Таблетка

Сегодня Билл был настроен более решительно. Внутренности всё ещё сжимались в тугой комок от одной только мысли о сегодняшнем суде, но Билл больше не давал себе расклеиваться. В раздевалке сейчас находились почти все фигуристы. Придя почти в одно время, они переодевались и болтали между собой. Билл прошёл внутрь, чувствуя, как на него устремляются все взгляды. Одногруппники тут же его обступили и начали засыпать вопросами. — Что комиссия решила? — Почему сегодня лёд отменили? — Что с Майком? — Что вчера случилось, почему столько народу собралось? — У тебя разве не сегодня суд, что ты вообще здесь делаешь? — Ты правда принимал допинг? Билл сделал шаг назад и выдохнул. — Я почти ничего не знаю. И нет, я не принимал ничего, — Билл испепеляющим взглядом посмотрел на Ярика, задавшего этот вопрос. Тот неловко отвёл глаза, но не отошёл, — Сегодня суд, да. Пришёл потому что хочу. Попрошу меня не трогать. Он прошёл вперёд к своему шкафчику, будто бы случайно задев Ярика плечом. Ярослав Конница обычно был довольно тихим и не отсвечивал ни на тренировках, ни на соревнованиях. За всё годы совместных тренировок Билл, казалось, впервые на него взглянул, до этого игнорируя как нечто недостойное внимания. На деле же Билл реагировал так почти на всех, будучи зацикленным на себе и своих целях. Фигуристы проводили его взглядом, но разошлись, начиная общаться как ни в чем ни бывало. Попросил не трогать — значит трогать его они не станут, особенно в такой ситуации. Юлиан ни сказал ни слова за всё это время, и вместе с остальными к Биллу не подошёл. Всё равно конкретных вопросов, которые можно было бы задать во всеуслышание, у него не осталось. Вчера уже поговорили. Но теперь он не сводил взгляда с Билла. — Ты чего застыл? — Влад плюхнулся на скамейку рядом с ним и посмотрел в направлении его взгляда через всю раздевалку. Билл завязывал волосы, равнодушно смотря в пол. — Да нет, ничего, — Юлиан взглянул на юниора и пожал плечами. Влад хмыкнул и развернулся к своему шкафчику, чтобы достать одежду. Юлиан не сразу вернул глаза на Билла, а когда вернул, тот уже переодевался. Юлиан хотел было отвернуться заново, но вдруг заметил то, чего видеть был не должен. Он испуганно выдохнул, и Билл, чудом услышав это, резко поднял глаза на одногруппника и прикрылся футболкой, резко садясь назад, о чем тут же пожалел. Синяки. Слишком яркие и слишком страшные для того, чтобы их можно было списать на слишком нежную кожу и постоянные падения. Юлиан не видел полной картины, ведь Билл находился полубоком к нему, да к тому же в белье, но увиденного было достаточно. Ковальчук резко огляделся по сторонам, а Билл сделал страшные глаза и незаметно сложил руки в умоляющем жесте. "Молчи, пожалуйста!" Юлиан краем глаза заметил такой же ошарашенный взгляд Влада, но Билл этого не заметил. Реймон быстро оделся и вылетел из раздевалки. Зайдя за угол, он обхватил голову руками и съехал вниз по стенке. — Как можно было..? — проговорил он, всё ещё не веря, что потерял бдительность настолько, что решил переодеваться мало того, что вместе со всеми, так ещё и не прикрывшись. Да, перед тем, как раздеться, он осмотрел раздевалку, убедившись, что на него никто не смотрит, но в голову совершенно не пришло, что кто-то может просто взять и повернуться на него... Видимо сказывалась вымотанность последних дней. Билл слишком устал и совершенно потерял осторожность. Юлиан... Билл надеялся, что он не станет поднимать панику и сам вопросов задавать не станет, но такое было маловероятно.

***

Как только за Биллом захлопнулась дверь, фигуристы вновь обернулись, но уже через пару секунд вернулись к своим делам. Судя по всему, больше никто ничего не видел. Влад же дёрнулся за ним, но мгновенно почувствовал, как его схватили за запястье: — Тихо, — Юлиан дёрнул его за руку, увлекая за собой в коридор. Они зашли в туалет, в противоположную от Билла сторону коридора. — Ты видел?! — спросил Станчиков, испуганно глядя на одногруппника. — Я видел. Не поднимай шум. — Юлиан без тени улыбки серьёзно взглянул на него, наконец отпустив запястье. — Всмысле не поднимать? — ребёнок искренне удивился, — Да ты... Ты это видел? Его кто-то бьёт?! — Не кричи, — Юлиан взял его за плечи и слегка наклонился вперёд, чтобы быть на одном с ним уровне, — Я с этим разберусь. Не поднимай шум и никому не говори, это сделает только хуже. Если бы у тебя было нечто похожее, ты бы не хотел, чтобы об этом знала вся группа, верно? Влад неуверенно кивнул. — Билл тебе помогал, и не один раз. Помоги и ты ему тем, что будешь держать ротик на замке, ладно? Влад кивнул ещё раз: — Ладно. Но ты ведь.. Поговоришь с ним? — Я поговорю. Всё будет в порядке. Я могу тебе доверять? — Юлиан слегка крепче сжал плечи юниора. Только когда тот уже уверенно кивнул, Юлиан его отпустил, — Чудесно. Веди себя как обычно. Юлиан проводил его взглядом, а когда за ребёнком закрылась дверь, он оперся руками на раковину и взглянул в зеркало, хлопая глазами. "Что. Это. Мать. Его. Такое???", — пульсировало в голове. Спокойствие и надёжность, которые он выдал Владу, теперь испарились, и фигурист молча стоял возле раковины, стараясь осмыслить произошедшее и собраться с мыслями. Да, он замечал, что Билл садится с аккуратностью в последнее время, но не придавал этому значения, ведь синяки есть у всех, и иногда в самых неожиданных местах. Бывают моменты, когда всё фигуристы ведут себя примерно так же, особенно после отработки новых прыжков. Билл учил пятерные и падал бесконечное множество раз, и для Юлиана всё складывалось совершено логичным образом. До этого момента... Этот тихий ужас не был похож на синяки от падений, это могло быть только целенаправленное избиение. Юлиан начал прокручивать в голове все моменты, когда ему казалось, что с Биллом что-то не так, пытаясь отследить, в какой вообще момент ЭТО появилось. Получалось около недели. Около недели назад, а следы до сих пор такие яркие... Что же было тогда? За эту неделю Билл столько раз падал, задевая синяки. Тренировался на износ, как он обычно это и делает, и старался не подавать виду. Юлиан только сейчас, вспоминая всё это, начал понимать, насколько же тому было больно. Всё это время. На хореографии, катке, в тот раз, когда Эрика случайно ударила его скакалкой... Юлиан выдохнул и выпрямился. Провёл рукой по волосам, взглянув в зеркало и пытаясь сделать не настолько напуганный вид и сделать улыбку менее нервной. Через две минуты начиналось занятие. Опаздывать к хореографу — равно подписать себе смертный приговор. Юлиан зашёл в зал, когда всё уже были там. Даниил Романович настраивал колонку, чтобы включить музыку, и Юлиан незаметно прошёл к своему месту. Станки были расположены по краям зала, прикреплённые к стенам. За каждым из фигуристов было "закреплено" определённое место, в зависимости от уровня их подготовки и того, насколько часто хореограф желал их видеть. Аня стояла первой, затем Юлиан, Билл, Серафима и другие. Места было достаточно много. Билл старательно его игнорировал, смотря лишь куда-то между Дианой и Яной возле противоположной стены. — Лицом к станку, начинаем разминку, — Хореограф включил музыку. Когда начались балетные комбинации, он подошёл к Юлиану. — Спину ровно держи, это всего лишь Тандю. Носок не тянешь. Я сказал носок тяни! Опорная нога у тебя должна быть выворотна. Ещё выворотнее, — хореограф перевёл глаза на Билла и тут же переключился на него, — Почему опять не в форме? На хореографию форма нужна была обязательно, в отличие от льда, ОФП и растяжки. Парни должны быть в белых обтягивающих футболках и чёрных коротких шортах, девушки в чёрных купальниках, балетных юбках и белых колготках. Вся форма шилась одной фирмой специально для них, поэтому выглядело это идеально, и Даниил Романович был этим доволен. Сегодня, как и в предыдущие несколько раз, Билл был в штанах. — Вы же знаете... — Неделя прошла. Билл, ты не можешь месяцами ходить как хочешь из-за пары синяков. Тут всём на тебя всё равно, поверь мне. Медейко, не зависай! — Прикрикнул он на девушку, после снова возвращая взгляд к Реймону. Билл промолчал. Начались следующие комбинации, и тратить силы на то, чтобы спорить и одновременно делать всё идеально было просто нерационально.

***

Юлиан попытался подойти к Биллу на перерыве между классикой и современкой, но не вышло. Реймон будто специально его избегал, сначала оставшись с хореографом по просьбе того, а потом убежав вниз за едой. — Господи, — Юлиан прислонился к пустым шкафчикам и оглядел остальных тревожным взглядом, скрывая это за дежурной улыбкой. Перед глазами всё ещё стояли синяки Билла. Юлиан не мог понять, как это возможно, как у кого-то, а вероятнее всего у родителей, вообще рука на него поднялась? Или не рука... Он не знал, чем вообще можно оставить такие ужасные следы. — Ты сегодня какой-то не такой. Че случилось? — Руслан прислонился к стенке рядом. — Да всё в порядке, — Юлиан отмахнулся и натянул привычную улыбку, — просто задумался. — Хм, странно. Совсем на тебя не похоже — Не люблю насилие в любом его проявлении. — Юлиан с лёгкой улыбкой оторвался от стены и ушёл в коридор, оставив Руслана провожать его непонимающим взглядом.

***

На второй хореографии Билла и Юлиана опять гоняли сильнее остальных. Только вот если Юлиану просто всё усложняли и усложняли задания, то Билл так легко не отделывался. — Колено выпрями, ну! — Спина на прыжке куда ушла? Заново. — Ты можешь нормальный поворот сделать, а не на четверть? — Что с лицом-то? В конце второго часа, хореограф потер глаза пальцами, осматривая уже довольно запыхавшихся фигуристов: — Вас вообще тянут, нет? Деревянные все, ужас. Так, значит потянем шпагаты. Реймон, Преображенская, Вавилова, Калашникова — со станка. До пола. Остальные берём кубики, на один больше обычного количества. Сначала правый, сидим три минуты. Юлиан проводил Билла беспокойным взглядом, и тот это заметил. Тот уже успел попрощаться с жизнью, когда увидел, что Билл развернулся и подошёл к нему. — Прекрати, — тихо и почти сквозь зубы произнёс он, с угрозой смотря в глаза сопернику. Он подошёл почти вплотную, вынуждая Юлиана шагнуть назад, — Не смей. — Реймон, что опять за стычка? Тимур ушёл, так ты сразу нашёл новую жертву? — хореограф подошёл ближе и Билл был вынужден отступить. — Извините, — пробормотал Билл. Он гордо развернулся и направился к станку. Стоявшие рядом девочки переглянулись, не понимая, что происходит, но вопросов не задавали. Юлиан проводил соперника долгим взглядом. — Берем, берем кубики. Ковальчук, ты вообще статус первого номера сборной не оправдываешь, — Хореограф скрестил руки на груди, — Ты должен вместе с ними со станка садиться, а у тебя два несчастных кубика. Бери пять. Билл застыл на месте, услышав его фразу. "Первого номера"... В груди неприятно кольнуло, и Билл сжал губы в тонкую полоску, подходя к станку и почти сразу садясь на правый шпагат. Вся нижняя часть тела вспыхнула болью, но Билл её игнорировал. — Станчиков. Юниор вздрогнул и обернулся, держа два кубика в руках. — Ты в следующем году собираешься во взрослые выходить? — хореограф бросил быстрый взгляд на Билла, и тут же вернул его назад. — Да... Вроде бы, — Влад уже понял, что, возможно, сказал это зря. — У тебя есть шанс на Олимпиаду, если Реймона отстранят. А ты до сих пор даже не пытаешься стараться. Ты мог бы в лёгкую его обогнать, если бы хоть немного поднапрягся. Бери четыре. Билл убрал руки с пола и надавил на переднее колено сильнее. Каждое слово врезалось будто ножом в спину. От боли в уголках глаз скапливались слезы, но сесть на пол из этого положения не выходило никак, для этого он должен был уйти в минус примерно на двести семьдесят градусов. А ведь пять минут ещё даже не начались. — Так, через пять секунд я запускаю таймер. И чтобы каждый из вас уже сел. Юлиан практически никогда не тянулся в общежитии, да и вообще вне занятий. Считал это не слишком важной вещью. Он не гимнастка и не балерина, в конце концов, а в его программах достаточно было и обычных шпагатов, без минуса. Тренера так не считали. Сейчас было больно, а подошедший к нему хореограф явно захотел поспособствовать ещё более сильным ощущениям. Он молча надавил ему на плечи, и Юлиан еле сдержал вскрик, сильно сжав зубы. — Ты должен сам вниз тянуться, — и надавил ещё раз. Следующей "жертвой" стал Билл. — Станок отпусти. Отпусти, сказал! — он шлепнул Билла по ладоням и тот вынужден был их убрать и схватиться за собственную коленку, — Что с задней ногой? Выпрями её по-человечески, у тебя ж вообще ничего не тянется. Вот абсолютно, — хореограф с силой нажал ему на плечи и не отпускал. Билл с ужасом почувствовал, как опасно натягивается и будто бы начинает рваться кожа. Хореограф отпустил только после того, как Билл не смог сдержать крика, а всё остальные фигуристы обернулись на них, испугавшись,— Чего кричим? А ты как хотел? Да, больно, но такова цена за место в сборной. Билл схватился за станок подтягиваясь руками вперёд, чтобы тянуло не так сильно. Кожа на бёдрах горела огнём. — Ладно, страдалец, снимай позу, — со вздохом произнёс хореограф, увидев непроизвольные слезы фигуриста, — А что вы смотрите, вас тоже потянуть? — обратился он уже к остальной группе. Аня рядом сочувственно глянула на Билла. Ей самой было больно, но она хотя бы тянулась с собственным весом. Билл раздражённо глянул в ответ и сменил ногу, садясь на левую. На неё растяжка у него изначально была хуже. Надавив на плечи ещё паре девочек, хореограф подошёл к их станкам. Билл уткнулся носом в переднее колено, уже чувствуя как сильно начинает тянуть внутреннюю сторону бёдер. Даниил Романович вновь отпустил его только после крика. — Вставай. Слабенький видимо для такого. Иди вон, чтоб глаза мои тебя не видели. Юлиан проводил его взглядом. Он даже на пару секунд забыл о своей боли, представляя, как чувствует себя Реймон и как больно ему. Когда он выходил из зала, казалось, что он явно что-то себе порвал, настолько осторожным и болезненным было каждое движение. Билл направился в раздевалку, слезы боли стояли в глазах, но он даже не потрудился их вытереть. Душ вновь обжёг повреждённую кожу, как и в первый день после наказания. — Черт... — Билл включил ледяную воду и вздрогнул, когда она уже по-иному обожгла всё тело. Судя по всему, с кожей что-то всё же случилось. Выйдя из душа Билл не одеваясь подошёл к зеркалу, надеясь, что камер нет хотя-бы тут. На фоне фарфоровой кожи синяки смотрелись жутко. С ягодиц и по середину бёдер слишком уж сильно выделялись бордовые и фиолетовые пятна, в некоторых местах ссадины и ранки, уже покрытые корочкой. В одном месте уже почти стекла до щиколотки капля крови, смешанная со струйкой воды. Всё же в одном месте натяжение кожи было слишком сильным. В этот момент Билл был рад, что ходит во всём чёрном. Если кровь и будет, её никто не увидит. Он подошёл к шкафчику, быстро вытерся полотенцем и оделся, поморщившись от боли. Подумав, выпил две таблетки разрешённого обезболивающего. Передвигаться было больно.

***

Облокотившись на бортик, Билл наблюдал за произвольной Юлиана. После хореографии они пошли на лёд, и в последний момент за ними увязались Женя и Влад. Решили прогнать произвольные. У Билла до сих пор тряслись колени из-за растяжки, поэтому он решил идти не первым. Первым пошёл Юлиан. Билл злился. Из головы никак не выходили слова хореографа. "Ковальчук, ты вообще статус первого номера сборной не оправдываешь.. " Первого номера... Первого. Какого еще, к чёрту, первого?! Билл стукнул ладонью по бортику, заставляя остальных повернуться на него с немым вопросом. Билл не удостоил их взглядом. Музыка началась. Билл смотрел на него со смесью злости и разочарования в себе. Потому что Ковальчук катался идеально. Билл не впервые видел его программу, но теперь, всматриваясь внимательно, замечал каждое движение, технику каждого прыжка, всё идеальные приземления и выезды. Юлиан и правда был талантливым. Он катался, вообще не напрягаясь, при этом без единой ошибки. Билл поджал губы. Юлиан не владел четверным акселем, в его произвольной было только три квада (против шести у Билла), но он всё равно его обыгрывал. Билл понимал почему, но менее больно от этого не становилось. Первый номер сборной Первый номер сборной Первый номер сборной — Ты следующий, — холодно бросил он Владу, и тот послушался. Когда Юлиан выходил на бортик, Билл бросил на него взгляд, в котором тот мгновенно уловил обиду. Оба промолчали. Теперь Билл наблюдал уже за Владом. С каждой секундой его, казалось, охватывало всё большее раздражение. "У тебя есть шанс на Олимпиаду, если Реймона отстранят. А ты до сих пор даже не пытаешься стараться. Ты мог бы в лёгкую его обогнать, если бы хоть немного поднапрягся...." Он всё ещё не мог понять, почему хореограф так сказал. Почему он решил, что его, ЕГО, может заменить этот пацан, который даже вращения срывает. Билла ещё никогда так не раздражали другие фигуристы. Произвольную Станчиков закончил без падений, но с двумя степ-аутами с акселей. Выходя со льда, юниор всем нутром ощутил раздражённый взгляд Билла и тихое "ужасно" — Что-то не т..? — не успел спросить он, как его тут же прижали к бортику. — Ты ещё спрашиваешь? Само существование вот этого просто оскорбительно. Это. Позор. Всего. Фигурного Катания!,— Билл несколько раз тыкнул пальцем в грудь испуганного Влада., — Ты блять тройные срываешь, центровки нет, скольжения нет, с этим ты хочешь выйти во взрослый сезон? С этим ты хочешь меня заменить?! — Билл редко кричал. Очень редко. Он не помнил, когда последний раз он повышал голос на кого-то, а не кричал от боли, будь то физическая или моральная. Но сейчас был именно этот момент. — Я не... — Ты даже в запасе быть не достоин, — Билл довольно сильно толкнул его в грудь и быстрым шагом вышел из помещения. Юлиан честно не знал, что ему делать. Бежать за Биллом, ведь что-то явно случилось, и обычно он ведёт себя совершенно-по другому, или попытаться успокоить Влада, у которого явно появилась дополнительная психологическая травма. — Какого хрена... — Женя проводил взглядом Билла и посмотрел на Юлиана. — Так, успокаивай его, я за Биллом, — Юлиан вышел из помещения так же, быстрым шагом. И он, и Билл побежали бы, но в коньках особо не побегаешь. Билл оказался в зоне отдыха. Его буквально трясло от злости. Пару раз ударив стену, он уже подуспокоился, но мысли, что Влад, в целом, ни в чем не виноват, пока даже не замаячили на горизонте. В момент появления Юлиана Билл вновь вспыхнул. — Да какого чёрта ты тут забыл, дай мне побыть одному хоть немного, почему я нигде не могу уединиться?! — Билл начал кричать на него с порога, заставив того испуганно застыть, — Ты уже какой день подряд просто ходишь за мной, нахрена? Я тебя просил меня трогать?! — Нет, не просил, — Юлиан прошёл внутрь, стараясь разговаривать спокойно и не начать кричать на него в ответ, — Тише, пожалуйста. — Ну да, конечно, "тише"! Я же не человек, у меня нет права на эмоции! Я не могу их выплеснуть в одиночку, я нигде, понимаешь, н-и-г-д-е не могу остаться один. Тут ты нарисовался, ходишь вечно за мной, а теперь тебя ещё что-то не устраивает?! Чёрта с два я буду сдерживаться, блять, — Билл ещё раз ударил кулаком в стену. Костяшки пальцев вспыхнули болью, но это никак не помогло. — Билл... — Что "Билл"? Двенадцать лет уже Билл. Выйди блять из комнаты, если слушать не хочешь. И хватит улыбаться, заебал! — Реймон продолжал практически кричать на него. Казалось, что их прекрасно слышали всё, кто находился в пределах ста метров, — У меня суд днём, меня могут отстранить, а как я понял, многие этому и рады, у меня проблемы дома, и ты тут ещё! Билл не хотел разборок. Он просто хотел исчезнуть и не разгребать потом то, что успел натворить в последние пять минут. Влад вообще был ни в чем не виноват, Юлиан попался под горячую руку. А точнее, язык. Но отступать было уже поздно, и злость в нём вспыхнула с новой силой. — Что ты от меня хочешь?! — Билл оказался возле него и схватил за горло, но Юлиан оказался сильнее. Оторвав от себя его руку, он резко припечатал тонкое запястье к стене и не отпустил, впервые применив силу. Это было довольно больно, и Билл попытался вырваться из его хватки. А когда Юлиан заново перехватил его руку и сжал, теперь уже контролируя силу и стараясь не причинить боль, Билл с силой толкнул его в плечо. Не помогло, Юлиан всё ещё был сильнее. — Я не собираюсь с тобой драться, — Юлиан перехватил обе его руки и прижал запястья друг к другу. — Так тебя никто и не просил! — Я хочу, чтобы ты успокоился. Билл истерически усмехнулся. Он старался говорить ровно, но голос надломился: — Так я спокоен. Не плачу, видишь?! Всё прекрасно. Всё просто чудесно, — Билл сам не понял, в какой момент начал смеяться. Всё громче и громче, пока в один момент у него не подкосились ноги. — Твою налево, Билл! Ю — Юлиан толкнул его в сторону диванчика и сам приземлился рядом, всё ещё не отпуская его руку. Как либо иначе трогать его Юлиан опасался, совершенно не представляя, что у него в голове. Новая вспышка боли. Билл уже не понимал где находится и что происходит, поэтому совершенно не сопротивлялся, пока его смех не перешёл в плачь. — Слушай, я начинаю всерьёз переживать за твою психику, — Голос одногруппника немного привёл Билла в чувства и он попытался его оттолкнуть, но не вышло,— Тебе надо успокоиться, тогда отпущу, — Билл по-прежнему ничего не отвечал, но Юлиан чувствовал, как он вновь напрягся, — Послушай меня сейчас, пока в состоянии. Прекрати стыдиться проявления эмоций, в твоей ситуации это нормально, — Юлиан на мгновение почувствовал укол совести от собственного лицемерия, — Не надо думать, что я из-за этого стану уважать тебя меньше и нечто вроде того, а также не делай из меня монстра. Если бы я хотел испортить тебе жизнь — я бы уже давно это сделал. Я бы сегодня это сделал, у меня была чудесная возможность, — Билл всхлипнул, и Юлиан погладил его по ладони большим пальцем, — Про синяки спрошу позже, но имей ввиду — я не смогу просто закрыть на это глаза. Мне хотелось бы с тобой поговорить, ладно? — Мне нельзя с тобой разговаривать... — промямлил Билл, вытирая слезы с щёк. Третий день подряд он полностью разбивает свою репутацию, закатывая уже третью истерику на глазах Юлиана. — Почему нельзя? Это из-за вчера? — Юлиан нахмурился и сел на корточки перед ним, заглядывая в глаза. — Это вообще. Всегда было нельзя...— Билл резко вдохнул воздух, а Юлиан потянулся, чтобы стереть слезы с его щёк: — Ну хватит, тише. Билл помотал головой и встал, стряхивая с себя его руки. — Нет. Сядь пожалуйста. Билл секунды три боролся с собой. Вновь появившиеся строгие нотки в голосе Юлиана заставили его замереть. В конце концов он аккуратно сел назад. — Спасибо. Может поговорим? — Говори. — Что сейчас было? Что Влад тебе сделал? — Ну ты это видел? Это же ужасно. Я не хочу, чтобы это было вместо меня. — Да кто тебе сказал, что вместо? Тебя не отстранят, он не займёт твоё место. Беляев это сказал, чтобы тебя разозлить, ты это не понимаешь? — Понимаю, — Билл отстранённо пожал плечами. — Понимаешь, что тебе стоит извиниться? — Ладно, я извинюсь, — Билл вновь пожал плечами, смотря куда-то вниз в сторону отсутствующим взглядом. — И ты же понимаешь, что это было ужасно и тебе уж точно не стоило это на него вываливать? — Почему? — Билл вернул на него взгляд, не выглядя слишком удивлённым, да и вообще не выдавая ни одной эмоции. Он действительно не считал, что сказал что-то ужасное. Ему говорили вещи и похуже. Почти каждый день. Почти после каждого проката. — Не понимаешь? — Не особо. — Я знаю, что ты нечто подобное каждый день слышишь. Но ты слышишь это от тренеров. А теперь представь, что тебе это скажет Женя или Ярик. — Ну... Да, наверное ты прав. И перестань уже меня отчитывать, надоело,— запоздало возмутился Билл. — Прости, — Юлиан постарался смягчить тон, — Просто на самом деле. Он такого не заслуживает, особенно от тебя. Ты для него авторитет, он на тебя равняется. Ты ему сейчас сердце разбил может быть. — Прекрати, — с нажимом сказал Билл, и Юлиан прикрыл глаза, мысленно считая до десяти. — Ладно, хорошо, — он вновь взглянул на одногруппника, — Я катался первым. Почему ты не разозлился на меня? Почему только Влад? — Потому что когда мне говорят, что первый — ты, я хотя бы могу понять, почему так говорят. — Что ты имеешь ввиду? — Не заставляй меня объяснять! — Билл вернул на него раздражённый взгляд, но продолжил, — Ты действительно талантлив. Идеален, что аж тошнит. Стабилен, чисто катаешь программы. Мне самому, блять, нравится! Это печально, но не так обидно, как когда меня сравнивают с... Этим, — Билл поморщился. Юлиан серьёзно, без улыбки, на него смотрел и не перебивал, лишь слегка поглаживая пальцами ладонь Билла. Это и правда успокаивало, — Ну ты видел? Ты это видел?! Это же ужасно, не понимаю, как он вообще что-то выигрывает! — Ты просто сравниваешь его с собой. Ты катаешься намного лучше, да, он ни в какое сравнение с тобой не идёт, и никто всерьёз его рядом с тобой не ставит, это просто глупо, — Юлиан чуть сильнее сжал тонкую ладонь Билла, — Но он не заслуживает такого отношения просто потому, что Даниил Романович что-то не так сказал. Это ведь не его вина. А ты просто сорвал на нём злость. Билл поджал губы и вновь отвёл взгляд. Юлиан был прав. Абсолютно прав во всём, но признавать вину совершенно не хотелось. Как и показывать слабость. — Эй, всё в порядке, — Юлиан встал на ноги и притянул к себе Билла. Тот послушно поднялся со своего места и прильнул к нему. Юлиан улыбнулся, тихонько поглаживая его по спине. То, что Билл начал доверять ему настолько, что не против обняться даже не в полном отчаянии и истерике, очень радовало. — Прости... За это всё, — произнёс Билл и уткнулся ему в плечо, просто позволяя себя обнимать. Юлиан видел уже столько того, что не должен был видеть и слышал столько того, что не должен был слышать, что Билл смирился. — Всё хорошо, я понимаю. — Ты же понимаешь, что мне придётся тебя убить, м? Ты слишком много знаешь...— проворчал Реймон. Юлиан мягко улыбнулся и погладил его между лопаток. — Всё, всё, хватит, — Билл вздрогнул и слабо его оттолкнул, надевая маску недовольства. — Я сделал что-то не то? — осторожно поинтересовался Юлиан, спокойно его отпуская. — Много себе позволяешь. Наобнимались уже, — недовольно, но беззлобно проговорил он и сделал шаг назад. — Извини. — Всё нормально, — Билл дернул плечами

***

Юлиан решил повременить с вопросом про синяки. Фигуристы вновь зашли на каток и увидели Женю на льду, отрабатывающего тройной аксель. Влада нигде не было. Юлиан шёл чуть сзади и увидел, как заметно напряглись плечи Билла, когда он подходил к бортику. — Успокоился? — с вызовом спросил Золотарёв, подъезжая к выходу. — Где Влад? — холодно спросил Билл, поднимая подбородок и складывая руки на груди. В отличие от Юлиана, который был не сильно больше него по габаритам, Женя был выше него почти на тридцать сантиметров, и Билл не знал, что от него ожидать, ведь тоже никогда толком с ним не общался. — Ушёл. Я не знаю где он, возможно вскрылся уже. — Жень, — примиряюще протянул Юлиан, делая шаг вперёд и вставая за левым плечом Билла. — Хорошо, — Билл развернулся, чтобы уйти, но остановился, когда вновь услышал голос Жени: — Ты совсем охуел, Реймон? Думаешь, раз у тебя тут трагедия и ты рыдаешь третий день подряд, то у тебя есть карт-бланш на абсолютно любое поведение?! — А тебя это ебать не должно, — бросил Билл, развернувшись к нему, — Это наше с ним дело, ясно? — Ребят...— Юлиан тяжело вздохнул, понимая, что и этот конфликт решать ему. — А что, мне нужно молчать?! — возмутился Женя. — Да что-то несколько лет молчал, когда над ним издевался Савранский! — Опять "Савранский"! Да ты чёртов эгоист, и думаешь только о себе. Да, помог Владу один раз. Считаешь себя героем!? Ты ведь это не ради него сделал, признай уже. Тебе кроме своей персоны ничто не интересно, и теперь вся эта гниль просто вылилась наружу. Ты просто обиделся на то, что кто посмел подумать о том, что ты не незаменим и вокруг тебя мир не крутится, признай это! — Женя не кричал, но явно повысил тон. Билл всё это время смотрел ему в глаза, и когда Юлиан немного отошёл и заметил этот взгляд, то вздрогнул, понимая, насколько тот сейчас похож на отца. Холод, равнодушие и высокомерие в его глазах были настолько яркими, что различить их мог даже человек, далёкий от психологии. — Это всё? — Тебе сказать нечего? Билл со скучающим видом пожал плечами и тихо усмехнулся, ещё сильнее выводя этим Женю из себя. — Ты мерзкий. Жаль люди этого не видят, — Женя прошёл к выходу, задевая Билла плечом так, что тот чуть не отлетел. Когда дверь за ним закрылась, Реймон молча повернулся на Юлиана, который мгновенно поднял руки в примиряющем жесте и шагнул назад. Ковальчук не представлял, что ему делать. На протяжении всего разговора он ощущал это ужасное чувство беспомощности, когда понимал, что не может их остановить и будет только хуже, если он влезет. Маска спокойствия с лица Билла пропала сразу же, как Золотарёв вышел. Теперь там была лишь ярость и ненависть ко всему живому. Взглянув на Юлиана, Билл молча снял чехлы с лезвий и шагнул на лёд. Проехав один круг, он разогнался для прыжка. У Юлиана округлились глаза, когда первый же пятерной тулуп почти полностью докрутился. Билл всё же упал, но это была самая удачная попытка из всех предыдущих. Билл и сам это понял. Следующие семь раз выходило не так хорошо. К восьмому тулупу подряд Билл уже выпустил всю злость и прыгал уже четверные, пока не перешёл на тройные. Юлиан засмотрелся, но в один момент одернул себя и подозвал Билла. Тот подъехал к бортику, но выходить не стал, и тогда Юлиан взял его за руки, как обычно делают тренера перед прокатом на соревнованиях. По его лицу Юлиан понял, что можно попробовать вывести его на диалог. По крайней мере глухой ярости и желания убивать на его лице уже не было. Билл казался спокойным, но запыхавшимся. Что логично, после пары десятков прыжков почти подряд. — Мы можем поговорить? — Говори, — Билл кивнул. После того, что сказал ему Женя и как он ему это сказал, Билл начал значительно лучше относиться к Юлиану. На контрасте. — Мне стоит поговорить с Женей? — Не надо, — Билл мотнул головой и скривился, — Это бесполезно. Мне плевать, что он там думает. — А если он так же, как ты, просто на эмоциях это высказал? Ты ведь тоже не считаешь Влада абсолютным ничтожеством? Билл неопределённо пожал плечами: — Ты на чьей стороне вообще? — В этом случае на твоей. А вообще вам обоим следовало бы держать язык за зубами, ладно? Билл кивнул и Юлиан, отпустив его руки, вышел на лёд вместе с ним. Реймон был не против. В молчании проехав пару кругов, они решили зайти на параллельный аксель. Четверной параллельный аксель. Последний оборот на, для многих, невероятной высоте, раскрытие, приземление, выезд с высокой свободной ногой — у Билла прыжок вышел практически идеальным. Юлиан упал, приземлив с недокрутом в больше половины оборота. — Что тебе мешает? — Билл успел объехать его по кругу и остановиться, пока Юлиан поднимался, особо не торопясь. — Ну... — У тебя идеальный рост. Идеальный вес. Сила. Группировка. Выносливость. Что тебе мешает прыгнуть уже этот четверной и не бесить меня? Юлиан лишь кивнул на его замечание и задал вопрос, чем, сам того не осознавая, чуть больше расположил Билла к себе. — Техника каким-то образом отличается от тройного? — Нет. Нужна скорость, сильный толчок. Группировку сделай. Сейчас. Юлиан послушно сделал группировку так, как они обычно делали стоя. Билл подъехал почти вплотную и одним рывком попытался сдвинуть его руки. Юлиан не ожидал такой силы от казавшегося хрупким Реймона, поэтому руки разжал, чуть не упав. — Не, это херня, а не группировка. Поэтому и не выходит. Вы не тренировали аксель на индивидуалках? Юлиан помотал головой и на вопросительный взгляд одногруппника пояснил: — Четверной нет. Хотели, но всё никак не могли дойти, Аделаида Эдуардовна видела много других ошибок и мы работали над ними. — Ну, у нас есть время. Давай группировку, ещё раз. Второй раз Юлиан уже был готов к такому, поэтому вышло лучше. — Попробуй сделать. Скорость максимальная,— Билл кивнул на середину катка. Юлиан послушался. Билл проследил за ним взглядом, пытаясь уловить каждую деталь. Чуда не случилось — фигурист вновь упал, но теперь Билл видел больше. — Я понимаю, что ты пытаешься, но это был прерот, причем в больше половины оборота,— Билл подъехал к нему, — И, возможно я этого просто не вижу, но ты не группируешься нормально. Ты прижимаешь к себе только руки. А нужно напрячь всё тело и вытянуться в струнку. Ты впервые об этом слышишь? — Так я так и делаю! — Юлиан слышал это от тренера миллионы раз. — А я этого не вижу. Давай ещё раз.

***

Около часа они тренировались вдвоём. Билл злился на него, кидался чехлами от коньков, но не бросал всё на полпути, хоть и посылал куда подальше каждые десять минут. Юлиан не начинал злиться в ответ и ни разу не ответил колкостью на колкость, а ещё заметил одну важную для себя деталь — Билл перенимает манеру поведения у тренера и отца. Убойная смесь. — Билл... По поводу того, что я увидел в раздевалке, — Юлиан взял его руки в свои и мягко погладил по ладоням. Они уже подъехали к бортику, чтобы выходить. Биллу нужно было идти, и это было очень на руку Юлиану, ведь иначе Билл заставил бы его тренироваться до потери пульса, как делал это сам. Реймон опустил взгляд, потом снова поднял, не вырываясь, — Я просто обязан спросить. Что это и откуда? — От тренеровок, — Билл равнодушно пожал плечами и отвел глаза вправо. — Правда? Ты занимаешься чём-то ещё, помимо фигурного катания? — с иронией в голосе спросил Юлиан. — У тебя ведь тоже есть синяки, — заметил Билл. — Билл. Я видел не все и утверждать не могу, но... Скопление очень стремных синяков на верхней части бёдер. У тебя там живого места нет! При условии наличия вот этого, — Юлиан указал на защитные шорты Билла. Такие надевали на лед все фигуристы. Они помогали смягчать падения и защищали от образования синяков, — Билл... Я не могу поверить в эту сказку. — Хорошо, — Билл раздражённо выдохнул и с вызовом заглянул ему в глаза. Юлиан распознал в этом защитную реакцию, — Тогда давай поиграем в угадайку. Как думаешь, что это может быть? — У меня есть предположение, но я не хочу, чтобы оно оказалось правдой...— Юлиан поджал губы. Билл вопросительно на него взглянул, — Родители...? — Бинго, — Билл усмехнулся и тут же стал серьёзным, — Это всё, что ты хотел узнать? — Это же... Ужасно, —он чуть сильнее сжал руки Билла. — Это нормально, — с нажимом ответил Билл. Он высвободился и отъехал в сторону, — Мне нужно идти. Суд скоро. — Билл... Можно посмотреть? — Что? — тот обернулся, действительно не понимая, чего тот хочет. Юлиан уже успел мысленно дать себе по лицу за такие вопросы, но решил идти до конца. — Синяки. — Ты ждёшь положительного ответа? — Билл усмехнулся, — С ума сошёл? Мы не настолько близки, — Билл вышел со льда и направился к раздевалкам. Юлиан проследил за ним напряжённым взглядом, замечая, что, как бы Реймон не пытался вести себя как обычно, его потряхивало.

***

Майк с порога обнял близнеца. Билл выдохнул и прижался к нему, чувствуя, как подрагивают тонкие плечики и сильно бьётся сердце брата. — Что такое, солнце? — Я... Билл... Просто...— Майк вздохнул и отстранился, отводя глаза вниз. Билл только сейчас заметил, что он выглядит так, как будто долго плакал, — Я хотел... Ладно. Ничего. Сам всё узнаешь, — Майк обнял себя руками и шагнул назад, но Билл его остановил. — Что-то случилось? Вы ходили к психиатру? — Да, но он сказал, что что-то менять будет только после оповещения об этом суда... — Странно... Ты чего плакал? — Билл быстро скинул обувь и куртку и сам приблизился к Майку. Почувствовав объятия, тот лишь сильнее прижался к нему. — Ничего... Это неважно. — Что неважно? — мягко спросил Билл, хотя начал уже не на шутку переживать не случилось ли чего. — Я хотел сказать, что люблю тебя и никогда бы не подставил намеренно...Серьезно, я бы лучше с окна спрыгнул, чем.... Чем лишил бы тебя карьеры, и если бы можно было вернуть время назад, я бы сказал! Я... Я идиот и заслуживаю наказания за это, знаю, но.... Я не хочу быть предателем... Я не хочу быть предателем в твоих глазах. И я сделаю всё, чтобы искупить вину, — Майк взял его за плечи и умоляюще заглянул в глаза. — Ты о чем вообще..? Ты не предатель, не подставил бы, я знаю. К чему это? — Теперь Билл уже всерьёз обеспокоился. Он слегка отстранился и осторожно поднял лицо близнеца за подбородок, не ощущая никакого сопротивления. — Ты узнаешь всё сам. — Майк... — Не спрашивай, пожалуйста. Мне нельзя об этом говорить, я не хочу подвести... Возможно вообще ничего не будет, — пробормотал Майк, не поднимая глаз. — Ты меня пугаешь...— Билл обречённо вздохнул и отпустил его, проходя на кухню, — Привет, пап. — Привет. О чем говорили? — спросил он, беря одну из коробочек со столешницы и показывая сыну на них, — Бери. Салаты. Цезарь, крабовый и овощные. Тебе нужно поесть. — Да нет, ни о чем, — Билл кивнул и взял одну, даже не смотря что внутри, — Майк ничего мне не сказал.