Мутация разума II. Уснуть до двенадцати.

Тёплый азарт разливался в груди Каф, поторапливая ноги. Они с Шедаром приближались к супермаркету - единственному месту, где ещё можно было встретить скопление людей - и, подчёркивая протест своими костюмами, походили на вырезанные из журнала глянцевые картинки. Альбиносы шли, соприкасаясь рукавами, выстраивая шаги в непреклонную линию. Подолы халатов пойманными рыбками бились о щиколотки. Прямоугольная громада магазина, увенчанная большой красочной вывеской, безупречным коробом вырастала из парковки. Автоматические двери были плотно сжаты, скептически реагируя на приближающихся людей. Каф остановилась навиду у камер наблюдения и подняла сжатый кулак. - Создадим завесу возле входа... - сказала девушка, - ...и занесём вирусы в вентиляционную систему. - Не вопрос. Неожиданно сорвавшийся ветер встрепенулся дрожью наступающего апокалипсиса. Работники магазина заметили террористов через стёкла витрин, но ничего не успели предпринять. Шедар подался вперёд, датчик над дверьми зарегистрировал движение и створки раскрылись, обмануто засасывая отравленный воздух. Вирус бешенства. Сегодня Каф остановила свой выбор на нём. Забытый цивилизованным миром, но не менее разрушительный, чем предыдущие её оружия. Более тонкий, более творческий. Судороги, галлюцинации, фобии, повышенная температура, паралич... Её ледяной замок, построенный среди каменной пустыни и украшенный самой филигранной изморозью. Тёплый ветер проник Каф под одежду и, плотно обхватив девушку, приподнял её над землёй. Шедар создал маскирующий вихрь, и в следующую секунду альбиносы оказались в выставленной на продажу квартире. В их новом мебилированном убежище. Каф смеясь рухнула на диван и, разбросав по подушкам волосы, взглянула на сибилинга: - Ты видел их лица?! - девушка восторженно улыбнулась, - Они были в ужасе! Они узнали нас за секунду и тут же пришли в ужас! Шедар снял халат и аккуратно положил его на кресло. - Им отчаянно нужен тот, кто их спасёт, - продолжала Каф, перебирая пальцами воздушные нити, - Ты не замечал, что институт родительства оставляет в сознании человека любопытную параллель. Родители прочно ассоциируются с супергероями. Когда с человеком случается что-нибудь плохое, в первую очередь он вспоминает о родителях, будто они всемогущие, всезнающие, безупречные... Забывая о том, что родители такие же люди, как и он. Слабые и беспомощные. Так когда же появятся наши противники? - девушка приподнялась на локтях, - Без них как-то неинтересно. - Чем позже "Организация..." себя проявит, тем лучше, - Шедар закрыл окно и поправил шторы. Каф опять легла на спину и, сложив руки на груди, слизнула с губ счастье. - Я ведь понимаю, что то, что мы делаем, это плохо... Шедар подошёл к дивану и, оперевшись о спинку, посмотрел на напарницу. На секунду ему показалось, что он заглядывает в гроб. - ...Правда понимаю, - Каф говорила, не отрываясь от его лица, - Мне не место в этом мире. Я лишняя. Я знаю. Но умереть мне страшно. Теперь страшно... Мой собственный голос у меня в голове каждый раз, когда я выпускаю вирусы, приказывает мне остановиться. А я его подавляю. Каждый раз... А потом мы возвращаемся, и голос пропадает. Его заменяет уверенность в том, что мы беспредельно правы. - Не думай об этом, - Шедар бережно погладил Каф по щеке, а она, кажется, не обратила на него внимания. - Наверное, я слишком много смотрела на луну в детстве, поэтому такая чокнутая, - пальцы Шедара невесомо скользили по прохладной бархатной коже, - Но я люблю луну больше, чем солнце. Её свет не выжигает тебе глаза, а мягко окутывает. В отличие от солнца, луне нечего скрывать... А если сейчас луна посмотрит на меня, то, наверное, сама лишится рассудка. - Мы в любой момент можем исчезнуть, - напомнил альбинос, опускаясь на колени. - Нет, мы доведём дело до конца, - Каф мягко остановила горячие пальцы, - Смысл что-то начинать, чтобы потом бросить на середине? *** Джерард стоял в коридоре пятизвёздочного отеля, в котором "Организация одарённых" арендовала помещение для пресс-конференции. Приоткрыв дверь в зал на несколько миллиметров, парень сосредоточенно наблюдал за тем, как журналисты бурным потоком заполняют помещение. Они все были в масках и прошли процедуру проверки на входе, но тем не менее предпочитали сторониться коллег. Нэри поравнялся с красноволосым и, посмотрев на товарища, увидел между его бровей характерный хмурый залом. - Думаешь, мы зря всё это затеяли? - спросил новый командующий у предыдущего. - Нет, - ответил Джерард, - Сейчас самое время. В судебном разбирательстве наметился перелом в нашу пользу, и его надо подкрепить. - Ну что? - к одарённым подошла миссис Фрост, одетая в строгий синий костюм под цвет декоративных драпировок в зале, - Трёхминутная готовность. Волнуетесь? - Концентрированным беспокойством переварю собственное сердце, - бесцветно произнёс Джерард, - Где остальные? - В гримёрке, вместе с Фрэнсисом, - откликнулась Абигейл, - Он напоминает им, как вести себя на публике. В щель украденного Джерардом обзора попал Джерри Клиффорд, помогающий разместиться репортёрам и операторам. Красноволосый тут же закрыл дверь и повернулся к женщине. - Может, начнём? Минутой раньше, минутой позже, какая разница? - Ну хорошо, - миссис Фрост погладила Джерарда по плечу, - Пойду позову всех. Длинный стол, накрытый свисающей до пола скатертью, был сервирован расставленными через равные промежутки микрофонами, бутылками с водой, стаканами и табличками с именами. Рассевшись по местам, одарённые обменялись быстрыми взглядами, и, пододвинув микрофон поближе к себе, Джерард сказал: - Здравствуйте, пресс-конференцию "Организации одарённых" можно считать открытой. В воздух взметнулись поднятые руки. - Давайте, по порядку, - Абигейл указала на первую попавшуюся женщину и протянула ей микрофон. - Арви Смитт, новостной портал "Вестник", - журналист поднялась на ноги, - Мистер Уэй, считаете ли вы и ваши напарники себя виновными в смерти военных, которые погибли во время вашего побега из академии? Джерард выдержал паузу, позволяющую осознать заданный вопрос и быстро оценить вероятные ответы, а затем произнёс: - Я думаю, нам всем стоит положиться на мнения присяжных. События ночи нашего побега неоднозначны, дело проходит тщательное расследование, и мы бы не хотели этому расследованию как-нибудь помешать. Мы соболезнуем пострадавшим и их семьям, но мы неспособны что-либо изменить. - Следующий вопрос, - микрофон перепорхнул к мужчине из соседнего ряда. - Кларк Томпсон, газета "Открытым текстом". Как вы относитесь к оправдательному приговору Фрэнка Мортимера? - Мы надеемся, что наша апелляция принесёт результат. - Сара Джонсон, газета "Вновь". Что вы думаете по поводу нового законопроекта "Об одарённых", который сейчас разрабатывает правительство? - Какой законопроект? - эхом ответил Джерард. Слышать голос и не видеть из-за маски, как двигаются губы, было странно. Казалось, что собравшиеся люди - всего лишь скопление реалистичных манекенов, а их реплики записаны заранее и теперь звучат из спрятанного динамика. - О его конечном варианте пока ничего не известно, - пояснила репортёр, - Но в официально опубликованных комментариях говорится о мерах, которые помогут наладить существование нынешнего общества. Например, этот законопроект предполагает внесение в другие законы поправок об одарённых... - И какого вида эти поправки? - спросил Катра, перетягивая общее внимание на себя, - Если это что-нибудь разумное и справедливое, то мы только "за". А если этими поправками нас хотят как-то ущемить, то мы будем требовать их отмены. Я вообще не понимаю, как правительство может разрабатывать законопроект, имеющий к нам прямое отношение, без нас? Мы правда ни о чём подобном не слышали. - Спасибо. - Питер Блэкмен, новостной портал "Город в городе". На какой стадии сейчас находится расследование терактов? Скоро ли поймают альбиносов? И как с ними связана труппа иллюзионистов? - Ни на один из ваших вопросов по поводу терористов мы ответить не можем, - заговорил Винни, - Вся эта информация конфиденциальна, и мы не имеем права её распространять. - Миссис Мортимер развернула активную деятельность по борьбе с распространением болезней... - начал следующий журналист, - Она организовывает лаборатории, полевые госпитали, доставку и закупку необходимых медикаментов, а также координирует работу нескольких больниц, а от "Организации одарённых" никакой помощи пострадавшим не поступает. У меня есть информация о том, что вы даже не перечислили никакой суммы ни на счёт, открытый для помощи погорельцам, ни на счёт, собирающий деньги в помощь заразившимся. Ваш комментарий. - Любопытно какую помощь мы можем оказать заболевшим, не имея медицинского образования, - опережая напарников, произнёс Джерард, - Ни у кого из нас нет дара, способного облегчить чьи-либо страдания, но я понимаю, что вы имели ввиду. Итак, - парень облакотился локтями о стол, - Во-первых, пятеро из нас, включая меня, находятся под домашним арестом, и эту мягкую меру наказания мы заслужили работой по ликвидации пожаров. Не оцени муниципалитет наш предыдущий вклад, и мы все бы оказались за решёткой. Во-вторых, ещё пятеро из нас помогают полиции разыскивать террористов. Я не считаю работу врачей легче или менее значительной по сравнению с работой полицейских, но в данной ситуации мы считаем целесообразным уничтожить первопричину заражений и поймать альбиносов. Кроме того, несмотря на тотальную нехватку рук, больницы сами не желают приглашать волонтёров. Они не хотят подвергать опасности ещё больше людей. А по поводу денег... Наша "Организация..." сама живёт при помощи фонда, и мы не имеем права свободно распоряжаться деньгами спонсоров. - Барри Вулф, газета "Нож". Среди радикально настроенного населения всё популярнее и популярнее становится идея о том, чтобы вернуть смертную казнь исключительно для одарённых. В качестве аргументов за это предложение приводят количество умерших при пожарах (если подтвердится, что поджоги устраивал одарённый), количество умерших от болезней, ну и количество погибших от ваших рук военных. Считаете ли вы смертную казнь справедливым наказанием за все вышеперечисленные смерти? Прозвучавшие слова придавили друзей бетонной плитой, и каждый из них подумал о том, что оставить Рене дома было правильным решением. Но жизнь - это война. Самая обычная жизнь - это война потому, что за каждую минуту завтрашнего дня приходится сражаться сегодня. Приходится бороться. Приходится хвататься за возможности и заботиться о себе в последнюю очередь. Приходится выживать. И эта война никогда не закончится, в ней не может быть победы, только блёклый финиш твоей собственной смерти. Тебя никто не спрашивал, ты не был ни в чем виноват, но ты солдат на войне. Каждое утро ты принудительно просыпаешься и идёшь в бой, день за днём, снова и снова... Джерард посмотрел на Нэри, на Дору, на сидящего в отдалении Хэмиша и, наклонившись к микрофону, ответил: - Смертную казнь отменили, чтобы привить нашей цивилизации гуманность. Это было моральным достижением, и вы хотите теперь его перечеркнуть? А не слишком ли обидно после всех мучений, с которыми создавалась далеко не конечная форма современного цивилизованного общества, повернуть обратно? И за пару месяцев переродиться в дикарей? Пролитая кровь требует ещё больше крови, и прогрессивный человек должен противиться этому призыву, должен остужать свои клыки и когти. Вы правда верите, что если убьёте нас или террористов, то мир заиграет лучшими красками? - Я озвучу противоположное мнение, - очередной журналист завладел микрофоном, - Помимо радикалов, полностью отрицающих феномен одарённости, в обществе есть группа людей, которым как раз этой одарённости не хватает. Например, тем, кто также, как и вы, прошли процедуру корректировки генов от "Меддлинг Корп", но родились обычными людьми. Или тем, кто хотел бы привить одарённость собственному ребёнку. Они бы хотели, чтобы вы как-то поделились своей особенностью с ними. Что вы на это скажете? - Я скажу, что таким людям стоит записаться на приём к психотерапевту, потому что у них явно есть проблемы с принятием себя. Джерард откинулся на спинку стула, не желая больше ничего объяснять, и эстафету перехватил Нэри: - Одарённость - это не какой-то прикольный аксессуар. Это грубое вмешательство в человеческое тело, и жить с ней непросто. - А можно я тоже добавлю, - напомнил о себе Катра, - С одной стороны нас поливают грязью и хотят либо полностью подчинить правительству, либо уничтожить, либо стерилизовать (даже такие имеются), а с другой стороны от нас требуют распространения одарённостей, что за бред? Вы уж, будьте добры, определитесь, за что вы нас ненавидите. За то, что одарённость - это плохо? Или за то, что одарённость - это хорошо? - Зак Скарди, блогер, независимый канал "Горки". Скажите, получали ли вы предложения от Министерства обороны поступить на военную службу, и если да, то почему вы отказались? - Я боюсь, что теперь мы слишком известные, чтобы нас с радостью приняли в солдаты, - произнёс Хэмиш, подтолкнув своей улыбкой слабый всплеск смеха среди журналистов, - Нет, я серьёзно, мы испортили весь элемент неожиданности. - Хотели бы вы заключить мир с "Меддлинг Корп" и семьёй Мортимер? Как вы вообще относитесь к предъявленным вам обвинениям? Считаете ли их справедливыми и необходимыми? Напарники переглянулись. - Сложно так быстро ответить... - заметил Джерард, невольно отвлекаясь на вспышки фотокамер, - Перемирие между нами и "Меддлинг Корп" невозможно. Мы не приемлем их деятельность и их мировоззрение. Мы не понимаем, почему правительство опять даёт этой корпорации зелёный свет. "Меддлинг Корп" вредят людям, вредят науке, вредят обществу, и два года назад в зале суда мы надеялись, что сумеем их окончательно победить. А на счёт обвинений... - красноволосый взял паузу. - А на счёт обвинений... - подхватил Нэри, - ...мы думаем, что они были неизбежны. Необходимы ли они? Кому-то необходимы. Справедливы ли? Для кого-то, наверное. Мы их не ожидали. Потому что верили, что со всеми вопросами разобрались два года назад. - Лично мне кажется... - подал голос Нэш, - ...что вся эта судебная эпопея очень сильно затянется. Сложно уверенно признать обвиняемого виновным, когда вина лежит также и на обвинителе. - Келли Рочестер, газета "Вести-экспресс"... Миссис Фрост очень ловко справлялась с поддержанием живого диалога и, переходя от одного репортёра к другому, будто координировала работу единого механизма. - ...Я продолжу тему обвинений, - добавила журналист, - Как вы думаете, могли ли какие-нибудь из ваших действий или поступков, совершённых в стенах академии, спровоцировать директора академии отдать приказ о вашем уничтожении? - Нет, - отрезал Джерард, - Очень гадкое предположение, не находите? Зачем вам так жёстко дискредитировать жертв? Потому что общественности проще принимать виноватую жертву, чем просто жертву? Проще думать, что какие-то неверные поступки со стороны жертвы и превратили её в жертву? Это колоссальное заблуждение. Идеальным поведением и соблюдением правил человек не может защитить себя от чьей-либо агрессии или ненависти. В том, что жертва стала жертвой всегда виноват только агрессор. Ничего не мешает ему сдержаться, ничего не мешает ему передумать, но он всё равно совершает то, что совершает по собственной воле. А жертва на то и жертва, чтобы быть не при чём. В карманах у журналистов, напоминая схлопывание пузырьков упаковочной плёнки, стали раздаваться вибро-сигланы мобильных. Каждый телефон дал о себе знать и, создав заминку в конференции, обратил на себя недоумённое внимание. Катра тоже достал мобильный. - Ты взял с собой телефон? - удивился Нэш. - Угу, - парень посмотрел на экран и раздражённо сообщил, - Это экстренные службы. Террористы снова устроили атаку. На этот раз в крупном супермаркете. Район оцеплен. *** Решительность Рукбах не знала предела. Она шла по вспоротому трещинами асфальту, волнорезом рассекая горячий тяжёлый воздух. Она сбегала. Так же, как Нави. Сбегала от "Дженерал Форсес", сбегала от мистера Миндаля, сбегала от Сегина. Рукбах делала это не от страха или слабости. Она не капитулировала, а бросала свой побег в лицо, как ругательство. Обрушивала его на прошлое, как потоп. Рукбах устала зависеть от чужих прихотей. Каждую ночь лёжа на суше, на кровати девушка чувствовала, что тонет. Несуществующие тонны воды будто вдавливались в её тело медленно и непоколебимо. Они обездвиживали руки и ноги, стискивали грудную клетку и через ноздри заливали холодными мутными потоками Рукбах изнутри. Вода вымывала из девушки её кости и мышцы, растворяла и удалялся внутренние органы, а потом заполняла кожаную оболочку собой. Прислушавшись к замершей ночной тишине, Рукбах могла различить слабое движение воды, иммитирующее дыхание. И избавиться от этого, спасти себя раз и навсегда можно было только в убежище. Рене сидела за высоким столом на кухне и заполняла на ноутбуке ведомости для спонсоров. Довольно безумное занятие, когда существование всей "Организации..." придавлено огромным вопросом, но девушке нужно было чем-то себя занять. Подросший живот идеальным шариком лежал у неё на коленях, согревая ноги даже сквозь ткань штанов. С каждой неделей малышу становилось всё теснее и теснее, и Рене всё отчётливее ощущала его присутствие. Он словно сбывался, как доброе пророчество, чередой знамений подготавливая к своему появлению. Он реагировал на тепло её ладони, на голос Рэя и, удивительно, на голос Винни. Был жаворонком. И не любил молочные продукты. Его настоящее приближалижалось, чтобы смешаться с будущим самой большой семьи. И его совершенно не волновали обстоятельства. Рене откинулась на спинку стула и, оценивая проделанную работу, погладила рукой живот. На стене зажёгся сигнал, оповещающий о появлении гостя. Девушка поднялась на ноги. Стоя перед подобием ворот в ограждении из мелкой сетки, Рукбах рассчитывала, что её всё-таки заметят. Так и вышло. Тяжёлая дверь убежища открылась и на пороге возникла девушка. Спустившись по ступенькам, она неторопливо поравнялась с Рукбах и, немного помедлив, сказала: - Если тебе нужен кто-то из ребят, то никого сейчас нет. Дома только я и мой муж. - Я хочу поделиться информацией, - произнесла Рукбах, то и дело опуская взгляд на прикрытый свободной блузкой живот, - И остаться у вас пожить, если пустите. - Информацией? - Рене хотелось обернуться в поисках Рэя, но она сдержалась. - Да. Рене посмотрела на пустые руки альбиноса, на подкорректированное макияжем лицо, на алые глаза и приложила к замку ключ-пластинку. - Проходи. Ворота, царапая воздух металлическим лязгом, разъехались в стороны. Девушки расположились в гостиной, чувствуя себя одинаково неловко. Оставить иллюзионистку без присмотра и пойти поискать Рэя, Рене не могла, позвонить ребятам и проконсультироваться - тоже. В итоге, ей оставалось просто сидеть напротив и выполнять обязанности радушной хозяйки. А Рукбах всё устраивало. - У вас появились новые сведения о террористах? - спросила Рене. - Нет, - ответила альбинос, - Моя информация не имеет никакого отношения к происходящему сейчас. Инцедент, о котором я хочу рассказать, случился много лет назад. - Какой инцидент? - Для масс его подали как падение метеорита. - Того самого метеорита? - Рене удивлённо вскинула брови, сразу вспомнив историю, которой в академии ложно объясняли появление одарённых, - А что с ним не так? - Мне бы не хотелось рассказывать одно и тоже дважды, - мягко заметила Рукбах, - Мы можем подождать пока остальные вернутся? - Можем, но это случится не скоро, - в комнату вошёл Рэй, совершенно не ожидая увидеть свою жену в подобной компании, - Так что не так с метеоритом? Рукбах разгладила складки на платье и, обдумав какое-то решение, наконец, произнесла: - Дело в том, что падением метеорита объяснили чрезвычайное происшествие в одной из тайных лабораторий "Дженерал Форсес". - Что ты имеешь в виду? - Рэй сел на диван рядом с Рене. - Вы же знаете, что на момент своего основания "Дженерал Форсес" переманили многих сотрудников из "Меддлинг Корп"? - молодые люди кивнули, - Так вот, этот переход не был спонтанным. Ушедшие работники, ещё числясь в штате "Меддлинг Корп", уже трудились в частной лаборатории на добровольных началах. Они разрабатывали собственную технологию получения одарённых людей, про которую в компании мистера Мортимера было ничего не известно. Они пытались привить одарённость сформированному взрослому организму. И у них всё получилось. Только, стоило подопытному образцу окрепнуть и осознать, что вокруг него происходит, как он взбунтовался. Часть сотрудников он убил, остальные спрятались в бункере, а одарённый сбежал и, оказавшись на свободе, активировал свою способность. Он выпустил некую волну, которая убила всё живое в радиусе пары километров. Эту территорию позже назвали местом падения метеорита. - Твои предположения или проверенные факты? - уточнил Рэй. - У нашей группы есть куратор, мы его называем "Мистер Миндаль". Он занимает не последнюю должность в "Дженерал Форсес". У нас с ним сложные отношения... - Рукбах отвела взгляд в сторону, её пальцы дрогнули, будто хотели сжаться в кулаки, но остались лежать на коленях, - Как бы то ни было, я залезла в его документы. И то, что в них написано чистая правда потому, что перед первым заражением мы с сибилингами в который раз подчищали хвосты за этим одарённым. Его называют "Шестой проект". И я думаю, что он в скором времени прибудет сюда. - Почему ты так считаешь? - произнесла Рене. - Мне кажется, что его привлечёт происходящее здесь, но прогнозировать его поведение сложно. Судя по тому, как хорошо Шестой проект умеет скрываться, он очень умный, но никаких характеристик его умственных и физических способностей я не нашла. - Какой у него дар? - Мы можем только предполагать. - Вы сражались с ним без подготовки? - Мы ни разу с ним не сражались, - Рукбах смотрела прямо на Рэя, будто испытывая мужчину своими обнажёнными кукольными глазами, - С Шестым проектом запрещено сражаться. - Его берегут? - Я не знаю... Может быть... Может быть его просто боятся?.. - Как он выглядит? - Не волнуйтесь, - Рукбах как-то странно улыбнулась, - Его невозможно пропустить мимо. - То есть? - Я не буду его описывать, боюсь испортить эффект. В любом случае, я здесь не для сплетен о Шестом проекте, я хочу попросить одного из вас проникнуть в закрытую зону и узнать, что там осталось. - А что на счёт сильнейшей радиации? - так же пристально, как иллюзионистка до этого смотрела на Рэя, отвечая на его вопросы, Рене сейчас смотрела на неё саму. - А есть ли она там? - И два бетонных оградительных кольца, - напомнила Рене. - Они не патрулируются по периметру. - И пару дней на дорогу, - подхватил Рэй, - Как мы покинем город? - Я с этим разберусь. - Тебе что-то нужно из той лаборатории? - Рене машинально обеими руками обнимала себя за живот. - Да. - Что? - Я не могу всем сказать, если мы этого не найдём, будет очень обидно. - Но внутрь пойдёшь не ты, а Катра, - возразил Рэй, не очень понимая, как осуществить планы неожиданной гостьи, - И он должен знать, что искать. - А как же ваши линзы? Я буду видеть тоже самое, что и он. - А ты готовилась, - Рэй побеждённо улыбнулся и, откинувшись на подушки, развёл руками, - Посмотрим, что скажут остальные. - Ей не куда возвращаться, - шепнула Рене, скользнув тонкими пальцами в широкую ладонь мужа, - Она просит разрешения остаться. - А вещи? - спросил мужчина. - Только то, что на мне, - ответила Рукбах. - Что-то случилось. - И да, и нет, - альбинос качнула головой из стороны в сторону, - Это наше личное. - Комната Шелли свободна, сможешь её занять, я не думаю, что кто-нибудь возразит. - Спасибо. А можно... - Рукбах импульсивно соскользнула на край кресла, - Можно потрогать животик? - Я не очень... - начала Рене, но её перебили. - Пожалуйста, - щёки Рукбах немного порозовели, - Я аккуратно... Глаза альбиноса увлажнились и блестели рубинами, и Рене показалось, что ответить запретом по отношению к Рукбах будет очень жестоко. - Л-ладно... Игнорируя стоящий между ними журнальный столик, иллюзионистка протянула руку к Рене и, привстав на ноги, приложила к животу чашечку своей ладони. - Такой твёрдый, - Рукбах широко улыбнулась, а в её сердце, вздрогнув умирающей колибри, вспыхнула и мгновенно погасла крохотная зависть. - И тяжёлый. Девушки в голос рассмеялись, и Рукбах тут же вернулась на место. - Я не могу иметь детей, - призналась альбинос, храня в кулаке ощущение от упругой кожи Рене. - Всегда можно кого-нибудь усыновить, - произнёс Рэй, пытаясь хоть немного подбодрить девушку. *** Фрэнк опять остановился перед дверью, к которой его тянуло странным навязчивым зудом. Замер на крыльце, выждал пару секунд, в надежде, что его посетит желание убраться отсюда, и нажал на звонок. Приходить поздно вечером в гости некрасиво, и парень это знал, но день выдался слишком насыщенным, и другого времени просто не нашлось. Джерард открыл дверь, вздрогнув при виде Фрэнка так, будто прикоснулся к чему-то горячему. Почти, как в прошлый раз. - Не подумай, что я жалуюсь... - начал красноволосый, медленно отпуская дверную ручку и переступая порог, - ...просто спрашиваю, тебя ещё не арестовали? - Пока нет, - ответил Фрэнк, - Но адвокат сказал, что со дня на день придут... Я потому и приехал. - Тебе что-то нужно? Парень пожал плечами. - Я смотрел вашу пресс-конференцию в прямом эфире. Ты очень хорошо держишься перед журналистами, - добавил Фрэнк. - Всё дело в тренировке. Это миллиардное интервью. - Теперь выкрутиться у меня уже не получится, - вздохнув, сказал парень. - Мне правда жаль, - перебил его Джерард, всей душой желая что-нибудь для Фрэнка сделать. - Да ну, - гость смущённо взъерошил волосы на затылке и, взглянув Джерарду в глаза, наконец-то, озвучил причину своего появления, - Не хочу последние часы на свободе просидеть в четырёх стенах... - Ты можешь пойти куда угодно. - Поэтому я здесь. Давай погуляем? Хотя бы по этой улице. Плотное серое облако, напоминая тщательно сметёный мусор, вытянулось вдоль края серо-зелёного неба. - Тебе обязательно нужно меня куда-нибудь вытащить? - вместо ответа, Фрэнк снова повёл плечами, - Ладно. Подожди пару минут. Джерард появился на крыльце во второй раз, сменив домашние штаны и футболку на джинсы, рубашку и ветровку. - Если ты думаешь, что я буду тебя развлекать... - красноволосый повернул в замке ключ и спустился по ступенькам, - ...то ты сильно ошибаешься. Я - зануда. Воздух ещё хранил дневной жар, не желая расставаться с грузными негой и ленью. Ветер где-то спал, зацепившись за крыши; разогретый асфальт словно немного пружинил под ногами, а звуки шагов вторили друг другу. - Почему ты так хорошо ко мне относишься? - спросил Фрэнк, чтобы начать разговор. - Ты попросил меня составить тебе компанию, надо было отказать? - ответил Джерард. - Нет, но любой другой бы на твоём месте отказал. - Ты на что-то намекаешь? - Нет, я удивлён. Зажённый свет в схожих небольших домах превращал их владельцев в чёткие тени, скользящие по квадратикам штор. - В прошлом ты сделал для меня очень важную вещь, - произнёс Джерард, пряча руки в карманы, - И даже если ты об этом не помнишь, это не означает, что и я обо всём забыл. - Какую вещь? - Долгая история. - Я никуда не тороплюсь. - Правда? - Джерард тихо рассмеялся, - Я не думаю, что ты будешь чувствовать себя комфортно после того, как я удовлетворю твоё любопытство, - парень немного помолчал, подбирая слова, и затем продолжил, - Ты был моим убежищем. На протяжении всего обучения в академии. Причём, я тебя не выбирал, ты сам напросился. Ты был бездной, ищущей что-то в окружающем мире... И в начале мне казалось, что ты хочешь искать это "что-то", забравшись мне в голову и видя мир моими глазами... - Как-то страшно звучит, - заметил Фрэнк. - Только звучит, - ответил красноволосый, - На яву это было странно. Ты вёл себя очень навязчиво, но в тех реалиях это было единственным спасением. Я формировал сознания в детях немногим младше меня, вживлял им воспоминания, корректировал эмоции, врал им от и до, и чувствовал себя ничего незначащим предметом в руках распорядителей, Совета. От меня каждый день требовали идеально выполненной работы, и я знал, что если я ошибусь, вся ответственность и вся вина будут лежать только на мне. А потом я садился, как все, делать, уроки, и приходил ты. Тебе обязательно надо было сесть рядом со мной и списывать задания именно из моего учебника, пользоваться моим ластиком и моей линейкой. А в свободное время ты заваливал меня тоннами личных вопросов, на которые требовал полных, правдивых ответов. - Зачем? - Не знаю. Любопытство? - Джерард вопросительно взглянул на Фрэнка, - Но ты отвлекал меня. Ты слушал меня. И ты принимал любую мою эмоцию, любое моё чувство. Ты никогда не осуждал их, они просто не могли быть правильными или неправильными, они были, они мешали мне, и этого было достаточно для того, чтобы я мог с ними прийти к тебе. - Память зачастую идеализирует прошлое, - возразил Фрэнк. - Не в этот раз, - уверенно отсёк Джерард, - Я нехороший человек. Это чистая правда, и я ругаю себя не для того, чтобы ты принялся меня переубеждать... Кроме того, я не имел и не имею ни малейшего представления о том, как взаимодействовать с людьми вне деловых отношений. Я странный. Ты был странным тоже и тоже не имел никакого багажа традиционного человеческого поведения. Поэтому мы могли строить наше общение так, как хотели сами. Без чужих моделей. Между прочим, ты очень быстро научился общаться с другими людьми, в противовес мне, а особенность наших отношений всё равно сохранялась. Потому что ты не был хорошим тоже... Хотя, нет, - красноволосый нахмурился и активно покачал головой, - Мне не нравится этот критерий - "хороший", "плохой" - он ни о чём не говорит. Ты слушаешь меня и вкладываешь в эти слова собственное понимание, которое к правде не относится. Твоя агрессия выливалась на людей вокруг. Моя агрессия убивала меня изнутри. Тебе нужен был кто-то, кому ты позволишь себя останавливать, к кому будешь прислушиваться. Мне тоже... Знаешь, самая популярная канва для историй - это любовь кого-то хорошего к кому-то хорошему и их противостояние кому-то плохому. То есть в человеческое подсознание прочно закладывают мысль о том, что тебя будут любить только в том случае, если ты будешь хорошим, а если ты плохой, то тебе обязательно надо исправиться. А я думаю, что это не верно. Я думаю, что ты можешь быть собой, со своими ненавистью и агрессией, и всё равно заслуживать того, чтобы тебя кто-то любил. - Ты о себе говоришь, ты не говоришь обо всех, - сказал Фрэнк, не поднимая головы от чернеющей под ногами дороги, - Люди приучают друг друга быть добрыми и правильными, чтобы не дать человечеству захлебнуться в насилии и ненависти. Поэтому да, всех неподходящих надо избегать, чтобы другие боялись копировать их поведение... - И в итоге просто притворялись, мимикрировали под окружающих. Это не выход. Это тоже вид насилия. - Это воспитание, - не согласился Фрэнк, - И я не понимаю, что ты защищаешь. Твой бывший парень искалечил тебе руку, и это никак не может быть оправдано. По отношению к тебе он повёл себя так, как не должен был вести, и я предположу, что это был не единственный раз... - Это был несчастный случай! - Джерард резко остановился и посмотрел на собеседника так, будто получил от него пощёчину, - Как ожог лица у Нэри, или как смерть Бриджит. Когда ты имеешь дело с огнём, ты предполагаешь, что он может тебе навредить. Но мой Фрэнк никогда не вредил мне намеренно. Он мог разнести всё вокруг и не задеть меня даже осколком. И он знал, что пока я настолько для него важен, я буду на его стороне, что бы ни случилось. И я всё ещё на твоей стороне! И я был бы на ней, даже если бы у каждого, погибшего в пожарах, ты собственными руками вырвал бы сердце и съел его. Потому что ты часть меня. Красноволосый отшатнулся, поняв, что увлёкся и облёк в слова лишнее. Фрэнк с усилием сглотнул, испытывая неловкость и жалость одновременно. Он не знал, что сейчас будет уместнее. Теперь Фрэнк чувствовал себя третьим лишним, но у него была цель, поэтому парень произнёс: - Почему ты не можешь от него освободиться? - А почему я должен от него освобождаться? - скорбь в голосе Джерарда не могла скрыть даже ночь. - Ты завяз в тоске по прошлому, и она мешает тебе двигаться дальше. - Я никогда не знал, как двигаться дальше, - чтобы отвлечь себя чем-нибудь, красноволосый пошёл вниз по улице, - Моей любви десять лет, - продолжил Джерард, взяв себя в руки, - И я не могу просто взять её и выкинуть. Я сразу сказал, что ты мне ничего не должен, и что я от тебя ничего не жду. Я всё понимаю. У тебя другая жизнь, и я не имею права на неё претендовать... - Вот только своей собственной жизни ты не имеешь, - перебил Фрэнк, - Ты знаешь только один тип отношений и боишься попробовать другие. Ты в ловушке. Джерард рассмеялся. - Серьёзно? А по-твоему жизнь заключается только в отношениях. У тебя есть сейчас кто-то? - Нет, но... - И какая у тебя степень окоченения? - съязвил красноволосый, - Моё нежелание вступать в новые отношения - моё собственное, и никто в нём не виноват, запомнил? Не надо навешивать на меня страданий, которых я не испытываю. Мне одиноко. Мне очень одиноко. Во всём происходящем мне очень нужна опора. Каждое утро моя первая мысль нецензурная по причине того, что я проснулся. Что я всё ещё нахожусь в этом месте и живу той жизнью, из которой хочу вышагнуть. Но. Во-первых, мне на самом деле никто не нравится. Я уже сталкивался с сотнями, с тысячами людей и никто из них мне не понравился. Больше того, когда я смотрю на людей вокруг, я чувствую, что меня отталкивает от них, что наши души слишком разные, что я действительно другой биологический вид. Во-вторых, как я могу впустить в свою жизнь нового человека, когда моя жизнь - ад? Как я могу кому-то этот ад навязать? Сначала мы судились за то, чтобы одарённых признали людьми. Потом мы работали над созданием организации для помощи гражданским, которая вообще оказалась никому не нужна. А сейчас от нас требуют доказать, что во время побега из академии мы не убивали военных!.. - Но вы их убили, - вставил Фрэнк. - Да какая разница! - воскликнул Джерард, едва не разбудив дома по соседству, - Сколько ни считай, я всё равно убил меньше, чем ты, а ты ещё смеешь меня обвинять? Почему ты смеёшься? - Извини, не хотел тебя обидеть, - Фрэнк сдержал улыбку, - Просто осознал всю сюрреалистичность происходящего. - А, ну да, - красноволосый потупился, - Нам сюда только Каф не хватает. - И не говори... - А вообще, люди каждый день делают друг с другом вещи и похуже убийства, - заметил Джерард, - С учётом новой информации, ты всё ещё считаешь, что за убийство военных в академии я должен получить наказание? - Меня и без новой информации военные не интересовали, - ответил Фрэнк, останавливаясь на перекрёстке и поворачивая в обратную сторону, - Меня больше интересует способ, которым ты это всё осуществил, возможности твоей силы. Я впечатлён. - Спасибо. Я перенёс частичку своего сознания в мозг командира, а когда его убили, продолжал посылать телу нужные мне сигналы, - пояснил красноволосый. - Я тут подумал, - начал Фрэнк, - На счёт сигналов... Если человеческий мозг взаимодействует с телом при помощи подобия электрических разрядов, то тот ваш парень, который управляет электричеством, может контролировать людей? - Рэй? Теоретически, - подтвердил Джерард, - Так же, как ты теоретически можешь взрывать людей, нагревая жидкость в их телах. - А я такое могу? - А ты не знал? - парень лукаво посмотрел на собеседника, - Не стоило открывать рот, да? - Нет, не знал, и да, по всей видимости, не стоило. Фрэнк опять засмеялся, каноном* подхватывая смех красноволосого. Ему нравился голос Джерарда. Ему нравилось присутствие Джерарда рядом. Ему хотелось под каким-нибудь предлогом сократить расстояние между ними. Ему нравилось, что под покровом недоверчивой тьмы можно ни о чём не думать, ничему не принадлежать, ни за что не отвечать, а просто быть здесь. С ним. Фрэнк мысленно себя одёрнул. - На чём мы остановились? - спросил Джерард. - На спуске в ад. - Точно, - парень замолчал, настраивая эмоции на предыдущую волну, - Я уже не помню, как это - влюбиться... И, тем не менее, я хочу быть в отношениях, но без подготовительного этапа, без проб и ошибок, у меня нет на них ни времени, ни сил. Я хочу сразу оказаться внутри крепкой любви, в которой мне будет комфортно. Ощущение заботы вселяет уверенность. - Уверенность вселяет сила, - сказал Фрэнк. - Нет, - Джерард слегка повёл головой, - Сила только черпает из тебя и ничего не даёт в замен. В сложившихся отношениях люди дают друг другу гораздо больше, чем забирают. - Идеальная модель. - Не моя вина, что остальные из-за своей ограниченности не могут ей следовать. - Одной фразой унизил всё человечество, - поддел собеседника Фрэнк. - И что? - Но ты ведь можешь всё исправить, - Фрэнк повернул разговор в интересующие его русло, - Своей способностью. Захватывай людей, корректируй им сознания, убирай, что не нравится, прививай то, что хочешь, и штампуй подходящее окружение. Им это только на пользу пойдёт. - И вечно ко мне относятся так, будто я единственный, кто должен всё исправить, - Джерард вздохнул, выходя из пятна фонарного света, - А остальные попробовать не хотят? А как же приятное чувство морального роста от саморазвития? - А если серьёзно? Я не верю, что ты никогда не думал о своём даре в преступном ключе. Почему сдерживаешься? - Не хочу сорваться, - признался красноволосый, - Не хочу оправдать все самые худшие предположения обо мне. - Не хочешь проявить себя и стать свободным? - Такая свобода меня обворует. Я останусь совершенно один. Навсегда. - Но нельзя же вечно быть для себя клеткой, - Фрэнк остановился, вынуждая Джерарда повернуться к нему лицом. - Только таким образом мы можем оградить от себя остальных. - А их обязательно спасать? От того, что мы будем хорошими выиграют только они. - Ты хочешь, чтобы я что-то сделал? - Джерард озвучил очевидный вывод и, пристально вглядевшись Фрэнку в глаза, ждал его реакции. Ещё один побочный эффект прошлого - Фрэнк умел по-особенному влиять на Джерарда. Добрый Фрэнк своими человеколюбивыми настроениями подтверждал верность всех созидательных убеждений красноволосого. Злой Фрэнк... Брал муки совести за оправданную агрессию на себя и стирал их без остатка. - Нет, - быстро ответил Фрэнк, боясь спугнуть собеседника, - Мне просто интересно, как ты думаешь, и почему ты так думаешь. По-моему, нет ни малейшего смысла быть добрым, если никаких плюсов это тебе не принесёт. - Да, - без боя согласился красноволосый, - Но будущее создают добрые. - Ты практически осуждён на пожизненное, - тихо напомнил Фрэнк, - Зачем тебе думать о будущем? Когда тебе будут выносить приговор, ты сделаешь для себя тоже самое, что сделал для меня? - Джерард проигнорировал заминку для ответа, - Почему мне кажется, что нет? - продолжал Фрэнк, приблизившись к собеседнику на шаг и аккуратно беря его за локоть, - Зачем тебе это нужно? Никто не станет после твоего заключения воспринимать тебя, как мученика. Ты никого не сможешь этой жертвой спасти. Ты бессмысленно себя очернишь, и станешь очередным идиотом. Обмани их, - парень стиснул руку красноволосого, - Убрав себя из мира, ты проблемы не решишь. Ты только погубишь себя. - Я хочу жить, но больше не могу, - прошептал Джерард, - Не такой жизнью. Не той жизнью, в которой моя одарённость важнее меня. А обычным человеком, я никак не могу укорениться. Для моих личных амбиций нет почвы. Вокруг только болото... - Слишком большая привилегия для этого болота... - Фрэнк отпустил красноволосого, - ...тебя поглотить. В конце концов... - парень слабо улыбнулся и, рассекая мрак, двинулся дальше по тротуару, - ...пока ты никому не нужен, пока никто не обращает на тебя внимания, ты можешь быть собой. - А я не хочу быть собой, я хочу быть особенным, - хохотнул вдогонку Джерард и снова поравнялся с собеседником, - А особенным делает либо чужая особенная любовь, либо чужая особенная ненависть. - Ну, с особенной ненавистью, ты хорошо справляешься, - недавно покинутый дом с крошечным крыльцом и обилием цветов возле него проглядывал между деревьев хрупким ориентиром, - Твои друзья завидуют тому, что у тебя есть семья? - Не знаю, спроси у них, мы никогда об этом не говорили. А вообще, пока я не попал в реальный взрослый мир, где совершенно никто о тебе не заботится, я и представить не мог, как много родители делают для детей. И теперь я чувствую, что тоже должен многое делать для своей семьи... - Большая семья? - участливо спросил Фрэнк. - Теперь нет. - Случилось что-то? - Родители развелись, недавно. - Кто от кого ушёл? - Как полагается, папа от мамы. - Мирно? - Нет, - Джерард полуприкрыл глаза, не желая вдаваться в подробности, но слова, как вёрткие рыбки, сами выпрыгивали изо рта, - Он сказал, что устал. Что хочет построить новую жизнь... А людям так легко впасть во взаимную ненависть. Послушать моих родителей сейчас, так они всегда были злейшими врагами, но ведь это неправда. Они же почему-то поженились, почему-то выбрали друг друга, они ели за одним столом, спали в одной кровати, вели общий быт, а теперь? - У него есть любовница? - У него есть женщина, я не знаю, когда она появилась, - парни прошли мимо дома красноволосого, продолжая позднюю прогулку, - Кажется, у них всё серьёзно. Отец хочет, как и прежде, общаться со мной и Майки и хочет когда-нибудь познакомить нас со своей подружкой, но я против. Эта женщина не знает нас. Она не знает, как нам было тяжело. Она не проживала с нами все те ужасы в прошлом... А он проживал, и всё равно ушёл, - Джерард сделал акцент на грубом противоречии, - Мы со всеми проблемами справлялись семьёй, как получалось, но справлялись, а он всё равно ушёл. - Ну и к чёрту его, - произнёс Фрэнк. - Да, - согласился красноволосый, - Когда вы предъявили нам обвинения, он звонил мне, очень настойчиво, и я ни разу не взял трубку. Что на счёт твоих родителей? - Джерард взял разговор в свои руки, - Ты сказал матери, что знаешь о своём прошлом? - Нет. Если я ей об этом скажу, мне придётся что-то предпринять, как-то зафиксировать свою новую позицию, а пока я просто наблюдаю. - Ты злишься на них? - Мне кажется, я устал злиться. Я не буду устраивать скандал и отбирать у матери её ложь. Пока живёшь в мире иллюзий, у тебя есть смысл жизни - защищать эти иллюзии, - парень немного помолчал, - Хорошо, что тебе есть куда сбежать от реальности. - И опять всё свелось к моему дару, - повёл итог красноволосый. - Я не имел в виду способность, я подразумевал семью, - поспешил добавить Фрэнк и, скользнув взглядом по профилю Джерарда, заметил, как лёгкое недовольство сменилось безысходностью. - Мне некомфортно дома, - наконец, сказал парень, - И в убежище некомфортно. Свои отношения с одаренными я сам испортил, я понимаю. А дома... - Джерард вздохнул, - Я даже не знаю, как это описать. Меня словно выдавливают материнские чувства. Её обида, её злость, её любовь ко мне, несмотря ни на что, будто есть реальная причина любить меня вопреки... Её недовольство мной... Кажется. Всё через чур сложно. Я не могу здесь находиться постоянно. Мать то меня любит больше, чем Майки, то Майки больше, чем меня. Она всё время пытается запихнуть меня в рамки её представлений об идеальной жизни, а меня от этого тошнит. Её слишком много там, - красноволосый кивнул себе за спину, - Там только она и есть... А знаешь, что самое страшное? Недавно я понял, что мы очень похожи. Не внешне, а внутренне. Что я такой же тяжёлый человек, как она, и что моей второй половинке придётся постоянно меня терпеть. - Не говори так, - возразил Фрэнк, - Ты идеализируешь романтические отношения, и сам должен понимать, что когда один партнёр терпит другого, они вместе долго не продержатся. Между прочем, в дневниках ни разу не говорится, что для общения с тобой надо запасаться терпением. Кроме того, ты не можешь быть похожим на свою мать. Ты живёшь другой жизнью, общаешься с другими людьми, интересуется другими вещами, а всё перечисленное влияет на человека сильнее генетики. - Спасибо, - Фрэнк удивлённо посмотрел на собеседника, а Джерард, ничего не объясняя, произнёс, - Я будто только и делаю, что топчусь на одном месте... - Как и все, в прочем. - Всё время недостаточно хороший... - продолжал красноволосый, - Всё время недостаточно успешный, недостаточно сообразительный, недостаточно общительный... Я так устал не оправдывать собственных ожиданий. - Зачем ты себя так мучаешь? - Хочу, чтобы меня хвалили даже посторонние, - пожал плечами Джерард, - Тогда я смогу стать выше них. И больше не буду чувствовать себя униженным. - Оставь себя в покое, - громким шёпотом подсказал Фрэнк, - Никому нет дела до твоих заморочек, их даже никто не заметит, выдохни и расслабся. Я не понимаю, почему ты просто не можешь быть собой, - рука парня сама потянулась к спине красноволосого, но Фрэнк передумал доводить движение до конца. - Может быть я нахожусь не на своём месте? - Джерард взглянул на собеседника, словно чего-то от него ожидая, и невпопад добавил, - Я не могу слишком поздно вернуться домой. - Ладно. Джерард давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно. Происходящее между ним и Фрэнком было странным и нелогичным. Они будто бы по памяти нащупывали друг друга в темноте, опасливо и недоверчиво восстанавливая утерянное. Прошлая связь воспринималась слишком реалистичным намёком из сна, который нет ни сил, ни желания игнорировать. Фрэнк проводил красноволосого обратно до крыльца и, пожелав ему спокойной ночи, подождал, пока парень закроет за собой дверь. Всё шло по плану. И штудирование дневниковых записей приносило свои плоды. *Канон - музыкальная форма, при которой два или более голоса поют одну и ту же мелодию, но с небольшой задержкой друг за другом.