Наследник поместья Принц/The Heir to Prince Manor

Потребовалось полторы недели по времени поместья Принца и три недели по времени реального мира, чтобы, с использованием магии Северусом и Гарри, привести в порядок большинство комнат, в которых они будут жить. К счастью, более половины комнат в особняке были мебелированы, так как бабушка Снейпа покупала вещи только хорошего качества. Им также удалось привести в порядок столовую. Там был огромный стол, достаточно большой, чтобы удобно разместить пятьдесят человек, и множество странных гербов на стене, которые, как сказал Северус, принадлежали Домам лордов фейри. — В библиотеке есть книга, в которой подробно рассказывается о Домах Высокого Двора. Думаю, тебе будет интересно прочитать её, чтобы ты мог ознакомиться с гербами в столовой, — предложил зельевар. Библиотека и гостиная были двумя помещениями, которые избежали разрушительного воздействия времени, поскольку на них было наложено множество сохраняющих заклинаний. Библиотека была почти такой же обширной, как и в Хогвартсе. Гарри подумал, что Гермиона была бы в восторге. Северус объяснил ему, что книги были разделены по темам, а магические книги ещё и по категориям — заклинания, зелья, трансфигурация и т. д., и упорядочены по алфавиту. Но некоторые книги были сочтены слишком опасными для случайного гостя или ребенка, поэтому они хранились отдельно и были снабжены защитой, которая оставляла волдыри на пальцах или делала книгу пустой, когда ее открывали. Их могли прочитать только те, кто знал заклинания для деактивации защиты, и Северус сказал Гарри держаться от них подальше. — Здесь есть множество книг по начальным и продвинутым заклинаниям, которые ты можешь изучать, но даже не думай о проклятиях и боевых заклинаниях. Если только ты не хочешь иметь покрытые волдырями пальцы. И запомните, мистер Снейп, если я обнаружу, что Вы касались книг в этом разделе, я и пальцем не пошевелю, чтобы исцелить тебя, и ты будешь страдать за свою глупость, как обычный непослушный ребенок. — Хорошо, сэр. Поверьте, я не подойду к ним, — пообещал Гарри. Было достаточно книг с заклинаниями, которые Северус просматривал вместе с ним, не говоря уже о том, чтобы отправиться на поиски чего-то опасного. Снейп также дал ему собрание дневников, написанных его предком, Северусом Принцем, сказав, что они расскажут больше о его роде и поместье, и что они очень интересны. Гарри читал их каждый вечер перед сном и находил историю Северуса Принца увлекательной. Иногда язык был архаичным, и ему было трудно, но тогда он просил своего отца, и Северус помогал ему понять, что имелось в виду. Комната Гарри находилась чуть дальше по коридору от комнаты его отца, она была первой из четырех комнат для гостей, каждая из которых была посвящена какому-нибудь элементу. Северус позволил сыну выбрать комнату, которая ему больше всего понравится, а Гарри, будучи гриффиндорцем, выбрал комнату, оформленную в малиново-золотых цветах, символизирующую стихию огня. В ней была большая кровать с балдахином и толстым бордовым одеялом с маленькими огоньками. Тяжелые дамасские шторы были выполнены в малиновом цвете с золотыми кистями. Ковер так же был золотистого цвета, а мебель из красного дерева. Там был большой письменный стол, стул с пуховой подушкой, прикроватная тумбочка, шкаф и комод. На обоях были маленькие язычки пламени, которые то вспыхивали, то пропадали, словно мерцая. Гарри это понравилось. В его комнате даже был небольшой камин и сосуд с летучим порошком, хотя Северус предупредил никогда не использовать его. — Здесь на все камины наложены блокирующие заклинания, так что, если ты попытаешься воспользоваться ими, ты никуда не попадёшь, только получишь мигрень размером с Китай. Северус вздрогнул, когда увидел комнату, которую выбрал его сын, пробормотав что-то о «типичном гриффиндорце». Собственная комната Мастера Зелий — главная спальня, была оформлена в оттенках темно-синего и зеленого цветов и имела кровать, на которой с комфортом могли бы спать шесть человек, гостиную и примыкающую к ней ванну, а также гардеробную. Северус потратил полдня, просто убирая её и переставляя мебель. Через коридор от комнаты Гарри была ванная. В том же крыле находилось ещё пять гостевых спален. В восточном крыле находилась кухня, которая была построена из камня и кирпича, и в ней был огромный очаг, который, по словам Северуса, когда-то использовался для жарки целого кабана и оленей на вертеле в те времена, когда рыцари ещё бродили по Британии. Но очаг был единственным, что осталось от тех дней. Остальная кухня выглядела довольно современной, с раковиной, духовкой, плитой и морозильной камерой. Холодильник был волшебным, и Снейп сказал, что он может производить практически любую еду, которая нужна, а затем хранить ее при нужной температуре. Под раковиной было несколько чистящих средств, средство для мытья посуды и губки. Швабра, ведро, веник и совок стояли в углу рядом с гигантским камином. Камин был пыльным и грязным, и одной из первых задач Гарри было вычистить весь старый пепел, грязь и маленькие мышиные скелеты. По словам Мастера Зелий, мыши рискнули проникнуть сюда и умерли от голода. Мальчик вздрогнул, потому что ужасно было думать о такой страшной смерти. Часто Северус работал бок о бок со своим сыном, используя магию, чтобы ускорить процесс, но Гарри был удивлен, обнаружив, что Мастер Зелий не прочь испачкать руки, когда это необходимо. Он лично мыл и убирал лабораторию, которая была последней комнатой в восточном крыле, до тех пор, пока все не засияло. Северус также возобновил свои исследования, и хранил наиболее часто используемые магические тексты и личные документы в ящике стола. Было несколько неиспользуемых комнат, которые они не удосужились убрать. В основном те были заполнены сломанными предметами и хламом. Северус объяснил, что в одной комнате когда-то был зимний сад с экзотическими цветами и кустарниками, когда была жива его бабушка, но с тех пор сад вымер, и Снейп никогда не находил времени восстановить его. Были ещё три комнаты, которые были заперты, и зельевар сказал, что они и останутся такими. — Мой дед был коллекционером редких и необычных магических предметов. У него было много проклятых и опасных предметов, и именно их он хранил в запертых комнатах. Поместье знает это и не откроет эти комнаты никому, кроме меня. Хозяин может попасть в них, но никакие отпирающие чары не откроют замки. Поместье, по словам Северуса, не было вполне разумным, но оно знало, что в нём находятся лорд и другой волшебник, и радовалось тому, что в нем жили. Вскоре Гарри обнаружил, что температура в его комнате всегда была комфортной. Никогда не было слишком жарко или слишком холодно. И когда он принимал душ, зеркало в ванной не запотевало, а вода всегда была подходящей температуры. Полотенца на вешалке были теплыми и пахли свежестью и чистотой, даже если он еще не выстирал их. — Маленькие чары, — заметил Мастер Зелий, когда Гарри обратил на это его внимание, — типично для народа фейри. Прачечная находилась в западном крыле, рядом с помещениями для слуг (если бы у них были настоящие слуги). Северус и Гарри по очереди стирали белье, что было очень легко, когда Снейп показал сыну чары для чистки, ремонта и сушки одежды. — Но если ты когда-нибудь заработаешь у меня наказание, Гарри, одной из твоих обязанностью будет стирать вручную, — предупредил его отец и указал на старую стиральную машину и старомодную доску для стирки в углу комнаты, — тогда ты узнаешь тяжесть этой работы. Гарри решил не попадать в неприятности, что было несложно, учитывая, что единственным человеком в поместье, с которым ему приходилось общаться, был его отец. Позже на той неделе Северус отправился в Косой переулок, чтобы купить ингредиенты для зелий в аптеке и купить больше трав и черенков, чтобы заложить огород, что было необходимо для Мастера Зелий. Лаборатория в поместье была хорошо укомплектована редкими травами и ингредиентами, но самые обычные отсутствовали, и Снейп нуждался именно в них. Пока Северус совершал покупки, Гарри сделал перерыв в чтении первого дневника Принца-полукровки и летал. Территория поместья была обширной, но никак нельзя было увидеть что-то за её пределами, так как она была ограничена Эвермистом, который не только защищал поместье от любого волшебника или существа, пытающегося получить доступ из царства смертных, но также предотвращал вход любого существа из мира фейри. На территории поместья был лес с обычными лесными существами, даже небольшой стаей волков, которые, как знал Гарри, никогда не осмелятся покинуть свой ареал обитания. Иногда можно было увидеть, как ранним утром олень бродит по нежной траве на лужайке. В поместье был пруд среднего размера, вокруг которого росли ивы, а также было несколько скамеек, на которых можно было сидеть и наблюдать за водой. В пруду было много разновидностей съедобных рыб. Гарри научился у Северуса рыбачить, и вскоре мог приносить к обеду свежую рыбу. К юго-западу от пруда находился небольшой фруктовый сад, в котором росли всевозможные деревья. Были яблони разных видов, груши, сливы, вишни, персики, лимонные и апельсиновые деревья, даже ананас и фиговое дерево. Виноградные лозы оплетали беседку, а рядом росли клубника и ежевика. Гарри попытался выяснить, как все эти растения могут произрастать в одном регионе, потому что некоторые из них были из тропического, а другие из умеренного климата. Но в этом и заключалась магия фэйри: на ее почве росло и процветало все, что на ней было посажено. В саду было дерево странной формы с любопытными лилово-красными плодами в форме сердца, которых Гарри не знал. Снейп сказал, что это волшебный фрукт под названием «мерлинна». На вкус они были чем-то средним между персиком и дыней, но сорвать их можно было только на рассвете. В остальное время плоды были кислыми и твердыми. Гарри заметил несколько созревающих мерлин, когда летел мимо на своей метле и решил завтра встать на рассвете и собрать их. Он обожал их вкус. Младший Снейп сделал несколько кругов вокруг дома, пруда и леса, летя с максимальной скорости, которую только мог развить. Ему хотелось, чтобы в поместье было поле для квиддича, тогда он мог бы сыграть со Снейпом, если профессор умеет играть. «Он судил матч на первом курсе, поэтому должен уметь играть», — подумал Гарри, задаваясь вопросом, наберется ли когда-нибудь храбрости, чтобы попросить своего отца об этом. Хотя Северус не был таким замкнутым и язвительным, как в Хогвартсе, он все еще выглядел внушительно, и подросток не был уверен, что Снейп не вернется к своим старым манерам. До сих пор они неплохо ладили, и Гарри даже изредка видел, как мужчина улыбался. Хедвиг могла находиться как внутри, так и снаружи поместья, и полярная сова была совершенно довольна, охотясь на мышей, а затем возвращаясь, чтобы устроиться для отдыха. После полета Гарри вернулся в свою комнату, подумав, что мог бы написать Сириусу и покончить с этим. Он откладывал письмо своему крестному со своего дня рождения, потому что не был уверен, как этот человек отреагирует на новость о том, что его лучшего друга одурачила собственная жена, а ребенок, которого Джеймс считал своим, на самом деле принадлежит Северусу. Но Гарри знал, что Сириус заслуживает знать правду, и поэтому он написал письмо с объяснением всего, что произошло за последние несколько недель, в конце дописав: «Я пойму, если ты решишь, что больше не хочешь иметь со мной ничего общего после прочтения этого, но я хочу, чтобы ты знал, что Северус — мой отец, и относится ко мне хорошо, я ни в чем здесь не нуждаюсь. Я верю, что с ним я наконец смогу обрести семью, как бы тебе ни было трудно в это поверить. Прости, что я так долго ждал, чтобы сказать тебе, Сириус, но раньше я не мог найти нужных слов. Твой крестник, Гарри. P.S. Если тебе случится встретиться с Дамблдором, пожалуйста, ничего не говори о том, что я здесь написал. Это пока секретно, Бродяга. Спасибо.» Он отправил письмо с Хедвиг в тот же день, а затем пошел на кухню и сделал себе бутерброд, запив его стаканом холодного яблочного сока. После этого он устроился на диване в гостиной и еще немного почитал дневник первого Принца. Северус Полукровка много где побывал за свою жизнь и видел всё, что тогда можно было увидеть как в царстве смертных, так и в Царстве Фейри. Его дневник состоял из нескольких томов, и до сих пор Гарри был лишь в начале второго. Услышав мягкие шаги Мастера Зелий в коридоре, он быстро отложил книгу в сторону и пошел помочь с покупками, которые тот сделал. — Вы нашли все, что вам было нужно, сэр? — Да, и даже несколько вещей, которых не ожидал увидеть. Я взял для тебя экземпляр «Пророка», Гарри, и еще один маленький сюрприз, который, думаю, тебе понравится, но ты не сможешь его получить, пока не поможешь мне убрать эти ингредиенты, — сказал Северус, протягивая сыну копию газеты. — Хорошо, — согласился мальчик, положив газету на диван и последовав за Мастером Зелий по восточному крылу в лабораторию. Потребовалось почти полтора часа, прежде чем все ингредиенты были расположены в соответствии со строгими стандартами Северуса, а затем зельевар предложил им поужинать. Они тихо поели на кухне за большим сосновым столом. Там было удобнее, чем в столовой, которую Гарри нашел официальной и душной. Сегодня вечером у них был стейк с подливой, картофельное пюре, зеленая фасоль и горячие булочки с маслом. Гарри съел почти все, что было у него на тарелке, он умирал с голоду и по какой-то причине пребывание в поместье усилило его аппетит. Теперь, когда он регулярно ел каждый день, мальчик начал терять свой тощий вид и немного пополнел, что с удовлетворением отметил Северус, предположив что к концу лета подросток наберёт приличный вес и будет больше походить на обычного четырнадцатилетнего ребёнка, а не на беженца из страны третьего мира. Постепенно они чувствовали себя все более комфортно друг с другом, и у Северуса не было никаких проблем с сыном в том, что касалось работы по дому. Хотя учитывая, как Дурсли относились к Гарри, Снейп решил, что мальчик должен считать задачи, которые он ставил перед ним, достаточно легкими. — Чем ты сегодня занимался, Гарри? — спросил зельевар, так как не видел сына с самого завтрака. Гарри проглотил полный рот картофеля, прежде чем ответить: — Я, э-э, закончил пропалывать маленький садик на заднем дворе, а затем летал и прочитал еще немного дневника Сева Полукровки. — Он интересный человек, наш предок, — заметил Мастер Зелий, откусывая булочку. — Побывал всюду, где было возможно человеку в те дни, и многому научился в своих путешествиях, — он взглянул на тарелку Гарри, которая была почти пуста, — ты закончил со своим ужином? — Да, сэр. — Хорошо. Тогда я надеюсь, что ты оставил немного места для десерта. Вот в чем твой сюрприз, — Северус взмахнул палочкой, и перед ними появились две миски с мороженым, — я зашел в кафе, прежде чем вернуться домой. Я подумал, что после того, как мы так усердно работали, нам нужно было угощение. Надеюсь, тебе понравится шоколадный и ванильный вкусы. — Я уверен, и спасибо тебе, Северус, — сказал Гарри, и его глаза загорелись при виде мороженого. Он не ел его так давно. Дадли, большая свинья, обычно съедал всю коробку за два дня. Подросток зачерпнул немного лакомства ложкой и медленно съел, наслаждаясь сливочно-сладким вкусом. Северус наблюдал за явным удовольствием, с которым Гарри ел, зная, что это признак брошенного ребенка: тот испытывал такое счастье от простой миски мороженого. Он снова проклял Вернона Дурсля до самых глубин ада и пожалел, что не смог остаться и сделать ещё что-нибудь этому жестокому человеку. Но Гарри стоял на первом месте, и поэтому ему пришлось отказаться от своей мести киту в человеческой одежде. Гарри ел так медленно, как только мог, желая, чтобы это продлилось дольше, но слишком скоро миска опустела, и единственное, что осталось — вкус шоколада, орехов и взбитых сливок на его языке. Он отодвинул свою миску, встал, чувствуя себя сытым, и сказал: — Еще раз спасибо, сэр. Я не ел мороженого уже не помню, как давно. Мальчик сделал движение палочкой, и миски, тарелки, вилки, ножи и ложки полетели в раковину, а Гарри начал их мыть. Он мог бы использовать заклинание, но, как ни странно, полоскание и мытьё казались ему успокаивающими, и поэтому он вымыл миски вручную, маггловским способом. Северус разрешил ему использовать здесь магию, но Гарри знал, что старший волшебник за ним внимательно наблюдает, и если он злоупотребит своей магией, отец, скорее всего, отнимет у него палочку. Когда он помыл посуду, Северус вытер её, но, в отличие от предыдущих разов, мужчина использовал не магию, а кухонное полотенце. Гарри приподнял бровь, увидев это, пока отец не одарил его мягким взглядом и не спросил: — На что ты так смотришь? Наверняка ты уже видел, как люди вытирают посуду. — Э-э… да, но я думал… что все вы, волшебники, используете для этого магию. — Я нахожу, что полагаться на магию в каждой мелочи довольно утомительно. Чтобы сделать что-то с помощью заклинания, требуется столько же энергии и усилий, сколько и при физическом труде. Магия может ускорить выполнение задачи, но вы все равно платите за ее использование, и бывают моменты, когда я думаю, что проще просто выполнить задачу без волшебства. Полагаться слишком сильно на что-либо нехорошо, слишком легко попасть в зависимость от этого. Вот почему я заставляю тебя выполнять определенные обязанности по дому магловским способом, чтобы ты не полагался во всем на магию. Снейп закончил вытирать и аккуратно сложил тарелки в шкафчик над раковиной, а столовое серебро убрал в ящик рядом с холодильником. Сегодня он был одет в черные брюки со светлой зеленой рубашкой. Без черной профессорской мантии Северус был гораздо менее устрашающим, и Гарри нашел профессора более доступным, чем раньше. Достаточно, чтобы Гарри смог собраться с духом и спросить Северуса о его матери, пока они оба были в гостиной, сидя перед весело потрескивающим огнем, Гарри с дневником Сева Полукровки на коленях, а его отец с редкой книгой о зельях, которую он купил в тот день в «Флауриш и Блоттс». — Э-э… Северус? Могу я задать тебе вопрос? Северус оторвался от книги. — Да, Гарри. — Ммм… Ты можешь рассказать мне что-нибудь о матери? Я… я едва помню ее лицо, и ничего больше, кроме цвета ее волос и того, как она пела мне по ночам. Это было все, что он помнил о Лили: ее голос, развевающиеся темно-каштановые пряди вокруг ее лица и её улыбка. Единственным другим воспоминанием, которое у него осталось о ней, был тот ужасный день, когда пришел Волдеморт, и она умерла, защищая его, крича темному волшебнику, чтобы он не причинил вреда ее ребенку. Но это воспоминание было не из тех, на которых он хотел бы останавливаться, и поэтому он попросил Северуса рассказать ему что-нибудь другое. Снейп на мгновение задумался, затем вспомнил, что у него все еще есть снимок Лили, сделанный во время их школьных дней, и вызвал его. — Вот. Ты можешь оставить это себе, это было сделано мной на четвертом курсе, когда она гуляла по берегу Черного озера, — он протянул драгоценную фотографию сыну. Гарри взял её в руки. На нем его мама улыбалась в камеру, или, возможно, Северусу за камерой. Она была одета в школьную форму, но он заметил, что она украдкой заплела зеленую ленту в волосы. Возможно показывая свою тайную любовь к Северусу? Лили выглядела яркой и жизнерадостной, ее зеленые глаза светились жизнью, а каштановые волосы завивались маленькими кудрями вокруг лица. — Она такая красивая, — наконец сумел произнести Гарри, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Я не помню, что она была такой милой. — Нет причин, по которым ты должен это помнить. Ты был всего лишь ребенком, которому исполнился год и несколько месяцев. Тебе повезло, что ты вообще что-то помнишь о ней. Но в тебе течет кровь Принцев, это делает возможным помнить такие ранние воспоминания, — тихо сказал Северус, — да, Лили была довольно красивой, но одна ее внешность была не всем, что мне нравилось. Она была выдающимся ученым, любила узнавать что-то новое, вечно изобретала новые заклинания и помогала мне с зельями. Она любила зелья, так же как и я, мы обычно были партнерами во время занятий. Она также была очень доброй и любила меня, даже когда я думал, что не заслуживаю этого. Она видела хорошее почти в каждом. В школе было только два человека, которых она действительно не любила, один из них был Питер Петтигрю, а другой — Люциус Малфой. Даже Джеймса она находила менее раздражающим. Но этих двоих она ненавидела. — Мерлин, интересно, почему? — саркастически сказал Гарри. — Они оба в сговоре с Волдемортом. — Лили прекрасно разбиралась в людях, — мягко признал Северус. — Она судила меня по моим качествам, а не по тому факту, что я был слизеринцем. — Как вы двое познакомились? Тетя Петуния сказала, что знала тебя, когда ты был ребенком. — Да, это так. Эвансы были моими соседями, они жили рядом со мной. Хотя их дом не выглядел так, как будто он рушится, потому что Генри Эванс занимался чем-то, кроме пьянок со своими товарищами по покеру. Мой отец был слишком ленив или слишком пьян, чтобы утруждать себя ремонтом нашего дома, а моя мать подолгу работала над производством зелий, так что у нее не было времени ремонтировать его с помощью магии. Она также пообещала моему отцу никогда не колдовать рядом с ним, — Северус покачал головой, — их брак не был счастливым, они бесконечно ссорились, и, чтобы не видеть этого, я часто уходил в парк неподалеку и играл один. Я был застенчивым и тихим, и у меня не было друзей, потому что все знали, что я беден, ношу подержанную одежду, и их матери запрещали им общаться с такими, как я. — Ты, должно быть, шутишь! — О нет. Однажды я подслушал, как мать говорила это своему сыну. «Ты не должен играть с этим мальчиком, Джонни, неизвестно, откуда он вылез. Только посмотри на его одежду, держу пари, что она из магазина старьевщика. Держись от него подальше, сынок, он может передать тебе блох». Ах, они были так добры, эти соседские женщины, — с усмешкой сказал Северус. — Вскоре все местные дети перестали играть со мной, и поэтому я научился играть сам. Пока не встретил Лили. Эвансы только переехали в этот район, и по большей части не следовали тому, что делали остальные. Бетси Эванс, мама Лили, зашла к нам на второй день, после их переезда, чтобы поздороваться, и дала нам с мамой тарелку домашних булочек. Ее дочери были похожи, хотя Петуния всегда старалась вести себя более взросло, чем Лили или я, и иногда она могла быть властной занудой. — Это действительно похоже на тетю Петунию. — Но даже у Туни была хорошая сторона. В то время как она могла командовать нами, никто другой не мог этого сделать. И горе тому, кто думал, что мы были лёгкой добычей, чтобы дразнить и причинять нам боль. Однажды она избила хулигана, который терроризировал всех младших детей. Гарри вытаращил глаза. — Тетя Петуния избила мальчика? — Да. Его звали Нейт Симпсон, и все мы, те, кто был младше, получали от него. Ему было лет девять или десять, и он имел обыкновение забирать перекусы маленьких детей и толкать нас. Но однажды он совершил ошибку, пытаясь запугать Лили. Он толкнул ее и сбил с ног. Я прыгнул на него и попытался ударить, но я был слишком мал, чтобы причинить большой вред — нам тогда было всего семь лет, и в итоге он разбил мне нос. Но пришла Туни, взбешенная, как дикая кошка. Она набросилась на этого Нейта Симпсона, яростно пиная его так, что он убежал, рыдая всю дорогу, к своей матери. Мы все были ей благодарны, особенно я, так как раньше был любимой мишенью Нейта. — Мне бы очень хотелось это увидеть! — ухмыльнулся Гарри, — кто бы мог подумать? — Я впервые встретил Лили, когда они были с Петунией в парке, на качелях. Она спрыгнула с качелей и летела по воздуху около пяти секунд. Туни, конечно, накричала на нее за то, что она колдовала там, где мог видеть кто-то, кроме членов семьи, но Лили ничего не могла с собой поделать. Случайная магия — это просто случайность. Именно тогда я подошел к ним и рассказал Лили правду о том, кем она была. Петуния подумала, что я спятил, но потом я показал ей кое-что. Мы, Принцы, неплохо разбираемся в иллюзиях. Я заставил цветок появиться из воздуха. Это была всего лишь иллюзия, но это «сбило Петунию с ног». Затем Лили начала рассказывать мне что сделала она, например, изменила мех своей кошки с оранжевого на зеленый, нарисовала синие пятна на стене и подозвала к себе кружку. Не успел я опомниться, как у меня появился новый друг. Два, если считать Петунию. Каждый день, когда я мог, я встречал их в парке, и вскоре мы уже играли на заднем дворе Лили. Миссис Эванс всегда готовила для нас обед, и я мог рассчитывать по крайней мере на один сытный прием пищи в день. Это было также единственное место, где мне не нужно было бояться, что мой отец будет бить меня — он был очень похож на твоего дядю, противный, как загнанная в угол гадюка, а когда пил, что было большую часть времени, становился еще хуже. Гарри просто сидел с открытым ртом. Никогда в своих самых смелых мыслях он бы не подумал, что Снейп, невозмутимый Северус Снейп, ужас подземелий, подвергался насилию в детстве, так же как и Гарри. Но это было то, что сказал его отец. — Мама… мама знала… о твоем отце? Северус кивнул. — Да, в конце концов, она узнала. Были времена, когда я не мог скрыть, что он сделал со мной, и они с Петунией знали об этом. Они иногда помогали мне, прикладывая лед и лекарства к моим ранам. Лили часто угрожала, что заставит дракона прийти и забрать моего отца, а однажды предложила мне остаться в ее комнате, если я сбегу из дома. Мы остались друзьями даже после того, как были рассортированы по разным Домам в школе. — А когда ты… э-э… вы начали встречаться? — Гарри почувствовал, что краснеет от этого смелого вопроса. Северус заколебался, не уверенный, в какие подробности он хотел бы вдаваться, но затем, наконец, ответил на вопрос сына. — На четвертом курсе. Что было не всегда легко, поверь мне. В то время настроения против магглорожденных были очень сильными, особенно в моем Доме, и некоторые из моих одноклассников считали меня предателем за то, что я встречался с Лили. Не то чтобы меня волновало, что они думают. Я бы прошел сквозь огонь ради нее. Джеймс, Блэк, Люпин и Петтигрю — были категорически против того, чтобы Лили была со мной, они несколько раз устраивали мне засаду, пытаясь проучить меня и заставить уйти с этого пути, — тут Северус слегка поморщился, как будто вспомнил о боли, — но это не сработало. Поттер безжалостно преследовал её. Но она назвала его высокомерным хулиганом и сказала, чтобы он пошел и нашел девушку, которая любила его так же сильно, как он сам себя. — О! Держу пари, это было неприятно. — У Джеймса была толстая кожа, — фыркнул Северус. — Он несколько раз пытался предложить Лили встречаться, но каждый раз она отказывалась. Она осталась верна мне, и мы бы поженились, если бы не эта уловка объявить меня мертвым. Это была идея профессора Дамблдора. Как способ уберечь меня от необходимости сражаться против моих союзников в финальной битве против Волдеморта. Я не хотел этого делать, и больше всего мне хотелось сказать Лили, что это был обман, а не заставлять ее верить, что я умер, но Альбус был очень настойчив. Я должен был скрываться, пока он не объявит, что мне безопасно возвращаться. Затем Дамблдор обязан был удостовериться, что Министерство знает, что я был его секретным агентом, и не выдвинет против меня никаких обвинений. Итак, я инсценировал свою собственную смерть, мы притворились, что Альбус «убил» меня на дуэли вместе с семью другими Пожирателями Смерти, которых мы действительно убили, и я ушел в подполье, скрываясь здесь, в поместье. Но Дамблдор недооценил степень горя Лили и настойчивость Джеймса, и никто из нас не знал, что Лили была беременна тобой. Когда она решила принять предложение Джеймса и дать тебе отца, Альбус подумал, что будет лучше, если я не вернусь, и поэтому он никогда не говорил мне об этом до тех пор, пока ты не родился. Глаза Северуса вспыхнули. — Когда я, наконец, вернулся, я обнаружил, что моя жизнь разбита вдребезги, женщина, которую я любил, вышла замуж за другого и родила ему ребенка, и мне не для чего было жить, кроме моих научный исследований и мести Волдеморту. Поэтому я еще раз согласился надеть мантию шпиона для Ордена, вернулся из мертвых и втерся в доверие Темного Лорда. А остальную часть истории ты знаешь, Гарри. Гарри уставился на фотографию, его глаза наполнились слезами. — Я хотел бы… Как бы я хотел, чтобы все было по-другому… — пробормотал он почти про себя. — Как и я, сынок, — раздался тихий шепот Северуса. — Она была светом и теплом в этом мире. Бог и Мерлин свидетельствуют, что я никогда не любил ни одну женщину так, как любил Лили, и, вероятно, никогда больше так не полюблю. Они замолчали, каждый из них оплакивал потерю рыжеволосой молодой женщины, которая отдала свое сердце одному и свою жизнь другому и оставила обоих навсегда бедными из-за своей потери. Гарри даже не осознавал, что плачет, пока слезы не упали на снимок и не размыли лицо Лили. Затем он быстро промокнул фотографию рукавом, а также глаза. Но слёз навернулось еще больше, и он поймал себя на том, что давится рыданиями. Не желая расплакаться на глазах у отца, Гарри быстро поднялся на ноги и выбежал из комнаты, игнорируя вопрос Северуса: — Гарри, что-то случилось? Он убежал так быстро, как только смог, в свою спальню, и именно там, за закрытыми дверями, он позволил себе плакать о том, что могло бы быть. О жизни, которая должна была принадлежать ему, и о матери, которую он никогда не знал. Северус последовал за ним через мгновение, опасаясь, что Гарри болен и не хочет говорить ему, но когда он увидел, что его сын направляется в свою спальню, то понял, что это была болезнь другого рода. Приглушенные рыдания донеслись до ушей Мастера Зелий из-за двери спальни, и Северус подумал было войти, чтобы предложить то немногое утешение, которое он мог дать, но затем отверг эту идею. «Он, вероятно, смущен и не хочет, чтобы его видели таким. Подростки в этом возрасте такие обидчивые. Не нужно, чтобы он чувствовал себя еще более неловко», — подумал зельевар про себя. Если бы Гарри хотел от него утешения, он бы не ушел в свою комнату, чтобы поплакать наедине. Северус боялся, что если он войдет туда сейчас, то сделает только хуже, но он задержался за дверью, не в силах заставить себя уйти, слушая, как плачет его ребенок, и чувствуя себя совершенно бесполезным и ужасным. Наконец Снейп ушёл, вернувшись на минуту в гостиную, чтобы налить себе на ночь крепкого эльфийского ликера под названием «Летняя роса». Название было обманчивым, потому что этот напиток был чрезвычайно крепким, сильнее любого алкоголя, который когда-либо производили волшебники, поэтому Северус наполнил свой стакан лишь наполовину. Он редко, почти никогда не употреблял алкоголь, опасаясь участи своего отца-пьяницы. «Летняя роса», бледно-золотистая жидкость, приготовленная из нектара цветов Царства Фейри, прошла по его горлу, словно шелковая ласка, вызывая приятное тепло, которое распространилось по всему телу. Снейп быстро закупорил бутылку и поставил ее обратно на буфет, где она обычно хранилась. Зная, что через несколько минут он уснет, потому что «Летняя роса», как правило, оказывала сильное действие на смертных, даже на смертных с кровью фейри, Северус поставил стакан на край стола и направился в свою спальню. Он едва успел переодеться в ночную одежду, прежде чем заснуть. * * * * * Вернувшись в малиновую комнату, Гарри плакал до изнеможения, давая волю слезам, которые он и не подозревал, что подавлял всё это время. Но как только он начал, то обнаружил, что не может остановиться, и поэтому он зарыдал в голос, на мгновение пожалев, что Северус не пришел за ним. Ему очень сильно нужно было плечо, на котором можно поплакать, хотя подросток и не хотел этого признавать. Но в то же время он не хотел, чтобы отец считал его плаксой. Но Северус не пришел, и Гарри наконец заснул беспокойным сном. Его мучили кошмары: старые сны о дементорах, окружающих его сотнями, в то время как он не мог пошевелиться, его палочка исчезла, и они приближались к нему, их костлявые пальцы резко шелестели, зловеще щелкали, страх распространялся от них, как волна, и проникал в душу. Гарри задрожал от внезапной агонии, его горло застыло и он не мог позвать на помощь. А дементоры подплыли еще ближе, протянув руки, чтобы снять маску и позволить ему мельком увидеть это самое отвратительное лицо, с кроваво-красными губами и рядами зубов, как у вампира. Он начал стонать и метаться. — Нет! Нет! Только не капюшон… Не смотри! Отвернись! Гарри почувствовал, как костлявая рука схватила его за запястье, притянув к себе, прежде чем монстр попытался поцеловать его. — НЕТ! — крикнул мальчик и проснулся. Он вспотел и дрожал, его одеяло было сброшено с кровати, и подросток на мгновение не понял, где находится. Затем Гарри надел очки и вспомнил своё местонахождение. Это было поместье Принц, и Северус, вероятно, хотел встряхнуть его за то, что он был таким плаксой. Гарри продолжал мысленно видеть дементоров, то, как они тянулись к нему, призраки из темной ночи, холодные, как могила, породившая их, и внезапно он задрожал с головы до ног, как лист. Мальчик прижал колени к груди, гадая, осмелится ли разбудить отца. Он взглянул на часы у кровати. Они показывали 1:30 ночи. Гарри по опыту знал, что он никогда не сможет снова заснуть без какой-либо помощи, и прокрался по коридору в гостиную, все еще слыша предсмертный крик Лили в своей голове. Он хотел взять стакан молока и подогреть его, чтобы выпить. Кто-то однажды упомянул, что теплое молоко помогает заснуть. Гарри молился, чтобы это было так. Но по пути на кухню он заметил стакан и полупустую бутылку «Летней росы» на буфете. Он смутно припомнил, что тетя Петуния как-то говорила, что стакан «Хереса» — она называла это «стаканчиком на ночь», — помогает заснуть. Боже, ему нужно было выспаться! И избавься от ужасных снов! Не раздумывая, но в глубине души понимая, что ему не следует прикасаться к этому алкоголю, что он недостаточно взрослый, чтобы пить, что, вероятно, совершает огромную ошибку, Гарри взял маленькую бутылочку напитка фейри. Когда он откупорил бутылку, доносившийся оттуда запах показался ему таким домашним. Пахло лимонами и персиками с легким привкусом клубники, полями, золотыми от кукурузы и сена, и безоблачными днями, наполненными смехом и солнечным светом. Гарри налил полный стакан, а затем выпил его, не подозревая о побочных эффектах. Это было так вкусно! «Неудивительно, что люди пьют до тех пор, пока не опьянеют, если алкоголь такой на вкус». Подросток налил себе еще один стакан и выпил, прикончив бутылку. Тут же его веки стали очень тяжелыми. «Нет, не здесь, Гарри. Иди на диван, парень, быстро!» — уговаривала его совесть. Он едва сумел доковылять до дивана, прежде чем потерять сознание.