А Кот пришёл, мой Кот пришёл назад

Кунг Лао поставил чайник на стол, отодвинул соусницу и осмотрелся по сторонам. Чёртов кот пропал, будто и не было его вовсе. Вот только что ошивался на кухне и с любопытством заглядывал в каждый угол! — Пронырливый кошак, ну и куда ты соизволил свалить? — наклонился Кунг Лао под стол, где в темноте самого дальнего угла на него с опасным презрением взирали горящие зелёным фосфором кошачьи глаза. Би-Хан решил, что будет куда безопаснее вести себя так, как ведут себя питомцы, чем давать Кунг Лао шанс снова засечь его способность разговаривать с Томашем. Намерений двух шаолинских прихвостней и любимцев Лю Кана экс-криомант предугадать не мог, но дабы не попасть в щекотливую и невыгодную для себя ситуацию, на время притих. — Я тебя слышал, чучело ты когтистое! Что с тобой не так? Ещё двадцать минут назад обзывался и отпускал всякие фразочки, а теперь заныкался подальше? Давай же! Скажи хоть что-нибудь! Именно в таком положении Смоук и Рейден застали Кунг Лао — стоящим на четвереньках на полкорпуса под столом. Из-под стола раздалось предупреждающее шипение, и Лао, дёрнувшись головой вверх, чуть не снёс всё съестное, что стояло на поверхности. — Кунг Лао! Что ты творишь? — Рейдену было весьма неудобно за поведение друга перед гостем, тем более перед Томашем, который был куда более вежлив в манерах. — Я… ну… у меня просто что-то упало на пол, а там оказался этот кот, и… я просто полез проверить, — шаолинец вылез из-под стола и, вставая, отряхнулся. — Злобное, однако, существо. — Прошу, Кунг Лао, не обижай моего кота. Ему пришлось пережить не самые лучшие моменты в жизни, он очень нервничает, когда кто-то пытается к нему прикоснуться, — голос Томаша был наполнен усталостью и легкой грустью. Если бы только Кунг Лао знал, какой тяжкий разговор пришлось вынести Рейдену всего полчаса назад. Смоуку пришлось просить о помощи и снова напомнить бывшему любовнику, что между ними больше не может быть связи. Рейден был отчаянным оптимистом, он не просто пытался снова прикоснуться к Врбаде, а на этот раз силой прижал его к стенке за жилыми комнатами и чуть ли не умолял, чтобы Смоук одумался и дал ему ещё один шанс. Томашу пришлось снова миролюбиво повторить, что его сердце несвободно и что теперь он вынужден напомнить Рейдену, что у него с Лю Каном со стороны Ширай рю тоже есть свои прямые обязанности, так что его появление в Фенцзяне — это больше деловая встреча, чем желание видеть лично его. Разговор был наполнен тяжким осознанием, что так оно и есть и что было бы глупо забывать, сколько жителей самого Фенцзяня пропало без вести за последнюю неделю. Рейден терял голову в присуствии Томаша, и это заставляло его устыдиться себя и своих мыслей. Так что переключиться на что-то другое было для Мастера Молний в данный момент как бальзам на душу — пусть даже если это и были очередные выходки напарника. — Чего ему нервничать? — пренебрежительно хмыкнул Кунг Лао, сморщив нос в брезгливом выражении лица. — Он же просто кот. Поест и успокоится. Вот уж не думал, что у вас в Лин… то есть в Ширай рю все такие нежные. Би-Хан едва слышно выдохнул, прикрывая веки. На какое-то время этот мерзкий шляпник от него отстанет, следует проявить крайнюю осторожность. Но и досадить узколобому фермеру ох как хотелось! — Садитесь. Давайте лучше поедим! — радушным жестом пригласил Рейден, раздавая каждому из присутствующих палочки. — Никто из великих мастеров к нам не присоединится? — спросил Смоук, перехватывая поднесённую к его части стола пиалу с чаем. — Нет. Если честно, то и нам следовало бы быть сейчас там, с ними. Вампиры стали похищать чаще, атаковать умнее. Ни одно заклинание против них не срабатывает, разве что молнии Рейдена могут частично замедлить этих тварей. Чего мы только с ними ни делали! И сворачивали им шеи, и отрубали головы, но они словно и не думали дохнуть, — раздражённо накладывал себе ферментированные овощи в тарелку Лао. — Самым отвратительным было именно то, что их лица… По ним даже не ударишь! Ведь это когда-то были наши соседи, знакомые, те же монахи! Как можно ударить того, с кем недавно ел из одного котла? Чуть стоит солнцу закатиться за горизонт, и они лезут и лезут! Ни конца ни края им нет. У Смоука перехватило дыхание от воспоминания извращённого преображением чужой кровью лица Куай Ляна. Его горящие ненавистью глаза, острые клыки и когти… Он столько раз спарринговал с названым братом, но ни разу не причинял ему вред, тем более не пытался открутить голову — до сегодняшнего дня. От мелькающих перед глазами картинок даже аппетит пропал. — Да, нам пришлось позвать Кенши и Джонни, чтобы они помогли, но в клане Тайра аналогичная ситуация. Так что на клич отозвался только Кейдж. Мы даже делали запрос о помощи в Эдению, но нам отказали ввиду того, что это проблема Земного царства и что в связи с бегством генерала Шао у них своих проблем хватает. Оказывается, не все в Эдении поддерживали Императрицу Синдел — было много и недовольных. Китана хотела присоединиться, но Императрица Милина запретила ей покидать дворец, чтобы не ослаблять внутренний арьергард. Даже Ли Мей при деле — занимается расследованием агентурной сети Лин Куэй, которая поспособствовала освобождению Шао. Би-Хан знатно набедокурил везде, где только смог. Колдуны, Шао, вампиры — нас словно взяли в кольцо, а решения нет. Лорд Лю Кан куда-то пропал, будто больше нет самого его присутствия в Земном царстве, — грустно заключил Рейден. — Я не знаю, что делать и как с этим бороться. — У вас есть я и поддержка Ширай рю, но без усмирения Лин Куэй нам ничего не добиться. К превеликому сожалению, но мой брат Куай Лян стал… вампиром. Мы случайно сцепились с ним в его покоях, да и я сам… Ай! — Смоук почувствовал, как его укусили за бедро. Он опустил взгляд вниз и встретился с гневными голубыми глазами Мао, который почему-то до всего этого времени молчал. — Что случилось? — вопросительно уставился на гостя Лао. — Ничего… кажется, москит… укусил, — Томаш перевёл взгляд на Кунг Лао. — Всё в порядке, просто в сосуд попал. — И тут кровососы! — недовольно пробубнил Лао, утыкаясь носом в свою пиалу и активно работая палочками. Пока он с усердием жевал тушённые в сое овощи, прямо перед его глазами у самой тарелки возникла наглая чёрная кошачья лапа. Она выпустила кинжалы когтей, как какой-нибудь ночной душегуб, над порцией баоцзы и сочно вонзилась в мягкий бок пельменины. Молниеносно лапа с баоцзы исчезла, заставляя Лао только с недовольством пялиться на сиротливо опустевшее место в тарелке. — Мне кажется, что твой питомец голоден, — с долей задумчивости изрёк Кунг Лао, отодвигая подальше от края стола свою тарелку, чтобы прожорливая тварь не повторила весёлый фокус с исчезновением ещё раз. — Ох! Я совсем забыл про это! Мао, иди сюда, можешь взять мои, — Смоук ласково подозвал кота, подвигая тарелку ближе к себе, думая, что зверь сядет к нему на колени. Но кот запрыгнул на пустующий стул рядом и занял отдельное почётное положение за столом, будто этого требовали его личные кошачьи правила. — Ну, это вообще наглость! Брысь! Нельзя! Томаш, сделай что-нибудь с этим! Он же сейчас на стол запрыгнет, — махал руками на кота Кунг Лао. — Уймись уже, достал, — цыкнул на него зверь, раздражённо помахивая хвостом. — Я объясню тебе всё позже, имей терпение. Би-Хану пришлось говорить очень сдержанно, показывая Смоуку, что и Кунг Лао может понимать его речь, что привело Мастера Дыма в некоторое замешательство. Во-первых, экс-криомант не добавил больше никаких унизительных словечек, а во-вторых, зачем-то целенаправленно обратился к Лао, будто видел в этом выгоду. Рейден уставился сперва на друга, после на кота, который весьма недружелюбно мяукнул, а потом затих. — Э-э-э… Томаш, а твой кот точно не заколдованная принцесса или колдун? Что-то в нём меня немного смущает, — опасливо пробормотал Избранный, наблюдая, как Мао и Лао играли в гляделки друг с другом. Фермер мигнул первым, чем вызвал у Мао самодовольную ехидную улыбку. По спине Томаша прошёлся холодок. — Не знаю. Но этот кот несколько раз спасал и меня и Куая с первого нашего появления в Лин Куэй — нам там были не рады. Правда, признаться, при первом моём появлении на плацу он пытался сбросить мне на голову цветочный горшок, но впоследствии оказалось, что он хотел предупредить нас об опасности. Мао чувствует приближение врагов за десять минут до того, как они нападают. Его навыки будут весьма полезны здесь. Когда вампиры в последнее время атаковали Фенцзянь? Внезапно за спинами собравшихся хлопнула дверь, и в комнату вошел Джонни Кейдж, который, как всегда, был раздухарен по высшему голливудскому разряду: причёска, очки, рубашка от Армани. — Старик Ли сказал, что два дня назад его жена улетела в форточку, в прямом смысле этого слова. Я даже не знаю, в каком сценарии и какого фильма мы оказались на этот раз. Привет, народ! — Джонни! Ты всё же выбрался! Садись к нам, — Рейден хотел было предложить гостю стул, но вспомнил, что его целенаправленно занял питомец Томаша. Би-Хан и не думал уступать место Кейджу, с которым всё ещё не расквитался за прошлый раз. Тогда в его особняке он не смог преподать наглецу урок только лишь потому, что Лю Кан наблюдал за каждым ударом. Актёришку нельзя было ни покалечить, ни припугнуть, что вывело Грандмастера из себя окончательно. Но тут случилось непоправимое: Джонни заметил чёрного кота и, подлетев к нему, тут же сгрёб его в охапку, тиская и сюсюкая с ним. — Какой чудесный котеюшка! Привет, мистер Пушистые Штаны! Кто тут у нас такой красивый ориентал? У кого такие редкие голубые глазки? А лапки-фасолинки! Кто у нас тут сладкий хеллоу-китти? Ай, котичек! Ай, лапочка! Би-Хан так сильно опешил, что опомнился только тогда, когда Кейдж звонко поцеловал его в макушку. На морде зверя было написано такое отчаяние, что Кунг Лао заржал от лицезрения подобной сцены. — Томаш… помоги! — хрипло прошептал Би-Хан, пытаясь вырваться из фирменного захвата ласкающих рук Кейджа. — Джонни… — вкрадчиво начал Томаш. — Такой кайфовый кошак! Чей? Томаш, твой? Если будете его вязать, обязательно куплю у тебя котёнка. Или прямо сейчас заберу себе этого милаху за очень много денег. Ну ты посмотри, какой он малюпасик! Кисенька! — Блядь, да оставь ты меня в покое, ебанько! — завырывался кошак, и руки Джонни внезапно расцепились сами, а актёру пришлось отойти на пару шагов назад, перекрестив стул крестным знамением. — Вы… слышали? Слышали?! — Джонни остервенело тыкал пальцем в сторону взлохмаченного человеческим приступом обожания зверя. — Что слышали? — забеспокоился Рейден, потому как это был уже второй случай за сегодня, а началось всё с Кунг Лао. — Этот кошак обозвал меня «ебанько»! Аха! Я всё понял! — с ликованием встал в боевую стойку актёр. — Шанг Тсунг, ты решил и здесь нагадить? Давай, прими свой нормальный облик, сразимся здесь и сейчас, детка, здесь и сейчас! Би-Хан закатил глаза к потолку, вымученно посмотрел на Смоука, после чего грозно зарычал, обшипев Кейджа по всей форме кошачьего мата. — Не везёт так не везёт. Да за что и почему те, кого я ненавижу, слышат меня лучше всех?! — запричитал кот, чем вызвал у Рейдена ещё больше непонимания, когда Томаш скрестил руки на груди и обратился к зверю напрямую. — Может быть, потому что это твоя карма и тебе придётся налаживать с этими людьми отношения? Что, если всё именно так? — спокойно произнёс пепельноволосый, понимая, что именно в этом может скрываться часть проклятия, заставляющая Би-Хана терпеть боль от перевоплощения каждую ночь. — Нет, не может быть. То есть… как это? — Джонни догадался быстрее всех. — То есть чувак, за которым мы гоняемся уже года два, тот самый угрюмый упырь, который мне должен за разбитую Хичули, теперь… КОТ?! И я его целовал?! Господи, дайте мне доместос, чтобы я сполоснул рот!!! — Нет, погоди, это нереально, — уголки губ Кунг Лао сложились в улыбку. — То есть ты хочешь сказать, что это… ОН? Рейден внезапно громко ударил кулаком по столу. — Да что здесь происходит, черт побери? Почему только я не в курсе? Может, посвятите и меня? — Рей-дуд, ты не понял? Этот милый котик на самом деле — Би-Хан. Я узнал его голос! Вот только почему он застрял в теле кошака? Что, не удалось предать кого-то из колдунов, кити-кэт? Может быть, потому, что ты не в курсе, что даже Куан Чи с Шангом в финальной заварушке были на нашей стороне? Эй, ну чего молчишь-то? Вампиры, небось, тоже твоих рук дело? Би-Хан смерил всех присуствующих презрительным взглядом, потом устало вздохнул, как может вздыхать только очень утомлённый тяжким испытанием человек. Смоук молчал, наблюдая за поведением своего названого брата — в конце концов, если он хотел исправить всё то, что натворил, пусть научится признавать свои ошибки. Это пойдёт ему только на пользу, ведь он и так унижен своим положением в теле мелкого зверя. — Да, Кейдж прав, — с неохотой проговорил экс-криомант. — Я не знаю, что случилось, и не могу рассказать всех подробностей, но мне придётся просить содействия с Лин Куэй. Мой брат стал вампиром, а Сектор хочет использовать его в качестве подопытного кролика. И в этом тщедушном теле мне не справиться одному. Мне… Все присутствующие не верили своими ушам, и только Рейден напряжённо всматривался в лица друзей, которые внимали едва слышному мяуканью кота. — …мне нужна… ваша… помощь, — едва выдавил из себя Би-Хан, каждой клеточкой испытывая отвратительное ощущение немощности и стыда. Он прекрасно знал, что никто из этих людей не обязан помогать ему, только если это не будет обосновано общими интересами. Би-Хан привык повелевать, и у него никогда не было друзей, кроме разве что Сектора и Куая. Первый строил против него козни, а второй при первом же удобном случае свалил строить свой собственный клан. — Я думал, что ты никогда этого не скажешь, — мягко улыбнулся Томаш, после чего подошёл к Би-Хану со спины и невесомо погладил его голове. — Я помогу тебе, если никто больше не осмелится. — Если он обещает не воровать мою еду из тарелки, то я тоже готов помочь. Всё же я тебе благодарен за вдохновение на создание моей шляпы-шакрама. Думаю, это будет честно, — подмигнул Кунг Лао. — Только после того, как оплатит счёт за погром в моём особняке, — заартачился Кейдж. — Ах, чёрт, у тебя даже карманов нет! Вот блин, ладно, будем в расчёте, если покажешь мне пару приёмчиков из своего арсенала и как ты лёд делаешь. Идёт? Кот от нахальства актёра уронил челюсть, но глубоко в душе Би-Хан был благодарен ему за то, что он был готов помочь. — Постойте. Вы все забываете один простой факт. Это — Би-Хан! Предатель, искалечивший своего брата, тот самый Би-Хан, который отверг истину Лю Кана, поставил свой мир под угрозу завоевания. Я не стану доверять тому, кто выпустил из тюрьмы Шао Кана, кто работал на Шанг Тсунга и… — Я отпустил всех вас с миром, расторг договор с Шанг Тсунгом и не пытался особо вмешиваться, иначе вы бы проиграли ту битву. Я хотел свободы для своего клана, я хотел перестать быть псом Лю Кана и жить как нормальный человек! — перешёл на крик Би-Хан, понимая, что теряет над собой контроль, что никто из них не знает, через что ему приходилось проходить каждый день, чтобы жить той жизнью, которой он мечтал жить. — Псом не стал, зато кот из тебя вышел очень даже милый, — откомментировал Джонни, поправляя на переносице очки. — Хш-ш-ш-ш-ш-ш! — зашипел на него Мао, как только увидел, что актёр снова пытается его погладить. — О чём он говорит? — нервно оглядывался Рейден, видя, что все, кроме него, понимают язык зверя. — О том, что он после своего торжественного фортеля заныкался в свой клан и сидел там тихо. Скажем так — не лишено смысла. Если бы к Титану Шанг Тсунгу присоединился бы наш Лин Куэй, то забот мы бы не обобрались. Но стоит упомянуть, что я перекинулся парой слов с Титаном Би-Ханом — вот где был действительно правильный Саб-Зиро, не думал, что добрый Би-Хан возможен хоть в какой-нибудь из вселенных. Хотя меня устраивает его кошачья версия — более безопасный для нас вариант. Если что — пустим его на мыло, — расплылся в ядовитой улыбке Кунг Лао. — Хамло! — огрызнулся кот. Чёрный зверь возмущённо и презрительно фыркнул, после чего с мольбой уставился на своего единственного до этого момента преданного союзника. Томаш вздохнул, взял кота на руки, посмотрел ему в глаза с пристальным прищуром. — Если бы обстоятельства жизни этого Би-Хана позволили ему быть другим, то он бы им стал. Но Лю Кан сам не раз говорил, что всем нужно давать шанс. Конечно, может быть, ты и не заслужил этого шанса, если бы не пытался спасти меня и Куая. Какой толк было тебе помогать каждому из нас? Значит, что-то человеческое и похожее на совесть в тебе ещё осталось. — Я… Томаш, я… — кот прижал ушки к голове: ему правда было стыдно. Даже вспыхнувшая в нём гордость вдруг померкла перед такой добротой и доверием. Нет, Врбада не предаст его, даже если Куай излечится от вируса Ватернуса, даже если всё вернётся на привычные круги своя. Он правда любит его, защищает и находится рядом. Ком в горле практически мешал Би-Хану дышать, он был растерян и полностью подавлен сложившейся ситуацией. Кунг Лао и Джонни — ещё два шанса, чтобы избавиться от проклятья, ещё одно условие, которое нужно было соблюсти, чтобы вновь стать человеком. Смоук погладил его по голове и мягко улыбнулся, и по этой улыбке Рейден понял, кому принадлежало сердце смелого Мастера Дыма. Кот в его руках сидел смирно, будто и правда понимал, кому может доверить свою крохотную жизнь. Быть может, Саб-Зиро никогда не скажет Томашу красивых слов о любви, но в поведении зверя, в том, как заискивающе он поставил лапку на грудь Томаша, было видно их взаимное притяжение. Мастер Молний не сказал больше ничего, ему пришлось смириться с таким порядком вещей и принять всё как есть. — Да, я тоже подумал, что этого парня явно роняли вниз головой в детстве. Я так и не понял, что послужило поводом к нашей драке в моём доме, — пожал плечами Кейдж. — Я ведь правда думал, что меня разыгрывают, а ты сразу пустился махать кулаками. Пояснишь? Актёр сел на стул и принялся накладывать себе съестное в тарелку. — Сперва поясни, мне какого чёрта ты тискаешь чужих котов без спроса, извращенец? — ехидно огрызнулся Би-Хан. — Ну, просто я люблю котов, и всё. Одна из моих компаний помогает приютам для пушистых. Может, по этой причине мне дана суперспособность тебя понимать? Ну так я жду, я же не слезу с тебя, пока не скажешь, раз уж хочешь, чтобы мы тебе помогали. Би-Хан прикрыл веки, словно у него болела голова. С чего это началось? С того, что он хотел иметь такую же свободу, как Кейдж, но не мог пойти против своих обязательств и клана. С того, что он… — Потому что вместо Избранного, которому надлежало выступить в Великом турнире, я увидел придурка, зарвавшегося человечка с посредственными способностями. Я мечтал, что Лю Кан окажет мне честь и выберет меня, но выбрал он тебя, тебя и тебя! — кот кивнул носиком в стороны Рейдена и Кунг Лао, у последнего от неожиданного признания Би-Хана даже пельмень из палочек выпал. — Я хотел доказать ему, что я верил и всю жизнь посвятил этому дню! Я хотел показать, что с моими силами выиграть турнир будет плёвым делом, что я… принесу почёт и пользу Земному царству и клану. Я отказался от всего и жил мечтой мальчишки, которого называли лучшим криомантом за всю историю клана с шести лет. Мне не было равных, и я… хотел сразиться с легендарными воинами. А в результате работал вышибалой при Лю Кане, потом этот унизительный тест для фермеров! — кот клацнул зубами, вспоминая, как ему пришлось притворяться поверженным. — Да, вы тогда настолько реалистично провернули тот замес в таверне мадам Бо, что, Джонни, клянусь, у этих ребят талант к актёрству, — кивнул в знаке согласия Кунг Лао. — Да уж, обидненько тебе было, мистер Вискас. Я не знаю, что там в Лин Куэй, но мне было тяжко жить четыре месяца в Шаолине, где после каждой миски чечевицы с соей меня пучило так, что ночью, ей-богу, одеяло улетало к потолку. Ладно, Саб-Зиро, я всё ещё не доверяю тебе до конца, но понимаю, что твой нереализованный потенциал мог свести тебя с ума. Вопрос только в том, захочешь ли ты становиться нормальным, как говорит мне мой психотерапевт. Кстати, если надо — я скину тебе её номерок. А, чёрт! Ты же кот! Как это заклятье снимается, знаешь? — Нет, но догадываюсь, — мрачно изрёк Мао, поудобнее усаживаясь в кольце рук Томаша.

***

После ужина все разбрелись по своим комнатам, и только Рейдену было слишком тревожно спать. Он ворочался с боку на бок и не мог понять, почему ему было так трудно принять выбор Смоука. Он был уверен, что между ними было куда больше общего, что они подходят друг другу! Почему Би-Хан? Почему именно нелюдимый злюка Би-Хан? Было неразумно давать им размещение в самом конце коридора, в глухой комнате, откуда нельзя было услышать, о чём они говорят и говорят ли. Ещё было неприятно осознавать, что только он один не мог разобрать кошачьего языка. Внезапно Рейден заметил, как в коридоре мелькнули угловатые тени во весь человеческий рост; крадущийся шаг в сторону жилых комнат, где квартировался Смоук, тихие смешки… Рейден резко встал с кровати, вышел в коридор, застыв в нерешительности. Джонни и Лао несли что-то в руках, похожее на небольшой мешочек, куда собирают травы. — Что… ум-г-м-ф! — рот Рейдена зажала сильная рука друга. — Тш-ш! Просто пранк. Хотим подбросить кошачью мяту и посмотреть, что будет, — через хихиканье зашептал Лао. — Да, пусть расслабится хоть раз. Наркота для котов, штука вполне легальная. Используем это как сыворотку правды, — кивнул Джонни. — Ух и растащит его! — А вы не думали, что он истошными криками будет спать мешать? Особенно тем, кто склонен понимать его мяуканье, — нахмурился Рейден. — Не думаю, что это хорошая идея. — Да ладно тебе! Ты как моя воспитательница в детсаде! — покривлялся звезда боевиков. Они препирались ещё несколько минут, пока Рейден не выхватил мешочек с мятой из рук Кунг Лао и не выставил его на вытянутой руке над головами друзей. — Всё! Никаких приколов! Идите спать! Заговорщики поджали губы и со вздохами разочарования разбрелись по своим комнатам, а Рейден с опаской посмотрел в конец коридора, где уже слышались странные звуки, словно Томашу было очень плохо и он стонал от боли. Рейден подбежал к двери и хотел было постучать, как ему внезапно открыли. — Томаш, я… услышал, что что-то не так и решил проверить. — Всё в порядке, просто старая рана разнылась, ничего, пройдёт. Не обращай внимания, я перевязал её, просто надо было туже затянуть повязку. Ты что-то хотел? — Томаш оставлял дверь чуть приоткрытой, но Рейдену показалось, что одной рукой воин Ширай рю кого-то удерживает на весу со стороны стены. — Нет, вот только узнать, что за звуки и … — в груди вдруг затрепыхалась ревность, обида, боль. Может, Джонни и Лао правы и стоит вывести Би-Хана на чистую воду? Пусть покажет себя во всей красе, пусть Томаш узнает его грешные тайны и отвернётся от него навсегда! — Вот, это успокаивающая трава для сна. Просто положи под подушку, чтобы лучше спалось, — Избранный осторожно вложил в ладонь Смоука мешочек-саше. — Доброй ночи. — Доброй, Рейден, — вымученно улыбнулся Томаш и быстро закрыл дверь. Мастер Молний дёрнулся от звука, вздохнул и вернулся к себе. Там он обложил голову подушками, чтобы не слышать больше тихих стонов, которые издавал Смоук у себя в покоях. Это слишком сильно напоминало ему ту ночь, когда воин Лин Куэй вбивался в него, подхватив под поясницу, зацеловывал спину, тихо выстанывая что-то губами над кожей. — Чёрт, Би-Хан, ты мне сейчас руку прокусишь! Смоук оторвал левую ладонь от нижней части лица наполовину обращённого в человека Би-Хана. Саб-Зиро было так плохо, что хоть кляп ему в рот запихивай, чтобы не переполошил всех вокруг. Его тело снова ломало, выкручивая суставы, он не знал, куда деться, готовый выть от боли в вытягивающихся конечностях. Страшнее всего было наблюдать, как под кожу прятались клочки чёрной шёрстки — будто шёлковые нити, они втягивались внутрь, причиняя неимоверную боль; смена зубов и пропорций черепа с животного на человеческий выглядели и того отвратительнее. Смоук с пытливой страстью охотника наблюдал за этими конвульсиями, пытаясь уловить в этом закономерность — увы, но он ничем не мог помочь Би-Хану. Ногти воина Льда обрастали новыми роговыми слоями с такой скоростью, что стало жутко. Мастеру Дыма пришлось прихватить Би-Хана за плечи и прижать спиной к стене, пытаясь заговорить бедолаге зубы, чтобы тот легче прошёл через свою очередную трансформацию. — Тише, я рядом, сейчас всё закончится. Просто потерпи, Би-Хан, я здесь. Я не оставлю тебя, — нашёптывал ему успокоительно на ухо Врбада. — Что… что у тебя… в руке… вкусно пахнет, — Би-Хан, слабый и иссечённый болью, будто свежими розгами, немощно повернул голову вбок, сделав жадный глубокий вдох носом. Его зрачки моментально расширились — он мгновенно забыл о боли и о том, что его тело горело в тех местах, где только что наросли мышцы. Бесконтрольно приклеившись носом к зажатому в кулаке Томаша мешочку, он неистово принялся вылизывать пальцы Мастера Дыма, громко урча. По спине Томаша пробежали мурашки: к подобному контакту и инициативе со стороны Саб-Зиро он точно не был готов, но что-то шевельнулось в нём, когда несчастный оборотень нежно прикусил его за запястье, оставляя отпечаток зубов. Такой милый, такой нуждающийся в заботе и защите… — Отдай! Отдай это мне! — настойчиво тёрся о его тело Би-Хан, выгибаясь всеми сегментами позвонков в пояснице. Кажется, он настолько увлёкся, что забыл о своей беззащитной наготе после превращения в человека. Ему было плевать на то, что он подталкивал Томаша спиной назад, что тот отступал и не понимал, что ему делать с внезапно потерявшим всякий стыд Би-Ханом. А оборотень продолжал ласкаться, тереться об его руку, покусывать мягко зубами предплечье, пытаясь вырвать из пятерни проклятый мешочек. Рот Грандмастера уже весь был в слюне от опьянения дурманом кошачьей мяты, он неприлично громко урчал и с закатившимися под веки глазами наступал на Томаша, оттесняя его к кровати, пока задняя поверхность голени Мастера Дыма не упёрлась в низкий край. В конечном итоге пепельноволосый смекнул, что если сейчас же не избавится от «подарка» Рейдена, то наживёт кучу проблем, которые придётся объяснять всему Шаолиню. Би-Хан будто лишился рассудка, вёл себя странно, а его тело после трансформации горело пожаром, вплетая туда нарастающую животную похоть и отчаяние. Внизу кое-что ещё приобрело весьма упругую несгибаемую форму, передавая настроение настойчивого владельца. Би-Хан яростно хлестал себя самого чёрным кошачьим хвостом, что только ещё больше раззадоривало его. — От-дай! — почти хныкал он, и так и эдак пытаясь разжать сильные пальцы Смоука. Томаш тяжело сглотнул, страдая муками совести: взять такого тёпленького Би-Хана здесь и сейчас или всё же не пользоваться щекотливым положением, в котором оказался бывший глава Лин Куэй, а избавиться от запаха травы, выбросив её в окно? Выбор был весьма труден. Кто знает, захочет ли этот вредный кот пойти на сближение снова? От него дождёшься, как же. Лишь бы Би-Хан за этим чёртовым мешком не сиганул туда же через окно! Мастеру Дыма на миг представился вид со стороны улицы, как из окна его спальни залихватски сигает вниз в кусты какой-то взлохмаченный голый мужик с кошачьим хвостом. Стало и неловко, и смешно, и вроде бы стоило хоть раз проучить Би-Хана как следует, но Томаш не мог опуститься до такой низости. Вот Джонни бы ещё и на видео это всё снял — с него станется. — Ну пожалуйста! — перешёл на жалобные нотки Би-Хан, повалив названого брата на кровать спиной, при этом нагло нависая сверху. Смоук ощутимо больно вписался спиной в не самую мягкую поверхность монашеской кровати, поморщился и замер, взирая на лицо перед собой. Карие глаза немигающе уставились на него, застыв в наркотическом фокусе, не желая потерять контакт с обладателем волшебного манящего мешочка. Так близко! Так чертовски интимно! Это превращение было каким-то совсем иным — Смоук, осматривая Би-Хана, не мог найти привычных кошачьих ушек. Они пропали, видимо, потому, что проклятье стало терять свою силу по мере того, сколько людей согласились временно помочь Саб-Зиро с его бедой. Что, если именно в этом заключается разгадка? Тогда почему не исчез хвост? — Би-Хан, это просто кошачья мята, успокойся! Я выброшу её, и всё пройдёт, — миролюбиво сказал Томаш, сердце которого от возбуждения уже стучало где-то под кадыком. — Отдай, кому сказал! Хш-ш-ш! — глаза азиатского мужчины расширились в гневе, а шипение он издал просто по наработанной кошачьей привычке. Смоук мастерски замахнулся и отточенным годами движением метнул мешочек через створки приоткрытого окна, чем вызвал у экс-криоманта вскрик разочарования. Но как только запах кошачьей мяты уменьшился, Би-Хан стал искать его на руке названого брата: он схватил его за запястье и прижал к своей щеке, на пробу пару раз лизнул, тихо бормоча: «Так хорошо, мне так хорошо!» — Кот-наркот. Дожили. Би-Хан… ну всё, прекращай, это уже переходит всяческие допустимые границы приличия. Иди лучше накинь на себя… халатик. Томаш не смел шевелиться. Над ним нависло потрясающее нагое тело с идеально выгравированными мышцами. Искушение, влекущее прикоснуться, очертить этот шедевр победы человеческого упорства над слабостями плоти. Свободная рука сама поползла к рельефному торсу, на котором перекатывались волнами косые мышцы, сепарированные сталью напряжения грудные, такие отчётливые, что хотелось непременно их укусить. Пока Би-Хан тыкался в ладонь европейца и лизал его пальцы, Томаш ощутил, как в его паху всё окаменело — искушение завладеть одурманенным Би-Ханом было так велико, что от отчаяния Мастер Дыма стал кусать губы до крови. Чего ему бояться? Он сказал Би-Хану главные слова, хоть и не дождался ничего в ответ. Да-да, Саб-Зиро струсил, сменил тему, уклонился, как и всегда, ушёл от ответа. А что, если Би-Хан возненавидит его, если он прикоснётся к нему без его разрешения и воли? Точно возненавидит. Но рискнуть стоило… — Би-Хан, это моя рука. — Значит, лежи и не двигайся! Так пахнет, просто голову сносит… вот бы ты всегда так пахнул! — Би-Хан, у тебя стояк, и я начинаю на это реагировать. Помилуй, я тоже живой человек! Давай просто поговорим, успокоимся, ты не в себе, потом же сам меня сожрёшь за последствия! — Я хочу тебя… я так сильно хочу тебя, Томаш, — шептал в бреду и полузабытье дурмана Би-Хан. — Я всегда хотел тебя и не мог позволить себе прикоснуться. Пожалуйста… Томаш… То… маш… Эти слова прорубили плотину сомнений в голове. Воин Дыма и сам был не менее темпераментным, но ожидать таких слов от тревожного и замкнутого на себе Би-Хана было просто невероятно! Смоук приблизил руку к своему лицу и, пока Би-Хан целовал его ладонь, внезапно подменил её своими губами. Подло? Возможно. Но как сладко, как упоительно! Это был их первый поцелуй, и он был до невозможности сладок, словно медовая патока, что сочилась из свежесрезанных сот. Би-Хана качнуло, а сам он так отчаянно пошёл навстречу ласкающим губам, что Томашу пришлось лечь полностью на спину, чтобы выдержать его напор. Дикий, непредсказуемый, сильный хищник, которому так не хватало в жизни тепла и любви. Это было куда красноречивее всего, что могли бы донести до разума слова. Саб-Зиро скулил в поцелуй, будто в этом действии было заложено его отчаянное спасение. Томаш нежно выводил узоры по его груди, подушечками пальцев лаская шею, вплетаясь в тёмные смоляные волосы, мягко проникал в его рот языком, поддразнивая и упиваясь пылкостью любимого. — Что… что я… делаю? — Би-Хан на миг очнулся, испуганно отпрянул, заливаясь краской стыда по всему лицу. — Боги милостивые… что это было? Почему я… — Тш-ш-ш… иди ко мне, всё будет хорошо. Ничего плохого не произошло, — соблазнительно шептал Томаш, поглаживая его по скуле. — Ляг на меня сверху и просто тихонько полежи. Это был поцелуй, только поцелуй, Би-Хан. Я всё равно люблю тебя, успокойся. Если ты не захочешь, мы не зайдём дальше этого. Я же не насильник какой-то. Мастеру Льда было тесно в груди, он так возбудился, что едва мог выдерживать свистящее дыхание, от которого становилось так душно и жарко. Он струсил. Он струсил снова! Томаш уже взрослый, он любит, он только что целовал так сладко, было так хорошо! Почему снова страх? Ожидание ловушки, обмана, вот-вот из-за шкафа выпрыгнет труп отца и будет срамить его, избивая розгами до хриплых стонов. Как же долго в его тело вбивали отвращение к своим собственным потребностям, что самоконтроль пробивался даже сквозь опьянённую дурманом голову! Нет, нельзя, после таких желаний непременно будет больно! Вот здесь, в груди! Как гвоздём в мягкое нутро! Такое уже случалось! — Я… мне не довелось ни разу и ни с кем разделить это чувство, — виновато признался Би-Хан, пряча своё лицо в изгиб шеи Томаша. Мятежный, запутавшийся мальчик, а не взрослый мужчина, который привык принимать все скоропалительные решения, руководствуясь выгодой, а не чувствами. И только сейчас он совсем другой, такой растерянный, в полном замешательстве и смущении. Томаш молчал, слушая его тихую исповедь, не пытаясь ворваться в поток душевных излияний ненужными комментариями. — Да зачем я тебе сдался? По сути, я твой враг, ты ведь меня совсем не знаешь. Это просто нелепо. Ты не можешь… мы не можем! К тому же я тебя старше. — Ничего, это даже пикантно, — улыбнулся Смоук . — У меня нет опыта секса с мужчинами… — прозвучало совсем подавленно и глухо. — Это поправимо, Би-Хан, наработаем. — Ну, если тебе и этого мало… Я нижний!!! — с горечью признался экс-криомант и сильнее обнял Томаша за шею, будто хотел провалиться сквозь землю, пряча своё сгорающее от стыда лицо. И от этого признания сердце Врбады сделало кульбит. Так вот в чём была проблема! Это многое объясняло в вечно вызывающем рычащем поведении Грандмастера. Он словно каждый раз пытался всем вокруг напомнить, что он доминирует, что он Глава клана и все обязаны по умолчанию его бояться, повинуясь и отступая. Би-Хан очень боялся этой своей уязвимой части, боялся выглядеть слабым и не мог ни с кем завязать отношения в силу именно этой неприятной особенности, которую он открыл в себе однажды, подсмотрев одно из похождений Смоука. Видя и слыша, как бойкий названый брат брал своего очередного любовника, Би-Хан кусал костяшки на кулаке, воображая, как он сам мог бы быть на месте того счастливца, как, наверное, приятно было в плену дерзких умелых рук наслаждаться своей слабостью. — Ох, это значит, что мне несказанно повезло с тобой, котик, — Смоук продолжал гладить его по голове, ощущая, как кошачий хвост ласкает его ногу, обвиваясь вокруг бедра. — Не бойся, я рядом. Я всё покажу, если только ты сам этого захочешь. — Я… я очень хочу, у меня сейчас яйца выкрутит от боли, как я хочу. Но мне немного тревожно, пойми, я же… Грандмастер! Я не могу быть слабаком, подчиняться кому-то, кто младше меня по званию и уж тем более по возрасту. А сейчас я выгляжу ужасно глупо и нелепо! Такой нуждающийся, такой отвратительный, слабый… С каким презрением на меня смотрели бы мои воины, знай о моих слабостях! — Ты прекрасен, — нежно и тихо проговорил Томаш, бодая щекой тёмную косматую голову, нежно целуя избранника в висок. — Я уж и не мечтал, что ты скажешь такое, да и к этому моменту я не готовился особо, так что позволь мне показать тебе, как ты прекрасен. Как я люблю тебя и никому не отдам, мой снежный принц. Неважно, что думают остальные — я готов бросить вызов каждому, кто посмеет обвинить тебя в непристойностях или слабости. Ты не представляешь, как долго я мечтал прикоснуться к тебе, согреть твоё сердце, показать другой мир. — П-правда? Я настолько тебе нравлюсь? — в голосе Би-Хана звучало наивное изумление, такое неподдельное и чистое. Он сел на бёдра Смоука, рассматривая его словно впервые в жизни. Томаш мягко улыбался и смотрел такими наполненными любовью глазами, что Би-Хану становилось страшно, что кто-то вообще способен смотреть на него с таким восхищением. — Правда. Ты доверяешь мне? — Я… не доверяю никому, — упрямо нахмурился Саб-Зиро, но после мазнул пальцами по губам Врбады, не в силах противиться притяжению между ними. — Я не умею доверять, Томаш. И мне очень неловко от своих признаний. Я уже мысленно ожидаю наказания или подлости, понимаю, что сглупил, и этот чёртов запах, гр-р-р! Я не знаю, что мне делать. Я так долго хотел тебя, и вот я на пороге этого шанса быть с тобой, но мне страшно. Мне! Самому сильному воину клана до отвращения к себе страшно, что я обманусь, что мои глупые грёзы выльются в очередное большое разочарование. Я боюсь, что ты раздавишь меня, когда я такой открытый перед тобой, что найдёшь слабину и ударишь именно туда, пока я ничего не подозреваю. — Мой Би-Хан, будь я проклят, если причиню тебе боль. Слышишь? Я не посмею, особенно когда увидел тебя настоящим, таким, каким всегда мечтал тебя увидеть. Думаешь, мне не страшно? Я рискую не только своей головой, но и головой Куая. И стоять между выбором, тебя или друга, для меня невыносимая пытка. Меня рвёт на части от мысли, что сегодня я потерял бы вас обоих. Но я люблю тебя, мой Грандмастер, а Куай Лян рано или поздно всё равно создаст что-то своё и будет занят этим. Семья или клан — неважно, я уже отпустил его, оставляя только тёплые воспоминания о дружбе. Ты — вот что для меня сейчас важно, — Томаш приподнялся и поймал своего кота под спину, прижался губами к его груди и начал медленно расцеловывать каждый сантиметр бледной аристократической кожи. Это тело, столь совершенное, но сплошь усеянное шрамами — свидетельством несгибаемого характера и духа — дрожало под его губами, вздрагивало каждый раз, как только Томаш находил чувствительное местечко, заставляя кожу покрываться мурашками. Би-Хан прогнулся в пояснице, когда сладкие пухлые губы некогда названого брата мягко прикусили его в области правого соска, а потом замерли у ключицы. Хотелось ещё раз слиться в поцелуе, снова тихо стонать в его алчущий тёплый влажный рот и упиваться постепенной капитуляцией собственного тела. Стать воистину свободным от чужих ролей и навязанных масок. Пусть слабым, зато любимым… Би-Хан сам не заметил, как его рука начала поглаживать набухший под тканью формы Мастера Дыма бугорок. Да, черт дери, да! Он видел его один раз, он сразу подумал о том, что было бы неплохо ощутить его в себе, слиться и отдаться во власть такого красивого изящного инструмента. Сколько воинов знали его ласку и силу? Скольких Томаш ублажал, игнорируя потребности того, кто кусал локти от невозможности коснуться своего брата там, внизу? И сейчас, в эту самую грешную минуту, наконец-то он сможет позволить себе утолить давний голод прикосновений, поцелуев и утонуть в омуте затянувшей его страсти. Томаш ощутил это притяжение и тут же восполнил нехватку поцелуем, скользя руками по выступающим позвонками на спине Би-Хана, едва доходя до корня чувствительного хвоста. — Ам-х-мя-я-яу-у-у! — экс-криомант с силой закусил свои губы, когда длинные вездесущие пальцы Томаша нашли какую-то точку между сочленением позвоночника и началом хвоста. Саб-Зиро выгнулся дугой, инстинктивно отставил зад, словно предоставляя доступ к своим интимным прелестям, призывно заёрзал на бедрах Томаша, отчаянно мяукая. — Ох, вот что за секретная кнопка у моего Грандмастера, — соблазнительно промурлыкал Мастер Дыма. — И как моему коту нравится это местечко? — Очень… очень нравится, ах-х-х! Ещё… умоляю, ещё! Смоук едва мог сдерживаться: он так сильно и долго желал Би-Хана, что в его голове мелькали мысли от самой непристойной до жутчайшей. Но если смотреть правде в глаза, то без смазки и подготовки у него не было шансов дать Би-Хану в его первый раз то, что он хочет. А мучить и оставлять неприятные постыдные воспоминания он не хотел. Как и любому охотнику, Томашу было важно не повредить эту чудесную «шкурку». Широкая ладонь легла на ствол чресел Саб-Зиро, и тот вздрогнул, понимая, что впервые к нему там прикасается мужчина, а не он сам. Долгое воздержание и нереализованная пагубная страсть выразились в томном жалобном всхлипе. — Томаш… — брови Би-Хана потерянно изломились в сладкой пытке, он автоматически толкнулся в сильную мозолистую руку и, приоткрыв рот, наблюдал, как по обхватившему его чресла указательному пальцу размазалась вязкая капелька предсемени. Неужели он так сильно хотел этого? Неужели именно сейчас опозорится своей несдержанностью и кончит, как подросток, от пары движений? — Тш-ш-ш… всё хорошо, кот, просто отпусти себя, отпусти контроль, отдайся ощущениям. С Томашем и такое было возможно. Би-Хан не понимал, что дурманило его больше — вид того, как Смоук трогает его в интимном месте, или запах, исходящий от его кожи. Изнывая от желания, Би-Хан прихватил губами руку с отпечатком запаха кошачьей мяты, и все ощущения усилились. Он резко дёрнулся и настойчиво толкнулся в руку, получая по всей коже такое сладкое оглушающее ощущение, которое напрочь выбило его зажатости в теле. Каждый его мускул будто готовился извергнуться вместе с ним, и там, внизу, было уже очень жарко и мокро. А Смоук словно издевался: то плотным кольцом обхватывал и медленно вёл рукой вверх к головке, то ослаблял хватку под бешеное сбитое дыхание Би-Хана, у которого по раскрытой и приспущенной вниз челюсти от возбуждения стекала вниз тонкая ниточка слюны. Его нос и линия щёк по скуловой косточке горели эротичным румянцем порочной страсти. Чистое безумие было видеть его таким противоречиво податливым и раскрытым, способным ради собственного удовольствия сделать всё, только бы кончить. Смоук подумал, что если бы он был хоть немного грубее, если бы не любил Би-Хана так сильно, то давно бы вошёл в него без смазки, просто взял бы его нахрапом насухую и жёстко трахнул. Но ему не хотелось грязи и мщения, ему хотелось, чтобы это гордое, надломленное страстью существо шло к нему настречу самостоятельно, учась доверять себя его заботе и ласке. — Томаш… — тихо заскулил Би-Хан, ненавидя себя за то, как надломленно и по-женски звучал его голос от нарастающего предоргазмического напряжения. Он кусал губы в кровь, морщился и хныкал, пока свободная рука Томаша не прикрыла жёстко его рот. От этого стало только хуже — запах кошачьей мяты нестерпимо бил в нос, растекался по воспалённым возбуждением венам и приливал к члену, который вот-вот грозился разорваться от скопившегося внутри живота жара. Би-Хан стонал и скулил в его ладонь, измазывая её слюной, пытаясь пробить преграду языком. В опьянённом экстазе прикрывая глаза, он двигался яростнее и настойчивее, как вдруг сжимающая рука внезапно исчезла с члена, создав в ощущениях провал, пустоту и покинутость. — Тш-ш-ш…ты, оказывается, очень громкий, когда сильно возбуждён. Тише, мой хороший, тише. Иди сюда… Смоук повалил Би-Хана на постель, по-хозяйски подмял под себя, нависая над ним, видя, с каким жадным отчаянием Саб-Зиро тянется восполнить утраченный контакт поцелуем. Это было так сладко и так опасно, что экс-криоманту пришлось снова зажать рот — видимо, он совершенно не умел контролировать себя в сексе. «Ты только мой!» — ревностно горели глаза Врбады. Да, только его кот! Сильный, независимый, гордый, но в равной степени чувственный, потерянный, ранимый. Вот и ответ. Би-Хан мог лишиться контроля и бремени на своих плечах только в постели, там, где он был совершенно уязвим и открыт. Никто и никогда не давал ему того, что он так отчаянно пытался получить силой. Все эти обзывательства, травля с его стороны были не более чем отчаянным криком о помощи. Ему запрещали любить, и он, не способный хоть как-то выразить своё влечение, был обречён ненавидеть его — сироту из клана Северной Звезды. Томаш смотрел на него — разгорячённого, едва вдыхающего воздух вздувающимися ноздрями, мокрого внизу, со стоящим колом членом, и не мог насытиться этой картиной. Такой Би-Хан — только для него! Такой раскрепощённый и ранимый, неопытный и обидчивый, совсем не то, что было до этого дня. Холодность и отстранённость заменились робостью, сдержанность отступила перед высоким темпераментом и пылким сердцем. Возможно, он сам себя сейчас был не в силах понять, заученно понося себя за слабость голосом внутреннего ментора. Нет, нельзя было брать его грубо, забивая на дно остатки доверия, сминая алчной пятернёй его остатки гордости! Томаш поцеловал любовника в шею, в ярёмную впадинку между ключиц, языком очертил границы выгравированных мышц, кое-где прикусил кожу зубами, пробуя найти в теле Би-Хана отклик, и добился того, что Саб-Зиро дёрнулся, прогнулся в пояснице, закатывая глаза под веки. Вот как? Значит, ему нравится нежность и грань дикости — коктейль слегка безумный, но оттого и редкий. Что ж, Томаш сам любил быть таким. Опыт подсказывал ему, как доставить удовольствие Би-Хану, чтобы тот и не думал больше сомневаться в его намерениях. Рука, закрывшая рот, сменилась двумя пальцами, которые всё ещё пахли кошачьей мятой, Би-Хан весь истёрся об эту руку и был совершенно не против, когда сильные пальцы проникли в его рот. Он отзывчиво посасывал и покусывал их, играя с ними языком, ощущая полное раскрепощение перед любовником. Внизу тем временем что-то происходило, и под тонкое, не очень разборчивое мычание Томаш целовал впадинку пупка, спускаясь ниже, ещё ниже, к чёрному от волос лобку, к аккуратному, небольшому по европейским меркам члену. Врбада улыбнулся, понимая, что это сокровище было никем не тронуто слишком долго и что ни одна женщина никогда не сможет удовлетворить его так, как сейчас сделает он. Губы Томаша мягко сомкнулись вокруг трепещущей плоти — яички экс-криоманта инстинктивно поджались от сильных ощущений и от нарастающего вдавливающего поясницу в огненный шар возбуждения. Томаш двигался мягко, играя с давлением, передавая всю нежность, которая скопилась в нём за долгие годы, и он видел, как мелкой дрожью било широко раскинутые сильные бёдра, как танцевал рельефный живот каждый раз, когда серебристая голова опускалась до корня естества Саб-Зиро. — Томаш… — Би-Хан нежно звал его по имени и целовал запястье, не отрываясь от пальцев, посасывая их, запрокинув голову назад. Распластанный и потерянный в своих ощущениях. — Томаш… я сейчас… м-мх-хв-в! Он сдержал оргазмический вскрик, закрывая себе рот чужой ладонью, ему было так невыразимо хорошо, как никогда и ни с кем не было. Он кончал так долго, выплёскивая порции белой вязкой спермы, что казалось — время остановилось, рассыпаясь песчинками, мириадами звезд где-то на подкорке сознания. Обессилевший после превращения и, в довесок ко всему, случайно случившегося секса, Би-Хан лежал счастливый и потный и не верил тому, что произошло. Едва дыша, словно сквозь пелену, видел, как Томаш приспускает свои штаны, демонстрируя гордо вставший сильный член в обрамлении серебристых волос. Укол страха за свой зад заставил Би-Хана сильно забеспокоиться — размер Томаша был далеко за пределами азиатских стандартов, что не могло не пугать. — Тише, расслабься, я ничего не сделаю. Ты ещё не готов. Вот так, тише… всё будет хорошо, — успокоительно гладил пальцами взопревшие белоснежные бёдра пепельноволосый любовник. Томаш был куда более опытным, он знал, как получить удовольствие и физическое, и эстетическое, так что, осторожно закинув крепко сомкнутые ноги Би-Хана себе на плечо, мягко толкнулся членом между его бёдер. Би-Хан вздрогнул, подумал сбежать, но его беспокойство улетучилось, когда любовник просто мягко и осторожно стал двигать тазом, потираясь между сочных мясистых бёдер Мастера Льда. Саб-Зиро всё ещё тяжело дышал и мог наблюдать, как бордовая от возбуждения головка опаляла его кожу, то появляясь, то скрываясь за складкой сведённых ног. От вида того, как Томаш двигался, хотелось выть и позорно умолять чтобы тот занялся настоящим сексом с проникновением, а не этой пыткой. — Ещё успеем, — поцеловал тонкую лодыжку любовника Томаш, будто читая его мысли. — Я крупноват для твоей сладкой попки, мой принц. — Нет… не так… позволь мне, — сдеражанно и стыдливо пробормотал Би-Хан. Томаш замер, склонив голову на бок и бойко улыбаясь. Его волосы вспотели, и с седых прядей немного стекали капельки пота, да и в форме давно было душно, мокро и тесно. Он так боялся, что Би-Хан передумает, что не стал тратить времени на раздевание. — Сними! — проворная левая ступня воина Льда залезла под форму на груди и ковырнула застёжку с ловкостью воришки. Томаш тихо посмеялся этому капризу, видя новую грань своего любовника. — Хорошо, мой Грандмастер, как пожелаешь. Хочешь увидеть меня голым? — игриво выспрашивал Врбада, медленно снимая с себя слой за слоем, небрежно сбрасывая форму с кровати. — Может, и хочу, — уклончиво ответил хитрый оборотень, прищуриваясь. Чёрный хвост игриво чиркнул самой кисточкой по чреслам Томаша, заставив того поёжиться от ощущений. Когда на пол полетели последние остатки одежды, сердце Би-Хана пропустило удар. Он мог прикоснуться к этой коже, отмерить пальцами все шрамы, расцеловать их, прижаться и ощутить чужое тепло. Собственная стихия теперь не станет препятствием, и пьянило именно то, что Би-Хану было очень горячо. Впервые в жизни! Он весь был под кайфом совершенно новых ощущений, которые пронизывали каждую клеточку его существования, растекались по венам и будто блуждали по позвоночному столбу. Хотелось насладиться этим даром, обхватить Томаша всеми конечностями, чтобы соприкасаться всей чувствительной поверхностью, каждым сантиметром, влипая в могучее молодое тело и тепло. В безмолвии и священном таинстве момент соприкосновения двух оголённых тел был особенно прекрасен. Би-Хан сел на постели, пока ещё несмело прикасаясь к телу другого человека, на пробу выискивая места, где любовник особенно ярко реагировал сбивавшимися сипловатыми выдохами. Эти ощущения были новыми для Саб-Зиро, неизведанными, оттого и столь желанными. Он видел, как ярко горят жаждой ласки и обладания серо-зелёные глаза, как по-детски пухлые губы ловят его руки в мягком, почти невесомом поцелуе. Би-Хан прижался к лицу Томаша носом, лаская его за ушком языком, целуя его шею и не желая выпускать из рук, ощущая, как он дышит, как громко бьётся за грудиной сильное сердце. Надо же! Какое приятное ощущение! И всего этого он был лишён так долго? Ради чего? Удовлетворить ожидания отца, клана, слуг, воинов? Жить без любви, без этой упоительной томной неги, без тепла чужого тела только ради того, чтобы его считали опасным, умным и расчётливым инструментом? Губы сами стали нежно выцеловывать узоры на шее, мягко переместились на теплые губы Врбады и сошлись в сладком нежном поцелуе. Би-Хан пробовал открывать в себе те грани сексуальности, которые не мог проявить никому в этом мире. Он учился выражать свои чувства через тело партнёра и дарить наслаждение и ему. Он мурчал, не осознавая, как щекотно это передавалось на чувствительную поверхность губ, а затем его рука легла на сильную плоть Томаша и стала двигаться в уже заданном спокойном ритме. Би-Хан сам от себя не ожидал такой затаённой и потерянной с годами чувственности, но именно с Томашем хотелось наслаждаться каждой секундой проведённого вместе времени. Не спеша, шаг за шагом, будто завтра они оба умрут и всё происходящее сближение окажется миражом. Как много тайн скрывали эти печальные колкие карие глаза, подумалось Томашу. Сколько горя, лишений и несправедливости пришлось ему видеть в окружающем его мире. Подавляя естественное желание, осушая себя до дна, становясь покорным слугой своего отца, вероятно, презирая себя и свою неправильность. И вот за стеной этого рухнувшего пережитка скрывался совершенно другой человек: нежный, страстный, отчаянный и любящий. Би-Хан никогда не скажет о своих чувствах, никогда не позволит осквернить неправдой свои уста — он не умел лгать, он был слишком прямолинеен, чтобы долго сдерживаться. Лёд? Нет, это синее пламя, безумное, если не держать его в спокойствии, это синий свет далёких звёзд, что безразлично взирают из черноты космоса. Томаш смотрел в эти глаза, излучавшие столько неги и любви, сколько не могли бы отдать миллионы самых красивых любовников. «Это мой Би-Хан! Только мой!» — жадно подумал Томаш, снова целуя любовника в губы. Несмотря на неопытность, Би-Хан неплохо умел доставлять удовольствие рукой — Томаш поклялся бы, что это наверняка результат практики долгими одинокими ночами. И не было смысла терпеть или играть в игру, кто дольше продержится. Только не сегодня, только не сейчас, когда эти чаще гневливые глаза сияют так ярко, так откровенно взывая о помощи! — М-мх-х! Би… Я сейчас… кончу, — Томаш изящно толкнулся в ласкающее кольцо пальцев, запрокидывая назад голову. — Ещё… чуть-чуть… пожалуйста…ох, боги! Ты меня любишь? Би-Хан вздрогнул, на миг замер, заставив Томаша обиженно заскулить из-за упущенного темпа внизу. — Я… я не знаю, но я хотел бы. Я очень хотел бы понять, что это такое, Томаш, — печально сказал он. — Дурачок, — тихо обнял его Мастер Дыма, целуя в лоб. — Давай учиться вместе, каждый день выбирая друг друга. В этом слове «дурачок» не было ничего обидного, наоборот, грозный нрав Би-Хана на миг сменился нежным томительным чувством, теплом разливавшимся по груди. Томаш проявлял к нему терпение, то самое терпение, которое было нужно, чтобы сердце, скованное льдом отчуждения и боли, смогло хотя бы немного согреться в чужих ладонях. Губы снова соприкоснулись, и Би-Хан ощутил, как сладко и сильно любовник стал толкаться в его руку, подмахивая бёдрами, пока не излился на живот своего возлюбленного. Они ещё долго целовались, будто подростки, голодные до ласк, поглаживали друг друга по груди и плечам, и мокрые, слипшиеся от пота волосы Би-Хана походили на змеек, что убегали врассыпную по шее. Томаш прижал к себе своего кота и лег с ним на кровать на бок, боясь выпустить грозного хищника из своих объятий. Комната наполнилась запахом их тел, их близости, и запах этот был сладок и тягуч, словно дурманящее марево для влюблённых. Би-Хан наконец ощутил расслабленность в теле, негу, обвившую его вокруг тёплым сближением с кожей Томаша. Невероятное сильное чувство, прогнавшее тяжёлый груз одиночества и боли, внушавшее веру в лучшее, хотя бы до рассвета, пока магия, поддерживающая человеческую форму, не иссякнет. Саб-Зиро бездумно гладил пальцами обнимавшую его руку и тихо вздыхал, боясь спугнуть мгновение покоя и безмятежности. — Прости меня. Прости, что причинил тебе столько боли, — едва слышно вдруг ни с того ни с сего произнёс Би-Хан. — Я не хотел, правда. Та часть меня, что обязана соблюдать все эти остопиздевшие правила — это словно не я, а только слепок того человека, который хотели видеть. Я не могу сказать, что в этом нет моей вины, но я очень сильно ненавидел себя за то, что не мог признаться тебе в том, что… я влюбился. Томаш молчал, давая Би-Хану высказаться, но вместо ответа решил просто поцеловать его в макушку. — Простишь? — тревожно переспросил Би-Хан. — Давно простил, мой принц, я никого, кроме тебя, не мог видеть. Так что и ты меня прости — все мои похождения ничто по сравнению с сегодняшним днём. Я счастлив, Би-Хан, я впервые по-настоящему счастлив. — Даже нашему недосексу? — тихим смешком поддразнил любовника оборотень. — Ох, не нарывайся, Би-Хан, на твою задницу я засматриваюсь уже очень давно, — губы Томаша прикусили плечо со шрамом, и Саб-Зиро только тихо хмыкнул. — Ты в порядке? — прозвучал вопрос в тишине, после того как они некоторое время просто наслаждались теплом друг друга. Странно, что этот вопрос прозвучал именно от Би-Хана… Смоук не знал, что ему ответить. Нет, он определённо был не в порядке. Он за этот день чуть не убил обоих дорогих ему людей, демон внутри него временно затих, но отголоски его мерзкого хриплого хихиканья он ощущал до сих пор. — Нет. Я впервые причинил боль тем, кого люблю. Теперь я оказался на твоём месте, как тогда… в замке Инь. Би-Хан вздрогнул, вспоминая захватившие его сознание гнев и ненависть. Он не столько хотел покалечить брата, сколько доказать ему силой, кто тут главный и на чьей стороне правда. Он так отчаянно пытался возвыситься над всеми, что не жалел никого. Томаш видел, как это произошло, но так и не понял, почему Куай не позволил ему вмешаться. С другой стороны, он подозревал, что между братьями шло неустанное противоборство не только со стороны их идеалов, но также и их природное противостояние стихий. А он был где-то посередине и не знал, что делать. Теперь ледяной воин был в его объятиях — совсем не тот человек, что желал им обоим смерти. Скорее смирившийся и спокойный Би-Хан, который понял горечь потери семьи и последних её представителей. Смерти соклановцев и коварство лучшего друга сломили его, заставили поменять свою точку зрения, и только теперь эта трансформация наравне с его новой способностью превращаться в кота меняла его упрямую жестокую суть. Познав голод и одиночество, безысходность и надежду, Саб-Зиро постепенно, пусть и не сразу, принялся различать оттенки своей души. — Моё место только моё, — печально изрёк экс-криомант. — Я надеялся, что однажды брат меня поймёт и вернётся ко мне, но я своими же руками сделал так, что этого никогда не случится. Я получил свободу, но потерял вас. — Я здесь, с тобой, — Томаш нежно поцеловал возлюбленного между лопаток и ткнулся носом в его загривок. — Я очень рад, что ты понял многие вещи. Вот бы и мне понять, кто я. Почему я теряю остатки разума, стоит только демону внутри меня вылезти наружу. — Излечим Куая и обратимся к наставнику У Луню. Он ещё помнит, как накладывать защитные заклинания на демонов. Не беспокойся, я найду способ. Спи. Завтра важный день. — Ты ведь не уйдёшь тайком обносить кухню? — тихо посмеялся Смоук, тиская в своих объятиях сильное крепкое тело. — Я бы убил за сигарету! — мечтательно произнёс Би-Хан, прикрывая глаза.

***

Он не успел понять, в какой момент провалился в сон, но когда проснулся, то ожидал увидеть себя в уже почти привычном кошачьем теле. Однако, совершенно не понимая, каким образом он всё ещё был человеком, Мастер Льда с неверием рассматривал свои пальцы. — Не сработало? Или сработало? За спиной пошевелился длинный шёлковый хвост, который тут же был пойман его же собственной рукой. — Чёртов божок! Как я выйду в таком виде к этим крестьянам?! — злился Би-Хан, усаживаясь на постели. Томаша в комнате не было, а солнце давно высоко стояло над горами Фенцзяня. Би-Хан прикрыл лицо рукой, пытаясь припомнить, что было вчера, и когда припомнил, то на его щеках снова разыгрался задорный румянец. — Помилуйте, боги! Я с ним переспал… это точно не сон? — бубнил он себе под нос, не понимая, как такое могло с ним случиться. В голове всё плыло и мерещилось. Запах кошачьей мяты, запах кожи Томаша, потом это необузданное желание, и голова так раскалывается, словно он выпил вчера чересчур много крепких алкогольных напитков. Ах нет, он даже не поел толком — одна сворованная пельменина не в счёт. Голод, сахар упал, вот и голова болит. «Если бы ещё и задница болела, я бы сдох», — невесело подумал Би-Хан, жмурясь от ярких лучей солнца. — Проснулся? Ого! Ты всё ещё ты? Би-Хан медленно мигнул, потом помотал головой. Перед ним стоял Томаш, вот только одежда на нём была совершенно другая — серая футболка и джинсы, куда более незаметное одеяние, чем ритуальная форма Лин Куэй. — Ты… эм… ты… Отлично выглядишь, — не мог не признать этого Би-Хан. Томаш радостно улыбнулся, словно солнце, которое приветливо согревает своими лучами всех вокруг. — О, правда? Это Джонни постарался. У меня ведь не было другой формы, так что и на тебя взял кое-что. Ты голоден, любовь моя? Би-Хан сидел с открытым ртом. Да как они так быстро докатились до всех этих тошнотворно-милых словечек? Когда только эта граница была пройдена? — А ты не мог бы не сюсюкать со мной, — ворчливо отозвался Би-Хан, раздражённым жестом принимая из рук Томаша новенькие тёмно-синие джинсы. Носить такое ему было не впервой, но чужой одеждой бывший Грандмастер всегда брезговал. — Тебя это смущает? Хорошо, постараюсь не сюсюкать. Просто я так рад, что ты — это ты! — Отвернись, соблазнитель фигов, — повернулся к нему спиной Би-Хан, демонстрируя крепкие белые ягодицы. Томаш был готов прихватить себя за нос, чтобы из него фонтаном в потолок не потекла кровь, настолько вид Би-Хана легко заводил его. — Я уже всё там видел, не ворчи, — Томаш подошёл к любовнику со спины и обхватил за пояс, кладя голову на плечо. — Утром ты всегда ворчливее, чем обычно. Голоден? Мягкий поцелуй в шею, и вот снова по телу Би-Хана прошёлся тонкий незаметный ток, заставивший вздрогнуть. Он не привык к тактильному контакту, да и к тактильности в принципе. Будь при нём его прежняя сила, то Томаша наверняка бы ожидали обмороженные участки кожи, а то и чего похуже. — Чертовски голоден, Смоук, — признал оборотень, пытаясь кое-как затолкать за пояс свой неудобно везде выпирающий кошачий хвост. Би-Хан словил себя на том, что ему приятно быть таким вот открытым перед Томашем. Это успокаивало. — Я оставил тебе твою порцию подальше от Кунг Лао — этот обжора способен съесть столько, что нам двоим не снилось. — Ха! Куай бы уделал его в два счёта! Помнишь шесть мисок лапши? — Би-Хан самодовольно сложил руки на груди. — Ни один Кунг Лао в мире не сможет сожрать больше еды, чем мой брат. В воздухе повисла пауза, и Би-Хан тяжело вздохнул — и так было ясно, что Куай его не простит, даже если он прилетит на белом феррари спасать его от Сектора и вампирской заразы. Мягко отстранившись, Би-Хан взял из рук Томаша майку. Обычная чёрная футболка с весьма пошлой надписью «Pussy». — Да вы издеваетесь… Саб-Зиро очень не хотел выходить в общую тренировочную комнату, но ему пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы очутиться перед защитниками Земного царства. Весело разговаривающие друзья тут же притихли, когда увидели взлохмаченного и очень недружелюбного на вид Грандмастера. — А тебе очень идёт, — тут же сфотографировал его на смартфон Джонни, чем добился от Би-Хана только грозного гортанного рычания. — Пусси-кэт, приветствуем тебя в зале пыток! Присоединишься или с позором забьёшься под скамейку? — Надеру тебе задницу перед завтраком! — осклабился оборотень, принимая боевую стойку, чем заставил заволноваться и Рейдена, и Кунг Лао. — И что же ты мне сделаешь? Поцарапаешь коготочками, мистер Пушистые Штаны? — Джонни нарочно провоцировал Би-Хана, чтобы как следует дать ему повод показать всё, на что тот был способен. — Ну всё, достал! — Би-Хан налетел на Джонни таким шквалом ударов, что Смоуку пришлось сдержать естественный порыв Кунг Лао и Рейдена вмешаться. — Не переживайте, это уже не тот злой Би-Хан, он ничего не сделает Джонни. Просто наблюдайте. Би-Хан кружил скользящими движениями ступней, и Смоук точно знал, откуда была взята эта манера в качестве оценки ситуации перед боем — Багуа, движения восьми триграмм. Би-Хан скалился от удовольствия наконец-то наказать зарвавшегося нахала, и его тело, гибкое и сильное, отвечало ему волной готовности. Джонни же решил не медлить и налетел на Грандмастера набором своих стандартных ударов, но ни один из них даже не коснулся тела Би-Хана — тот продолжал скользить как ни в чём не бывало. Кейдж в какой-то степени был приятно удивлён, и следующие удары он вынес на верхний этаж, пробуя дотянуться до оппонента ногами. И тут ему пришлось попотеть, так как неуловимый Грандмастер казался то близко, то совсем далеко. Смоук придерживал себя за подбородок, пытаясь понять, чего именно хочет добиться Би-Хан. Ах вот оно что! — Точно! Он всё понял! — ударил кулаком о раскрытую ладонь Томаш. — Он раскусил Джонни? — тревожно отозвался Рейден. — Но как? — Так как Саб-Зиро сейчас оборотень, то его чутьё не человеческое, наверняка именно это развитое чутьё и позволяло ему чувствовать вторжения в ткань нашего мира. Он не просто так выбрал Багуа. Этот стиль предназначен для потока «ци», он выискивает, где «ци» противника будет максимально слабым, и ударит только тогда, когда придёт удачный момент. Через поток он видит, что «ци» Джонни изменилось со времени их последней встречи, так что лучше перестать недооценивать Би-Хана. Его учили лучшие маги Лин Куэй. Кунг Лао крепко стиснул кулаки — ему слишком сильно хотелось испытать себя снова в столкновении с таким восхитительно опасным противником, как Грандмастер Лин Куэй. — Ну что же ты? Боишься великолепного меня? — Кейдж давил лыбу и подманивал экс-криоманта пальцем. — Смелее, котёнок, я не кусаюсь. Би-Хан проигнорировал хамство Кейджа, но взамен с резким увесистым звуком отвесил ему звучную оплеуху раскрытой ладонью. С виду это выглядело не больше чем пощёчина, но только Кейдж смог оценить, насколько глубоко звук от шлепка проник во внутреннее ухо. Он замотал головой, пытаясь прийти в себя, а затем сделал несколько шагов назад, заступая за предел ринга. Наклонившись вниз и уперев руки в полусогнутые колени, он замотал головой сильнее. — Джонни! С тобой всё в порядке? — Рейден подбежал к товарищу, притрагиваясь со спины. — Этот засранец зарядил мне прямо в ухо! Я ничего не слышу. Ей, мистер пусси-кэт, я с тобой не закончил! Раунд два! — Закончил, — фыркнул Би-Хан, ритуально поклонившись сопернику. — До середины дня будет звенеть. Тебе придётся пить корень женьшеня, чтобы очухаться, так что приступай прямо сейчас. Ну, кто следующий? Кунг Лао с задором выпрыгнул на ринг, разминая попутно шею и плечи, покрутив суставами. — Что, думаешь, я тогда плохо справился? Небось, шрам до сих пор остался от моего шакрама? Би-Хан ничего не ответил, только гневно сверкнул глазами да крепко сжал челюсть. Шрам действительно остался и красовался под правой дельтовидной мышцей. Что ж, настало время расплаты… Саб-Зиро очень хорошо запомнил вяжуще-прыгучий стиль Кунг Лао, мастер Бо демонстрировала его не раз, и в детстве Би-Хану славно доставалось от неё в бою. Недостаточ вин-чун был лишь в том, что этот стиль предполагал только ближнюю дистанцию. Даже не имея способности выпускать лёд, Грандмастер знал, чем справиться с руками и короткими ударами ногой в щиколотки. Он изящно принял стойку, и Томаш был удивлён его выбору. — Шотокан. Он будет бить ногами. Ох, не завидую я Лао сейчас. Доводилось мне видеть за миг до потери сознания мелькающую ногу Би-Хана. Бой был красивым и изящным, Би-Хан позволил крестьянину как следует вспотеть, выбивая его из равновесия, держа на дистанции. Он примерялся к шее Кунг Лао очень скрупулёзно, пока в один прекрасный миг не нанёс высокий маваши гери в голову с очень дальнего расстояния. Кунг Лао зажмурился, а когда понял, что бить его никто не собирается, то увидел перед лицом замершую в ударе ногу. Грациозно и медленно Грандмастер сложил свою ногу назад и отошёл, совершив ритуальный поклон. — Офигеть, — присвистнул Джонни. — Это какой-то новый уровень! Научишь? — Нет. — А за печенье? — Вот ещё, — фыркнул возмущённо Би-Хан, стряхивая неизвестно когда появившуюся фамильярно опущенную на плечо ладонь актёра. — Ну ты же не пробовал! Смотри, какое! — Кейдж выудил из кармана несколько забавных крекеров в виде рыбок и поднёс их к носу замершего в брезгливости Би-Хана. — Вкусняшка! Кис-кис-кис! Би-Хан скосил глаза на Смоука, давая тому понять, что сейчас актёр будет избит за свою дерзость и несдержанность, но как только запах от печенья ударил ему в носовые пазухи, глаза Грандмастера расширились в удивлении. Ловкая рука молниеносно вырвала из не успевшей сомкнуться ладони всё печенье, которое Би-Хан на каком-то зверином инстинкте тут же запихал в рот. — Шкушно! — с надутыми, как у хомяка, щеками пробормотал Саб-Зиро. — Я же говорил, что понравится. Оно с креветками, — смеялся Джонни.