Что значит инвалид?

От лица Саши:

      Сердце бешено билось. Голова гудела. Что произошло? Я помнил, что что-то случилось. Кажется, мы с Тири спешили в школу. Однако, странный сон. Или не сон? Возможно, я написал этот чёртов экзамен и, вернувшись домой, завалился спать и не помню? Со мной такое было. Например, провёл день, лёг спать. А на утро не могу вспомнить, что было вчера, пока мне не перескажут события того дня. Врачи, конечно, всё объяснили, сказали, что нервы и какие-то защитные механизмы. Но мне и проще. Ладно, пора вставать, а то тренировки просплю, если уже не поспал.       Я открываю глаза, смотрю в потолок. Он белый, классический, местами чуть не ровный. Но это не мой дом!       "Стоп, это где я?" - прозвучало у меня в голове. Я приподнялся на локтях. Горло саднило и чувство такое, будто вешу под сотню тонн, на правой стороне лица была повязка, это я чётко чувствовал. — Тут есть кто-то? — прохрипел Я.        Это была больничная палата. Но почему я здесь? Сердце ушло в пятки. Но я не чувствовал пяток, да и ног вообще! Это небольшое действие полностью опустошило меня и я без сил упала обратно на подушку.       Прошла минут или пятнадцать, но в палату зашёл врач. Страх, растерянность, непонимание. Всё было во мне, но я не понимал, откуда. — Александр, кхм, Саша, ты меня слышишь? — врач подошёл ко мне, я кивнул — Хорошо, вы по крайней мере понимаете. Не волнуйтесь, всё хорошо. — Почему я тут? — Я еле прошептал эти слова — Я не помню. — Тебе было плохо, мы все попозже объясним тебе, обещаю. Но что ты помнишь последнее? — Он поддержал меня под спину и протянул стакан воды. Я выпил и прокашлялся. — Мы… мы шли в школу. Кажется, что-то об Македонском говорили. — Кто «мы»? Ты помнишь имя? Назови имена родителей или родных. — Мы — это я с Тири, она моя лучшая подруга. Маму зовут Оля. Отец Роман, он не живёт с нами. И младшая сестра Люля, ей пять. — Я говорил, а в голове всплывали образы. Они успокаивали, но я с опаской посмотрел на врача. Зачем это? — Хорошо, ты сейчас чувствуешь усталость или слабость? Может что-то болит? — Меня как будто об асфальт приложили. Но не сильно, в смысле болит не сильно. А ещё ноги не слушаются. — Врач кивнул. — Ты должен ещё отдохнуть. За тобой присмотрит медсестра. Вот выпейте это — он протянул мне таблетки и воды. Я даже приподнялся только с помощью врача. Я сейчас сделал бы что угодно, лишь бы мне всё объяснили.

***

      И вот я опять открываю глаза в той же самой палате, но это не точно. Еле открыв глаза, я увидел маму, которая сидела рядом на стуле. За её спиной было окно, в котором догорал алый закат. Её светлые волосы были растрёпаны и собраны в кривой пучок. Знакомая россыпь веснушек успокаивала, как и её улыбка, которой сейчас не было. Я повернул голову, на правой стороне лица мне мешала повязка. Я в принципе её не чувствовал, она была онемевший. — Мама, — прохрипел я, губы не слушались. Но чувствовал я себя лучше. — Мне лучше, вроде. — Саша, я так переживала за тебя! Ты можешь привстать, хотя лучше не надо. Хочешь пить? Подними голову, сейчас помогу. — Я послушно приподнялся и выпил воды, мне даже полегчало. — Что произошло, мама? Я не понимаю зачем я тут находись. — Подожди минуту, врач скоро придет. Я… — она запнулась, — не имеет значения. Надо, чтобы ты отдохнул — только она это сказала как в дверь вошёл врач, уже другой. — Здравствуйте, я Игорь. Ваш врач. Юлия, вы ему рассказали? — Нет, я не могу это сказать. — она опустила голову. Я недоумевающе посмотрел на них. — Саша, ты должен знать что произошло. Только пообещай, что не будешь вставать или кричать, хорошо? — Я кивнул и он продолжил, — Ты был без сознания около пяти дней. Последнее, что ты помнишь, было 5 дней назад. Тогда, когда ты шёл в школу, тебя сбила машина… — это было словосочетанием, которого мне было достаточно, чтобы воспоминания нахлынули на меня.        Горло перехватило, я просто не мог дышать. Я вспомнил как Тири потянула меня через дорогу, помню как падал на землю. Мои глаза заметались по комнате, я не знал, что говорить. Как можно было забыть такое? Но это же не самое страшное, верно? На секунду в глазах потемнело и Я потерялась в пространстве. Но через секунду всё закончилось. Я поднял взгляд и увидел как доктор смотрит, будто выжидает, когда я успокоюсь, чтобы сказать что-то более страшное, чем это, это было видно. Набрав в грудь больше воздуха, я прошептал: — Но… это не всё? — Ты прав, при столкновении тебя спасло то, что твой рюкзак был между тобой и машиной. При ударе, который по удачи не вышел прямым, ты не получил серьёзных ранений. Но проблемы стало то что ты упал спиной и коленом под неправильным углом, что вызвало сильный удар по копчику и поражение одного нерва в твоих ногах. То есть, мышцы парализованы, если проще. Удача, как я повторюсь это то, что удар вышел непрямым, и сами тазобедренные суставы остались подвижными, но ноги парализованы.        Мне хватило этих слов, я закрыл уши руками и замотал головой, не желая принимать то, что только что сказал врач. Мои ноги парализованы? Почему? Из-за чего я такой? А что с моим лицом, почему у меня повязка на лице? Я смогу ходить или я тебя инвалид до конца?       Вопросы крутились у меня в голове как на аттракционе, но я не мог выдавить хотя бы один из них. Я теперь тот «инвалид», тот кто не может жить сам, тот кто «не такой». Я помнил те взгляды, которые бросали на меня, когда я не мог запомнить имя нового знакомого или вспомнить о том, что было вчера. Да, это было не каждый день и не всегда критично, а я отмахивался, мол просто забывчивый. А сейчас, когда я не могу пошевелить ногами. Я больше не встану. Я не буду бегать, ходить, плавать.

      Это конец.

      Я сидел, если это можно было так назвать. Глотал всхлипы, пыталась утереть слезы дрожащими руками. Я вдруг понял что я не один в комнате. Я поднял взгляд на маму и врача, мать была сама на грани истерики, врач же просто хмуро смотрел на меня. Я понимал что сейчас должен успокоиться, я должен зделать это ради мамы. Я стал дышать редко и глубоко. — А что… что с лицом? — мой голос был глухим, в голове постоянно поткатывала мысль о ногах. — При ударе о землю ты упал головой, немного проехал щекой по дороге. Рана не глубокая, шрамы будут почти не видны. Сейчас правая половина лица под обезболивающим. Ты её не чувствуешь, верно? — Я кивнул, он продолжил — Возможно, ты сможешь встать, но только реабилитации. Твои тазобедренные суставы, как и таз всё ещё могут двигаться, проблема в самих мышцах ног. Это лечится, но не быстро. — Видишь, Саша, всё может быть как раньше, ты… Ты можешь встать и всё будет отлично, надо лишь немного потрудиться, но мы справимся, верно? ха-ха. — Она бросила нервный смешок. — Долго я буду находиться здесь или сколько займёт реабилитация? — Я спросил это таким же тихим голосом как шелест ветра за окном. — Это можно будет закончить в ближайший год? — Саму реабилитацию можно будет начать только через полгода, может чуть меньше, когда мышцы придут в более-менее нормальное состояние. Мы со следующей недели начнём попытки лечения, но основной курс можно будет начать минимум через четыре-пять месяцев. Это может занять год, а может десять. Все подробности мы обсудим с твоей матерью и скажем тебе сколько примерно это займёт. Но всё зависит лишь от тебя и как мы будем бороться. Сейчас мы пойдём.       Они вышли, а я остался один. Мысли метались, а я старалась не думать о ногах, о том что больше не могу ходить. Душа просто кипела от горечи и непонимание. Пять-шесть месяц, это много, даже слишком. Получается сейчас почти конец апреля, получается что реабилитации начнется только в октябре, и займёт миними ещё год если не больше. А как же 9 класс? Я так и останусь на коляске или в больнице?       Я не помню в какой момент размышление и уснул, проспав до самого обеда. Мама опять сидела рядом и смотрела на меня. Её взгляд отражал сожаления и страх. Мне хотелось успокоить её он понимал, что причина всего этого — это я. — Что сказали врачи? — я не уверенно просил. — То же, что и вчера, Саш. — А что насчёт, сколько времени проведу здесь? — Минимум 3 недели, максимум 2 месяца. Когда тебя отпустит тебя домой, врач будет приезжать, так будет проще для всех, — её голос был ломкий и тихий, — Мы справимся, я уверена. Сегодня вечером время моего пребывания здесь закончится и мне придётся поехать домой, я буду навещать как смогу. Но, — она запнулась, — ты понимаешь, что обучаться в ближайшее время придётся никак обычно, да и само обучение будет начато только через месяц если не более. Но об этом подумаем после. — Мама, — от резкого осознание на меня паника, — Что с Тири? Где она? , — мама молчала, горло сдавило, — Мама, где Тири?! — С Тири всё нормально, почти. Она была на другой стороне дороги, но из-за шока и страха за тебя, ей стало плохо. И поездку в Москву пришлось перенести на эту же неделю, иначе это могло перевести к неотвратимым последствиям, — Я неуверенно кивнул, я знал о том что у Тири три почки и опухоль которую вырезали семь месяцев назад. Она каждое лето на июль и июнь уежала в Москву на лечение. — Её почти силой увезли, она не хотел тебя бросать. Она винит себя и боится, что ты не выживишь. Вечером она должна тебе позвонить. Я разказала о тебе, в школе тебя не потеряют, но мы навряд ли останемся там. — Хорошо, мама, но не могла бы ты оставить меня. Я устал и проголодался.       Она встала и поцеловав меня в лоб ушла. Вскоре медсестра принесла еду. Мама не соврала и сегодня ближе к вечеру когда она уехала, врач зашёл и сказала, что мне звонит моя подруга. Я привстал на руках и попытался более-менее привести волосы в порядок. Даже без зеркала я понимал, что выгляжу не самым лучшим образом, а причёсывать волосы было чем-то обеденным?..       Я дернулся и протянул руку к телефону. Она звонила по видео связи, перед мной стояла моя, обычная Тири в больничном халате и своём любимый свитере. Я же выглядел ужасно, потрёпанный и с этой повязкой на лице. Светло-серые волосы, подстригли, и теперь они даже до ушей еле доставали. — Саша, с тобой всё хорошо?.. В смысле лучше? О боже, Саша! Я так виновата и я так переживала за тебя! Мне сказали, что с тобой случилось, я знаю о том, что… — она запнулась, видимо, не понимая как сказать это. — Я знаю, что не смогу ходить. Это... ужасно. Но и с тобой всё в порядке, когда ты вернёшься? — Говорят, что ближе к 20–27 мая. Я так хочу тебя увидеть! Я уверена мы оба справимся, как только я вернусь, то буду помогать тебе! Всё будет хорошо, обязательно. Мы вместе и это главное. Мне разрешили звонить раз в неделю, это самое большей, что я смогла выпросить. Только не падай духом, всё будет хорошо. —Я так не думаю, — Я понуро опустил голову, — Ты как себя чувствуешь? —Хорошо, мне легче, — Я скептически поднял бровь, затем довольно поморщился от неприятных ощущений. — Правда, всё нормально! Я просто переволновалась, мне легче, живот не болит. Саша, прости меня зовут. Врач еле отпустил меня из палаты, сейчас мне надо идти на массаж. Пока, Саша, прошу напиши если что. Обещай! — Пока, Тири, обещаю! — она отключается, а я остаюсь один. Врач забрал телефон и ушел.