Керосин

Шум, бесконечное перетаскивание коробок и сортировка вещей продолжались где-то до одиннадцати вечера. Потом мать ушла укладывать брата спать, и квартира погрузилась в гробовую тишину. Правило номер один семьи Мининых — не издавать ни звука, пока мелкий засыпает. Надя плюхнулась на кровать, поотвечала на сообщения от Германа, пересмотрела все двадцать шесть «кружков» от Юльки, обновила ленту во всех социальных сетях, и только потом, с тоской вздохнув, глянула на не разобранные чемоданы. Прокрастинировать вечно все равно бы не получилось. Методичное раскладывание одежды по полкам (все аккуратными стопочками, чтобы мать не прикопалась) прервалось достаточно резким звуком включившейся музыки. Будто кто-то резко выкрутил реле на максимум, прямо посередине песни. Надя вздрогнула, почти выронив джинсы из рук. Да, стены в доме не далеки от картонных. Минина прислушалась и поняла, что звук идет снизу. Значит, соседи решили ночью весь дом развлечь. На секунду все стихло, послышался женский возмущенный голос, потом не менее разозленный возглас молодого парня, и пытка русским хип-хопом (а может и не хип-хопом, Надя не разбирается) продолжилась. Два плюс два в голове сложить было не сложно, поэтому Минина быстро догадалась, что палачом ушей всех соседей сегодня выступал тот самый парень в капюшоне, с которым она столкнулась в подъезде. — Точно придурок, — Надя закатила глаза. В комнату влетела без преувеличения разъяренная Любовь Владиславовна. — И что это? — спросила она, зачем-то обращаясь к Наде. — Прибереги свой праведный гнев для соседей снизу, ма, — девушка усмехнулась. — Если они своим концертом разбудят Гришу, я… — Из гневного шепота мать потихоньку переходила на крик. — Тише, Люба, а то ты сама сейчас его разбудишь, — папа скользнул в комнату и положил руки жене на плечи. — Ты бы лучше не меня заткнуть пытался, а спустился и пригрозил им полицией. Мужчина хотел сказать еще что-то, но понял, что спорить бесполезно. Он был человеком неконфликтным, иногда чересчур добрым, ругаться вообще не умел. Для него противоборство с соседями в первый день переезда — то еще испытание. Наде казалось, что громкость песен увеличилась еще сильнее. «Мда, если такое будет каждый день, мама сама того пацана убьет, а труп выбросит в море, — Минина слегка усмехнулась, — а что, отличное получится продолжение криминальной сводки. Пропажа режиссера, пожар, убийство местного приезжими из Питера.» Виталий Михайлович спешно надел джинсы. По его выражению лица было видно, что ссориться с новоявленными соседями в первый день ему не очень хотелось. Мама же миролюбивые взгляды мужа совсем не разделяла. — И что за бессовестное хамло там живет, интересно, — пробормотала Любовь Владиславовна, недовольно косясь на пол. — Парень какой-то. Сегодня с ним в подъезде столкнулась. Женщина цокнула языком. — Современная молодежь поражает меня с каждым днем все больше и больше. Отец как можно более спокойно пожал плечами, осторожно переступая через остатки неразобранных коробок в прихожей. — Ты, Люба, нас вспомни. Вот кто точно эталоном для подражания не был. Мать немного стушевалась и отмахнулась. — Иди уже, я больше не могу эти завывания слушать, — Любовь Владиславовна прислушалась к музыке и скривилась, — еще и с нецензурной лексикой. Когда папа ушел, закрыв дверь, Надя с матерью немного подождали, потом переглянулись и синхронно подошли к ней, чтобы открыть заново и послушать, как же мужчина планирует «разбираться» с тем пацаном. Звук прокручиваемой щеколды разнесся по подъезду. На удивление, послышался тихий женский голос. — Ну понятно, он там с девкой какой-то живет, — прошептала мать. Надя покачала головой и сказала одними губами: — Думаю, это мама его. Догадка быстро подтвердилась. Из-за непрекращающегося музыкального сопровождения и тихих голосов обоих участников разговора, не было слышно почти ничего, но до ушей Нади точно долетели слова «сын», «извините», «сложно» и «больше не повторится». Диалог прервался, и Виталий Михайлович стал подниматься обратно по лестнице. Увидев выглядывающих из квартиры дочь и жену, он улыбнулся. — Подслушиваем? — Что она тебе сказала? — почти мгновенно перебила его Любовь Владиславовна, нетерпеливо поджав губы. Мужчина отстранил их от прохода и прикрыл дверь. — У сына, говорит, сложный период… Не успел он и договорить, как музыка резко стихла и квартира погрузилась в тишину на пару секунд. Однако ее тут же прорезали крики. — Врагу такого не пожелаешь, — вздохнула мать, явно имея в виду непутевого сына соседки снизу, — чтобы собственный ребенок так на мать… — Может у него есть причины, — пожала плечами Надя. — Женщина выглядела очень доброй. Извинялась много за пацана своего, — ответил Виталий Михайлович. — Хватит уже эту тему перемалывать. Она родитель, а он ребенок. Уважение должно быть в любом случае, — Любовь Владимировна шикнула, — и не бубните тут больше, в доме должна быть тишина, когда Гриша спит. Надя кивнула и зашла в свою комнату, снова упав на кровать. Ругань снизу прекратилась. Минина забралась под одеяло и устроилась поудобнее, приготовившись ко сну. Тут экран телефона вспыхнул. «Приветики. Вещи распаковала?» Риткино сообщение. Надя тут же ответила.

«Привет. Ага, почти все»

«Это хорошо. Слушай, у тебя на завтрашний вечер дел нет?»

«Вроде свободна, а что?»

«Да ниче, просто с ребятами думали завтра посидеть, пиво попить. Пойдешь? Со всеми перезнакомлю, обещаю!» Дальше Рита прислала стикер с котом и сердечком, и Надя снова невольно улыбнулась. Юлька такие всегда отсылала.

«Окей, договорились. Ты только адрес скинь»

«На городском пляже, около скал, прямо под арендой лодок. Не пропустишь:)» Минина поставила реакцию с сердечком, пожелала новой знакомой спокойной ночи и отложила телефон. Предвкушение смешивалось с легким волнением — Надя сто лет не знакомилась с новыми людьми. Ну, если не считать сегодняшний день. В Питере ей хватало Юльки и Германа, а еще редких тусовок с одноклассниками. Хотя тусовщица из нее просто отвратительная. Одна банка пива — максимум, что Надя себе позволяла. Курить или пробовать «аптеку» ей было просто не интересно, так что почти все время Минина танцевала с Юлькой, следила, чтобы та не перепила, или пыталась не нажить себе проблем в лице пьяных парней, которые любили распускать руки и лезть куда не просят. Социализацию и необходимость влиться в коллектив, однако, никто не отменял, поэтому Надя особо не размышляла над согласием. Минина почти уснула, когда услышала звонкий лай собаки, доносившийся теперь с верхнего этажа. «Стены тут точно картонные», — подумала она, прежде чем провалиться в сон.