Nisshoku

Наруто странный. Саске всегда это знал, и всё же это никогда не уставало удивлять его. Люди по большей части простые и понятные, почти плоские: что гражданские, что шиноби. Читать их легко и просто, и порой случается так, что Саске с одного взгляда узнаёт о человеке куда больше, чем ему хотелось бы знать. Однако Наруто - это другое. Он - сосуд для противоречий, сочетание несочетаемого, и порой Саске кажется, что он узнал о нём всё, что только можно, и вот перед ним очередная загадка, потому что Наруто может носить сердце на рукаве, однако это не значит, что оно не обвешано замками, цепями и взрывными печатями. - Чёрт! Очередной недовольный вскрик привлекает его внимание к чужой тренировке, если так можно назвать это издевательство над собственным телом. Плывущее вниз по небосводу солнце золотит покрытую потом, росчерками грязи и налипшей сухой травой спину. Напряжённые мышцы бугрятся под раскрасневшейся от нагрузки кожей. Волосы Наруто потемнели от пота и вылитой на голову в попытке остудиться воды, липнут ко лбу, ушам и шее, и Наруто раздражённо зачёсывает их пальцами, выглядя так, будто в шаге от того, чтобы выхватить кунай и обкромсать непослушные пряди. Саске надеется, что до этого не дойдёт. С такой стрижкой Наруто выглядел бы - ещё больше - как идиот. - Сделай перерыв, - советует он тоном человека, знающего, что его проигнорируют. - Ты не делаешь перерыва в своих тренировках, - огрызается Наруто, как и было предсказано. И снова о странностях и противоречиях. На самом деле Наруто - умный парень. Он не может не быть таковым, иначе не дожил бы до нынешних дней. Однако он также весьма плохо контролирует свои эмоции. Саске замечал это и раньше, сложно было не заметить эти вопли и крики, угрозы и склоки, но это всегда было бравадой, попыткой сделать себя заметнее, чем есть. В настоящем Наруто порой напоминает шторм, бушующий ураган, который мечется на одном месте, не в силах найти выход. И странность этого заключается не в том, что сосредоточие света и добра всего мира в лице Наруто способно испытывать нечто подобное. Нет, странность состоит в том, что Наруто будто пытается оправдать то, что чувствует. Даже если это нелепо. Даже если Саске прекрасно знает, что раздражение Наруто вызвано не его якобы неудачами в попытках удержать равновесие при определённых ката, для которые его тело слишком неповоротливо. - Это издевательство над всем, чему я учу тебя, - снова пытается Саске; отрицая, что может быть таким же упрямым бараном, как и Наруто, если не хуже. - Если тебе нужно выместить плохое настроение, просто иди попинай деревья или что-то в этом духе. Если ты разорвёшь связки, будешь сам ползать… - Курама залечит, - раздражённо отмахивается Наруто, резким жестом стирая пот со лба. Саске недобро прищуривается, бросая мимолётный взгляд на печать на чужом животе. Смысл просьбы Наруто научить его «замедлять ритм» изначально опирался на тот факт, что Наруто нужно уметь постоять за себя, если Курама по каким-то причинам окажется недоступен. Конечно, Курама залечит любые его травмы, даже самые грубые, однако в настоящем он в таком же нестабильном состоянии, как и сам Наруто, потому что запечатывание, попытка извлечения, разделение на части, снова соединение в одно целое, соседство с другими биджу и многое другое. Кураме тоже нужно восстановиться, Наруто сам об этом говорил и не раз, и разве это не было бы проявлением понимания и хорошего отношения - не дёргать своего напарника по пустякам лишь по той причине, что не можешь совладать с собой? С другой стороны, Саске ли не знать о подавлении эмоций и их оправдании. Он родился в клане, в котором эмоции означали проклятие. Он рос в доме главы клана, будучи его сыном. Проявление эмоций не приветствовалось, и это мягко сказано. Его и Итачи с малых лет обучали вести себя, но если Итачи был образцовым старшим братом и сыном, наследником, Саске наслаждался небольшими послаблениями со стороны матери и не только. Все вокруг говорили, что он был милым ребёнком, и за это ему прощали и его открытость, и эмоции, и привязанности. Однако это не означает, что не было людей, не одобряющих его поведение; не означает, что не было лекций, уроков и наказаний за «неподобающее» поведение на людях и не только. Каково было Наруто посреди ненавидящей его деревни? Среди людей, что открыто в глаза называли его монстром? А позже, когда он узнал о том, что внутри него запечатал Четвёртый Хокаге? Когда печать стала нестабильна из-за вмешательства Орочимару и не только? Проявлять сильные негативные эмоции для Наруто стало попросту опасно. И это уже не говоря о том, что, как только Наруто узнал правду о Кьюби, он и сам начал бояться себя. Он не мог позволять себе злиться и беситься просто так, потому что. Он боялся потерять контроль. И боялся того, что могут сделать с ним люди, если увидят его гнев и проявление чакры Кьюби вслед за ним. Даже без неё, если бы Наруто разозлился и набросился на кого-то, люди сказали бы, что монстр пытается сорваться с поводка, и это не закончилось бы хорошо. Поэтому Наруто в настоящем продолжает издеваться над своим телом в попытках выполнить движения, которые даже Саске без должной подготовки при всей своей гибкости не мог постичь. Ему нужно оправдание. Ему нужно иметь возможность сказать, что он злится, потому что у него не получается, а не потому, что он просто зол и хочет кого-нибудь избить. Другая странность заключается в том, что Саске не может понять, что так разозлило Наруто. Жизнь в храме размеренная, тихая и спокойная. Они пробыли в этом месте девять дней и вскоре будут двигаться дальше. Не было никаких инцидентов. Не было и кошмаров. Да и не оставляют они злости, только тоску, боль, сожаления и затаённый страх, который постепенно рассеивается, растворяется в лучах рассветного солнца. Но Наруто зол. Злость эта отчётлива, ясная и пылающая. Если бы мог, Наруто с радостью кинулся бы с ней в бой, чтобы выместить на безымянных врагов. Вот только врагов нет и нет поля боя. Есть только потерявшийся в лесной зелени храм, тихий перезвон фуринов и горячий зелёный чай в узорчатых глиняных чашках. - Какаши написал? - пробует Саске, потому что это единственная логичная вещь, что приходит ему в голову. Куда бы их ни завела жизнь, проблемы Наруто всегда связаны с Конохой, и что ж, Саске понимает, что попал в яблочко, когда Наруто делает замах ногой, теряет равновесие и падает на задницу. С тихим грудным рычанием он бьёт кулаком по земле, раз, другой, и Саске почти ожидает, что он начнёт пинаться ногами и кататься по земле, как тот избалованный девятилетний чинуший сынок, которого он однажды видел в своём путешествии в компании Орочимару, но нет. Вместо этого Наруто какое-то время тихо бесится, а после кое-как берёт эмоции под контроль и рывком поднимается на ноги, направляясь в его сторону. Чай в руках Саске свежезаваренный, ещё горячий. Бесцеремонно вырвав чашку из его рук, Наруто выпивает его залпом, как алкоголь. Его тень такая тёмная и длинная на земле. Саске не знает, почему отмечает это: заходящее солнце всегда отбрасывает самые тёмные и длинные тени. - Итак? Какое-то оправдание этому варварству? - вскидывает он бровь, сам не зная, говорит ли о своём чае или о правой ноге, которую Наруто подволакивает. Его мать убила бы Наруто за такие манеры. И Саске собирается влезть в его сознание и сказать Кураме не исцелять этого беспечного идиота - будет ему на будущее двойной урок. Лицемерие Наруто отчасти приятно, доказывает, что он такой же человек, как и все вокруг него, а не какое-то великое пришествие спасителя ками на землю, однако если Саске не дозволено идти по пути саморазрушения, то и Наруто тоже. Есть другие способы справляться с эмоциями. Нужно просто выбрать один. - Когда мы обсуждали моё обучение на пост Хокаге, я сказал, что хочу изменить систему, - хмурится Наруто, сверля невидящим взглядом пустую чашку в своих руках. - Мы обсуждали это с Какаши-сэнсэем и Шикамару, и всё звучало неплохо. Потребовалось бы время, но мы бы смогли получить желаемый результат. - Что пошло не так? - спрашивает Саске, когда спустя почти минуту молчания так и не следует продолжения. Наруто какое-то время продолжает крутить чашку в руках, а после поднимает на него взгляд, в котором постепенно собирается острая фокусировка. Радужка голубых глаз потемнела до синевы от сдерживаемых эмоций. «Усы» на щеках проступили более ясно по той же причине. - Я не просил ничего неосуществимого, - отвечает он тихо, сдержанно; хватка пальцев вокруг чашки становится крепче. - Всего лишь пересмотреть систему образования, уровень квалификации медицинской сферы и ранговое распределение миссий. Старейшины решили, что это слишком много. Саске едва сдерживает инстинктивное закатывание глаз, когда слышит это. Старейшины. Ну разумеется. Эти старые костяные мешки, что древнее почившего Третьего Хокаге, но верят, что продолжают идти в ногу со временем. Эти мумии с ссохшимися мозгами, давно потерявшие ощущение реальности и чувство времени. Их собственное время давно ушло, но они продолжают совать свои носы во все дела, как будто их мнение имеет хоть какой-то вес. Кичатся своим прошлым, именем своего наставника и тем, что сумели выжить во времена войн, но так ли они сильны и умны и есть ли у них боевая доблесть? Нет. Может, всё это и было когда-то, но оно утекло песком сквозь их дряблые пальцы, оставив их паразитами, существующими за счёт мнимого превосходства над остальными шиноби, хотя найдутся десятки и даже того же возраста, что лучше них. - Они сказали, что всё и без того хорошо работает, а изменения ввергнут всех в хаос? - предполагает Саске; ядовито усмехается, когда Наруто раздражённо кивает и с присущей ему шумностью плюхается рядом с ним, воруя его онигири. - Кто бы сомневался. Ведь всё и в самом деле отлично работает, и в Конохе совсем не не хватает медиков уровня Сакуры и Цунаде, Академия выпускает образцовых шиноби, а миссии проходят информационную проверку, и нет никакой возможности, что кучка зелёных генинов столкнётся с отступниками S-ранга и будет жестоко убита. - Мы не умели ходить по воде, - криво улыбается Наруто, агрессивно откусывая кусок риса. - Мы дрались с Забузой и Хаку и не умели ходить по воде. Чёрт побери, Саске. Только представь, что с нами не было бы Какаши. Или я не был бы джинчурики. Всё закончилось бы прямо там и тогда, не успев начаться. И ведь это ещё не всё. На самом деле я не… Замявшись, Наруто бросает почти растерянный взгляд на онигири в своей руке, будто забыл о том, откуда тот взялся, а после передёргивает плечами и отводит взгляд в сторону. - Я думал совсем о другом, когда предлагал все эти изменения, - продолжает уже тише. - Это было не о престиже и уровне жизни, не о повышении репутации или ещё что-то подобное. Я говорил о Главной Больнице Конохи и вспоминал избитую Сакуру в Лесу Смерти; говорил о миссиях и вспоминал всё впустую потраченное нами на ловлю кошек и покраску заборов время; говорил об Академии и думал о том, что если бы уровень образования не упал, тебе бы не пришлось покидать деревню в поисках силы. А ведь Академию основал Второй Хокаге. Мы с Какаши-сэнсэем нашли запечатанные программы и планы, написанные его рукой. Это было грандиозно. Если бы последующие поколения не спустили весь его труд в канализацию, у нас был бы невероятно высокий уровень подготовленности выпускников к жизни шиноби. - Старейшины как-то обосновали свой протест? - спрашивает Саске, тоже выбирая себе онигири; отвечает раньше, чем Наруто успевает открыть рот: - О чём это я. Конечно же, нет. Они просто привычно лезут в дела Хокаге, думая, что раз Третий позволял им это, то будут позволять и все остальные. - Бабулька Цунаде постоянно собачилась с ними только так, - согласно фыркает Наруто. - Она ненавидела, что они имеют наглость вызывать её к себе, что нарушают её расписание и что являются в её кабинет без приглашения. Однажды её это настолько достало, что она швырнула в их сторону стол и поклялась, что если они снова вломятся без приглашения, в следующий раз этот стол полетит в их головы. - Какаши вряд ли швыряется в них столами, - понимающе кивает Саске, принимаясь за свой перекус, даже если без чая под рукой рис кажется слишком сухим. - И они осмелели, решив, что смогут им манипулировать. Ну, им стоило помнить, что он никогда не хотел быть Хокаге и греет место для тебя, а ты не будешь терпеть их длинные носы. - Дело не в том, что они раздражают, - качает головой Наруто, вытирая рот тыльной стороной ладони и бросая тоскливый взгляд на пустую чашку из-под чая. - Не только. Дело в том, что из-за своего положения они имеют право вмешиваться в дела деревни на уровне даймё. Шикамару сказал, по старой договорённости между Первым Хокаге и даймё тех времён Коноха обязана отчитываться обо всех крупных изменениях внутри себя. Это означает собрания, советы и всё в этом духе. Сам по себе даймё не имеет ничего против развития нашей деревни, однако есть ряд политических вопросов, из-за которых мы не можем просто делать всё, что нам вздумается. Какаши-сэнсэй на таких встречах обосновывает всё разумно и логично, даймё благосклонно принимает информацию. Однако каждый раз Старейшины открывают свои проклятые рты и начинают нести всякий бред как будто назло, рождая сомнения в необходимости тех или иных изменений. Они не выигрывают от этого ничего. Они просто колеблют волю даймё и таким образом самоутверждаются, пытаясь втереть всем вокруг в лицо тот факт, что их слова якобы имеют вес. - Большое дело, - закатывает глаза Саске. - Орочимару всегда говорил, что даймё нашей страны - слабохарактерный идиот без капли стали в хребте. С учётом его личности я склонен верить его суждению касательно этого вопроса. А если это так, то на деле Старейшины ничего из себя не представляют и никакого политического веса не имеют. Было бы проще просто избавиться от них и всё. В Наруто происходит плавная, почти незаметная перемена. Саске улавливает её лишь по той причине, что всегда был настроен на Наруто, и время в дороге только отточило его восприятие, однако даже так он затрудняется сказать, что это. С одной стороны, Наруто как будто напрягся, подобрался из-за его слов, из-за заложенного в них смысла, но с другой… Вместе с этим напряжением, как бы это ни было парадоксально, его будто охватило расслабление, даже какое-то облегчение. И снова Саске понимает, в чём дело, раньше, чем Наруто открывает рот; понимает, хотя долю секунды и отказывается верить, потому что это Наруто, но… Это не тот наивный глуповатый старый Наруто. Это новый Наруто. Тот Наруто, который в настоящем прекрасно знает, что собой представляет и Коноха, и Совет, и политика, и многое, многое другое. - Это бы решило многое, если не всё, - спокойно, даже отстранённо, чтобы не вызвать эффект захлопывания ракушки, добавляет он. - Их смерть. - Да, - мягко, безо всякого ожидаемого Саске сопротивления соглашается, признаёт Наруто, поднимая на него цепкий пронзительный взгляд. - Это то, о чём я подумал, когда прочитал сообщение от Какаши-сэнсэя. О чём я думал до этого и не раз, ещё во времена Данзо и даже раньше. Это неправильно - думать так, потому что они тоже жители деревни, тоже шиноби и часть системы, и когда-то они приносили свою пользу и отдавали деревне свой долг, но… - Это не делает тебя плохим человеком, - склоняет голову к плечу Саске, вглядываясь в бушующий в чужих глазах океан. - Если задуматься, это даже делает тебя хорошим кандидатом на пост Хокаге. Слепой оптимизм и вера в лучшее не спасут тебя; не спасут никого. Первый Хокаге и ты оказались очень похожи, но все мы знаем, чем окончилась его жизнь и его мечта. Не думаю, что кто-то хочет, чтобы ты повторил его судьбу. Наивности и вере в лучшее нет место среди шляп Каге. Ты должен делать то, что лучше для деревни. И если Старейшины мешают тебе - мешают действующему Хокаге в лице Какаши - добиваться этого лучшего, то они балласт, помеха. Можно даже сказать, предатели. - Хорошо, что я не Хокаге, да? - лишь отчасти искренне, но всё же смеётся Наруто, запрокидывая голову и глядя на начинающее наполняться закатными красками небо. - Я слишком глуп и эмоционален, чтобы иметь возможность решать, кто достоин жизни, а кто должен умереть. - Ты не глуп, - качает головой Саске; фыркает, когда Наруто одаривает его карикатурно удивлённым взглядом. - Заткнись, идиот. Ты глуп, но не настолько, чтобы легкомысленно относиться к таким вещам. И это одна из причин, по которым многие хотят видеть тебя Хокаге. Они верят, что ты принесёшь перемены и лучшую жизнь. - А ты? - с лёгкой заминкой, но спрашивает Наруто. - Ты веришь в это? - Терпел бы я тебя, если бы это было не так? - вскидывает бровь Саске. И тут же жалеет об этом, когда Наруто с громким чрезмерно сахарным «Саске-е-е!» прижимается к его боку, всё ещё липкий, грязный и воняющий давно остывшим потом. Это совершенно отвратительно, и при других обстоятельствах Саске отправил бы Наруто пинком прямиком в лесные заросли, но… Что ж, искренность, она обоюдоострая. Они с Наруто привыкли выказывать привязанность друг к другу насмешками и уважение через насмешки и принижение, но изменения - это всегда сложно. Саске помнит, как тяжело ему было бороться с самим собой, разрываясь между тем, что - кого - он считал домом, и местью. Наруто едва ли легче осознавать, что, будучи Хокаге, ему придётся принимать множество морально сложных и тяжёлых решений, постоянно разрываясь между долгом, своими обязанностями и попытками остаться хорошим человеком без лишней крови на руках. - Не знаю, возможно ли это, - озвучивает он мысль, которая не раз и не два крутилась в его голове, - но в архивах наверняка хранится множество разных свидетельств прошлого. Ты можешь попросить Какаши найти что-то, связанное с твоим отцом. Он был Хокаге и занимал этот пост не так уж и долго, однако в то время тут и там шли бесконечные бои, и я уверен, ему не раз и не два пришлось принимать сложные решения. Возможно, взгляд на его решения поможет тебе в принятии собственных. Наруто на мгновение замирает, а после отстраняется от него, и Саске видит одну из его самых светлых и искренних улыбок. - Отличная идея, Саске, - отвечает он с нотой удивления, явно озадаченный тем, что эта мысль никогда не приходила ему в голову. - На самом деле, думаю, я пойду и прямо сейчас напишу Какаши-сэнсэю. А потом давай поедим. Клянусь, мой желудок вот-вот прилипнет к позвоночнику! - Да, да, - отмахивается Саске, слегка пихая его в плечо. - И не забудь вымыться, прежде чем идти к столу. Настоятельница и без того верит, что тебя воспитали дикие звери. - Не то чтобы это далеко от правды, - пожимает плечами Наруто, прежде чем исчезнуть. Покачав головой, Саске берёт последний оставшийся онигири, но так и не откусывает его. На полпути его рука зависает, и он какое-то время смотрит сквозь собственные колени, пока вспышка роящихся мыслей не утихает, а после откладывает еду обратно на тарелку и начинает складывать печать призыва. Мгновение спустя рядом с ним из клуба дыма появляется маленькая чёрная змея, лист пергамента, чернильница и кисть. Бросив беглый взгляд в направлении, в котором скрылся Наруто, Саске берётся за кисть и пишет несколько строк, после чего запечатывает послание чакрой и кивает змее. С тихим «пуф» та исчезает вместе с призванными вещами, а сам Саске поднимается на ноги, подбирает с пола поднос и направляется внутрь пристройки рядом с храмом, стараясь не думать о том, семя чего только что посеял. С другой стороны, кто, если не он. Наруто не справится один. К тому же, у Саске перед ним так много - слишком много - долгов.

***

Какаши наслаждается заслуженным - или не совсем, но кто уличит Хокаге - отдыхом в своём кабинете, перечитывая один из любимых томов Ича-Ича, когда на столе перед ним возникает характерное для призыва облако дыма. Мгновение спустя оно рассеивается, и показывается маленькая чёрная змея, сжимающая в кольцах своего тела послание, за которым Какаши тут же протягивает руку, ведь знает этот призыв, как знает и о том, что Саске не из тех, кто будет тратить и своё, и чужое время зазря. «Однажды кое-что случится. Я не знаю, когда точно и при каких обстоятельствах, но ты поймёшь. Отреагируй, как Хокаге: отдавай приказы, ищи правду, подчёркивай серьёзность произошедшего. Никто не должен будет понять». Какаши перечитывает послание трижды, прежде чем поднять взгляд на сверлящую его глазами-бусинами змею и кивнуть. Та кивает в ответ и исчезает в ещё одном клубе дыма. Глядя на него, из всех вещей Какаши почему-то вспоминает тот день, когда Наруто узнал о том, что жабу-призыв, которая должна была сообщить ему о нападении Пейна, убили. Кто именно это сделал они так и не узнали, но все прекрасно понимали, что только одному человеку могло прийти в голову подобное. - Маа, как хорошо, что некоторые люди давно гниют в своих безымянных могилах, - выдыхает Какаши, откидываясь на спинку кресла и стаскивая шляпу себе на лицо. Ему интересно, на что именно рассчитывал Данзо, делая то, что делал. Если бы Наруто не появился, Коноха была бы уничтожена. Что бы это дало Данзо? Это были не обычные разрушения, и не осталось бы руин. Пейн буквально стёр большую часть Конохи с лица земли. Если бы он уничтожил всю деревню, если бы убил всех шиноби и гражданских, что сделал бы Данзо? Короновал себя править этим кладбищем? Столько разговоров о благе для деревни, но когда Какаши думает об этом, всё чаще приходит к мысли о том, что Данзо давно спятил, сошёл с ума в погоне за властью. Будь иначе, в его поступках сохранилась бы хоть какая-то логика. - Так жесток, Саске-кун, - снова вздыхает Какаши, прекрасно зная, что среди присматривающих за ним АНБУ есть минимум двое шпионов Старейшин. - Описывать все эти прекрасные горячие источники и фестивали, тогда как я должен умирать здесь от скуки. Так много детальных красочных описаний. Почему дети в наше время такие жестокие? Кто-то из АНБУ не то фыркает, не то прикрывает смешок кашлем. Под полями шляпы Каге Какаши улыбается: никто ещё не смог сказать ему, что он плохой актёр.

***

Спустя два месяца, неделю и четыре дня на кортеж отправившихся на встречу с даймё Старейшин совершается покушение. Их охрана оказывается вырублена, а сами Старейшины исчезают. Какаши долгое время сверлит цепким взглядом доложившего ему об этом шиноби, одного из прислужников Старейшин, а после разворачивает масштабное расследование, лично возглавляя поиски со своей стаей ищеек и подчёркивая, как важно раскрыть это дело, потому что Старейшины, потому что Коноха, потому что авторитет, потому что многое другое. Поиски продолжаются больше трёх месяцев, но не дают никаких результатов. Коноха оплакивает потерю. Тремя днями позже после пустых похорон от Саске приходит новое письмо и сувениры: они с Наруто в Стране Снега, и Наруто, судя по всему, нравится эгг-ног.

|...|