А Кот пришёл, мой Кот пришёл назад

«Как можно быть таким жалким и глупым?» — вдруг подумалось Би-Хану, когда он попытался тяжёлым выискивающим взглядом прочитать по лицам временных союзников их отношение к себе. Ему не удалось этого сделать — лица Избранных были полны чего угодно, но только не скрытой агрессии или желания отомстить. Оставшись вконец недовольным потерянной проницательностью, Би-Хан для себя отметил, что никогда не имел дела с кем-то, кто считал себя ему ровней. В клане все вокруг только пресмыкались перед его величием, происхождением, отдаляясь на почтенное расстояние заученным «да, Грандмастер!». В академии Ву Ши люди не заостряли на его присутствии должного внимания, и это неимоверно выводило из себя. С другой стороны, оставаться незамеченным было куда выгоднее, особенно после того, как раскрылась постыдная тайна перевоплощения гордого Би-Хана, который ждал и предчувствовал волну насмешек из-за невыносимо унизительного для себя положения. Вторым фактором, полностью обескураживающим его не менее, как оказалось, реактивный темперамент, были кошачьи повадки, кои плотно закрепились в его рецепторах и мозгу, словно издевались над самой попыткой Саб-Зиро контролировать себя, как это надлежало делать в любых критических ситуациях. Эта выходка с печеньем не будет прощена, ей-богу, Би-Хан найдёт, чем и как отыграться за это чёртово печенье! Он не посмеет больше выставлять себя в подобном низком положении, давая узколобому актёришке поиздеваться над своими претерпевшими изменения вкусами и привычками. Нереальность и глупость происходящего вокруг вызывали в воине холода приступы тошноты и брезгливости. Избранные наверняка списали опасное присутствие Саб-Зиро со счетов и видят его как какое-то недоразумение, глупую низменную тварь, которой место на помойке. Кот, которому можно подкинуть кошачью мяту, скомпрометировать на поедании всякой дряни, а то и того хуже! Ничего. Он найдёт к каждому из этих великовозрастных детей особый подход! Даром, что ли, его обучали, как управлять людьми и заставлять делать то, что нужно ему? От мстительных мыслей за своё унижение у Би-Хана, ранее никогда не замеченного в проявлении хоть каких-либо эмоций, на лице очертилось озорное коварство. Он уже представил, как кладёт утром в пиалу с кашей Кунг Лао свежеубитую мышь, а в комнату Кейджа, словно в место проведения тайных некромантических обрядов, собирает рядком по кругу пойманных птичек. Услышать истошный визг испорченного благами цивилизации Кейджа было бы величайшим упоением для кошачьих ушей. И если это не сработает, то он с превеликим удовольствием повторит фокус с осквернением кошачьей мочой личных вещей актёра. Наблюдать за Избранными было даже забавно. Они весело переговаривались, обменивались дружескими похлопываниям по спинам или плечам, постоянно отпускали разного рода шуточки и частенько предавались воспоминаниям о прошлых битвах. Би-Хан не меньше следил за Томашем и его поведением в совершенно незнакомой для него среде и сразу для себя отметил, что всегда застенчивый, скромный и послушный Томаш был в кругу друзей совершенно иным. Этого Грандмастер увидеть не ожидал — он замечал нотки тепла и невольной братской близости между ним и Куаем, но вот для «не Лин Куэй» Саб-Зиро надеялся, что Смоук сделает исключение, занимая позицию невидимого молчаливого наблюдателя. Однако вместо привычного уступчивого, зашуганного муштрой клана Томаша экс-криомант увидел человека совсем другой формации. Это был приятный, вежливый молодой мужчина, держащий себя очень уверенно и спокойно, не допускающий в свою сторону панибратства, но и не упускающий возможности поучаствовать в общем веселье. Его темперамент раскрывался в новых красках, обрастая индивидуальностью, которую вполне можно было бы назвать харизматичной. Би-Хан даже не заметил, как любовался своим парнем, как в мгновение гнев сошёл с напряжённого лица, уступая мягкости в морщинках у глаз. «Почему я не видел тебя таким раньше? Отталкивал? Тебя, такого милого, открытого и кроткого, тебя, такого яркого и любящего», — думал Мастер Льда, застенчиво перемещая взгляд с созерцания Томаша куда-нибудь на малозначительные детали интерьера, словно повидавшие виды колонны храма Белого Лотоса интересовали его больше, чем открытое простое лицо возлюбленного. Это сильно било по самолюбию, задевало гордость, оставляя на душе глубокие раны уязвимости перед влюблённостью, отсылая Саб-Зиро к временам, когда он нарочно плотно выстраивал между собой и Томашем холодные непреодолимые стены из ненависти и нетерпимости. И даже после того, как он попросил за это прощения, после первой близости с Врбадой и принятия их бурно развивающегося романа Би-Хан не смог отделаться от ощущения, что среди этих дружелюбных людей он белая ворона. Лишний человек, которой так остро реагирует на каждый глупый выпад, не давая ни себе, ни другим шанса, манипулируя чувствами задетой гордости его как человека, с которым следовало бы считаться. Нет, он смог бы получить к себе расположение запугиванием, демонстрацией силы или чем-то, что было типично для Лин Куэй. Принять инаковость Избранных было для Би-Хана какой-то непосильной ношей. Дружба и доверие казались ему абстрактными понятиями — у него не было опыта общения в неофициальной обстановке, это было противоестественно для него как для аристократа. Томаш же, занимая вечно незначительные роли, понимая своё место как зависимое и низкое, выглядел в обстановке храма вполне естественным обитателем. Эта мысль так плотно и больно засела в мозгу экс-криоманта, что у него от напряжения разболелась голова. Би-Хан понимал, что ему не стоит даже и пытаться стать своим в обществе сложившейся команды — он не вписывается, хотя временно может быть полезным. К гадалке не ходи — Избранные ненавидят всё, что связано с Лин Куэй, от момента их первой встречи с Саб-Зиро до последнего дня, когда избитый Куай Лян нажаловался божку, выпросив себе протекцию для Ширай рю. Интерес или что-то похожее на уважение Би-Хан проявлял разве что к Рейдену, который был очень раздосадован фактом неумения распознавать кошачий язык. Туда же можно было записать и Кунг Лао, чьи колкости были порой, стоило признать, оправданы — именно в Лао Би-Хан ощутил несгибаемость духа сродни своему: видят боги, из этого бунтаря получится толк, если не мыслить предвзято. Долгое время Грандмастер презирал этих двоих за глупость и несовершенство техник боя, ревностно принимая тот факт, что их учила Бо Рай Чо. Что было взять с простаков-фермеров, целью которых была демонстрация сдержанных стилей боя ради победы в турнире, где никто никого не убивал? Никто, по заверениям Лю Кана, не обещал им смерть в поединке, что упрощало их задачу изначально. Би-Хану стоило признать, что он просто завидовал возможности прославить себя и своё мастерство в турнире, который выпадал, как золотой билет, только раз в столетие. Сам он давно пресытился мелкими заданиями, никак не раскрывавшими его истинного потенциала и мощи. Вот откуда взялись эти одержимые мысли править, идти напролом, каждый раз доказывая через битву, что его ОБЯЗАНЫ уважать за исключительность силы и ума. С Кейджем отношения были не лучше. Мимолётное знакомство, переросшее в трагическую потасовку, никак не способствовало завязыванию хотя бы приятельского контакта. Но не приди он тогда в его особняк, разве созрело бы в нём это яростное решение выйти из тьмы невежества, чтобы дать своему клану большую свободу и простор? Саб-Зиро с раздражением относился к актёру, не считая его боевые навыки чем-то достойным уважения, и в особенности экс-криомант остро реагировал на подначки Джонни из-за его отвратительного панибратского обращения к великому Грандмастеру. Придётся выработать особый вид терпения конкретно ради взаимодействия с вездесущим несносным Кейджем! Ничего не поделать — проклятье указывало на то, что даже такой балабол, как он, являлся пазлом для решения его проблем. Но вдруг Би-Хан задумался, силясь обратить свой внутренний взор на ощущения от ситуации в целом. Что конкретно его раздражает в этих людях, которые слишком вольны и независимы в проявлениях своих эмоций и чувств? Их никто не упрекал, не гнобил и не читал нотаций, не требовал подчинения и не ожидал от них заученных фраз приличия — они могли вести себя неразумно, необоснованно инфантильно, дурачась, теряя концентрацию в моменте тренировочного процесса, но все вместе они получали столько радости от честности своих эмоций, что Би-Хану стало не по себе. Они не боятся быть застигнутыми врасплох? Даже Смоук с его милой, нежной улыбкой удачно вписался в их коллектив, оставаясь при этом сдержанным и очень рассудительным воином. Люди, над которыми никогда не висел долг или муки выбора между желаемым и должным, раздражали. У Би-Хана никогда не было этого выбора — у него были только предписания, правила, зубрёжка и вытачивание себя как инструмента. Он даже не мог себе позволить напиться в компании друзей или громко рассмеяться, подтрунивая над своими же воинами. Может быть, веди он себя так, люди бы относились к нему чуть лучше, чем сейчас. Но отец выковал из несовершенного сына идеальное орудие, с которого, как с болванки, лепили всех воинов Лин Куэй. И никто никогда не спрашивал Би-Хана о том, чего он на самом деле хотел бы от своего клана как от семьи. Принятия? Одобрения? Обожания? Он никогда не получит ничего из этого, так что самым простым способом объяснить тщетность своих стараний по сближению были именно отдаление и строгость — это не нуждалось в разъяснении, за этим стояли сила и власть клана Ледяных Драконов, под которых прогибалось всё сущее в Лин Куэй. Даже предатель Куай Лян знал об этом. Би-Хан прекрасно понимал, что подобную детскую непосредственность он давно и безвозвратно утратил — слишком много смертей проносилось перед его подростковыми глазами, слишком многих он терял безвозвратно. Участь куда более трудная, чем сбор капусты или пустые хлопоты с рисом. Людям, сидящим в этой комнате, не объяснишь, как больно и страшно бывает получить сквозное ранение, малодушно помышляя о том, чтобы бросить тщетные попытки выжить и вместо адской боли принять высвобождающую от мук смерть. Его, ещё несмыслёныша, отец таскал практически на все вылазки, отказывая первенцу в играх с мальчишками клана, лишая его социализации, приучая быть бледной тенью установленного его династией порядка. У Би-Хана не было ни первого велосипеда, ни страсти к видеоиграм, ни даже футбольного мяча с лихой дворовой командой — всего того, что могло быть в детстве этих избранных. Его жизнь — это архаичная обочина да две колеи — долг и смерть. Социализация клановой знати ограничивалась только китайскими праздниками да светскими до жути скучными раутами, где не происходило ничего такого, за что могла с упоением зацепиться память. Би-Хан изначально разглядывал шумных мужчин в комнате с исключительным презрением, выискивая изъяны, высокомерно сравнивая свою жизнь с простой и понятной фермерской, пока вдруг не словил себя на осознании, что его поглотила жгучая ядовитая пасть зависти. У него не было шанса быть простым и понятным, весёлым и открытым — у него было тридцать лет ада, постоянство которого выработало устойчивый иммунитет наравне со всепоглощающей и одолевающей его высокие навыки скукой. Он мечтал хотя бы раз вырваться из плена условностей и проявить себя — пусть, вероятно, не как обычный человек, но хотя бы как великий воин, заслуживающий уважения к себе и своим стараниям быть мастером высокого класса. Лю Кан отнял у него даже это! Язык экс-криоманта прошёлся вдоль дёсен, собирая застрявшие между ними клейкие кусочки недавно съеденного лакомства. Вкус кошачьего печенья раздражал и нервировал рецепторы, хотелось ещё раз похрустеть этим незатейливым угощением в виде рыбки, восхищённо мыча от удовольствия. Печенье… Мать пару разу давала ему его украдкой, пока отца не было в клане или когда Би-Хан болел и тяжко переносил свою высокую температуру. Иногда он думал, что заболеть — это единственное верное решение: если не было сил на тренировки, он получал пищу, тишину и покой и мог спать столько, сколько хотел! Но чем больше росли его способности, тем меньше он мог позволить себе «узаконенный» отдых — лекари следили за его уровнем иммунитета так же тщательно, как за составом своих настоев для лечения тяжкой болезни его матери. «Печенье… Нужно срочно раздобыть побольше этого печенья! Ночью. Пока никто не видит. Вскрыть машину Кейджа и вычистить из неё всё, чтобы актёришка не смел больше манипулировать мной, как каким-нибудь дрессированным пуделем. Что же в нём такое содержится, что мне так спокойно и хорошо? Чёртово печенье… какой же это позор — пристраститься к чему-то настолько мерзкому! Как унизительно! Это часть твоего наказания, Лю Кан?» По лицу Саб-Зиро бегали желваки, он всё ещё ощущал на языке пряный вкус кальмара с солью и какими-то травками. Лакомство нахально прилипло к зубам и ужасно раздражало его, он несколько раз пытался слизать его кончиком языка, отвернувшись, чтобы никто не заметил. Но, как назло, заметил именно Смоук, увидев, как за преградой щеки ловко орудует сильный язык, выпирая бугорком. Почему-то Мастер Дыма покраснел, кашлянул в кулак и сделал вид, что его это не касается. Саб-Зиро только и успел, что насупиться, сведя свои тёмные брови к переносице. «Извращенец!» — возмутился Би-Хан и перестал даже дышать, когда увидел, как Томаш бочком старается выйти из тренировочной комнаты, чтобы переодеться в боевую форму. А потом довелось и самому покраснеть, вспоминая прошлую ночь и восхитительное удовольствие, которое ему доставили эти капризные пухлые губы. Би-Хан старался сохранять невозмутимость, но в груди что-то сильно кольнуло, отражаясь пульсацией пониже спины. Томаш… Светловолосый зеленоглазый искуситель, тревожащий его разум с того самого дня, когда впервые появился в клане. Сын главы Радека Врбады — величайшего охотника на демонов и одержимых! Искусство их клана всегда было окутано тайной, закрыто даже для регентов, приближённых к главам других династий. И Сектор знал, что рано или поздно Би-Хан проявит интерес к этому, когда поймёт, что ограничивающие возможности Лин Куэй законы должны отмереть вместе с позорным прошлым в услужении Лорда Огня. Врбада был одним из ключей к обретению власти и союзу с Эденией, но именно по этой причине его память после страшного судилища над его семьёй и кланом была стёрта. Би-Хан узнал об этом первым, так как отец не мог не посвятить будущего наследника в дела политической важности, и та циничность и изворотливость, с которой объединившиеся против клана Северной Звезды Лю Кан и Шуан Лонг уничтожили ни в чём не повинное семейство, доводила Би-Хана до исступления. Слишком уж непростительно сильно упрямое сердце билось в присутствии наследного принца Эдении. Уже позже, когда Томаш подрос и окреп, а Саб-Зиро взошёл на свой почётный пост в виде Главы Лин Куэй, Би-Хану удалось узнать, что Императрица Синдел не желала передавать власть по мужской линии и, заручившись поддержкой знати, просто вытурила клан Северной Звезды во избежание государственного переворота. Последний из рода был лишён всего, что имел, и только Би-Хан знал его подлинную историю, не спеша раскрывать происхождение названого брата. В душе поселился страх, что узнай Врбада обо всём сам, то их едва начавшимся отношениям настал бы конец. Теперь всё изменилось — Томаш вернулся к нему, они пошли на сближение, достаточно скоростное, если бы не глупый розыгрыш с кошачьей мятой. Би-Хан, понимая, что, вероятнее всего, больше случая может и не представиться, решил рискнуть, пусть и не будучи уверенным в своих действиях, но он едва сунул нос в то, что простые люди называли привязанностью. Томаш терпел его выходки, позволял пройти через неуверенность и научиться смягчать свой резкий нрав. Врбада словно заставил стальную волю криоманта прогибаться, идя на уступки, позорно сдаваясь в плен опасным иллюзиям любви и неудержимому жару внизу живота. В руках этого мужчины так тепло, его губы сводят с ума, а запах кожи заставляет позорно скулить, тереться о него, просить прикосновений и ласки! Саб-Зиро показалось, что рядом со Смоуком он истончился, исчез, пропал: нет больше надменности и высокомерия в голосе, нет желания рычать и бросаться с пеной у рта, в брезгливом безмолвии кривить рот и бороться, бороться с низменными желаниями, пока никто не видит, как на самом деле тянет мятежную холодную душу к теплу чужого сердца. Нет, Томаш не из тех, кто будет скуп на прикосновения, не из тех, кто в жестоком упоении местью будет вить верёвки, сталкивать уязвимое мягкое нутро Би-Хана со своей низменной слабостью. Врбада был таким с другими — с ним не станет. Криомант очень хотел в это верить, а не уговаривать себя, что их прошлая ночь была началом, а не ловушкой, созданной его воспалённым от одиночества разумом. После смерти отца Саб-Зиро мог оставаться один, но не так долго, как это казалось его ближайшему окружению. Он держал свои позорные тайны страха одиночества при себе, при этом тайно прося Куай Ляна составить ему компанию, чтобы иметь возможность принимать пищу не в одиночестве. В клане же все с полной уверенностью считали, что Би-Хану никто не нужен, что он настолько самодостаточен, что высади его на необитаемый остров — выживет, не нуждаясь ни в чьём присутствии. И чем больше люди так думали, тем страшнее становилось Саб-Зиро от его собственной силы. Он и так был в прямом смысле слова холодным, не стремившимся сдерживать свою флегматичную стихию, что не могла принести таких непоправимых убытков и опасности, как огонь. И тем не менее никто не хотел иметь дело с человеком, температура тела коего едва ли походила на живого. Би-Хан злился, тренировал контроль над силами льда и не мог из-за взрывного темперамента, никак не укладывающегося в его стихию, держать свои страсти при себе. Он научился этому только тогда, когда отец узнал об его позорной тайне. Ему было пятнадцать, а воину, поцеловавшему тонкое нежное запястье, — двадцать три… Одного взгляда испуганного открытием своей истинной природы Би-Хана хватило, чтобы наутро отец приказал отправить посмевшего прикоснуться к его сыну воина на верную погибель. С тех пор юный криомант боялся не только отцовского гнева, обвинений и наказания, но и казни того мужчины, который посмел бы предложить Би-Хану свою любовь. И когда горемычный Мастер Льда подумал, что на месте казнённого мог бы быть Томаш, то грудь сковывало тягучей болью. «А если он наиграется, как только у нас всё далеко зайдёт? Пресытится мною, охладеет, обвинит, что я недостаточно эмоциональный или не могу удовлетворить его в постели?» — страхи витали вокруг ауры азиата, наполняя его угол, в котором он заныкался от всех подальше, мрачностью и холодом. Он так глубоко ушёл в свои размышления, что совсем позабыл, где находится. — Смотри-ка, как мистер Вискас нервничает, — шепотом произнёс Джонни, толкнув локтем в бок Кунг Лао. — Прям коршуном взирает на своего протеже. Тебе не кажется, что он в Смоука того-этого? Лао чуть не подавился водой, фонтаном извергая её из себя. — А тебе что, до этого дело есть? — удивлённо ответил ему шаолинец. — Да просто интересно, как такой упырь вообще может в кого-нибудь втюриться? Единственный роман, какой может быть у такого злюки, — разве что с «Титаником». Тонущим, естественно. Конечно, у нас с Кенши тоже не сразу всё заладилось, мы много выясняли между собой, кто будет кем, но теперь мы оба счастливы. Я не жалею, что рискнул и сделал правильный выбор — мы идеальная пара. А эти примирения в постели — моя самая любимая часть нашего с ним фильма! Слушай, а что, если его подтолкнуть к этому? Создать этим двоим атмосферу, вдруг у них что-то да выгорит? Может, ему как раз нужен хороший трах с правильным парнем. — Что ж ты его сам не трахнул, раз так беспокоишься о нём? — ехидно сгримасничал Кунг Лао. — Тебе правда больше всех надо, что ли? Би-Хан и Смоук слишком разные, к тому же у меня нет особой уверенности, что Би-Хан один из… — Ну-ка договори, чтобы я услышал это! — начинал кипятиться Джонни. До него самого не всегда доходил смыл того, что толкало его в постель к якудза каждый раз. Но распробовав весьма напористого и умелого любовника, актёр мог бы поклясться, что не променяет этого японского выскочку ни на один успешный брак даже с самой богатой женщиной в мире! — Ой, ты меня понял! Я не говорю, что это плохо, просто Би-Хан явно не такой. Он больше похож на альфа-самца, который может завалить любую женщину, — отмахнулся от назойливого разговора Лао. — Взять своё и пойти за следующей, просто потому, что первая наскучила. Девчонки обожают плохих парней, а этот явно из такой категории. — Кто? Он? Эта вечно обиженная злющая цундере? Я тебя умоляю! Ты слышал вчера странные звуки в их комнате? — с едкой улыбкой снова тыкнул пальцем между рёбер своего друга Джонни. — Слышал. Не хочу даже думать о том, чем они там занимались. Это их дело. Но проявлять какие-либо чувства этот отмороженный явно не умеет. Смоук такой тихий, спокойный, вежливый, он больше Рейдену подходит, чем… — Чего это я не умею? — Би-Хан завис над головами двух сплетников, угрожающе сложив руки перед собой на груди. Он расслышал только конец фразы, но догадывался, что могли обсуждать эти двое. — Выражать чувства. У тебя с этим проблемы, — смело выпалил Джонни, вставая во весь рост, широко расправив грудь, будто был готов снова схлестнуться с экс-криомантом в спарринге. — Настоящему воину чувства не нужны, они только мешают в бою. Единственное чувство, которое может спасти твою задницу, Кейдж, это страх. Страх направляет воина, повышает его интуицию, позволяет прожить момент собственной смерти и прийти к верному решению. — Да-да, Мастер Йода, мы в курсе, какой ты умный, — небрежно отмахнулся от него актёр. — Жаль, что тёмная сторона силы поглотила тебя, джедай. — Сам ты джедай, — огрызнулся Би-Хан, не совсем понимая, оскорбили его или просто высмеяли. Джонни немного задумался. Слова Саб-Зиро не были лишены смысла, даже если брать перспективу мирного времени. Да, именно страх управляет человеком — это самая честная, быстрая и понятная мотивация. В мире киноиндустрии именно страх упасть в забытьё, стать хламом, стариком из дурацких боевиков являлось для него самым сильным импульсом. Даже тогда, в лаборатории Шанг Тсунга, именно страх заставил заступиться за Кенши, и страх же толкнул его в объятия его самой большой любви. Потерять такого человека, как Такахаши, теперь было равнозначно смерти… — Хотя, может, ты и прав, — задумчиво изрёк Джонни, присаживаясь на скамейку и ощущая какую-то небывалую степень уважения к экс-криоманту. Он бы не подумал, что Саб-Зиро способен быть настолько проницательным в своих ёмких менторских высказываниях. — Только не говори, что ты равнодушен к тому парню в сером, — ехидно подтрунил над Саб-Зиро Лао, видя, как уже переодевшийся в свою униформу Смоук вошёл в двери. — Не скажу, — осклабился Би-Хан, принимая эстафету по созданию вокруг себя самых разнообразных теорий и слухов. Это застало Кунг Лао врасплох, и он слегка покраснел, видя колючие, изучающие его смущение глаза Мастера Льда. Саб-Зиро ему понравился с их самой первой встречи, недаром же он хотел наравне с Лин Куэй последовать в крепость Инь, чтобы увидеть настоящих, не сдерживающих свои силы воинов-теней. Би-Хан казался загадочным, мудрым, скрытным, наполненным всяческими интересными приёмами и знаниями. Если бы Лао был хотя бы вполовину честным с собой, он бы мог сказать, что попытался бы сблизиться с ним, но ему мешало то обстоятельство, что криомант выступил против Лю Кана, предал Земное царство и практически поспособствовал их трудному положению в финальной битве с Титаном Шанг Тсунгом. Грандмастер был уверен, что ночью их прекрасно слышали, так что лучшей тактикой защиты от всякого рода слухов будет именно нападение. Пусть думают что хотят, пусть подшучивают над ним, это вполовину не так больно, как если бы об этом прознал весь клан. Наследие отца можно было бы в этом случае смело отдавать в руки династии Южной Звезды, и дело с концом! Би-Хан думал о своём возвращении, о том, каким спятившим ублюдком на него снова будет смотреть брат, не понимающий, чего удалось добиться за время их с Томашем отсутствия. А ещё он чертовски хотел, чтобы всего этого не было — чтобы удушающая удавка власти над его выбором и жизнью просто перестала существовать. Клан не примет мужеложца, клан не позволит Грандмастеру иметь пагубную страсть, на которой можно было сыграть как на величайшей слабости. «К черту клан!», — закралась крамольная мыслишка. Хотя бы немного выгадать счастья для себя, хотя бы чуть-чуть побыть слабым в чужих сильных руках, изливая накопившуюся за годы одиночества нежность! Да, он хотел когда-то иметь власть над Земным царством, но хоть кто-нибудь хоть раз спросил его, почему? Он видел столько боли и беззакония, столько несправедливости и лжи, что казалось, что его утончённое книжное благородство, взращённое в аристократической семье, сможет исправить все ошибки зашедшего в тупик человечества. Он мечтал насадить свою волю другим не ради того, чтобы его почитали как царя царей, а ради того, чтобы стать героем, внёсшим свой вклад в развитие не только одного лишь отдалённого от цивилизации уголка земли. Би-Хану решительно не нравилось то, во что превратил мир Лю Кан — в нём не было порядка, не было того самого покоя и блаженства, за которое его семья веками отдавала свои жизни. Не зная ответной любви, он мечтал погибнуть как герой или всё же, используя свой острый ум и видение мира, управлять людьми, не знающими чести и достоинства. Он долго изучал материалы по всем войнам, международным конфликтам и политическим дрязгам и приходил в тихий ужас от несправедливости, узколобости и жадности кучки элит, что творили с миром то, что хотели, толкая человечество к краю гибели. Понимая опасность потерять свой дом, свои корни и историю, Би-Хан твёрдо вознамерился исправить эту оплошность, даже если сам Лю Кан встанет на его пути. Он искал способ стать кем-то, кто мог бы устранить несправедливость мира, к которой он был столь нетерпим, но он не мог понять одного: свободная воля человека — это и была наивысшая ценность, дарованная каждому на этой планете. Воля, которой у самого Би-Хана не было. Саб-Зиро тревожно всмотрелся в силуэт на арене, в отточенные осторожные движения Смоука в традиционных практиках стоек и блок-ударов перед боем. Да, он, как и всегда, старается быть точным в каждом движении, соблюдает стойки от низкой гуньбу до ловкого «ложного шага» сюбу. Никогда раньше Би-Хан не наблюдал за Томашем столь пристально, разглядывая его уже не как воина своего отряда, а как человека, с которым ещё недавно занимался любовью. Когда Томаш был рядом, когда изредка посматривал на скамью, где сидел его мятежный кот-оборотень, сердце криоманта стучало быстрее и громче. Теперь, когда Повелитель Льда пытался построить что-то новое для себя самого, прежние амбиции утратили особый смысл. Его мир, его война в душе, его помыслы полностью сконцентрировались на одном человеке, замкнулись в удушающем захвате вернувшейся влюблённости, столь томной и приятной. Би-Хан был очень гордым человеком, у него был чёткий план по завоеванию сердца Томаша, когда собственная свобода принимать решения воплотилась бы в окончательную победу над узурпаторами вроде Лю Кана и пристально наблюдающей за ним династии Сектора. Но не так он изначально думал начать интимную жизнь с мужчиной своей мечты! Саб-Зиро планировал проявить покровительство, щедрое прощение, принятие возвращения Смоука на определённых условиях, однако жизнь витиевато перетасовала карты — и вот теперь Би-Хан метался от ощущения потери своей гордости Грандмастера до желания оставаться подле Врбады нежным, беззащитным любовником. Соблазн второго варианта был столь велик, что Саб-Зиро начинало ломать изнутри от несовпадения своего собственного поведения с тем, что выдало в объятиях Томаша его тело. И всё же в их скомканном начале было что-то такое, что грело сердце, что слегка высвобождало искорку доверия и тепла, принося упоение и долгожданный покой истлевшей в ожидании счастья душе. Смоук не стал его использовать, не сделал рабом порочных бушующих в ледяной голове страстей и уж тем более не зашёл так далеко, как они могли бы зайти. В этом деле строгий и замкнутый Би-Хан был ему безмерно благодарен, хотя, опять же, никогда бы не произнёс подобного вслух, дабы не потерять у бывшего подчинённого авторитет. Однако Би-Хан знал правду о жизни Томаша, знал о его происхождении и перевоплощении — последний из сыновей Северной Звезды, дитя, получившее в наследие не меньшее проклятье, было обречено носить его в себе, не помня своих корней, не зная своей цели в жизни. Если ранее смыслом существования Врбады было служение кому-либо из братьев, то сейчас, когда нет обременительного, властно указующего перста, Томаш был впервые предоставлен сам себе. И пока что он по старой заученной привычке следовал за Би-Ханом, выполняя его приказы, прислушиваясь к его словам и опыту. Но стоит его истинной силе пробудиться, как всё может обернуться большой трагедией для всех них. Это УЖЕ стало случаться. Трудно забыть когти эненры, чуть не распоровшие его на две половины в образе кота. Экс-криомант сидел на скамье и видел, как разогревается перед спаррингом с Рейденом его теперь уже любовник: сильный, крупный европеец, который легко растягивался на все возможные шпагаты, свободно фехтуя ударами ногой в воздухе. Сколько жутких и неоправданно жестоких тренировок прошло, прежде чем этот несуразный увалень превратился в одного из самых смертоносных воинов клана? Теперь же это был мужчина в самом расцвете способностей своего тела и магии, с искрящимся азартом охотника в глазах, с небывалым и неизведанным потенциалом. Раньше Саб-Зиро и так было тяжко не хмуриться, созерцая грациозность окрепшего названого брата, а теперь, после того, как побывал в его руках, после мыслей о соитии с ним становилось удушливо жарко. Пот пробивался через майку, стекал мелкими каплями по пояснице — будь при нём его прежняя сила, понизил бы температуру тела, и дело с концом! А сейчас он вожделеет Томаша так сильно, что самому кажется, будто от тела идёт особый аромат феромонов, призывающий как можно скорее уединиться с пылким партнёром в отдельной комнате. У Би-Хана затряслись руки, когда он впился жадным взглядом в гибкую линию позвоночника Смоука, в выразительные упругие ягодицы, в мускулистые широкие предплечья, что так легко ночью держали его ноги. «Помилуйте, Старшие боги!» — крепко зажмурился воин Холода, когда Томаш совершенно невинно вертел головой, растягивая шею, напряжённые трапеции и трицепс. Впиться туда губами, оставляя собственнические следы! Тяжко стонать в изгиб шеи, снова ощущая чужие пальцы на святая святых… Би-Хан вдруг вспомнил своё безумие и их неумелый первый поцелуй. Он тогда подумал, что разобьёт себе губу о чужие зубы, но проклятая кошачья мята даже здесь его опередила — страшнее было то, что Би-Хан нуждался в Томаше больше, чем мог себе представить. «Согрей меня… не отпускай меня, забери всё, что от меня осталось, не дай погибнуть и прозябать во тьме одиночества! Дай мне напиться твоей любовью, дай залечить свои раны твоим понимающим взглядом! Если я не достоин даже этого — позволь испить яд из твоих ладоней», — думал несчастный влюблённый Би-Хан, который никогда раньше никем так сильно не увлекался в силу невозможности подобных увлечений. Дурман или временное помешательство, но он не понимал, что происходит в его душе, почему щёки краснеют, стоит ему только посмотреть на упругий зад некогда названого брата. Неудивительно, что его внутренний позыв был сильнее его гордыни — Томаш принц, выше по статусу, и тем не менее он не обладал типичными для всех королевских персон снобизмом и чувством гордости за свою кровь. Врбада был прост и понятен; хотелось бы залезть в его голову, чтобы прочитать его мысли. «Что он думает обо мне? Как на самом деле относится? Что, если он дурманит меня этим шармом, который не раз позволял ему заманивать в постель самых бойких воинов? Я могу быть просто его миссией, его заданием от Скорпиона. Думай, думай, Би-Хан! Нельзя запускать его так глубоко, нельзя позволять ему приближаться. Что, если… что, если…» Би-Хан закусил губы, когда подумал, что этот с виду добродушный парень на самом деле мог бы быть очень опасным противником, если бы злой дух снова взял над ним верх. Простыми поцелуями и дрочкой экс-криомант бы не отделался… — О чём задумался? — Кунг Лао кинул в лицо Саб-Зиро полотенце, напрочь выбив его из мыслей, и тот едва успел поймать его прежде, чем оно ударило его по носу. — Не твоё дело, — пробурчал Би-Хан в своей привычной манере, но стоило ему встретиться взглядом с Томашем, как его горло перехватило восторгом. Сглотнув этот ком, экс-криомант тихо сказал: — Мне тошно знать, что вы вовлечены во все мои проблемы. Вы не обязаны. — О, поверь, мы навели о тебе кое-какие справки, — многозначительно изрёк Кунг Лао, добившись только очередного пронизывающего презрительного взгляда. — Вам мало было знать, что я ваш враг? — с подозрением дёрнул бровью Би-Хан. — Лю Кан сказал, что ты не такой плохой человек, как о себе думаешь. Где-то очень глубоко внутри ты прячешь своё истинное лицо. Из всех пояснений я уловил только одно — ты воспитывался в старых китайских традициях. Упасите Боги прожить такую скудную на радости жизнь. Это никак тебя не оправдывает, конечно, но объясняет некоторые моменты и твои странные реакции. Ты своё щачло-то видел хоть раз, когда смотришь на кого-то ниже себя? Будь ты хоть немного сдержаннее, я уверен, мы смогли бы найти общий язык. По крайней мере, я бы с радостью поспарринговал с тобой, как сегодня. Я не любитель получать тумаки, больше раздающий, однако ты вполне хороший учитель. У нас всех были сомнения, что ты заслуживаешь хотя бы каплю нашего уважения, даже как враг. То, что мы помогаем тебе, — только лишь временный союз, выгода, не более. Фенцзянь в опасности, да что уж говорить — весь мир будто ополоумел с этими летающими клыкастыми тварями! Но… доверить спину ТЕБЕ? Это будет непросто. Никто из парней тебе не верит, в том числе и я, — ядовито ухмыльнулся шаолинец, протирая остриё лезвия на своей шляпе. — Ты ведь не думал, что если мы позволили тебе остаться, то это значит, что ты прощён? — В гробу я видал ваше прощение, — низко рыкнул на него Би-Хан. Джонни вернулся с кухни с пакетом кошачьего печенья в руках, услышав только последнюю фразу Би-Хана. Пришлось выступить миротворцем в разгоравшемся конфликте и мягко положить руку в останавливающем жесте на грудь воина Лин Куэй. — Да ладно тебе, пусси-кэт, тебе не помешала бы помощь психотерапевта. Один только твой запах изо рта уже о многом говорит. Думаешь, только у тебя были проблемы с отцом, миром вокруг? С дисциплиной, друзьями и… женщинами или мужчинами? Ты не один такой, кому не повезло пройти по пути издевательств и слабости. Если бы меня не буллили в школе, то я не пришёл бы к своему первому сенсею, не стал бы впахивать на тренировках как сумасшедший. Если бы мой отец не пил, а мать не сводила бы едва концы с концами, это не заставило бы меня оттолкнуться от дна своей жизни, чтобы выплыть на миллионные контракты. Именно всё это дерьмо сделало меня тем, кто я есть сейчас. Вопрос выбора. Я просто вовремя делал выбор в свою пользу и, как видишь, до сих пор делаю его. Может, и тебе стоит? Би-Хана укололо страхом его раскрытых тайн, после прошило дрожью нестерпимого раздражения, беспричинной злобы и агрессии. Неужели его мытарства были настолько очевидными? Нет, ничего он не знает о потерях и дерьме, которое щедро сыплется на тех, кому было суждено родиться старшим сыном! Мастер Льда, очевидно, был готов ударить навязчивого актёра, посмевшего отпускать такие мерзкие словечки, но что-то другое повернулось внутри Би-Хана, когда на него с укоризной с ринга неподалёку взглянули зелёно-серые глаза Смоука. Скосив взгляд на упаковку с печеньем в руках Кейджа, Би-Хан резко рванул пачку на себя. — Следи за своим языком, Кейдж, — угрожающе просипел кот-оборотень, подавляя в себе вспыльчивость одним лишь только обещанием Томашу не трогать его друзей. — Мой язык хотя бы себе яйца не намывает, котик, — продолжал издеваться Кейдж, за что получил от Лао локтем под дых. — Ой, да ладно! Он заслужил пару ласковых за всё, что сделал! Кунг Лао закатил глаза к потолку. Саб-Зиро же тем временм зверски расправился с упаковкой от печенья и нетерпеливым жестом загрузил в рот несколько печенек, грозно ими хрустя. — Злить его без причины не стоит. Вдруг он нас снова всех подставит? — шаолинец стал говорить так, словно Би-Хана не было в этой же комнате. Это злило куда больше, чем идиотская манера Кейджа любой разговор превращать в неуместный стендап. — Да какого… — Саб-Зиро буквально захлебнулся своим возмущением. — Подставит, даже не сомневаюсь. Но может, дадим бедняге шанс? — отвечал другу звезда боевиков, поправляя на носу солнцезащитные очки. — Шанс? Тому, кто легко может использовать нас, а потом снова занять выгодное положение, отсиживаясь в клане? — Да вы! — Би-Хан резко встал с места, силясь не кричать в привычной для Грандмастера манере. — Да вы хотя бы немного в курсе, что такое быть Лин Куэй? Что такое застрять в средневековом китайском обществе без права покинуть клан? Чувствовать себя как заложник и подчиняться каждый раз приказам десятка полоумных стариков-генералов, включая собственного отца, который обесценивает любое старание, заставляя себя почувствовать полнейшим дерьмом?! Почему я вообще перед вами должен оправдываться? Я не считаю, что был неправ! Я дорожу своим кланом, я не могу позволить другим легко менять свои решения и сбегать из организации, как школьницам в коротких юбочках! Вы что, дебилы, не понимаете, что этот гнилой мирок без дисциплины и должного уважения к природе и ресурсам идёт ко дну? Кто, как не люди с нашим уровнем способностей и самоотдачи, способен вернуть этому миру благоразумие?! Джонни незаметно подмигнул Лао, и тот сел обратно на скамейку напротив взъерошенного и трясущегося от гнева Би-Хана. Голос экс-криоманта стал таким отчаянным, низким, дрожащим, что оба забияки, провоцировавшие и так не сильно контролирующего себя Гранмадстера, присмирели. — Ты хочешь сказать, что твой долг сделал тебя высокомерным ублюдком, который ни с кем не считается? Чего ты хотел добиться-то в конечном итоге? — продолжал прессовать криоманта довольно спокойным голосом Джонни. У Би-Хана закралось подозрение, что подлец не просто так разводит его на эмоции, а знает о нём что-то такое, ради чего сейчас и разыгрывается весь этот спектакль. И тут случилось непоправимое: чёрный кошачий хвост вырвался из-под защиты джинсов Би-Хана и яростно выгнулся большим вздыбленным крючком, отображая всю гамму под стать выражаемым эмоциям своего хозяина. Казалось, что даже холка и волосы на голове возмущённого чужим нахальством оборотня вот-вот встанут дыбом. Он весь был в моменте соткан из такого напряжения и агрессии, что даже Рейден с Томашем перестали обмениваться ударами, переключив внимание на разгоравшийся конфликт. — Свободы, вашу мать! Свободы решать за себя, что делать, как сидеть, куда идти, что есть и пить!!! Я хотел долбаной свободы! — кричал во всё горло покрасневший от натуги Би-Хан. Он был настолько зол за то, что никто не мог его понять, что взорвался как бомба, в которой сломался часовой механизм. Джонни едва удержался от смешка, однако деликатно промолчал, Кунг Лао только покачал головой — на поверку оказалось, что отчаянная голова доведённого до края Би-Хана выдавала куда больше информации о состоянии его нервной системы, чем он мог себе представить. Неудивительно, что проклятье Бакэ-Нэко прилипло к нему так сильно… Грандмастер в опале, лишённый сна и чувства безопасности, выглядел лихим спятившим разбойником, который творил свои чёрные дела из страха возмездия над собой. Вот то, о чём говорил Лю Кан в своих беседах с Избранными — страх, доведённый до абсолюта, превращался в желание нападать без разбора на каждого, кто мог бы сойти за опасного противника. Человек, лишённый уверенности в своих действиях, ошибался чаще, атаковал яростнее и больше всех нуждался в прощении и перевоспитании, возможности искупить свои ошибки. Томаш, спарринговавший в это время с Рейденом, замер, с тревогой наблюдая за картиной, развернувшейся за рингом, за что тут же получил несильный удар в челюсть. — Хей, будь внимательнее! — отчитал его Рейден, пока сам не прекратил двигаться, слыша бурные излияния Би-Хана. Врбада замер. Он знал, какие мучения для его названого брата приносил каждый божий день, как отстранён и строг был с ним их отец и какой ненавистью горели мальчишеские глаза, стоило младшим братьям рассказать о своих проказах в моменты отдыха между тренировками. Отчание, подумал Томаш, надрыв, боль, злость. Вот из чего был для остальных соткан его драгоценный Би-Хан. Он сам ещё едва верил в совершенно другого человека, того, к которому сумел прикоснуться, обнять, подарить сладкий поцелуй. Томашу очень хотелось сорваться, перекинуть грозного вредного кота через плечо и отнести его в безопасное место, чтобы тот успокоился. Но рано или поздно криоманту пришлось бы социализироваться в их вынужденно собранной компании, если они думают отбить нападение вампиров сегодня-завтра. А для этого и нужны моменты притирки. Би-Хану это было неведомо, он не жил в общих казармах, не так часто общался со своими людьми. Он был для них Главой, недостижимой величиной для подражания. И скольких усилий и шрамов на спине стоило Саб-Зиро быть такой иконой клана? — И что же в твоём понимании «свобода», Би-Хан? — окликнул Мастера Льда Рейден, подходя ближе к скамейкам. — Уж не гадкое ли желание измываться над теми, кто не может тебе сопротивляться и дать сдачи? Или, может быть, это какое-то особое право наносить увечья тем, кто перед тобой открыт и не ждёт подлости? Какой свободы ты хотел, что это стоило многим из нас потерь в войне против Титана Шанг Тсунга? Эти обвинения были очень тяжелы, и Би-Хану, привыкшему считать, что он всё сделал правильно, было крайне трудно принять чужую точку зрения. Армия Драконов ему была нужна только как страховка — гарантия, что его самоволка не навлечёт гнев Бога, способного испепелить его и весь Лин Куэй. Он помышлял даже взять несколько заложников или учинить что-то такое, что навсегда бы отняло желание Лю Кана снова распоряжаться им как своей игрушкой. После обретения власти как законный его преемник Саб-Зиро задумывал как можно скорее перекроить клан на современный лад. — Свобода — это жизнь без ошейника, без страха и указок, — злобно прокомментировал он. — Свобода выбирать того, кого любишь, с кем тебе можно быть и не бояться всякий раз, что твоя репутация уничтожит честь твоей семьи, организации, порядка, сложившегося до тебя веками ранее. Случалось тебе такое испытывать, Чемпион? В перепалку снова встрял Джонни, который после услышанного немного смягчился. Он сам был на гребне волны, популярности, схватил звезду и быстро оказался на дне из-за своих амбиций. Теперь же он перезапустил своё понимание жизни через пройденные испытания и обретённую любовь. — Может быть, не в такой крайней степени, но да, мне случалось, — попытался парировать выпад главы Лин Куэй актёр. — После того, как я встретил Кенши, я был готов покляться, что очень боялся, что кто-то заснимет нас на камеру — тогда моей карьере пришёл бы конец. Бывшая бы отвоевала у меня по суду кучу денег, а с контрактами стало бы куда сложнее. Я боюсь за эту свою часть жизни каждый божий день — как в моей стране ни кричат о свободе, но именно в таких странах чаще всего стреляют в спину с криком «педик!». Людей с другими принципами почему-то больше всего в жизни волнует, кто кого трахает, но не вся та хрень, которая вершится под звёздно-полосатыми флагами. Я видел, как десятки жизней моих коллег ломались от подлости завистливых недомерков, считающих шантаж и преследование благородным мотивом. Но послушай, Эльза, ты решил построить свой порядок, да, молодец, такое уже было в истории, в Европе, к примеру. Надеюсь, ты читал об этом. Один ублюдок был достаточно убедителен, чтобы после его выступлений людей травили угарным газом и сжигали в печах, он тоже считал это проявлением свободы и устройством лучшего мира для всех. Так что не забывай, что в противовес твоей свободе противопоставят аналогичную, и одно зло будет жрать другое, как противостояние Кинг-Конга с Годзиллой. Мне приходится идти на компромиссы, чтобы я и Кенши могли жить свою тихую жизнь. Конечно, не прикольно знать, что где-то в мире люди всё ещё живут удушающими правилами, но давай честно — ты не мог участвовать в турнире в силу своего происхождения. Лю уже пояснил нам, что вы, Лин Куэй, — потомки эденийцев, так что твоё желание показать, кто в доме батя, было продиктовано не чем иным, как эгоизмом и страхом быть хуже, чем избранные богом чемпионы. Люди — то есть мы. Знаешь, я был не самым сильным бойцом в нашей славной команде, и очень часто я был готов наделать в штаны, когда видел хрень куда более жуткую, чем фильмы про пятницу-тринадцатое. Но если бы ты хоть раз увидел лабораторию Шанг Тсунга, то понял бы, с каким мерзавцем ты связался и как быстро тебя обогнала твоя же слава. Колдун, потом генерал Шао… Ты настолько впал в безумие и отчаяние, что никто из нас уже не был готов верить, что ты можешь быть адекватным мужиком. Если бы не Томаш, который взял с нас слово дать тебе шанс, я бы прямо сейчас плюнул тебе в лицо, мистер босс-штанишки, обстоятельства вокруг Фензцяня — единственное, что удерживает меня от того, чтобы снова надрать тебе зад. Так что будь добр, не ори, а то ты мне напоминаешь мою бывшую, которую не удовлетворили ни чеки в семь нолей, ни мой Джонни-младший утром. Эта отповедь могла бы перейти всяческие границы и превратиться в потасовку, если бы не Смоук, который подхватил Би-Хана под локоть и медленно стал уводить из общей тренировочной комнаты. Би-Хан на прощание знатно обшипел Кейджа да вцепился скрюченными пальцами в упаковку с печеньками. Смоук мягко вывел закипевшего от количества зачтённой морали криоманта подальше, спокойно обнял, позволяя ему отдышаться — Би-Хан гневно сопел, но молчал. Защищать любовника прилюдно Томаш не решился, да и заранее знал, что Би-Хан такого широкого жеста не оценит, скорее оскорбится, что его посчитали неспособным отстоять своё мнение. Парней тоже было не так легко успокоить и убедить, что Саб-Зиро заметно смягчился и жизнь в теле кота заставила его посмотреть на многие вещи другими глазами. Избранные не верили, особенно странно вели себя Джонни с Кунг Лао, на лицах которых то и дело проступали виноватые кривые улыбки. Смоук заподозорил, что воины не только принимали непосредственное участие в подбрасывании кошачьей мяты, но, вероятно, задумывали совершить что-то более грандиозное. Би-Хан же, снедаемый желанием поквитаться с пустомелей Кейджем, гневно мотнул головой, крепко сжимая челюсть, но впервые промолчал, не опускаясь до привычного для себя крика и оскорблений, коими так часто одаривал людей в его понимании ниже себя по статусу. Он прекрасно видел, что здесь, в Шаолине, не имея больше возможности использовать свою ледяную магию, он не мог вести себя как прежде — он зависел от людей, которые могли бы ему помочь вернуть клан. Бессильная злоба заставляла его тело мелко дрожать, заходиться внутриутробным рычанием в грудной клетке, переходящим в сиплое скованное дыхание. — Би-Хан, постой, — тихо поймал его за плечи Томаш. — Не обижайся на них, они всё ещё не доверяют тебе, у них на это есть веские причины. — Я знаю, — сухо ответил экс-криомант, замирая и напрягаясь всем телом. Вот только не хватало, чтобы его жалели, после того как он сделал первый самостоятельный выбор в своей жизни. После того, как ощутил вкус свободы и право решать за себя. — Я был в лаборатории колдуна, когда проводил личное расследование. Я искал способы примириться с Эденией и заручиться поддержкой Китаны, но получил отказ. Коварство знати тоже следует учитывать, Томаш. Мне пришлось осободить генерала Шао, использовать его побег как диверсию, чтобы суметь покинуть дворец, а не стать заложником процесса нарушенных переговоров. Китана обманула меня, воспользовалась тем, что я соблюдал протокол переговоров и явился в её владения один. Думаешь, что королевская семья сплошь излучает благородство? Отнюдь. Твоих и моих предков они выкинули за пределы правления таким же способом. Если бы я знал об истинных намерениях Шанг Тсунга, я бы принял другое решение. Мне не было дела до Эдении и её земель, я легко допустил риск отдать этот мир колдунам взамен Земного царства — такой расклад меня вполне устраивал. Но теперь уже ничего не исправить, и я не собираюсь ни перед кем отчитываться за то, что сделал. У меня были причины так поступить! — Мне жаль, что ты до сих пор не понимаешь многих вещей, но я рад, что во многом ты разобрался, — Томаш мягко обнял возлюбленного, прижимая к себе, с грустью отмечая, что для Би-Хана всё ещё непривычно быть любимым: он будто боялся, что его снова обманут, высмеют и унизят перед всеми. Его тело было так сильно напряжено, что казалось, он оттолкнёт его, разорвёт объятия и вырвется, гневно отвесив удар в челюсть впридачу. — Я не мог себе позволить даже признаться тебе, что не ненавижу тебя! — Грандмастер с тяжёлым звуком выдохнул, пытаясь привыкнуть к объятиям. — Ты можешь себе представить, насколько несвободным я был и как мне противно было от себя самого, когда я унижал тебя, только бы выжить самому, чтобы не оплошать перед Старейшинами и отцом? Я не хочу оправдываться! Если я неправ, то понесу наказание согласно своему преступлению. Это ли не карма? — Би-Хан взял в руки шёлковый мягкий хвост и выставил его перед Смоуком, держа на весу раскрытой ладони как самый очевидный аргумент. А после стал неловко вырываться, всё в той же кошачьей манере пытаясь просочиться через тёплые медвежьи обьятия Томаша. — Кот, постой, я теперь здесь, с тобой, я люблю тебя, и этого уже никто не изменит. Что бы ни случилось, я буду с тобой, я не оставлю тебя больше. Прости, что убежал, не выслушав тебя, — тихо сказал Врбада, нежно касаясь пальцами любимого лица. Би-Хан замер, словно ретивый конь, впервые ощутивший не кнут, а прикосновение заботливой тёплой руки. Он смотрел широко распахнутыми глазами на Томаша и не видел в нём ни страха, ни отвращения. Тяжко пропустив вздох и поддавшись манящему теплу чужого тела, Мастер Льда наконец-то сам пошёл настречу объятьям, положив подбородок на плечо пепельноволосого мужчины. — Если бы ты вернулся, мне бы пришлось вас обоих показательно казнить как предателей. Думаешь, я бы смог? Я был чертовски зол на вас, на Куая в особенности! Но у меня бы не хватило духу убить вас. И тогда я бы предстал перед судом сам, был бы изгнан, а моя династия получила бы вотум недоверия до тех пор, пока династия Южной Звезды не выкосила бы их всех. — Би-Хан, успокойся, всё это уже в прошлом. Тише, я здесь, ты не один, — успокоительно гладил его по спине Смоук, пока не стал перебирать пальцами тёмные спутанные пряди. — Тебя причесать надо немного и накормить. — Пф-ф! Говоришь обо мне как о каком-то питомце! Это так унизительно! — обиженно фыркнул оборотень, мотая по сторонам своим пушистым хвостом. Он злился, он был сильно фрустрирован и впервые не знал, как поступить. Избранные явно глумились над ним, монахи избегали, и только Томаш пытался прийти на помощь. Тот самый Томаш, в силе и способностях которого Би-Хан так часто сомневался. Зелёно-серые глаза смотрели с такой заботой и любовью, что у экс-криоманта автоматически всполыхнули нежным румянцем щёки. — Ты ведь знаешь, что ты для меня больше чем питомец. Ты моя настоящая любовь, мой Би-Хан, самый сильный и мудрый человек, которого так непросто понять, — Смоук нежно поцеловал своего Грандмастера в щёку. — Отпусти контроль хотя бы в моём присутствии, я тебе не враг. Позволь позаботиться о тебе. — У меня что, правда воняет изо рта? — угрюмо и обиженно переспросил Би-Хан после минутной паузы молчания, пряча нос в шею Томаша, словно искал там защиты. Пожалуй, небо действительно упало на землю, и Врбада смог впервые с изумлением наблюдать совершенно другого Би-Хана. Этот Би-Хан впервые пошёл в его руки сам, ища поддержки или просто передышки от количества совершенно безумных приключений в его непростой жизни. — Ты много нервничаешь, плохо спишь и питаешься, — с укором начал пояснять Смоук, пытаясь не врать, но и не скрывать некоторых интимных вещей. — Помнишь, как наставники говорили о балансе? Ты давно нарушил все допустимые законы баланса своего тела и души. Мой милый Мао, ты совсем себя не бережёшь, потому что не привык делать что-то вполсилы. Ты слишком стараешься. Не надо яростно стараться и доказывать своё превосходство — ты сам прекрасно понимаешь, что без твоего стратегического мышления и опыта ни монахи, ни Избранные не могут полагаться на что-то большее, чем на богов и удачу. Меня больше беспокоит то, что ты не можешь использовать магию льда, а она бы нам очень пригодилась для будущих сражений. — Имеем что имеем, — печально хмыкнул Би-Хан, рассматривая свои ладони, будто видел их впервые. Даже собственная стихия предала его, покинула в тяжкую минуту. — Так что ты там говорил про завтрак?

***

Би-Хан ел отдельно, вдали от всех, и собравшиеся старались не обращать на его угрюмое уединение никакого внимания. Быть оторванным от общества было для Саб-Зиро не впервой — он прекрасно понимал, что лицезреть его за общим столом мало кто хотел, а ловить на себе гримасы презрения гордому криоманту было не с руки. Томаш с тревогой посматривал в дальний угол, где спиной к нему сидел его возлюбленный, старавшийся сохранить остатки гордости после того, как все увидели его позорный хвост. Честолюбие и манеры аристократа, которому в его окружении низшие ранги отвешивали только учтивые комплименты, никак не увязывались с простолюдинами, готовыми шутить над великим Саб-Зиро самым низменным образом. Би-Хан чинно жевал рис, пытаясь притвориться, что эта еда ему вообще интересна — постное меню Шаолиня мог выдержать только тот, кто привык спать на соломе да лоб разбивать о ступени храма в молитвах. — Вампиры заполонили часть леса, ту, которая идёт через горный перевал, — тихо вещал Рейден, разложив небольшую карту на столе перед друзьями. — Нападения происходят всегда после заката, я не думаю, что вампиры боятся солнца, скорее им просто тяжелее охотиться, когда вокруг так ярко. Монахи пришли к выводам, что у новых особей коллективный разум и что они нападают как стая из соображений, что так проще найти пропитание. Как только наступает закат и спускается туман, новообращённые вылезают откуда-то со стороны чащи, вдоль звериной тропы. Нам нужно придумать план, как от них избавиться и чем отвлечь, чтобы люди Мадам Бо смогли доставить сыворотку в Шаолинь. Сыворотки сделали немного, но на часть наших нужд хватит, пока мы не выберемся к Лин Куэй. Именно последний пункт меня волнует больше всего — нахождение храма, где произошло заражение. Это слишком далеко, и я не уверен, что порталы вокруг не охраняются стражей. Би-Хан только тихо потягивал чай, но слушал слова Избранного очень внимательно, отмечая у себя в голове приблизительное расположение вампирского гнезда и особенности нападавших. Оставаться совсем безучастным — это было равнозначно растрате собственного потенциала, но обида за нанесённые оскорбления заставила оборотня только поморщиться и дожидаться своего звёздного часа. Он был уверен, что без его аналитического ума и знаний о всех тварях разных миров никто в этой комнате не сможет выдать ничего путного. — Что мы вообще знаем про них? Чеснок и колья в сердце? — спросил Джонни, показывая на смартфоне какой-то странный эпизод из ситкома про вампиров на Ютубе. — Серебряные пули? Звонок Хью Джекману? Друзья веселья Кейджа не разделили, а Кунг Лао так и подавно развёл руками, не понимая, в каком контексте теперь общается с ними актёр. Порой для фермеров многие вещи, о которых говорил Кейдж, были не больше чем просто набор непонятных слов. — Нет, это ватерианские вампиры, они не боятся чеснока и всякой книжной ерунды, — спокойно пояснил Рейден. — Проблема в том, что монахи давно утеряли манускрипт, который был в их библиотеке. А копия была когда-то сделана жрецами Лин Куэй для большей сохранности, — добавил Избранный, посылая укоризненный взгляд в молчаливый угол, наполненный угрюмостью и отрицанием в ауре Грандмастера. — И ты думаешь, что я стану помогать вам? — раздалось оттуда с лёгким оттенком презрения после всеобщего молчания. — У тебя нет выбора, кошак. Ты нам крепко задолжал, — картинно развёл руками в стороны Лао. — Иначе нам нет никакого смысла укрывать тебя здесь от Императрицы и Ли Мей. Был бы ты совсем бесполезен, сдали бы тебя под присмотр Умгади её Величества первым делом. Так что не сочти за труд раскрыть нам тайны того самого манускрипта, или нам умолять тебя на коленях? Би-Хан снова презрительно хмыкнул, но не сдвинулся с места, даже не поворачиваясь лицом в сторону Избранных. Ещё чего захотели! Чтобы он снизошёл до уровня наставника и распинался как перед новобранцами, недостойными даже его взгляда в свою сторону. — Когда нападение совершилось в Лин Куэй, то пару тварей мы прибили, оторвав им головы. Предварительно нам пришлось поджечь их тела, только тогда опасность удалось отбить. Страшнее всего, если кусают именно женские особи — они обращают в вампиров всякого, кто был задет их клыками. Может, что-то содержится в их слюне? — Томаш стал вспоминать тексты, которые они читали с Би-Ханом ночью, но припомнить все детали ему удавалось с трудом: помнится, он плохо спал из-за постоянных перевоплощений Саб-Зиро. Да и демон, с которым он сражался внутри себя, то и дело пытался взять над ним контроль… — Не слюна. Магия крови, — тихо отозвался Би-Хан из своего угла. — Вампиры не просто так множат себя — они эволюционируют, мыслят тактически, заполоняют самые небезопасные для них участки, которые могут оказать им сопротивление. Магия крови — это ваша «ци», то, насколько ярко она приманивает их. — Чёрт тебя дери, отморозок! Иди сюда, хватит дуться как мышь на крупу! Никто не будет смеяться над твоим хвостом, мы в курсе твоих мытарств, — внезапно раздражённо выдал в эфир Джонни. — То есть? Как это понимать?! — мигом оживился Грандмастер, деловитой походкой подбираясь к общему столу. Рейден посмотрел на встревоженное лицо Томаша, которому тоже хотелось бы получить некоторые объяснения по этому поводу. — Когда мы воевали против Титана Шанг Тсунга, то вероятность атаки со второго фронта была слишком велика. Клан Тайра, как и, впрочем, Тэнгу, — это давние отступники Лин Куэй. Лорд Лю Кан был крайне обеспокен теми неудобствами, которые мог бы принести всем нам новый Глава, то есть ты, Би-Хан. Так что Кенши и Джонни взяли на себя труд найти проклятую пиалу, из которой ты должен был испить или поесть. Собственно, мы не думали тебя убивать, только замедлить, временно убрать с пути. Но наш план стал известен Сектору, он опередил нас — захватил пиалу Бакэ-Нэко, видимо, чтобы спасти тебя от заговора. Но, как я вижу, этот артефакт был нужен ему самому, и он воспользовался этим шансом. То есть не все твои лейтенанты были с тобой в чём-то согласны. В любом случае, когда Лорда Лю Кана известили о твоей пропаже, то мы обрадовались — Лин Куэй перешёл во владения Куай Ляна, нам уже никто не смог бы угрожать. Проклятье Бакэ-Нэко могло превратить тебя в любое животное, в легенде не было уточнений, в какое. У Би-Хана от досады и обиды отвисла челюсть, которую Томашу пришлось осторожно закрыть, слегка подобрав указательным пальцем. Смоук начал судорожно соображать, искать ответы: ведь если это сделал именно Сектор, то почему не понял, что мечущийся по клану чёрный кот — это Би-Хан? Может быть, он был уверен, что кто-то из подчинённых рано или поздно убьёт незадачливое животное, но, хвала всем богам, кот из Би-Хана вышел чертовски хороший — мало того что весь клан кошмарил, так ещё и ему с Куаем крепко досталось, аж стыдно! — То есть я правильно понимаю, что причиной моих страданий и невзгод стали ВЫ?! — глаза Би-Хана опасно потемнели, будто карие радужки заволокло в омут черноты зрачка. Томаш мысленно представил, как перехватывает сильные руки Мастера Льда и как больно будет сражаться с впавшим в неистовство Би-Ханом, которого не за красивые глаза называли хладнокровным и самым сильным воином клана. — Технически — Сектор, — поправил его Джонни, выставив перед собой указательный палец. — Мы только достали саму пиалу, но дело заглохло уже в момент транспортировки. Кто же знал, что сеть ваших шпионов есть повсюду? Пиалу выкрали, а мы были вынуждены вернуться к Лю ни с чем. Да и про эффект нам ничего не было сказано, только то, что пиала превращает в зверей. Скажи спасибо, что ты не рыбка кои или мастодонт! Вполне себе милый такой кошак получился. Джонни удостоился презрительного гневного взгляда со стороны Грандмастера, и на этом его гнев разбился о невидимую стену. — И вы сказали об этом только сейчас, когда вдруг понадобилась моя сила? — важно сложил на груди руки Би-Хан, всё больше веселясь от того положения, в которое загнали себя крестьяне и их хитрый план. — Думаю, что ты имеешь право знать, что мы не причастны к твоим мытарствам. А вот причина, по которой Сектор решил воплотить наш с Кенши план, куда более интересная, — спокойно и рассудительно растолковал Рейден. — Переворот в Лин Куэй означает только то, что мы не знаем, с чем и кем столкнёмся на твоей территории. И почему-то мне кажется, что соваться туда нам не стоит до тех пор, пока не вернётся Лорд Лю Кан. А ещё нам бы хотелось услышать пояснения на этот счёт с твоей стороны. — Пояснений не будет, — припечатал Би-Хан для убедительности свои слова ударом кулака по столу. — Это дела Лин Куэй, а не ваши. Я готов рассмотреть некоторую поддержку в делах усмирения вампиров в моей резиденции — здесь нет проблем, дела касаются всеобщей безопасности — но в остальном я отказываюсь выдавать подробности, касаемые моего клана. — Лин Куэй заражён, ты сам сказал, — подловил его Лао. — Так что мы все плывём в одной лодке. И несмотря на то, что мы думали сделать с тобой, мы не были уверены, что это сработает. Видишь, не все из нас тебя ненавидят, раз были способны слышать твой голос в образе кота. А ведь проклятье снимается только через примирение с людьми, ведь кошки слишком независимы и не умеют просить о помощи. — А ещё они любят только на своих условиях, — тихо отпустил комментарий Томаш, за что удостоился колкого взгляда со стороны возлюбленного. Голова Би-Хана судорожно соображала. С одной стороны на весах были жизни всего его клана, включая отступника-братца и его друга, с другой — раскрой он свои помыслы, как об этом тут же узнает Лю Кан и будет препятствовать развитию потенциала клана. И всё же жизнь Томаша тоже висела на волоске. Интересно, кто-нибудь в этой комнате знает что-либо про дух эненры, что жрёт человеческие тела как пирожки? — Я соглашусь только при одном условии — вы не станете вмешиваться, когда я доберусь до предателя Сектора. И второе — вы не будете просить помощи Лю Кана, его присутствие для меня неприемлемо, — загибал пальцы для наглядности Грандмастер. Команда переглянулась, и Рейден, пропустив тяжкий вздох, согласно кивнул. — Хоть мне это и не нравится, но большого выбора у нас нет. Насчёт Лорда Лю Кана тебе не о чем беспокоиться, мы сами не можем связаться с ним. Так что все твои условия будут соблюдены, Би-Хан. Саб-Зиро поморщился, когда услышал своё имя из уст чемпиона — ему вообще в принципе не нравился тот факт, что все собравшиеся имели какое-то негласное правило называть его так фамильярно по имени. Что ж, с этими вещами временно придётся примириться, пока он не заставит всех их дрожать от страха при произнесении его имени всуе, мстительно подумал он. — Хорошо. Итак, Лин Куэй пал под атакой Ватернуса, можно сказать, что внутри замка, вероятно, уже началось осадное положение. Вампиры действуют дерзко, и скорее всего, у них есть чёткий план, так что неудивительно, что они пришли именно в Лин Куэй. Последние разработки моего исследовательского центра предоставили нам неоспоримое преимущество перед врагами клана. Моему лучшему инженеру удалось разработать доспехи, способные противостоять превышающим человеческие силы тварям вроде этих. Мои свободные путешествия во Внешний мир были направлены не для подрыва политической ситуации Эдении, скорее я хотел изучить этот мир как самостоятельное явление, изучить его обитателей, культуру и нравы. Наши библиотеки сильно устарели ввиду того факта, что мой… — Би-Хану с трудом далось это слово, — …отец редко посещал его и дополнял знания о вероятных врагах. В большей степени он занимался политикой и пытался вернуть часть нашего клана домой, туда, откуда мы родом. Но её Величество Императрица Синдел была против такого единения. Наша магия, наши силы — это всего лишь только часть способностей эденийской крови. Наши воины стали чаще рождаться без способностей заниматься магией, и тогда бы само существование Лин Куэй было бы поставлено под угрозу. Понимая это, я решил изучить весь потенциал разумного мира Эдении, от накнадов до кентавров. Когда мы поняли, что силы неравны, я стал искать выход. Мы провели тысячи экспериментов и добились значительных успехов в конструировании брони, вот только… Она не приживалась к своим владельцам, так как иссушала красный костный мозг носителя, и люди могли погибнуть. Я заморозил проект до выяснения обстоятельств, препятствующих развитию данной технологии, но Сектора было не остановить. Он выдвинул теорию, что управлять доспехами может либо мутант, либо бессмертное существо, способное восполнять свои силы иными способами… — Вампиры! Он хочет, чтобы ваши эти доспехи носили вампиры?! Это безумие! Но сценарий был бы улётный! — с восторгом отозвался Кейдж. — И как нам остановить появление нового уровня боссов в виде мега-дронов-вампиров? Би-Хан задумался, смерил взглядом Рейдена и тихо произнёс: — Нужно найти того, кто управляет их стаей. Новобращённые способны слушать только высших вампиров, которых связала с ними магия крови. А это значит, что сыворотка нам поможет всего лишь прервать контроль высшего вампира, но никак не вернуть прежний облик ушедшим. Мне жаль, Томаш, но вернуть брату его прежнюю жизнь, вероятно, будет уже невозможно — прошло слишком много дней с инфицирования, — в глазах Би-Хана мелькнула тень сожаления, и это удивило всех собравшихся. — Хей, а когда это средневековый клан вдруг стал обладателем реактивных ранцев? Ради этого ты оторвался от общей линии партии Лю, кити-кэт? — подтрунил над Грандмастером актёр, и тот только грозно обшипел его в ответ. — Спасибо твоему особняку за вдохновение, — ярился Би-Хан, пуша свой чёрный хвост. Кейдж ничего не понял, что было такого в его особняке особенного, что заставило Би-Хана пойти против Бога Огня, да ещё и научиться строгать роботов под шумок. Но он не стал развивать эту мысль, понимая, что сейчас лучше выдавить из загнанного в угол Грандмастера как можно больше информации. — И что нам делать, если мадам Бо и монахи застряли на том конце перевала? — робко поинтересовался Рейден. — Ловить вампиров на живца, — кривой улыбкой ответил ему Би-Хан. — Есть среди вас такие смельчаки, кто не боится быть укушенным вампиром? Мужчины переглянулись, но сохранили молчание. Даже Томаш не спешил предлагать себя в качестве наживки. — О том и речь, что с такими защитничками Земное царство обречено, — охладил их пыл строгий голос Саб-Зиро. — Ватернус проводит типичный захват территории, пытаясь разделить части таким образом, чтобы мы не смогли скооперироваться. Но по странной случайности я здесь, всё ещё жив, что уже даёт нам преимущество держать оборону. Наша задача — понять, сколько высших вампиров проникло в Земное царство, не дать Лин Куэй усилить этих тварей и завершить наш славный поход против них, собрав их кучей в одной точке. Пока мы сражаемся с ними по мелким локациям, наши силы растягиваются. Посмотрите внимательно на карту — здесь, здесь и здесь отмечены первые нападения. Но стоит понимать, что там, где нападают кровопийцы, именно оттуда и следует начинать зачистку. Вампиры живут стаями, потому что так проще прокормиться, только высшие вампиры могут себе позволить охотиться в одиночестве. Ватерианские новообращённые… хм, если бы мы смогли отловить хотя бы один труп, чтобы понять принцип магии крови, возможно, я бы смог найти решение… — То есть ты предлагаешь отловить какого-то одного из общей кучи? — пригладил подбородок Лао. — Да.