Таблетка

***

Мейсон собирался отвозить Огонька на позднюю тренировку по теннису, когда у него зазвонил телефон. Увидев имя на экране, он оставил ребенка, старательно воюющего со шнурками, в прихожей, и вернулся в комнату. — Hello ,— услышал он голос брата. Как всегда спокойный и негромкий. — Hello,— ответил Мейсон, кладя в карман ключи от машины и пропуск,— You're bored? — No. I'm talking about your children. You're overshooting the mark. — No. — No? — No - it's none of your business. I will decide for myself what and how I should do with my children and I am not going to listen to moral teachings. It's clear? — Mason. — I'm asking, is this clear?! — повысил голос Мейсон. Не слушая ответ, он сбросил звонок и нажал "заблокировать контакт". Эмиль вздохнул, переводя взгляд с экрана на окно. Он находился в доме отца в Ванкувере. Старику становилось все хуже с каждым днем, и Эмиль уже начал морально подготавливать детей и внуков к его скорой смерти. — Votre appel ne peut aboutir...vous allez être dirigé sur la boite vocale... — So,— Вздохнул Эмиль, вставая,— Pourquoi dois-je toujours prendre des mesures extrêmes?

***

— Что ты хотел? — Спросила Аделаида Эдуардовна, отпивая заказанный и принесённый Эрикой кофе из автомата. Влад стоял перед ней все еще в тренировочной одежде и смотрел в пол. Он только сейчас понял, что не знает, куда деть руки, как выдавить из себя слова и как объяснить происходящее. Что сказать это вслух не так уж и просто. — Простите за пропуск... Этого больше не повторится, правда... — Влад отвёл глаза в соседнюю стену. Он не хотел уходить. Здесь были все перспективы стать успешным и известным. Люди будут узнавать и любить его. Мама и бабушка будут им гордиться. Даже если ради этого придётся терпеть Тимура. Но тот переходил грань, и Влад уже откровенно боялся за свою жизнь и здоровье. Сегодня запер на сутки в ванной, завтра что? Подсыпет в чай крысиный яд? Поддержки и защиты было ждать неоткуда. Билл казался настроенным агрессивно, Юлиан — слишком добрым, чтобы вступать в конфликт. Ярик — Влад предпочитал не связываться с ним. Женя и Руслан... Влад не знал, почему они ничего не делают. Ничего не делали никогда, не участвовали в порой жестоких разборках младших членов группы. Считали себя выше этого? Боялись? Семья была далеко, в Костроме. Влад проводил с ними отпуска, они иногда приезжали к нему, но сути это не меняло. Ни мама, ни бабушка на Тимура не повлияли бы. Влад им даже не рассказывал, чтобы не волновать.

***

— Здравствуй, сыночек,— Женщина порывисто обняла Влада, и он прижался к ней как в последний раз. Они не виделись с прошлого этапа Гран-при — всего неделю, но Влад успел смертельно по ней соскучиться. Он жил один. Сначала в интернате, потом в общежитии. Мама с бабушкой не могли переехать в Питер и продолжали жить в Костроме, но она старалась посещать каждое соревнование сына. — Ты как? Сильно расстроился?— мама взяла его лицо, осматривая и нахмурившись, видя засохшие слезы,— Ничего страшного, со всеми бывает. Не стоит переживать, выиграешь ещё. Завтра ведь ещё показательные? Как насчёт того, чтобы провести это день вместе, м?— она улыбнулась, и Влад закивал с надеждой в глазах.

***

Он очень любил маму и часто скучал по ней. И не мог позволить себе рассказать о том, что происходит, ведь она бы распереживалась и точно забрала его. Мама не знала о слезах по ночам, о куче синяков, появляющихся вследствие падений, о стёртых в кровь о коньки ногах, о расшатанных нервах и недосыпе, об очень многом в его жизни. — Хорошо, — спокойно сказала тренер, — Только обьясни мне, что случилось. Тебя никто не мог найти, ты не отвечал на телефон. — Аделаида Эдуардовна, я... Я хочу уйти, — выпалил он, и тут же возненавидел себя за это. Казалось, будто после этих слов его выгонят, даже если он передумает. — Почему, Влад? Могу я услышать причину? Что происходит?

***

— Станчиков!, — Аделаида схватила первое попавшееся под руку и швырнула им в Влада. Первым попавшимся под руку предметом оказалась его салфетница. Влад остановился, тяжело дыша. — Что это такое? Тебе четырнадцать лет, не сорок! Почему от каждого, каж-до-го твоего движения чувствуется аура "Господи, помоги мне дожить до конца этой программы"?! Лёгкость где, с лицом что у тебя?! — Простите, я просто... — Никаких просто! Ты все свои проблемы оставляешь вон там, — тренер резким движением указала на бортик, и юниор дёрнулся, как от удара, — Здесь ты должен выкатывать образ! У тебя программа — не "белый ворон", чтобы ты её не вывозил! Пошёл вон отсюда. — Простите... — тихо произнёс Влад. — Я сказала, вон с катка, чтоб глаза мои тебя не видели!

***

— Если ты ещё раз,— вкрадчиво произнес Тимур, держа голову Влада под струей холодной воды,— Посмеешь мне огрызнуться, то головой ты будешь в унитазе, уяснил? Влад уже даже не сопротивлялся. Тимур был выше и значительно сильнее, а ещё наглее и увереннее в своей безнаказанности.

***

— Сто тридцать девять целых и пять сотых балла! Влад шмыгнул носом, смотря на табло. Мало. Лишился каскада, два степ-аута и падение с единственного квада в программе — четверного тулупа. Аделаида Эдуардовна не спешила его обнимать и молча сидела рядом. — Ужасно,— впервые нарушила молчание она, когда они с Владом отошли от журналистов,— Очень плохо. Финал юниорского гран-при. Декабрь 2019 года. Тимур снялся с финала из-за болезни, Билл выиграл свое первое золото на большом турнире. Влад шестой. Проиграл Реймону почти шестьдесят баллов, что является огромной суммой. Чтобы его догнать, Владу пришлось бы откатать ещё одну короткую программу. — Простите,— Влад вытер глаза тыльной стороной ладони. Билл шел чуть впереди и был внешне спокоен и собран, хотя Влад видел, что глаза его светились от счастья. Тот уже успел постоять на первой ступени пьедестала, раздать интервью и получить восторг и удивление от всех вокруг — как так, такой маленький, и уже чемпион Гран-При! — Что тебе помешало? Что это за полировка льда была вместо произвольной? — спросила Аделаида, подталкивая Влада за плечо, чтобы он шел хоть немного быстрее. Билл впереди фыркнул. Влад понимал, что скорее всего не над ним, а над выражением, но обидно все равно стало. Станчиков понимал, что ему до уровня Билла ещё далеко. И дело даже не в возрасте. Тренироваться столько, сколько тренируется Билл, Влад никогда бы не смог. Восемь, десять часов в день казались невероятными, и Станчиков чувствовал себя как выжатый лимон уже после утренних тренировок. А Билл тренировался в перерыве, оставался на дополнительные индивидуальные и тренировался после них. Он активно учил четверные, чтобы догнать Савранского и Казанцева, и был уже близок к тому, чтобы прыгнуть квад-аксель.

***

Проезжая мимо, Тимур толкнул его в бортик так, что Влад ударился грудью. — Ай! Не обращая внимания, Савранский зашёл на тройной аксель. Этот прыжок у него не получался после того, как он значительно снизил интенсивность тренировок после проигрыша. Его мотивация снижалась равномерно с тем, как росла мотивация Билла. А злость Тимур срывал в основном на Влада, ведь Билл, пусть и был слабее, но его трудно было назвать удобной мишенью. Он и язык острый имел, и самооценку, и отца за спиной. Для того, что в травить Реймона нужна была тяжёлая артиллерия, его нужно было ломать, и у Тимура зачастую не было на это ни сил, ни желания. Влад был другим. Он был младше, тише и спокойнее, с более низкой самооценкой, и не готов был вступать в драку. Его пинать под настроение было безопаснее. Сейчас Билл в очередной раз чисто приземлил четверной аксель. Даже выезд был идеально отшлифованным, что не на шутку взбесило Тимура. Тренировка у него складывалась чересчур удачно, и чемпионат мира через месяц обещал быть победным для Реймона. Тройной аксель не удался. Тимур не докрутил и не смог нормально приземлить прыжок. Он поднялся после падения и услышал окрик тренера. Влад тоже вздрогнул и обернулся. Он так и застыл у бортика. — Совсем плохо, Савранский?! Может хотя-бы три оборота скрутишь? — Да это он виноват! — Тимур указал на Влада, и тот испуганно замер. "Я?" — Он отвлёк меня! А если бы я травмировался?! Вероника обернулась на Влада, смерив его осуждающим взглядом.

***

— Ты ещё спрашиваешь? Само существование вот этого просто оскорбительно. Это. Позор. Всего. Фигурного Катания! — Билл несколько раз тыкнул пальцем в грудь испуганного Влада, — Ты блять тройные срываешь, центровки нет, скольжения нет, с этим ты хочешь выйти во взрослый сезон? С этим ты хочешь меня заменить?! Слова ранили сильнее, чем что либо до этого. Билл действительно считает его позором? Влад считал, да и до сих пор продолжал считать Билла кумиром. Чемпионом, человеком, до уровня которого дотянуться невозможно. И мнение Билла он действительно считал авторитетным. В тот момент что-то в нем надломилось. Билл с Юлианом ушли, а Женя остался рядом, не понимая, что делать. — Влад... — произнес он, но Станчиков уже не слышал. С шумом в ушах надев чехлы на лезвия, он выбежал с катка. Он никогда не хотел заменять Билла, потому что считал, что это невозможно. Билл незаменим, он уникален. Человек, за которым хотелось тянуться. И если Реймон считал, что его катание ужасно, значит, наверное, так оно и есть? Влад старался, всегда старался. Но этого мало.

***

— Мне сложно, — произнес он, не смотря в глаза тренеру, иначе точно расплакался бы. Сложно, сложно, сложно! Но впереди будущее. Впереди возможность поехать на Олимпиаду. Стоит ли оно того? — Что именно сложно? Тренироваться? — Нет...Ну то есть да, но...вернее...— Влад выдохнул, чтобы не тараторить и сделал глубокий вдох, все так же смотря в сторону. Сказать о Тимуре? Чтобы ничего не произошло, а он потом получил? Влад прекрасно помнил, что произошло, когда Билл пошел против него, когда против него пошел Юлиан. И это вгоняло в ужас. Если молоко на голове ещё можно стерпеть, то травля от болельщиков? Билл справился. Билл сильный, Билл не одинок, Билл имеет множество преимуществ, за что его в итоге полюбили. А сам Влад? — Тебя кто-то обижает? — Нет,— Влад покачал головой, не найдя в себе силы рассказать об этом. — Обижает,— Раздался сзади голос Юлиана. Влад испуганно обернулся на него, чувствуя, как первая слезинка потекла по щеке,— Да, его обижают. Может хватит закрывать на это глаза? Может мы уже что-то сделаем с травлей в коллективе?! Юлиан уже переоделся, и выглядел так, как будто только что из душа и успел лишь одеться. Он выглядел возмущенным и не улыбался. Юлиан подошёл сзади и приобнял Влада со спины. — Влад, расскажи мне, что происходит? — обратилась Аделаида к ученику, проигнорировав присутствие Юлиана рядом,— Мы решим проблему, если ты на самом деле не хочешь уходить. — Тимур...Он,— Влад всхлипнул, но от ощущения защиты Юлиана за спиной становилось как-то легче,— Он запер меня в ванной на сутки, я поэтому не пришел... Он... Я боюсь его, я не хочу с ним жить! Мне страшно что он может сделать дальше,— слезы потекли по щекам двумя дорожками,— Он ужасный человек, я не могу спать, когда он рядом, он может сделать со мной что-то пока я сплю! Влад развернулся к Юлиану и обнял его, утыкаясь в изгиб шеи. Плечи его слегка дрожали. — Тимур опасен,— произнес Юлиан, приобнимая ребенка. Он неожиданности уголки губ против воли поползли вверх, и Юлиан ничего уже не мог с этим сделать, иначе это стало бы похоже на судороги. Он старался выглядеть серьезным, но... нет,— С ним нужно что-то делать. Из-за него уходили юниоры и раньше, теперь собирается уходить Влад. Он травил и избивал Билла, он постоянно мешает жить Владу. Когда я недавно зашёл на кухню, у нас с ним случился конфликт... он облил меня молоком, плюнул и сфоткал на телефон. Ещё он что-то сделал с Женей, но я так и не смог добиться правды. На интервью он говорит, какой он бедный и как его все обижают, хотя на деле именно он — агрессор. Я уверен, что именно он виноват в истории с финалгоном, потому что у нас в группе ни одной крысы кроме него нет,— Влад вздрогнул, впервые в жизни услышав грубое слово от Юлиана. Юлиан вздохнул, прижав его к себе покрепче,— И это лишь малая часть. Почему он настолько важен для вас? Почему вы закрываете глаза на то, что он терроризирует всю группу? — Потому что я впервые слышу о многом из того, что ты сейчас сказал,— Аделаида подняла на него серьезный взгляд. Юлиан честно старался не улыбаться, но защитная реакция делала свое дело. — Так может быть вы его выгоните наконец? Мы хотим тренироваться спокойно, а не думать, какое стекло в наших коньках окажется в следующий раз. — Я поговорю с ним завтра. — Только поговорите? — Я его исключу. Но мне также интересно послушать его точку зрения. — Ничего интересного вы от него не услышите, — Юлиан подтолкнул Влада к выходу. Аделаида остановила их одним касанием к плечу Влада. Фигуристы остановились. — Мы решаем проблему? Или ты все ещё хочешь уйти? — обратилась она к юниору. — Нет... — Влад оторвался от Юлиана и обнял за шею тренера,— Я не хочу уходить.

***

— Надо поесть,— Билл открыл дверь в комнату Майка, держа в руках стакан с розово-красным смузи и баночку с йогуртом. — Что это? — спросил Майк, начиная заранее опасаться. Он поежился, вспоминая предыдущее кормление. Хоть он и не ожидал от Билла такого же насильного впихивания еды, но теперь прием пищи начал ассоциироваться с чем-то плохим, страшным и болезненным. — Смотри,— Билл поставил на прикроватную тумбочку продукты,— Это клубничный смузи, а это йогурт из альтернативного молока с манго и семенами чиа. — А там...? — Аллергенов нет, я проверил. Это оттуда, где мы тебе всегда заказываем. — Понятно,— Майк кивнул и взял принесенную ложку. Она была черной и сделана из бамбука, явно тоже из доставки. Майк взял в руку прозрачный стаканчик с йогуртом и открыл крышку. Сверху был белый слой, потом шел слой мангового конфитюра, а затем семена чиа. Билл принес бутылочку с водой, понимая, что Майку, скорее всего, будет сложно. Майк зачерпнул йогурт ложкой и помедлил. Внутренние ощущения отозвались тошнотой и ярым протестом. — Сейчас ночь... на ночь нельзя есть,— произнес Майк, понимая, что только отсрочивает неизбежное. — Бред. Можно,— отозвался Билл. — Отец говорил нельзя... — Чтобы мы не набрали лишний вес. А ты говоришь это на пороге голодной смерти,— Билл серьезно на него взглянул,— тебе нужно набрать больше десяти килограмм. — А что, если я наберу больше? — Поверь мне,— Билл взял баночку из его рук,— Даже если ты будешь весить сотню, но при этом будешь здоровым, я порву на кусочки любого, кто что-то тебе скажет,— Билл зачерпнул ложку и поднес ко рту близнеца,— Мне очень нравились твои щёчки, теперь их почти нет. Тебе нужно стремиться до веса, нужного для здоровья, а не веса для прыжков, понимаешь? Майк нехотя открыл рот, принимая такую помощь. Когда он справился с первой ложкой йогурта, Билл потянулся за второй, и Майк протестующие промычал. — Нет,— сказал он, проглотив. Билл поднял на него серьезный взгляд. — Да. — Я не хочу,— запротестовал Майк. Даже одной ложки казалось очень и очень много. — Умереть хочешь? Майк хотел кивнуть, но решил пожалеть чувства Билла. Он знал, что каждый раз такое заявление внутренне травмировало его, пусть близнец и не показывал этого. — Не хочу... — Я не дам тебе умереть,— Билл поднял его голову и заставил посмотреть на себя. Его взгляд был строгим и даже раздраженным, но Майк смог разглядеть страх внутри него. И держал Билл его лицо намного нежнее, чем отец,— И если ты хотя бы не попытаешься помочь мне в этом, то мне придется либо впихивать в тебя еду также, как это делал отец, либо голосовать за то, чтобы тебя отправили в больницу и калории ты получал капельницами. Я не хочу ни первого, ни второго, но если от этого будет зависеть твоя жизнь, то я сделаю что угодно. Ты нужен мне живым,— Билл потряс его за плечо. — Я понял...— Майк шмыгнул носом. Такие угрозы от Билла не выглядели как насилие или что-то на него похожее. Майк действительно видел его страх и беспокойство, и теперь мог его понять,— Прости меня... — Я знаю, что это сложно, Солнышко,— Билл провел рукой по своим волосам, пальцами зачесывая их назад,— Анорексия это страшно. И это надо лечить, и мы это вылечим, нам пообещали помощь. Ушло около десяти минут на то, чтобы справиться с йогуртом, и Майк уже начал обречённо поглядывает на смузи, понимая, что желудок у него уже полный и больше просто не влезет, но Билл внезапно не стал заставлять. — Нужно сходить в душ,— сказал Билл, откладывая пустой стаканчик на тумбочку, — сколько ты там не был? — Дня три? — вопросительным тоном ответил Майк. Он знал, что не отвертится и не хотел раздражать Билла отказами. Надо — значит надо.

***

Билл аккуратно расстегнул молнию на его кигуруми и освободил плечи от ткани. Она упала на пол, и Майк вышагнул из нее, оставаясь в одном белье и мгновенно смутившись. Не давая ему понагнетать обстановку в своей голове, Билл снял с его и белье тоже, попутно включая душ в кабине. Майк залился краской, но Билл, не рассматривая его, потянул за руку в кабину и быстро разделся догола сам. Мелькнули багровые пятна. Майк не смог заставить себя не смущать Билла взглядом, потому что интерес, все же, был сильнее. Поджав губы, Билл положил руки ему на щеки и поднял его голову так, чтобы он смотрел в глаза, не скашивая взгляд вниз. — Не надо. Не смотри,— Билл провел пальцем по щеке,— Мне не жалко, но ради твоих нервных клеток, не стоит. Мягко подтолкнув его под душ, Билл переключил режим на тот, что с более сильным напором, чтобы Майку просто не получилось бы держать глаза открытыми. Майк спокойно подчинился, опуская голову, а Билл потянулся за шампунем. Выключив душ, Билл нанес шампунь на его голову и начал сосредоточенно вспенивать. Майк стоял молча, думая о том, как ему повезло. Повезло с Биллом. Ведь без него Майк бы давным-давно умер, и не важно по какой именно из множества причин. Если бы он попал в детдом, его не захотели бы брать в семью. Отец заметил в Билле потенциал. Разглядел сформирующуюся в будущем модельную внешность и чемпионский характер. Майк был просто издержкой, чтобы жизнь медом не казалась, ведь без него им Билла бы не отдали. Но вне изначально понимали, что инвалидность Майка будет лишь мешаться и ничего хорошего из него не выйдет. Без Билла он не получал бы достаточного лечения, некому было бы спасать его из кучи опасных ситуаций и заботиться в бытовых вопросах. Билл был всем для него. Снова сверху полилась вода. Билл молчал все это время, тоже думая о своем. Он все ещё перебирал в голове то, кто решился на поступок с гелем? Это не детская шалость, это опасно. У него мог бы случиться анафилактический шок, могло разъесть кожу, он мог бы не выйти на лёд ближайшие два месяца, если бы ситуация не обошлась так хорошо. На это ведь надо решиться, и человек, который намазал его одежду гелем, был либо очень глупым, либо жестоким. Как бы Билл не старался подвести под это понятие Женю, который был главным подозреваемым, что-то у него не сходилось. Женя тренировался у Аделаиды Эдуардовны уже около десяти лет, вдвое больше, чем Билл, и за ним ни разу не было замечено таких подстав по отношению к другим ученикам. Если бы он был склонен к этому, то наверняка выкинул бы что-нибудь подобное раньше. Как минимум, он постарался бы навредить Руслану, ведь самый серьезный скандал произошел именно между ними, но никак не с Биллом. Значит не Женя. Но кто тогда? Тимур? Но он не оставался в раздевалке один, все время был с кем-то, то есть у него не было возможности сделать это, если только вся группа не сговорилась против. Билл очень не хотел в это верить. Руслан? Да зачем ему? Влад? Маленький и безобидный. Билл никогда бы не поверил, что тот способен на что-то такое. Ярик? Билл был уверен, что он один из самых трусливых людей на планете, и пойти против одного из лучших спортсменов мира, чей отец влиятельный человек? Кто угодно, но не Ярик. Смыв шампунь с головы брата и выключив воду, Билл потянулся за кондиционером для волос. Он делал все механически, полностью уйдя в свои мысли. Оставался Юлиан. И в это Билл отказывался верить. Ковальчук казался ему хорошим человеком, и верить в то, что это лишь маска, означало не доверять человечеству в целом. — Билл,— позвал Майк. — А? — Билл вздрогнул от внезапного выведения из собственной головы. — Все в порядке?— спросил Майк. Теперь, когда Билл убрал руки, он сам зарылся пальцами в волосы, распределяя кондиционер. — Да,— Билл неловко усмехнулся,— Все хорошо. Я просто задумался. Ты как? — Подташнивает,— со вздохом ответил тот. Билл снова включил воду, забирая контроль в свои руки. — Сам помоешься или помочь? — спросил он, беря в руки гель для душа и губку для тела. — Сам,— смущённо пробормотал Майк.

***

Зайдя в спальню, Мейсон сразу заметил Фиону, с нарочито невозмутимым видом, но явно на взводе, открывающую бутылку Мартини. — По стопам отца? — спросил он. Фиона не разобрала, чёрный юмор это или он спрашивает серьёзно, и, справившись наконец с пробкой, сделала глоток из горла. — Нет, — Фиона нервно усмехнулась, поправляя белый банный халат, — Я так... Расслабляюсь. Опустив взгляд на её руки, Мейсон заметил тремор. — Что произошло? — спросил он, садясь на кровать справа от неё. — Вон, — она кивнула на бумаги, лежащие сзади неё на кровати. Мейсон взял их в руки, — Запрос на предоставление документов. — По фирме? — Мейсон пробежался глазами по тексту, — Ну и что? Это формальность. — Формальность? Мейсон, а если они начнут копать?! — теперь она говорила громче и было видно, что она на грани истерики. — Тихо, сейчас дети сбегутся. — Вот, дети! — Фиона сделала ещё один большой глоток напитка, — Ладно нас с тобой посадят, но что с ними будет?! — Успокойся, — он отнял у жены бутылку и поставил на прикроватную тумбочку, — Никакого алкоголя в моём доме, всë. — Что делать..? — всхлипнула она. — Сопли подобрать для начала, — он строго на неё взглянул, — Взрослый состоявшийся человек, а ревёшь как девчонка. Не начнёт никто копать, зачем им это надо? Они пришли посмотреть на условия для детей, по документам с твоей фирмой все чисто, налоги ты платишь. — Мне ещё тогдаьникто не поверил, — тихо произнесла она, смотря в пол, — не работала никогда, а потом бац, и фирма. Не поверили они, что ты мне её просто купил. — Ну по документам-то купил, — невозмутимо ответил он. — А что, если Эмиль где-то ошибся?! Просчитался? — Нет, он не может, — пожал плечами Мейсон, — Эмиль не ошибается. — Я сяду, — обречённым голосом проговорила Фиона. Сунув мужу в руки бутылку, она упала на кровать, раскинув руки, и погладила ладонями шёлковое постельное бельё. — Ты-то почему сесть должна? — спросил он, покачивая в руках Мартини — За соучастие. — Резонно, — заметил он.

***

— Тимур! — громким шёпотом произнёс Ярик, появившись на пороге их комнаты. — Че? — Савранский приподнялся на локте. Он не мог уснуть из-за боли в ноге, мучившей его сегодня весь день. — Я не могу так, мне страшно,— прошептал он, косясь на спящего Влада. Тот закутался в одеяло с ног до головы и прижался спиной к стене, не доверяя соседу. — Я тебе че, психолог? Хули припёрся посреди ночи? — Тимур протёр глаза, щурясь от света из коридора. — Я не могу так, — повторил он. Тимур нарочито громко цыкнул языком, рывком сел на кровати и потянулся за костылями, взглянув на Влада. Тот признаков пробуждения не выдавал, но вот Ярик вполне мог бы его разбудить. И если Тимуру от этого будет ни горячо, ни холодно, то Ярику стоило бы быть осторожнее, ведь если весть о том, что они общаются, разлетится... Жить здесь дальше ему станет совсем уж невыносимо. Тимур тоже был аутсайдером, но, в отличие от новоиспечённого товарища, держал в страхе всю группу, и с ним предпочитали не связываться. Одна Вероника смогла разглядеть в нем что-то... На то, чтобы подняться с кровати и тихо выйти в коридор, потребовалось несколько минут, в течение которых Ярик буравил его нервно-напряженным взглядом, комкая в руках край широкой серой футболки. Тимур тихо закрыл дверь в комнату и перевёл тяжёлый взгляд на одногруппника. — Ну и какие черти тебя принесли в час ночи?! — Я боюсь... Тимур, я не могу так... — Ярик схватил его за руку, но Тимур дёрнулся в сторону. — Не трогай меня. Чего ты боишься-то? — раздражённо спросил Тимур. Ему в принципе не нравилась идея находиться здесь, когда он мог бы спать себе и не успокаивать сумасшедших. — Он узнаёт... Они все узнают, если мы не признаемся... Он же сказал, что заявит в полицию... — обречённо пробормотал Ярик. — "Мы"? Мы не признаемся? Если ты не забыл, я в этом не участвую, — Тимур сложил руки на груди, прислонив костыли к стене. — Что?! — он шагнул назад, ошарашенно уставившись на Тимура, — В смысле? Юлиану не спалось. Он не мог выбросить из головы события последних дней и море новостей, от которых ещё вечером у него начала болеть голова. Взглянув на тёплый свет, льющийся из щелей дверного проёма, он приподнялся на локте. Нужно было выпить ещё одну таблетку. Блистер лежал на прикроватной тумбочке, а вот кулер с водой находился на общей кухне и идти туда всё равно пришлось бы самому. Пусть даже и с чувствительностью к свету и звукам, ведь будить Женю ради этого было бы верхом наглости. Золотарев давно спал. Он был почти не накрыт одеялом и отвернулся к стене. Вздохнув, Юлиан встал с кровати и, не одеваясь, в носках, подошёл к двери. — А как ты думал? Я за тебя не сяду, — Тимур фыркнул, — Это была твоя идея, ты был исполнителем, я лишь сказал, что не сдам тебя. И я не сдам, если меня не прижмут. Но если будет судебное разбирательство и меня вызовут на допрос, то не сомневайся, я расскажу все при первой же возможности, а ещё скажу им, что ты мне угрожал и заставил замолчать. — Ты с ума сошёл? Тимур! — Не ори, — негромко произнёс Тимур, смотря за закрытую дверь соседней, двести третьей, комнаты, — сейчас кто-нибудь проснётся, а это тебе не на руку. Прикрывать твою жопу не стану. — Тимур, — Ярик поймал его за руки и сжал, испуганно и умоляюще глядя в глаза. — Чего Тимур-то? Шестнадцать лет уже Тимур, — недовольно ответил Савранский. Он высвободил руки и встряхнул ими, как бы показывая, что ему неприятно. — Они же убьют меня..! Ты видел отца Билла? Они заявят в полицию, а это ведь травма... Меня же посадят! Юлиан почти полностью прислонился к двери, смотря через щель на разворачивающаяся драму. Первой мыслью было разбудить Женю и устроить переполох — ведь виновники найдены, но Юлиан быстро отмёл эту затею. Он ведь ничего не сможет им предъявить, только спугнет. Даже если камеры на этаже пишут звук, то Тимур, будто зная, что их прослушивают, не сказал ничего против себя, а Юлиан готов был дать руку на отсечение — именно Тимур зачинщик этого цирка. Если он единственный свидетель, то из этого ничего не получится. Все уже поняли, что Юлиан — заинтересованное лицо. Заинтересованное в том, чтобы виновным оказался Савранский, о котором Ковальчук уже нелицеприятно отзывался прямо на камеру, а не его лучший друг. Камеры на этаже были, но каков шанс, что они пишут звук? Да почти нулевой! Без звука это все выглядело как обычный разговор. Да, они вдвоём сегодня не присутствовали на тренировке, да, они были в раздевалке в день происшествия, да, разговор поздно ночью, но это лишь косвенные улики, которые ничего не доказывают. — А теперь послушай сюда, — Тимур взял одногруппника за плечо одной рукой и тряхнул, пытаясь привести в чувства, — Мне тоже проблемы не нужны, особенно с отцом Реймона. Ты не нанёс ему травму, окей? Максимум, что тебе припишут — лёгкие телесные, а то и "причинение боли". Отделаешься штрафом. Если не будешь паниковать и станешь сидеть на жопе ровно и не отсвечивать, то на тебя никто даже не посмотрит. Найдут твои отпечатки на мази — скажешь, что за день до этого взял её у Золотарёва для использования по прямому назначению. Ты — не подозреваемый. И не будешь им, если вести себя будешь ровно. Понял? — Тимур был раздражён, но говорил тихо, и Юлиану приходилось прислушиваться, чтобы услышать всë Ярик испуганно закивал: — Я постараюсь, но... — Скажи, что болен. Вызови температуру, и отлежись в комнате. Пока ты не обвиняем, пока в глазах всех у тебя нет мотива — это не подозрительно. А если будешь нервно потеть следующие несколько дней — на тебя обратят внимание и вспомнят обо всех моментах, где ты палился. Пока главный обвиняемый — Золотарёв. Мне они предъявить нечего не могут. А теперь заткнись и иди к себе в комнату, пока не разбудил весь корпус, — Тимур покосился на дверь Юлиан за дверью забыл как дышать. Ему показалось, что Тимур посмотрел прямо на него, хотя тот, предположительно, не умел видеть сквозь двери. Подростки разошлись. Понадобилось какое то время, чтобы негромкий шум в соседней комнате стих, и к этому времени Ярик давно был у себя. Не факт, что оба спали, поэтому Юлиан тихо прошёл к кровати Жени и яростно потряс его за плечо. Тот простонал что-то нечленораздельное и перевернулся на спину, скидывая его руки, и только потом открыл глаза. — Хули надо? — недовольным шепотом поинтересовался он. — Жень, это срочно! Это серьёзно, вставай! — Если ты разбудил меня посреди ночи из-за какой-то хуйни, клянусь Богом... — Это Савранский и Конница! — Что? — Женя поднялся на локте, мгновенного проснувшись. — Это они, я тебе говорю! Я слышал разговор, прямо сейчас! Это они виноваты! — В чем виноваты? — Биллу мазь подлили они! — Юлиан взмахнул руками. — Что? Савранский и...Конница? — непонимающе спросил Женя. — Да! — если бы можно было кричать, Юлиан бы кричал, но в соседней комнате наверняка все ещё не спал Тимур, и нужно было быть аккуратнее. Юлиан до сих пор относился к нему с опаской. — Стой-стой,— Женя сел на кровати, скидывая с себя одеяло,— Что ты слышал? — В общем... — Юлиан дословно пересказал ему ситуацию. После завершения, Женя смотрел в стену ещё несколько минут, переваривая услышанное. — Значит, Савранский и Конница сдружились. — Скорее Тимур его под себя подмял и заставил все делать. — Ну, может и нет. Мы не знаем,— заметил Женя,— В любом случае, у тебя есть доказательства? — Нет,— Юлиан помотал головой,— это вообще спонтанно было, а я не хожу со включенным микрофоном каждую минуту, знаешь ли. — Хуево,— Женя постучал пальцами по кровати,— Но ведь Конница не такой умный, чтобы использовать перчатки, да? — Ну Ярик нет, а Тимур? Женя вновь задумался. — Ты можешь выбить из него признание,— задумчиво произнес Юлиан. — С каких пор тебе стали нравиться такие методы?— Женя покосился на друга. — С сегодняшних. — Или,— Женя сделал паузу,— ты можешь дать Биллу наводку или рассказать прямо. В полиции они с отцом скажут, что это Ярик и Тимур, а дальше можно Ярика просто на полиграф посадить, он все расскажет. — Идея хорошая,— задумчиво произнес Юлиан,— но полиграф ведь не является доказательством? — Главное, чтобы меня не обвинили в этом,— вздохнул Женя,— Реймон сам как считает?

***

Юлиан проснулся в восемь утра, чувствуя себя абсолютно отдохнувшим и выспавшимся. С их расписанием редко когда удавалось поспать так долго. Юлиан протер глаза и взглянул на Женю, который тоже только потягивался на кровати. Солнце не светило уже давно, и хмурое весеннее небо было вполне привычным зрелищем из окна. Поднявшись и накинув шорты и футболку, Юлиан ушел в душ. На кухне он включил общий чайник и залез в холодильник за йогуртом, но тут же обернулся, почувствовав чужое присутствие. Ярик. Он зашёл на кухню и открыл верхний ящик, чтобы взять быстрозавариваемую кашу со вкусом черники. Тренер увидела бы — руки оторвала. Юлиан задержал на нем взгляд, вспоминая прошлую ночь. Как этот человек мог сделать такую жестокую вещь? Ярик был аутсайдером, не общался ни с кем в группе, как, собственно, и Тимур, и близнецы, правда последние оставались в нормальных отношениях со всеми и сами по себе были отдельно. Но он всегда казался безобидным. А тут... Какой у него мотив? Юлиан одернул себя, поняв, что прожигает его взглядом уже около минуты, но Ярик это заметил. Повернувшись лицом, он кивнул вверх, спрашивая, все ли в порядке. Юлиан заметил нервозность в его движениях,и теперь, когда они встретились взглядом, уголки губ Юлиана поползли вверх, осознавая то ли привычную улыбку, то ли оскал. Теперь Ярик уже по-настоящему занервничал. — Что? — нервно спросил он и покосился на дверь в коридор. Находиться рядом с Юлианом ему всегда было некомфортно, осознавая, насколько влиятельным тот мог быть благодаря своей дружбе со всей группой. — Ничего не хочешь рассказать? — послышался голос сзади. Ярик отпрыгнул в сторону, роняя на пол пакетик с кашей. Она рассыпалась по полу. Сзади, сложив руки на груди, стоял Женя, явно настроенный на разборки. Юлиан улыбнулся другу, уже не враждебно. — Н..нет,— икнул Ярик, решив не наклоняться, чтобы убрать мусор. Женя имел довольно яркую внешность. Он был очень высоким для фигуриста — чуть меньше метр девяноста; имел ярко-рыжие кудрявые волосы, зелёные глаза, бледную, как у большинства рыжих, кожу с иногда проявляющимися веснушками и довольно астеническое телосложение, чем был сильно похож на близнецов. Он ухаживал за собой — сильнее, чем обычно это делают парни — что иногда казалось странным и для некоторых людей поселяло сомнения в его ориентации. Харизма была одной из главных его черт, благодаря которой он вывозил программы и был просто обожаем женской половиной аудитории. Женя Золотарев совершенно не выглядел как уличный гангстер или просто опасный человек. Так можно было думать до тех пор, пока не познакомишься с ним ближе. — Я тут случайно проснулся ночью,— начал Юлиан, подходя с другой стороны,— и кое-что услышал. — Нет...— прошептал Ярик, понимая, что он в ловушке. — Мне, в целом, плевать,— неожиданно Женя обошел его по дуге и достал из холодильника копчёную куриную грудку,— Но имей ввиду, Реймон узнает.

***

Билл снял чехлы с лезвий коньков и вышел на лёд. Он проспал восемь часов и впервые за долгое время смог выспаться, а поэтому чувствовал себя отлично. Половина команды уже была на льду, половина, ещё чувствующая, что размялись недостаточно, были за бортиком. Билл заскользил по кругу, обгоняя Эрику и Илону. Завтра последнее в этом сезоне неофициальное соревнование, где он просто обязан взять золото. Билл чувствовал, что не в той идеальной форме, которая была у него на чемпионате мира. Он сомневался, что у него получится чисто сделать шесть квадов, но был готов идти на риск. Что, если вместо одного четверного акселя сделать два в каскаде? Что, если попытаться сделать квадами все одиннадцать? — Построились! — раздался голос Аделаиды. Билл подъехал к середине и встал между Юлианом и Яриком. Второй покосился на него и отвёл глаза. — Сегодня жеребьевка. Приходим все, как на красную дорожку, поняли? — она обвела взглядом фигуристов,— Завтра чемпионат штаба. Начало во сколько? — она подняла брови и указала глазами на Билла. Он смутился, поняв, что не знает, и даже не удосужился спросить у отца. В последние дни он думал совсем о другом, не читал чаты и не интересовался. — Как бы ты завтра пришел, скажи мне пожалуйста? — спокойно спросила она. — Мне отец сказал бы,— Билл отвёл глаза. — А сам ты можешь что-нибудь? — она вздохнула, — Я понимаю, что твоя свита, не помещающаяся в гримёрку, не даст тебе проспать, но надо же и самому как-то интересоваться. Билл выдохнул, смотря вниз. Юлиан, стоящий справа, приободряюще улабнулся ему и не смог не скосить взгляд на Ярика. — Ясно. Значит ещё раз напоминаю всем — завтра в два часа дня начинаются выступления. Порядок определится сегодня. Приходим все сюда в девять утра, будет раскатка и небольшая тренировка. К двенадцати все должны быть на большой арене. Услышали? В чате продублирую. Сейчас раскатывается, потом будет отрабатывать дорожки. Все должны сделать четвертый уровень!

***

Их отпустили к двенадцати дня. Билл решил пойти поесть перед подготовкой к жеребьёвке, так как больше до вечера такой возможности не представится. — Билл,— Юлиан подсел к нему, материализовавшись из ниоткуда, и оглянулся вокруг. Реймон вопросительно кивнул, дожевывая брускетту с авокадо. — Это Ярик и Тимур. — Фто?— спросил Билл, и, проглотив, спросил нормально,— Ты о чем? — О Финалгоне. Помнишь? — Что...? Ярик? — Билл уставился в пустоту, пытаясь осознать происходящее, — Откуда ты знаешь? — Кароче,— Юлиан хлопнул руками по столу, привлекая внимание хоккеистов за соседним столиком. Правда они быстро потеряли к ним интерес,— ночью я проснулся и услышал, как они разговаривают в коридоре. Это точно были они, я тебе отвечаю. — Ладно Тимур, но Ярик...— в голове пока не складывалась общая картина. В способностях Тимура Билл не сомневался, но как мог это сделать тихий и отстранённый ото всех Конница? Билл никогда не воспринимал его как угрозу, и, видимо, зря...

***

Звонок в дверь. Подойдя к двери первой, и заглянув в глазок, Лиза увидела там мужчину в пальто и очках. Девушка открыла дверь. Мужчина держал папку, явно с документами, в руках, под пальто были серые брюки и красная вязаная жилетка. Квадратные очки и добродушный взгляд заставили Лизу чуть улыбнуться. — Добрый день. Вы к кому? — Я к вашему отцу. Нужно отдать некоторые бумаги по поводу работы, не подскажешь, где я могу его найти? — А-а, вы из военных, да? — протянула она, — отец в кабинете. По коридору, — она указала за спину, — пятая дверь направо. Мужчина прошёл в квартиру не разуваясь. Лиза и Райли, тоже подошедший на звонок, переглянулись, молча осуждая взглядом. Неспеша пройдя по коридору, он осматривал квартиру. Бежевые стены с золотыми узорами-ниточками, паркетный пол, межкомнатные тёмно-серые минималистичные двери, проход на кухню впереди и две камеры, висящие на кухне и в коридоре так, чтобы видно было всю квартиру. — Добрый день. Можно к вам? — он приоткрыл дверь в кабинет. Мейсон, сидящий за ноутбуком, поднял взгляд. Он вел переписку с менеджерами Билла, уточняя детали сегодняшней встречи. — А вы, собственно, кто? — Я от прапорщика, Леонида Михалыча. Вам документы по поводу отставки, вы приходить отказались, — мужчина улыбнулся, все ещё не заходя в комнату. — А, ну проходите, — даже не осознав, что ему только что сказали, Мейсон опустил взгляд на монитор, отправляя сообщение. Разговор с менеджером был важнее каких-то документов с работы. "Какие нахрен документы... Ещё и домой пришёл. Откуда...?" Мейсон резко поднял взгляд. На него было направлено дуло пистолета.