит, — и он очаровательно нахмурился. — Ты портишь мне аппетит.       Очаровательно? Разве не этот господин мог в любой момент лишить Хёнджина жизни?       И при чём здесь рога?              Только когда Феликс сам упомянул их, Хёнджин снова обратил внимание на эту его, пожалуй, самую необычную черту. Хёнджин продолжил трапезу, но теперь не мог не разглядывать Феликса ещё пристальнее. Странно это, наверное – но ему так шли и эти рога, и клыки, и янтарные глаза с нечеловеческими зрачками. Хёнджин почему-то попытался представить, как бы выглядел Феликс без всего этого, но тут же передумал представлять – ему слишком нравилось всё так, как есть. Удивительный. И всё ещё вообще-то представляющий для Хёнджина опасность. Он мог наколдовать из ниоткуда еду, посуду… Видимо, вообще всё, что угодно. Мог содержать большой за́мок в чистоте, создать такой великолепный сад с неувядающими розами… И, наверняка, одним взмахом руки мог переломать кому-нибудь все кости. Например, тому, кто сейчас сидит напротив.              Наконец Феликс закончил со своим блюдом. Он отложил приборы, промокнул губы алой атласной салфеткой и, взяв свой кубок из красного стекла в руку, разместился удобнее в своём кресле. Отправив в рот крупную виноградину, снова воззрился на Хёнджина.       — Так как ты оказался здесь, Хёнджин? Ты упомянул, что тебе нужно было скрыться. От кого и почему ты бежал?       Хёнджин, стушевавшись от внезапного внимания к себе, теперь гипнотизировал огонь в камине. Не глядя глотнул ещё вина.       — Зачем вам знать об этом?       Снова вздох.       — Мне интересно. Если ты и правда случайно смог найти за́мок… Это необычно даже для моей весьма необычной жизни. И, как ты успел заметить, я здесь не обременён весёлой компанией, — Хёнджин всё же посмотрел на Феликса. Тот не улыбался. — Я не столь одинок, как ты мог подумать. Но всё же… Вижу, тебе хочется что-нибудь узнать и обо мне. Но, как я и сказал, только после тебя. Расскажи свою историю. К тому же… Ты мне должен.       Хёнджин от удивления приоткрыл рот.       — Роза, — Феликс кивнул на цветок, который лежал по левую руку от Хёнджина, всё такой же свежий, будто не покидал своего куста.       Хёнджин не успел совладать с эмоциями – нахмурился недоумённо. Феликс казался ему очень умным, то, как он говорил и какие выражения подбирал, не оставляло сомнений в том, что он интересный собеседник. Потому так и хотелось задать много вопросов. И, на самом деле, о себе рассказать тоже хотелось. Обсудить всё то, что произошло сегодня. Но эта зацикленность на том, что кто-то сорвал одну из множества его роз, вводила в замешательство. Да, невежливо, но точно не стоило такого внимания.       — А… — первый вопрос практически слетел с губ Хёнджина. Феликс моментально остановил его, резко подняв руку, ладонью вперёд. Прикрыл глаза будто в раздражении.       — Я же сказал, все твои вопросы потом. Какой упрямый… — он манерно тряхнул поднятой рукой, словно отмахиваясь от чего-то. Снова взялся за бокал. — Я жду. И поешь ещё, ты почти ни к чему не притронулся, — на этот раз он повёл свободной рукой плавно, и Хёнджин увидел, как от дичи в его тарелке пошёл пар, а за ним разлился и восхитительный запах тёплой пищи.       Какая забота о своём незваном госте.              Что ж. Хёнджин не особо удивился, обнаружив, что почти опустевший бокал снова полон. Он принялся за свою еду, не забывая как следует запивать всё это вином, на Феликса больше не смотрел и наконец начал свой рассказ. Он знал, что он будет коротким и не интересным. Особенно без главных деталей, которые всё же хотелось опустить.              — Так у тебя сегодня свадьба? — Феликс очень внимательно слушал, издавал поощряющие звуки, показывая, что он весь во внимании. А когда Хёнджин рассказал, при каких обстоятельствах сбежал сегодня, неимоверно развеселился. Хёнджин даже рискнул снова посмотреть на него. И не смог больше отвести взгляд. Улыбка Феликса завораживала. И то, как меж его красиво очерченных губ мелькали белые клыки. — То-то мне показалось твоё одеяние слишком роскошным. Хотя, конечно, оно изрядно пострадало, — Феликс как бы оценивающе осмотрел весьма заметно потрёпанный камзол Хёнджина. — Жаль эту вещь, очень красивая инкрустация, — и снова лёгкое движение руки.       Хёнджин так и замер. Он не смел пошевелиться, ощущая, как с его одеждой что-то происходит. Будто бы по его плечам и груди пробежался кто-то маленький, раздалось странное позвякивание, шуршание ткани, и Хёнджин не выдержал – оглядел себя. Буквально на его глазах затянулись последние серебряные ниточки – ткань снова была чистейшей, а недостающие жемчужины и камни вернулись на своё место. Впервые в жизни Хёнджин ощутил магическое воздействие буквально на себе. Весь похолодел. Сердце зашлось. Ему хотелось увидеть ещё что-нибудь. Очень хотелось. Он перевёл полный восторга взгляд на Феликса. Тот сидел с очень удовлетворённой ухмылкой, явно довольный собой.       — Продолжай, — он кивнул.       Хёнджин облизнул пересохшие губы. Совсем разволновался.       — Я пробрался в конюшню. До церемонии оставалось не так много времени, но я знал, что за мной должны были прийти не слишком скоро. Из-за праздника там никого не было, все придворные помогали в устроительстве. У меня было время запрячь мою Бо-Ми.       — Бо-Ми? — удивлённо спросил Феликс. — Это ты дал ей такое имя?       Хёнджин резко выдохнул. Ну вот, ещё и этот Токкэби будет глумиться над именем его Бо-Ми. В груди больно кольнуло. Что с ней сейчас? Это, видимо, отразилось на его лице.       — Что с тобой? — спросил Феликс, прекратив веселиться.       — Да, это я дал ей такое имя. Отец подарил мне её жеребёнком, когда я сам был совсем мал. Она очень быстрая, моя Бо-Ми. Никто не успел опомниться, как я уже скакал прочь от дворца. Мы выбрались через поле пшеницы. Через главные ворота сбежать я бы не смог – там всегда стоит стража. Бо-Ми смогла перепрыгнуть через самый высокий забор. Я не всё продумал, — Хёнджин стыдливо опустил голову. — Точнее, не продумал вообще ничего. Я решился на побег только в тот момент. Ни провизии, ни воды… Я не знал, куда мне податься. Но я знал, что не хочу возвращаться никогда и ни за что. И… В голову пришло укрыться в лесу, в который никто в здравом уме добровольно не пошёл бы.       — Весьма точно подмечено, — хмыкнул Феликс.       — Но незамеченным сбежать мне не удалось. Погоню организовали поразительно быстро, спустили на меня, наверное, всех охотничьих собак, какие жили при дворце. У меня всё же получилось добраться до леса быстрее преследователей. И там я смог затеряться. Но они не отставали. И когда я добрался до чащи с непроходимым плющом, понял, что мне нужно спешиться – Бо-Ми не могла идти дальше, — Хёнджин замолк, снова уставившись в огонь. — Вот её мне жаль. Это чудесное верное создание не заслужило такой гибели. Наверняка, её растерзали дикие звери, — он тяжело вздохнул.       Феликс молчал.       — И что же, Хёнджин? — наконец он подал голос. Хёнджин снова вздрогнул, потому что слишком погрузился в свои мысли. — Выходит, ты сбежал потому, что противился своим обязательствам, которые были возложены на тебя буквально с рождения? Не слишком благородно, — Феликс покачал головой.       Этого Хёнджин и боялся.              — Это то, как я никогда не хотел жить. Мне противно отсутствие выбора.       Феликс вдруг пристально посмотрел ему прямо в глаза. Они надолго замолчали.       — Что ж… Об этом мне известно всё, — тихо проговорил Феликс. — Но ты, конечно, горячая голова, — он прервал зрительный контакт, снова откинулся на спинку кресла, глотнул ещё вина. — Совершенно очевидно, что не набреди ты на мою обитель, ты бы погиб сегодня же ночью. О, умоляю, только не начинай, — он снова закатил глаза, вовремя уловив зарождающееся в устах Хёнджина возражение. — Если ты ещё раз заставишь меня повторять, что я тут не занимаюсь убийством случайных путников, клянусь, я передумаю.       Хёнджин не сдержал улыбку. Феликс улыбался тоже. Огонь в камине продолжал потрескивать. Тёплый тусклый свет, вкусная еда и вино, потрясения сегодняшнего дня, страшная усталость… Хёнджин снова почувствовал головокружение.       — Я благодарен вам, господин, — и он не смог сдержать зевок. Резко припечатал ладонь к губам, испуганно глядя на Феликса. Как некрасиво…       — Ох, отбрось это… Совсем забыл, что ты толком не поспал. А ведь чтобы дойти до моего за́мка со стороны твоего округа действительно нужно было пройти немалое расстояние. Удивительно, что с тобой ничего не случилось. Ещё удивительнее, что ты оказался именно здесь, — Феликс прищурился – всё же не верил, что это случайность.       — Я уже говорил, что это вышло само собой, — Хёнджин совсем захмелел и правда уже не мог контролировать себя – обнаружил, что совершенно беспардонно разместил локоть на столе, чтобы опереться на ладонь щекой. Глаза закрывались. — Я просто шёл и шёл, уже стемнело, так что я пробирался почти наощупь, размахивая мечом как полоумный. Но потом будто бы чаща стала редеть. И вдруг начало светать. И я вышел к вашему за́мку. Вот и всё. Ворота сами отворились.       — Хм… — Феликс потирал подбородок. Сонными глазами Хёнджин всё продолжал следить за его плавными движениями, пытался лучше разглядеть украшения на его пальцах, но сидел для этого слишком далеко. — Я поверю тебе, Хёнджин.       — Как вам моя история? Ничего интересного, правда? — Хёнджин попытался выпрямиться, но его повело прямо на стуле, чуть покачнулся.              — Тебе нужно поспать, — сказал Феликс твёрдо. — Мне кажется, ты рассказал далеко не всё. Но я здесь привык никуда не спешить, да и тебе, похоже, сейчас спешить некуда. Идём, — и Феликс поднялся, красивым и резким движением расправил полы своего платья, откинув их. Дорогая вышитая ткань легла переливающимися в свете камина складками. От того, как Феликс быстро развернулся, его волосы взметнулись серебряной волной, все украшения на нём запели уже полюбившейся Хёнджину мелодией. Хёнджин, совершенно заворожённый, встал со стула и последовал за хозяином за́мка, не забыв прихватить с собой свою розу.              Феликс вёл его обратно, в приватную часть за́мка, туда, где находились спальни. Они дошли до самого конца коридора, миновав, как теперь знал Хёнджин, дверь в покои Феликса. Феликс развернулся, и они неожиданно оказались очень близко. Хёнджин не рассчитал – он бездумно следовал за Феликсом и, не успев вовремя остановиться, чуть не налетел на него. Хёнджина окутало уже знакомым приятным, пряным и каким-то свеже-чистым ароматом, и он понял, что тот запах в шикарных покоях, где он так неучтиво расположился – это запах самого Феликса.       Феликс, как заметил Хёнджин ранее, был чуть ниже него, и смотрел сейчас снизу вверх совершенно нечитаемым взглядом. Его глаза… Невероятные, прозрачные, словно огонь горел за ледяными узорами. Чернёное серебро ресниц и бровей, гладкая кожа, украшенная золотой пыльцой веснушек… Чётко очерченные спелые губы со вздёрнутыми уголками, скрывающие за собой клыки. Сотворённое самой магией лицо. Сердце Хёнджина надрывалось, ему хаотично вспоминались все самые красивые описания внешности, какие он когда-либо встречал в своих любимых книгах. Он не находил там ничего подходящего. Голова страшно кружилась.       — За этими дверьми ванная комната, — Феликс повёл подбородком. — Всё нужное найдёшь за ними. А затем можешь расположиться для отдыха вон в той спальне, — и Феликс указал рукой на одни из покоев с противоположной стороны от его собственных, чуть поодаль – рядом с ними тут же загорелись канделябры. — Вот так не перепутаешь, — Феликс довольно кивнул будто сам себе. — Сладких снов, Хёнджин, — и Феликс, снова резко и изящно повернувшись, прошествовал в обратном направлении и скрылся в своей комнате.       Хёнджин долго стоял на месте и смотрел туда, где только что был Феликс.       Хёнджину сделалось дико от собственных мыслей и реакций, но что он мог поделать? Он всегда любил всё прекрасное, он обожал красивых людей – все его любовники были словно написаны кистью самого искусного художника… Но всё же не так много лиц он видел в своей стерильной затворнической жизни. И такого прекрасного мужчину он никогда не встречал. И почему-то был уверен, что, если бы ему довелось объехать весь белый свет, он никогда не встретил бы кого-то подобного ему. Хоть человека, хоть волшебное существо. Весь его облик, его фигура, все его необычные черты, его голос, его движения – всё это что-то сделало с Хёнджином, со всем его существом. Шальная мысль пришла ему в голову, что, если Феликс всё же решит его убить – или таки уже решил, кто знает – Хёнджин умрёт счастливым. Вот бы он сделал это своими изящными руками. Он мог бы обездвижить Хёнджина магией и разодрать ему глотку своими серебряными когтями. Или, может быть, своими длинными клыками… Хёнджин непроизвольно ухватил себя за горло и довольно сильно сжал. Вино было определённо лучшим в его жизни – Хёнджин ярко и всепоглощающе бредил.