Наследник поместья Принц/The Heir to Prince Manor

Северус проснулся на следующее утро, чувствуя себя отдохнувшим и более спокойным, чем прошлым вечером. Он редко позволял себе выпить, обычно избегая крепких напитков, как чумы, не желая кончить так же, как его пьяный бездельник-отец. Северус знал, что у него была большая вероятность стать алкоголиком, так как исследования показали, что дети пьяниц, скорее всего, также унаследуют эту болезнь. Поэтому Северус держался подальше от алкоголя, за исключением очень редких случаев. Прошлый вечер был одним из таких моментов, потому что он не знал, как справиться со множеством эмоций, которые напали на него — яростное желание утешить своего сына, страх, что мальчик отвергнет его, и чувство вины за то, что он не знал, как быть родителем. Он пытался узнать Гарри лучше, но все еще чувствовал себя неловко и неуверенно рядом с мальчиком и боялся совершить ошибки, которые не смог бы исправить. «Возможно, мне следовало пойти и поговорить с ним вчера вечером. Может быть, он не отвернулся бы от меня, и принял то слабое утешение, которое я мог предложить. Очевидно, он был расстроен из-за чего-то, что мы обсуждали, скорее всего, что-то связанное с его матерью. Вероятно, он готов поговорить об этом сейчас», — подумал Мастер Зелий. Северус решил пойти на кухню и приготовить себе завтрак. Возможно, он мог бы вовлечь Гарри в разговор и посмотреть, сможет ли помочь мальчику успокоиться. Снейп хотел бы, чтобы в школе он был менее резок с Гарри, тогда, возможно, его сын был бы более готов открыться ему сейчас. С другой стороны, может быть, и нет, потому что сам Северус не доверял почти никому и открывал свою душу очень немногим, и один из этих людей был мертв уже двенадцать с половиной лет. Он научился быть скрытным в роли шпиона, когда один промах означал смерть. И даже в этом случае зельевар чуть не заплатил за это высшую цену. Все же он был рад, что его дни в качестве секретного агента закончились. Он устал от теней и крови, устал наблюдать и никогда не действовать, притворяться быть единым целым с людьми, которые были хладнокровными убийцами и насильниками. Пришло время змею сбросить кожу и возродиться заново. Преисполненный новой решимости, Северус вышел из своей комнаты и направился по коридору на кухню в восточном крыле. Он остановился перед дверью Гарри, но, не услышав внутри ни звука, решил, что его сын все еще спит, и продолжил свой путь. Времени было достаточно, чтобы разбудить мальчика позже. Но неожиданно он обнаружил Гарри, дремлющего на диване в гостинной. Северус остановился, пытаясь понять, почему мальчик заснул здесь, а не в своей кровати, где он оставил своего сына прошлой ночью. — Гарри? — он наклонился, чтобы потрясти сына за плечо, и уловил безошибочный запах спиртного. «Должно быть, я сплю. Мой сын лежит мертвецки пьяный в отключке на диване в гостиной». Доказательство было прямо перед ним, но мозг Снейпа сначала отказывался это принять. Пока он не увидел пустую бутылку «Летней росы», стоящую на краю стола, и стакан, которым он пользовался прошлой ночью, рядом с ней. «О, Мерлин, нет! Гарри, ты глупый безрассудный маленький идиот!» Он внезапно разозлился так, что все, что он хотел сделать — это стащить ребенка с дивана и хорошенько встряхнуть. Неужели мальчик не знал, что лучше не пробовать неизвестные вещества? Или это было признаком аддиктивной личности? «Черт побери, я сделаю всё, что угодно, чтобы не вырастить из ребёнка моего отца!» Он подумал о том, чтобы разбудить четырнадцатилетнего подростка заклинанием, но не был уверен, как магия отреагирует на «Летнюю росу», уже присутствующую в организме Гарри. «Летняя роса» был напитком фейри, обработанным их волшебством и методами, и никто не мог сказать, как он отреагирует на магию человеческого волшебника. Так что лучшим выходом было дать сыну проспаться и проснуться самому. Снейп не завидовал Гарри, понимая, какое похмелье у него будет, как только он очнется. Это наверняка будет незабываемое событие. Как и лекция, которую Северус приготовил для него. Снейп стиснул зубы. Как раз, когда они уже сносно ладили, чертов мальчишка должен был выкинуть что-то подобное! Это ошеломляло разум, хотя Северус задавался вопросом, имело ли это какое-либо отношение к подростковому бунтарству. Он наблюдал это бесчисленное количество раз со своими слизеринцами и другими студентами, но будь он проклят, если его собственный сын собирался свести его с ума и не заплатить за это. Снейп повернулся на каблуках и направился к нише, ведущей на кухню, когда услышал позади себя тихий стон. «Ах, значит, мятежник вернулся в реальность», — язвительно подумал Северус. Он оглянулся и увидел Гарри, сидящего на диване, держащего голову одной рукой, как будто она с трудом оставалась на плечах. — О, Мерлин! Что со мной не так? Моя голова… такое чувство, что она вот-вот отвалится. Северус развернулся и прошествовал обратно к дивану, его гнев вспыхнул. — Вы страдаете от последствий чрезмерного употребления алкоголя, молодой человек. Это больше известно как похмелье. Гарри прищурился на Снейпа. У него было такое чувство, будто кто-то орудует молотком внутри его головы. Он никогда в жизни не чувствовал себя так плохо. Его желудок бурлил, как гейзер на грани взрыва, и он медленно выдохнул, пытаясь удержаться от рвоты. «Не думай об этом, Гарри! Не думай об этом», — приказал он себе, резко сглотнув. Северус смотрел на него с выражением, которого он не видел на лице мужчины со второго курса, когда в классе зельеварения произошёл взрыв. От этого взгляда у Гарри по спине пробежали мурашки, потому что, в отличие от прошлого раза, он никак не мог солгать, чтобы выпутаться из своего затруднительного положения, никак не мог избежать гнева Снейпа, поскольку был виновен. Мальчик ощущал себя, как двухлетний ребенок, которого поймали за кражей конфет из буфета. — Сэр? Я… я могу объяснить… Это было все, что он успел сказать, прежде чем его желудок подскочил к горлу.Его бы вырвало на весь ковёр и Северуса, если бы старший волшебник не вызвал таз в самый последний момент. Гарри наклонился, тяжело дыша, и зельевар бесстрастно наблюдал, как мальчика рвало всем, что было у него в желудке, в течение добрых десяти минут. Дважды подросток пытался отстраниться, думая, что тошнота прошла, но потом его желудок начинал бунтовать снова. Гарри был уверен, что почувствовал руку на затылке, но когда наконец его перестало тошнить, он увидел своего отца, стоящего перед ним, скрестившего руки на груди, все с тем же угрожающим выражением лица. Перед мальчиком парил стакан с водой. Гарри взял его и отпил немного, смывая ужасный привкус во рту. Он чувствовал себя немного лучше, если не считать того факта, что в голове все еще стучало, а горло болело. Северус уничтожил содержимое таза, но на всякий случай оставил его рядом с сыном. Затем он сказал тоном, который мог бы сорвать с Гарри шкуру: — Теперь Вы знаете причину, по которой Вам не следует пить слишком много, мистер Снейп. — Но я не… Северус оборвал его, прежде чем мальчик успел закончить фразу. — Не сделал чего? Не знал, что выпив целую бутылку алкоголя, ты потеряешь сознание? Ты действительно думаешь, что я поверю в это жалкое оправдание? Пожалуйста, отдай мне должное за то, что у меня есть мозги, в отличие от тебя. Что, по-твоему, ты делал? Пытался произвести на меня впечатление тем, сколько алкоголя ты можешь влить себе в глотку за один присест? — Нет, я не был… Но Северус не позволил ему заговорить, его гнев бушевал, как разъяренный дракон. — Идешь по стопам своего дедушки? Только не при мне! Мой сын не станет рабом бутылки, клянусь Мерлином! Это первый и последний раз, когда ты напиваешься до бесчувствия, Гарри Снейп. Мне все равно, какие у тебя проблемы. Это… — он ткнул пальцем в сторону пустой бутылки «Летней росы», — это никогда не будет оправданием! Никогда, ты меня ПОНЯЛ?! Северус проревел это последнее слово практически в лицо Гарри, заставив сына съежиться и вжаться в подушки дивана. Руки Северуса были сжаты в кулаки, его глаза сверкали черной яростью, а на губах блестела слюна. Он выглядел как человек, готовый задушить своего ребёнка. Либо это, либо избить Гарри до бесчувствия. — Я понимаю, сэр, — выдавил Гарри сквозь сдавленное от страха горло. Северус обещал, что никогда не будет бить его, но то, каким он был сейчас… Весь в огненной ярости… Это было похоже на то, как если бы он столкнулся с драконом. Или дядей Верноном. Он мог вспомнить в мельчайших деталях, как выглядел Дурсль: весь красный, с выпученными глазами, как раз перед тем, как его руки расстегивали ремень. Внезапно он оказался не в Принц-мэноре, а снова на Тисовой улице, где Вернон протянул руку, чтобы схватить его сзади за шею и крепко держать, пока он порол Гарри за какой-нибудь незначительный проступок, например, сжег печенье на ужин или получил оценку лучше, чем Дадли. Он почувствовал горячее дыхание дяди на затылке, как его пухлая бычья шея напряглась от гнева, когда он поднял руку, ремень засвистел в воздухе… — Нет! Нет, пожалуйста, дядя! — прокричал мальчик свою мольбу, — я больше никогда этого не сделаю! Обещаю! Он вскинул руку, чтобы защитить лицо, потому что однажды ремень задел его щеку, когда Вернон занес своё орудие для следующего удара… Но затем он вернулся в Принц-мэнор, и услышал Северуса: — Гарри! Гарри! Вернись! Твоего дяди здесь нет. Только я. Гарри, вернись ко мне. Мальчик медленно опустил руку, которой закрыл лицом, тщетно пытаясь защититься от Вернона. Нет, не Вернона… его отца… который кричал на него, как Вернон… который каким-то образом стал Верноном… а потом ему снова исполнилось восемь, и он снова оказался лицом к лицу с гневом Дурсля. Он вздрогнул, вспомнив выражение ярости на лице Северуса. Оно ужаснуло его, и он задался вопросом, когда Мастер Зелий снимет свой ремень и изобьет его. Он ждал… но рука не схватила его, никакого удара не последовало… Подросток открыл глаза и услышал, как Северус сказал очень мягким тоном, который никогда не слышал от этого человека: — Гарри, вернись ко мне. Гарри… ты здесь в безопасности… Я не причиню тебе вреда… Гарри, ты слышишь меня? — Да, сэр. Да, я слышу Вас. Мне жаль. Я больше никогда этого не сделаю! Мне жаль, — пробормотал мальчик, говоря все, что, по его мнению, могло успокоить характер высокого волшебника, потому что он действительно не хотел, чтобы его били, хотя он знал, что Северус мог бы избить его, если бы захотел — он был отцом Гарри. И они были здесь одни, никто не пришел бы его спасти. К своему крайнему отвращению, подросток начал дрожать. — Гарри. Посмотри на меня. Неохотно он поднял взгляд вверх, чтобы посмотреть Снейпу прямо в лицо. Гнев все еще отражался на лице мужчины, но это не была прежняя черная ярость, и Северус вытянул руки ладонями вверх в безобидном жесте. — Видишь? В моих руках ничего нет. Никакого ремня. Ничего. Он говорил очень спокойным тоном, слишком спокойным, но, по крайней мере, это было лучше, чем крик раньше. Гарри заставил себя сделать глубокий вдох. Потом ещё один. И ещё. Пока не начал нормально дышать, и Снейп снова стал просто человеком, а не темной фигурой из его кошмаров. Он настороженно посмотрел на отца сквозь густые черные ресницы, ожидая, что тот сделает дальше. Мастер Зелий опустил руки по бокам, давая Гарри понять, что не собирается прикасаться к нему в гневе. Снейп не хотел так сильно пугать ребенка, даже не думал, что его поза и крик вызовут у мальчика такую реакцию, пока не увидел, как Гарри отпрянул от него, широко раскрыв глаза, как дикий зверь в ловушке, и закрыл лицо рукой. «Инстинкт», — подумал Северус, вспоминая, сколько раз он проделывал то же самое со своим собственным отцом. «И ты пойдешь по стопам своего отца? Будешь бить и издеваться над своим сыном? — упрекала его совесть, — будешь ли ты теперь играть роль Тобиаса, а Гарри — твою? Ведь он так хорошо это делает. Даже без подсказки». Северус тяжело вздохнул, зная, что ему нужно взять себя в руки, прежде чем он вынесет какое-либо решение. — Иди в свою комнату, Гарри. Я зайду через несколько минут, чтобы обсудить последствия твоего поведения. С этого момента считай, что ты наказан, а твоя метла будет у меня. Иди. Мальчик встал, избегая взгляда отца, и, проскользнув мимо, вернулся в свою комнату, как было приказано. Как только дверь закрылась, Гарри опустился на колени и закрыл лицо руками. Боже, но он почти потерял его. Подросток не знал, почему такое произошло, но не хотел, чтобы это повторилось снова. Мальчик хотел, чтобы Северус позволил ему объяснить, почему он вообще попробовал алкоголь, вместо того, чтобы вот так срываться на него. Гарри думал, что Снейп знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что он никогда не напьется до бесчувствия без веской причины, но мужчина даже не потрудился спросить его почему, прежде чем начал кричать. Знакомое ощущение предательства скрутило его изнутри. Неужели у него никогда не будет ни одного взрослого, который доверял бы ему, который спросил его, прежде чем делать поспешные выводы? Северус был так же плох, как и Дамблдор. Почти. Гарри поднялся на ноги и сел на кровать. После того, как его рвало и он перепугался до смерти, мальчик чувствовал себя выжатым и усталым. Он тупо задавался вопросом, какое еще наказание Снейп приготовил для него. Ребёнок был вполне уверен, что Северус не побьет его, но тонкая нить сомнения все еще оставалась. Он был под властью этого человека, и если Снейп решил злоупотребить этим… «Не думай об этом, Гарри. Просто не думай. Он мог бы схватить и ударить тебя раньше, когда злился на то, что ты был похож на своего дедушку, но он этого не сделал». Эта мысль принесла ему огромное облегчение. Возможно, он еще сможет выйти из этого целым. Гарри изо всех сил старался не грызть ногти и не расхаживать взад-вперед. Он будет ждать, как было сказано, и надеяться, что как только мужчина успокоится, то позволит ему объяснить свои действия, рассказать о кошмарах и о том, что он не собирался напиваться, только хотел иметь возможность спать без сновидений. Северус увидел, как Гарри потерял сознание, и ошибочно предположил, что тот напился специально, как Тобиас Снейп. «Ах, Мерлин! Зачем я вообще взял эту чертову бутылку прошлой ночью? Почему я просто не пошёл на кухню и не налил стакан молока, как хотел с самого начала? Иногда я такой идиот. Блестяще, Снейп! Ты всегда умудряешься сделать то, что ему не понравится». Другая же часть разума утверждала, что Северусу не нужно было так кричать на него. И он должен был позволить Гарри объяснить, вместо того, чтобы обрывать его таким образом. В дверь постучали. — Гарри? Могу я войти? — Да. Северус вошел. Сердитая аура больше не окружала его. За пятнадцать минут он заметно успокоился и теперь выглядел как обычно. Несмотря на это, Гарри не мог смотреть ему в глаза, он все еще был слишком расстроен. — Хорошо. Давай поговорим о том, что произошло прошлой ночью, — начал Снейп, прочищая горло. Он вытащил стул из-за стола и сел напротив сына, изо всех сил стараясь казаться безобидным, — Гарри, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Мальчик старался не встречаться взглядом с Северусом, не сводя изумрудных глаз с ковра рядом с кроссовками. Старший Снейп раздраженно вздохнул. — Гарри, я не собираюсь поддерживать разговор с твоим затылком. А теперь посмотри на меня. — Только если ты сначала выслушаешь мою версию событий, — пробормотал его сын, чуть приподнимая голову. Он напомнил Северусу обиженного щенка, настороженно оглядывающегося по сторонам, чтобы убедиться, безопасно ли выходить из-под стола. — Очень хорошо. Я выслушаю тебя, при условии, что ты будешь говорить со мной, а не с ковром. Он не может ответить тебе, — сказал Северус, стараясь говорить более легким тоном. Но его попытка пошутить провалилась, в любом случае он никогда не был хорош в юморе. Затем Гарри поднял голову, и изумрудные глаза встретились с эбонитовыми. Теперь Северус увидел боль и предательство, которые скрывал ребёнок, и почувствовал себя так, словно кто-то сильно ударил его по лицу. Он ожидал вызова, даже страха, но не этого. — Итак, прошлой ночью, — начал Северус, жестом предложив Гарри продолжить. Мальчик сглотнул, подыскивая нужные слова. После долгой паузы гриффиндорец решил, что лучше всего просто сказать правду, даже если отец подумает, что он жалкий слабак. — Я… Мне приснился кошмар. О дементорах. Я… я продолжаю их видеть, снова и снова. — Как долго у тебя эти кошмары? — Я не знаю, сэр. Очень давно. — Неделю, месяц? Когда они начали? Подросток крепко задумался. Кошмары преследовали его вечно, или так ему казалось. — Ммм… Я думаю, что первый был сразу после того, как они чуть не убили меня у Черного озера. Когда Сириус… когда Сириус сбежал из Визжащей Хижины, и дементоры пришли за ним. Это было после того инцидента. С тех пор… я вижу их. Они окружают и хватают меня, а затем один опускает капюшон, и я вижу его лицо… Прежде чем он поцелует меня. И иногда я… — он замолчал, закусив губу до крови. — А иногда? — подсказал Северус, — я не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь мне, в чем дело, Гарри. Мальчик тяжело вздохнул. — Иногда я слышу, как она… мама, я имею в виду, кричит. Кричит Волдеморту, чтобы он не причинял мне вреда. Потом я просыпаюсь. Вот и все. — Тебе снится ночь, когда она… Лили… умерла? — голос Мастера Зелий был хриплым, — ты месяцами видел кошмары о смерти своей матери и о том, как тебя целуют дементоры, и тебе не пришло в голову никому рассказать? — упрекнул его отец. Гарри покраснел. — Нет. Кому я мог рассказать? Дамблдор думал, что я герой, а герои не бегают к своим директорам, плача из-за глупых кошмаров, не так ли? А после я был у Дурслей, и ты знаешь, как сильно они заботились о моем душевном состоянии. — Тебе приснился кошмар в первую ночь, когда я был там, но ты не сказал мне, что кошмары постоянны. Если бы ты это сделал, я бы дал тебе Зелье Сна Без Сновидений. Почему прошлой ночью ты не разбудил меня вместо того, чтобы выпить целых полбутылки «Летней росы»? — Я… я не хотел, чтобы ты думал, что я… словно маленький ребенок, разбудивший тебя из-за глупого сна. Я собирался пойти, взять стакан молока и подогреть его, но потом увидел бутылку на буфете и вспомнил, как тетя Петуния говорила, что стакан «Хереса», ночной стаканчик, как она это называла, помогает уснуть. А мне действительно нужно было поспать без сновидений, сэр, поэтому я просто налил немного, чтобы попробовать. Северус нахмурился. — Скажите правду, молодой человек. Ты сделал больше, чем просто попробовал его. — Знаю, но я правда собирался только попробовать его, но как только я его пригубил… Это было так вкусно, я никогда раньше не пробовал ничего подобного. Потом мне захотелось еще, и я выпил еще стакан, а потом мне захотелось спать, я лег на диван и, наверное, отключился. Клянусь, сэр, я никогда не пил до этого. И никогда больше не собираюсь этого делать, — пообещал Гарри. — Рад слышать это от тебя, Гарри. Потому что, учитывая нашу семейную историю, тебе следует по возможности избегать употребления алкоголя. Я сам редко пью, но… сделал это прошлой ночью, — признался мужчина, — несмотря на это, я выпил едва ли половину стакана и остановился. Очевидно, тебе не хватает самоконтроля при употреблении алкоголя. Поэтому я предлагаю тебе долго и упорно подумать перед тем, как когда-нибудь снова пить. Ты же не хочешь идти по дороге, по которой пошел Тобиас, не так ли? — Нет, сэр. — В следующий раз, когда тебе приснится кошмар, Гарри, я хочу, чтобы ты пришел и разбудил меня. Неважно, сколько времени, ты должен прийти ко мне. Потому что нет никаких причин, по которым ты должен страдать от этих кошмаров в одиночку, — Северус помолчал мгновение, а затем неловко сказал, — я… прошу прощения за то, как вел себя раньше. Я был… шокирован и зол, и слишком остро отреагировал. Я хочу, чтобы ты знал, что тебе не нужно меня бояться, Гарри. Я никогда не выпорю тебя, каким бы злым я ни казался. Я не мой отец. Знаю, что могу показаться не самым доступным человеком, но я… действительно хочу тебе помочь. То есть, если ты мне позволишь. Я не буду кричать на тебя, если ты разбудишь меня, Гарри. Я дам тебе немного Зелья Сна Без Сновидений, а затем останусь с тобой, пока ты не уснешь. Это моя родительская обязанность. — Ты не будешь злиться? — Нет, дитя. Я разозлюсь на тебя только в том случае, если ты не разбудишь меня, и из-за этого не будешь спать всю ночь. Тогда я буду очень раздражен и накажу тебя на день или два. — Хорошо, — неохотно согласился Гарри. — Что касается вчерашнего проступка, я не буду запрещать тебе пользоваться метлой, но ты под домашним арестом на пять дней. В течение этого времени тебе не разрешается использовать магию для выполнения своих домашних обязанностей, и ты напишешь для меня эссе о том, почему употребление алкоголя несовершеннолетними — плохая идея и какие существуют альтернативы. Также ты будешь ложиться спать в девять часов. Возможно, достаточное количество сна несколько облегчит ночные кошмары. Ещё будешь помогать мне в лаборатории, но это не часть наказания, а то, что тебе нужно сделать, чтобы улучшить свои навыки в зельеварении. Практика делает совершенным. Гарри поморщился, услышав старую поговорку. — Как чувствует себя твой желудок? Может нужно, чтобы я дал тебе зелье от тошноты? — Нет, сэр. Теперь я чувствую себя… приемлемо. — Хорошо. Однако я думаю, что легкий завтрак из фруктов, тостов и ромашкового чая будет более уместным, — сказал Северус, — что насчет твоей головы? — Тоже лучше, — ответил Гарри. Это было правдой, его голова больше не раскалывалась так, словно была готова лопнуть. — Тогда пойдем со мной. Мы позавтракаем, а затем ты можешь приступить к списку своих домашних дел. После я бы предложил тебе начать эссе. В библиотеке есть несколько книг, в которых подробно рассказывается об алкоголизме. Сам я прочитал их, когда пробыл здесь некоторое время после того, как инсценировал собственную смерть. Я бы рекомендовал тебе прочитать их, чтобы ты знал об опасностях пьянства, — Северус поднялся на ноги и жестом пригласил Гарри выйти из спальни первым. Когда мальчик подошёл, то почувствовал руку отца на своей голове, взъерошившую его волосы в безошибочном жесте любви.