17

      Руслан стоит на пороге квартиры Ангарских и всерьёз размышляет, а не бурятский ли Дугар шаман. Потому что другого объяснения, почему Енисейский и правда поддался на его уговоры, он для себя найти так и не смог. Нет, ну точно чёрная магия. Колдун ебучий.       — Почему так долго? — вместо приветствия Ирина открывает дверь и смеряет сына таким взглядом, что аж до костей пробирает. Она явно не в настроении. Смотрит, вроде, спокойно, голос не повышает. А ощущение такое, будто на Ангарского ледяная лавина сошла. Но взгляд женщины тут же меняется, стоит ей разглядеть ещё одну фигуру за плечом своего сына. Её тон тут же смягчается, а вот глаза наоборот — становятся ещё более цепкими и внимательными. — Руслан, привет. Что случилось?       Он аж шаг назад делает. Эта женщина что, мысли читать умеет? Дугар в неё такой колдун ебучий? Хотя… скорее всего, у него просто на роже всё написано, вот и вся магия.       — Здравствуйте. Извините за позднее беспокойство, — негромко отвечает парень. — Я только телефон подзаряжу и пойду.       — У Руслана отец закрыл квартиру на другой замок. Ключа у него нет. Он переночует у нас? — расшифровывает Дугар, закатывая глаза.       Ирина пристально смотрит на Ангарского.       — Нурофен давай. Руслан, — она снова переводит взгляд на Енисейского. — чувствуй себя, как дома. Ты голоден?       — Да нет, спасибо большое, — он неловко потирает шею, переступая порог. — Я правда только телефон подзарядить.       — Не выдумывай. Куда ты на ночь глядя пойдёшь? — женщина забирает из рук Дугара пакет и скептически осматривает коробочку, проверяя, то ли её сыночка-корзиночка купил. Потом утвердительно кивает. — Ночь обещает быть беспокойной, ты уж извини. Но ты оставайся. Дугар, — она снова смотрит на него своим фирменным взглядом. — позаботься о том, чтобы Руслану было удобно.       — Конечно, — Ангарский кивает, с непроницаемым видом выдерживая её недовольный взгляд. Но Енисейский отчётливо слышит его тихий вздох облегчения, когда мать скрывается в глубине квартиры.       — Я не вовремя, — это не вопрос. Руслан видит, что Ирина явно не ожидала гостей. И какого черта он действительно попёрся с Ангарским?! Вот идиот!       — Ты тут ни при чём, — Дугар отмахивается. — Она не на тебя бесится, а на меня. Так что забей.       Вместо ответа Руслан коротко кивает и нервно поправляет ворот водолазки, натягивая его повыше.       — Замёрз? — Дугар его действия трактует по-своему. Что ж, это отлично. — Чай будешь?       Енисейский понимает, что и правда пиздецки замёрз, пока сидел в подъезде.       — Только давай как-нибудь без молока.       — Какой чай ты будешь? — спрашивает Ангарский, когда они заходят на кухню.       — У тебя их много? — Руслан вскидывает бровь, усаживаясь на стул.       Дугар хмыкает и открывает кухонный шкафчик.       — У нас есть черничный, малиновый, с женьшенем, с травами, зеленый, зеленый с лимоном, зеленый с лимоном и медом, «больная печень», имбирь и мед, имбирь без меда, ваниль с миндалем, «белый трюфель», черника с ромашкой, ваниль и орехи, на сон грядущий и… — он поворачивается к Енисейскому. — Эрл Грей.       — На ходу придумал? — Руслан скептически щурится.       — Я буду чай с травами, — вместо ответа говорит Дугар, доставая пачку.       — С травами годится… — Енисейский нервно улыбается.       В отличие от Руслана, Ангарский явно на аппетит жаловаться не планировал, так что, помимо чая, разогревает картошку, мясо, достаёт салат… Как вообще в холодильнике может помещаться столько еды? У них там что, Нарния? Как это всё поместится в Ангарском вопросов нет. Не после того, как он сожрал макси-шавуху из Чикен Дёнера.       — Ты точно не голоден? — уточняет Дугар.       — Точно, — Руслан кивает, с лёгкой ухмылкой наблюдая, с какой скоростью Ангарский поглощает всё, что лежит у него на тарелке. — Не буду отбирать еду у голодного ребёнка.        — Я как только пришёл и Ринчина с рук на руки сдал, так меня сразу в круглосуточную аптеку и выперли. А она хуй пойми в какой жопе находится. Я не сдох, пока туда топал, только потому что думал о картохе, — поясняет Дугар.       — Легко же тебе смысл жизни найти.       — А жизнь в принципе штука сложная. Не вижу смысла усложнять её ещё больше, — Ангарский пожимает плечами.       Руслан хмыкает, грея руки о чашку на коленях и изо всех сил стараясь не спалить свой новый «маникюр». Царапины на пальцах саднят, как и горло, в которое кусок не лезет. Обидно так. Еда-то прям очень аппетитная. Неизвестно, когда Енисейскому в следующий раз удастся так поесть, а он даже чай в себя запихнуть не может.       — Может, хоть тортик к чаю будешь? — предлагает Дугар. — Как-то странно одному есть.       — По какому поводу тортик? — Енисейский шмыгает замёрзшим носом.       — А что, для тортика обязательно нужен повод? — Дугар ухмыляется. А у Руслана пальцы на чашке сжимаются так, что больно становится.       Видимо, Ангарский замечает, как он побледнел от этих слов. Перестаёт есть и уточняет:       — Всё точно норм?       — Да, — слишком быстро ответил, чёрт. — Я просто устал.       Руслан мысленно отвешивает себе оплеуху. Надо немедленно взять себя в руки, иначе Дугар всё поймёт. Может быть, у этого парня эмоциональный диапазон зубочистки, зато с аналитическими способностями — полный порядок. Енисейский делает несколько глотков чая, прячет лицо за чашкой, лишь бы не смотреть в глаза Ангарскому. Чай и правда вкусный. Вкусно и грустно, блять.       На какое-то время снова воцаряется молчание. Руслану нечего сказать. А Дугар опять залип в телефон. Точно.       — Одолжишь зарядку? А то я скоро начну ворчать про молодёжь, которая уткнулась в свои телефоны, — Енисейский изо всех сил старается звучать более расслабленно. Даже подобие улыбки на лицо натянуть удаётся.       — А ты не сбежишь с моей зарядкой? — уточняет Ангарский с ухмылкой.       — А ты догонишь? — парирует Руслан.       — Даже если сбежишь, я тебя по айпи вычислю, — снова это лицо. Шутит? Всерьёз говорит? Поди узнай.       Руслан хмыкает, собираясь ответить Дугару, что тот его недооценивает, но на кухне появляется Ирина. Только сейчас Енисейский понимает, что Сэсэг, хвала богам, заткнулась.       — Как у вас тут дела? — спрашивает женщина полушёпотом, прикрывая за собой дверь.       — У нас отлично, а у вас? — Дугар кивает в сторону коридора.       — Уснула, — она облегчённо выдыхает, присаживаясь за стол.       — Извините, что я вот так, без приглашения, — а Руслан всё никак не может заткнуться, продолжая извиняться. Хочется извиниться перед Ангарскими, которые незаслуженно добры к нему, за сам факт своего существования. Может, ему и правда не стоило рождаться.       — Руслан, ты же умный парень, — Ирина устало улыбается. — А умным парням не идёт говорить всякие глупости. Чувствуй себя, как дома.       «Это вряд ли», — как дома ему бы не хотелось себя чувствовать буквально ни в одной точке планеты.       — Дугар, почему Руслан тебе в рот заглядывает? — она снова смеряет сына своим фирменным взглядом. — Сам ешь, а гость у нас пустой чай пьёт?       — Он не хочет, — Ангарский пожимает плечами.       — Если не хочешь мясо с картошкой, там курица есть, макароны, котлеты… — Ирина всерьёз намерена огласить весь перечень содержимого холодильника, но Енисейский мотает головой.       — Я правда не голоден, спасибо большое.       Наверное, это не очень хороший тон — отказываться от еды в гостях. Но, во-первых, Руслан не уверен, что сможет даже чисто из вежливости сейчас заставить себя съесть хоть что-то, а, во-вторых, его манерам никто особо и не учил.       — Ну хорошо. Проголодаешься — где холодильник ты знаешь, — женщина пожимает плечами и снова смотрит на сына. — Кстати, я тут, пока вас с Ричнином ждала, немного перенервничала и разобрала оставшиеся коробки с переезда. И кое-что нашла…       Дугар вдруг резко меняется в лице. Он чудом не давится чаем, когда на столе оказывается какая-то пухлая книжка. Ангарский напряжённо смотрит на мать, а Руслан приглядывается и понимает — это не книжка. Это фотоальбом.       — Ты же говорила, что мы его в Иркутске оставили… — напоминает Дугар, с опаской косясь на женщину.       Но та ничего не отвечает. Руслан успевает заметить какой-то коварный блеск в её глазах, когда она открывает альбом на первой странице.

***

      Он помнит, что надо быть тихим, чтоб не разбудить лихо. Поэтому искренне старается не ржать в голос. Однако это оказывается трудно. Очень трудно.       — А вот тут ему лет десять, — Ирина указывает на следующую фотографию, на которой изображён одетый в национальную одежду пухленький щекастый мальчик с просто аномально длинными волосами. Не каждая девчонка такими похвастаться может. Микро-Дугар на фотке выглядит недовольным. Макро-Дугар за столом — тоже.       — Он в детстве парикмахеров боялся, как огня, — поясняет женщина. — Каждый раз орал и вырывался так, будто его пытают.       — Ты боялся парикмахеров?.. — сдавленно уточняет Енисейский. У него вся рожа уже красная и в глазах слёзы стоят. Ему то и дело приходится зажимать себе рот, чтобы не орать в голос от очередной фотки а-ля «а тут он совсем мелкий. Зонт мой белый спёр как-то, на пол его вверх тормашками положил и внутрь залез. В кораблик играл. Почему голый? Ну, видимо, на палубе загорает…».       Дугар бросает на Руслана нечитаемый взгляд. Потом ещё более нечитаемый — на мать. И выдаёт:       — Я придумал себе подарок на восемнадцатилетие.       — Да? И какой же? — интересуется Ирина с ироничной улыбкой.       — Я хочу этот альбом.       — В рамочку поставишь? — Руслан «кашляет» в кулак.       — Сожгу, — что ж, хотя бы тут абсолютно понятно: Дугар не шутит.       — Ещё чего! — женщина хмыкает. — Это память. А у тебя с ней и так проблемы.       — Да с чего ты взяла…       Ирина прищуривается, глядя на сына.       — Руслан, давай ещё страничку посмотрим. Там дальше самое интересное…       — Ладно-ладно! — Дугар хватается за глянец, не давая перелистнуть. — Ну забыл я Ринчина в развивашке! Ну, блин, извини! Я не специально!       Женщина не выглядит удивлённой. Она лишь склоняет голову набок, легко поглаживая страницу между пальцами.       — И ты…       — И я буду всю неделю убирать квартиру.       — И…       — И гулять с Сэсэг, — Ангарский прикрывает глаза, признавая своё полное и безоговорочное поражение.       Руслан наблюдает за этой картиной, распахнув глаза. И ставит себе мысленно заметку «никогда не бесить Ирину Ангарскую». Он думал, Дугар преувеличивал, когда говорил, что его мать страшна в гневе. Оказалось, он преуменьшал…       — Вот и славненько! — женщина удовлетворённо улыбается, захлопывая альбом.       — Я конфискую этот компромат, — Дугар протягивает руку к альбому.       — Обойдёшься, — но женщина ловко выхватывает «рычаг давления» и суёт его себе под мышку. — Что ж, Руслан, если захочешь ещё фотки посмотреть — ты только скажи.       — Обязательно, — Енисейский утвердительно кивает. Он прям не иронично восхищён такими навыками. Интересно, кем Ирина работала до декрета? Полковником ФСБ? Директором иркутсткой инквизиции?       — День был долгий, я пошла отдыхать. Доброй ночи, мальчики. Долго не сидите, — сказав это, женщина удаляется. И на кухне воцаряется тишина.       Руслан не рискует допивать чай — боится, что воспоминания о белом зонте его накроют, и напиток пойдёт носом. Поэтому он просто держит кружку у губ, пытаясь скрыть улыбку и не заржать. У него даже почти получается.       — Просто заткнись, — Дугар закатывает глаза.       — А я молчал, вообще-то, — говорит Руслан, ехидно блестя глазами.       — Ты слишком громко думаешь.       — Да ладно, чё ты, — Енисейский легонько толкает его в плечо. — Прикольно же, когда есть, что вспомнить.       — А хотелось бы забыть, — Дугар цыкает и отворачивается, краснея ушами.       — Ты там чё, смущаешься, что ли? — Руслан пытается заглянуть ему в лицо. — Дугар Ангарский умеет смущаться?       — Представь себе, придурок.       — Не могу, фантазии не хватает. Не поверю, пока сам не увижу! — протестует Енисейский, привставая со стула и пытаясь заглянуть в чужое лицо.       — Да ну бля, Руслан, — Дугар пытается закрыться ладонями. — Отъебись. Ну прояви ты хоть немного милосердия и сделай вид, что ничего не было!       — Ни за что! — коварно ухмыляясь, он упрямо сражается с пальцами Ангарского в твёрдом намерении разжать их. — Ну давай, Гюльчатай, открой личико!       — Я тебе какое плохое зло сделал?! — но и Дугар так просто не сдаётся. Хотя у самого уже голос от смеха дрожит.       — Ты отобрал у меня кровать с утра! — выпаливает Руслан, кое-как устраиваясь напротив парня так, чтобы было удобнее.       — И ты решил взамен отобрать мою честь и достоинство? — Ангарский сам опускает руки и глядит на Енисейского в упор. — А ты жестокий.       — И весьма коварный, — проговаривает Руслан, чувствуя, как злорадная ухмылка на губах начинает стремительно таять.       Из-за смуглой кожи румянец на скулах почти не рассмотреть. Зато глаза красивые видно очень хорошо. И прядка прикольно из хвоста выбивается. И улыбка на губах такая тёплая, что хоть как об печку грейся. И руки, которые Енисейский до сих пор держал в своих, тоже тёплые. Блядство.       — Кхм… что ж, аа… — Руслан промаргивается, сбрасывая наваждение. Быстро отпускает чужие пальцы. Даже как-то чересчур быстро, будто ошпарился. И тут же оказывается на безопасном расстоянии. — Тебе помочь со стола убрать?       — Да не, я справлюсь, — Ангарский отводит взгляд и как-то неловко потирает затылок. — Держи зарядку и дуй в комнату. Я ща приду.       — Ага, — Руслану два раза повторять не надо. Он хватает из рук Ангарского блок и пулей вылетает в коридор.

***

      Пока Дугар возится на кухне, Енисейский ставит телефон на зарядку и падает на заправленную кровать. Ну и денёк. Безумно длинный и абсолютно сумасшедший. Один кот учёный чего стоит… Точно!       — У тебя есть молоко? — быстро спрашивает он, как только в дверях комнаты появляется Ангарский.       — Молоко? — тот вскидывает бровь. — Всё же решил попробовать чай с ним пить?       — Фу боже, — Енисейский делает такую рожу, на которой написано всё, что он думает об этих гастрономических извращениях. — Нет. Мне… ну, короче, надо. И блюдце какое-нибудь небольшое, которое не особо жалко.       — Ты что, на суженого погадать хочешь? — Дугар ухмыляется, складывая руки на груди и опираясь на дверной косяк. — Может, ещё и свечку принести?       — Ага, тащи. Ректальную. И засунь её себе в жопу, — фыркает Руслан. — Так есть молоко или нет? Ну или сметана там, я не знаю.       — Да на кой хуй тебе…       — Надо!       Руслан аккуратно приоткрывает дверь в подъезд и тихонько зовёт:       — Кс-кс-кс, эй, рыжий, ты тут?       В ответ тишина. Может, кот уже и правда сто раз ушёл. А, может, просто не хочет показываться. Не хочет — не надо. Его дело. Енисейский аккуратно ставит блюдце недалеко от двери и возвращается в квартиру.       — И что это было? — Дугар, до этого молча наблюдавший за этой картиной из коридора, следует за Русланом обратно в комнату.       — А на что это похоже? — хмыкает Енисейский, снова падая на кровать. Капец она мягкая.       — Пока что на то, что ты немножко ёбнулся.       — Может, я и ёбнулся, но со мной всё то время, пока я тусил в падике, сидел кошара. Прикольный такой. А потом ты пришёл и спугнул его, — объясняет Руслан, закатывая глаза.       — Кошара? Так вот, что значил твой вопрос.       — Ага. Он мне, прикинь, мышь поймал и принёс, мол, на, жри давай, — парень ухмыляется, рассматривая потолок. — Я жрать не стал, но жест оценил. Так что решил ответить тем же, вот и всё.       — Тебя даже бездомный кот накормить пытается… — Дугар хмыкает и присаживается рядом.       Между ними снова повисает молчание. И, если раньше Руслана оно совершенно не напрягало, то теперь почему-то ощущается странным зудом под кожей. Воспоминания о том, что недавно произошло — а, вернее сказать, не произошло — в лифте слишком свежие. И Енисейский чувствует себя как-то не в своей тарелке. Особенно лёжа на кровати Ангарского. У него в комнате. Ночью. Но хотя бы Дугар больше не пытается это обсудить, на том спасибо.       — Чем займёмся? — благо, Ангарский сам прерывает эту тишину.       — Заплетать друг другу косички и сплетничать не будем, — сразу предупреждает Руслан.       — Блин, жалко, — Дугар наигранно вздыхает. — Что ж, тогда придётся просто играть в приставку.       — Думаю, я это переживу, — Енисейский вдруг понимает, что улыбается вполне искренне. И на кухне улыбался, даже смеялся! Внутри всё будто постепенно оттаивает. Ангарские творили с ним чудеса, не иначе. Эту семью, казалось, можно было прикладывать к разбитым коленкам вместо подорожника.       Это всё, конечно, замечательно и классно. Вот только одного нюанса Енисейский не учёл…       — Да куда тут жмать-то?! Почему твой этот Саб-Зирыч такую хуйню вытворяет, а эта горящая жопа стоит ногой машет в одну сторону?! Где тут кнопка «красиво дать противнику по ебалу»?!       …Так как у него самого приставки никогда не было, Руслан совершенно не умел обращаться с джойстиком. Он дрочил все кнопки подряд, но получалось всё равно не очень.       — Тихо-тихо, не психуй, — Ангарский прекращает бой и придвигается ближе, касаясь своим плечом плеча Руслана. Он вытягивает руки так, чтобы их контроллеры находились максимально близко друг к другу. Видимо, для наглядности. — Смотри.       Он зажимает квадрат, и персонаж на экране делает быстрый удар рукой.       — Это быстрый с руки.       Руслан хмурится, но повторяет движение, и его Скорпион тоже машет рукой.       — А вот это, — Дугар зажимает крестик. — Быстрый с ноги. Вот это мощные удары. А это блок. Ульту делаешь, зажимая вот эти две кнопки. Но она должна накопиться ещё. Вот внизу шкала.       Енисейский чувствует себя так, как будто снова в первый раз в первый класс попал. Но слушает внимательно, повторяет и старается вникнуть в управление. От усердия аж язык прикусывает. Кто бы знал, что это будет так трудно…       — Что? — хмурится, когда ловит на себе чужой взгляд. — Что-то не так? Если ты, сука, щас засмеёшься — я тебе в реальной жизни наваляю, понял?       — И в мыслях не было, — Ангарский беззлобно ухмыляется. — Ты быстро схватываешь. Давай, попробуй пару приёмов. С остальным по ходу разберёмся.       Они играют ещё несколько раундов, и Руслан, на удивление, в двух из трёх умудряется даже победить.       — Так, ты там чё, поддаёшься мне, что ли? — он прищуривается, глядя на Дугара.       — С чего ты взял? Ты и правда способный ученик.       — Пиздёж — не твой конёк, Ангарский, — Руслан закатывает глаза и толкает его локтем в бок. — Давай заканчивай херней страдать. Мне твои поблажки не упали. Играй нормально.       Дугар, как послушный мальчик, кивает головой. И следующие три боя разносит Енисейского так мощно, что тот даже не успевает на кнопки нажимать.       — Так, ладно-ладно, я понял! — Руслан, как любая азартная личность, поражения переносит хреново. Поэтому вскоре ему наскучивает это занятие. Но заметка на будущее «надрочиться в этой сраной игре как-нибудь и нагнуть Ангарского в честном бою» поставлена.       Енисейский откладывает контроллер. И его взгляд цепляется за вещь, которую он раньше в комнате Дугара не замечал. Да и не то, чтобы он часто тут бывал, чтобы всё рассмотреть.       — Электрогитара? — Руслан вскидывает бровь. — Ты умеешь играть на гитаре?       — Было дело, играл когда-то, — Ангарский пожимает плечами. — В Иркутске у нас было что-то вроде группы.       — Вот это поворот… — Енисейский аж присвистывает. Как же он мало, на самом деле, знает о Дугаре. Какая у него была жизнь до переезда в Красноярск? Чем он занимался? С кем дружил? Были ли у него отношения? Наверняка были.       — Да ладно, ничего особенного, — Дугар пожимает плечами. — Так, баловство.       — Сыграешь как-нибудь?       Ангарский несколько секунд смотрит на него своим непроницаемым взглядом прежде, чем кивнуть.       — Если ты хочешь — значит, сыграю.       Енисейский слегка улыбается. Это звучит так, будто Дугар готов сыграть именно для него, именно потому что этого хочет Руслан. От этого на душе как-то… тепло, что ли?       — Ладно, раз уж сегодня без заплетания косичек, давай я тебе хоть сменный шмот какой-нибудь дам. А то ты, наверное, запарился уже в этой водолазке.       И тут на душе резко становится пиздец. Руслан старается не подавать виду, но мысленно он держит в голове крепкое словцо, начинающееся на букву «б», а заканчивающееся на «лять».       — Мне кажется, с меня все твои шмотки свалятся, — он нервно улыбается.       — Ну, значит, будешь голым спать, — Дугар пожимает плечами. Да твою ж по голове! Лучше не стало!       — Слушай, я пока ещё не отогрелся. Так что…       — Ну так топай в душ. Можешь даже ванную набрать, ток не греми там сильно, — Ангарский, что б тебя черти драли!

***

      — Ты чё, совсем на приколе?.. — когда Енисейский возвращается, Дугар уже успевает расстелиться и заправить вторую подушку в наволочку. Руслан находит его сидящим на кровати и залипающим в телефон в ожидании енисейского чуда. И, похоже, он был явно озадачен при виде Руслана, уже вернувшегося из душа, с мокрыми волосами, полотенцем в руках… и в надетой обратно водолазке.       — Я же сказал, мне холодно! — он сердито складывает руки на груди.       — Да как ты вообще в Сибири выжил с такой мерзлячностью…       — Как видишь, как-то выжил и даже неплохо сохранился! Всё, вали давай тоже в душ.       Руслан буквально выпихивает Ангарского из его же комнаты, после чего сразу закрывает за ним дверь. Енисейский в курсе, что он капец странно выглядит сейчас. Но а что ему ещё остаётся?       А остаётся только быстро переодеться с выданные ему футболку и шорты, пока Дугар принимает душ, прыгнуть в кровать и укутаться в одеяло по самую макушку. Благо, одеяло у Ангарского было ну просто отвал башки — здоровенное, тёплое. Руслан даже успел реально задремать прежде, чем услышал звук открывающейся двери.       — Ты уже спишь, что ли? — хмыкает Дугар. — Быстро ты.       Енисейский зыркает на него из своего одеяльного укрытия и только тут до него доходит, какая же судьба беспощадная сука-стерва. Волосы у Ангарского распущены, спадают вниз, едва не касаясь плеч. Выглядит непривычно. Но знакомо. Где-то он такое уже видел. И после увиденного решил поспать за столом с утра. Чёрт возьми…       — Это ты долго, девочка с каре, — буркает парень, отворачиваясь к стене. А у самого сердце где-то в горле бьётся. И бабочки в животе точно из-за тревоги. Потому что, если Ангарский проснётся с утра и случайно увидит его боди-арт на шее — это будет фиаско. Надо проснуться пораньше и переодеться без лишних глаз.       Щёлкает выключатель, и комната погружается в темноту. Затем рядом слышится шелест простыни и матрац проминается под тяжестью чужого тела.       — Руслан, — голос совсем рядом. От тёплого дыхания в затылок аж волосы на загривке шевелятся.       — Чего тебе? — Енисейский фыркает, упрямо пялясь в стену.       — Ты что, стесняешься?       Волосы на загривке начинают шевелиться активнее. Настолько активнее, будто у них там рейв.       — Ты чё несёшь, Ангарский?! У тебя что, девять жизней, как у кошки?! — Руслан искренне возмущён этим вбросом. От праведного гнева ему аж реально теплее становится. Но в основном пониже спины.       — А в чём тогда дело?       — В том, что тебе стоит сначала думать, а потом говорить. Это не больно и даже бесплатно! — Енисейский сердито пыхтит, плотнее укутываясь в одеяло.       На несколько секунд снова воцаряется тишина, прерываемая только возмущённым руслановским сопением. Этот… да какого чёрта он там о себе думает?! Руслан? Стесняется? Его? Блядский бред! Да если бы Дугар знал настоящую причину, почему Енисейский себя так ведёт, он бы охуел даже от одной!       — Руслан. — Господи, помилуй… Может, ещё не поздно свалить спать в подъезд?       — Ну что ещё?       — Одеялом-то поделись, не будь сукой.       — Не проси невозможного, — он едко хмыкает, но одеяло всё же немного уступает.       — Ты не сука, — говорит Дугар спокойно.       — Непопулярное мнение, — саркастично усмехается в ответ Енисейский.       — Если ты ещё не заметил, мне поебать на чужое мнение, — Ангарский хмыкает. Снова слышится шорох, а затем тихий скрип кровати. — Спокойной ночи, Руслан.       Енисейский совсем немного поворачивается в его сторону через плечо и смутно видит в темноте очертания чужого затылка. Отвернулся на другой бок. Вот и славненько, вот и хорошо.       — Спокойной, — тихо отвечает он.       Хоть Руслан и чувствует себя просто смертельно уставшим, сразу уснуть у него не выходит. Он вертится, никак не может удобно улечься и жалеет, что не взял с собой в кровать телефон — тот так и остался выключенным стоять на зарядке. Так бы хоть видосы в наушниках посмотрел… Обычно под какие-нибудь страшные истории вырубает только так.       Как только он об этом подумал, ручка входной двери как-то странно резко дёрнулась. Руслан аж вздрогнул. А затем дверь начала медленно открываться… Она открывается совсем немного и останавливается. В темноте не видно того, кто стоит на пороге. Чёрт возьми, Руслан хотел послушать страшную историю, а не поучаствовать в ней! Что за хрень?!       Енисейский лежит, прикинувшись ветошью, и думает, что первым делом монстр всё равно сожрёт Дугара. Всё не так уж плохо. Тем временем, возле кровати раздаётся шорох. Руслан уже на измене и не на шутку готов обороняться от какой-нибудь неведомой ёбанной хуйни. Но, когда что-то прыгает на ногу, Енисейский чудом не подрывается и не орёт на весь дом. Он вскакивает и смотрит на ночного гостя. Если уж ему суждено умереть от руки какой-то нечисти — то хоть нахуй её напоследок пошлёт.       Однако неведомая ёбаная хуйня оказывается чем-то уж совсем странным. Чёрный комок в его ногах издаёт тихий стрекочущий звук.       — Блять, животное… — Руслан выдыхает, глядя на Баргузина. Тот топчет одеяло, невинно блестит в темноте своими глазами-бусинками и даже не подозревает, что чуть не оформил Енисейскому пердечный сриступ.       Руслан фыркает и падает обратно на подушку. Его чуть не убил соболь. Зашибись.       Енисейский уверен — после такого выброса адреналина он точно не уснёт. Но Баргузин забирается ему на грудь, призывно тарахтя и выпрашивая ласки. И Руслан протягивает руку, чешет зверька за ухом. Тот устраивается поудобнее, по всей видимости, выбрав Енисейского в качестве своей кровати. Почёсывая эту пушистую заразу, Руслан и сам не замечает, как всё-таки отрубается.

***

      Он медленно открывает глаза.       Требуется несколько секунд, чтобы одуплить, где он и кто он. Просыпаться совсем не хочется. Хочется и дальше валяться на мягкой подушке, укутавшись в одеяло, ощущать спиной тепло чужого тела и руку поперёк своего живота…       Так стоп.       Енисейский окончательно просыпается и понимает, что Ангарский опять на него руки-ноги во сне сложил. И не только руки-ноги… Его будто кипятком ошпаривает. У Дугара там что, шестизарядный Браунинг в штанах или ему снится что-то очень прикольное?! М-да уж. Как говорится, поднять — подняли, а разбудить забыли… Ладно, это просто физиология. Ничего такого в этом нет. Ему вообще не об ангарском утреннем стояке думать надо. А о том, как выбраться из захвата.       Сказать оказывается проще, чем сделать — Дугар явно не планировал его отпускать так просто. Потому что, стоило Руслану начать выползать из-под чужой руки, как его прижали с двойной силой и уткнулись носом в затылок. Да что за хрень?!       Он было начал возмущённо рыпаться, но потом понял — если будет слишком активно вырываться, то Ангарский точно проснётся. А ему всё ещё совсем не обязательно видеть Енисейского в шмотках с открытым горлом. Поэтому пришлось на какое-то время смириться со своей участью, пока Дугар не ослабит бдительность. И хватку. Руслан лежит, напряжённо пялится в стену и искренне старается сконцентрироваться на чем-то, помимо горячего дыхания в свою шею. И не только дыхания. И не только в шею.       Руслан втягивает носом уже знакомый хвойно-терпкий аромат (у Дугара что, все одеколоны-гели-для-душа-подики так пахнут или он сам по себе ёлка?..). Он рвано выдыхает, когда пальцы руки, обвивающей его поперёк живота, подрагивают во сне, задевают кожу под сбившейся футболкой… И с досадой понимает, что его собственная «просто физиология» тоже проснулась. И это от слова совсем не помогает разрабатывать план побега из медвежьих Ангарских объятий! Надо отвлечься на что-то. Срочно!       И, о чудо, его мольбы были услышаны. Вот только своих желаний и правда стоит боятся. Потому что отвлекает его не что-нибудь, а звук открывающейся двери… Что, опять Баргузин?       Руслан на всякий случай тут же зажмуривает глаза, притворяясь спящим, и уже сам прижимается к Дугару в попытке спрятаться от чужих глаз так, что из-под руки Ангарского виднеется только его макушка.       После того, как дверь открывается, слышится несколько лёгких шагов… А затем тишина. Руслан успевает вспомнить всех богов, которых только знает, и всем успевает помолиться, пока в комнате висит это напряжённое молчание. Затем шаги возобновляются. Они проходят дальше в комнату. Слышно тихое шуршание где-то возле стола. И такие же невесомые шаги в обратном направлении, за которыми следует звук закрывающейся двери. Это был не Баргузин…       Сука-сука-сука!       Руслан был готов дать все свои зубы — это была Ирина. И что она подумала, когда увидела это? Да что тут думать! Это не Руслан тут себя взял в смертельный захват! У неё не сын, а грёбанная машина для убийств!       После этого укола адреналина Енисейскому всё же как-то удаётся выкарабкаться из-под Ангарской туши. Он быстро сбрасывает дугаровские футболку и шорты, переодевается в свою одежду. Отсоединяет от зарядки телефон и засовывает в карман. Выходить теперь, правда, пиздец неловко. Может, надо было остаться в кровати? Поздно об этом думать. К тому же, когда с кухни так пахнет.       — Доброе утро, Руслан, — Ирина замечает его в коридоре через приоткрытую дверь кухни. — Уже проснулся? Умывайся и садись завтракать.       При словах о еде желудок жалобно сжимается. Так что Енисейский быстро приводит себя в порядок и выходит на кухню. Там за столом обнаруживаются Яков и Ринчин, с упоением уплетающие пышные оладушки. На коленях у мальчишки топчется Баргузин. Но это ещё не все обитатели кухни… На детском стульчике сидит и неотрывно пялится на него своими глазищами сам дьявол во плоти.       — Всем доброе утро, — говорит парень, с опаской косясь на Сэсэг. Но та, на удивление, не орёт дурниной, а просто очень пристально смотрит на Руслана, будто спрашивая «ну чё, как глаз? Зажил? Исправим.».       — О, здорова, Руслан! — Яков привстаёт из-за стола и жмёт ему руку.       — Амар мэндэ-э, — кивает Ринчин. И Енисейскому хочется фыркнуть в ответ, что сам он мэндэ. Но вместо этого он молча кивает и присаживается на свободный стул.       — Приятного аппетита, — Ирина ставит перед ним тарелку с просто невероятно аппетитными оладушками. Руслан от одного запаха чуть слюной не захлебывается. — Мёд, сметана, варенье, сгущёнка — всё на столе. С чем любишь, с тем и кушай.       — Спасибо большое, приятного всем аппетита, — Енисейский понимает, что он голоден, как чёрт. Поэтому на этот раз уже без лишних реверансов наливает себе на тарелку сгущёнки и успевает съесть парочку оладушков, когда слышит сзади:       — Вот так, значит, исподтишка…       Он запрокидывает голову и видит лохматого-помятого Дугара собственной персоной.       — О, явился не запылился, — хмыкает Яков. — Что, пробудился по зову желудка?       — Пробудился по зову совести, которой у вас нет. Чего не разбудили-то?       — Ты так сладко спал… — хмыкает Ирина и почему-то косится на Руслана?! Енисейский тут же утыкается донельзя охуевшим взглядом в тарелку. Блять, блять, блять! Она видела! Она всё видела! Руслану пора валить! В окно!       — Поэтому вы решили, что с меня сладкого достаточно? — уточняет Ангарский, вскинув бровь.       — Если будешь тут и дальше стоять — точно ничего не останется. Руки мой и за стол, — командует Ирина тоном, не терпящим возражений.       Когда все, наконец, уселись и принялись за еду, Енисейский то и дело начинает ловить на себе взгляды… нет, не Ирины. А Сэсэг. Та как-то совсем не добро поигрывает своей микро-ложечкой в микро-тарелочке с какой-то кашей. Но Руслан решает не придавать этому большого значения. Очевидно, этому пробнику человека он не очень нравится. Но его ли это проблема? Что она ему сделает? Ещё раз соской в глаз плюнет?       — Руслан, а ты чего так внезапно к нам в гости-то? — Якова можно понять. Пока он спал, в квартире стало на одного ребёнка больше. Руслан бы на его месте тоже был озадачен. Но, видя, как парень стушевался, мужчина тут же добавляет. — Ты не подумай, мы тебе всегда рады. Но ты скажи мне честно. Случилось чего?       Рука с оладушком резко останавливается, не достигнув рта. Енисейский и сам весь замирает. А затем медленно кладёт еду обратно на тарелку. Он напряжённо смотрит на главу семейства Ангарских. А Яков не дурак. Ему же наверняка Ирина уже рассказала причину нахождения Руслана в квартире. Однако тот, похоже, не поверил в сказку про ключи. А, может, просто разговор поддержать хочет.       На мгновение Руслана посещает просто безумная идея. А что, если рассказать правду? Показать синяки на руках, содранные до крови пальцы и гематому не шее? Рассказать, сколько лет уже Енисейский боится возвращаться домой? Этим людям, похоже, и правда можно доверять. Они взрослые, они что-нибудь обязательно придумают. С другой стороны, а с какого ляда им что-то придумывать ради него? Какими бы хорошими ни были родители у Дугара, Руслан-то им никто. Они и видят-то его второй раз в жизни.       И всё же…       — Мне… — сипит он еле слышно. Горло будто снова сдавливает чужая рука.       А что, собственно, «мне»? «Мне нужна ваша хата?». Классно придумал, Руслан. Охуительный план. Надёжный, как швейцарские часы.       «Мне нужна помощь!»       Руслан поджимает губы. Однажды он уже как-то сказал эту фразу.       И тут-то Сэсэг, очевидно, выждав самый подходящий момент, когда Руслан меньше всего ожидал, решает идти в атаку. Пока все были заняты разговором, мелкое исчадие взяло свою ложечку… и катапультировало свою сраную кашу прямо ему на щёку! Комок жижи стекает с охуевающего лица Руслана и шлёпается ему прямо на джинсы.       — Сэсэг, это что такое? — Ирина строго хмурится, глядя на дочь, а та лишь заливается смехом. Зловещим, абсолютно бесчеловечным смехом… Сатана. Она определённо точно Сатана. Но, похоже, Руслан теперь у этой Сатаны в долгу.       — Бл… ин, — кое-как сдерживается Дугар. — Пошли застираем, пока не засохло.       — Да я сам, не парься, — Руслан нервно улыбается и быстро ретируется с кухни устранять последствия карапузного бешенства. И, только закрывшись на щеколду, позволяет себе облегчённо выдохнуть. Чёрт возьми. Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу…       Казалось, что всё, можно расслабиться. Сейчас ототрёт кашу, доест оладушки. Может, они с Дугаром ещё чуть-чуть поиграют в приставку, а потом сядут за проект… И он уже почти заканчивает вытирать джинсы мокрым полотенцем, когда слышит звонок в дверь.       — Кто там? — быстрые шаги Ирины, затем звук открывающейся входной двери, а затем земля резко уходит у Руслана из-под ног.       Сначала ему кажется, что это всё глюки. Может, Дугар всё же был прав вчера насчёт кота, и у него просто съехала кукушка? Вот и мерещится всякое. Чёрт возьми, Енисейский абсолютно готов согласиться, что у него фляга свистит. И даже готов добровольно сдаться дядям-санитарам. Лишь бы происходящее не было реальностью.       Но, к сожалению и ужасу, до боли знакомый голос из прихожей был более, чем реален. Как и сам отец, стоящий в дверях квартиры Ангарских.       — Я спрашиваю, какого хрена ваш пиздюк по ночам орёт так, что аж уши закладывает?! Я, блять, со смены не могу выспаться в своём собственном доме!       — Мой ребёнок хотя бы матом не орёт на весь подъезд, — у Ирины в голосе сталь. Она, будучи Енисейскому-старшему по плечо, умудряется смерить его взглядом свысока. — Так что либо Вы сейчас уходите, либо я заставлю Вас это сделать.       — Ты?! И Каким же, интересно, образом? Станцуешь мне шаманский танец? — мужчина смеётся в голос и наклоняется к ней, ухмыляясь. У женщины ни одна мышца на лице не дрогнула, но по глазам видно, насколько ей отвратителен сам вид этого человека. Руслан её понимает. — Я за такое могу даже заплатить!       — За эти слова ты точно заплатишь, — за спиной Ирины появляется Яков. Руслан даже и подумать не мог, что этот добродушный весёлый здоровяк может выглядеть настолько устрашающе. Сам Енисейский от него даже намёка на агрессию никогда не видел. Но сейчас, когда тот почувствовал угрозу для своей семьи, будто стал совсем другим человеком.       У наблюдающего за этой картиной из-за угла Енисейского подкашиваются ноги. Разом начинают болеть все гематомы, во рту появляется металлический привкус от прокушенной губы, сердце заходится в бешеном ритме. В кухне разрывается плачем Сэсэг. Сейчас произойдёт что-то очень хреновое…       — Проваливай из моего дома, пока цел, — басит Яков, наступая на незваного гостя.       — А ты заставь меня, чмошник. — отец хмыкает и вздёргивает подбородок. — Или только языком умеешь работать?       — Руслан, бля, куда?! — Дугар не успевает поймать его за руку, когда Енисейский вылетает в прихожую.       Он встаёт между отцом и Яковом, когда последний уже заносит руку для удара. Сердце колотится, руки дрожат, ему страшно, ему до усрачки страшно. Он глядит на Ангарского-старшего огромными глазами, закрываясь на всякий случай одной рукой, второй оттесняя отца к выходу.       — Руслан, что ты делаешь? — Яков пронзительно смотрит на него. — Отойди.       Но Енисейский, дрожа всем телом, поворачивается к своему отцу, берёт его за плечо и умоляюще заглядывает в глаза.       — Привет, п-пап… Пошли домой. Пожалуйста.       Руслан не узнаёт свой голос.       — Ты какого хрена тут забыл?.. — кажется, даже отец сбит с толку его эффектным появлением.       — «Пап»? — эхом повторяет Яков, опуская руку. — Руслан, этот… человек — твой отец?       — А у тебя с этим какие-то проблемы?! — тут же вспыхивает мужчина, и Руслану приходится всем телом навалиться, чтобы удержать его на месте.       — Просто успокойся. Я тебя очень прошу. Пойдём домой. Я всё тебе объясню, — быстро тараторит он, умоляюще заглядывая отцу в глаза. И это, как ни странно, работает.       Взгляд постепенно меняется с дикой ярости на холодный, пожирающий заживо гнев. На запястье больно смыкаются чужие пальцы, оставляя новую красную отметину.       — Быстро. Домой, — чеканит отец. И Руслан покорно кивает, опуская голову. Он отсутствующим взглядом смотрит перед собой, когда его, как тряпичную куклу, тянут на выход.       — Никуда он не пойдёт, — Ирина вдруг резко хватает его за другую руку. — Я не позволю.       Енисейский вздрагивает. Хватка у Ирины крепкая, но боли не причиняет. Она цепко держит его, не позволяя утащить из квартиры. Откуда только в этой женщине столько силы…       — Отец он тебе или кто — меня не волнует. Ты не пойдёшь с ним, пока он в таком состоянии, — отрезает женщина. И Руслану хочется разрыдаться и бросится ей на шею. Но вместо этого Енисейский аккуратно освобождает руку из хватки, легко пожимая её в знак благодарности.       — Пожалуйста, простите за это всё и… не вызывайте полицию. Со мной будет хорошо, — он каким-то чудом даже умудряется улыбнуться. — Я обещаю.       Во взгляде Ирины мелькает что-то неуловимое, болезненное. И она медленно отпускает его руку. Енисейский мысленно благодарит её за то, что не стала усложнять и без того сложную ситуацию. Он выходит, отрешённо глядя себе под ноги. Плетётся вниз по лестнице за мужчиной, всё ещё крепко сжимающим пальцы на его запястье. В голове пустота. Перед тем, как семнадцатый этаж окончательно остаётся позади, Руслан медленно поднимает потухший взгляд на дверь Ангарских.       Последнее, что он видит — полные тревоги янтарные глаза.