Что значит инвалид?

      Скажу честно, эти 3 недели я не помню. А пересказывать мне никто не спешил. Всё, что я помню, это то, что я был как робот. Все чувства смешались в кашу из отчаяния и сожаления. Из того, что со мной делали, я тоже помню немного, если не сказать ничего!       Я не говорю, что на меня пришло какое-то смирение с судьбой или принятие, о котором говорят в историях и фильмах. До сих пор бросает в панику от факта, что я инвалид, что я не смогу ходить, что... Это сводит с ума, скажу честно.       Когда по истечении трёх недель и по приезде мамы, чтобы забрать меня, я " вышел на улицу. Ну как вышел, выехал. Меня накрыла радость из-за того, что я наконец еду домой, и промелькнула мысль: «Наконец могу прогуляться и размять ноги» - после это сразу в сердце отозвалось, . Да, просто странно. Возможно, это не казалось чем-то необычным, но то, что я не привык — это точно.              Перед тем как выпустить меня домой, одна из милых медсестёр объяснила мне, что и как делать с коляской. Я примерно понял, но, видимо, по моему выражению лица она поняла, что я не понял, и посоветовала посетить мероприятие для инвалидов. Конечно, она сказала не так, но это выглядело примерно так:       — Я бы предложила вам посетить мероприятия или собрания для людей с особыми потребностями. Там помогают морально и могут помочь с объяснением пользования коляской. — Она протянула мне визитки. Я поначалу хотел их выбросить, но понял, что это никому не поможет, а разобраться с коляской надо получше.       Мама всегда была сильной, но поднять пятнадцатилетнего парня на второй этаж — нелегко, точно. Повезло, что в доме был лифт, который был достаточно большой для коляски и ещё как минимум двух людей. Квартира казалась непривычно большой. Например: раньше чтобы пройти по коридору и повернуть на кухню, мне нужно было сделать четыре быстрых шага, а теперь казалось, что десять! Или я мог спокойно достать до верхней полки холодильника, а теперь даже до середины не доставал.       Мама отвезла меня в палату, Люля, по всей видимости, спала. Я не знал, что делать: врачи велели в свободное время делать массаж ног, но ни настроя, ни желания не было. Тири, возможно, скоро позвонит, она обещала. Она также говорила, что примерно через две недели её отпустят домой.       Меня заставляло унывать то, что никто из моих друзей из школы не написал мне. Мои друзья всегда были подвижными и не могли усидеть на месте, каждый день что-то да происходило. Просто разница такая: это будет взрыв на уроке химии, поход на заброшку в другом городе или просто неудачное падение на ровном месте. Как теперь они? Я теперь даже сам не могу пересесть из коляски на кровать. Ещё не вечер, а мама уже готовит ужин. Я решил, что хочу доказать, что я смогу всё даже в таком положении. И начал я с малого. Просто пересесть из коляски на кровать. В больнице у меня это получалось только с помощью врачей. Но я решил, что сегодня хочу попробовать сам!       Я подъехал поближе, встал почти вплотную и упёрся руками в подлокотники. Я почти смог потянуться на руках, но вдруг силы покинули меня. Я опять упал в коляску. Ещё раз! Тот же результат. Я раз за разом пытался это сделать.       В двадцать первый раз я совершил ошибку и поставил руки слишком близко к краю, из-за чего полетел вниз. Я упал на колени, коляска отъехала куда-то в сторону. Ноги пронзила адская боль. Было такое чувство, что я упал коленями с пяти метров, и главное, что боль была тупая. Она проходила по ноге волнами, я хотел кричать. Но только стиснул зубы и решительно схватился за край кровати.       Собрав последние силы, я подтянулся и упал на кровать. Потом руками поднял ноги и лёг. Устроившись поудобнее, я отдышался. Я полностью лишился сил. Ноги постепенно стали проходить, удар был несильный, в обычной ситуации я бы даже не заметил, что ударился, но сейчас при ударе я чуть в обморок не хлопнулся. Значит, боль я чувствую, это странно. Вдруг мама позвала из кухни.       — Ужин готов! Ты на кухне поешь или в комнате? — спросила мама.        — В комнате, мам! — мысль о том, что мне ещё раз нужно будет сесть в коляску, а потом пересесть обратно, отнюдь не радовала.       Мама принесла суп и нарезанные хлеб и очень удивилась, когда увидела меня на кровати. Удивительно, но даже просто есть стало неудобно. Объясняю почему: представьте ситуацию — вы сидите, делаете уроки. Что происходит с вашими ногами? Они либо застывают в очень странном положении, либо постоянно мельтешат и дёргаются. Такие подёргивания ногами случаются в моменты, когда вы не можете дёргать руками. Я вот, например, всегда, когда нервничаю у доски или рассказываю что-то, часто дёргаю или мну пальцы, просто от волнения. А сейчас, когда я ел, но не мог двигать ногами, ощущение было странное. Вы тоже попробуйте: в момент, когда ваши руки или ноги мельтешат, постарайтесь ими не двигать — и поймёте, какие ощущения я испытывал. Ладно, не суть.       Я ел, но не чувствовал вкуса еды. Суп был обжигающе горячим, а вода была слишком холодной. Странный контраст, скажу вам. Вдруг в душе просто стало пустеть, ощущение было ужасное. Когда я доел, мама забрала тарелку и ушла. Она всё это время смотрела на меня, её взгляд прожёг во мне дыру. Мне стало плохо, я чувствовал, что мир рушится, что я один. Мысли стали наплывать волнами. Волнами с силой пятибалльного цунами. Но включённый свет не давал сосредоточиться на них и прогнать. Я знал, что как только окажусь в темноте, то смогу встретиться лицом к лицу с этим.       Я резким движением ударил по выключателю, который был возле кровати, и укрылся одеялом. Понимание моего положения нахлынуло с новой силой. И мысли о будущем… В больнице я особо не задумывался о своей будущей жизни после травмы. В смысле, как это отразится на моих планах и возможностях. Я, например, всегда мечтал стать профессиональным пловцом и стать чемпионом России или хотя бы Москвы. Ещё хотел выучить тот крутой трюк на скейте, я неплохо катаюсь, хотел стать тренером, а если бы не смог, то пошёл бы спасателем. Я очень люблю помогать, а ещё больше люблю воду. Любую: море, бассейн, реку или озеро — любую воду, мне очень нравится плавать.       Но я понял, что спасатель-инвалид — это невозможно. Да, проходят соревнования и чемпионаты для инвалидов или людей в сложных физических ситуациях. Но это — не то, чего я так хотел. Но и для этого тоже надо постараться не на шутку. Или как в университете или хотя бы колледже? Ну или на крайняк в школе? Я ещё только в восьмом! А девятый ещё под вопросом.       Я был в шоке от того, что понял это только сейчас. Мысли кружили и вертели меня, как ужи на сковородке. Понимание, что я обуза и лишний балласт для моей мамы. Сколько стоит просто коляска и первоначальное лечение, а сколько реабилитация? Мы не очень богаты, и на такие расходы точно не были готовы. Может… Может мне просто уйти?       Нет! Рано сдавать позиции, надо помнить о Тири и о маме! Но маме только сложнее будет, а Тири, наверное, не выдержит столько времени со мной. С таким мной… Слезы бежали и бежали из глаз. Тихо и безмолвно… Так надо, так должно быть? Все говорили, что будет легче, возможно, даже забуду это. Но нет.       Я решил, что лучше попытаться уснуть, прежде чем снова начать принимать решения на эмоциях. Странно, но сон пришел быстро. Показалось, что даже слишком быстро. ~•~       Я стою посреди большой детской площадки. Она мне незнакома, потому что все площадки возле дома я знаю. На улице начало мая, а я замерзаю. Мне страшно. Мама, где моя мама? Я хочу плакать, мне пять лет. Мне кажется, что я один на всей планете. Дети бегают вокруг меня и словно не замечают.       Моя растерянность перерастает в безудержный страх. А что если я никогда её не найду? Я терялся много раз, я знал, как и что делать в этой ситуации. Мама всегда находит меня рано или поздно. Я знал адрес дома и квартиры. Если мама не приходила, то я шёл к взрослому или в полицию. И меня отводили домой, но сейчас всё было по-другому. Я знал, что не найду её, она пропала. Это было самое страшное. Я своей детской чуйкой понимал это. Я услышал голос, это был голос, не принадлежавший маме или папе. Он был незнакомым, но я чувствовал его любовь ко мне. Я побежал на голос. Сейчас я не понимаю, было ли это ошибкой или моим спасением. Но так вышло.       Я бегу куда-то с детской площадки, ближе к парку. Но меня хватают за руку, как сейчас помню запах табака и шершавую кожу рук, которые меня схватили. Я знал, что они плохие. Что руки очень плохие. Я это знал… Они тащили меня по улице, а я вырывался со всех сил. Кажется, я ударил его по животу, и он отпустил меня. Я был в ужасе, всё казалось большим и страшным. Я падаю в какую-то яму и качусь кувырком вниз. Это холмик. Я его помню, мы играли там в детстве.       Вдруг, я во что-то врезаюсь, это очень больно. Я долго лежу на земле, слышу кряхтение, потом кто-то меня поднимает. Следующее, что я помню, это то, как мальчик лет восемнадцати отдаёт меня маме. Этот мальчик в кресле, сейчас я понимаю, что он инвалид. Тогда я думал, что он устал. Мама говорит что-то вроде: «Как мне вас отблагодарить?», а он отвечает: «Ничего не надо, я просто помог. Он сам однажды отплатит, но не мне, а судьбе. Мы все это делаем в конце концов». — Я помню точно, дословно, как сейчас. Это пугает. ~•~       Просыпаюсь в холодном поту. Я бы вскочил, но не могу. Получается только приподняться на локтях и потом сесть. Часы на столе показывают 8:05, пора вставать или, может, ещё поспать? Что мне снилось? Этого я не помню, странно.       Смотрю на коляску рядом, ну что же. Я хочу добиться победы, хотя бы над коляской. Мама спит, а значит ничего не услышит, спит она крепко. Но просыпаться ровно по будильнику, значит у меня час или около того.       Даже просто чтобы умыться, мне нужно сесть на коляску. Значит, вариантов нет. Скинул ноги с кровати и огляделся. Рядом на тумбочке лежал комплект чистой одежды из футболки и шорт. Сначала одеться, потом сражения с обстоятельствами. С футболкой проблем не возникало, а вот шорты — сплошная проблема. Но я наловчился: сел на край и согнулся пополам. Таким образом, смог надеть шорты, потом, когда почти надел их, просто лёг на кровать и надел их полностью, не с первой попытки если честно. Всё! Первое испытание было выполнено! Осталось ещё несколько.       Второе испытание было сесть в коляску. Не буду объяснять, как я это сделал, но это заняло минут 10-15 точно. Но руки у меня дрожали так, словно я проплыл баттерфляем 100 метров — это сложно. Второе тоже выполнено!       Третье: умыться и почистить зубы. Ну это легче лёгкого — я так думал. Но чтобы увидеть себя, мне пришлось взять мамино маленькое зеркало. Я выглядел ужасно! Серо-голубые глаза были почти бледно-серыми. Тёмно-русые волосы растрёпанны, а красно-фиолетовые шрамы были над правым глазом и на щеке. Трогать их было больно! Или говорить! Из-за чего умыться стало сложной задачей. С зубами и волосами я разобрался быстрее.       На кухне я постарался приготовить себе хотя бы бутер. Раньше я мог спокойно прожить неделю без никого. Я завтракал в 7:00 самостоятельно приготовленной кашей и ехал на тренировки на автобусе или метро, смотря по настроению или погоде. А теперь завтрак в 8:50 был непосильной задачей, как и готовка. Но я могу! Или мог…       Когда мама пришла, она очень удивилась и отругала за то, что я не разбудил её и делал всё сам. Но я видел, как она рада за меня. Она приготовила нормальный завтрак, и мы сели есть. — Ты всегда был самостоятельным, — со вздохом сказала она, — и сейчас не изменился. — Эти слова вызвали у меня кучу эмоций.       Не буду рассказывать, что было дальше. Все дни были почти однообразны. Мне давали какие-то таблетки, и приходил врач. Он делал уколы и помогал с разминкой. Это было скучно и депрессивно.

***

      Спустя полторы недели всё немного поменялось. И в этом виноват очень родной человечек.       В дверь постучали, два раза и тишина, потом ещё два раза. Это был их шифр, как только я услышал, то мгновенно отреагировал. Даже просто на автомате. Развернулся насколько это было возможно в моём положении. Я выехал в коридор, дверь открылась (видимо, забыли закрыть). На пороге стояла Тири, как обычно с искренней улыбкой и своим любимым тёмно-зелёным рюкзаком. Мое сердце забилось при виде её, она была олицетворением моей прошлой жизни. Прошлой жизни. Нет-нет-нет! Нет ни какой «прошлой» жизни, хватит так думать.       Они стояли на погоре, я не понимал, почему она стоит и не проходит или не говорит. Но, поймав её взгляд, я понял. Как бы близки мы ни были, сколько бы ни разговаривали до этого по видео, сейчас я был непривычной вещью в её жизни, а перемены она не очень любила. Я на коляске, она просто не понимает, что делаешь. Как со мной общаться или что сказать? А я не знал, что делать в этой ситуации. Что сказать? «Да не волнуйся. Просто с нашей прошлой встречи я стал инвалидом, и сейчас, когда мы встретились, а я на коляске!» — был точно не вариант. Это странно. Даже очень!       Но тут она опомнилась, тряхнула головой вправо и улыбнулась. Она подошла ко мне и крепко обняла.       — Я так скучала по тебе, Саш. Ты как?       — Очень странный вопрос, — я улыбнулся, — не знаю, по какой шкале оценивать. — Я пожал плечами. — Но если подумать, то у меня всё нормально!       Тут в коридор вышла мама. Мы переглянулись, и она улыбнулась. Она подошла и обняла Тири.       — Как ты, Тири? Твоя мама сказала что тебя отпустили пораньше. Это точно не опасно?       — Нет, тёть Юль, не беспокойся. Врачи сказали, что всё хорошо. Я так устала там находиться. Честное слово! — она подошла к коляске, но прежде чем она толкнула коляску, мама протянула мне таблетку. Я уже по привычке потянулась за ней.       Но как понял, что происходит, сразу отдёрнул руку. Я не хочу, чтобы принятие таблеток и лекарств стало привычным делом! Я должен относиться к этому как к простуде или сломанной ноге. Так проще. Ещё так меня не накрывают мысли о будущем или планах.       Потом уже специально протянул руку и съел таблетку. Мама не обратила внимания, но Тири… В этом и есть плюс и минус лучших друзей. Ты знаешь, как их обмануть или скрыть правду. Но и они знают тебя. Я поднял взгляд на неё. Она смотрела с беспокойством и пониманием. Её взгляд будто говорил: «Потом мы поговорим и об этом».       — Мы пойдём в комнату. — Она уверенно взяла коляску и повезла меня в комнату.