Таблетка

Общежитие находилось прямо рядом с комплексом, поэтому даже зимой спортсмены могли не утруждаться надеванием куртки, идя на тренировку и обратно. Юлиан зашёл в комнату, чувствуя себя выжатым лимоном, и не раздеваясь плюхнулся животом на кровать. Женя вытащил один наушник и взглянул на него поверх экрана ноутбука, который держал на коленях. В общежитии спорт-комплекса в основном были комнаты, рассчитанные на двоих человек. В "вип-крыле", как его называли все остальные, где жили ученики Стасевич, комнаты были оборудованы лучше, чем в остальных: розетки возле кроватей, кондиционеры, и отдельный туалет с душем на комнату. Некоторые даже покупали и устанавливали стиральные машины. Такая роскошь была далеко не у всех спортсменов, но тренерский штаб отвоевал фигуристам именно эту часть здания. Кухня, правда, была общей. Но это не страшно, ей мало кто пользовался. Обычно фигуристы питались протеиновыми батончиками или заказывали что-нибудь в самом комплексе, где работало несколько точек с полезной едой. Юлиан жил вместе с Женей Золотарёвым с тех пор, как переехал из интерната в общежитие. Женя жил здесь дольше. — Ты чего так долго? — спросил он. — На катке был, — промычал Юлиан в подушку. — Один? — С Биллом. Теперь Женя вытащил из уха и второй наушник, взглядом спрашивая, не послышалось ли ему. — Прям вдвоём? Прям несколько часов? Да ему надо медаль за выдержку дать,— Женя усмехнулся, — утром комиссия, вечером ты, и непонятно ещё, что хуже. Юлиан фыркнул и всё же поднялся, решив переодеться в домашнее: — Ну, если он не сбежал, то видимо ненавидит меня меньше, чем ты. — Странный, — улыбнувшись, заметил Золотарёв, качнув головой. — Вопросы твои странные,— фыркнул Юлиан,— Чего спрашивал что я так поздно, радоваться же должен, что меня нет? — Ага. В следующий раз, когда запланируешь ночёвку на катке, оповести меня заранее. — Обязательно. Главное не трахайтесь на моей кровати. — Да на неё если сесть, то уже забеременеть можно, мы не рискнем. Парни обменялись неприличными жестами, после чего Юлиан, едва сдерживая смех, ушёл в ванную, а Женя, улыбнувшись, вернул наушники на место. Речь шла о Диане — восемнадцатилетней олимпийской чемпионке и их одногруппнице. У них с Женей были отношения уже около года, но уединиться удавалось редко — мешали Юлиан с одной стороны и Илона с другой, которые почему-то не горели желанием ночевать в коридоре или махнуться комнатами на ночь.

***

В машине Билл лег на задние сиденья, чувствуя, как тяжелеет тело. Отец сел на переднее, и, когда они выехали с парковки, заговорил: — Что у вас с Юлианом? — М? — Билл приподнялся на одном локте, посчитав, что что-то не так услышал, — Ничего... — Ну, вы резко друзьями стали, или что? Почему ты внезапно решил, что можешь свою слабость ему показывать? — У меня была паника, и я... — Да хоть десять раз у тебя паника. Он тебя успокаивал, когда я пришёл, ты вообще считаешь это нормальным? Все уже, горит сарай — гори и хата? Обниматься с главным соперником и слезы лить ему в плечо, ты вообще как дошёл до этого? Ты не помнишь, что я тебе говорил? Я должен повторять это почаще? — Нет, — Билл шмыгнул носом и сложил руки на груди. Стыдно было и без этого. — Тогда что это? С чего ты решил, что можешь ему доверять? В его же интересах, чтобы ты сломался окончательно, ничего хорошего он тебе явно не желает. Он может рассказать об этом всем, и ему никто не помешает. Он может выудить у тебя лишнюю информацию, а в таком состоянии ты ему все подчистую выдашь, и использовать против тебя. — Прости... Оно само вышло... — Само...— Мейсон скривился, следя за дорогой, — Надо брать ответственность за свои поступки. — Он ведь.. Пока не сделал ничего плохого. — Вот именно, что "пока". И вообще, с чего ты его защищаешь? Я ещё раз спрашиваю, что за взаимоотношения у вас? — Ничего нет. Мы не общаемся, он просто оказался в нужном месте в нужное время,— Билл отвернулся к спинке сиденья, и через несколько секунд молчания в его голову пришла странная мысль. Настолько странная, что он сам этому удивился и поспешил скорее отогнать, но вышло плохо. "Сейчас вообще самый лучший момент, давай же, ну!" — А если бы было? Не оборачиваясь, Мейсон посмотрел в зеркало на сына. Он всё так же лежал лицом к спинке и не поворачивался, но теперь был заметно более напряжён. Да и в голосе чувствовался вызов. — Что? — Если бы у нас с ним что-то было? — Нельзя. Это разрушит твою карьеру рано или поздно. Билл помолчал ещё несколько секунд. Наконец, решив, что терять ему уже нечего, Билл произнёс: — Мне нравятся парни. Мейсон молчал около минуты и Билл уже успел испугаться и мысленно десять раз пожалеть о том, что вообще это сказал. — Как ты это понял? — Голос отца был ровным, но уже менее строгим, и Билл облегченно выдохнул. Всё же правду про Майка говорить не стоит, это Билл знал точно. Но вот как соврать поубедительнее, и, что важнее, наиболее безопасным для себя способом? — Не знаю. Просто... Как-то. — Давно? — Пару лет. — Ты ведь понимаешь, что это не должно стать проблемой? Никаких отношений до завершения карьеры. И никаких упоминаний об этом где-либо, это разрушит твою репутацию. — И ты... Не против? — Билл принял сидячее положение и с надеждой посмотрел на отца в зеркало. Тот встретился глазами с сыном. Его лицо оставалось таким же спокойным. — Я против твоих отношений в любом их виде. Парни, девушки, да хоть собаки. Если ты насчёт ориентации, то ничего не поделать, с этим рождаются. Просто не показывай это, в России такое не любят. И маме если захочешь сказать, то лучше не так сразу и не так прямо. Думаю, она не оценит. — Хорошо, — Билл слегка улыбнулся. На сердце потеплело. Билл вставил в уши наушники с аудио-записью параграфа по истории, и оставшуюся часть дороги они ехали молча. Выйдя из машины, Мейсон подозвал к себе Билла и обнял его. — Всё хорошо? Успокоился? Билл кивнул. Ситуация никак не поменялась, но эмоции он выпустил. — Ты под защитой, тебя никто не оставит одного. Мы выберемся и обойдемся без отстранений и сроков.

***

Дверь им открыл Майк, и сразу же кинулся на шею Билла: — Ты как? Всё хорошо? Что там случилось? Ты устал? — Всё хорошо...— Билл устало обнял его в ответ. Лаура прошла мимо с крайне недовольным видом, но кивнула Биллу. Потом, подумав, кивнула отцу тоже. — Кто собак выгуливает сегодня? — спросил Мейсон у дочери, снимая куртку и ботинки. — Джессика, — она остановилась, сжимая в руке тряпку для пыли. — Нет,— он покачал головой, — Пиши Райли, пусть он погуляет, когда вернётся. Только на территории. Близнецы прошли в комнату Билла. Майк вновь обнял брата, изо всех сил прижавшись к нему. Когда они разговаривали в последний раз, это был не лучший диалог. — Прости меня, прости пожалуйста...— пробормотал Майк, сильнее вжимаясь в него, будто боясь, что Билл вновь уйдёт. Не ушёл. — Это ты меня прости. Мне очень сложно это всё переживать, вот и вылил на тебя всё то, что ты слышать был не должен...— Билл обнял его за талию и уткнулся носом в шею, — Всё в порядке, я на тебя не злюсь. Близнецы пересели на кровать и Майк полностью перебрался на колени Билла, чтобы обниматься было проще. — Ты слишком спокойный. Всё в порядке? — Билл зарылся рукой в мягкие волосы брата и тот довольно улыбнулся. — Может из-за стресса? Не знаю, но я чувствую, как будто... Не знаю. Всё ощущается по другому. Хочется взять себя в руки наконец, — Майк вздохнул. — Хорошо, если это и правда так. Ты пьешь таблетки? — Не все. Те, которые с запрещёнными препаратами папа сказал не пить. Завтра идём к врачу, чтобы назначил другие. — Чувствуешь себя хорошо? Нельзя же так резко слезать! — Билл отстранился и обеспокоенно взглянул брату в глаза. Внутри все горело возмущением. В смысле "сказал не пить"?! — Папа сказал, что я переживу и ничего не случится, и мы не можем рисковать твоей карьерой из-за этого. Вдруг возьмут повторный тест... А ещё вон, — Майк кивнул головой в сторону стола. Билл повернул голову и замер. — Фуросемид? Вы с ума сошли... — Это чтобы вообще ничего не осталось в организме, чтобы снова ничего к тебе не попало...— Майк отвёл глаза, чувствуя неловкость. Он знал, что Билл будет против, но сам был согласен с отцом в применении таких мер. — Котёнок...— Билл притянул его к себе и снова обнял. Майк привстал, но Билл легко удержал его и посадил обратно на свои колени, уже спиной. — Билл... Что сегодня случилось? — спросил Майк, чувствуя, как руки брата проникают под широкую футболку, мягко поглаживая бока. — Ничего такого. — Что-то по новос...— Майк не договорил, потому что Билл мгновенно поднял руки выше, теперь поглаживая уже его соски. Майк закрыл рот запястьем, практически полностью ложась на Билла, и тихо что-то промычал. — Не надо, солнце. Не спрашивай. Не заставляй меня вновь говорить об этом, — мягко проговорил Билл с лёгкой улыбкой, продолжая поглаживать его. Искренняя реакция Майка заставляла его забыть о происходящем в его жизни хотя бы на небольшое количество времени. Майк удивлённо выдохнул, когда правая рука брата спустилась вниз, гладя уже внутреннюю часть чуть разведённых бёдер. — Что ты...? — Майк вновь вздрогнул, когда пальцы Билла скользнули выше, чуть приподнимая короткие шорты. Майку пришлось приложить усилия, чтобы не сдвинуть ноги вместе. Чтобы не останавливать Билла. Чтобы он продолжал. — Ничего такого, из-за чего можно было бы так напрячься. Мне остановиться? — поцеловав его в висок, спросил Билл и замер, давая время подумать, но руки не убрал. — Нет...— Майк откинул голову назад и вновь что-то промычал, когда пальцы брата продолжили изучение его тела. Билл почти ничего не делал. Просто мягкие поглаживания в тех местах, которые кроме него никому не было позволено трогать. Возбудился Майк быстро, и перестал что-либо понимать к тому моменту, когда Билл резко убрал руки и прижал одну из подушек к бёдрам Майка. Тот резко выдохнул, фокусируя взгляд. Дверь в комнату распахнулась. — Билл! — в комнату влетели двойняшки и Огонёк. — Что? — Билл испугался явно больше Майка, и теперь нервно сглотнул. Хорошо, что это были дети. Если бы Райли или девочки... — Дай камеру! — младший мальчик подбежал к кровати и залез на неё, полностью игнорируя позу близнецов, да и вообще наличие в комнате Майка. — Мы хотим видео снять! — хором произнесли двойняшки. — А вон эту штуку с тремя ногами дашь? — Огонёк тыкнул пальцем в штатив. — Нет. Вы сломаете, — Биллу всё ещё было неловко, но он постарался придать голосу твёрдости. Майк не знал, куда себя деть. Встать он не мог, так же как, как и сползти с колен близнеца. Тело будто бы стало ватным. — Не сломаем, честно-честно! — Олеся подошла ближе и похлопала глазами. Келли стояла рядом и подпрыгивала на месте от нетерпения, — Правда-правда не сломаем! Билл тяжело вздохнул, понимая, что они не уйдут сами, а встать он сейчас не может. — Так. Вон ту берите, — Билл показал на одну из старых камер на полочке, которую было, если что, не так жалко, — Штатив нельзя, он один, к тому же не мой. Всё, всё, свалите... Когда младшие всё же ушли, Билл приобнял Майка за плечи сзади, кончиками пальцев уже чувствуя, как сильно у того колотится сердце. — Всё в порядке, они даже не спросили что происходит. Не переживай, — произнёс Билл, кладя голову ему на плечо. Майк вновь откинулся назад. Возбуждение уже явно спало, но он продолжил прижимать к себе подушку. — Ты тоже испугался, — поскольку близнецы были прижаты друг к другу, Майк спиной чувствовал его учащенное сердцебиение. — Ага, — Билл легко согласился и провёл носом по его щеке, — Нужно всё-таки запирать двери. Пойдёшь в душ? Майк кивнул и слез с него, осторожно откладывая подушку и обнимая себя руками. Билл тепло ему улыбнулся.

***

Первые полчаса Лиза злилась. Потом плакала. Потом уснула на кровати, свернувшись в комочек. Щека, по которой прилетел удар сильнее, заново начинала болеть. — Лиза, — девушка услышала голос отца и проснулась, сначала с непониманием взглянув на него и на обстановку вокруг. Когда она подняла голову, то увидела, что на лице отца проскользнуло выражение удивления. — Что? — она поднялась и протерла глаза. — Вставай и...приведи себя в порядок. Жду у себя, — он кивнул в сторону кабинета и вышел, оставив дверь нараспашку. Девушка тяжело вздохнула. Хотелось лечь обратно и больше не просыпаться. Злость и раздражение уже исчезли, осталось только непринятие ситуации и нежелание сталкиваться с последствиями. Молча встав, она сначала закрыла дверь, а потом подошла к зеркалу. Синяк на скуле не особо её удивил, но это было обидно, всё же придётся тратить много косметики, чтобы замазывать это. Лиза чувствовала себя полностью разбитой во всех смыслах этого слова. Внезапно резко захотелось позвонить Хлое, её девушке. Встретившись в первый год в Академии, Хлоя заинтересовала её необычным именем. Потом Лиза узнала, что она немка. Достав телефон, она увидела много пропущенных и сообщений от девушки.

С тобой всё в порядке? Я видела тебя по новостям в толпе. Это точно была ты Солнышко, ты цела? Что там произошло? Спустя два часа. Лиза Лиза Лиза Ты меня пугаешь, ответь!

Потом шли только звонки. Лиза насчитала двадцать восемь, а потом не выдержала и набрала. — Господи, ты жива?! — послышался облегченно-взволнованный голос девушки, — Ты с ума сошла так пропадать после такого? Я уже не знала кому звонить и что делать! — Всё в порядке, принцесса. Все в порядке, — Лиза понимала, что её голос начинает дрожать. Знакомый акцент расслаблял, но сейчас нужно было собрать себя в один комок и просто перетерпеть то, что с ней случится дальше. — Ты что, плачешь? — изумилась Хлоя, — Что с тобой? Мне придти? Плакала Лиза крайне редко. В основном всё её эмоции выливались в агрессию и рукоприкладство. — Нет. Тебя не пустят. Всё хорошо, я дома, завтра буду на занятиях. — Точно? С тобой и физически всё нормально? — кажется, её слова Хлою не успокоили совершенно. — Да, — соврала девушка, глянув в зеркало. Синяк не исчез, а будто бы стал только ярче.

***

Майк выходил из душа, когда отец позвал его по имени. Кабинет находился рядом с ванной и подросток зашёл внутрь. — Завтра Билл идёт на тренировку, а ты — нет. Понятно? Майк кивнул, удивившись. Не то, чтобы он собирался завтра куда-то идти, но слышать это всё равно было странно. — А почему так? — А вот об этом ты узнаешь завтра, мне ещё нужно позвонить адвокату. Лучше тебе вообще не показываться пока-что, — Мейсон не поднимал напряжённого взгляда от экрана ноутбука. — Хорошо, а... Что с Биллом сегодня? Почему ты его забирал? — ВАДА и ИСУ в курсе допинга. Он узнал об этом, вот и накрыло. Юлиану ты мой номер дал? — отец поднял взгляд. Майк стушевался. — Да, я... — В следующий раз с рук не сойдёт, понял меня? Не смей никогда и никому говорить номера телефонов кого-либо, мы публичные люди в конце концов. — Хорошо, извини...— Майк неловко кивнул, — А когда мама приедет? У неё же рейс был. — Да, был. Она прилетела, но у неё ещё несколько квартир в пригороде, так что вернётся ночью. Майк вновь кивнул. Мама часто не приезжала домой ночевать, постоянно была в разъездах по всей стране. Фиона активно занималась риелторскими услугами, владела большой фирмой, продающей квартиры по всей стране, и часто занималась этим сама. Доход это приносило огромный, но детям часто не хватало матери.

***

— Лиз... Девушка обернулась. Джессика прислонилась к дверному косяку, Лаура стояла рядом. Увидев её лицо, они вдвоём ахнули. — Что с тобой? — Джессика сделала шаг вперёд, но Лиза выставила руку, молча приказывая ей остановиться. — Заткнись,— Она молча встала и прошла мимо них, направляясь к кабинету отца. Лиза прекрасно знала, зачем они за ней зашли.

***

— Вместе или по очереди? — Мейсон с непроницаемым лицом взглянул на дочерей, замявшихся у входа. — Вместе, — синхронно воскликнули Лаура и Джессика. Лиза промолчала. Отец на мгновение задумался. — Так...— он кивнул в сторону дивана, — Животом на диван, коленями на пол. Лиза первая шагнула вперёд и заняла позу, не раздеваясь. Встав на колени, она уткнулась в сложенные перед собой руки, стараясь не задевать синяк на скуле. "Быстрее начнём — быстрее закончим". Джессика сделала шаг назад, теперь уже испугавшись не на шутку. Лиза? Так просто? Её сестра-бунтарка с проблемами с агрессией вот такой абсолютно покорно встала на колени? Это пугало. Это было страшнее предстоящего наказания. Джессика вцепилась в руку Лауры до побеления костяшек, но та шагнула вперёд, потянув её за собой. Джессика не двинулась с места, отпустив её руку. Младшая из девушек подошла к месту справа от сестры, оставляя Джессике левый край. — Вперёд. Джессика покачала головой, отрицая всё происходящее. Она подняла на отца глаза и он увидел там такой ужас, какой девушка ещё не показывала никогда. Мейсон вздохнул. Он подозревал, что так будет, всё же остальных детей приучали к дисциплине более плавно, в детском возрасте, не сразу ремнем и уж тем более не публично. — Джесс... — Лаура положила голову на локти и взглянула на сестру, понимая, что та боится. Боится намного сильнее, чем боятся они с Лизой. Чем кто-либо из их семьи, потому что просто никогда такого не испытывала на себе. Страх неизвестности, как известно, самый сильный. — Нет...— Джессика шагнула назад, мотая головой, — Нет-нет-нет... — Давай. Не заставляй их ждать, — Мейсон кивнул в сторону девочек. Лаура с полным смирением со своей судьбой в глазах выжидающе на неё смотрела, а вот Лиза не поднимала головы. Встретившись взглядом с отцом, Джессика захотела плакать. Её встретили холод и равнодушие, ничего больше. — Может... Не надо? — совсем по-детски произнесла она, складывая руки за спиной. — Не заставляй меня применять силу, — Мейсон покачал головой, а Джессика покосилась на дверь, — Вперёд, можешь идти. Только они, — отец кивнул на остальных девочек, — останутся здесь. Джессика мотнула головой и на негнущихся ногах сделала шаг вперёд, потом ещё один. Чтобы сесть на колени потребовалась ещё примерно минута. Лиза так и не поднимала головы, но в момент, когда Джессика всё же легла животом на диван, нащупала и переплела их пальцы в молчаливой поддержке. — Наконец-то, — Мейсон вздохнул, — Штаны с бельём спускайте. Джессика вздрогнула и обернулась на него. Она всё ещё надеялась, что это всё просто сон, или шутка, или ещё что-то. Оказалось не шутка. Сестры послушались сразу же, а Джессика замерла всё в том же положении еще на десяток секунд, решаясь, пока наконец не сдернула одежду вниз и не уткнулась лицом в обивку дивана, чувствуя, как начинает дрожать от стыда и страха. Лиза чуть сильнее сжала её руку. Лаура почти с облегчением подчинилась. Ожидание было намного хуже, особенно с драматизацией не отходившей от неё всё это время Джессики. Мейсон взял ремень со стула и сложил его вдвое. Он надеялся, что проблем не будет, но насчёт средней дочери был не уверен. Начать он решил с Лауры, давая удары по очереди. Та вздрогнула. Лиза была словно камень и никак не показала даже рефлекторной реакции. Только Джессика почувствовала, как сильно в момент та сжала её руку. Когда очередь дошла до Джесс, он приложил меньше силы, но она всё равно вскинулась и села на пятки, закрывая ладонью место удара. — Вернись. Девушка обернулась на него с ужасом в глазах, но вновь медленно заняла нужную позу и убрала руку. Она представляла, что будет больно, очень больно, но к такому невозможно подготовиться. Кожаная полоска обожгла так, будто это был раскалённый металл. Перед глазами снова всплыли синяки, которые она видела у брата. Плакать захотелось ещё сильнее. Следующие несколько серий ударов прошли молча. Лаура шипела от боли, Лиза упрямо молчала, а Джессика уже начинала потихоньку сходить с ума. Она поняла, что не знает, сколько это продлится, и это пугало. Когда около недели назад получал Билл, они могли отследить время от начала и до конца экзекуции. Вышло не так уж и много, около пяти минут. Здесь всё иначе. Здесь дольше. Намного дольше. — Лаура. Расскажи мне, почему вы здесь. Ремень вновь обжёг кожу. Лаура захныкала, понимая, что придётся ещё и говорить. Ей и так было жутко стыдно и больно от своего положения. — Мы рисковали жизнью? — Да,— спокойно произнес отец, — Причём. Абсолютно. Беспричинно, — после каждого слова он выдал по ещё одному удару каждой девушке. Джессика снова вскинулась, хотя думала, что была готова в очередной вспышке боли. — Назад. Глаза защипало. Она вновь заняла нужное положение. Профессиональный спорт научил терпеть боль, порой очень сильную боль, но она не могла подумать, что когда то ей понадобится этот навык в такой позе. — Вас там никто не ждал. И не просил лезть в самое пекло, — он выдал еще по три удара подряд каждой, вызывая вскрики у двоих младших девушек. Лиза по-прежнему молчала, — Мы бы прекрасно справились и без вас. И справились, как видите. Близнецы были в безопасности, а вот вы могли серьёзно пострадать. — Мы не знали, что они в безопасности, — произнесла Лаура и вскрикнула от ещё одного удара, не успев подготовиться. — Хорошо, и что же вы планировали? Ну вот допустим они бы не были внутри. И что дальше? У меня было бы пятеро пострадавших, а не двое, вы этого добивались? Или решили, что в состоянии их спасти? Да хотя бы найти в огромной толпе, зная, что ради них там толпа и собралась? — Прости, — пискнула Лаура, вздрогнув от ещё трёх ударов вне очереди. — Джессика, ты что на этот счёт думаешь? — флегматично спросил он, подходя к ней. Девочка внутреннее сжалась. Она и так еле сдерживала паническую атаку, которая могла накрыть её прямо на этом месте. Происходящее вокруг натурально сводило с ума и она не понимала, почему Лаура ещё и умудряется спорить? Почему Майк так спокойно говорил о своём опыте? Почему Райли воспринимает это как нечто нормальное? Почему Лиза так легко подчинилась? — Я... Мы... не должны были? — в носу защипало, а глаза заслезились. Выдавить из себя даже эту фразу оказалось сложнее, чем она думала. — Не должны,— согласился он. Теперь настала её очередь получать несколько ударов подряд. Следующей была Лиза, но её отец ни о чем не спрашивал. Джессика поняла, о чем говорил Майк. Слушать шлепки ремня о кожу одного из самых близких людей и чувствовать, как отчаянно она сжимает твою руку, даже в том же положении было невыносимо. Порка в таком же медленном темпе продолжалась минут двадцать. К концу Джессике хотелось выть, лезть на стену, выпрыгнуть в окно, лишь бы не чувствовать эту боль. Такой темп "по очереди" позволял прочувствовать каждый удар по-отдельности. Яркая вспышка боли, затем постепенное её затухание, оставляя уже не режущую, а ноющую. Девушка не представляла, как сейчас выглядят её ягодицы и бёдра, а на сестёр она не смотрела, хотя могла бы, но по ощущениям ни одного живого места на ней уже не осталось. — Я надеюсь, мне не придётся это повторять. Лиза, останься. Вы двое, на выход, — Мейсон положил ремень на подлокотник дивана, справа от младшей дочери, обозначая окончание наказания. По крайней мере для двух девочек. "Что... Зачем ей остаться?", — Лаура вытерла глаза и испуганно взглянула на отца. Её немой вопрос остался без ответа — отец вышел из комнаты. Видимо, чтобы девочки могли одеться и придти в себя без его присутствия. Лаура медленно и с большой аккуратностью натянула бельё с шортами. Она изо всех сил старалась сдержать слезы и не расплакаться при сёстрах, хотя они тоже были не в лучшем состоянии. Лиза ни разу за всю порку не изменила позы. Как легла изначально — так и осталась каменной статуей, ни разу не дернувшись. Лицо она спрятала в изгибе локтя, все мышцы в теле были напряжены до предела так, что был виден их рельеф. Плакала она или нет тоже сказать было трудно. Руку Джессики Лиза отпустила сразу же, как им сказали уходить. Джессику трясло, она захлебывалась в рыданиях, а руки дрожали так, что она даже не сразу смогла одеться. Лаура медленно подошла к ней. Лиза всё ещё не двигалась с места, и та могла полностью рассмотреть, как эти синяки выглядят на ней. Лиза была похожа на Билла и Майка, хоть и точно не являлась их родственницей. У неё было похожее телосложение, та же бледная кожа и от природы очень светлые волосы. Если бы она не красилась в голубой — её явно бы воспринимали за родную по крови сестру близнецов. Только вот у них было одно существенное различие — болевой порог. У Лизы он был в несколько раз выше то ли от природы, то ли боль притуплялась эффектом от принимаемых таблеток. Возможно это и позволяло ей сохранять гордость сейчас. Подойдя к Джессике, Лаура опустилась на колени рядом с ней и приобняла, стараясь унять дрожь в её теле. Лаура вообще не была привыкшей к тому, чтобы кого-либо успокаивать, но сестра была сейчас именно тем исключением. К тому же за всю свою жизнь она впервые плакала так сильно. Обычно не показывающая эмоции Джессика ревела взахлёб, это уже был повод не забивать на это. С самого удочерения максимум, что она могла выдать — пара слезинок. Не закатывала громкие истерики, как Билл и Лиза, даже не плакала по мелочам, как Майк. Всегда спокойная и с холодной головой. — Успокойся, — произнесла Лаура, стараясь унять собственную дрожь в голосе, — Хватит, всё. Пойдём. — Свалите уже, — послышался приглушенный голос Лизы и сестры синхронно вздрогнули, — Вам же сказали. "Всё же плакала", — подумала Лаура, помогая Джессике встать и выводя её из комнаты.

***

— Вставай,— Мейсон подошёл к оставшейся дочери и потянул её за локоть. Нехотя она оделась и поднялась, мельком вытерла мокрые глаза. Первое наказание было болезненным, но терпимым. Она не знала, остались ли синяки, но скорее всего несколько точно есть. А будет, судя по всему, больше. — Иди сюда, — он сел на диван, подозвал её к себе и только в этот момент увидел у дочери неподдельные эмоции, отличные от злости и раздражения. Стыд, удивление и недоверие. — Пап, мне пятнадцать лет... Может уже хватит? — сделать подрагивающий голос серьёзным не получилось. — Ну видимо с тобой разговаривать нужно только таким образом, чтобы проняло хоть немного и ты не считала это геройством, — не обращая внимание на попытки сопротивления, он дёрнул её за руку и перекинул через одно колено, сразу же фиксируя вторым и надавливая на спину свободной рукой, чтобы она точно не вырвалась. Лиза поерзала, пытаясь принять наиболее удобное положение. Не вышло, — Так, а теперь расскажи мне, что происходит? Раньше ты реагировала иначе. — На что? — раздражённо спросила Лиза, наконец смиряясь с положением. Она надеялась, что хотя бы в этот раз отец остановится на ремне, но когда прозвучал приказ сёстрам уходить, она сразу всё поняла. Её жутко раздражало то, что этот подход реально работал и она не могла ничего с этим поделать даже из упрямства. Сильно вырываться было просто стыдно, молчать не получалось по той же причине. — На всё. Весь день смотришь так, будто убить готова, причём не только меня. Таблетки перестали действовать? — второй раз раздевать её Мейсон не стал, шлепая ладонью по штанам. Девушка вздрогнула. — А как я должна реагировать?! — Обьясни мне повод для такой агрессии. Я думал, мы уже лет пять назад разобрались с твоими выпадами в сторону других людей, которые просто попали под руку. Лиза фыркнула и вновь получила несколько шлепков. Молчать и не двигаться в таком положении было просто невозможно. Мейсон видел — она понимает, что неправа, но признавать этого не хочет. — Хорошо, давай дальше. В чем виновата Лаура? Почему ты так к ней относишься, чем она хуже Джессики или Майка? Ты ударила её за сегодня раз пять, причём довольно сильно. — Она первая лезет! — Лиза зашипела от ещё одной серии шлепков. Если бы не предшествующий ремень, это было бы совершенно не больно, но не сейчас. — Она не сделала ничего плохого. Ничего такого, на что можно было бы ответить пробитием печени. Ты не умеешь контролировать свою силу и каждый такой удар может закончиться внутренним кровотечением или ее травмой, ты этого хочешь? — Нет... Я просила её не трогать меня...— Лиза всхлипнула и мгновенно разозлилась на себя за это. — Ты не просила, а сразу бить начала. Следующие двадцать Лиза уже не могла терпеть спокойно, хоть это и были шлепки через одежду, а не удары ремнём по голой коже. Мейсон не прикладывал особой силы, зная, что главное не это, а скорее психологическое воздействие. Болью её не проймешь. Лиза ещё раз рефлекторно попыталась вырваться. — Почему ты решила пойти на контакт только тогда, когда девочки ушли? — Мейсон прекрасно знал ответ на этот вопрос. — Ничего я не реши... Ай! — В их присутствии ты вообще со мной не разговаривала. — Да я бы и сейчас не разговаривала, знаешь ли! — Лиза замычала от ещё одного града шлепков. — В таком положении сложно молчать, да? Может воспользуемся моментом? Я тебя наказывать до утра могу, пока ты на контакт не пойдёшь и всё не расскажешь, это всё равно безопасно. Почему ты так себя ведешь? — Тогда и ты ответь! — Хорошо, — легко согласился отец. — Почему ты их отпустил? Почему я расплачиваюсь второй раз? — Потому что во-первых к ним меньше вопросов, во-вторых они уже всё поняли и не выдержали бы второго раза, в-третьих ты начала разговаривать только после их ухода и в-четвертых это единственный работающий подход к тебе. Твоя очередь. Лиза молчала. Мейсон знал, что она начнёт говорить, как только соберётся с мыслями, поэтому не торопил, больше не бил, но и не отпускал, оставляя её всё в том же унизительном положении. — Ты меня ударил в Федерации. Меня это разозлило. Все остальное начало злить ещё сильнее, Лаура и та женщина просто попались под руку, — пробормотала она без особого раскаяния в голосе, — Мне нужно было выпустить злость, а выпустить её было негде и не на ком. — Понятно, — Мейсон почувствовал, что дочь расслабилась после своего признания и только тогда её отпустил. Лиза мгновенно вскочила и отвела взгляд, складывая руки на груди. Её щеки горели, и это было видно даже не смотря на то, что синяк перекрывал большую часть одной скулы. — Тебе стоит лучше контролировать свои эмоции. И в целом думать о том, что делаешь, чтобы больше не оказываться в таком положении. Тебе действительно уже пятнадцать. Лиза молча кивнула.

***

Сестры зашли в комнату Джессики и та сразу попала в объятия младшей сестры. У обоих слезы ещё не высохли и выпоротые места горели огнём, но Лаура понимала, что Джессике сейчас гораздо сильнее нужна поддержка. Всё же у неё это впервые. — Больно... — всхлипнула она и сестра прижала её к себе ещё крепче. В коридоре ей всё же пришлось силой воли успокоиться, ведь в любой момент из комнат может кто-нибудь выйти. Смеяться над этим у них было не принято, ей бы скорее посочувствовали, но в любом случае Джессика хотела оставить это между ними. — Тише, это пройдёт. Следы не слишком сильные. Следы... Джессика обернулась на узкое, но длинное зеркало, стоящее в комнате. Она стояла к нему спиной и, обернувшись через плечо, смогла увидеть свои бёдра в шортах. Действительно, ничего ужасного там не было, даже синяки ещё не проявились, просто сильное покраснение. — У тебя так же? — Джесс вытерла глаза и взглянула на сестру. Та встала рядом с ней и развернулась спиной. Да, так же. Джессика никому не рассказывала масштаб проблемы у Билла, хотя вот теперь-то об этом хотелось просто кричать. — Я... Хочу побыть одной, ладно?

***

— Мне страшно... Мне страшно, мне страшно... Страшнострашнострашно...— шептал Билл, прижимаясь к брату. Его трясло, в комнате будто было невыносимо холодно. Он не слышал и не видел происходящего вокруг, и мог осознавать лишь всеобъемлющий ужас, заполнявший всё пространство комнаты. Отстранят. Отстранят. Отстранят. Обнимая и стараясь успокоить близнеца, Майк чётко понимал, что за последние пару недель резко повзрослел лет на десять. Даже в двадцатом году, в самый пик травли, Билл ещё держался. Выдавливал улыбку, старался не беспокоить Майка и остальных по этому поводу, просто ходил подавленный и мало с кем общался. Теперь же мысли о предстоящем суде и том, что, возможно, с ним будет дальше, выбивали Билла из колеи настолько, что уже третий день подряд он ловил один нервный срыв за другим, пугая этим людей, которые привыкли видеть его собранным и уверенным. Я хочу умереть. Близнецы уже легли спать, но через пару десятков минут Билл вздрогнул и проснулся. Потом началась паническая атака, которая не проходила вот уже несколько минут. — Билл, тише... Всё хорошо, всё будет хорошо...— Майк не знал, что говорить, ведь переживания Билла были совершенно оправданы. Тот проговорил что-то неразборчивое. Майк успокаивал его дальше, пока в один момент не понял, что ещё немного — и Билл его просто задушит, но он даже не осознаёт того, насколько сильно прижимается. — Пожалуйста, отпусти... Мне больно. Билл услышал. И Билл отпустил, мгновенно сжимаясь в комочек и уже не трогая Майка. Он понял, что с этим надо что-то делать, причём срочно. — Билл. Билл, слышишь? Пойдём. Когда тот всё же услышал его и поднялся, Майк взял его за руку и отвел в ванную. Свет никто не включал. Вокруг сиденья унитаза и по бортикам ванны была включена сиреневая подсветка, которая позволяла видеть окружение и своё отражение в зеркале. Билл плеснул себе в лицо холодной водой, стараясь успокоиться. Он не мог отогнать желание смерти, как бы не старался, но вслух это не озвучивал, даже в таком состоянии понимая, что до чёртиков напугает Майка. — Тише, пожалуйста...— Стоя сзади, Майк положил руки ему на плечи и погладил. Сердце сжималось от осознания, что он, он и никто больше, во всём этом виноват. Если бы предупредил о таблетках, остановил Билла в тот момент — всё было бы хорошо, они бы жили спокойно. В коридоре послышался шум. Близнецы переглянулись. — Сейчас, подожди, — Майк быстро вышел в тёмный коридор. Это была мама. Она поставила чемодан рядом с обувью, поставила стаканчик с кофе и сумочку на комод и уже начала снимать пальто, когда заметила сына. — Мама! — Майк подлетел к ней и обнял. Она тепло улыбнулась и потрепала его по голове: — Чего не спишь? — Помоги пожалуйста... — он потянул её за руку. — Дай я хоть ботинки сниму. Что случилось? — женщина нахмурилась, начиная раздеваться быстрее, когда мальчик её отпустил. — У Билла срыв... Ещё один. Фиона поджала губы. Мейсон ей звонил за последние несколько суток очень много раз, рассказывая, что вообще происходит, и ей почти каждый раз становилось плохо от того, что всё это свалилось на её ребёнка. Майк завёл её в ванную. — Мам... — прошептал Билл, стирая слезы ладонью. Она подошла к нему, и первым делом обняла, не заботясь о том, что он весь в слезах и с мокрыми руками. — Что случилось, Звёздочка? — Суд... Завтра. — Комиссия на твоей стороне. — Нет... — подросток обречённо помотал головой, — Я хочу умереть, — тихо добавил он, опустив голову. Мама его услышала, Майк, стоявший чуть дальше — нет. — Так, посмотри сюда,— женщина встряхнула его за плечи и развернула к зеркалу, — Ты Билл Реймон. Тебе пятнадцать лет и ты уже чемпион мира, один из лидеров на мировой арене и главный претендент на олимпийское золото. Ты тренеруешься в лучшем тренерском штабе. У тебя есть семья и огромная армия фанатов по всему миру. На твоей стороне РУСАДА. На твою защиту встанут миллионы, а мы и твои тренера будем биться за тебя до последнего, чего бы нам это ни стоило. Ты самый лучший и ты выйдешь в олимпийский сезон лучшим, с чистой репутацией. Ты не один. Мы всегда рядом, мы всегда тебя поддержим. Билл слушал её, смотря в зеркало, глотая слезы и кивая. Сейчас он понимал, что совершенно не выглядит как чемпион: не успевшие высохнуть растрёпанные волосы, в очередной раз лицо в слезах, красные глаза, влажная и помятая футболка, да и в целом вид побитой собаки. Но он верил. — Ты очень сильный. Ты столько всего пережил, и это лишь очередной этап, который докажет всему миру, что сильнее тебя человека просто нет. Ты герой. И ты не должен сломаться, мы не дадим. Да, завтра будет суд. И тебе придётся туда пойти. Но ты пойдёшь туда не один. С тобой будет папа, Майк, адвокат, тренера. Меня туда не звали, но мысленно я буду с тобой. Я всегда с тобой, даже когда меня нет рядом. Всегда помни об этом, — она развернула сына к себе и взяла в руки его лицо, стирая слезы со щёк, — Выбрось эти мысли из своей головы. Твоя жизнь бесценна, слышишь? Билл кивнул и женщина притянула его к себе. Майк неловко подошёл к ним и она обняла и второго своего ребёнка тоже. — Мы справимся, — прошептала она. Билл отстранился первым, неловко шагнув назад.